CC BY
18
УДК 342.31:342.5 ББК 66.2 (2Рос)
Литвинова Юлия Игоревна Litvinova Yulia Igorevna
доцент кафедры теории государства и права Ростовского юридического института МВД России, кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]
Associate Professor, Department of Theory of State and Law, the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Law.
Обринская Елена Константиновна Obrinskaya Elena Konstantinovna
старший преподаватель кафедры государственных и гражданско-правовых дисциплин Крымского филиала Краснодарского университета МВД России, кандидат политических наук. E-mail: [email protected]
Senior Lecturer, Department of State and Civil Law Disciplines, the Crimean Branch of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Politics.
ОРГАНИЗАЦИОННО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО МЕХАНИЗМА ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ МЕНТАЛЬНЫМ УГРОЗАМ
Organizational and functional elements of the state mechanism for countering mental threats
Статья посвящена анализу организационно-функциональных аспектов обеспечения ментальной безопасности России. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации предполагает осуществление ряда мероприятий в духовно-культурной сфере. Важно, чтобы имелась или создавалась соответствующая инфраструктура.
Ключевые слова: национальная безопасность, ментальная безопасность, государственный механизм.
Ментальные угрозы являются одними из наиболее опасных в силу своей латентности. Противостоять тому, чего не видишь и не ощущаешь, чрезвычайно сложно. «Незаме-чаемость» ментального воздействия значительно облегчает его осуществление, а между тем масштаб и деструктивность данного явления позволяют характеризовать его как «ментальный терроризм», или «ментальную интервенцию».
Актуальность ментальной безопасности отражена в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (далее -Стратегия) [1], хотя и не названа так напрямую. В документе определены основные пути решения проблем в сфере ментальной безопас-
The article is devoted to the analysis of organizational and functional aspects of ensuring the mental security of Russia. The National security strategy of the Russian Federation involves a number of activities in the spiritual and cultural sphere. It is important that an appropriate infrastructure is available or created.
Keywords: national security, mental security, state mechanism.
ности, обозначены точки приложения усилий для противодействия деструктивным тенденциям общественного развития, которые негативно влияют на состояние национальной безопасности.
Однако очевидно, что для эффективного решения обозначенных задач фиксации указанных аспектов в нормативных документах недостаточно. Необходим организационно-функциональный механизм для разработки и практической реализации конкретных мер и мероприятий в сфере обеспечения ментальной безопасности в соответствии с задачами, поставленными в Стратегии.
Первостепенное значение в обеспечении национальной безопасности в ментальной
сфере имеет образование. Сложившиеся установки общественного сознания довольно непросто изменить. Легче, хотя и требует значительно большего времени, формировать у подрастающего поколения конструктивные элементы национальной идентичности, воспитывать чувство патриотизма. Поэтому главным объектом ментальной безопасности является молодежь, которая в первую очередь подвергается деструктивному внешнему воздействию.
Исследователи сходятся во мнении, что «особую роль в обеспечении безопасности играет сфера образования, в рамках которой создаются глубинные механизмы самоопределения и информационно-культурного иммунитета, воспроизводится интеллектуальный потенциал общества» [2, с. 115]. Причем эта взаимозависимость обоюдна. Это обусловлено тем, что «национальная безопасность является необходимым условием формирования, развития и функционирования образования, в то время как образовательный потенциал представляет собой важнейший ресурс и инструмент национальной безопасности» [2]. Именно внешнее воздействие в сфере образования является наиболее опасным, т. к. влияет на обеспечение будущего страны, формирование ее демографического потенциала, что впоследствии отразится на науке, экономике, промышленности, управлении.
В нашей стране разработаны и реализуются многочисленные государственные программы и проекты, направленные на сохранение и развитие русского, а также национальных языков народов России, на закрепление исторической памяти, патриотическое воспитание и т. д. Примером может служить профильная смена Всероссийского молодежного образовательного форума «Таврида», участниками которой стали «студенты исторических факультетов российских и иностранных университетов, аспиранты, молодые преподаватели истории, члены исторических клубов, а также авторы научных публикаций по исторической тематике» [3]. Мероприятие организовано Федеральным агентством по делам молодежи, Общественной палатой РФ и Роспатриотцен-тром при кураторстве Управления Президента Российский Федерации по общественным проектам. Основной целью профильной смены форума является «поиск актуальных моде-
лей преподавания истории в школах и вузах, а также популяризации исторического знания в обществе» [3]. Эта смена имеет важное значение не только как форма «общественной дипломатии» (коммуникация не «правительство-правительство», а «народ-народ»), но и как интерпретация прошлого, особенно в системе образования, закладывающая основы будущего - мощнейший внутри- и внешнеполитический инструмент.
Другим важнейшим направлением обеспечения ментальной безопасности является культурная политика. В частности, в июле 2016 г. Министерство культуры Российской Федерации начало реализацию проекта «Международный фестиваль российской культуры FEELRUSSIA» в Германии, главная цель которого - «яркими штрихами дать представление о многообразии культуры нашей страны» [4]. Подобные мероприятия в русле «мягкой силы» являются эффективным внешнеполитическим инструментом, т. к., знакомя иностранную аудиторию с культурой народов России, делают их и опосредованно российскую внешнюю политику понятнее, а значит, менее враждебными. Общественная дипломатия, снижая уровень настороженности и неприязни между нациями, способствует уменьшению радикализма в международных отношениях и внешней политике отдельных государств, умаляет популярность силовых решений, экстремистских идеологий и террористической деятельности. Такая неагрессивная технология оказывается продуктивной еще и потому, что ее влияние неочевидно, ему сложно противостоять.
Ментальная безопасность особенно важна в противодействии таким деструктивным и общественно опасным явлениям, как экстремизм и терроризм. Учитывая, что в современном мире распространение экстремизма и терроризма является глобальной проблемой, с которой сталкиваются все государства и сообщества и которая затрагивает не только материальный мир, но и сознание людей, игнорировать этот аспект при обеспечении национальной безопасности недопустимо.
Противодействие экстремизму и терроризму наиболее эффективно осуществляется именно в ментальной сфере. Все усилия правоохранительных органов имеют преимущественно технический характер, т. к. чаще всего они
осуществляют противодействие уже сложившимся группам и сформировавшимся идеям. Обеспечение ментальной безопасности личности и общества позволит создать среду, недоступную для проникновения экстремистских идей, неуязвимую для внешних деструктивных воздействий. Именно превентивный характер механизма обеспечения ментальной безопасности способен нивелировать многие проблемы и даже предупредить их возникновение. Конечно, пока этот механизм в Российской Федерации находится в стадии формирования, однако потенциал у него огромный.
Внутри государства вполне предсказуемо «превентивные меры по профилактике экстремистских проявлений преимущественно ориентированы на молодежь и имеют своей целью недопущение участия молодежи в экстремистских организациях» путем создания «условий для конструктивного взаимодействия с социумом», стимулирования «положительных эмоций от участия в социально полезной деятельности», коррекции асоциальных установок, включения молодежи в социокультурное пространство общества, формирования «механизмов эффективной социализации личности молодого человека с активным привлечением ресурсов семьи и образовательного учреждения», создания «социально-одобряемых ценностных ориентаций, установок толерантного отношения, патриотизма», помощи личности в сложной жизненной ситуации, реализованной через индивидуальное психологическое консультирование», которое осуществляется «лицом к лицу» или дистанционно посредством специальных технических средств (например, онлайн-консультирование и «телефон доверия»), реализации эффективной государственной молодежной политики [5, с. 41]. Очевидно, что важную роль в защите молодежи от экстремистских идей и вовлечения ее в террористические группы играет обеспечение ментальной безопасности и, в частности, решение проблемы эффективной и конструктивной социализации, которую обеспечивают ключевые традиционные социальные институты - семья, образование, религия, культура, в условиях глобализации и распространения западных ценностей подвергающиеся угрозе.
Именно в ходе социализации личности прививаются базовые ценности, которыми индивид впоследствии будет руководствовать-
ся, выстраивая собственную модель поведения в тех или иных ситуациях, принимая решения по принципиально важным вопросам. Специалисты полагают, что «личность по собственной воле ограничивает реализацию тех действий, которые противоречат ее собственным нормативным (правовым, моральным, религиозным и т. п.) убеждениям, с целью сохранения системы ценностных ориентаций, способствующих конструктивному социальному взаимодействию» [6, с. 130], что повышает, в частности, сопротивляемость внешним воздействиям, обеспечивает неприятие экстремизма и терроризма. Именно нравственные ограничения являются наиболее значимым фактором в сфере противодействия террористической идеологии.
Следует отметить, что даже с учетом целенаправленной государственной политики механизм нравственного контроля должен иметь внутренний индивидуальный характер, а извне осуществляться обществом и социальными институтами. Он не должен строиться «на принципах цензуры, поскольку любая цензура есть контроль извне, довольно жесткий и кем-то сторонним регламентируемый» [6, с. 131], что вызывает обоснованный протест, особенно у молодежи, которая естественным образом настроена оппозиционно по отношению к авторитетам, власти, традициям, обязанностям.
Однако, несмотря на демонстрируемую оппозиционность молодежи социуму и власти, ей все же жизненно необходимо ощущение принадлежности к чему-то важному, общему, чтобы реализовать свою потребность в самоутверждении. Получается, что «питательной средой для радикализма и экстремизма служат разочарование и чувство беспомощности, которые приводят к отчуждению от политических институтов и процессов», для преодоления которого очень важна «демократическая политическая культура - культура демократического, позитивного, конструктивного гражданского участия» [7, с. 59]. Прежде всего речь идет о повышении социальной ответственности и формировании активной гражданской позиции населения в принципе, а также неприятии террористических методов отстаивания своих интересов и достижения целей. В современной литературе основное внимание уделяется исследованию социальной ответственности
государства и работодателя, однако социальная ответственность индивидов играет не менее важную роль, а в некотором отношении является первостепенной и основополагающей, особенно в демократических сообществах.
По мнению специалистов, «понятие социальной ответственности выражает представление о должном поведении личности в отношении социальной общности, которой она принадлежит» [8, с. 5]. С точки зрения социальной психологии социальная ответственность предполагает «склонность придерживаться в своем поведении общепринятых в данном обществе социальных норм, исполнять ролевые обязанности и готовность дать отчет за свои действия», а также определенную степень «добровольного отклика на социальные проблемы в соответствии с социальными ценностями, особенностями субкультуры и моральными обязанностями» [9, с. 166]. Именно социальная ответственность как внутреннее качество личности обеспечивает адекватное поведение членов социума и, соответственно, устойчивое его развитие.
Следует обратить внимание на соотношение индивидуальной и социальной ответственности. Считается, что «социальная ответственность, в отличие от индивидуальной, первоначально оформляется в качестве требований, связанных с социальными ролями и статусами, и проявляется только в социальной деятельности, вне которой она просто не существует» [8, с. 5]. Однако при этом социальная ответственность имеет двойственную природу - индивидуально-коллективную, т. е. опирается как на общественное, так и на индивидуальное сознание. Данный нюанс необходимо учитывать при выстраивании стратегии формирования социальной ответственности граждан.
Социальная ответственность и тесно с ней связанная активная гражданская позиция являются неотъемлемой составляющей демократического строя. Это тот вклад, который вносят граждане, именно с него начинается демократия, которую, как известно, невозможно эффективно построить «сверху». В сфере противодействия экстремизму и терроризму социальная ответственность и активная гражданская позиция ценны по нескольким причинам. Во-первых, с технической точки зрения правоохранительные органы получают оператив-
ную информацию, которая позволяет в большинстве случаев предотвратить теракт или пресечь распространение экстремистских идей. Во-вторых, реализуется возможность осуществлять мониторинг социально-психологического климата в государстве и прогнозировать его развитие. В-третьих, социальная ответственность является инструментом оздоровления общества. В частности, некоторые специалисты считают, что за счет социальной ответственности «отдельные общественно вредные индивидуальные намерения можно ослабить, обезвредить или попросту подавить», т. к. она выступает регулятором «человеческих поступков и указывает, на что должны быть направлены волевые усилия человека» [8, с. 6], а что является негативным поведением.
Таким образом, активная гражданская позиция оказывается структурным элементом социальной ответственности гражданина перед обществом. В свою очередь, социальная ответственность играет важнейшую роль в государственном строительстве, в устойчивом функционировании общества, обеспечении его безопасности и жизнеспособности.
Одним из актуальных направлений реализации социальной ответственности становится противодействие экстремизму и терроризму. Данная деятельность может осуществляться эффективно только при условии не реагирования на поступающие вызовы и угрозы, а их предупреждения. Максимальную же пользу принесет формирование конструктивной социальной среды, которая будет саморегулироваться и отсекать разнообразные деструктивные элементы. Ключевым фактором здесь является целенаправленное воспитание социальной ответственности как индивидуального, так и группового уровней. Каждый член общества должен обладать четкими и устойчивыми целевыми и ценностными установками, что позволит не поддаваться воздействию экстремистских идеологий, не одобрять и активно противостоять попыткам использования террористических методов воздействия. Это приведет к снижению потенциала конфликто-генности социальной среды, укреплению связей между обществом и государством. Безусловно, реализация таких задач требует серьезных усилий самих граждан и не может быть осуществлена только государственными струк-
турами. Однако именно государство располагает необходимыми ресурсами для того, чтобы привлекать внимание к проблеме терроризма и экстремизма в аспекте социальной ответственности, осуществлять масштабные и системные мероприятия в этом направлении [10]. Поэтому разработка целостной государственной стратегии по перезагрузке общественного сознания актуальной является проблемой, одним из направлений которой должно стать формирование негативного отношения к экстремизму и терроризму.
Следует отметить, что государственная политика в социокультурной сфере сталкивается с системными препятствиями. Это и недооценка серьезности угроз национальной безопасности в социальной и духовно-психологической сферах, и проблемы распределения финансирования, и незнание, а потому неприятие российской политики и культуры за рубежом, существование устойчивых стереотипов о России.
Однако, помимо этого, есть еще и проблема полномочий в решении актуальных вопросов именно в социокультурной сфере. Духовные и психологические вопросы традиционно относятся к категории «личные дела» индивида, и вмешательство в них рассматривается как посягательство на свободу человека.
Особенно болезненно это вмешательство воспринимается со стороны государства. Как отмечает В.Д. Рузин, «в развитых государствах объективно трудно стало насаждать свой суверенитет в культуре именно потому, что претензии власти на обладание данным суверенитетом стали входить в противоречие с аналогичными претензиями личности» [11, с. 58]. Решить эту проблему не так просто. «Существует иллюзия, в частности, что если вдруг на каком-то популярном развлекательном телевизионном канале, который смотрят миллионы, вместо какого-то шоу начать показывать хорошие литературные чтения или "Лебединое озеро", то это станет намного популярнее, и эти миллионы будут смотреть то, что им предложат. Не будут они смотреть, к сожалению. Такая же тонкая на самом деле структура. Нужно пропагандировать - да, образовывать - да, каким-то образом пиарить - да, но навязывать... Навязывая, можно достичь совершенно обратного эффекта, отталкивающего» [11, с. 61]. Поэтому
именно в социокультурной сфере с учетом указанных проблем требуется особенно взвешенная и точная стратегия.
В целом в системе государственной власти Российской Федерации деятельность в социокультурной сфере реализуется одновременно многими ведомствами в рамках своей компетенции и в контексте обеспечения ментального аспекта национальной безопасности. Однако, думается, что этой деятельности не достает системности непосредственно как способу обеспечения национальной безопасности России, залогу ее цивилизационного выживания, формирования основ благополучного будущего и, возможно, создания базы для лидерства в мире.
Таким образом, очевидна необходимость выделения ментальной безопасности в отдельное направление стратегии национальной безопасности России, объединяющее меры культурного, образовательного, духовного, социального характера. Данная необходимость диктуется как объективными тенденциями (глобализация), так и субъективными факторами (использование другими странами инструментария «мягкой силы», по ряду причин уязвимость российского общества для такого воздействия). Поэтому государственная социокультурная политика является неотъемлемой составляющей системы обеспечения национальной безопасности, не менее, если не более, важной, чем военная и экономическая сферы.
С организационно-функциональной точки зрения реализация Стратегии, в которой обозначен перечень задач по обеспечению ментальной безопасности и пути их решения, «.осуществляется на плановой основе путем согласованных действий органов публичной власти, организаций и институтов гражданского общества под руководством Президента Российской Федерации» [1]. При этом особое внимание необходимо уделять системности и целостности деятельности государственных органов и ведомств в рамках механизма обеспечения ментальной безопасности. Даже максимально эффективная деятельность каждого подразделения в пределах своей компетенции не может обеспечить эффективность механизма в целом, если их деятельность не согласована. Следует учитывать, что просто координации мероприятий недостаточно, необходима
разработка единого плана мероприятий в рамках выполнения задач, поставленных в Стратегии.
Если обсуждать возможность или необходимость создания самостоятельного специализированного ведомства по обеспечению ментальной безопасности, то считаем это нецелесообразным как с позиции вынужденного слома существующих и эффективно функционирующих структур, так и с имиджевой точки зрения. Наиболее рациональное решение обозначенной проблемы заключается в объединении активности ряда профильных ведомств и организаций с целью реализации задач обеспечения ментальной безопасности в рамках единой стратегии, учитывая, что у них имеются функции, непосредственно с ней не связанные.
Основная проблема обеспечения ментальной безопасности Российской Федерации заключается в том, что многие элементы государственного механизма в этой сфере существуют и довольно эффективно работают. Однако функции распределены между различными субъектами, и хотя они координируют свою деятельность, преимущественно это проявляется в проведении отдельных совместных мероприятий. По существу, не хватает единой программы деятельности в сфере обеспечения ментальной безопасности с привлечением всех
Литература
1. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 [Электронный ресурс]. URL: https://www.garant.ru/hot-law/federal/1472577/ (дата обращения: 10.01.2022).
2. Коровникова Н.А. Ментальная безопасность в эпоху цифровизации // Социальные новации и социальные науки. 2020. № 1.
3. На «Тавриде» начала работу смена молодых преподавателей истории [Электронный ресурс]. URL: https://fadm.gov.ru/news/30715 (дата обращения: 10.01.2022).
4. Международный фестиваль российской культуры FEELRUSSIA впервые пройдет в Баварии [Электронный ресурс]. URL: http:// mkrf.ru/press-center/news/ministerstvo/mezhdun-arodnyy-festival-rossiyskoy-kultury-feelrus (дата обращения: 10.01.2022).
субъектов механизма государственного управления, в компетенцию которых входит осуществление деятельности социокультурного профиля.
Как отмечалось ранее, назрела необходимость принятия стратегии ментальной безопасности Российской Федерации, на основе которой и могла бы быть разработана программа обеспечения ментальной безопасности. В этой программе следует закрепить системный подход к решению комплексных задач, реализуемых за счет ресурсов различных субъектов государственного управления. Таким образом, возможно устранить проблему дублирования функций либо, наоборот, неохваченности какого-либо аспекта.
В заключение отметим, что государственный механизм обеспечения ментальной безопасности в Российской Федерации находится на этапе становления. Эволюция нормативно-правовой базы свидетельствует об углублении понимания сущности проблемы и стремлении максимально эффективно ее решать. При этом в организационно-функциональном аспекте существует необходимость оптимизации деятельности. Потенциал государственного механизма обеспечения ментальной безопасности России достаточно велик, имеются необходимые ресурсы и возможности для его совершенствования.
Bibliography
1. National Security Strategy of the Russian Federation: decree of the President of the Russian Federation d.d. July 2, 2021 № 400 [Electronic resource]. URL: https://www.garant.ru/hot-law/federal/1472577/ (date of access: 10.01.2022).
2. Korovnikova N.A. Mental security in the era of digitalization // Social innovations and social sciences. 2020. № 1.
3. A shift of young history teachers began work at Tavrida [Electronic resource]. URL: https:// fadm.gov.ru/news/30715 (date of access: 10.01.2022).
4. The FEELRUSSIA International Festival of Russian Culture will be held in Bavaria for the first time [Electronic resource]. URL: http:// mkrf.ru/press-center/news/ministerstvo/mezhdun-arodnyy-festival-rossiyskoy-kultury-feelrus (date of access: 10.01.2022).
5. Бутенко О.С., Бутенко В.С. Психологические меры профилактики экстремизма и терроризма // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2014. № 6.
6. Жадунова Н.В., Коваль Е.А. Нравственные ограничения как условие противодействия террористической идеологии // Казанский педагогический журнал. 2015. № 6-3(113).
7. Осипов В.Г. Радикализм, экстремизм и терроризм. К методологии проблематизации // Социологический альманах. 2018. № 9.
8. Белов А.В. Социальная ответственность как основание социального действия // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2011. № 9(63).
9. Панарин И.А. Социальная ответственность как социально-психологический феномен // Социологический альманах. 2009. № 10.
10. Правовые, психологические и образовательные средства противодействия экстремизму и терроризму в условиях глобализации: метод. рекомендации / под общ. ред. Т.Ф. Мас-ловой, Е.Л. Тиньковой, С.В. Бобрышова и др. Ставрополь, 2016.
11. Рузин В.Д. Стратегические приоритеты построения национального культурного суверенитета // Стратегические приоритеты. 2014. № 4.
5. Butenko O.S., Butenko V.S. Psychological measures for the prevention of extremism and terrorism // Humanitarian and socio-economic sciences. 2014. № 6.
6. Zhadunova N.V., Koval E.A. Moral restrictions as a condition for counteracting terrorist ideology // Kazan Pedagogical Journal. 2015. № 6-3(113).
7. Osipov V.G. Radicalism, extremism and terrorism. To the methodology of problematiza-tion // Sociological almanac. 2018. № 9.
8. Belov A.V. Social responsibility as a basis for social action // Proceedings of the Volgograd State Pedagogical University. 2011. № 9(63).
9. Panarin I.A. Social responsibility as a so-cio-psychological phenomenon // Sociological almanac. 2009. № 10.
10. Legal, psychological and educational means of countering extremism and terrorism in the context of globalization: guidelines / ed. T.F. Maslova, E.L. Tinkova, S.V. Bobryshova, etc. Stavropol, 2016.
11. Ruzin V.D. Strategic priorities for building national cultural sovereignty // Strategic priorities. 2014. № 4.
