CC BY
150
4. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.): в 2 т. СПб., 1999.
5. Нардова В.А. Городское самоуправление в России в 60-х - начале 90-х годов XIX века. Л., 1984.
6. Свод законов Российской империи. СПб.,
1899. Т. 9. Ст. 665.
7. Государственный архив Орловской области (ГАОО). Ф. 593. Оп. 1. Д. 130. Л. 5об., 484об.-486об.; 7, 44, 377об., 488об.-489; 59об, ЮЗ-104; 348-350. Журналы заседаний думы.
1.01.1897 - 31.12.1897.
8. ГАОО Д. 192. Л. 471-472. Журналы заседаний думы. 1.01.1894 - 29.12.1894.
9. Басов Д.И. История города Орла // Истории русской провинции. 1995. № 4. С. 22.
10. ГАОО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 130. Л. 84об.-85, 126об.-127, 274. Журналы заседаний думы.
1.01.1897 - 31.12.1897.
11. ГАОО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 7658. Л. 1-3об.
12. ГАОО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 85. Л.17, 34.
13. ГАОО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 135. Л. 1.
14. ГАОО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 135. Л. 10-10об.
15. Орловские губернские ведомости. 1908. 26 апр.
16. Устав Орловского купеческого собрания. Орел, 1899. С. 2.
17. Отчет Орловского купеческого собрания за время с 23 января по 1 ноября 1909 г. Орел, 1909. С. 19.
18. Орловский вестник. 1912. 28 сент.
19. Орловский вестник. 1912. 15 окт.
20. Емельянов В. Судьба купеческого собрания // Дело. 1992. № 2. С. 8.
21. Отчет Орловского купеческого собрания за время с 23 января по 1 ноября 1909 г. Орел, 1909. С. 19-21.
22. Емельянов В. Судьба купеческого собрания // Дело. 1992. № 2. С. 5, 8.
23. Орловское купеческое собрание // Краеведческие записки. Орел, 1998. Вып. 2. С. 90.
24. Плетнев И. Т. Воспоминания шестидесятника // Наша старина. 1915. № 7. С. 656.
25. Орловский вестник. 1914. 25 дек.
Поступила в редакцию 18.03.2008 г.
Lavitskaya M.I. Estate-corporate organizations of Orel merchants in the second half of the XIX - early XX centuries. The article gives a detailed studying of the corporate organs of merchant class of Orel province in the second half of the XIX - early XX centuries. The subject of the research is devoted to the principles of organization and directions of work of estate establishments of the Orel merchants after the period of reforms.
Key words: estates, merchant class, corporate organizations.
ОРГАНИЗАЦИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ДОМОВ ТРУДОЛЮБИЯ В ГУБЕРНИЯХ ЦЕНТРАЛЬНОГО ЧЕРНОЗЕМЬЯ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX в.
(По материалам Курской и Тамбовской губерний)1
Л.С. Гатилова
Статья посвящена истории благотворительности, трудовой помощи в России в конце XIX - начале XX в., возникновению и развитию домов трудолюбия в губерниях Центрального Черноземья (Курской и Тамбовской).
Ключевые слова: благотворительность, общественное призрение, трудовая помощь, дома трудолюбия, нищенство.
В конце XIX - начале XX в. в России одной из форм организации трудовой помощи являлось повсеместное создание домов трудолюбия. Современное толкование домов трудолюбия дано в энциклопедическом словаре: «Дома трудолюбия - это благотвори-
1 Работа выполнена при финансовой поддержке Российского Гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 07-01-72102-а/ц 2007 г.
тельные заведения, осуществляющие трудовое перевоспитание нищих путем предоставления им работы и приюта» [1]. Основателем первого дома трудолюбия был Иоанн Кронштадтский, в 1881 г. открывший такое заведение. Он был сооружен в память Александра II на значительные пожертвования императорской семьи. Начав свою работу в самых скромных размерах, в течение одного 1896 г.
он дал работу 21876 людям [2]. При нем в начале XX в. состояло начальное народное училище, детская библиотека, воскресная школа, убежище для сирот, общеблаготворительные учреждения: богадельня, ночлежный приют, народная столовая, дом дешевых квартир, дача за городом и дом им. о. Иоанна [3]. Этот опыт использовался в других регионах России.
Огромную роль в создании домов трудолюбия и работных домов сыграло также учрежденное в 1895 г. Попечительство о домах трудолюбия и работных домах (позднее -Попечительство о трудовой помощи), находившееся под покровительством императрицы Александры Федоровны.
При создании домов трудолюбия власти проявляли большую заинтересованность. С возникновением Попечительства о трудовой помощи усилилась пропаганда идеи трудовой помощи в борьбе с нищенством. Почетный член Попечительства барон О. О. Букс-гевден в 1896-1898 гг. объехал значительную часть России и своими беседами, сообщениями помог многим деятелям на местах уяснить значение домов трудолюбия, возбудить вместе с тем в широких кругах населения живой интерес и сочувствие к этой отрасли благотворительности [4]. В частности, газета «Курские губернские ведомости» в разделе «Местная хроника» сообщала о прибытии в Курск 25 августа 1898 г. барона
О. О. Буксгевдена «с целью ближайшего ознакомления с деятельностью курского благотворительного общества», «а равно для совместного обсуждения вопросов с членами этого общества о наилучшей организации дел дома трудолюбия» [5].
Внутренняя жизнь домов трудолюбия, организация учреждений трудовой помощи регламентировалась Комитетом Попечительства.
Была выработана общая инструкция, содержавшая руководящие указания в их деятельности. Кроме примерного «Устава Попечительского общества о доме трудолюбия» и «Правил», были выработаны еще особые «Руководящие начала для Правлений Попечительных обществ о домах трудолюбия» и для призреваемых, живущих в доме трудолюбия, а также правила и для приходящих туда только на работу [6, 7].
Член Правления благотворительного общества при Воронежском Доме Трудолю-
бия, священник Стефан Карпов оставил интересные наблюдения о деятельности Курского дома трудолюбия, где он побывал. имея задание осмотреть некоторые дома трудолюбия в центральных городах России, соседних Воронежу [8].
Курский дом трудолюбия, по его мнению, находился «в весьма убогих условиях». Он размещался в трех небольших комнатах, где в первый месяц по открытии дела собиралось до 60 человек обоего пола. В 1898 г. там работало всего 6 женщин. Причины этого С. Карпов связывал с тем, что члены Правления отклонились от непосредственного участия в жизнедеятельности дома трудолюбия, что никто не посещает его, и в судьбе его никто не принимал никакого участия. Трудолюбцами заведовала жена городского головы, которая за свой счет покрывала убытки по дому трудолюбия, и «живет он -лишь бы жить» [8, с. 1]. Попечительница покупала ситцы, женщины шили чернорабочим сорочки, латали хлебные мешки, но вся их работа была очень убыточна. Весьма детально охарактеризовал Карпов работу трудолюбцев: «Мешки починяют по 6 коп. за 100 штук, с наложением чуть не по 6 лат на каждый мешок. Пыль от хлебных мешков и грязные тряпки, которыми они их латают, много дают весьма нежелательного сора и пыли. Пробовали в Курском доме трудолюбия клеить мешки, но, покупая бумагу у местных торговцев, делали большие переплаты, штемпели не накладывались на пакеты, поэтому эта работа была в городе очень незаметна». Он отмечал также, что продукция Курского дома трудолюбия не пользуется спросом, в частности, до 10 пудов пакетов, принадлежавших дому трудолюбия, давно лежат непроданными в лавке Головы. Вместе с тем, по-прежнему готовые пакеты, клееные в Москве, вагонами везутся в Курск [9].
Дешевая столовая, ночлежный дом при доме трудолюбия в Курске имели самостоятельное значение, у них были свои попечители, что оказывало неблагоприятное влияние на существование и деятельность дома трудолюбия. «В Курске, - докладывал Карпов, -дешевая столовая и ночлежный дом помогают тунеядцам нищенствовать с большими удобствами, но основная идея в учреждении дома трудолюбия, с его желанным призывом к труду, видимо, не понята (курсив мой. -
Л. Г.) и не из чего не видно, чтобы там возникла, хотя бы косвенным путем какая-либо борьба с разрастающимся там нищенством» [9]. Подчеркивая отсутствие централизации в деле благотворительности в Курске, равнодушие и безучастие общества к ведению дела, С. Карпов вместе с тем отмечал, что в городе все же пришли к осознанию необходимости построить один большой дом трудолюбия, «где бы жизнь бедных могла более целесообразно быть обставлена». Поэтому в определенной степени диссонансом звучит информация, приведенная в книге М.Н. Дмитриева «Дома трудолюбия» о том, что Курский губернатор сообщал сведения в комиссию, учрежденную при Министерстве Юстиции для разработки вопроса о мерах борьбы с профессиональным нищенством, о благополучном положении дела, о том, что с устройством дома трудолюбия число нищих уменьшилось, хотя в незначительной степени [10].
Приведем еще свидетельство Е.Д. Максимова - управляющего делами Комитета Попечительства в С.-Петербурге, побывавшего в 1900 г. с инспекционной проверкой в ряде городов, в том числе Воронеже и Курске. В своем отчете он сообщал, что в 1899 г. в общей сложности работы производились в течение 249 рабочих дней, работали исключительно женщины - 2,161 (т. е. 8,7 в день). Работы, в основном, заключались в пошиве мешков, починке их и шитье разного рода белья. Пользуясь отчетными данными Курского дома трудолюбия, Е.Д. Максимов отмечал, что в течение года на приход поступило от заказов 132 руб. 81 коп., и из сумм благотворительного общества поступило 607 руб. 15 коп., т. е. наибольшая сумма. В течение года вся сумма была израсходована. Причем трудолюбцам за произведенные ими работы и на пищу было отпущено 228 руб. 72 коп., а остальные деньги (большая часть) 415 руб. 70 коп. была отдана в счет жалованья смотрителям и сторожам [4, с. 123]. Бюджет, по мнению Е.Д. Максимова, весьма скромный.
Вместе с тем, как положительный момент он отмечал наличие у дома трудолюбия собственного помещения, постройка которого обошлась благотворительному обществу в 20.000 руб., не считая пожертвований и стоимости усадьбы, предоставленной безвозмездно Курским городским самоуправле-
нием. Этот факт свидетельствует о контакте городских властей с благотворительными обществами и непосредственном их материальном вкладе в дело развития благотворительности в городе.
В отчете Е. Д. Максимова содержится даже описание внешнего вида здания, в котором размещался дом трудолюбия. «Главное здание, - писал он, - представляет из себя большой двухэтажный в русском стиле дом, выходящий на Чумаковскую улицу; во дворе устроено другое одноэтажное здание для приюта «ясли» и затем возведены все необходимые постройки» [4, с. 124]. Максимов подчеркивал, что главное здание действительно красиво и даже изящно, но, вместе с тем, уже через год после его возведения оно потребовало значительного ремонта. В результате некачественного выполнения строительных работ дом оказался чрезвычайно холодным, стены не были проконопачены, расположение дверей в доме тоже было признано неудобным. Вот такое заключение сделал о Курском доме трудолюбия Е.Д. Максимов, объективно и лаконично отражая в своем отчете положение дела, негативные моменты в его деятельности.
Устав курского благотворительного общества был утвержден курским губернатором 13 декабря 1897 г. [11]. В связи с этим Е.Д. Максимов сделал замечание, что он не имел специального устава, согласованного с уставом Попечительства о домах Трудолюбия и Работных домах [4, с. 123]. Вместе с тем, следует отметить интересный факт, на который указывает в своем исследовании дореволюционный исследователь Г.Г. Швит-тау [12], что именно Курскому Дому Трудолюбия принадлежала инициатива обратиться с ходатайством в Комитет Попечительства выработать нормальный устав для различных типов организации трудовой помощи. На заседании 17 января 1897 г. комитет обратил внимание на то, что «Курский дом трудолюбия не имеет определенного самостоятельного устава и руководствуется в своей деятельности общим уставом Благотворительного общества». Было отмечено, что в таком же положении находились и другие дома трудолюбия, обращавшиеся к Комитету за пособием, но содержавшиеся не специальными, попечительными о них обществами. Такое положение, по мнению Комитета, нельзя было
признать нормальным. Комитет решил обратить самое серьезное внимание на то, чтобы дома трудолюбия, основанные благотворительными обществами, «укрепились бы на началах, предназначенных для самого Попечительства». По убеждению Комитета, необходимо объединить деятельность домов трудолюбия. Как видим, в этой позиции выражено стремление централизовать работу домов трудолюбия, держать под жестким контролем «из центра» управление ими.
Правила отдела по трудовой помощи, созданного при Курском благотворительном обществе, были утверждены 20 мая 1903 г. Комитетом [11]. В Курске к этому времени были созданы дом трудолюбия для мужчин и мальчиков, посредническая контора, богадельня для женщин, двое детских яслей. О том, какие значительные изменения произошли в Курске за несколько лет в организации трудовой помощи, свидетельствуют сохранившиеся документы в Государственном архиве Курской области. Документы финансовой отчетности Курского дома трудолюбия за 1905 г. (по месяцам) дают также дополнительную информацию о содержании и характере работы в нем, об условиях жизни трудолюбцев и их заработках и др. [13].
В доме трудолюбия к этому времени имелись уже столярные, швейные, картонажные мастерские. Здесь шили кофты, костюмы, клеили шляпные, чайные, торговые, конфетные, картузные коробки, различные пакеты, выполнялись переплетные работы, изготавливали записные книжки, а также производились несложные столярные работы. Зачастую эти работы выполнялись по заказам различных учреждений, например, мужской, женской гимназий, курской женской Вознесенской школы, курского епархиального училища [14]. Переплетные работы выполнялись также по заказам духовной семинарии, казенной палаты и др. [14, л. 95]. Сохранились сведения, что для курского исторического музея изготавливался письменный стол. Выполнялись также частные заказы. Например, клеились пакеты, картонные коробки и т. п. Расходно-приходные документы позволяют судить об источниках финансирования дома трудолюбия. Так, в октябре 1905 г. от Курского благотворительного общества поступило 701 руб.; пожертвований не было, за проданные изделия трудо-
любцев было получено 393 руб. За работы, выполненные трудолюбцами в типографии, в кассу дома трудолюбия было получено 295 руб., по учебным мастерским - столярной и швейной - 205 руб., по посреднической конторе - 17 руб. [14, л. 5]. Причем число работавших колебалось. Если в сентябре работало 24 чел., то в октябре в доме находилось вначале 35 чел., затем 41, а к концу месяца - 44 чел. [13, л. 1; 14, л. 5; 15], в декабре - 50 чел. Менялась и оплата труда, если в сентябре трудолюбцы за несколько дней (6-7) получали по 40 коп. каждый, то в октябре она была выше - 50-60 коп. за 5-7 дней [14, л. 5]. Деньги выдавались один раз в неделю. Не была постоянной цифра количества выпускаемой продукции. Так, в январе изготовили 13 тыс. чайных коробок, в феврале - 9 тыс., марте - 18 тыс., в апреле - 8 тыс. [14, л. 74]. Вероятно, эти цифры зависели от многих моментов: и от количества работавших, и от поступивших денежных средств, и от количества заказов и др.
Анализ документации позволяет прийти к выводу, что основным источником финансирования Курского дома трудолюбия были поступления от благотворительного общества, а также денежные средства, поступаемые от продажи изделий, изготовленных трудолюбцами, и от выполненных ими работ. Пожертвований практически не поступало. Успешно шла реализация изделий, изготовленных трудолюбцами. Если в сентябре их было продано на сумму 96 руб. 20 коп., то в октябре - 393 руб., в декабре - 468 руб. 90 коп. [13, л. 1; 14, л. 5]. Неравномерно поступали полученные суммы за произведенные работы трудолюбцами. Наибольшими они были по типографии - до 295 руб. в октябре и по учебным мастерским (столярным) - в сентябре 366 руб., в декабре - 304 руб. 25 коп. [14, л. 5; 15, л. 1об.].
Заработная плата сотрудников дома трудолюбия зависела от должности. Ведомости жалованья за декабрь дают представление о его размерах. Наивысший оклад (годовой) имел смотритель - 360 руб., заведующий справочной конторой - 240 руб., зав. швейной мастерской - 180 руб., наборщик в типографии - 300 руб., конторщик - 60 руб., учитель столярной мастерской - 204 руб., помощник столяра - 120 руб., повар - 96 руб., дворник - 108 руб. [13, л. 58]. В качестве на-
грады, поощрения к Рождеству сотрудники получали надбавку - от 30 руб. смотрителю, до 2 руб. 50 коп. - помощнику столяра и дворнику [13, л. 59]. Что же касается трудолюбцев, то в среднем в месяц каждый получал от 1-2 руб. до 3 руб. Только у двух человек в декабре она составила 6 руб., а у одного -11 руб. 50 коп. Такими низкими были эти расценки.
Из общей суммы 1224 руб. 78 коп., израсходованной по дому трудолюбия в октябре 1905 г., только 228 руб. 90 коп. приходилось на заработанную плату трудолюбцев [14, л. 75].
Сохранившиеся счета на продукты и товары, которые дом трудолюбия приобретал в магазинах, также позволяют сделать выводы не только о непосредственных расходах на питание, но и о характере питания (по перечню тех продуктов, которые приобретались). Следует заметить, что продукты приобретались ежедневно, как правило, в магазине Д.Т. Смирнова, находившегося у Херсонских ворот в Курске. Какие же это продукты? Сахар, чай, соль, грибы, гречневая крупа, сало, маринад, лавровый лист - всего на сумму 175 руб. 49 коп. [14, л. 5].
В других лавках приобретался также хлеб, мясо, рыба, конечно, последние в ограниченных размерах. Так, в мае расход по столовой составлял 294 руб. 36 коп., из них - жалованье повару - 8 руб., хлеб - 174 руб. 73 коп., мясо -28 руб., рыба - 10 руб. [16]. Эти данные убедительно характеризуют весьма скромный уровень питания трудолюбцев, где преобладали в рационе преимущественно хлеб, каша, чай и т. п.
Денежные счета дают представление и о других расходах, необходимых дому трудолюбия, расходы на керосин, бензин, за доставку воды в бочках, на трамвай, мыло для типографии, шпагат, стекло и др. мелкие расходы. В частности, на баню для трудолюбцев в декабре было истрачено 6 руб. 20 коп.
Все приведенные нами сведения по Курскому дому трудолюбия свидетельствуют, что он в определенной степени выполнял возложенные на него задачи, хотя и в весьма скромных размерах. Вместе с тем, расходноприходная документация, казалось бы, скупая и невыразительная, как в фокусе, отражает жизнь тех людей, которые волею судьбы оказались в этом учреждении, помогав-
шем им преодолевать своим трудом беспросветную нищету и бедность. Эти документы свидетельствуют также о том, что дома трудолюбия как форма трудовой помощи населению в определенной степени оправдывали себя. За 10 лет со дня открытия Попечительства о домах трудолюбия эти учреждения прижились не только в центре, но и в провинции, выполняя определенную социальную функцию борьбы с нищенством.
Заведения трудовой помощи существовали и в Тамбовской губернии - Дом трудолюбия и работный дом. Различие между Домами трудолюбия и Работными заключалось в том, что первые предназначались только для добровольно ищущих труда нищих, вторые же призваны были служить для принудительного содержания уклоняющихся от работ нищих по промыслу. Работный дом был открыт еще в 1888 г. и являлся одним из первых в России учреждением подобного типа. Учредители общества «Работный дом», среди которых был тамбовский губернатор барон А.А. Фредерикс, преследовали цель помочь способным к труду беднякам найти заработок [17]. Капитал общества складывался из частных пожертвований и членских взносов. С 1890 г. Тамбовская городская Дума выдавала ежегодно Работному дому пособие в размере 300 руб. С 1903 г. это общество субсидировало и губернское земство. В отчете правления за 1895 г. общему собранию говорилось: «Работный дом, в особенности зимою, переполнен людьми обоего пола, всякого звания, возраста и сословия, желающими работать, людьми, проживающими в городе и почему-либо не имеющими средств к проживанию, а также пришлыми элементами, не находящими себе заработка в городе. Лица, почему-либо потерявшие место и оставшиеся в безвыходном положении, находят здесь возможность заняться честным трудом, прокормиться и заработать немного денег. Поденная плата от 3 до 55 копеек» [18]. Прием в Работный дом был открыт для всех и не имел никаких формальностей. Можно было зарегистрироваться под чужой фамилией. Каждому посетителю по мере его сил и способностей давалась работа и необходимые для ее выполнения материалы. Изготовляли коробки для тортов, конфет, лыковые плетенки, мочальные щетки, товарные и столярные изделия и пр. Администрация Ра-
ботного дома организовывала сбыт продукции лицам пожилого возраста, калеки получали наиболее легкую работу, например, щипанье перьев, трепание мочалы и т. д. Помимо поденной платы каждый работник получал по 2 фунта черного хлеба, обед из двух блюд и ужин. Число посетителей в день в 1902 г. доходило до 200 человек. На заработок в Работный дом приходили жители и из уездов, для них был организован ночлег [19, 20].
Что же касается результативности Тамбовского дома трудолюбия, то по сведениям дореволюционного автора М.Н. Дмитриева, ссылавшегося на отчеты тамбовского губернатора, «дом трудолюбия в Тамбове во вверенной губернии никакого влияния не оказал...» [10].
Вопрос об организации общественных работ неоднократно обсуждался в Тамбове на губернских земских собраниях. «Общественная работа - это искусственно создаваемый заработок народонаселению в тяжелое для него время. Работы эти должны быть организованы так, чтобы они являлись не только денежной помощью нуждавшимся, но удовлетворяли бы другим потребностям данной личности», - так характеризовалось понятие «общественные работы» на собрании губернского земства в 1902 г. [21]. Каждое уездное земство имело план общественных работ.
Помимо домов трудолюбия для взрослых в губерниях Центрального Черноземья, как и по всей стране, создавались детские дома трудолюбия, получившие название Ольгинских. Первый Ольгинский приют в России был основан в Царскосельском уезде в ознаменование рождения Великой княжны Ольги Николаевны в 1895 г. Как земля, так и денежные средства для его учреждения были пожертвованы Императором. Его целью являлось: «призревать, нравственно развивать и приучать к труду бедных беспризорных детей столицы, лишенных всякого воспитания и образования, зачастую и куска хлеба» [4, с. 16]. Положение об Ольгинских приютах было утверждено еще 31 января 1896 г. Наибольшее количество Ольгинских приютов возникло в период с 1899 по 1902 г., благодаря деятельности Попечительства о трудовой помощи. Если в 1898 г. было 6 приютов, то в 1899 г. - 13, в 1900 г. - 22, в 1902 г. - 32, в 1905 г. - 35 [12, с. 310]. Основная задача
Ольгинских приютов сводилась к призрению и воспитанию остающихся без присмотра и пристанища детей обоего пола с целью подготовить их к самостоятельной трудовой жизни. Сообразуясь с местными условиями, детей приучали к крестьянским работам, садоводству, огородничеству, рукоделию и ремеслам. Изучали они также Закон Божий, грамоту, начальные правила счета, рисование, черчение (проходили курс начальной школы). С детьми проводили религиознонравственные беседы, которые поручались священнику. Дети неправославного исповедания пользовались по мере возможности наставлениями в вере своих духовных служителей. Ведение делами каждого из приютов находилось в руках «Попечительного общества об Ольгинском детском приюте трудолюбия». Впоследствии проявлялась забота о надлежащем устройстве призревавшихся.
Составными частями Ольгинского приюта должны были быть: общежитие (интернат), мастерская и школа грамотности с необходимым обучением в ней, кроме общих предметов, черчению и рисованию.
Одним из первых Ольгинских приютов в Центральном Черноземье был Ольгинский приют для мальчиков в г. Козлове Тамбовской губернии (Устав был учрежден в 1899 г.) [11, с. 259]. В г. Шацке Тамбовской губернии потребность в устройстве детского приюта трудолюбия ощущалась уже давно в виду значительного числа сирот, насчитываемых как в самом городе, так и в его уезде. В городе отсутствовало какое-либо благотворительное учреждение, которое взяло бы на себя заботу об этих сиротах. Шацкому обществу было ассигновано 5000 руб. на проектирование и постройку здания для Ольгинского приюта. Предполагалось завершить его строительство весной 1901 г. Он рассчитан был на 20 мальчиков, которые должны обучаться различным ремеслам, а также огородничеству, садоводству на небольшом участке земли. Ольгинский приют предполагалось открыть и в г. Землян-ске Воронежской губернии [4, с. 108].
Следует заметить, что финансирование Домов трудолюбия осуществлялось в соответствии с их уставом. Попечительство не в состоянии было брать на себя обязательства по оказанию постоянной помощи на их содержание. Об этом было заявлено еще на за-
седании 20 ноября 1895 г. Эта же мысль прозвучала и на заседании Комитета 17 февраля 1896 г., где рассматривалось ходатайство Тамбовского работного дома о выделении ему безвозвратного пособия или ссуды. Комитет высказал общий взгляд на это дело. На заседании было отмечено, что «отпуск крупных сумм в пособие, ослабляя энергию лиц, стоящих во главе учреждения», и «приучая их рассчитывать на постороннюю помощь в принципе не должен считаться желательным». Комитет признал, что лишь в особых случаях и в небольших размерах можно выдавать безвозвратные пособия [3, с. 38, 40].
Так, в отчетах Попечительства за 18951897 гг. указано, что Тамбовский работный дом получил пособие - 9000 руб. - от императрицы по заключению Комитета Попечительства [4, с. 6]. В 1897 г. беспроцентными ссудами было выдано 31500 руб. Смоленскому, Киевскому и Курскому Домам трудолюбия [4, с. 16].
Эта помощь оказывалась и в 1899-1901 гг. по случаю неурожаев и других бедствий. В 1905-1906 гг. Попечительство оказало помощь 7 губерниям (30 уездам), в том числе и Тамбовской [11, с. 48]. Такой поворот в сторону помощи Попечительства местным учреждениям совершился в 1900-1902 гг., что было связано со сложными экономическими условиями и невозможностью местных благотворительных обществ в виду «особой бедности материальными средствами» финансировать самостоятельно открытия новых благотворительных учреждений, домов трудолюбия. За 18 лет Попечительство выделило пособиями и ссудами значительную сумму свыше 2 млн руб. [12, с. 43].
Следует заметить, что Попечительство не ограничивалось практическими делами и реализацией задач по организации трудовой помощи. Оно занималось и общепросветительскими функциями (участие в съездах, конгрессах, выставках и т. п.). Так, оно участвовало во Всемирной выставке в Париже (1900 г.), где было задействовано 27 учреждений трудовой помощи. По этому поводу Г.Г. Швиттау замечал: «Выставленные на Парижской выставке изделия Домов трудолюбия дали возможность в значительной мере познакомиться с постановкой труда в этих учреждениях» [12, с. 78]. В числе участников был и Тамбовский работный дом [4, с. 89].
Итак, на примере развития трудовой помощи в губерниях Центрального Черноземья мы показали, что:
1) создание домов трудолюбия было вызвано определенными социально-экономическими и политическими условиями конца XIX - начала XX в.;
2) они призваны были быть одним из рычагов в борьбе с нищенством, в решении социальных проблем;
3) в создании домов трудолюбия, их стремительном росте по всей России, в том числе и в губерниях Центрального Черноземья, большую роль играли Попечительство о домах трудолюбия, опекаемое императорской семьей, а также местные органы власти;
4) это были наиболее типичные учреждения трудовой помощи в конце XIX - начале XX в.; дома трудолюбия имели свой устав, правила призрения трудолюбцев, которые согласовывались с Комитетом Попечительства, контролирующего их деятельность;
5) дома трудолюбия создавались в сложных материальных, экономических условиях, что сказывалось на их деятельности, скромном финансировании и т. п.;
6) дома трудолюбия не могли во всей полноте решить проблемы безработицы, нищенства и лишь частично облегчали участь незначительному количеству обездоленных людей. Вместе с тем, их опыт создания имеет положительное значение;
7) они носили не государственный, а общественный характер, как и многие благотворительные учреждения конца XIX - начала XX в.;
8) создание домов трудолюбия имело цель не только оказать трудовую помощь, но и выполнить нравственную, воспитательную функцию, научить людей честным трудом зарабатывать на жизнь, что было, безусловно, в тех условиях весьма сложно.
1. Социальная работа. Российский энциклопедический словарь / под общ. ред. В.И. Жукова. М., 1997. Т. 1. С. 106.
2. Антология социальной работы. М., 1994. Т. 1. С. 60.
3. Швиттау Г.Г. Трудовая помощь в России. Пг., 1915. Ч. 1. С. 187.
4. Сборник сведений по состоянию под августейшим покровительством Государыни Императрицы Александры Федоровны попечи-
тельства о домах трудолюбия и работных домах. СПб., 1901. Вып. II. С. 7.
5. Курские губернские ведомости. 1898. № 182. 25 авг.
6. Устав Попечительства Общества о доме трудолюбия // Попечительство о трудовой помощи. Сборник сведений. Вып. 1. Узаконения и распоряжения. Пг., 1916. С. 62-71; 188-191.
7. Правила для призреваемых, живущих в доме трудолюбия» // Там же.
8. Протоколы и устав благотворительного общества при Воронежском доме трудолюбия. Воронеж, 1899. С. 37.
9. Доклад члена Правления о. Стефана Карпова // Протоколы и устав благотворительного общества при Воронежском доме трудолюбия. Воронеж, 1899. С. 2.
10. Дмитриев М.Н. Дома трудолюбия. СПб.,
1900. С. 166.
11. Попечительство о трудовой помощи. Сборник сведений. Вып. I. Узаконения и распоряжения. Пг., 1916. С. 236.
12. Швиттау. Трудовая помощь в России. Пг., 1915. Ч. II. С. 37.
13. ГАКО. Ф. 171. Оп. 1. Д. 104.
14. ГАКО. Ф. 171. Оп. 1. Д. 102. Л. 72.
15. ГАКО. Ф. 171. Оп. 1. Д. 101. Л. 6.
16. ГАКО. Ф. 171. Оп. 1. Д. 103. Л. 85.
17. Работный дом // Тамбовские губернские ведомости. 1898. № 9.
18. Отчет Тамбовского попечительного общества «Работный дом» за 1895 год. Тамбов, 1896. С. 5.
19. Социальная работа в России: прошлое и настоящее. М.; Ставрополь, 1998. С. 92.
20. Справочник-календарь Тамбовской губернии на 1903 год. Тамбов, 1903. С. 144.
21. Журналы чрезвычайного Тамбовского губернского земского собрания. Тамбов, 1902. С. 251.
Поступила в редакцию 22.02.2008 г.
Gatilova L.S. The structure and activity of Diligence Houses in provinces of Central Chernozem Zone in late
XIX - early XX centuries (on the materials of Kursk and Tambov provinces). The article is devoted to the history of charity, help with employment in Russia at early XIX - late
XX centuries, to the appearance and development of the houses of employment in the regions of Central Chernozem Zone (Kursk and Tambov regions).
Key words: charity, social care, labour support, diligence houses, poverty.
СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ЧТЕНИЯ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ПРОИЗВОДСТВЕННУЮ КУЛЬТУРУ КРЕСТЬЯН В НАЧАЛЕ ХХ в.
М.Д. Книга
Статья посвящена проблеме распространения аграрных знаний в России в начале ХХ в. Доказывается, что трансляция научного знания путем проведения сельскохозяйственных чтений влияла на подъем уровня земледельческой культуры в крестьянских хозяйствах.
Ключевые слова: сельскохозяйственные чтения, агрономическая помощь, аграрно-научное знание.
Техническая отсталость и бедность русской деревни на рубеже XIX-XX вв. обрекали ее на полное бессилие в случае неблагоприятных погодных условий. Стремление крестьян минимизировать степень хозяйственного риска исключало возможность использования новой агротехники, улучшенных сортов сельскохозяйственных культур. Решить проблему архаичности сельского хозяйства можно было путем распространения научно-аграрных знаний, организации информационно-консультативной помощи. Необходимость аграрного просвещения народа стала особенно очевидна после массового
голода 1891-1892 гг. Перед министерством земледелия встала задача найти доступные и, что немаловажно, малозатратные формы донесения до крестьян информации, несущей научное аграрное знание. Такая форма была найдена: это сельскохозяйственные чтения. На рубеже XIX-XX вв. началось становление этой формы внешкольного сельскохозяйственного образования.
На основании закона от 14 июня 1888 г. были учреждены должности правительственных агрономов, которые имели право устраивать публичные чтения и беседы. Министерство возлагало на эти мероприятия
