CC BY
18ISSN 2409-630X
DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.073-087
УДК 330.34.01(09)
Д. Я. Майдачевский
Байкальский государственный университет, г. Иркутск, Россия, e-mail: maid1960@mail.ru
осмысливая опыт войны и революции, или «экономическая НАУКА ИЗ ЧИТЫ»:
П. П. МАСЛОВ, 1918-1922
Введение. Статья обращается к малоизвестным «сибирским» страницам интеллектуальной биографии советского академика-экономиста Петра Павловича Маслова (1867-1946). Цель автора - пересмотр не только места этого этапа на личной профессиональной траектории ученого, но шире - места его творчества в истории отечественной экономической науки, традиционно определяемого как периферийное с помощью навешиваемых ярлыков «экономиста-кооператора»» или «экономиста-аграрника»». Методы. В работе реализован историко-научный историографический подход, единицей анализа избравший предметную область экономики развития. С его помощью решалась задача исторической реконструкции данной предметной области как объективной структуры в развитии экономической науки. Соответствующая требованиям поставленной задачи и изучаемой предметной области, стратегия исследования представлена методом комплексного исторического микроанализа. Результаты. Традиционно рассматриваемый как малозначимый эпизод в интеллектуальной биографии экономиста, сибирский период стал вершиной в его творчестве как экономиста по вопросам развития. Осмысление политико-экономического опыта мировой войны и революции, способствовавшее отделению зерен реализма от плевел социалистического утопизма, позволило не только проверить на истинность ранее сформулированные положения «теории развития народного хозяйства»», но, оттачивая их, завершить построение модели «развития в условиях экономической отсталости»». Обсуждение. Модель «развития недоразвития»» ученого рассматривается в статье в контексте широко известных дискуссий, развернувшихся в советской экономической науке 1920-х гг Дискуссий, сначала непосредственные результаты которых, а затем и их историко-научные интерпретации, отправляют фигуру П. П. Маслова и его построения в архив науки, стремятся скрыть уникальный характер марксистского подхода. Заключение. Реконструированные в статье основные параметры модели отечественного экономиста не только демонстрируют ее связь с последующими построениями неомарксистской экономики развития, но и позволяют оценить рекомендацииученого (так и не нашедшие воплощения на практике) в рамках экономической политики, небезосновательно названной им «реальной»».
Ключевые слова: Великая российская революция, годы «великих потрясений»», история экономической науки, П. П. Маслов, теория развития народного хозяйства, экономика развития.
Для цитирования: Майдачевский Д. Я. Осмысливая опыт войны и революции, или «Экономическая наука из Читы»: П. П. Маслов, 1918-1922 // Экономическая история. - 2018. - Т. 14. - № 1. - С. 73-87. DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.073-087
© Майдачевский Д. Я., 2018
D. Ja. Majdachevskij
Baikal State University, Irkutsk, Russia, e-mail: maid1960@mail.ru
REFLECTING ON THE EXPERIENCE OF WAR AND REVOLUTION, OR "ECONOMIC SCIENCE FROM CHITA":
P. Maslov, 1918-1922
Introduction. The article refers to a little-known «Siberian» pages of Soviet economist and academician P. P. Maslov (1867-1946) intellectual biography. The author's goal is not only the revision of the place of the period in the personal career of the scientist, but also assessment of his contribution to the Russian economic science that is traditionally defined as peripheral with pinning labels «the economist-cooperato» or «(economist-agrarian»». Methods. The author implemented historical-scientific historiographical approach with development economics as unit of the analysis. It solves the problem of historical reconstruction of a given subject area as an objective structure in the development of economic science. Research strategy that meets the requirements of the assigned tasks and current subject area presented by the method of complex historical microanalysis. Results. Traditionally regarded as a minor episode in the intellectual biography of the economist, the Siberian period was the pinnacle of his work as an economist on development issues. Comprehension of political and economic experience of the World War and Revolution contributed to the separation of the grain of realism from the chaff of socialist utopianism that allowed not only to test the validity of previously formulated position of the «(theory of development of the national economy»», but also to complete the model of «(development in conditions of economic backwardness»). Discussion. The model of the «(development of underdevelopment» of the scientist is considered in the article in the context of a widely known debate that raged in the Soviet economic science of the 1920ies. Their immediate results and later historical and scientific interpretation sent the figure of P. P. Maslov and his works to the archive of science, as a result, hiding the unique character of the Marxist approach. Conclusion. Basic parameters of the reconstructed in the article model of Russian economist demonstrate not only its relationship with subsequent models of neo-Marxist development economics, but also allow to evaluate the recommendation of the scientist (but not implemented) in the framework of economic policy that he rightly called «real».
Keywords: the Great Russian revolution, the years of the "great upheaval", history of economics, P. P. Maslov, "theory of development of the national economy", development economics.
For citation: D. Ja. Majdachevskij. Reflecting on the experience of war and revolution, or "Economic science from Chita": P. Maslov, 1918-1922. Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018. 14(1). P. 73-87. DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.073-087
Введение
Вряд ли будет справедливым утверждение, что перипетии биографии и творчество Петра Павловича Маслова (18671946) не привлекали внимания историков политической и экономической мысли. На исходе 1990-х и в первое десятилетие 2000-х практически одновременно к их рассмотрению в обширных статьях обращались, например, Н. К. Фигуровская [20; 21] и И. Б. Орлов [15; 16]. Публикации не обошли стороной и сибирскую их «страницу», ограничившись, однако, скупым перечислением мест приложения главным героем
своих научных и педагогических дарований (Омск - Иркутск - Чита) да основных печатных работ, вышедших из-под его пера в эти годы. Работ, заметим, большей частью повторявших прежние (дореволюционные) публикации ученого, появление которых было обусловлено скорее нуждами обеспечения образовательного процесса в организовывавшихся на далекой окраине страны высших учебных заведениях.
Единственная статья, уже не просто собравшая воедино биобиблиографическую информацию об ученом, но обратившаяся к анализу творческого наследия, весьма не-
точно, приблизительно, - «Теория развития производительных сил России» - идентифицировала исследовательскую программу, реализация которой была им продолжена в первое послереволюционное - «сибирское» пятилетие [17]. Тогда как сам П. П. Маслов, представляя ее в 1910 г. научной общественности и намечая «ближайшие научные задачи», определял ее как направленную на выработку теории развития народного хозяйства. Не только подчеркивая тот факт, что именно в такой ее формулировке она правильно определяет направленность всех его научных занятий (делая аграрную проблематику, с которой последние стали по преимуществу ассоциироваться, всего лишь частным случаем этого общего вопроса), но и указывая на развитие производительных сил всего лишь как на фактор экономического развития.
Методы
Автор последовательно реализует в работе историко-научный подход в историографии экономической науки, противопоставляемый им подходу историко-мыслительному [4, с. 47-88], и единицей анализа избирает предметную область экономики развития. В рамках данного подхода последняя предстает не одной из многообразных объективно-мыслительных, когнитивных структур, неким объемом научного знания, а способом организации познавательной деятельности. Соответственно историко-научный анализ движется не от содержания знания к выстраиваемой вокруг него исследовательской деятельности, а в противоположном направлении. Основной задачей историко-научного подхода является историческая реконструкция предметной области экономики развития как объективной структуры в развитии экономической науки, путем выявления, подробного описания составляющих ее программ
производства и систематизации знания, определения путей формирования, способа функционирования, направлений развития и характера взаимосвязи последних.
Предметной области как микроуровню дисциплинарной организации науки и требованиям задач исследования наиболее соответствует и потому избирается автором микроаналитическая стратегия исторического ее изучения, представленная методом комплексного исторического микроанализа. Обращение к последнему позволит не только преодолеть презентизм традиционных для истории экономической науки рациональных реконструкций, но и воспользоваться преимуществами контекстуального анализа, раздвигающего поле историко-научного изучения за счет включения в него помимо познавательной еще и социальной составляющей знания, а также сугубо эмпирического взгляда на научную практику как предмет историко-научного изучения.
Теоретические построения П. П. Маслова: между серпом и молотом экономических дискуссий 1920-х
На «сибирский» период выпал особый по значимости этап - проверки истинности некогда выдвинутых положений теории развития народного хозяйства на «тяжком социальном опыте войны и революции», их уточнения и дальнейшего развития. Этап с историко-научной точки зрения интересный еще и тем, что он предшествовал началу широко известных дискуссий в советской экономической науке, сквозь призму которых стал восприниматься один из самых интересных, хотя и неоднозначных, отрезков истории последней. Дискуссий, помимо прочего, положивших начало становлению такого научного направления как «экономика развития»1, лишь один из участников которых - П. П. Маслов - имел
1 Британский советолог-экономист А. Ноув еще в своей книге 1969 г. со всей определенностью заявлял, что последняя родилась именно в ходе упомянутых дискуссий: «Советские теоретики и практики выступили в роли первопроходцев. Невзирая на наличие слабых мест в их взглядах и практических шагах, они не могли получить ничего полезного от западной науки, приступившей к обсуждению проблем экономического развития не ранее 1945, или даже 1955 года» [30, р. 127].
на старте «научный задел» в этой области.
Однако именно указанным дискуссиям, а также последующим их интерпретациям, создававшимся историко-экономической наукой, довелось немало «содействовать» тому, что фигура П. П. Маслова и небезынтересные его творческие поиски, в том числе сибирского периода, оказались сначала на периферии внимания, а затем и в архиве науки. Сами дискуссии - тем, что велись одновременно на разных уровнях, и соответствующие прикладному, эмпирическому и теоретическому знанию - только малая их часть. Как верно подметил А. Ноув, «была политическая борьба за власть. Был конфликт на политическом уровне между защитниками различной политики в отношении крестьянства, темпам индустриализации или возможности победы "социализма в одной стране". Были обсуждения и предложения, выдвинутые экспертами по инвестиционным критериям и стратегиям роста. Теория и практика, экспертные суждения и политические убеждения взаимодействовали множеством различных способов» [30, р. 132]. Тем самым, добавим, способствуя не столько прояснению и уточнению позиций спорящих сторон, сколько затруднению их восприятия или прямой дискредитации.
Историографические интерпретации -тем, что, наводя порядок в этой «какофонии» абстрактных идей, идеологических ярлыков, политических обвинений и практических рекомендаций с использованием имеющихся в распоряжении истории экономической мысли подходов, лишь усу-
губили ситуацию. Присущий последним презентизм не только скрыл уникальный характер марксистского подхода2, но и обусловил избирательность по отношению к участникам дискуссий и высказанным ими идеям, сделав ставку на «победителя» в полемике, чьи теоретические построения стали впоследствии основанием для выработки практических действий, и включив его теоретическую модель в основной корпус идей мейнстрима экономики развития3.
Не следует, конечно же, сбрасывать со счетов и тот факт, что, будучи заброшен бурными событиями революции и гражданской войны на далекую окраину страны, П. П. Маслов вынужден был довольствоваться для продолжения научных занятий скудными возможностями ее глубоко провинциальных науки и образования. Помимо кафедр вновь создаваемых на востоке высших учебных заведений, страниц затеваемых теми и по определению малотиражных изданий, основными путями распространения идей станут публичные лекции и публикации в провинциальных газетах. Хотя как раз благодаря дистанцированию от политических событий и партийных междоусобиц тех лет, ученый получил, на наш взгляд, уникальную возможность почувствовать и неровный, затухающий пульс хозяйственной жизни страны, и ограниченность многих прежних, столь заманчивых и стройных, но далеких от экономических реалий, построений. Появление новых линий в разработке прежних идей, актуализация материала не спасли, однако, достигшие пределов столиц и аудитории, вниманию которой и
Марксистская история экономической мысли как презентистская по своей природе не является в этом смысле исключением. Различие состоит лишь в том, что она пропускает дискуссии через политико-идеологический фильтр, и противопоставляя теоретиков «слева» и «справа», в строгом соответствии с той или иной (или официальной) политической ориентацией «судит» теоретические (= идеологические) построе-
Добавив к перечисленному броское и лаконичное название - «закон/теория первоначального социалисти-
ческого накопления», без труда обнаружим фигуру, заслонившую собой прочих участников дискуссии. Притом, что вклад Е. А. Преображенского, а речь идет именно о нем, собственно в теорию экономического развития современный исследователь вынужден был свести хотя и к «четкому», но всего лишь «обозначению» факторов, препятствующих экономическому развитию в условиях отсталой экономики, и к «вниманию», обращенному им на цену модернизационного рывка [13, с. 48].
2
адресовались, работы, от уничижительной критики периферийной «экономической науки из Читы» [18, с. 212].
Хотя бы до некоторой степени сохранить лицо истории экономической мысли помог уже упоминавшийся А. Ноув. Не будучи до конца последовательным в поиске ответа на вызов, брошенный историческим материалом исследователям, - правда, оговорившись при этом, что упомянутая область знания не являлась предметом его непосредственного внимания, - А. Ноув в книге «Экономическая история СССР: 1917-1991» прибег к простейшему приему наведения в материале порядка. На страницах небольшого раздела посвященной «большим дебатам» главы, скромно озаглавленного «Некоторые оригинальные экономические идеи», он предоставил слово уже не «профессиональным политикам», а профессиональному экономисту и притом теоретику. Ни словом, правда, при этом не обмолвившись о причинах такого своего выбора, хотя имя Маслова в первый и единственный раз появилось на страницах его весьма объемного и фундаментального труда.
Конечно же, фигура Маслова могла оказаться привлекательной для британского исследователя потому, что связываемые с его именем заслуги лежат исключительно в плоскости мер экономической политики, а главное - не позволяют однозначно причислить его к какому-либо из дискутирующих и противоборствующих политических «лагерей». Он ставит Маслову в заслугу (правда, без отсылок к конкретным его работам) защиту инвестиционной политики, направленной на максимизацию занятости и производства и минимизацию капитальных затрат, а также выработку ряда практических рекомендаций, этой политике соответствующих. Некоторые из них очевидны: это и предпочтение, отдаваемое капиталосберегающим и «трудоемким» инвестициям, и приоритет дающим быструю отдачу вложениям в сельское хозяйство и легкую промышленность. Но были и те, что опередили
свое время: наличие избыточных трудовых ресурсов должно отражаться на ставках заработной платы и размерах социальных выплат, закладываемых в цену продукции, и в свою очередь вести к росту прибыльности и сокращению сроков окупаемости инвестиций. Приписываемое П. П. Мас-лову утверждение позволяет упомянуть не только имя будущего нобелевского лауреата У А. Льюиса [30, р. 132], но и предложенную тем модель экономического развития с избыточным предложением труда в традиционном, аграрном секторе экономики. Модель, заметим, неоклассическую, что не только подтверждает высказанную выше мысль о сокрытии презентизмом истории экономической мысли уникального характера марксистского подхода к экономическому развитию, но и заставляет предполагать даже у «табашника»-марксиста (как он нередко себя именовал) Маслова совсем иных последователей в экономике развития.
Теория развития народного хозяйства
Прежде чем двинуться на поиск подлинных преемников построений П. П. Масло-ва, следует, однако, оглянуться назад, обратиться к исходным установкам создаваемой им теории экономического развития. И хотя ученый убеждал в том, что искать их следует в истоках его творчества, систематически изложены они были впервые лишь в написанной в эмиграции книге «Теория развития народного хозяйства. Введение в социологию и политическую экономию» (1910) [10; 11]4 и в тексте доклада «Теория развития народного хозяйства и ближайшие научные задачи», прочитанного 18 октября того же года на заседании III Отделения Вольного экономического общества [12]. Первое, что надлежит отметить как безусловную заслугу их автора, так это постановку вопроса об актуальности обращения экономической науки к проблеме развития. В широком смысле понимаемой им как проблема экономической модернизации, т. е. качественных изменений ее экономики (отношений, структуры, форм организации и
Книга была издана на немецком [28] и французском языках [29].
т. д.), в узком - как проблема «превращения народного хозяйства, занятого почти исключительно земледелием, в капиталистическое-индустриальное», или «врастания новых хозяйственных отношений в старые, докапиталистические» [10, с. 4-5].
П. П. Маслов в этих работах достаточно недвусмысленно, во-первых, указал место теории экономического развития в системе экономического знания: «основания» для последующих построений политической экономии и «необходимого введения» в эту область знания; во-вторых, определил ее цель - установление закономерности, объясняющей развитие хозяйственной деятельности и изменение экономических отношений; в-третьих, установил фактор, определяющий «превращение одних хозяйственных отношений в другие», - развитие производительных сил; в-четвертых, указал на наличие связи между развитием производительных сил и характером (производительным и непроизводительным] потребления, с одной стороны, а также «степенью» производительного накопления в обществе - с другой.
Книга ученого и содержащиеся в ней идеи не были до конца поняты современниками. Типичный пример тому - рецензия такого, далеко не самого неподготовленного читателя, М. В. Бернацкого, на страницах «Современного мира». Уже в первых ее строках он писал: «[Е]сли, действительно, историзм является необходимым ферментом для создания науки, то выяснение процесса хозяйственной эволюции, раскрытие принципа и характера закономерности последней представляет собою истинное и плодотворное приложение исторического метода в исторической экономии» [2, с. 89], нисколько не сомневаясь, что автор, идя по стопам исторической школы, для целей открытия «законов развития» создает «синтез истории хозяйства». Тем самым, игнорируя раздавшуюся со страниц «Теории развития народного хозяйства» отповедь в адрес последней: жизнь потратившие на скрупулезный сбор фактов истории народного хозяйства, ее приверженцы ведь так и не обнаружили связи между ними.
Ошибочное восприятие общей направленности книги заставило автора отказаться от использования исторического материала в процессе развития содержащихся в ней идей, тем более что обильный материал для их тестирования давала ученому современная ему действительность. Этому шагу мы обязаны не одному лишь появлению учебника по истории экономики под разными названиями («Общедоступный курс истории народного хозяйства» и «История хозяйственного быта Европы и России»), выдержавшего начиная с 1914 г. немногим менее десяти изданий. Неотъемлемым атрибутом его новой, опубликованной в 1921 г. в Чите работы «Мировая социальная проблема», стали сетования по поводу того, что профессиональные читатели его книги десятилетней давности, «обратившие внимание на историческую часть вышедшей книги, прошли совершенно мимо той части книги, которая трактует указанные выше вопросы (касающиеся собственно теории развития народного хозяйства. - Д. М.)» [7, с. 25]. Сетования эти представляют, на наш взгляд, немалый историко-научный интерес, поскольку отсылают к куда более известному и также связанному с экономикой развития случаю.
Речь идет о «Теории экономического развития» Й. А. Шумпетера, в предисловии ко второму изданию (1926) которой тот писал: «К сожалению, мне пришлось сохранить название книги, чтобы выразить принципиальную идентичность книги в ее новом виде с книгой, увидевшей свет в 1911 г. Насколько мало удачным оно является, доказывают все новые просьбы о присылке моей "книги по экономической истории", поступающие из разных стран. Новый подзаголовок [«Исследование предпринимательской прибыли, капитала, кредита, процента и цикла конъюнктуры». -Д. М.] должен исключить возможность введения читателя в заблуждение: все, что может найти читатель в настоящей книге, имеет к экономической истории не большее отношение, чем любые другие экономические теории» [25, с. 41]. При этом, как и его
российский коллега, Шумпетер полагал, что определение факторов, «которые характеризуют саму картину состояния или определяют ход процесса» развития экономики, выступает задачей скорее экономиста-социолога, нежели экономиста-теоретика [25, с. 150-151].
«Социальная проблема» как проблема экономического развития
Маслов пошел дальше столь же незадачливого в первой попытке представить научному сообществу собственную модель экономического развития и очертить контуры нового научного направления, но проявившего настойчивость и терпение австрийского коллеги: его книга получила название практически не имевшее даже семантических точек соприкосновения с проблематикой экономического развития. Название вновь отсылало читателя к построениям немецкой же, но скорее реалистической/ социальной, нежели исторической шко-лы5, сформулировавшей и активно обсуждавшей на рубеже столетий «социальный вопрос». В ходе этих обсуждений активно дебатировавшей вопросы использования «реалистического» метода, существования экономической науки не ради создания стройных, но отвлеченных моделей, а ради теоретического обоснования политики, вырабатывавшихся стратегий экономического развития, наконец, степени, в какой экономическая система должна быть изменена (но не заменена) ради разрешения социальной проблемы [26, р. 109-111, 121].
Рецензенты, не упустившие возможности поставить автору в упрек «катедер-социалистический заголовок» книги [18, с. 109] как свидетельствовавший о «кабинетном» характере его построений, посылали критические стрелы явно мимо цели. Едва ли не основной посыл его новой рабо-
ты как раз и состоял в констатации кризиса экономической науки - «теории политической экономии», выражавшегося в «отсталости понимания социальной проблемы», неспособности предложить ее научное объяснение и отсутствии механизма взаимодействия теории и практики (ставших причинами идеологизации и политизации экономической науки) [7, с. 25-27]. Оттолкнувшись от этой посылки в своих рассуждениях, Маслов напрямую связал возможность разрешения «социальной проблемы» (вне зависимости от ее содержательного наполнения) с созданием конкретной теории, объясняющей действие механизма экономического развития, а также выработкой мер экономической политики, запускающих его. Ставшая ключевой в его книге глава «Современное понимание социальной проблемы» формулировала эту последнюю в терминах теории развития.
Название книги несло также очевидный отпечаток публицистичности, хотя иначе и быть не могло, поскольку к читателю книга пришла первоначально в виде газетных публикаций с продолжением, печатавшихся на страницах иркутской ежедневной газеты «Наше дело» с октябрьских ее номеров 1919 г., одновременно с началом преподавательской деятельности П. П. Маслова в Иркутском государственном университете6. Это отразилось и на ее структуре - материал достаточно скромной по объему книги был разбит почти на 20 небольших главок, - а также обусловило наличие многочисленных повторов одних и тех же ее положений, вызвавших недовольство рецензентов собранного впоследствии воедино текста, но незаметных для читателя «газетного» варианта. Кроме того, не исключено, что автор сознательно использовал понятие «социальная проблема», целиком и полностью
По меткому замечанию И. Шумпетера, выступившего уже в качестве историка экономического анализа, «интересы исторической школы, будучи иными интересами, оставались чисто научными (курсив Шумпе-тера. - Д. М.)» [24, с. 10601._
Практически одновременно с читинским увидит свет и иркутское издание книги: 12 из 19 ее глав будут напечатаны в составе раздела «Прибыль и социальная проблема» учебника «Наука о народном хозяйстве» [8] (в который будет включена и глава «Кооперация и народное хозяйство», рассматривающая кооперативное движение сквозь призму теории развития), а одна, но ключевая, выйдет в виде брошюры [9].
лежащее в плоскости распределительных отношений, близких и понятных неискушенному читателю, чтобы затем увести в более сложные и неочевидные материи производства и накопления.
Откровенной публицистикой была сочтена рецензентом первая глава работы «Элементы веры в социализме», рекомендовавшим читателям оставить ее без внимания по причине «скучной ненужности» авторских размышлений о «вреде веры в авторитеты» и назвавшим «искусственно пришитой» к основному содержанию работы [18, с. 109]. Глава действительно была предпослана тексту, когда тот обрел книжный формат, вот только факт этот совсем не делал ее «лишней», а уж тем более «скучной», уводившей читателя, хотя и в недавнее, но прошлое социалистической мысли. Напротив, автор рисовал недалекое будущее общественной (в том числе экономической) мысли в стране победившей социалистической революции, где разовьется «пренебрежение к научному анализу действительности, поскольку демагогия и публицистика вытеснят науку» [7, с. 20]. Впрочем, «фетишизмом слов» будут полны уже рецензии на его книгу. Отправивший своим откликом на страницах «Красной нови» автора в эмиграцию7 В. П. Милютин определит методологическую позицию «стоящего по ту сторону добра и зла классовой борьбы и революции» Маслова как социал-реформистскую, отстаивающую экономические интересы капиталистического класса [14, с. 292293, 296]. Вступивший же на общее с ним проблемное поле экономики развития Е. А. Преображенский сочтет основной ошибкой в деле построения теории - стремление занять псевдонаучную «архивозвышенную позицию бесстрастного наблюдателя над капитализмом и социализмом, над буржуазией и пролетариатом». А в плане выработки практических рекомендаций и вовсе - «измену делу пролетарской классовой борьбы» [18, с. 109, 112].
Прегрешение П. П. Маслова с указанных классово-партийных «теоретико-методологических» позиций состояло лишь в том, что он обратился к опыту войны (империалистической) и революции (социалистической) как опыту целостному, вне зависимости от того, какой класс ответственен за их развязывание/свершение, направив на него беспристрастный и предметный взгляд экономиста по вопросам развития. Для создаваемой им теории важен был «тяжкий социальный опыт» всех восьми лет «великих потрясений», поскольку наглядно демонстрировал, «что непроизводительное потребление национального дохода», каким бы путем оно ни происходило и каким бы классом ни осуществлялось, в равной мере ответственно за недоразвитие. Ответственно тем, что сокращало ту часть национального дохода, что шла на накопление национального капитала, являющегося «необходимым условием для развития хозяйства страны, для развития ее производительных сил» [8, с. 271].
Опыт этот, на его взгляд, более чем убедительно свидетельствовал в пользу последовательного проведения «народнохозяйственной» точки зрения на экономические явления и процессы им противопоставлявшейся «частнохозяйственной». Своим экономическим наполнением эти «формулы» выгодно отличались от широко использовавшихся наукой классовых: «пролетарская» или «буржуазная» точки зрения, интересы и пр., допускавших произвольное толкование. Позволявших в том числе объяснять неудачи социальных (и социалистических) экспериментов «различными помехами правильному осуществлению проектируемого строя, а не основной ошибкой в самых основах опыта» [7, с. 90]. Новые «формулы» позволят указать его место государству/власти, интересы которого также могут быть противоположны народнохозяйственным, подвергнуть критике непроизводительное потребление со стороны последнего, дезавуировав тем прилагательное «социалистическое» в его названии.
В выходных данных рецензируемой книги местом ее издания был обозначен Харбин.
Экономическое развитие в условиях отсталости
Все тот же опыт мировой войны и «социального эксперимента большевиков» позволили П. П. Маслову - и это главное - сформулировать, пожалуй, и основную идею, которую он стремился донести до читателя новой работой и которая рисковала затеряться в многочисленных повторах, авторском многословье и известной хаотичности текста. Поставив друг за другом два вопроса: один - о причине жизнеспособности и устойчивости капиталистического строя, а второй - о причине, по которой страна, осуществившая попытку уничтожения этого строя, вынуждена была вернуть «отрицательные стороны, давящие большинство населения» [7, с. 99], исследователь дал на них один ответ. Капиталистическая хозяйственная система единственная имела встроенный механизм экономического развития - непрерывного накопления капитала. Процесс, по мысли Маслова, социально несправедливый, поскольку основан на «воздержании от личного потребления» не самого капиталиста, а наемного рабочего, -но необходимый для развития производительных сил и экономического развития общества. Соответственно, «в той, или другой форме процесс накопления существовал и должен существовать при всех формах хозяйства» [7, с. 226], включая социалистическую.
Внешние формы процесса накопления в социалистическом хозяйстве, полагал экономист, будут иными, нежели при капитализме, более «прозрачными», напоминающими те, что были характерны для хозяйства натурального: «часть производительных сил общественного хозяйства... будет отвлекаться на производство орудий и средств производства» [7, с. 226]. Внутреннее же содержание процесса определяется действием универсальных, общих для всех экономических систем народнохозяйственных законов потребления, задающих характер - производительный или непроизводительный - потребления национального дохода. Последний исследова-
тель подразделял на три части, названные им соответственно необходимым, производительным и непроизводительным потреблением. Установление социалистического строя гарантирует место и роль второго из них в процессе воспроизводства, в то время как капитализм, размывая границы между производительным и непроизводительным потреблением, имеющих прямо противоположное народнохозяйственное значение, оставляет определение размеров того и другого на усмотрение собственника производства [7, с. 85-86].
Впрочем, как подчеркивал П. П. Мас-лов, национализация и социализация, вытекающие «из правильного предположения, что доход от национализированных предприятий не пойдет на личное непроизводительное потребление предпринимателей» [7, с. 104], не гарантируют его производительного потребления. Что при капитализме, что при социализме - опыт самодержавного и опыт рабоче-крестьянского правительств тому порука - значительную часть национального дохода начинает непроизводительно тратить уже государство. Государственное хозяйство, на его взгляд, имеет тенденцию к увеличению непроизводительного потребления по определению, поскольку нехозяйственные потребности и непроизводительные потребления предстают необходимыми в глазах власти, в чем находит свое проявление частнохозяйственный принцип. Поэтому, откликаясь на начавшуюся в Советской России в среде экономистов полемику о «социалистическом накоплении», ученый будет последователен в отстаивании принципа народнохозяйственного. Именуемое «социалистическим», накопление должно быть «связано с сокращением непроизводительного потребления. без его сокращения и без связанного с ним увеличения продукции остаются пустые разговоры.» [7, с. 197 (прим.)].
Исследователь утверждал, что в «нормальных условиях» в капиталистической стране народнохозяйственный принцип/ интерес пробивает себе дорогу через на-
копление частных хозяйств, благодаря которым «производительное потребление во всем хозяйстве страны превышает непроизводительное». Иная ситуация складывалась в Советской России, где социалистический (= государственный) сектор не столько сложился, сколько «разросся» за счет частнокапиталистического, поглотив «крупные и средние предприятия, в которых процесс накопления происходил наиболее интенсивно» [7, с. 197]. Самим фактом огосударствления, увеличившим нехозяйственное и непроизводительное потребление, серьезно понизив степень народнохозяйственного накопления, сделав если не главным, то ответственным за его осуществление сектор «некапиталистический» (^ «социалистический»). Сектор, где, по словам Маслова, было занято 9/10 всего населения страны, мелкие земледельческие, ремесленные и преимущественно потребительные по своему характеру хозяйства которого и определяли состояние и развитие ее производительных сил. Не случайно поэтому современники квалифицировали построения ученого как небезынтересную попытку предложить объяснение и решение «социальной проблемы» (проблемы развития) или «перехода от капитализма к социализму в рамках экономической отсталости» [19, с. 221].
Обратившись к опыту капиталистического развития, исследователь без труда обнаружил два возможных варианта действий в отношении массы мелких товаропроизводителей. Первый - «эксплуатация мелкого самостоятельного производителя в процессе обмена» - был наиболее наглядно представлен отношениями аграрной периферии мировой капиталистической системы с ее индустриальным центром, хотя аналогичные отношения возможны, по словам П. П. Маслова, и на национальном уровне. «[В] процессе товарообмена продуктов производства мелкого хозяйства на продукты производства крупной индустрии, мелкий самостоятельный производитель теряет [часть дохода], благодаря низкому строению своего "капитала", благодаря незначи-
тельной ценности средств производства» [7, с. 34]. «Потери» же некапиталистического сектора экономики - в виде дешевых средств производства и предметов потребления, добавим, становятся капитальным приобретением сектора капиталистического, обусловливая его рост и развитие. Стоит ли уточнять, что именно данный вариант получит не только название «первоначального социалистического накопления», но и практическое воплощение в действиях «социалистических реформаторов», хотя сам Маслов вынес его за скобки теоретических построений и практических рекомендаций как ставящий проблему распределения превыше проблемы развития.
Второй вариант, обозначенный автором и как предпочтительный - «увеличивающий продукцию большинства населения, а в России, следовательно, крестьянского», и как неизбежный, был представлен ученым в заключении книги, хотя отчетливо просматривался и в основном ее содержании. От предыдущего его выигрышно отличало то, что он менял местами проблему распределения национального дохода и экономического развития, отдавая приоритет последнему, и по отношению к мелкому крестьянскому хозяйству прежде всего. Вариант этот, по словам П. П. Маслова, ведущий к возрождению последнего в стране, «...сильно будет напоминать период капиталистического первоначального накопления в крестьянских странах», то есть будет сопровождаться экономической дифференциацией товаропроизводителей в процессе рыночной конкуренции, со всеми сопутствующими ей социальными издержками. В силу чего, «от коммунизма в том виде, в каком он существует в настоящее время, останется очень немного» [7, с. 260-261].
Ученый был беспощаден к иллюзиям социальных реформаторов, указывая на игнорируемые ими преимущества капитализма, благодаря которым тот не только сумел сменить предшествующие экономические отношения, но и способен «оказать наибольшую силу сопротивления» идущим на смену. Преимущества, обнаруживаю-
щие себя в плоскости процессов накопления, оказались «настолько сильны, что их положительная роль для развития производительных сил была значительно сильнее его отрицательных сторон, которые. мешали развитию хозяйства, сильнее разрушительного влияния анархии производства, кризисов и безработицы и огромных непроизводительных затрат» [7, с. 255]. Новые, более прогрессивные формы экономической организации мыслимы лишь при условии, что обеспечат развитие благодаря более эффективному и «жизненному» режиму накопления, предлагающему такой его способ, который исключает насилие и/ или принуждение со стороны капитала или государства. «Когда трудящиеся создадут необходимые условия для накопления без тяжелых условий самоограничения (т. е. сделают сознательный и продуманный выбор в пользу производительного потребления. - Д. М.), только тогда они смогут освободить себя от эксплуатации и создать действительное царство свободы. Для этого необходима не только "сознательность" трудящихся и определенный уровень состояния производительных сил, но и уменье их сохранить и развить их при других социальных условиях» [7, с. 263-264].
Даже в конспективно изложенных основных характеристиках модели накопления П. П. Маслова со всей очевидностью просматривается ее связь с последующими построениями в области именно марксистской, а не неокейнсианской или неоклассической экономики развития. В качестве «наследника по прямой» следует в первую очередь, назвать американского экономиста-неомарксиста российского происхождения Пола А. Барана. Исследовательский интерес и научные достижения последнего в этой предметной области только в силу формальных причин - год (1926] обучения в Московском институте народного хозяйства - возводятся к построениям Е. А. Преображенского (которого нередко называют даже его «учителем») [27, р. 36]. Содержательно же «Политическая экономия роста» П. Барана, начиная с обращения
к предмарксистским представлениям в деле определения используемого на цели развития общества «экономического излишка» и завершая выделением излишка «планируемого», когда соотношение производства и потребления определяется не «социальным давлением капиталистического строя», а установленным обществом сознательно «"оптимальным" объемом потребления» [1, с. 96], - словно продолжение разговора, начатого Масловым 35 годами ранее.
Вместо заключения: «реальная экономическая политика» П. П. Маслова
В заключение остается лишь коснуться вопроса об использовании предложенной ученым теории экономического развития для оценки конкретных мер экономической политики и выработки практических рекомендаций. Хотя исследователь неоднократно высказывал на страницах своей книги суждения о тех или иных практических шагах молодого советского государства, делал он это преимущественно с целью обоснования или иллюстрации теоретических положений работы, нежели «приложения» теории - ее выхода на уровень экономической политики. Тем не менее «выход» этот все же состоялся именно в непродолжительный сибирский период его творчества, оставшись, однако, «незамеченным», а если быть точным, никак не связанным с его именем. Сюжет этот заслуживает, безусловно, самостоятельного и более обстоятельного обсуждения, в нашей статье послужив всего лишь интригующей концовкой, заставляющей ждать продолжения.
В январе 1920 г. на страницах газеты «Дело», где в статьях с продолжением печаталась его книга, увидела свет статья «Жизнь и программы», абзац которой может послужить эпиграфом, характеризующим основную идею прикладной части его исследовательского проекта. На вопрос «Кому принадлежит будущее?» автор отвечал: «Тому, кто национальную задачу единства и экономической независимости страны и ее развития поставит выше групповых эгоистических интересов. Отстаивать интересы того или дру-
гого класса жизнь допускает постольку, поскольку эти интересы не сталкиваются с интересами целого, с интересами национального самосохранения» [6]. Тем самым, завершая рассуждения своей книги о том, что не только крайне ошибочно, но и опасно отождествлять классовые интересы (интересы распределения) настоящего с интересами экономического развития (будущего). Одно испытание - в противостоянии с продемонстрировавшей свой космополитический, а не национальный характер буржуазией - новая (полагающая себя выразителем интересов рабочих и крестьян) власть выдержала. Однако незамедлительно столкнулась с куда более сложным вызовом, грозящим расколоть не только власть, но и общество, - со стороны экономической политики в отношении подавляющего большинства населения страны, мелкого крестьянства. Задействует ли
эта политика механизмы развития/накопления, доступные некапиталистическому сектору экономики, способствуя «экономическому возрождению крестьянского хозяйства», или продолжит использовать распределительные отношения, жертвуя «хозяйственными мужичками» ради иных - пусть и «высоких» - целей? Ответы на этот и другие вопросы ученый попытался дать на страницах ставшего широко известным петроградского журнала «Экономист» в статье «Предпосылки реальной экономической политики» [22; 23], подписанной псевдонимом П. П. Чубутский8. Псевдонимом, вот уже на протяжении без малого столетия, вводящим читателей статей в заблуждение, но главное - не позволяющим должным образом оценить их содержание, рассматриваемое вне всякой связи с теорией экономического развития их автора - Петра Павловича Маслова.
Библиографический список
1. Баран П. К экономической теории общественного развития / пер. с англ. - М. : Изд-во иностранной литературы, 1960. - 429 с.
2. Бернацкий М. В. Новый труд по теории народного хозяйства // Современный мир. - 1910. -№ 6. - С. 89-95. - Рец. на кн.: Маслов П. П. Теория развития народного хозяйства: введение в социологию и политическую экономию. - СПб., 1910. - VIII, 380 с.
3. Книжный червь [Лутохин Д. А.]. Наши экономические журналы // Вестник литературы. -1922. - № 1 (37). - С. 16-17.
4. Майдачевский Д. Я. Меняющееся пространство экономической историографии: от «расширенной библиографии» к дисциплинарной истории. - Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2012. - 152 с.
5. Маслов П. П. Голод и народное хозяйство // Печаль полей : сб. 1. - Чита, 1922. - С. 97-109.
6. Маслов П. П. Жизнь и программы // Дело (Иркутск). - 1920. - 11 янв. (№ 389). - С. 2.
7. Маслов П. П. Мировая социальная проблема. - Чита : Типография объединенного союза Забайкальских кооперативов, 1921. - 268 с.
8. Маслов П. П. Наука о народном хозяйстве. - Иркутск : Гос. издательство, 1921. - Вып. 2.- 360 с.
Как представляется, происхождением этого псевдонима мы обязаны не автору (в оригинале он, скорее всего, был много проще и понятнее - П. П. Читинский), а редактору-издателю журнала Д. А. Лутохину, посчитавшему авторский вариант слишком «узнаваемым». Можно даже с известной долей уверенности предположить в этом шаге «рекламный ход» (тем более что и сам Маслов прилагал немалые усилия для популяризации своих взглядов). Чем иначе объяснить факт сознательного привлечения внимания читателей к скрытому за псевдонимом автору статьи. На страницах им же редактируемого «Вестника литературы» Лутохин писал: «.самое появление свободного экономического журнала, блестящий состав сотрудников, разнообразный материал делают появление "Экономиста" общественным событием исключительной важности», сопроводив слова «блестящий состав сотрудников» примечанием: «Между прочим под псевдонимом П. Чубутского выступил один из выдающихся наших публицистов» [3, с. 17]. Раскрыть авторство статей не представляет особой сложности в случае знакомства с работами П. П. Маслова сибирского периода и прежде всего «Мировой социальной проблемой» (как и появившимися в центральных издательствах сразу после возвращения его в Москву), хотя он и старался избегать многих характерных для них речевых оборотов. Особенно информативна для этой цели статья «Голод и народное хозяйство», опубликованная на страницах читинского альманаха «Печаль полей» [5].
9. Маслов П. П. Современное понимание социальной проблемы: (гл. из кн. «Мировая соц. проблема»). - Иркутск : Гос. издательство, 1922. - 25 с.
10. Маслов П. П. Теория развития народного хозяйства: введение в социологию и политическую экономию. - СПб. : Типография В. Безобразова и К°, 1910. - VIII, 380 с.
11. Маслов П. П. Теория развития народного хозяйства: введение в социологию и политическую экономию. - Изд. 2-е. - М. : URSS ЛЕНАНД, 2015. - 379 с.
12. Маслов П. П. Теория развития народного хозяйства и ближайшие научные задачи // Труды Императорского Вольного экономического общества. - СПб. : Типо-лит. М. П. Фроловой, 1910. - Т. 2. - Кн. 6. - С. 42-52.
13. Мельник Д. В. Вклад Е. А. Преображенского в теорию экономического развития // Теория догоняющего развития Е. А. Преображенского и современность. - М. : Институт экономики РАН, 2011. - С. 40-48.
14. Милютин В. П. [Рецензия] // Красная новь. - 1922. - № 4 (8). - С. 292-296. - Рец. на кн.: Маслов П. П. Мировая социальная проблема. - Чита, 1921.
15. Орлов И. Б. Академик П. П. Маслов: приговоренный к забвению // Вестник Российской академии наук. - 1998. - Т. 68. - № 4. - С. 340-348.
16. Орлов И. Б. Персонаж исчезнувшей меньшевистской Атлантиды (Петр Павлович Маслов: экономист, публицист и политический деятель) // Меньшевики и меньшевизм : сб. ст. - М., 1998. - С. 153-191.
17. Орлов И. Б. Теория развития производительных сил в научном наследии П. П. Маслова [Электронный ресурс] // Армагеддон: актуальные проблемы истории, философии, культурологии. - М. : Сигналъ, 2004. - Кн. 14. - С. 75-94. - URL: https://publications.hse.ru/mirror/ pubs/share/folder/ojd8f7gs48/direct/142543410 (дата обращения: 01.10.2017).
18. Преображенский Е. А. [Рецензия] // Печать и революция. - 1922. - Кн. 1. - С. 209-213. - Рец. на кн.: Маслов П. П. Мировая социальная проблема. - Чита, 1921.
19. Солнцев С. И. Социальная проблема в экономическом изложении // Экономист. - 1922. -№ 2. - С. 220-230. - Рец. на кн.: Маслов П. П. Мировая социальная проблема. - Чита, 1921.
20. Фигуровская Н. К. Академик Петр Павлович Маслов (1867-1946) // Академики-экономисты России. - 2-е изд., доп. - М. : Институт экономики РАН, 1999. - С. 7-26.
21. Фигуровская Н. К. Забытый академик (Петр Павлович Маслов) [Электронный ресурс] // Проблемы современной экономики. - 2011. - № 4 (40). - С. 426-432. - URL: https://elibrary. ru/item.asp?id=17657767 (дата обращения: 01.10. 2017).
22. Чубутский П. П. [Маслов П. П.]. Предпосылки реальной экономической политики // Экономист. - 1922. - № 1. - С. 66-76.
23. Чубутский П. П. [Маслов П. П.]. Предпосылки реальной экономической политики // Экономист. - 1922. - № 3. - С. 45-53.
24. Шумпетер Й. А. История экономического анализа : в 3 т. / пер. с англ. - СПб. : Экономическая школа и др., 2001. - Т. 3. - X, 991-1664 с.
25. Шумпетер Й. А. Теория экономического развития: исследование предпринимательской прибыли, капитала, кредита, процента и цикла конъюнктуры / пер. с нем. - М. : Прогресс, 1982. - 455 с.
26. Drechsler W. Kathedersozialismus and the German Historical School // Handbook of Alternative Theories of Economic Development / ed. by E. S. Reinert, J. Ghosh, R. Kattel. - Cheltenham, UK ; Northampton, MA, USA : Edward Elgar, 2016. - P. 109-123.
27. Foster J. B. Paul Alexander Baran (1910-1964) // A biographical dictionary of dissenting economists / ed. by Ph. Arestis, M. Sawyer. - 2nd ed. - Cheltenham, UK ; Northampton, USA : Edward Elgar, 2000. - P. 36-43.
28. Masslow P. Die Theorie der Volkswirtschaft: Einführung in die politische Ökonomie. - Leipzig: Kade,1912. - VIII, 293 s.
29. Masslow P. L'Évolution de l'économie nationale : introduction à la sociologie et à l'économie politique. - P. : M. Giard & E. Brière, 1914. - VI, 332 p.
30. NoveA. An economic history of the U. S. S. R.: 1917-1991 : 3rd ed. - Repr. - NY : Penguin books, 1992. - 473 p.
References
1. Baran P. K jekonomicheskoj teorii obshhestvennogo razvitija [The Political Economy of Growth] per. s angl. Mosœw, 1960. 429 p. (In Russ.)
2. Bernackij M. V. Novyj trud po teorii narodnogo hozjajstva [New Book about Theory of National Economy]. Sovremennyj mir. 1910. № 6. P. 89-95. Rec. na kn.: Maslov P. P. Teorija razvitija narodnogo hozjajstva: vvedenie v sociologiju i politicheskuju jekonomiju. Saint-Petersburg, 1910. VIII, 380 p. (In Russ.)
3. Knizhnyj cherv' (Lutohin D. A.) Nashi jekonomicheskie zhurnaly [Our Economic Journals]. Vestnik literatury. 1922. N 1 (37). P. 16-17. (In Russ.)
4. Majdacheskij D. Ja. Menjajushheesja prostranstvo jekonomicheskoj istoriografii: ot «rasshirennoj bibliografii» k disciplinarnoj istorii [Changing Field of Economic Historiography: from «Extended Bibliography» to Disciplinary History]. Irkutsk. 152 p. (In Russ.)
5. Maslov P. P. Golod i narodnoe hozjajstvo [Famine and National Economy]. Pechal' polej: sb. 1. Chita, 1922. P. 97-109. (In Russ.)
6. Maslov P. P. Zhizn' i programmy [Life and program]. Delo (Irkutsk). 1920. 11 janv. (№ 389). P. 2. (In Russ.)
7. Maslov P. P. Mirovaja social'naja problema [World Social Problem]. Chita, 1921. [4], 268 p. (In Russ.)
8. Maslov P. P. Nauka o narodnom hozjajstve. Vyp. 2 [Science of the National Economy]. Irkutsk, 1921. 360 p. (In Russ.)
9. Maslov P. P. Sovremennoe ponimanie social'noj problemy : (gl. iz kn. «Mirovaja soc. problema») [Contemporary Understanding of the Social Problem: (the chapter from book «World social problem»]. Irkutsk, 1922. 25 p. (In Russ.)
10. Maslov P. P. Teorija razvitija narodnogo hozjajstva : vvedenie v sociologiju i politicheskuju jekonomiju [Theory of the Development of National Economy: introduction to sociology and political economy]. Saint-Petersburg, 1910. VIII, 380 p. (In Russ.)
11. Maslov P. P. Teorija razvitija narodnogo hozjajstva : vvedenie v sociologiju i politicheskuju jekonomiju [Theory of Development of the National Economy: introduction to sociology and political economy]. Moscow, 2015. 379 p. (In Russ.)
12. Maslov P. P. Teorija razvitija narodnogo hozjajstva i blizhajshie nauchnye zadachi [Theory of Development of the National Economy and Immediate Scientific Tasks]. Trudy Imperatorskogo Vol'nogo jekonomicheskogo obshhestva. Saint-Petersburg, 1910. T. 2, kn. 6. P. 42-52. (In Russ.)
13. Mel'nikD. V. Vklad E.A. Preobrazhenskogo v teorijujekonomicheskogo razvitija [Preobrazhensky's Contribution to the Theory of Economic Development]. Teorija dogonjajushhego razvitija E. A. Preobrazhenskogo i sovremennost'. Moscow, 2011. P. 40-48. (In Russ.)
14. Miljutin V. P. [Recenzija] (Review). Krasnaja nov'. 1922. N 4(8). P. 292-296. Rec. na kn.: Maslov P. P. Mirovaja social'naja problema. Chita, 1921. (In Russ.)
15. Orlov I. B. Akademik P. P. Maslov: prigovorennyj k zabveniju [Academician P. P. Maslov: condemned to oblivion]. Vestnik Rossijskoj akademii nauk. 1998. T. 68, N 4. P. 340-348. (In Russ.)
16. Orlov I. B. Personazh ischeznuvshej men'shevistskoj Atlantidy (Petr Pavlovich Maslov: jekonomist, publicist i politicheskij dejatel') [The Personage of Disappeared Menshevik's Atlantis (Petr Pavlovich Maslov: economist, publicist and politician)]. Men'sheviki i men'shevizm : sb. st. Moscow, 1998. P. 153-191. (In Russ.)
17. Orlov I. B. Teorija razvitija proizvoditel'nyh sil v nauchnom nasledii P. P. Maslova [Theory of Development of the Productive Forces in Maslov's Scientific Heritage] [Jelektronnyj resurs]. Armageddon: aktual'nye problemy istorii, filosofii, kul'turologii. Moscow, 2004. Kn. 14. P. 75-94. Rezhim dostupa : https://publications.hse.ru/mirror/pubs/share/folder/ojd8f7gs48/ direct/142543410. (In Russ.)
18. Preobrazhenskij E. A. [Recenzija] [Review]. Pechat' i revoljucija. 1922. Kn. 1. P. 209-213. Rec. na kn.: Maslov P. P. Mirovaja social'naja problema. Chita, 1921. (In Russ.)
19. Solncev S. I. Social'naja problema v jekonomicheskom izlozhenii [Social Problem in Economic Interpretation]. Jekonomist. 1922. N 2. P. 220-230. Rec. na kn.: Maslov P. P. Mirovaja social'naja problema. Chita, 1921. (In Russ.)
20. Figurovskaja N. K. Akademik Petr Pavlovich Maslov (1867-1946) [Academician Petr Pavlovich Maslov (1867-1946)]. Akademiki-jekonomisty Rossii : 2-e dop. izd. Moscow, 1999. P. 7-26. (In Russ.)
21. Figurovskaja N. K. Zabytyj akademik (Petr Pavlovich Maslov) [Forgotten Academician (Petr Pavlovich Maslov)] [Jelektronnyj resurs]. Problemy sovremennoj jekonomiki. 2011. N 4(40). P. 426-432. Rezhim dostupa : https://elibrary.ru/item.asp?id=17657767 (In Russ.)
22. Chubutskij P. P. (Maslov P. P.) Predposylki real'noj jekonomicheskoj politiki [Background of the Real Economic Policy]. Jekonomist. 1922. N 1. P. 66-76. (In Russ.)
23. Chubutskij P. P. (Maslov P. P.) Predposylki real'noj jekonomicheskoj politiki [Background of the Real Economic Policy]. Jekonomist. 1922. N 3. P. 45-53. (In Russ.)
24. Shumpeter J. A. Istorija jekonomicheskogo analiza : v 3 t. (History of Economic Analysis], per. s angl. Saint-Petersburg : Jekon. shk. i dr., 2001. T. 3. X, 991-1664, [1] p. (In Russ.)
25. Shumpeter J. A. Teorija jekonomicheskogo razvitija : (Issled. predprinimat. pribyli, kapitala, kredita, procenta i cikla konjunktury] [The Theory of Economic Development: an Inquiry into Profits, Capital, Credit, Interest, and the Business Cycle], per. s nem. Moscow, 1982. 455 p. (In Russ.)
26. Drechsler W. Kathedersozialismus and the German Historical School. Handbook of Alternative Theories of Economic Development / ed. by E. S. Reinert, J. Ghosh, R. Kattel. Cheltenham, UK; Northampton, MA, USA: Edward Elgar, 2016. P. 109-123.
27. Foster J. B. Paul Alexander Baran (1910-1964). A biographical dictionary of dissenting economists, ed. by Ph. Arestis, M. Sawyer. 2nd ed. Cheltenham, UK; Northampton, USA: Edward Elgar, 2000. P. 36-43.
28. Masslow P. Die Theorie der Volkswirtschaft : Einführung in die politische Ökonomie. Leipzig: Kade, 1912. VIII, 293 s.
29. Masslow P. L'Évolution de l'économie nationale : introduction à la sociologie et à l'économie politique. P.: M. Giard & E. Brière, 1914. vi, 332 p.
30. Nove A. An Economic History of the U. S. S. R. : 1917-1991: 3rd ed. Repr. NY: Penguin books, 1992. 473 p.
Поступила в редакцию 16 октября 2017г.
Сведения об авторе
Майдачевский Дмитрий Ярославович - кандидат экономических наук, доцент кафедры истории и международных отношений Байкальского государственного университета. Сфера научных интересов: историография экономической истории, историография экономической науки. Автор более 150 научных и учебно-методических публикаций. ORCID http://orcid. org/0000-0002-0966-188X.
Тел.: +7 (3952) 35-34-66
E-mail: maid1960@mail.ru
Submitted 16.10.2017
About the author
Dmitrij J. Majdachevskij - candidate of economic sciences, assistant of professor of the department of history and international relations of Baikal State University. Research interests: historiography of economic history, historiography of economics. The author has more than 150 scientific and educational publications. ORCID http://orcid.org/0000-0002-0966-188X.
Тел.: +7 (3952) 35-34-66
E-mail: maid1960@mail.ru
