CC BY
29
УДК 613/614 (092 Эрисман)
ОСНОВАТЕЛЬ РУССКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ГИГИЕНЫ
Ф. Ф. ЭРИСМАН (К 50-летию со дня смерти)
Канд. мед. наук В. А. Базанов (Ленинград)
Есть люди, сама жизнь которых служит как бы знаменем для целого поколения людей, объединенных общей прогрессивной идеей. Таков был Федор Федорович Эрисман —- основоположник отечественной гигиены, широко эрудированный ученый, неутомимый общественный деятель, незаурядный экономист и один из наиболее ярких представителей русской медицинской публицистики.
Ф. Ф. Эрисман стал «властителем дум» множества русских врачей-общественников. Поэтому известие о его смерти, пришедшее полвека назад из далекого Цюриха, вызвало глубокую скорбь в среде русских врачей. В Цюрих полетели телеграммы с выражением соболезнования семье покойного, на страницах газет и журналов, на заседаниях медицинских обществ русские врачи делились воспоминаниями о своем славном товарище и учителе.
Обнаруженные в последнее время в архивах СССР новые документальные материалы позволяют по-новому осветить некоторые периоды жизни и деятельности замечательного ученого.
Сын провинциального реформатского священника Гульдрейх Фридрих Эрисман родился в 1847 г. в небольшом местечке Гонтеншвюль в Швейцарии. Среда, в которой он рос в детстве, не имела ничего общего с кругом тех людей, среди которых ему довелось жить и работать впоследствии.
Лишь на студенческой скамье Цюрихского университета, куда в 1861 г. Эрисмана привела склонность к естественным наукам, получили развитие его общественно-политические взгляды. Толчком к этому послужило знакомство будущего ученого-гуманиста с некоторыми представителями русской политической эмиграции, жившими в Цюрихе Документально установлено, что Эрисман был знаком с видными членами революционного общества «Земля и воля» 60-х годов А. А. Сер-но-Соловьевичем и А. А. Черкесовым Из других эмигрантов, знакомых. Эрисмана, заслуживает упоминания П. И. Якобий — один из немного численных в то время русских студентов Цюрихского университета, ставший после окончания курса врачом армии Гарибальди и в дальнейшем работавший в московской земской организации.
Эрисман, по-видимому, стал «своим человеком» в среде русских эмигрантов — этим объясняются и его близкие отношения с Надеждой. Прокофьевной Сусловой, сыгравшей важную роль в формировании; взглядов молодого швейцарского врача. Она произвела на него огромное впечатление. В одном из писем к Сусловой (1866) Эрисман писал: «Еще никогда в жизни я не прочувствовал столько, как за прошлую неделю. Ясным взглядом видел я человечество, страдающее под гнетом
1 Литературное наследство. Изд. АН СССР. М., 1959, т. 67, стр 732, 739.
существующих условий жизни. У меня возникла сильная потребность окунуться в эту жизнь, броситься на грудь народу, высказать и доказать ему, что я страстно люблю его и посвящу свою жизнь тому, чтобы проявить свою любовь и всеми силами способствовать изменению существующих отношений среди людей»
С тех пор вся жизнь Эрисмана посвящена единой цели — служению обществу. Он стал изучать социальные науки, самостоятельно приобрел солидные знания в области политической экономии и решил использовать свои медицинские знания для улучшения условий жизни трудящихся. Одно время, увлекшись сочинениями утопических социалистов, Эрисман мечтал создать на своей родине фаланстер Фурье. Стремясь принять участие в революционном движении, он напряженно следил за политической жизнью Европы. Перечитывая его письма 60-х годов, можно лишь удивляться большому политическому чутью молодого врача.
Жажда знаний привела Эрисмана в 1867—1868 гг. в Гейдельберг, а затем в Берлин и Вену, где его учителями были физик Г. Кирхгоф, гениальный физиолог и физик Г. Гельмгольц, выдающийся окулист А. Грефе, крупнейший патолог К. Рокитанский. При этом, однако, лейтмотивом всех писем Эрисмана к Н. П. Сусловой, ставшей в 1868 г. .его женой, звучал настойчивый поиск места в общественной жизни. «Да, мы хотим стать не только врачами, мы стремимся быть людьми! Для этого нам необходимо непрестанно совершенствовать наше образование, и я уверен, что в конце концов мы найдем место для нашей общечеловеческой деятельности!»2.
В 1868 г. Эрисман прочитал I том «Капитала» К. Маркса. С этих пор идеи утопистов уже не волновали молодого ученого: в одном из писем к жене в 1870 г. он намечал целью своей будущей жизни служение рабочим; в 1868 г. он посетил собрание Всегерманского рабочего союза, а 2 года спустя стал членом швейцарской социал-демократической секции I Интернационала.
Чистая наука никогда не могла серьезно увлечь Эрисмана: в нескольких статьях, опубликованных в берлинской газете «Zukunft», он еще в 1868 г. пытался рассматривать достижения естественных наук с социальной точки зрения и с этих же позиций анализировал такие общественные явления, как преступления и наказания.
От Н. П. Сусловой он постоянно получал сведения о жизни русской общественности, о вопросах, волнующих молодежь этой, еще загадочной для него страны. Эрисман решил, что только в России он сможет воплотить свою мечту о гражданской деятельности, и в 1869 г. переехал в Петербург.
Первоначально избранная Эрисманом специальность — офтальмология — помогла ему выполнить свою первую русскую работу «Влияние школ на происхождение близорукости». Выводы из этого огромного по масштабу исследования, посвященного состоянию зрения у 4358 учащихся петербургских школ, подвели его к решению чисто гигиенических задач. Он тут же принялся за составление работ по новой для него науке: в 1870 г. в «Педагогическом сборнике» печаталась написанная им «Училищная гигиена» — первый оригинальный русский учебник по школьной гигиене. Вскоре в передовом медико-публицисти-ческом журнале «Архив судебной медицины и общественной гигиены» появились крупные работы Эрисмана: «Разные способы искусственного освещения в гигиеническом отношении», «Настоящее состояние в сани-
1 Крымский областной государственный архив (КОГА), ф. 536, оп. 1, св. 1, ед. хр. 1, л. 8—8 (обороп). Перевод с немецкого.
2 КОГА, ф. 536, оп. 1, св. 1, ед. хр. 36, л. 7. Перевод с немецкого. Разрядка Ф. Ф. Эрисмана.
тарном отношении домов кн. Вяземского в Петербурге» и «Подвальные жилища в Петербурге».
Со страниц двух последних работ слышен гневный голос ученого-гражданина, который с возмущением обрушивался на корыстолюбие домовладельцев, равнодушных к судьбе городской бедноты. По словам Эрисмана, владелец домов «должен получит свои деньги, хотя бы от этого погибли сотни бедняков, которые наполняют его карман тяжело заработанными грошами»
В надежде улучшить условия жизни народа Эрисман аппелировал к городскому управлению, призывая его «взять на себя роль хозяина» и построить новые жилища для бедноты давал советы по организации общественных кухонь, выступая уже как сторонник общественной гигиены.
Готовя себя к профессии гигиениста, Эрисман в 1872 г. выехал в Цюрих для усовершенствования своих знаний по химии и физиологии, а в 1873—1874 гг. учился у основателя экспериментальной гигиены М. Петтенкофера и выдающегося физиолога К. Фойта в Мюнхеме. В выполненных им здесь экспериментальных работах рассматривались вопросы о вредности выгребных ям, о действии дезинфицирующих средств, дана гигиеническая характеристика общеупотребительных осветительных материалов, т. е. были подняты вопросы, важные для улучшения условий быта широких масс населения.
События, происходившие в то время в жизни ученого, были неразрывно связаны с общественным движением 70-х годов: он принимал близкое участие в судьбе русской молодежи, стремившейся получить высшее образование в Цюрихском университете и политехнической школе. Он заботился об устройстве быта приезжающих, пересылал в Петербург программы учебных курсов для желающих поступить в университет, помогал заниматься группе русских девушек и стремился всеми силами отвлечь их от участия в оппортунистических кружках М. А. Бакунина и П. Л. Лаврова, пытавшихся подчинить себе «русскую колонию» своему влиянию.
Участие в общественно-политической жизни русской молодежи не прошло для него даром. В 1873 г. царское правительство запретило ему возвращение в Россию. Только через год благодаря помощи крупного общественного деятеля А. Ф. Кони это запрещение было снято.
По возвращении в Россию Эрисман погрузился в интенсивную литературную работу. Один за другим выходили его учебники: «Общедоступная гигиена» и «Профессиональная гигиена» — редкий по смелости документ, содержавший множество явных и косвенных ссылок на труды К. Маркса. Ряд публицистических статей ученого появился в передовом для того времени журнале «Отечественные записки». Ученый выступал и на страницах журнала «Здоровье».
Ярким примером понимания им общественных задач гигиены служит его малоизвестная рецензия на руководство германского гигиениста Крамера. Антиобщественные позиции последнего Эрисман подверг уничтожающей критике. Крамер удовольствовался лишь теоретической разработкой санитарных норм, ни на кого в то же время не возлагая осуществления этих мер. «К чему ведут правительственные распоряжения, устраняющие некоторые второстепенные препятствия для достижения санитарного благосостояния, когда большинство населения поставлено в такие условия, что не может пользоваться этими льготами без содействия со стороны общества или государства?.. Неужели же гигиенист должен оставаться теоретиком, чуждым бедствиям действительной жизни?» 2 с негодованием спрашивал Эрисман.
' Архив судебной медицины и общей гигиены, 1871, кн. 3, отд. III, стр. 61.
2 Сборник сочинений по судебной медицине, 1876, т. III, отд. 3, стр. 24, 25.
Весь петербургский период его жизни — это напряженный десятилетний поиск ученым своего места в огромной, хотя и разобщенной работе русских врачей-общественников. Авторитет Эрисмана в то время был уже бесспорен: в 1877 г. он вместе с другими врачами Петербурга принимал участие в работе II Петербургского санитарного съезда.
В отчетах земства упоминалось о посещении Эрисманом заседаний уездной санитарной комиссии, созданной в Петербурге по инициативе известного физиолога Ф. В. Овсянникова. Санитарная комиссия проводила тогда первые работы по изучению санитарного состояния Петербургского уезда.
В 1876 г. Эрисман отправился в осажденный турецкой армией Бел-град, где оказывал помощь беженцам сербо-турецкой войны. Через 2 года он в составе комиссии, учрежденной Красным Крестом и Военно-медицинским управлением, проводил большие работы по оздоровлению фронта русско-турецкой войны. Благодаря деятельности этой комиссии было значительно ослаблено распространение свирепствовавшего на фронте сыпного тифа в глубь России.
По возвращении с фронта Эрисман получил приглашение московской земской санитарной организации принять участие в обследовании состояния фабрично-заводских заведений губернии. Приглашение исходило от врача Е. А. Осипова. В сентябре 1879 г. было начато обследование предприятий Клинского уезда. В течение 3 месяцев Эрисман вместе с доктором А. В. Погожевым, ставшим его помощником, произвел подробный осмотр 145 фабрик Клинского уезда, а в 1880 г. выступил с сообщением о результатах этой работы на IV съезде врачей Московской губернии.
Санитарное обследование фабрик и заводов Московской губернии, проведенное Эрисманом, А. В. Погожевым и включившимся в эту работу Е. М. Дементьевым (бывшим врачом Петербургского земства и участником II Петербургского санитарного съезда), охватило 1080 предприятий Московской губернии с общим числом рабочих, составлявшим 114 000 человек. Эта работа переросла рамки чисто санитарного исследования. Труд Эрисмана и его товарищей неоднократно использовался русскими революционными деятелями, в первую очередь В. И. Лениным и Г. В. Плехановым.
В 1886 г. Ф. Ф. Эрисман, Е. А. Осипов, А. В. Погожев, Е. М. Дементьев и И. В. Попов стали первыми санитарными врачами Московской губернии. К этому времени Эрисман уже был профессором кафедры гигиены Московского университета. Еще в 1881 г. Московский университет по представлению ряда профессоров присудил Эрисману степень доктора медицины «во уважение к его заслугам в области общественной гигиены». Вскоре он был избран доцентом по гигиене на кафедру судебной медицины.
Небольшую гигиеническую лабораторию университета Эрисман через несколько лет сумел превратить в самостоятельную и притом образцовую кафедру. Став профессором этой кафедры, он воспитал многих учеников, среди них крупнейший советский гигиенист Г. В. Хло-пин, видные гигиенисты Н. К. Игнатов, В. Е. Игнатьев и др.
Научные работы кафедры были постоянно связаны с проблемами земской медицины и благоустройства Москвы. В своих лекциях Эрисман подчеркивал значение общественного характера гигиены: особенно рельефно выражено это в его знаменитой вступительной лекции 1882 г./ ставшей впоследствии введением в написанный им «Курс гигиены» 1887 г. Широкую известность получили его слова: «Лишите гигиену ее общественного характера, и вы нанесете ей смертельный удар, превратите ее в труп, оживить который вам никоим образом не удастся»
1 Ф. Ф. Эрисман. Избранные произведения. М., Медгиз, 1959, т. 1, стр. 55.
По инициативе Эрисмана было выстроено новое здание Гигиенического института (ныне гигиенический корпус I Московского ордена Ленина медицинского института им. И. М. Сеченова). При руководимой им кафедре была в 1891 г. открыта санитарная станция, ставшая не только городской санитарной лабораторией, но и местом учебы студентов и врачей, постоянно командировавшихся земством для ознакомления с гигиеническими методиками на базе кафедры и станции. В голодные 90-е годы сюда приходил советоваться о способах рационального питания населения Л. Н. Толстой.
Лекции Эрисмана, читавшиеся им не только студентам, но и широкой публике, будили общественную мысль и обличали пороки капиталистического строя России.
Царское правительство, настроенное против ученого с самого начала его деятельности в нашей стране, нашло в 90-х годах повод к удалению Эрисмана из России.
Среди студентов-медиков, слушавших его, были и будущие врачи-большевики Н. А. Семашко, С. И. Мицкевич, А. Н. Винокуров и др. Ученый был очень популярен среди студентов, часто беседовал с ними, давая им советы и помогая найти свой путь. Беседы эти никогда не носили политического характера, но вызывали подозрение чиновников Министерства просвещения. Одна из встреч Эрисмана со студентами и послужила поводом для ложного обвинения ученого в близости к нелегальным студенческим организациям. Участие Эрисмана в петиции профессоров университета, в которой ученые просили смягчить участь студентов, подвергшихся репрессиям в связи с политическими событиями 1894 г., явилось причиной увольнения ученого из Московского университета летом 1896 г.
Моральное потрясение ученого было столь велико, что он уже не нашел в себе сил бороться за восстановление своих прав и остался в Швейцарии. Там ему трудно было найти себя: вплоть до последних лет ■своей жизни работал он для России, сотрудничая в русских журналах и энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона.
В Цюрихе Эрисман не остался в стороне от общественного дела: в качестве гласного магистрата и представителя социал-демократиче-ской партии он явился вдохновителем многих санитарных усовершенствований в городе. По инициативе ученого в Цюрихе были построены Народный дом, городские бойни, ныне носящий его имя рабочий квартал.
Не прерывалась связь Эрисмана с русскими врачами, постоянно навещавшими его в Швейцарии. Сохранились сведения о знакомстве его с Г. В. Плехановым и Верой Засулич — основателями группы «Освобождение труда». Последняя встреча Эрисмана с русскими была в 1.911 г. на Дрезденской гигиенической выставке, продемонстрировавшей всему миру достижения русской земской медицины.
Имя Эрисмана неотделимо от общественной медицины России. Рабочее движение 60-х годов сформировало его взгляды, земская медицина сделала его выдающимся ученым-общественником. Этим он дорог истории и нашему времени, когда воплотились в жизнь многие его мечты.
Поступила 8/1У 1965 г.
