CC BY
44ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ И ПРАКТИКИ
УДК 340
DOI: 10.23683/2313-6138-2019-6-2-1
Джорджиевич Александр,
доктор юридических наук, доцент, Государственный университет в Нише, Сербия, 18106, Ниш, Университетская пл., 2, e-mail: [email protected]
Ристов Ангел,
профессор, доктор, доцент, юридический факультет Iustinianus Primus, Университет Св. Кирилла и Мефодия в Скопье, Республика Северная Македония, 1000, Скопье, бульвар Гоце Делчев, 9В, e-mail: [email protected]
Серегин Андрей Викторович,
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права, юридический факультет, Южный федеральный университет, 344007, г. Ростов-на-Дону, ул. М. Горького, д. 88, e-mail: [email protected]
Georgievich, Alexander,
Doctor of Law, Associate Professor, State University in NIS, 2 Univerzitetski trg, Nis, 18106, Serbia, e-mail: [email protected]
Ristov, Angel,
Prof., Dr. of Law, Associate Professor, Iustinianus Primus Faculty of Law, Ss. Cyril and Methodius University in Skopje 9 blvd. Goce Delcev, Skopje, 1000, Republic of North Macedonia, e-mail: [email protected]
Seregin, Andrei V.,
PhD in Law, Assistant professor of the Chair of Theory and History of State and Law, Law Faculty, Southern Federal University, 88 M. Gorkogo St., Rostov-on-Don, 344007, Russian Federation, e-mail: [email protected]
ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ СЛАВЯНО-ВИЗАНТИЙСКОЙ
ЮРИДИЧЕСКОЙ КОНГЛОМЕРАЦИИ
♦
THE MAIN FEATURES OF THE SLAVIC-BYZANTINE LEGAL CONGLOMERATION
АННОТАЦИЯ. В статье анализируются основные черты славяно-византийской юридической конгломерации, возникшей в эпоху Средневековья под влиянием православного христианства и славянского обычного права. Древние государства сербов, болгар и руссов впитали в себя идеи имперской государственности Второго Рима — Константинополя, переработав их с учетом собственного национального, политического и историко-правового опыта развития. Вместе с тем принятие христианства от Византии южно-славянскими и восточнославянскими племенами привело к созданию единого церковно-славянского языка, на который святым Савой Сербским был переведен Но-
ABSTRACT. The article analyzes the main features of the Slavonic-Byzantine legal conglomeration that emerged in the middle ages under the influence of Orthodox Christianity and Slavic customary law. The ancient States of Serbs, Bulgarians and Russes absorbed the ideas of the Imperial statehood of the Second Rome — Constantinople, having processed them taking into account their own national, political, historical and legal experience of development. At the same time, the adoption of Christianity from Byzantium by the South Slavic and East Slavic tribes led to the creation of a single Church Slavonic language into which St. Sava of Serbia translated Nomocanon (law), which became the most important common source of law for the entire Greek-Slavic Orthodox
© А. Джорджевич, А. Ристов, А.В. Серегин, 2019
моканон (Законоправило), ставший важнейшим общим источником права для всего греко-славянского православного мира. Таким образом, по мнению авторов, в рамках православной средневековой цивилизации сформировалась славяно-византийская, православная правовая конгломерация, объединяющая в своей основе системы христианизированного римского права, канонического права греческой (ромейской) церкви, а также законодательство, правовые обычаи и судебную практику таких древнеславянских народов, как сербы, болгары и русы.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: славяно-византийская юридическая конгломерация; юридическая славистика; каноническое право; обычное право; славянские народы; Средневековье.
world. Thus, according to the author, within the framework of the Orthodox medieval civilization, a Slavic-Byzantine, Orthodox legal conglomeration was formed, uniting at its core the systems of Christianized Roman law, the canonical law of the Greek (romaic) Church, as well as legislation, legal customs and judicial practice of such ancient Slavic peoples as Serbs, Bulgarians and Russes.
KEYWORDS: Slavonic-Byzantine legal conglomeration; legal Slavistics; Canon law; customary law; Slavic peoples; Middle Ages.
Изучение славяно-византийского юридического феномена средневековой эпохи является важной частью в развитии юридической славистики [38, с. 318]. Однородные правовые семьи тяготеют к объединению не только в современном мире, породившем западную и восточную правовые конгломерации [39, с. 11-17], но благодаря общности цивилизационно-правового вектора социального развития они по своей природе соединялись в ретро-правовые конгломерации и в далеком прошлом, среди множества исторических симбиозов государственно-племенных законов, особое место занимает средневековая славяно-византийская юридическая конгломерация. Самоидентификация народов как носителей идеи о наилучшей форме государства и наиболее справедливой правовой системе в первую очередь связана с самосознанием конкретного человека, которое в средневековый период носило преимущественно религиозный, символически-иррациональный и трансцендентный характер [36, с. 123]. Славянские народы, принявшие крещение от Константинополя (болгары в 864 г., сербы около 870 г. и русы в 988 г.), не только оказались в новой системе нравственно-этических, сакральных и политико-правовых координат, но и были включены в библейскую парадигму человеческой цивилизации. То, что еще вчера осуждалось, вдруг стало поощряться, и наоборот, то, за что воевали, — было признано порочным и противозаконным.
Во-первых, подверглись разрушению языческие святилища и капища, славянские божества демонизировались, а служение им
считалось тягчайшим преступлением. «Закон судный людем» (IX в.) [9] (далее — ЗСЛ) устанавливал своеобразную круговую поруку: церкви должны быть отданы вместе со своим имуществом не только лица, творившие языческие обряды, но и все жители того села, которое терпело в своей среде язычников. За совершение «поганских» обрядов продажа в рабство угрожала даже «господам» — представителям правящего класса (ст. I ЗСЛ). Наряду с этим любой человек, обвиняемый в преступлении, мог укрыться в церкви: и никто насильно не мог применить к нему наказание (ст. XVI ЗСЛ). В Законнике Стефана Душана 1349 г. [11] за возвращение в язычество, переход в другую веру и за разорение церкви в военное время виновный наказывался смертной казнью (ст. 131 Зак. Стефана Душана). В соответствии с п. 9 Устава князя Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковны [48] преследованию со стороны церкви подвергались ведство (волхование), узлы (изготовление языческих оберегов и славянских родовых символов), зелье и зелейничество (приготовление лекарств и приворотных напитков). Волхование и чародейство специально осуждались в п. 7 Канонических ответов митрополита Иоанна II в 1080-1089 гг. [14]. Непримиримая церковная борьба с древним славянским культом рода и рожаниц объявлялась в п. 33 Вопросов Кири-ка, Саввы и Ильи, с ответами Нифонта, епископа новгородского и других иерархических лиц 1130-1156 гг. [3]. В церковном поучении XII в. неизвестного новгородского епископа (предположительно Ильи в 1166 г.) запрещается в п. 12 попам омываться в бане утром перед обеден-
ным богослужением, в п. 17 женщинам ходить к волхвам, в п. 26 принимать участие в колядни-цах (колядках, т.е. прославлении бога Коляды), лодыгах (детской игре в ладушки-оладушки, в древности она посвящалась богу Ладо, дарующему согласие, мир и покой), турьих (прославлявших бога Тура) играх и кулачных боях [23]. Под влиянием византийских церковных документов, направленных на борьбу с языческими обычаями, в п. 3 Определения владимирского собора, изложенного в грамоте митрополита Кирила II 1274 г., дохристианские славянские праздники назывались «трекляти и эллински» [26], т.е. трижды проклятыми эллинскими торжествами, хотя пантеон восточнославянских племен, включавший Рода-Породителя, Берегинь, Рожаниц, Сварога, Перуна, Велеса, Све-товита, Хорса, Макошь, Ладу, Яра и др., не знал олимпийских богов. В Стоглаве 1551 г. велась непримиримая борьба с языческой верой народа, были запрещены празднования населением Русалий, Купалы, поклонение священным рощам и огню, обращение к волхвам, чародеям и кудесникам; запрещались книг аристотелевы врата, рафли, шестокрыл, воронограй, остромий, зодей, алманах, звездочетьи и др.; вне закона объявлялось занятие ведовством или «эллинской бесовщиной», не достойной христианскому благопристойному поведению (гл. 25, 92, 93 и вопросы 17, 22, 27 гл. 41 Стоглава 1551 г. [44]). Борьба с ересями и пережитками язычества являлась компетенцией церковных судов (гл. 63 Стоглава 1551 г.). В Соборном Уложении 1649 г. [42] по степени общественной опасности на первом месте располагались преступления против православной веры и церкви: так, в ст. 1 этого свода законов отмечалось, что «за хулу на господа бога и спаса Иисуса Христа, или на богородицу и приснодеву Марию или на честной крест, или на святых его угодников, полагается смерть через сожжение на костре».
Во-вторых, в семейных отношениях легальной считалась исключительно моногамная форма христианского церковного брака. Примерно каждая третья статья ЗСЛ посвящена утверждению новых, христианских норм нравственности. Запрещено многоженство — вторую жену вместе с ее детьми предписано изгнать из дома (ст. XIII ЗСЛ), нельзя было вступать в брак с близким родственником. Духовное родство (кумовство) также являлось
препятствием для заключения брака (ст. VII ЗСЛ). Законник последовательно борется с половыми преступлениями (ст.ст. IV—XIII вв.), наказывая 1) за половые отношения женатых мужчин со своими рабынями продажей последних за границу с раздачей вырученных при этом денег бедным; виновный же мужчина на семь лет отлучался от церкви и обязан был поститься, живя на хлебе и воде; 2) за блуд с чужой рабыней виновный платил штраф 30 столенз (золотых монет, каждая весила около 41,2 г) ее хозяину и обязан был поститься 7 лет, при этом рабыню не продавали за границу; если развратник был беден, то его имущество принудительно переходило хозяину рабыни; 3) монахи, совершавшие блуд, по светскому закону подвергались отрезанию носа, а по церковному обязаны были поститься 15 лет; 4) аналогичные наказания предусматривались за женитьбу на куме (крестной матери своего ребенка или крестника) и за половую связь с замужней женщиной; 5) за половую связь с обрученной девицей, даже если это произошло по ее воле, виновному отрезали нос и били (вероятно, кнутом) 107 раз, что вело к смерти. Дела о половых и семейных преступлениях должны были рассматриваться «князем и судьями во всяческом внимании и терпением производить расследование и не осуждать без свидетелей, но требовать свидетелей правдивых, богобоязненных, уважаемых и не имеющих никакой вражды, ни лукавства, ни ненависти, ни тяжбы, ни спора, но свидетельствующих из страха перед богом и ради его правды» (ст. VIIa ЗСЛ). «Закон судный людем» в ст. ХХХа предусматривал равные случаи для разлучения супругов (ква-зи-развода), как для мужчины, так и для женщины: если станет известно, что жена готовила какой-либо вред для жизни супруга или узнала о злобе других людей на него, но не рассказала ему; если станет известно, что муж готовил какой-либо вред для жизни супруги или узнал о злобе других людей на нее, но не рассказал ей; если жена или муж заболели проказой или иной болезнью с язвами. Хотя христианство видит в браке нерасторжимый союз мужчины и женщины (ибо то, что соединил Бог, человек расторгнуть не может), греческая церковь допускала возможность расторжения брака. На основании п. 9 Устава князя Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церков-
ных канонической юрисдикции подлежали дела о «роспустах» (неполного развода в форме разлучения), о «стильном» (сожительстве до брака), о «заставанье» (прелюбодеянии), о «пошибанье» (изнасилование), о «промежи мужем и женою о животе или о племени или о сватовстве» (споры между мужем и женою о движимом имуществе, о родстве и сватовстве) [48]. Перечень поводов к расторжению брака в средневековой Руси почти целиком был заимствован из византийских, сербских и болгарских законов, в частности из Прохирона (от др.-греч. лрохефос; — находящийся под рукой) [1, с. 11-24] и Законника Судного Людем, но с учетом древнерусских традиций. Итак, на основании ст. 4 Правосудия Митрополичья XIII в. [30] брак расторгался, точнее заменялся разлучением, когда: а) обнаруживалось, что жена слышала от других людей о готовящемся злоумышлении на власть и жизнь князя, а от мужа своего утаила; б) муж заставал жену с прелюбодеем, или это доказывалось показаниями послухов; в) жена вынашивала замысел отравить мужа зельем или знала о готовящемся другими людьми убийстве мужа, а ему не сказала; г) жена без разрешения мужа посещала пиры с чужими людьми и оставалась ночевать без мужа; д) жена посещала днем или ночью (не имело значения) игрища, несмотря на запрещения мужа; е) жена давала наводку вору похитить имущество мужа или сама что-либо похищала или совершала кражу из церкви. Обращает на себя внимание то, что повод к разводу могла дать только жена, но не муж, которому, очевидно, предоставлялась большая свобода в семейной жизни. На мужа возлагалась роль воспитателя жены, что хорошо видно из статьи 38 церковного Устава князя Ярослава (пространной редакции) [49], согласно которой деятельность жены, хотя и не угодная церкви, не расценивалась как повод к разводу. Например, если жена колдовала («чародеица, наузни-ца, или волхва, или зелеиница»), муж должен был наказать ее, но не разводиться. В результате рецепции византийского законодательства в Законе Жупы Грбаль (1427 г.) [8] (далее — ЗЖГ) за избиение отца или матери отрубали руку (ст. 7 ЗЖГ); за прелюбодейство жены ей полагалось отрезание носа и одного уха (ст. 14 ЗЖГ); за подделку документов священником применялось церковное покаяние, если данное
преступление совершалось дьяком, ему отсекали руку (ст. 31 ЗЖГ); за работу в праздничный церковный день у виновного хозяина убивали вола, тушу которого делили на две части: одна шла в пользу князя, а другая — на содержание сирот (ст. 34 ЗЖГ).
Официальная позиция современной Русской православной церкви в отношении цели брака изложена в главе Х «Вопросы личной, семейной и общественной нравственности "Основ социальной концепции Русской Православной Церкви" (2000 г.)» [27]. В ней определение брака Мо-дестина как физический союз одного мужчины и одной женщины, духовное общение и единство в совместной жизни, соучастие как в божественном, так и в гражданском праве, принимается как официальное определение брака Русской православной церкви и приводится историческое обоснование такого положения: «В практически неизменном виде это определение вошло в канонические сборники Православной Церкви, в частности, в "Номоканон" патриарха Фотия (IX век), в "Синтагму" Матфея Властаря (XIV век) и в "Прохирон" Василия Македонянина (IX век), включенный в славянскую "Кормчую книгу" (X. 2). Раннехристианские отцы и учители Церкви также опирались на римские представления о браке» и далее «Для христиан брак стал не просто юридическим договором, средством продолжения рода и удовлетворения временных природных потребностей, но, по слову святителя Иоанна Златоуста, "таинством любви", вечным единением супругов друг с другом во Христе» [27]. В подразделе о семье главы X. 4 «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» говорится: «Плодом их любви и общности становятся дети, рождение и воспитание которых, по православному учению, является одной из важнейших целей брака». Таким образом, цель брака Русская православная церковь в начале XXI в. видит в единстве общения супругов и рождении ими детей. Согласно православию, замысел Бога о браке един в своей сути и многогранен в задачах: заключается в том, что замысел его состоит в самой Жизни (согласно христианскому вероучению), Жизни человека во Христе (в следовании его учению), Жизни человека в Браке (исполнения замысла Бога о браке) [5, с. 98-99].
В-третьих, геополитический и идеологический соперник славянства — Византия,
объявлялась «светочем божественного мироустройства», поэтому славянские правители признавались ее вассалами в ранге севасто-краторов, деспотов или князей (дуксов) [36, с. 123]. Болгарский правитель Крум, будучи язычником, еще в начале IX в. ликвидировал деление страны на племенные единицы — сла-винии — и ввел, по примеру Византии, комитаты с представителями центральной власти во главе [13, с. 426], фактически учредив унитарную форму государственно-территориального устройства. Подражая славе василевсов Константинополя, в честь победы 9 марта 1230 г. при Клокотнице над войсками эпирского «императора» Феодора Комина [4, с. 66], Иван II Асень обновил Тырновскую церковь св. Сорока мучеников и украсил ее торжественной надписью: «В лето 6738 индикта я, Иван Асень, во Христе Боге верный царь и самодержец болгар, сын старого царя Асеня, воздвиг от основ и до верха украсил росписью эту церковь во имя святых Сорока мучеников, помощью которых я в двенадцатое летом моего царствования, когда расписывался этот храм, двинулся на войну в Романию и разбил греческое войско. Самого же царя, кира Феодора Комнина, я пленил со всеми его болярами и занял греческие земли от Одрина до Драча, а также земли арбанасские и сербские. Фряги владели только городами вокруг Царьграда, но и они повиновались деснице моего царства, ибо не было у них другого царя, кроме меня, и благодаря мне влачили они дни свои...» [29, с. 144-145]. Сербское государство достигло наивысшего расцвета во времена правления Стефана Душана (1331-1355 гг.), присвоившего себе пышный титул «краля Сербия, Дукли, Хума, Зеты, Албании и Приморья, владетеля немалой части Болгарского царства и господина почти всей Византийской империи» (последнее напоминало о том, что у Византии были отняты Южная Македония, Фессалия и Эпир) [12, с. 32]. В 1346 г. Стефан Душан Сильный венчался на царствие. В церемонии участвовало не только сербское духовенство, но и болгарский патриарх, архиепископ Охридский и Святогорские (Афонские) монахи. Таким образом, у Византии (Второго Рима), вселенской христианской империи, которая должна была существовать до второго пришествия Христа, наряду с возрожденным в XII в. Вторым Болгарским царством, появился еще один равноправ-
ный, самодержавный (в понимании средневековья это означало суверенный) политический сосед — Сербское царство. Сербский государь стал «царем сербов и греков», т.е. фактически христианским императором. В греческих документах Стефан Душан титуловался как «царь Сербии и Романии», но не царь ромеев, как константинопольские императоры [52, с. 84]. Имперская форма государственно-территориального устройства также содержала элементы древнеримского, а следовательно, и византийского администрирования подвластных земель. Если Византия делилась на две большие префект-претории: Востока и Иллирии (за исключением столичной префектории — Константинополя); то Великая Сербия состояла из Королевской земли, управляемой «молодым королем» — царским наследником, и «Царскими землями», ранее подчинявшимися Цареграду [52, с. 87-91]. После падения Цареграда в 1453 году Москва провозгласила себя преемницей Византии, Третьим Римом, в котором сошлись все христианские царства в одно, потому что «два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать» [51]. Первым венчанным на царство русский царем (фактически императором Третьего Рима) в 1547 г., получившим титул «Царь и Великий князь Всея Руси Самодержиц», был Иван Васильевич IV Грозный, который активно использовал в преамбулах законодательных актов середины XVI столетия терминологию своего сана, например, в Царском Судебнике 1550 г. [34, с. 69] и в Стоглаве 1551 г. [44, с. 253]. В 1561 г. духовенство православной восточной церкви приняло «Соборную грамоту» [41, с. 4, 11, 17, 25], утверждающую сан царя за великим князем Иоанном IV Васильевичем в форме: «Царь Московский, Новгородский, Астраханский, Казанский, Нагайский и всеа земли Вели-киа Росии» [41, с. 4, 17, 25], в греческом первоисточнике: <фав1\гщ MдoxовÍ0v, Ыовоурадоц то Ao^pax&víov, Ыоуш кш паоц; тц; уц;
МгуаХц Pwaía» [41, с. 11]. Грамоту подписали Патриарх Цареградский Иоасаф, 31 митрополит и 4 епископа. С укреплением центральной государственной власти в середине XVII в. были учреждены должности воевод (воеводства являлись аналогом фем — военно-административных округов Византийской империи [2, с. 200]), которых подбирал Разрядный приказ из числа бояр и дворян с последующим их ут-
верждением Боярской думой и Царем. В правление царя Федора Алексеевича Романова (1676-1682 гг.) был подготовлен «Проект Устава о служебном старшинстве бояр, окольничих и думных людей по тридцати четырем степеням» [31], в котором наряду с русскими названиями должностей использовались и византийские, например: боярин 1-й степени также именовался доместик феметом, или дикеофи-лаксом; боярин и дворовой воевода 2-й степени по-гречески назывался севастократором, или критис ту фастом; боярин над пехотой 8-й степени по цареградскому обычаю титуловался мегас стратопедархис; боярин над конной ратью по-гречески назывался стратопедархис тон моноковаллон; боярин и дворецкий 10-й степени имел византийский сан мегас домести-кос, кравчий спетер 30-й степени соответственно был курополат; начальник над чашниками 31-й степени по-гречески — епиктерн, и постельничий 33-й степени в византийской табели о рангах это протовестиарий. Во второй половине XIX столетия К.Н. Леонтьев предлагал усиливать государство путем возвращения к идее византизма, сплотившей Русь в единое могучее государство [19] и давшей нации силу перенести татарский погром и долгое данни-чество. Москва — Третий Рим должна стать во главе славянства, у которого пока нет единства, и сплотить его. Связующим звеном такого объединения может служить лишь византийская культура [19]. Решая данную задачу, нельзя опираться только на кровное родство братских народов: болгар, сербов, чехов, хорватов и других, т.к. «национальность — это идос, идея, скрытая за тем реальным и конкретным физическим явлением, которое мы зовем нацией» [20]. Союз славянских государств не должен допускать смешения народов. «Нельзя сливаться, необходимо держаться на расстоянии ... необходимо ... искать выгодных комбинаций» [20].
В-четвертых, монархическая форма правления, встроенная в средневековую международную иерархию христианских правителей, безусловно, вступила в антагонистическую борьбу с языческими пережитками вечевого самоуправления славянских племен, поэтому сербские и болгарские государи запретили «сербовы сборы» (ст. 69 Законника Стефана Душана 1349 г.), исключение составила Древняя Русь с ее вечевым правлением [6].
В-пятых, в православных славянских государствах сербов, болгар и русов установилась самодержавная форма правления, впитавшая в себя идеи симфонии власти духовной и светской, сформулированные в Византийской империи [35, с. 160-169]. Православная традиция стоит на позиции симфонии властей, закрепленной 6-й новеллой императора Юстиниана в следующей форме: «Величайшие блага, дарованные людям высшей благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботиться о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу. И если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода. Поэтому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем» [7, с. 114-117]. Царское самодержавие — это форма правления, при которой верховная государственная власть, персонифицируемая государем, функционирует в рамках политико-правового сотрудничества, допускающего принятие общеобязательных решений в совете с церковью, крупными вотчинниками-землевладельцами (боярами), служивыми людьми (дворянами), а иногда и податным населением (купцами, посадскими и т.д.), выражающими свою волю через избранных или призванных правительством представителей в рамках об-щегосударственого собора [37, с. 16].
В-шестых, самым важным критерием государственно-правовой самоидентификации явился религиозный фактор, градируемый в христианском мире на католичество (латинство), православие (греко-восточное вероисповедание), протестантство и различного рода еретические движения (арианство, аль-бигойство, богомильство и др.). В процессе культурно-исторического самоопределения
сербский, болгарский и древнерусский народы еще в период Средневековья осознали себя в качестве народов православных, поэтому переход в латинство, а тем более в ислам, автоматически означал утрату сербской, болгарской или русской идентичности. Возрождение национально-религиозной самоидентификации, закрепленной прямо или косвенно, наблюдается в современных славянских государствах, ранее входивших в семью греко-славянской христианской цивилизации. В Болгарии Конституция 1991 г. в ч. 3 ст. 13, опираясь на историческую роль восточно-православного вероисповедания, признает его в качестве «традиционной религии» [15]. Аналогичную схему использует Македония, специально констатирующая в ст. 19 своего основного закона 1991 г. [16], что «Македонская православная церковь, другие религиозные объединения и религиозные группы отделены от государства и равны перед законом». Включение Македонской православной церкви в конституционный акт произошло из-за того, что эта церковь отделилась по политическим мотивам от Сербской православной церкви. Наиболее острое вмешательство в дела церкви со стороны государства наблюдается в современной Украине, где президент инициирует создание национального украинского патриархата при поддержке вселенского (константинопольского) патриарха, канонически не связанного с Русской православной церковью. Так, согласно ст. 35 Конституции Украины [17], «церковь и религиозные организации отделены от государства». Статья 5 Закона Украины «О свободе совести и религиозных организациях» отмечает: «Государство не вмешивается в осуществляемую в границах закона деятельность религиозных организаций»; «религиозные организации не выполняют государственных функций» [10]. В противовес данным нормам Преамбула Конституции Украины гласит: «Принимая данную Конституцию, Верховная Рада Украины от имени Украинского народа сознает ответственность перед Богом». Данное положение отражает процесс инаугурации, когда вновь избранный президент Украины клянется на Пересопниц-ком Евангелии — первом известном переводе Священного Писания на украинский язык, и на Конституции Украины [40]. В Преамбуле Федерального закона РФ «О свободе совести
и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 № 125-ФЗ [50] законодатель отмечает особую роль православия в истории России, уважение христианства, ислама, буддизма, иудаизма и других религий, составляющих неотъемлемую часть исторического наследия народов России.
В-седьмых, для более успешной христианизации древнерусских земель в XII в. на церковно-славянский язык были переведены «Пандекты Никона Черногорца» [28], написанные в XI столетии в качестве комментария к каноническому праву Византийской империи. Терминологически «Пандекты» ориентировались на реалии средневековой Руси, осуждая такие пережитки язычества, как свадебные пиры (XII (68 ё 24)), празднование русалий (XII (68 ё 36)), играние на гуслях (XII (69 Ь 6)) и занятие волхованием (XII (69 ё 26)). В 1219 г. сербским святым Саввой (младшим сыном Великого князя Стефана Немани) был переведен на церковнославянский язык и приспособлен для славянских народов уникальный церковно-гражданский кодекс — Зако-ноправило (Номоканон, или Кормчая книга), ставший источником средневекового права Сербии, Болгарии и России (например, Закон градский) [18]. Номоканон делился на 70 глав: 6 вводных, 44 содержащих религиозные правила и 20 светских, регулирующих гражданское и уголовное право, а также судопроизводство. В 1262 г. болгарский деспот Иаков-Святослав (русский князь из рода Рюриковичей, эмигрировавший из Галиции на Балканы во время Батыева вторжения) по просьбе Киевского митрополита Кирилла передал на Русь список Кормчей книги (Законоправила, или Номоканона). Церковный собор 1272 г., созванный во Владимире-на-Клязьме, одобрил Номоканон в качестве основного источника церковного, брачного, уголовного и гражданского права [22, с. 12-13]. Важно иметь в виду, что на Но-моконон как на источник канонического права ссылались княжеские церковные уставы, например, Владимира и Ярослава, но до второй половины XIII столетия Русь не имела перевода этого грандиозного источника права на церковнославянский язык.
В-восьмых, наряду с религиозными юридическими источниками органично существовала система княжеского, вечевого и обычного права (Закон Судный Людем (IX в.);
Русская Правда (XI в.) - краткая [33] и пространная [34] редакция; Новгородская [25] и Псковская [32] Судные Грамоты (XV в.); Законник Стефана Душана 1349 г.; Великокняжеский Судебник 1497 г. [45]; Царский Судебник 1550 г.; Судебник Федора Иоанновича 1589 г. [47] и др.). Вместе с тем на содержание Закона Судного Людем особенно сильно повлияла византийская Эклога [53]. Однако по расположению статей, по сравнительной значимости отдельных правовых институтов, по мерам наказания болгарско-моравский памятник существенно отличается от греческих образцов [24, с. 21-23]. Так, «Закон Судный Людем» IX в. — под именем «Греческого Судебника» на Руси не только был известен в XI-XII вв., но и применялся на практике, о чем говорит Софийская летопись [43, с. 172], а в XIII-XIV вв. он стал составной частью Мерила праведного [21].
Таким образом, в рамках православной средневековой цивилизации сформировалась славяно-византийская, православная правовая конгломерация, имеющая в своей основе системы христианизированного римского права, канонического права греческой (ромейской) церкви, а также законодательство, правовые обычаи и судебную практику таких древнесла-вянских народов, как сербы, болгары и русы.
ЛИТЕРАТУРА
1. АзаревЫ Д. Истс^я византийскаго права. Часть II. Ярославль: Въ типографии Г.В. Фалькъ, 1877. 351 с.
2. Апольский Е.А., Мельников В.Ю., Серегин А.В. История государства и права стран средневековой Евразии: учебник / под ред. Е.А. Апольского, А.В. Серегина. М.: Ростовский институт (филиал) федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)» в г. Ростове-на-Дону, 2017. 565 с.
3. Вопросы Кирика, Саввы и Илiя съ ответами Нифонта, епископа новгородскаго и другихъ iерархических лиц 1130-1156 г. // Памятники древне-русскаго каноническа-го права. Часть первая. (Памятники XI-XV в.) / Русская историческая библютека издаваемая Археографическою коммисаею. Томъ шестой. Санктпетербургъ: Типограф1я Императорской Академш Наукъ, 1880. С. 21-62.
4. Георгий Акрополит. История / пер., вступ. ст., ком. и прил. П.И. Жаворонкова; отв. ред. Г.Г. Литаврин. СПб.: Алетея, 2005. 415 с.
5. Гончаров Е.И., Родина М.Е., Серегин А.В. Эволюция семейного права славянских народов (сравнительно-правовой анализ): монография / под ред. к.ю.н.
И.А. Сизько; ВГУЮ (РПА Минюста России), Ростовский институт (филиал). М., 2017. 169 с.
6. Джоржиевич А., Серегин А.В. Древнеславянское вечевое правление и традиции архаического социализма // Развитие юридической науки в новых условиях: единство теории и практики — 2018: сборник докладов по материалам Международной научно-практической конференции / отв. ред. И.П. Зиновьев; Южный федеральный университет. Ростов н/Д; Таганрог: Издательство Южного федерального университета, 2018. С. 29-31.
7. Дигесты Юстиниана. Перевод с латинского. Т. 1: Кн. 1-4 / отв. ред.: Кофанов Л.Л.; редкол.: Копылов А.В., Кулагина Е.В., Рудоквас А.Д., Савельев В.А. (науч. ред.), Суханов Е.А. (науч. ред.), Томсинов В.А. (науч. ред.). М.: Статут, Консультант Плюс, 2002. 584 с.
8. Закон Жупа Грбаа (1427 г.) // Законски спомени-ци српских држава среднего века / прикупно и уредно Степан НоваковиЬ [Фототипско изд. из 1912 год.] / [Уред-ник и приреЬиваЬ Раде МихааЬиЬ]. Београд: Лирика, 2005. (Београд: Curent). 12, XLII. C. 103-116.
9. Закон судный людем (IX в.) // Серегин А.В. Собрание памятников древнеславянского права: учебное пособие: в 4 т. Ростов-на-Дону: Издательство Южного федерального университета, 2014. Т. III: Средневековое законодательство южных славян. С. 11-15.
10. Закон Украины О свободе совести и религиозных организациях от 23.04.1991 № 987-XII [Электронный ресурс] // URL: http://kodeksy.com.ua/ka/o_svobode_ sovesti_i_religioznyh_organizatsiyah.htm
11. Законник Стефана Душана 1349 г. // Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / под ред. акад. В.М. Корецкого. М.: Государственное издательство «Юридической литературы», 1961. С. 891-915.
12. Зигель в. Законникъ Стефана Душана. Санктпетербургъ: Типография товарищества «общественная польза», 1872. 384 с.
13. История государства и права славянских народов: учеб. пособие / авт.-сост. И.Н. Кузнецов. М.: Новое знание, 2004. 587 с.
14. Каноничесюе отвЬты митрополита !оанна II 1080-1089 г. // Памятники древне-русскаго каноническа-го права. Часть первая. (Памятники XI-XV в.) / Русская историческая библютека издаваемая Археографическою коммисаею. Томъ шестой. Санктпетербургъ: Типографiя Императорской академш наукъ, 1880. С. 1-20.
15. Конституция Республики Болгария 1991 г. // Сборник современных конституций южнославянских и западнославянских государств: учебное пособие / В.Ю. Мельников, А.В. Серегин, И.А. Сизько; под ред. И.А. Сизько; ВГУЮ (РПА Минюста России), Ростовский институт (филиал). М.: Ростовский институт (филиал) федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Всероссийский государственный университет юстиции» (РПА Минюста России)» в г. Ростове-на-Дону, 2017. С. 5-55.
16. Конституция Республики Македония 1991 г. [Электронный ресурс] // URL: legalns.com/dawn load/ books/cons/macedonia.pdf
17. Конституция Украины 1996 г. (в ред. 15.03.2016) // Сборник современных конституций восточнославянских государств: учебное пособие / А.В. Серегин, И.А. Сизько, П.Г. Шуайпова; под ред. П.Г. Шуайповой; ВГУЮ (РПА Минюста России), Ростовский институт (филиал). М.: Ростовский институт (филиал) федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Всероссийский государственный университет юстиции» (РПА Минюста России)» в г. Ростове-на-Дону, 2017. С. 147-236.
18. КормчаА (номоканонъ). Напечатана съ оригинала патр!арха 1осифа. М.: Журналъ «Церковь», 1913. С. 9231100; Устюжская кормчая XIV в. [Электронный ресурс] // URL: www.sterligoff.ru/books/Rukopis/Ustug_Kormchaya.pdf
19. Леонтьев К.Н. Византизм и Славянство [Электронный ресурс] // URL: https://azbyka.ru/otechnik/ Konstantin_Leontev/vostok-rossija-i-slavjanstvo/4 29
20. Леонтьев К.Н. Культурный идеал и племенная политика. Письма г. Астафьеву [Электронный ресурс] // URL: file:///C:/Users/22/Downloads/2545435.a4.pdf
21. Мерило праведное (конец XIII — XIV вв.) [Электронный ресурс] // URL: http://old.stsl.ru//manuscripts/ medium.php?col=1&monuscript=208
22. Митрович Б.Т. Геноцид римлян и славян. М.: БТМ, 1999. 272 с.
23. Неизданный памятник русскаго церковнаго права XII вЬка. Издание А. Павлова. С.-Петербургъ: Типографiя
B.С. Балашева. С. 13-28.
24. НиколиЬ Д.К. Закон судн>и жудем: нал'старил'и словенски правни зборник. Ниш: Правни факультет, Цен-тар за публикаци'е: Универзитет, Центар за византи'ско-словенске студи'е, 2016 (Ниш: Медивест). 102 с.
25. Новгородская Судная грамота XV в. // Российское законодательство X-XX веков. В девяти томах. Т. I. Законодательство Древней Руси. М.: Юрид. лит., 1984.
C. 304-308.
26. ОпредЬлешя владимирскаго собора изложен-ныя въ грамотЬ митрополита Кирилла II 1274 г. // Памятники древне-русскаго каноническаго права. Часть первая. (Памятники XI-XV в.) / Русская историческая библютека издаваемая Археографическою коммисаею. Томъ шестой. Санктпетербургъ: Типографiя Императорской академш наукъ, 1880. С. 83-102.
27. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви [Электронный ресурс] // URL: http:// www.patriarchia.ru/db/text/419128.html
28. Пандекты Никона Черногорца в древнерусском переводе XII века (юридические тексты) // Максимович К.А. Пандекты Никона Черногорца в древнерусском переводе XII века (юридические тексты). М.: «Языки русской культуры», 1998. С. 1-470.
29. Полывяный Д.И. Культурное своеобразие средневековой Болгарии в контексте византийско-славянской общности IX-XV веков. Иваново: Ивановский государственный университет, 2000. 290 с.
30. Правосудие митрополичье (Доклад, читанный в Подкомиссии по подготовке к изданию Русской Правды 14 ноября 1928 г.) // Серафим Владимирович Юшков. М., 1989. (Труды выдающихся юристов). С. 336-339.
31. Проектъ Устава о служебномъ старшинствЬ бо-яръ, окольничихъ, и думных людей по тридцати че-тыремъ степенямъ, составленный при царЬ веодорЬ АлексЬевичЬ / Сообщенъ Кн. М.А. Оболенскимъ //Ар-хивъ историко-юридических свЬдЬнш, относящихся до Россш, издаваемый Николаемъ калачовымъ. Книжка Первая. М.: Въ Типографш Александра Семена, 1850. С. 20-40.
32. Псковская судная грамота 1467 г. // Собрание памятников древнеславянского права: учебное пособие: в 4 т. / А.В. Серегин; Южный федеральный университет. Ростов-на-Дону: Издательство Южного федерального университета, 2014. Т. I: Юридические источники Древней Руси и Московского царства (К-КП вв.). С. 61-73.
33. Русская Правда (краткая редакция) // Собрание памятников древнеславянского права: учебное пособие: в 4 т. / А.В. Серегин; Южный федеральный университет. Ростов-на-Дону: Издательство Южного федерального университета, 2014. Т. I: Юридические источники Древней Руси и Московского царства (X-XVII вв.). С. 27-29.
34. Русская Правда (пространная редакция) // Собрание памятников древнеславянского права: учебное пособие: в 4 т. / А.В. Серегин; Южный федеральный университет. Ростов-на-Дону: Издательство Южного федерального университета, 2014. Т. I: Юридические источники Древней Руси и Московского царства (X-XVII вв.). С. 29-39.
35. Серегин А.В. Демократическая диктатура и самодержавное народоправство: сравнительно-правовое исследование государственных моделей управления: монография. М.: Юрлитинформ, 2018. 208 с.
36. Серегин А.В. Христианская самоидентификация формы государства и правовой системы Сербии // Философия права. 2018. № 4 (87).
37. Серегин А.В. Цивилизационный феномен средневекового многообразия форм славянских государств: монография. М.: Юрлитинформ, 2017. 408 с.
38. Серегин А.В. Эволюция древнеславянского права (эпоха Средневековья: от общинно-вечевых истоков к крепостничеству): монография. М.: ИНФРА-М, 2018. 324 с.
39. Серегин А.В., Кубрава А.Б. Теория юридических конгломераций правовых семей: монография; Южный федеральный университет. Ростов-на-Дону; Таганрог: Издательство Южного федерального университета, 2018. 180 с.
40. Серегин А.В., Стецунова А.В. Конституционно-правовое регулирование религиозных организаций в современных славянских государствах // Права человека и правовая культура в системе ценностей гражданского общества и направлений государственно-правовой политики Российской Федерации: сборник материалов Международной научно-практической конференции, под ред. Д.А. Смирнова. Ставрополь: ООО Издательско-информационный центр «Фабула», 2018. С. 366-369.
41. Соборная грамота духовенства православной восточной церкви, утверждающая сан царя за великим князем Иоанном IV Васильевичем 1561 года / изд. к. М.А. Оболенским. Москва: Синодальная тип., 1850. 50 с.
42. Соборное Уложение 1649 г. // Российское законодательство X-XX веков. В девяти томах. Т. 3. Акты Земских соборов. М.: Юрид. лит., 1985. С. 83-258.
43. Софийская первая летопись старшего извода // ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1 / подг. текста С.Н. Кистерева и Л.А. Тимошиной, предисл. Б.М. Клосса. М.: ЯРК, 2001. 240 с.
44. Стоглав 1551 г. // Российское законодательство XXX веков. В девяти томах. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М.: Юрид. лит., 1985. С. 253-379.
45. Судебник 1497 г. // Политическая история России: хрестоматия / сост. В.И. Коваленко, А.Н. Медушевский, Е.Н. Мощелков. М.: Аспект-Пресс, 1996. С. 44-53.
46. Судебник 1550 г. // Политическая история России: хрестоматия / сост. В.И. Коваленко, А.Н. Медушевский, Е.Н. Мощелков. М.: Аспект-Пресс, 1996. С. 69-94.
47. Судебник царя Федора Иоанновича 1589 г. // Серегин А.В. Собрание памятников древнеславянского права: учебное пособие: в 4 т.; Южный федеральный университет. Ростов-на-Дону: Издательство Южного федерального университета, 2014. Т. I: Юридические источники Древней Руси и Московского царства (X-XVII вв.), 2014. С. 134- 165.
48. Устав князя Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных // Российское законодательство X-XX веков. В девяти томах. Т. I. Законодательство Древней Руси. М.: Юрид. лит., 1984. С. 139-140.
49. Устав Князя Ярослава о церковных судах (пространная редакция) // Российское законодательство XXX веков. В девяти томах. Т. I. Законодательство Древней Руси. М.: Юрид. лит., 1984. С. 189-193.
50. Федеральный закон Российской Федерации «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 № 125-ФЗ [Электронный ресурс] // URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_16218/
51. Филофей. Послание Великому Князю Василию об исправлении крестного знамения и о содомском блуде [Электронный ресурс] // URL: http://vovremyaono.ru/ archives/1588
52. Чиркович С.М. История сербов / пер. с сербско-хорв. М.: Весь Мир, 2009. 448 с.
53. Эклога. Византийский законодательный свод VIII века / вступ. статья, пер., коммент. Е.Э. Липшиц. М.: Наука, 1965. 231 с.
