CC BY
48
Пеннер Регина Владимировна
ОСМЫСЛЕНИЕ ФИГУРЫ НОМАДА В РЕАЛИЯХ СОВРЕМЕННОСТИ
Объектом исследования настоящей статьи выступает феномен номадизма; предметом - фигура номада в современности. В качестве основного инструмента работы с современным номадом избирается практика заботы о себе (М. Фуко) и заботы о другом (П. Адо) и их трактовки современными философами-практиками (Р. Лахав). К основным выводам проведенного исследования следует отнести заключение о том, что современный человек является номадом поневоле; посредством обращения к формам философской практики современный номад способен осмыслить себя, обрести себя и трансцендировать. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/372017/12-4732.html
Источник
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2017. № 12(86): в 5-ти ч. Ч. 4. C. 125-127. ISSN 1997-292X.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/3.html
Содержание данного номера журнала: www .gramota.net/mate rials/3/2017/12-4/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]
УДК 111
Философские науки
Объектом исследования настоящей статьи выступает феномен номадизма; предметом - фигура номада в современности. В качестве основного инструмента работы с современным номадом избирается практика заботы о себе (М. Фуко) и заботы о другом (П. Адо) и их трактовки современными философами-практиками (Р. Лахав). К основным выводам проведенного исследования следует отнести заключение о том, что современный человек является номадом поневоле; посредством обращения к формам философской практики современный номад способен осмыслить себя, обрести себя и трансцендировать.
Ключевые слова и фразы: номадизм; номад; забота о себе; забота о другом; философская практика; философское консультирование; философское партнерство.
Пеннер Регина Владимировна, к. филос. н.
Южно-Уральский государственный университет (национальный исследовательский университет), г. Челябинск penner. r. v@gmail. com
ОСМЫСЛЕНИЕ ФИГУРЫ НОМАДА В РЕАЛИЯХ СОВРЕМЕННОСТИ
Статья подготовлена в рамках проекта РФФИ № 17-33-00021 «Теория и практика философского консультирования: компаративистский подход».
В названии работы автор выделяет несколько ее смысловых направлений:
1) сущность и специфика феномена номадизма;
2) ситуация XXI в., органично вписывающая в свое тело этот феномен;
3) прямая или опосредованная онтологическая проблематичность этого феномена.
Последовательно рассмотрим обозначенные направления.
В 1972 г. в свет выходит II том «Анти-Эдипа», успевшей «нашуметь» совместной работы Ф. Гваттари и Ж. Делеза - «Тысяча плато». Каждое плато выступает как самостоятельное произведение. Совокупность плато - единый плавучий текст, непрерывно движущийся от смысла к смыслу. В этом движении зародился новый философский концепт - номадизм.
Обращение постмодернистов к фигуре номада, на первый взгляд, необоснованно. Номад - это кочевник, движущийся по конкретной территории в конкретный исторический период, что забыт, остался в прошлом, растворился в небытии. И здесь французы как бы возрождают этот феномен в осмыслении XX в.
Для них мир есть план имманенции - пустое обездвиженное пространство, в котором или на котором, в свою очередь, разворачивается движение: «...существует некое единство плана природы, которое равным образом налагается на неживое и живое, на искусственное и естественное. Такой план не имеет ничего общего ни с формой или фигурой, ни с конструкцией или функцией. Его единство не имеет ничего общего ни с каким-то основанием, зарытым в глубине вещей, ни с целью или проектом в уме Бога. Это - план разворачивания, похожий на пересечение всех форм, на машину всех функций, план, чьи измерения возрастают с измерениями множеств или индивидуальностей, которые он прорезает. Фиксированный план, где вещи отличаются одна от другой лишь скоростью и медленностью. План имманентности, или однозначности, противоположный аналогии. Единое в одном и том же смысле высказывается обо всем множественном, Бытие говорит в одном и том же смысле обо всем, что различается. То, о чем мы толкуем, - не единство субстанции, а бесконечность модификаций, которые являются частью одна другой на единственном и одном и том же плане жизни.» [1, с. 419-420].
В этом фиксированном плане разворачивает свое движение номад, не способный к укоренению, но устремленный к перемещению; отличный от точки, но подобный линии. Именно номад выступает той фигурой, что зачинает движение от единого к множественному; именно он разрушает существовавшее некогда единство, придает этому единству плюральность в формах своего проявления.
В дискурсе Ф. Гваттари и Ж. Делеза феномен номадизма противоположен империи и государству-машине. Номадизм нацелен не на укоренение в почву. Это не логос-дерево, создавшее центрированную, четко структурированную систему: корень - ствол - ветви - листва. Это разбросанная неупорядоченная трава, стихийно разрастающаяся, но не имеющая некоего центрового, организующего ее движение начала. Это ризома, корневище которой разрастается неупорядоченно, вне зависимости от внешних факторов среды. В своей сути номадизм ризоматичен; ризоматичен, беспорядочен и хаосмотичен и современный мир. В этом смысле современный человек подобен или должен уподобиться номаду.
Номадизм не является многим: это не историческая эпоха, не территориальная единица, не социальная структура. В свою очередь, движение от contradictio in contrarium закрепляет дефиницию номадизма в сравнении с империализмом. Яркое отличие номадизма от логизированной империи зафиксировано Ф. Гваттари и Ж. Делезом в аналогии с двумя играми - шахматами и го: «.сопоставим Шахматы и Го с точки зрения фигур, отношений между фигурами и пространства, где разворачивается игра. Шахматы - игра Государства
126
Издательство ГРАМОТА
www.gramota.net
или двора, в нее играет китайский император. Шахматные фигуры кодированы, они обладают внутренней природой или внутренними свойствами, из коих вытекают их движения, положения и противостояния. Они обладают качествами, конь остается конем, пешка - пешкой, слон - слоном. Каждая фигура что-то вроде субъекта высказанного, наделенная относительным могуществом; и эти относительные могущества комбинируются в субъекте высказывания - в самом шахматисте или в форме внутренних характеристик игры. Фишки го, напротив, - это зерна, пастилки, простые арифметические единицы, и у них нет иной функции, кроме как анонимной, коллективной или функции третьего лица: "Оно [II]" движется, и это может быть мужчина, женщина, блоха, слон. Фишки го суть элементы несубъективной машинной сборки, лишенные внутренних свойств и наделенные лишь положением...» [Там же, с. 589-590].
Посмотрим на антиномии, представленные в этом отрывке: внешние - внутренние отношения; «война без линии боя» - семиология; открытое - закрытое пространство; движение «от точки к точке» - непрерывное движение; «гладкое» - «рифленое» пространство; nomos - государство; nomos - polis; территоризация - де-территоризация пространства (своего, чужого). В них речь не идет о хронологической последовательности смены одного другим; речь идет о том, что в современном мире обладает живучестью и выживаемостью.
В ситуации тотальной смены территорий и объектов, на них расположенных, конь уже не может оставаться конем, но вынужден оборачиваться «несубъективной машинной сборкой» в целях удержания самое себя. Это то, о чем высказывались футурологи: Э. Тоффлер назвал означенный процесс футурошоком, И. В. Бестужев-Лада - футурофобией. Вместе с тем ситуация тотальной смены всего (даже личного Я) в большей степени отражает не боязнь будущего, а страх настоящего.
В этой ситуации тотального страха современный человек разворачивает свое движение: по территориям, по профессиям, по тендерам. Номад бытийствует в движении. Это движение подобно становлению (иной концепт Ф. Гваттари и Ж. Делеза). Но здесь речь идет не о конкретном становлении женщиной, животным или молекулярным, скорее речь идет о самоидентификации современного человека и поисках аутентичности.
Сменяемость всего порождает несменяемость одного: непроходящий стресс, испытываемый современным человеком. Я пытается уловить самое себя в конкретном времени и пространстве. Но окружающий мир движется, и само Я совершает движение внутри внешнего движения. Я ускользает от самого себя в непрерывном поиске точки покоя.
В режиме номадизма превращение линии в точку оборачивается концом движения. В свою очередь, в дискурсе экзистенциализма линия только тогда способна продолжить свое движение, когда обнаружит свой исток. Например, М. Хайдеггер утверждал о преобладании калькулирования в мышлении современного человека, и как результат - непрекращающееся бессмысленное его движение по территориям, профессиям, гендерам. Человек потому не может остановиться, что утратил свои корни. Не зная самое себя, он движется к утрате своего Я. Но это не безвозвратная утрата; обретение себя возможно при обращении к осмысляющему раздумью, обнаружению своих корней. Это осмысление того, что есть человеческая природа.
Однако мы вновь возвращаемся к обозначенной выше антиномии: внутреннее - внешнее. Предложенное М. Хайдеггером осмысление возможно только «изнутри». Вместе с тем оно с необходимостью сопровождается турбулентностью (термин, используемый Э. Тоффлером) внешнего мира. Иными словами, современный человек есть номад поневоле. Этот номадизм невозможно предотвратить, но можно его осмыслить.
Одной из практик не преодоления, но работы с номадизмом является забота о себе. Это античная практика, «реанимированная» в той же Франции в ту же вторую половину ХХ в. Авторами реанимации стали П. Адо и М. Фуко. Обратившись к античным первоисточникам, они задались вопросом о том, «что это означает - прилежно заботиться о себе?» [4]. Осмысляя философские произведения античности, философы задались вопросом о том, чему античные мыслители учили своих учеников. Очевидность «отсутствия» теоретического знания в древнефилософских «учительских» практиках обозначила новый поворот в осмыслении философии обоими антиковедами.
У философов греко-римской древности П. Адо и М. Фуко обнаружили понимание философии как некой духовной практики, состоящей из набора конкретных аскез и упражнений. В реализации этой практики человек достигал осмысления себя (М. Фуко), выходил на преодоление себя (П. Адо); иными словами, создавал культуру себя, осуществляя заботу о себе. В этой практике человеку не нужны были внешние механизмы в реализации заботы о себе. Самоосмысление и трансцендирование выступили вариантом спасения самое себя; «спасение есть форма отношения к себе - бдительная, продолжительная и завершенная одновременно, - замыкающаяся на самом себе. Человек спасает себя ради самого себя и посредством самого себя с тем, чтобы обрести самого себя» [6]. Самоосмысление и самоспасение в этом контексте неразрывно связаны друг с другом.
Философская практика орудует философией не как теоретической единицей. Философия есть инструмент в руках философа. В повседневную жизнь обычного человека философ вносит мудрость. Он не доносит до водителя автобуса Джона или повара Мэри конкретные факты из истории философии или категории из онтологии. Философ-практик использует философскую интуицию, как когда-то ей пользовался Сократ, чтобы помочь Джону и Мэри покинуть свои платоновские пещеры и достичь искомой аутентичности. Для этого современные сократы обращаются к диалогу, полилогу, методам вопрошания и слушания, упражнениям по философскому партнерству.
Три формы философской практики устояли в «турбулентной» современности, три формы практики философствования кристаллизируют феномен современной философской практики: философское консультирование, дискуссионная площадка для размышлений и философское партнерство. Каждая из трех форм
инаково, в сравнении с другими, работает с сознанием человека, ищущего самого себя, и с его трансценди-рованием на новые уровни (глубины) бытия. Несмотря на свою инаковость, каждая из форм философской практики помогает ищущему обнаружить свое лицо во множестве тех личин, масок, что мы сменяем ежедневно. Для этого философская практика обращается к системе упражнений по работе с текстом и личным опытом. В осознании и осмыслении своего Я человек обнаруживает границы своей пещеры и осознает себя ее узником. В работе с текстом узник обретает силы освободиться от своих оков и следовать тому «огню» истины, что открывает ему диалог с философом. В этом резонансе движущийся к истине не надевает новую личину, маску ученика; в общении на равных он стремится проникнуть в глубины философских вопросов, беспокоивших мыслителей еще со времен до нашей эры.
В своей работе философская практика открывает глубину не вовне, но внутри самого человека. Эта глубина, этот источник исходит изнутри человека и возвращается в него. Эта осмысляемая человеком глубина -то, что позволяет остановиться в наблюдении здесь и сейчас. Она не наделяет человека мудростью, но раскрывает перед ним широту бытия, что оставалась как бы за пределами его взора. В этой широте зачинается осмысленное движения номада. Не внешняя среда заставляет человека трансформироваться в его бездумном движении, в своем движении между прекрасным и безобразным, божественным и низким (Платон) номад обретает свое лицо философа.
В XXI в. конь не остается конем, также как и водитель автобуса «не законсервирован» в границах своей профессии. Сам по себе феномен границы становится размытым. В настоящем стираются границы между мужским и женским (транссексуальность, трансгендерность), детским и взрослым (инфантильность), увлечением и работой (трудоголизм). Современный человек вынужден кочевать по гендерам, возрастам и профессиям. Но это кочевание не есть утрата корней. Благодаря отрыву от корневища в своем становлении движением современный номад способен осмыслить себя (самоидентификация), обрести себя (аутентификация) и открыть себя внешнему (трансценденция). В этом становлении человек, спасая себя (по М. Фуко), разрывает границу между внешним и внутренним, между своим и чужим, между Я и миром; не сливаясь с внешним, растворяясь в нем, но реализуя самое себя, оставляя отпечаток на плане имманенции.
Список источников
1. Делез Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато. Капитализм и шизофрения. Екатеринбург - М.: У-Фактория; Астрель, 2010. 895 с.
2. Дыдров А. А. Синергия гуманитаризации и футуризации как условие функционирования интерпретационной машины // Социум и власть. 2017. № 2 (64). С. 96-100.
3. Лахав Р. Философская практика - Quo Vadis? // Социум и власть. 2016. № 1 (57). С. 7-14.
4. Платон. Алкивиад I [Электронный ресурс]. URL: http://www.nsu.ru/classics/bibliotheca/plato01/alki1.htm (дата обращения: 05.11.2017).
5. Фаго-Ларжо А. Философия как образ жизни. Памяти Пьера Адо [Электронный ресурс]. URL: http://vphil.ru/index.php? option=com_content&task=view&id=1492&Itemid=52 (дата обращения: 24.11.2017).
6. Фуко М. Герменевтика субъекта. Забота о себе и самопознание [Электронный ресурс]. URL: http://filosof.historic.ru/ books/item/f00/s00/z0000553/index.shtml (дата обращения: 05.11.2017).
7. Borisov S. V. Practicing philosophy in daily life // Philosophical Thought. 2017. № 3. P. 105-118.
8. Lahav R. Stepping out of Plato's Cave: Philosophical Practice and Self-Transformation. Chieti: Solfanelli, 2016. 208 р.
COMPREHENSION OF THE FIGURE OF NOMAD IN THE REALIAS OF THE MODERNITY
Penner Regina Vladimirovna, Ph. D. in Philosophy South Ural State University (National Research University), Chelyabinsk penner. r.v@gmail. com
The object of the research of this article is the phenomenon of nomadism; the subject is the figure of nomad in modern times. The practice of taking care of oneself (M. Foucault) and taking care of another (P. Hadot) and their interpretation by modern philosophers-practitioners (R. Lahav) is chosen as the main tool of work with a modern nomad. One of the main conclusions of the study is that a modern person is an involuntary nomad; by referring to the forms of philosophical practice the modern nomad can comprehend himself, find himself and transcend.
Key words and phrases: nomadism; nomad; care of oneself; care of another; philosophical practice; philosophical consulting; philosophical partnership.
