CC BY
54
Пеннер Регина Владимировна
ФИЛОСОФСКОЕ ПАРТНЕРСТВО: MOTUS ФИЛОСОФА-САДОВНИКА К ФИЛОСОФУ-ПРАКТИКУ
В статье рассмотрено философское партнерство как необходимая форма взаимодействия философов в современном мире. Обозначены ключевые принципы и основные концепты партнерства. Указано, что партнерство стимулирует философскую рефлексию. Вместе с тем реализация практики философского партнерства невозможна в академическом философском дискурсе. Высказана идея, согласно которой преподаватель философии, привыкший работать с grund, roots и fundations, должен уметь, подобно философу-садовнику, отвлекаться и на траву. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/3/2017/5/36.html
Источник
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2017. № 5(79) C. 132-135. ISSN 1997-292X.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/3.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/3/2017/5/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: hist@gramota.net
УДК 101.1
Философские науки
В статье рассмотрено философское партнерство как необходимая форма взаимодействия философов в современном мире. Обозначены ключевые принципы и основные концепты партнерства. Указано, что партнерство стимулирует философскую рефлексию. Вместе с тем реализация практики философского партнерства невозможна в академическом философском дискурсе. Высказана идея, согласно которой преподаватель философии, привыкший работать с grund, roots и fundations, должен уметь, подобно философу-садовнику, отвлекаться и на траву.
Ключевые слова и фразы: философ; философ-партнер; философ-садовник; философское партнерство; рефлексия; философская практика; академическая философия; система образования.
Пеннер Регина Владимировна, к. филос. н.
Южно-Уральский государственный университет, г. Челябинск penner. r. v@gmail. com
ФИЛОСОФСКОЕ ПАРТНЕРСТВО: MOTUS ФИЛОСОФА-САДОВНИКА К ФИЛОСОФУ-ПРАКТИКУ
Осмысляя антиномию ризомы и дерева, Ж. Делез и Ф. Гваттари констатировали то, что фундамент-корень опутал западную мысль и стал господствовать над западной философией. Так, в латинокорневых языках закрепилась троица: "Grund, roots и fundations" [3, с. 32], - как триединство логоцентризма. В свою очередь, трава, согласно мысли философов-постмодернистов, есть указатель на то пространство, что девственно, необработанно. Если почва, корни и основания организуют пространство, то трава заполняет пустоты в этом пространстве; не созидает вещи, но произрастает среди них.
Углубляясь в аналогию с травой, авторы концепта ризомы предложили для осмысления образы леса и поля, утвердив связь Запада с лесом посредством его вырубки и последующего окультуривания семенными растениями. Причем процесс окультуривания происходит на территориях, отвоеванных носителями западной ментальности у травы. Засевая отвоеванную территорию, человек, согласно идее постмодернистов, утверждал свое Я за пределами телесности, трансцендировал, выходил за рамки положенного ему пространства. Человек засевал подконтрольную ему территорию, освобождая ее от травы. Посаженные деревья утвердились в плане консистенции; трава, в свою очередь, господствует в плане имманенции [4, с. 20].
Аналогия с деревом и травой может показаться далекой от тех проблем, с какими сталкивается современная философия. Далекой она и останется до тех пор, пока на философскую сцену не выйдет новый концептуальный персонаж - садовник. Еще М. Т. Цицерон указывал на фигуру садовника, как на того, кто в своих действиях подобен философу [10, с. 107]. И тот, и другой возделывают; только первый возделывает землю, а второй - мысли человека. А в 2016 г. в одном из топиков, посвященных осмыслению философского партнерства, Р. Лахав продолжил осмысление фигуры философа как садовника [12].
В своей рефлексии философ-практик указывал на то, что философия способна сделать нашу жизнь лучше. Эта мысль посетила философов еще в 80-е гг. прошлого века. Тогда были открыты две формы «работы» философа с не-философом, «случайным» человеком с улицы: свободный от методов и предзнаний сократический диалог и практика критического мышления. Первый (диалог) закрепился в работе философских кафе, инициируемых философами по всему миру; второе (критическое мышление) - уместилось в рамки философского консультирования [6, с. 113]. Р. Лахав, в свою очередь, указывая на свое информационное «дитя» - «Агора», место для интернет-встреч философов-практиков со всего мира (https://philopractice.org), уверял, что оно одновременно не является ни одной из утвердившихся форм философской практики. «Агора» не есть свободный диалог; не является она и рефлексией над экзистенциальными проблемами индивида. Вместе с тем, «Агора» сегодня стала тем местом, где устанавливается диалог современных философов с философами из прошлого; где философы настоящего осмысляют фундаментальные проблемы, рефлексируя над текстами признанных фигур из философского дискурса. Согласно Р. Лахаву, подобное осмысление философских текстов может проходить в одиночестве и в группе. И то осмысление, что созидается в группе, он именовал практикой философского партнерства.
Вообще, философско-созидательное партнерство - это тот формат практики, который Р. Лахав предложил как самостоятельную форму философской практики еще в 2015 г. Тогда на просторах Интернета состоялись первые электронные встречи философских партнеров, в основании которых лежало три принципа: созерцание партнера из своей внутренней глубины, его резонирование с Другим в единении, а также резонирование с философским текстом.
Согласно позиции Р. Лахава, практика философского партнерства предстает как чистое философствование. В ее границах «случайный» человек с улицы получает возможность ознакомиться с философскими текстами, резонировать с идеями из текстов и осмыслять эти идеи из своей глубины, из имманентного, родного ему знания. Подобное резонирование становится возможным, ибо философские идеи не есть сгустки информации, запакованные монады или загерметизированные теоретические конструкты. Философ-практик
из Вермонта (США) полагает философские идеи за «живые» голоса, способные говорить с нами и внутри нас. Принципиальное отличие философской практики от иных направлений и движений философской мысли кроется в том, что философ-практик работает не с узкой академической аудиторией, но выходит на широкую общественность; созидает «на-стоящую философию» [1, с. 457], запуская рефлексивность [7, с. 128]; работает не в поле, но в лесу, не с деревом, а с травой.
Таким образом, в рамках философского партнерства голоса философских идей вводят человека с улицы в живой философский диалог, в котором идет движение от философского текста к индивидуальному осмыслению, и обратно, от личного я к фундаментальным философским проблемам. В философском партнерстве поставлена и преодолена проблема, которую К. Ясперс и А. Камю, например, обозначали как подмену фигуры философа профессором философии. Если «профессор философии» смотрит на объект своего размышления с позиции историко-философской ретроспективы (идолы театра довлеют над ним), то философский партнер поднимается из глубин своего Я к самим философским идеям. Это движение вдохновляет партнера, способствует пробуждению его внутренней глубины. По Р. Лахаву, реагируя на это движение, философские партнеры порождают новые идеи, что снимает с них «шоры» в восприятии внешнего мира и внутреннего Я, открывают доступ к новым видениям. Вместе с тем подобное перекраивание собственного Я и своей картины мира с необходимостью сопровождается работой партнера со своей внутренней глубиной. Такая работа предполагает осмысляющее раздумье, а не калькулирующее мышление (М. Хайдеггер). Давая автоматические ответы на вопросы, поставленные в философских текстах, партнер не достигнет искомой глубины в своем Я, но по проторенной дорожке выйдет на свои и общественные шаблоны, на те ответы, что, как кажется, приведут к ощущаемой выгоде (престиж, авторитет, прикладное знание), но не к духовному росту. По М. Хайдеггеру, угрозу человеческому существу представляют не атомная опасность и предполагаемые конфликты мирового масштаба, но «равнодушие к размышлению и полная бездумность, полная бездумность, которая может идти рука об руку с величайшим хитроумием вычисляющего планирования и изобретательства» [9]. Задавшись целью калькулирования всего, человек с необходимостью «отречется и отбросит свою глубочайшую сущность, именно то, что он есть размышляющее существо» [Там же]. В стремлении спасти человеческую природу, не только разумную, но и размышляющую его сущность, Р. Лахав выдвигает философское партнерство как практику поддержки мышления.
Философия, зародившаяся на афинской площади как со-вместный поиск истины участниками свободного диалога, с течением времени преобразовалась в сухую академическую дисциплину. От практики живого общения произошел переход к теории философского знания. Р. Лахав и его сподвижники, философские партнеры, в своей деятельности стремятся вернуть философию в лоно практики. И здесь мы вновь возвращаемся к аналогии с садовником. Согласно идее Р. Лахава, «садовник не говорит растению, как расти. Он лишь снабжает растение необходимыми питательными веществами, открывает растению доступ к воде и солнцу. В свою очередь, само растение "знает", что с этими элементами делать» [12]. Иными словами, философ-садовник создает благоприятные условия для роста. Само растение опирается на эти условия или отказывается от них. Философ-садовник не может дать рост растению, как и философ-практик не способен дать философствование человеку с улицы; но оба они способны создать благоприятные условия для роста и развития того глубинного Я, что укоренено в человеке, но что подвержено забвению в условиях тотального проектирования и калькулирования.
В отличие от академической философии в традиционном ее прочтении философская практика и философское партнерство как одна из возможных форм практики ориентированы не на обучение человека философии, а на пробуждение его внутреннего само-осознания и на созидание восприятия внешнего из его внутренней глубины. Это не уложение бытия человека в границы теорий, методов и категориального аппарата философии. Это пробуждение философского голоса внутри якобы не-философствующего Я. Это пробуждение подобно тому, как солнце и вода увеличивают силу и стимулируют рост растения. Философское партнерство дает возможность людям, не имеющим академического философского образования, философски осмыслять бытие и свое место в нем; это пробуждение философа внутри каждого из нас. И пробужденный философ свободен от идолов театра (Ф. Бэкон), ибо размышляет он не от авторитетного философа, а из своей внутренней глубины в резонировании с текстом; это не бездумное принятие идей из текста и следование им, а рефлексия над фундаментальными философскими проблемами, инициированная прочитанным.
На опыте живого и электронного общения Р. Лахав вывел базовые концепты, из которых слагается философское партнерство. Этих концептов пять: глубина, единение, резонирование, созерцательное чтение (философское пение) и карта идей. Кратко остановимся на каждом из них.
Р. Лахав утверждает, что целевой установкой каждой партнерской сессии становится не простое ознакомление с текстом, но пробуждение глубины партнера на основе идей из текста. Утверждая глубину, Р. Лахав проводит аналогии с музыкой и кулинарией. Если музыкант дорожит красотой, а повар созидает вкус, то философский партнер ориентирован на глубину, что есть «красота» или «сочность» философского созерцания.
Единение партнеров является следующим принципиальным компонентом философско-созерцательной сессии. Будучи включенным в атомизированное бытие, современный человек поддерживает свое бытие атомом. Он созерцает мир из своей «пещеры» (Платон, Ф. Бэкон, Р. Лахав). В свою очередь, партнерская сессия ориентирована не на индивидуальное осмысление идей, но на созерцание в единении. Я не критикует позицию Другого, но резонирует с этой позицией. Это подобно различению мышления индивидом, группой и родом. Каждый рождается с мышлением индивида; оно формируется в процессе социализации. Достаточно
доступным является и мышление группы (профессиональной, религиозной, культурной), когда сознанию человека открываются ценности и установки коллектива. Наконец, все реже человек мыслит о Другом, т.к. в этом случае человеку необходимо возвыситься над индивидуальным Я и обратиться к осмысляющему раздумью. В свою очередь, философское партнерство, задавая текстом общефилософскую проблематику, ориентировано не на индивидуальное осмысление идеи, но на выход за рамки ограниченного Я, трансцен-дирование до сознания группы и рода посредством единения партнеров. Достижение подобного единения возможно в живом общении, но не в общениеподобных искусственных конструктах [2, с. 470].
Резонирование партнеров с идеями друг друга Р. Лахав демонстрирует на примере с джазовыми музыкантами. Всякий раз исполняя музыкальную композицию, джазовые музыканты импровизируют на своих инструментах, резонируя со звучанием друг друга, реагируя друг на друга. Подобно музыкантам, философские партнеры создают «симфонию» идей, а не критикуют идеи Другого (как партнера, так и текста). Резонирование связано с тем, что партнеры созидают симфонию понимания вместе, развивая друг друга, продолжая друг друга, как разные инструменты в оркестре привносят в мелодию свое звучание.
Современный человек не читает, но проглатывает тексты. С целью ориентации в информационном хаосе человек автоматически просматривает текст, оставляя его на поверхности, не доводя его до глубины. Созерцательное чтение, в свою очередь, по типу церковных песнопений, медитативно. Несколько прочтений вслух одного и того же фрагмента текста приводит к его глубокому осознанию, обращению партнера при его осмыслении не к тому интеллектуальному багажу, что собирался годами, но к тем идеям, что возникли в глубине Я при медитативном чтении.
Наконец, итогом партнерской сессии может стать составление карты идей, формирующей «скелет» философской теории, представленной в тексте. При составлении сети идей происходит движение от частей к целому. Отбросив зерна от плевел, партнеры способны сосредоточиться на основных элементах философского взгляда или текста.
В заключение следует отметить то, что в среде философской практики уже бытийствует миф о невозможности развития философии как практики в «душной» академической среде. В свою очередь, академическая философия, как правило, не знает о форме существования философии как практики; в иных случаях - не воспринимает практику как философию. М. Перракис, практикующий философ из Греции, утверждает, что философская практика и академическая философия должны воспринимать друг друга как «взаимодополняющие практики» [13], так как философская практика есть новая парадигма существования практической философии.
В свою очередь, некоторые российские преподаватели философии осуществляют проект интеграции форм и методов философской практики в образовательной системе [1; 2; 6]. Ценность академической философии в этом проекте не оспаривается. Академическая философия - это реализованный проект Запада. Но академическая философия не всегда релевантна ризоматичной современности. Поэтому возникают альтернативные академическому формы существования философского знания. Академическая философия созидает дерево логоцентризма, философская практика ориентирована на траву ризомы. Созидание современного философа сегодня невозможно без академической базы. В свою очередь, для представителей нефилософских дисциплин важна не столько общетеоретическая философская база, сколько живая философия, способная помочь студенту сформировать целостную картину мира; философия, организующая и созидающая человека будущего [5, с. 178]. Тогда преподаватель, привыкший работать с grund, roots и fundations, должен уметь отвлекаться и на траву.
Список источников
1. Борисов С. В. Философская практика как опыт «заботы о себе» // Наука ЮУРГУ: материалы 68-й научной конференции / Министерство образования и науки Российской Федерации; Южно-Уральский государственный университет. Челябинск, 2016. С. 457-465.
2. Гладышев В. И. Философский диалог как форма философской практики в системе образования // Наука ЮУРГУ: материалы 68-й научной конференции / Министерство образования и науки Российской Федерации; ЮжноУральский государственный университет. Челябинск, 2016. С. 470-474.
3. Делез Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато. Капитализм и шизофрения. М.: Астрель; У-Фактория, 2010. 896 с.
4. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М.: Академический Проект, 2009. 272 с.
5. Дыдров А. А. Человек будущего в трансгуманизме: семиотический анализ концепции о неочеловеке // Вестник ЮжноУральского государственного университета. Серия «Социально-гуманитарные науки». 2014. Т. 14. № 2. С. 175-178.
6. Дыдров А. А., Пеннер Р. В., Резвушкин К. Е. Заметки о философской практике О. Бренифье // Социум и власть. 2016. № 6. С. 112-115.
7. Иванова О. Э. Философская практика как запуск рефлексивности // Фундаментальные и прикладные исследования в современном мире: материалы XIV международной научно-практической конференции (16 июня 2016 г.): в 3-х т. СПб.: ООО «Стратегия будущего», 2016. Т. 3. С. 125-128.
8. Лахав Р. Философская практика - QUO VADIS? // Социум и власть. 2016. № 1 (57). С. 7-14.
9. Хайдеггер М. Отрешенность [Электронный ресурс]. URL: http://lib.ru/HEIDEGGER/gelassen.txt (дата обращения: 28.03.2017).
10. Цицерон М. Т. Избранные сочинения: тускуланские беседы. М.: Художественная литература, 1975. 456 с.
11. Lahav R. Handbook of Philosophical Companionships: Principles, Procedures, Exercises. Vermont: Loyev Books, 2016. 80 р.
12. Lahav R. The Philosophical Gardener [Электронный ресурс]. URL: https://philopractice.org/web/philosophical-companionship/ item/195-the-philosophical-gardener (дата обращения: 28.03.2017).
13. Perrakis M. Academic Philosophical Practice: Foe as Friend, or Vice Versa [Электронный ресурс]. URL: https://philopractice. org/web/the-vision-of-philosophical-practice/item/149-8-academic-philosophical-practice (дата обращения: 28.03.2017).
PHILOSOPHICAL COMPANIONSHIP: MOTUS FROM A PHILOSOPHER-GARDENER TO A PHILOSOPHER-PRACTITIONER
Penner Regina Vladimirovna, Ph. D. in Philosophy South Ural State University (National Research University) in Chelyabinsk penner. r.v@gmail. com
In the article philosophical companionship is considered as a necessary form of interaction between philosophers in the modern world. The key principles and basic concepts of companionship are emphasized. It is indicated that companionship stimulates philosophical reflection. At the same time, realization of the practice of philosophical companionship is impossible in academic philosophical discourse. The author presents the idea that the philosophy teacher, accustomed to working with grund, roots andfundations, should be able like a philosopher-gardener to pay attention to the grass as well.
Key words and phrases: philosopher; philosopher-companion; philosopher-gardener; philosophical companionship; reflection; philosophical practice; academic philosophy; education system.
УДК 72.726(72.03) Искусствоведение
В статье предпринято исследование этапов градостроительного формирования типичной казачьей крепости Среднего Поволжья - Бузулук. Проанализированы основные предпосылки сооружения казачьих крепостей в регионе. Выявлены факторы, повлиявшие на развитие крепости и впоследствии - города Бузулук. На основе натурных обследований автора и анализа генерального плана поселения рассмотрены характерные черты планировки и застройки Бузулука и в целом казачьих крепостей Среднего Поволжья второй половины XVIII - начала XX века.
Ключевые слова и фразы: вольные казаки; появление казачьих крепостей; формирование территории Бузу-лука; регулярность планировки.
Пономаренко Елена Владимировна, д. архитектуры, доцент
Научно-исследовательский институт теории и истории архитектуры и градостроительства (филиал) Центрального научно-исследовательского и проектного института Министерства строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации, г. Самара Самарский государственный технический университет evpon@mail.ru
АРХИТЕКТУРНО-ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ КАЗАЧЬЕЙ КРЕПОСТИ БУЗУЛУК В СРЕДНЕМ ПОВОЛЖЬЕ
Архитектурно-градостроительная культура российского казачества составляет значительную часть архитектуры и градостроительства провинций Российского государства. Градостроительство и архитектура являются наименее изученными областями художественной и исторической культуры казачества Поволжья и всей России. Выявление общероссийских черт архитектурно-градостроительной культуры казачества возможно только на основе изучения локальных региональных вариантов этой культуры. В этой связи важно исследовать наиболее характерные казачьи крепости регионов, проводить их комплексный историко-архитектурный анализ.
Полномасштабное исследование архитектурно-градостроительной культуры волжского казачества до настоящего времени не проводилось. Начало этнографическому изучению волжских казаков было положено в конце XIX - начале ХХ в. В начале ХХ века появился ряд трудов, в которых наряду с вопросами истории, организационного устройства и современного авторам состояния казачьего войска некоторое внимание уделялось градостроительству и архитектуре.
В середине XV - XVI в. территория Среднего Поволжья являлась одним из центров сосредоточения «вольного казачества». Здесь проходил Волжский торговый путь, который являлся привлекательным объектом для разбоя. В XVII веке большое значение начинают приобретать казачьи линии крепостей. В этот период казаки решили стать подданными России. «На указанном месте, живши, они несколько лет, наконец, усо-ветовали послать от себя к Его Величеству Государю Царю и Великому князю Михаилу Федоровичу объявить о себе и просить, дабы Он Великий Государь, их казаков, милостиво принял под царскую свою державу, обещая служить Ему, Великому Государю, и наследникам его... Потом с показанного урочища Коловоротно-го переселились они немного повыше на другое урочище, называемое Орешным» [10, с. 25]. Новый этап освоения края русскими начинается со строительством крупного опорного пункта - города Оренбурга в 1735 году (Рис. 1). Затем создаются: Самарская линия, Оренбургская и многие другие [8, д. 1891].
