CC BY
89
ОРГАНИЗАЦИОННО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ ГОСУДАРСТВА В РАЗВИТИИВОЙСК КАЗАКОВ КАК РЕГИОНАЛЬНЫХ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ РОССИЙСКОГО ПОРУБЕЖЬЯ (ХУШ-нач.ХХ вв.)
Г лущенко Виталий Васильевич
Адыгейский государственный университет, профессор кафедры экономики и управления, доктор техническихнаук, профессор, академик Академии военных наук, академик РАЕН, член Союза журналистов РФ, e-mail:[email protected]
В работе рассматриваются актуальные вопросы использования в ХУШ-нач.ХХвв. организационноэкономического механизма того времени в развитии хозяйственно-экономической деятельности казаков, находившихся в составе казачьих войск России. В основе ее первоначально лежали только домашние хозяйства и семейно-общинный труд, а затем в крупных хозяйствах появился и наемный труд, стали возникать аграрно-промышленныеи иные предприятия казаков и иногородних на землях Войск казаков. Познание всех этих аспектов будет полезно в настоящее время студентам, аспирантам и специалистам, занимающихся проблемами региональной экономики.
Ключевые слова: казак; община; казачья демократия; Положения и структура управления Войска;оброчное содержание; межевание; нормы надела; землепользование; войсковой капитал; сборы и налоги; типы и специализация хозяйств казаков; земледелие, скотоводство, рыболовство, лесоводство и виноделие; угле- и нефтедобыча в Войсках казаков.
Вольные общины казаков зародились вне территорий каких-либо государств примерно в середине XII в. на Днепре [2], затем на Дону, Тереке, Яике (Урале) [3,4,5]. ВХУ-ХУ1 вв. они интегрировались в Войска казаков, со своей демократической выборной системой самоуправления не только военной, но и всеми вопросами социально-экономической, духовной и культурной жизни казаков, безусловно, все это в понятии тех далеких времен.
Казаки левого берега Днепра во главе с Запорожским войском на Переяславской Раде “казацкого“ народав 1654 г. решили идти в союз с русским централизованным государством. Последним были изданы Акты, т.н. Мартовские статьи, по которым определялся статус левобережной Украины и ее, Запорожского войска.
Известно первое упоминаниео царском жаловании в 1570 г. донским казакам в грамоте, привезенной на Дон боярином Новосильцевым[2]. Этот факт послужил к установлению с этого года старшинства Донскому войску, хотя первая присяга донских казаков на службу русскому царю была в 1671 г. Но и им только в 1618г. впервые была установлена ежегодная дача жалования
за службу, а ранее оплачивались только их отдельные услуги. Эти услуги касались разведывательных сообщений о перемещениях явных и потенциальныхвражеских войск в степи в направлении русских земель. Кроме этого донцы охраняли и сопровождали и русских послов в другиестраны.
В1591 г. появилось первое упоминание о службе Яицких казаков, в царской Грамоте воеводе князю И.В. Сицкому о походе против Шамхала -Тарковского [2]. С этого времени впоследствии было установлено старшинство Уральского войска. В 1613 г. Яицкое войско, с присоединившимися к нему разных вольных людей (вольница), было принято [2] в подданство Московскому государству, а 1619 г. Войску была дарована земля, которую, заметим, казаки и так занимали сами по себе. Екатерина II за участие яицких казаков в 1773-75г. в крестьянско-казацком восстании под началом Емельяна Пугачева переименовала р. Яик в Урал, а Яицкое казачье войско в Уральское.
В 1577 Астраханским воеводою Лукьяном Новосильцевым построен на р. Терек в устье р. Сунжигород-укрепление Терка. Терские казаки при его защите нанесли поражение пришедшим сюда войскам Крымского хана. Этот год впоследствии был определен годом старшинства Терского Войска ис этого времени терские казаки и начали договорную службу русскому царю[2].
В 1721 г. Петр I вначале вывел Войска казаков из ведения Иностранной коллегии и предал их в ВоеннуюКоллегию, а в 1723 г. отменил выборность атаманов и т.д., что означало конец казачьим республикам, былой казачьей демократии и какой-либо самостийности их существования. Начинался новый этап не только военного, но социально-экономического развития Войск казаков, но уже в структурероссийской государственности. Казаков Петром I определил, как военно-служилый народ. В ВоеннойКоллегии создаются соответствующие отделения (Донское, Яицкое, Терское), а затем - "казачья экспедиция". Завершается XVIII век изданием Положений о казачьих войсках, свидетельствующих, во-первых, о прекращении казачьих волнений и массовых
протестов против государственной службы, во-вторых, об окончательном включении казачества в систему российской государственности. В Войсках вводится штатное расписание с соответствующими чинами - сотники, урядники, капралы, рядовые и т.д. [6].
В российском казачестве того времени было два его типа в зависимости от происхождения - вольное и служилое. В соответствии с этим формирование системы управления шло двумя путями:1) естественно выработанное социальное устройство, аналогичное объединениям периода ’’военной демократии” (последний этап разложения первобытнообщинного строя и преобразование его в классовое общество, характеризующийся властью военных вождей при сохранении остатков коллективизма и демократии);2) государственное строительство новых казачьих войск для решения военнополитических и социально-экономических задач в порубежных регионах страны.
В этом случае внутренняя жизнь Войска являлась производной от определенного внешнего влияния. И здесь, следует согласитьсяс авторами “Истории казачества Азиатской России” что, ни один их этих вариантов в чистом виде не существовал и выработался некий усредненный вариант, когда вольные казаки интегрировались в систему российской государственности, а служилые, воспринимали внешние признаки образа жизни, социальнопсихологические особенности поведения былого вольного казачества.
Войско казаков это региональная социально-экономическая форма объединения казачьих общин, но его нельзя рассматривать как вполне сложившееся государственное образование.И здесь, дело в том, что Войско казаков основывалось не на родоплеменных связях, оно носило как черты крестьянской соседской общины, так и недифференцированной первобытной общины (прообраз всякой социальной ориентации). То есть, в плане социальноисторическом Войско-это конкретное порождение конкретных условий русского порубежья в конкретное время. Оно гарантировало социальное
равенство, личную свободу, незыблемость принципа всеобщего вооружения и демократический централизм в решении всех вопросов. О Войсках казаков (Донское, Терское и Яицкое) в период их еще вольной “зрелости”возможно,говорить, да и то в отдельных случаях, с некоторыми оговорками како квази-государствах.
Здесь, полагаем, необходимым сделать и ряд частных выводов: казачьи вольницы представляли собой исторически отжившие формы социальной организации, своеобразные островки государственно-политического архаизма в окружающем их пространстве становления форм этой организации значительно более высокого порядка; казачьи вольницы, будучи не только географической, но и исторической периферией, объективно были обречены или стать элементом более высокой и прочной конструкции, поступившись духом своего объединения, или исчезнуть вовсе.
Так или иначе, конкретно-исторический процесс дал тот результат, тот казачий феномен, который анализируют исследователи и сегодня.С конца XVIII
в. начался постепенный процесс сворачивания принципов казачьей демократии. Но, в этом плане за самую раннюю точку отсчета можно брать год присяги Донского войска русскому царю после подавления бунта С. Разина - 1671 год, а затем уже и перевод Петром Казаков из ведения дипломатической службы в военную.
Разрушение же или существенное видоизменение,издревле установленной еще в вольных общинах-республиках, казачьей демократии шло с двух сторон:с внешней стороны - это централизованная политика государства, которая, тем не менее, носила отпечаток двойственности из-за желания в какой-то мере сохранить “особость”, замкнутость Войск казаков; изнутри,суть которой была в том, что казацкая старшина, добиваясь прав и привилегий дворянства, армейского офицерства, не могла не стремиться к узурпации реальной власти, делая ее своеобразным залогом в торге с государством.
Изданные в конце XVIII в. первые Положения о Войсках сосредоточили власть в руках войсковых атаманов с полным подчинением им войсковых канцелярий. Это создавало возможность крупных злоупотреблений, а поскольку речь шла фактически о государственном чиновнике, это не должно было вызывать нарушения течения государственной жизни.В начале XIX в. впервые сталкиваемся со случаем, когда правительство было обеспокоено явлениями, грозившими ослаблением боеспособности казачьих войск.Так, в 1802 г. генерал-лейтенант Медер, побывавший с проверкой в Уральском войске, доносил правительству, что им замечены следующие злоупотребления и недостатки в управлении войском: пристрастное отправление правосудия: “угнетение слабых и послабление виновным”; бездействие “градской и земской полиции”; “суеверие простого народа и малое уважение к истинной религии”, “недостаток воспитания в юношестве, растление нравов и болезни, оттуда происходящие”; недостаток лекарей и больниц; “слабость в обережении границы; насилия и обиды, по сей части наносимые” населению; “вражда войсковых обитателей” с размещенным здесь Астраханским казачьим полком и другие[7].
Эти и другие сведения поставили необходимость реформировать местное управление в Войсках казаков. В 1802 г. издается Высочайший указ об однообразных началах устройства Войсковых канцелярий в Донском, Уральском, Черноморском войсках. В течение 1802-1817 гг. были составлены новые Положения о Войсках, определявшие служебные повинности, порядок службы и управления. Последнее выглядело следующим образом: отменено присутствие в войсковых канцеляриях особых генералов, назначавшихся правительством; состав войсковой канцелярии: председатель - войсковой атаман, два постоянных члена, четыре асессора, избравшихся на три года войсковыми чиновниками без участия казаков. Эта схема, установленная сначала для Донского войска, затем была распространена на остальные войска, что стало традицией.
Далее следует также отметить, что если в XVIII в. преобладающей тенденцией политики государства по отношению к казачеству было усиление центрального управления и выработка условий взаимоотношений с конкретными Войсками, то с начала XIX в. начинает нарастать значение преобразований местного, т.е. регионального управления, приобретя почти абсолютное значение во второй его половине.
Реформы в этой сфере Александра I не носили последовательного, целенаправленного характера, что в некоторой степени объяснялось внешними, международными обстоятельствами. Иной характер они приобретают при Николае I. Авторы “Столетия Военного министерства” точно отразили основное их содержание - введение правильного бюрократического порядка в войсковое управление. Критически оценивались и последствия преобразований Александра I: неудачный опыт сосредоточения всех направлений войскового управления в руках одного учреждения - войсковой канцелярии, которая не справлялась с растущим объемом дел; казачье население, обособленное от остального в бытовом отношении, не было в достаточной степени обособлено в порядке управления, что вело к некомпетентному вмешательству общегубернских или областных властей;- наконец, полное подчинение чинов войсковой администрации войсковым атаманам, отсутствие у них самостоятельности.
Соответствующими общими мерами государства по устранению этих диспропорций в управлении были: разделение отраслей войскового управления между различными войсковыми учреждениями; обособление войскового управления от общегубернского.В 1852 г. были установлены Правила о порядке представления высшему начальству дел в тех случаях, когда чины войсковой администрации были не согласны с решениями наказных атаманов. Эта мера чрезвычайно примечательна. Во-первых, она свидетельствует о складывании разветвленной бюрократической системы войскового управления, приближения ее к общегосударственному стандарту..Во-вторых, в продолжение этой
тенденции, устраняется хаотичность, наслаивание структур управления на территории, оно приобретает более упорядоченный характер. Кроме того, обеспечивается сохранение определенной степени замкнутости сословия.В-третьих, создается обманчивое впечатление о неких послаблениях в отношении внутри казачьей демократии. Достаточно сказать, что к этому времени принцип выборности сохранился лишь на уровне станичного управления - атаманов и старшин.
В 1835 г. выходит новое Положение о Донском войске, послужившее образцом для последующих. Оно устанавливало очередной вариант войскового управления, более сложный, разветвленный, детализированный, но с выраженным принципом единоначалия. Фактически речь шла о завершении в основном системы войскового управления. Оно было разделено на военное и гражданское, объединенное в лице наказного атамана (высшая власть). При атамане - атаманская канцелярия, адъютанты и войсковые единицы.Вторым лицом в войске теперь считался начальник штаба войска. В его ведении находились органы военного управления: войсковое дежурство во главе с начальником штаба, при котором состояли штаб-офицер и два адъютанта. По числу военных округов учреждались окружные дежурства во главе с окружными генералами. При них действовали военно-судные комиссии.Гражданское управление было непосредственно в ведении Войскового атамана, который возглавлял войсковое правление. В его составе: 1 член, 4 асессора, войсковые прокурор, казначей, землемер и другие войсковые чиновники.
Структурными подразделениями правления Войска были:1)четыре экспедиции: исполнительная, хозяйственная, поземельная, питейных сборов,2) контрольное (счетное) управление,3) рекрутское присутствие, 4) комиссии строительная и продовольственная, 5) специальные отрасли управления: войсковые (уголовный, гражданский) и коммерческий суды, 6) приказ общественного призрения, 7) врачебная управа, 8) почта,9) депутатское (дворянское) собрание и войсковые депутаты.
Далее следовали органы окружного управления (суд, сыск, опека, казначейство, почта, окружные дворянские депутаты, стряпчие).Наконец, станичное управление состояло из назначаемого атамана, 2-х судей, избираемых на 3 года станичным обществом, и 2-х писарей.Как видно, выборность сократилась до уровня станичных судей, а войсковая бюрократия достигла невиданных ранее масштабов. Обязанности всех органов четко были определены соответствующим положением, а помимо Положения, полковой инструкцией и наказом гражданскому управлению войск. Само Положение о Войске 1835 г. регламентировало весь внутренний быт Войска - от обязанностей казака до медицинской части. То есть, это был полный кодекс постановлений, созданный сразу, а потому не заключавший в себе противоречий[7].
Тем не менее, разведение войскового и общегубернского (областного) управлений означало, что государство все же стремится обособить казачество, сохранить его тесно замкнутым. И хотя делалось это принудительно, через правительственные законодательные постановления (запрещение оседлого проживания на казачьих землях лиц не казаков, зачисления в них таких лиц). Но, принудительность эта согласовывалась с уже сложившимися представлениями казаков о формах своего быта и окружающем мире. Тем более, что интегрированность казачества в систему государственности уже стала фактом. То есть в данном случае имело место совпадение устремлений.
Это было возможно лишь при сохранении в стране существующего социального устройства и осуществлении соответствующих правительственных охранных мер. Однако, Россия уже стояла на пороге коренных преобразований. Общегосударственные реформы 60-70-х гг. XIX в. выводили казаков из состояния обособленности и впервые так прямо и определенно формулировали суть правительственной политики в отношении их.В отчете Военного министерства за 1868 г. говорится: “Главная мысль... состоит в том, чтобы объединить, сколько возможно, казачье сословие с другим, совместно с ним обитающим населением, под одним общим гражданским управлением, сохранив
отдельность только в военном устройстве казаков”[7]. Однако и в военное устройство вскоре были внесены существенные изменения. В 1870 г. к казачьим войскам стал применяться армейский дисциплинарный Устав, в 1875 г. был издан Устав строевой службы для казачьих войск.
Другие же изменения были более серьезными. Управление казачьим населением было разделено на административную, полицейскую и судебную части и подчинено губернским или областным учреждениям. В 1870 г. станичное управление было преобразовано “на началах, установленных для крестьянского населения” Положением от 19 февраля 1861 г.[7].Чуть раньше, в 1868 г., иногородним было разрешено селиться на казачьих землях, чем начала также разрушаться замкнутость казачьего населения. А ровно через год правительство освободило офицеров и чиновников казачьих войск от обязательной пожизненной службы и предоставило лицам казачьего сословия право выхода из него.
Развитие новых общественных и производственных отношений, ускорившееся во второй половине XIX в., и действия государства по стиранию сословных различий разрушительно действовали на устои общественной жизни казаков. Это было вынуждено признать в конце XIX в. и само правительство. Чтобы сгладить негативные последствия этого процесса, вновь производится реформа, но уже лишь на уровне низшего звена - станичного управления. По Положению от 3 июня 1891 г. предусматривалось введение в состав правлений особых отделений или особых делопроизводителей, ведающих казачьими делами. Что касается станичного управления, то речь шла лишь о расширении дисциплинарных прав атаманов, направленных на поддержание нравственности и благонадежности казаков. В частности, в этих целях могли применяться особые исправительные меры: по ходатайству родителей или станичного общества “нерадивых” молодых казаков могли командировать на службу принудительно, вне очереди, а “казаков, вредных в общежитии” - выслать из станицы, но не более чем на 4 года и т.д.
На рубеже XIX-XX вв. к казачеству вполне подходит следующее определение - некая духовная общность со своими традициями, особенностями хозяйственного уклада и менталитета, некое субэтническое формирование, где и атаман, и простой казак-органическая часть общины, внутри которой он родился [8].
Тем не менее, по нашему мнению, казачество развило, помимо названных особенностей, и обладало еще двумя атрибутами, которые сохраняли его и после всех перечисленных коренных социально-экономических перемен своеобразным казачьим феноменом в государстве. Эти атрибуты - казачье землепользование и войсковые капиталы.
Земля, данная во владение казакам государством, по существовавшей статистике не относилась к землям казенным, а именовалась отдельным разрядом - удельная[11]. Общая площадь войсковой земли в России составляла 47 млн. 834 тыс. гектаров.Изданные в 30-40-е гг. XIX в. Положения о Войсках не охватывали всех вопросов, следовавших из главного права казачества -пользование войсковыми землями. Прежде всего, речь шла о поземельном устройстве станиц, о наделении офицеров и чиновников войска особыми участками в соответствии с чинами, о запасных войсковых землях.По первой позиции анализ показал, что Положение от 24 ноября 1866 г. о поземельном устройстве государственных крестьян неприменимо к казачьим станицам из-за наличия денежной оброчной подати за землю. Но, помимо этого, вновь подтвердилась неразрывная связь между казачьим землепользованием и военной службой казаков.
Если бы станичным обществам разрешили продажу участков общественной земли, то следовало бы определить, сколько именно казаков должна выставлять на службу каждая станица, чтобы затем регулировать тяжесть повинности станичного общества. Работа была бы долгая, трудоемкая и дорогостоящая.С другой стороны, разделение станичных земель на подворные участки с предоставлением членам станичных общин права частной
собственности привело бы в будущем к слиянию нескольких участков (в результате покупки, наследования и пр.) в одних руках.Наконец, часть участков, переходя по наследству детям, неизбежно дробилась бы, и мелкие участки не давали бы их владельцам достаточных средств к существованию и снаряжению на службу.
Решено было оставить в силе прежние Положения о Войсках, где было записано, что земля Войска есть их неприкосновенная собственность и не может выходить ни в какой своей части из общего владения в чью-либо собственность[7].Был сохранен и размер надела на душу мужского пола - 30 десятин, но войсковым правлениям было указано, что при наделении казаков и чиновников земельными наделами следует учитывать качество земли. То есть, в зависимости от качества земли размеры наделов могли колебаться. Прежде всего, это указание относилось к еще необмежеванным землям, а их к тому времени в Войсках было большинство и эта работа еще предстояла. Там же, где земли были обмежеваны, указание, естественно, распространялось на запасные земли.
Для казаков Восточной Сибири сохранялся принцип “захватного права”, т.е. земля, расчищенная, осушенная казаками собственными силами, оставалась их собственностью сверх имеющегося надела на 40 лет.При росте населения Войск определялась допустимая норма использования запасной земли - для наделения не более 1/3.
Особая ситуация складывалась в Донском войске, где земельная проблема приближалась к критической точке. Учитывая, что донские казаки, из числа калмыков, располагают избытком земли, было решено отделять от этого массива особые участки в пользу Войска до тех пор, пока на одного казака-мужчину останется удобной земли не более 40 дес.[12]. Кроме того, все казаки получили разрешение владеть высаженными ими самими садами, лесными рощами, до тех пор, пока существуют эти посадки, хотя земля при этом оставалась общественной. Аналогичное право на тех же условиях получили и
иногородние, как несколько раньше - покупать, строить дома.Соответственно были распределены угодья и довольствия. Делились они на паи и здесь было введено новшество: с целью обеспечить возможность каждому владельцу пая использовать его с максимальной выгодой, чтобы более бедные не зависели от более богатых, он имел право распоряжаться им единолично, самостоятельно, т.е. передать другому казаку своей станицы, любой другой станицы и даже иногороднему.
Другое новшество касалось запасных земель. По аналогии со свободными казенными землями, Войска получали право через публичные торги отдавать на оброчное содержание, т.е. сдавать в аренду сроком до 99 лет участки частным лицам под хозяйственные нужды (сады, огороды, мельницы, фабрики, заводы и т.д.).Несомненно, что расширение прав по использованию общественных земель и паев создавало реальную возможность и отдельному казаку и Войску в целом легче адаптироваться к новым экономическим реалиям пореформенной России. Кроме того, это расширяло хозяйственный кругозор казаков, стимулировало экономическую инициативу и расширение хозяйственных связей за пределами Войска.Сохранив основные принципы поземельного устройства казачества, правительство в последующие периоды отдельными постановлениями лишь регулировало его упорядочение, а также размеры владений отдельных Войск.
Важное значение имело правительственное разъяснение о неприменимости к землям Донского войска законов о земской давности (1894 г.). Речь шла о том, что войсковые и станичные земли не могут быть приобретены в собственность по давности их владения посторонними лицами. Затем это разъяснение было расширено и на Кубанское войско.
В 1887-1888 гг. за счет казенных земель были расширены владения Оренбургского и Сибирского войск [7]. В 80-90 гг. XIX в. завершается работа по межеванию войсковых земель, длившаяся почти все столетие. Правда, полностью оно было закончено в Донском и Астраханском войске, почти - в Терском. Наполовину (по правому берегу Кубани) оно было проведено в
Кубанском войске. В Оренбургском и Сибирском войсках межевание не было закончено, но распределение было проведено.
В Семиреченском войске проблема заключалась в определении нормы надела. Поскольку решение по этому вопросу не удавалось согласовать, казаки продолжали пользоваться временными участками. Исключение было сделано для семей и вдов умерших офицеров и войсковых чиновников. Временные участки передавались в потомственное владение.
Особая ситуация была в Уральском войске. Вся войсковая земля здесь традиционно находилась в общинном владении всего казачьего населения. На практике это означало, что каждый запахивал столько земли, сколько мог. Правительство принимает особое решение, упорядочившее поземельные отношения в войске: казаки всех разрядов могут распахивать без права передачи другим лицам не более 20 дес.; офицеры и чиновники - от 50 до 100 дес.; сверх этой нормы можно распахивать только за определенную плату в войсковую казну. Но здесь существовала предельная норма - даже за плату нельзя было распахивать более 210 дес. [7].
Г оворя о поземельных отношениях, необходимо обратить внимание, что в жизнь казачества во второй половине XIX в., в связи с развитием поземельных отношений, все шире входили различные платы в войсковую казну. Здесь мы подходим ко второму атрибуту казачьей “особости” - войсковому капиталу.
В 1857 г. государством был определен бюджет на содержание казачьих войск и значительная часть бюджета (94%) пошла на содержание 6-ти Войск -Донского, Черноморского, Башкирского, Уральского, Оренбургского и Кавказского линейного.Поступления из государственной казны составляли важную часть структуры войскового капитала. Например, в Оренбургском войске в 1890 г. общая сумма его составила 442880 руб., из которых пособия от казны составили почти половину - 218563 руб. Следующий источник пополнения - войсковые т.н. оброчные статьи (сдача земли в аренду, продажа
леса и т.д.) - 116087 руб. и сборы с торговых казаков (каждый должен был ежегодно вносить 57,5 руб.) [13].
Основные расходы шли на содержаниестроевых частей и команд, артиллерийских лошадей, на жалование офицерам, на пособия при выходе на пенсию, на социальную сферу и содержание войскового управления.Контроль за войсковыми капиталами осуществляло Военное Министерство и считались они войсковой казенной собственностью.В 1856 г. общая сумма войсковых капиталов составила 13.080.481 руб. 97 коп.по тем временам это была очень большая сумма. Общая тенденция усиления государственного влияния на жизнь российского казачества отражалась и на состоянии войсковых капиталов. В 1867 г. вступила в действие общая мера - распространение на войсковые капиталы правил, установленных для производства дел по казенным суммам [14].В 1871 г. началось издание актов об управлении войсковыми капиталами. Они заключали следующие основные положения:капитал состоит в исключительном ведении Военного министерства; войсковое начальство не имеет права самостоятельно вводить какие-либо новые сборы в Войске; все денежные суммы сосредоточиваются в кассах Министерства Финансов, которое и производит все расчеты и платежи [15].
В 80-90-е годы XIX в. Россию постигла целая череда неурожаев, падежа скота и т.д. Это отразилось и на войсковых капиталах. Ежегодные дефициты стали хроническими, особенно в Донском, Терском, Оренбургском, Уральском войсках. В этот период особенно проявился положительный аспект государственной опеки казачества. Именно правительственные охранительные меры помогли Войскам выйти из серьезного финансово-экономического кризиса. Перечислим некоторые из них: была разрешена сдача в аренду казачьих земель мелкими участками, что позволило привлечь деньги небогатых людей; в Уральском войске в 1884 г. были ограничены нормы бесплатного выпаса на землях войска, за превышение нормы взимался особый налог,в 1885 г. был введен новый порядок сбора за вывозимую за пределы Войска соленую рыбу, а в
следующем году -на свежую. Суть его была в том, что сбор осуществлялся непосредственно войсковым начальством без сдачи его на откуп, как это бывало раньше; государство взяло на себя ту часть расходов войск, которые имели общегосударственный характер (содержание полиции, офицеров строевых казачьих частей).Уже в 1886 г. все Войска, кроме Сибирского, закончили год без дефицита. Этому впоследствии не помешали даже неурожаи начала 90-х гг. Войсковые капиталы с 1856 г. по 1895 г. выросли с 18,438 млн. руб. до 27, 575 млн., или на 47,0 %[7].
На примере войсковых капиталов наиболее наглядно проявилась степень заинтересованности государства в поддержании и сохранении эффективности Войск казаков не только как военной силы, но и как социально-экономической системы и субъекта экономических отношений. “Открыв” во второй половине XIX в. казачество обществу, государство запустило механизм охранительных мер, позволявших казачеству адаптироваться к условиям пореформенной России с наименьшими потерями.
Естественно, что это не относилось в равной мере ко всем 11 казачьим войскам, поскольку их возможности саморазвития во многом зависели от времени их существования. Например, необмежеванность земель в новых Войсках была серьезным препятствием на пути устойчивого развития семейных хозяйств, с одной стороны, а с другой, - получения дополнительных доходов Войска, например, от сдачи земли в аренду.В более выгодном положении находились Войска в европейской части России, где существовала уже отлаженная экономическая инфраструктура, а помощь государства была более быстрой и предметной. Кроме этого, например, Терское и Кубанскоевойска имели доходы и от сдачи земли в аренду[28].
В целом же экономика казачьего хозяйства демонстрировала пример высокой эффективности. И дело здесь было не только в каких-то льготах, они вполне уравновешивались необходимостью служить и нести соответствующие расходы. Эффективность казачьего хозяйства обеспечивалась сочетанием ряда
факторов, в числе которых и то, что государство не только признало роль и место Войск казаков в развитии регионов страны, но и взяло на себя обязательство не допускать снижения уровня его социально-экономического развития. Процесс этот протекал довольно болезненно, пока, наконец, не сформировалась система взаимоотношений казаков и государства. Она в основных чертах включала в себя: обязанность казаков отбывать воинскую
повинность в особом порядке. Освобожденные от рекрутской повинности и общегражданских налогов казаки сами должны были поддерживать боеготовность, и этим определялись их и мирный труд-добыча для существования, быт, образ жизни. Эта обязанность включала в себя и готовность казака по воле государства выполнять роль землепроходца и освоителя новых земель, роль резерва для создания новых казачьих формирований в любой “горячей точке” на границах государства.
Своеобразной материальной основой взаимоотношений государства и казаков была особая форма землепользования, обозначаемая термином “удельное”. И здесь, дело не в форме, а в содержании. Удел казачества - символ автономии, благонадежности, плата за службу, взятие государством на себя определенных обязательств, прежде всего в плане создания наиболее благоприятных условий для социально-экономического развития Войск.
Содержание казачьих войск было значительно дешевле, чем регулярных войск. Отсюда и стремление государства постоянно наращивать численность казачьего населения; создание государством особой системы управления Войсками, в котором казачье чиновничество и офицерство, возведенное до уровня дворянства, решало задачу обеспечения благонадежности казаков; наличие таких важных хозяйственно-экономических атрибутов, как землевладение и войсковой капитал. Они способствовали сохранению устойчивых черт казачества.
В хозяйственномосвоении новых земель в приграничных регионах государства заключалось, по нашему мнению, одна из главных социально-
экономической функции казачества. В первую очередь, речь идет о земледельческом освоении территорий, поскольку до появления казаков этот вид хозяйствования, как правило, на них отсутствовал.Из одиннадцати казачьих войск, имевшихся в России к концу XIX в., семь были созданы государством на территориях, до этого хозяйственно не обжитых. На значительных пространствах этих территорий немногочисленное коренное население занималось преимущественно кочевым скотоводством и подсобными промыслами. Даже в конце XIX в. при средней плотности населения России 19,5 чел. на км (в европейской части - от 30 до 96,9 чел.), в Туркестане она составляла 4 чел., а в Сибири - 1 чел. [16].Казаки, приходя на эти территории и оседая на них, начинали развитие многоотраслевого хозяйства, в первую очередь земледельческого. В 1880 г., когда границы Войск в основном стабильно закрепились, общая площадь принадлежащей им земли составляла около 52 млн. десятин, из которой удобной было 35,5 млн., или 69,2%. На одну душу мужского пола соответственно приходилось 34 и 23 десятины[7].
Тем не менее, это не означало, что в обороте был задействован весь земельный массив. В Донском войске, например, было распахано лишь 27% принадлежащей ему земли, в Кубанском - 26%, в Оренбургском,
Семиреченском, Терском - по 6%, в Астраханском - 4%, в остальных - от 3% (Уральское) до 0,1% (Уссурийское) [17].Причем, не надо забывать, что войсковой земельный запас существовал как резерв обеспечения землей прирастающего населения, а в это же время дальневосточных Войсках -Забайкальском и Семиреченском - речь только шла о начале работ по распределению или по обмежеваниюзакрепленных за Войсками земель. Отсюда - или временное наделение даже без определения общей нормы надела, или вынужденное ограничение надела на обжитых пространствах (Донское, Терское, Кубанское войска). В 1896 г. на 1 душу мужского пола приходилось удобной земли: в Кубанском войске - 8,2 десятины, Донском - 14,7, Терском -16,5, Астраханском и Оренбургском - 21,3 и 22,9, что было меньше общевойсковой
нормы, определенной соответствующим положением 1869 г. в 30 десятин, а в остальных войсках - от 33,8 до 48,2 десятины [24].
Офицерский, чиновничий надел колебался от 200 до 400 десятин в зависимости от чина, но на Дальнем Востоке, где правительство для стимулирования освоения края сохранило “захватное” право, он достигал и 524десятин. Конечно, это создавало перспективу хозяйственного роста, благосостояния, но, как правило, каждая лишняя десятина отвоевывалась у тайги, у болот, то есть доставалась посредством сверх усилий. Кроме того, следует учитывать и природно-климатические условия, в которых протекало развитие земледелия. Если они были относительно благоприятными на Северном Кавказе, Оренбурге, Туркестане, частично - в Сибири, то на остальных территориях они были зоной крайне рискованного земледелия.
Тем не менее, деятельность казаков в этом отношении заслуживает самой высокой оценки.Например, небольшой отряд якутского казаков за 50 лет (18531907гг.) увеличил размеры пашни с 184 десятин до 2380, т.е. в 13 раз, а сборы зерновых (рожь, ядрица, пшеница, овес, ячмень) в 2,3-4 раза. Средняя урожайность зерновых в Войсках составила : озимых - около 33 пудов, яровых -32 пуда. В других регионах России, например, на Северном Кавказе, она могла достигать и 64 пудов [29], но опять-таки надо помнить об условиях земледелия на конкретной территории.
В 80-90-е гг. XIX в. и российским государством, и Войсками принимаются меры по развитию казачьего земледелия. С одной стороны, они заключались в том, чтобы уменьшить влияние внешних, случайных факторов, а с другой - в повышении его культуры. Организуются продовольственные хлебные магазины с 1886 г. по всем Войскам, образуются продовольственные капиталы, которыхбыло в общей сумме - 141386 руб. В Донском войске создаются 2 образцово-показательных поля для пропаганды и демонстрации передовых агротехнических знаний и приемов, вводится должность инструктора по плодоводству, открываются четыре низших сельскохозяйственных школы.
Еще одна такая школа была открыта и в Кубанском войске. В Астраханском, Уссурийском, Оренбургском войсках вводится должность войскового агронома, а в последнем - и войскового гидротехника.Войсковое начальство уральцев выделило из войскового капитала 87 тыс. руб. на закупку у российских производителей сельскохозяйственных орудий для последующей продажи их казакам на льготных условиях [7].
Таким образом, можно сказать, что конкретные условия каждого региона, где находились казачьи войска, диктовали и масштабы развития земледелия, но везде оно преобладало в качестве основного занятия казачьего населения.
Второй основной отраслью казачьего хозяйства было скотоводство. В 1880 г. в Войсках было 1134313 лошадей, 3348738 голов рогатого скота, 6279319 коз и овец. Естественно, что особое внимание уделялось коневодству. Но во второй половине XIX в. оно переживало определенный упадок, т.к. при Николае !и Александре II большинство конских заводов, случных конюшен, станичных табунов было сосредоточено в руках государства. Налаженное конное дело было организовано лишь в Донском войске. Здесь действовали войсковой конный завод, станичные коннозаводскиетабуны,Донское частное коневодство, калмыцкое коневодство. Частному коневодству в войсковой Задонской степи было отведено 782658 десятин земельных угодий и в 1858 и 1878 гг. были изданы Правила о его работе, а в 1877 г. - соответствующее Положение. Войсковое конное дело развивалось также в Кубанском войске. В 1877 г. в Семиреченском войске была устроена случная конюшня.
В 1890-1894 гг. была проведена перепись табунов в Донском, Кубанском, Уральском войсках и приняты меры по развитию коневодства, Так, в 1893 г. из войскового капитала донцов было выделено 30000 руб. на покупку 200 породистых жеребцов, а государственное коннозаводство отпустило бесплатно 46 жеребцов Терскому и 17 - Кубанскому войскам. В 1895 г. в строевых частях было 174137 лошадей для 2450 офицеров и 59956 казаков, находившихся на действительной службе (списочный состав готовых к службе казаков
насчитывал 352547 чел.) [7] Ситуация в отдельных Войсках была примерно следующая:В Оренбургском войске на 1 душу населения приходилось 0,73 лошади, в Амурском - 1,3, в Уссурийском - 0,6 [25]. Но, в специализированных скотоводческих хозяйствах казаков на семью приходилось не менее полутора десятка лошадей. В целом же по всем войскам на одного казака, годногокслужбе, насчитывалось 3,2 лошади.
Таким образом, коневодство в середине XIX в. было практически переведено на государственную основу или находилось в частных руках. Для казака, идущего на службу, чаще всего приходилось приобретать скакуна. Специализированное коннозаводство в этой ситуации было делом дорогостоящим. Тем не менее, совершенно очевидное преимущество культивирования коннозаводства на разных территориях, в разных войсках было государством почему-то проигнорировано. Возможно, сегодня бы Россия имела еще не один десяток оригинальных пород скакунов.
Помимо лошадей, в 1895 г. на одного жителя войскового сословия приходилось 1,2 головы рогатого скота, 0,9 головы мелкого скота. В специализированных скотоводческих хозяйствах содержалось не менее 20 голов крупнорогатого скота. Но, одновременно в соседнем Амурском войске 20,3 % хозяйств не имели коровы, а еще около 22 % - одну корову. У якутских казаков 59,0 % хозяйств не имели коров.
Важно подчеркнуть, что конкретные природно-климатические условия предопределяли разное соотношение различных типов хозяйства, что свидетельствовало о значительной степени приспособляемости казачества к конкретным местным особенностям. С особой наглядностью это можно наблюдать на примере новых войск.В Забайкальском войске, например, сложилось два устойчивых типа хозяйства - земледельческое и скотоводческое -и один промежуточныйДля земледельческого типа, естественно, былохарактерно преобладание в в структуре хозяйства пашни (в среднем 9.4 десятины) и умеренная норма скота: лошадей, в среднем, 6,5 головы, рогатого
скота - 8,3 головы. Хозяйства скотоводческого типа, имея лишь 3,3 десятины пашни, имело в среднем 17 голов лошадей и 24 головы рогатого скота, а промежуточного типа, соответственно, 6,2 десятины, 7,2 и 10,7 голов скота [26]. Это означало, что Войско, созданное в 1851 г., за 30-40 лет приблизилось к фазе экономической стабилизации, что свидетельствует о достаточно высокой эффективности казачьего труда.
В образованных позднее Амурском (1858 г.) и Уссурийском (1889 г.) Войсках преобладал главным образом промежуточный тип хозяйства (82-83%) и структура которого выглядела следующим образом: 6,6 дес. пашни, 8,4 головы лошадей и 8,5 - рогатого скота [24].Предстояла его дальнейшая эволюцияи, скорее всего, по забайкальскому варианту, поскольку амурцы и уссурийцы в своей массе были казаками Забайкалья. Существенное влияние на развитие казачьего хозяйства оказывали здесь и природно-климатические условия: постоянные разливы Амура затопляли пашни и станицы, частыепродолжительные дожди наносили ущерб урожаю, задерживая созревание хлебов, мешая их уборке, т.е. казаки имели здесь “полное несоответствие местной природы условиям Забайкальской области” [18].
Не случайно земледельческий тип хозяйства не стал преобладающим на территориях Амурского и Уссурийского войск.Однако, были для этого и другие существенные причины. Во-первых, рыбные богатства Амура не могли не быть востребованы. В 1900 г. для развитиярыбного промысла в Амурское войскобыла направлена даже группа опытных уральских рыбаков. В результате здесь со временем сложился устойчивый тип рыболовного хозяйства..Во-вторых, 72% семей Амурского казачества имели менее 2/3 десятины на человека, а 30% из них - менее 1/2 десятины. 55% казачьих хозяйств собирали недостаточное количество хлеба даже для пропитания, т.е. менее 17 пудов на человека, из них 35% - менее 10 пудов.
Еще сложнее ситуация была в Уссурийском войске: 60% семей засевали здесь менее 1/2 десятины на человека, а в некоторых станицах по 1/4 - 1/6 десятины. Собирая в среднем по 5 пудов зерновых на человека, казаки испытывали большие проблемы даже с посевом зерна.Кроме того, долги, числившиеся за казачьим населением, постоянно росли. Они складывались из платы запродовольствие при переселении, семенных ссуд и пособий в периоды наводнений. Так, долги амурцев и уссурийцев к 1880 г. составили в целом около 276035 руб.И хотя Государственный совет22 мая 1879 г. принял решение о списании названных долгов, это не облегчило положения, т.к. одновременно “для возбуждения энергии к улучшению своего благосостояния”прекращалось всякое ”правительственноевспомоществование” [18].
В-третьих, к этому времени 23,6% семей Амурского казачества владели 48,3% всей посевной площади, а 38,8% - лишь 13,55%. 8,0% хозяйств вообще не имели пашни[24]. Ощущался и недостаток рабочих рук - только 12% хозяйств использовали труд наемных работников.
Таким образом, можно предполагать, что недостаток земли в регионе в значительной мере способствовал процессу формирования рыболовного типа хозяйств в Амурском и Уссурийском войсках. В 1910 г. доход от рыболовства в бюджете семьи амурских казаков составлял 14 %, или 1124 руб. [30].
В 1900 г. казаки выловили 31693 пуда красной и 7587 пудов белой рыбы, добыли соответственно600 и 420 пудов икры, а доход от отрасли составил 93461 руб. В Уссурийском войске эта цифрасоставила 50244 руб., или 6,57 руб. на 1 душу мужского пола [19].В Уральском войске рыбный промысел имел давнюю традицию. В 1891 г. рыболовством занималось около 87 % мужского населения. К промыслу привлекалось 4709 лодок и 24500 подвод. В этот период уральцы ежегодно вылавливали рыбы на 4 млн. руб. и вывозили за пределы войска рыбопродуктов на 2 млн.В 1894 г. в войске была введена должностьтехникарыболовства, задачами которого были
ихтиологические, статистико-экономические исследования, пропаганда передовых знаний по рыболовству и рыбоводству, рекомендации по приготовлениюрыбных продуктов. В том же годуиз войскового капитала было выделено 15000 руб. на закупку рыболовных принадлежностей для последующей продажи казакам на льготных условиях [7]. Несомненно, уральцы имели приоритет в развитии этого промыслаи были примером для распространенияэтого опыта в других Войсках.
В Астраханском войске рыболовный тип хозяйства также был преобладающим и единственно устойчивым. Его доля в хозяйственной структуре составила 24,8%. Всего же к началу ХХ в. на территории войска сложилось 5 типов хозяйства: рыболовный (31,9 %), промышленный (23,6%), земледельческий (19,9 %), скотоводческий (0,2 %) и смешанный (24,4 %). Смешанный тип не означал, однако, чего-то промежуточного, переходного. Это было многоотраслевое хозяйство и, видимо, наиболее перспективное, поскольку среди других оно обладало наиболее выгодным комплексом экономических функций [27]:
Тип хозяйства Средний размер семьи чел. Работников чел. на 1 семью Едоков чел.на 1 семью
Земледельческий 5,4 1,2 4,5
Скотоводческий 4,7 1,0 4,7
Рыболовный 5,0 1,2 4,2
Промышленный 3,7 0,9 4,1
Смешанный 5,8 1,4 4,1
Существенное влияние на развитие экономики Астраханского войска оказывало наличие большого числа казаков-одиночек. Кроме того, 16,1 % хозяйств не имели наемных работников. Выводы исследователей начала века относительно будущего казачьего хозяйства астраханцев были весьма пессимистическими. Прежде всего, отмечалось, что оно приходило в упадок, население беднело в результате неорганизованности, неустойчивости семейной
экономики, а также отсутствия инициативы.
Развитие земледелия тормозилось разбросанностью земель, большой долей земли неудобной. В этой ситуации казаки вынуждены были или сдавать землю в аренду или заниматься промыслами. Но и промышленный (ручной ремесленный труд) тип не имел устойчивости, ибо не мог конкурировать с городской промышленностью.
Как считал Л.В. Македонов, представители этого типа хозяйствования “ближе всего подходят к группе пролетариата - хозяев без определенныхзанятий”, и делал отсюда парадоксальный на первый взгляд вывод: военная повинность тормозила инициативу казака, поскольку он рассматривал свое хозяйство лишь как источник средств на снаряжение для службы. То есть то, что в других случаях принято было считать стимулом хозяйствования, здесь представляется тормозом. При этом не следует забывать, что к этому времени в 1869 г. казаки получили право выхода из казачества. В Астраханском войске, например, число так называемых “отсутствующих жителей коренного населения” в начале ХХ в. составляло 2207 чел., или 7,1 % [27].Причем вовсе
не обязательно, что это уже были неказаки, а не просто отходники.
Большое внимание во второй половине XIX в. стало уделяться развитию лесоводства. В Донском войске лесное хозяйство было введено в 1865 г., в 1878
г. начались лесоустроительные работы в станичных лесах, а годом раньше были установлены правила надзора и охраны лесов. Лесничества, лесная охрана также были организованы в Оренбургском, Кубанском, Уральском и Сибирском войсках, а в 1897-1899 гг. были приняты меры для укрепления штатов лесного управления войск [7].
Исследователи отдельных Войск начала ХХвека единодушно отмечали, что, помимо земледелия, скотоводства и частично рыболовства, остальные промыслы носили подсобный, внутрихозяйственный характер. На территориях большинства Войск практически отсутствовалафабрично-заводская
промышленность.Однако здесьследует учитыватькак традиционную сельскохозяйственную специализацию, так и небольшой исторический возраст большинства Войск.
Донское, Кубанское и Терское войска в конце XIX в. имели уже развитые угле- и нефтедобычу, кроме того, как помним, они получили право предоставлять запасы земли в аренду частным лицам, в том числе и под строительство промышленных предприятий. Таким образом, перспектива обозначалась довольно определенная. Валовой доход Донского войска от добычи угля вырос с 53,5 тыс. руб. в 1881 г. до 80,8 тыс. руб. в 1894 г., т.е. почти в полтора раза. В 1864 г. было принято “Положение о горном промысле в Донском войске”, допускавшее к развитию угледобычи лиц невойскового сословия [20]. Доходы Кубанского войска за этот же период от добычи нефти увеличились с 30,7 тыс. до 46,1 тыс. руб., а Терского - с 12,5 до 16,5 тыс. руб., т.е. выросли в 1,3 раза [7].
И здесь, обратим внимание, что доходы государства от нефтедобычи на внутреннем рынке в первой половине 90-х гг. XIX в. выросли в 1,2 раза.Перспективы развития горнозаводского дела были и в других войсках. Например, карты заселения Амурской области и Уссурийского края свидетельствуют, что на территории Амурского войска, в еще не заселенном районе р. Биджан были уже разведаны запасы золота [16].
Из других промыслов выделим развитие виноделия в Терском и Донском войсках, а также начало культивирования шелководства в Терском и Кубанском, на что ежегодно в 90-е гг. в XIX в. из войсковой казны выделялось 500 руб[7].Говоря о социально-экономическом развитии войск, нельзя не затронуть и вопрос о социальной структуре населения основных казачьих регионов.
Возможно, этот аспект наиболее рельефно отражает характер развития казачества, его направленность. Некоторые современные исследователи считают, что в отношенииказачьего населения термин “социальная дифференциация” малоприменим, посколькуразвитие его социальной структуры шло под значительным внешним влиянием (например,
государственные меры по выделению казачьей верхушки). Для характеристики его было введено понятие “расщепление сословно-правового статуса казачества” [8], поскольку к середине XIX в. процесс этот далеко не завершился и, кроме того, его нельзя рассматривать лишь с точки зрения социальноэкономической, без учета социально-психологических особенностей казачьего населения.
Тем не менее, сопоставление некоторых статистических данных, приводимых в предлагаемой ниже таблице [21] (в %) позволяет нам этим самым высказать и свое мнение по этому вопросу:
Социальный слой Россия Северный Кавказ Казаки
крестьяне казаки коренные крестьяне иного- родние Астрах.. Забайк. Амурск.
бедные хозяйства 66,7 24,6 29,9 56,4 56,4 45,2 38,8
середняки 20,0 51,6 53,8 31,8 32,1 34,3 37,6
зажиточные 13,3 23,8 16,3 11,8 11,5 20,5 23,6
В отличие от крестьянского населения России казачье население характеризуются высокой долей населения со значительным достатком: от 43,6 % до 75,4 % против 33,3 % по России в целом.Среди войск эта доля в казачьем населении находилась в прямой зависимости от исторического возраста войска, т.е. от укорененности, длительности развития хозяйственных традиций: 75,4 % в трех северо-кавказских войсках, 54,8 % - в Забайкальском, 61,2 % - в Амурском.Ниже этот показатель в Астраханском войске (43,6 %), но все равно он значительно выше общероссийского.То есть, можно утверждать, что в целом эффективность казачьего хозяйства была достаточно высокой на протяжении, по меньшей мере, всего XIX в.
Добавим к этой характеристике складывающуюся специализацию хозяйств, появление значительной доли многоотраслевых хозяйств, демонстрирующих даже в Астраханском войске немалый экономический потенциал. Таким образом, казачье хозяйство успешно адаптировалось к новым условиям пореформенной России, хотя и испытывало те же трудности, что и остальное земледельческое население.Кроме того, на территории ”старых” войск Северного Кавказа шел интенсивный процесс развития аграрного капитализма.
Этому способствовали:
отсутствие здесь крепостнических традиций и небольшой удельный вес дворянского землевладения;
широкая крестьянская колонизация после 1861 г.; массовый приток
сельскохозяйственных рабочих;
широкое использование появившихся сельскохозяйственных машин; относительное многоземелье основной массы сельского населения (казачества); развитие на этой основе аренды, субаренды как наиболее гибкой формы приспособления земельных порядков к развивающемуся капитализму.
Наконец, и строительство Владикавказской железной дороги завершило формирование товарного характера местного земледелия, выведя его на российский и зарубежный рынки хлеба [22].
Эти характеристики, в определенной степени, вполне приложимы ко всем созданным государствомВойскам. Поток крестьян в результате столыпинских реформ, строительство Восточно-Сибирской железной дороги и другие факторы обусловили примерно ту же перспективу. Поэтому, можно говорить лишь обнекоторой неравномерности социально-экономического развития Войск, связанной главным образом с разностью их исторических возрастов.
В завершении приведем данные о землях и капиталах казачьих войск России
1. Казачьих земель всего - 65млн. дес. или 70,85 млн. га; в т.ч. войсковых - 56 млн. дес. или 61,04 млн. га; удобной земли - 41 млн. дес. или 44,69 млн. га; лес - 6 млн. дес. или 6,54 млн. га.
2 . Казачьих капиталов - 39,7 млн. руб.
ЗЕМЛИ И КАПИТАЛЫ КАЗАЧЬИХ ВОЙСК РОССИИ НА 1905г.
№ п/п ВОЙСКО млн. дес./млн. га казачьи капиталы млн. руб.
1 Донское 15/16,35 16,6
2 Кубанское 8,6/9,374 8,9
3 Терское 6,6/7,194 4,2
4 Астраханское менее 1-го млн. дес. менее 2-х млн.
5 Уральское 6,4/6,976 менее 2-х
6 Оренбургское 7,4/8,066 2,6
7 Сибирское 4,9/5,341 менее 2-х млн.
8 Семиреченское менее 1-го млн. дес. менее 2-х млн.
9 Забайкальское 8,9/9,701 менее 2-х млн.
10 Амурское 5,7/5,751 менее 2-х млн.
11 Уссурийское менее 1-го млн. дес. менее 2-х млн.
В Российской империи отдельной строкой выделялось казачье населениеИркутской и Енисейской губерний, начало которого от Сибирских служилых казаков, учрежденных Сибирским губернатором князем Долгоруким в 1725 году. Первоначально в числе их было свыше 8 тыс. казаков, к 1802 г. состояли на службе 24 казачьи команды. Это казачье население претерпевало различные преобразования и изменения. Часть его вошло в создаваемые новые казачьи войска, а в начале XX века были созданы Иркутский и Красноярский казачьи дивизионы, из которых в 1917 г. создали Енисейское казачье войско ибыл также создан и казачий Якутский полк МВД.
Российское государство, сообразно с обстановкой, создавало не только постоянные казачьи войска, но и использовали создание войск, частей, формирований на положении казачьих. Так, в свое время создавались казачьи войска и воинские части, бывшие на положении казачьих и иные казачьи и различные временные части, бывшие на положении казачьих и иррегулярных частей. К таковым относятся: Слободские-Черкасские и Малороссийские казачьи полки; Пандурские части; Литовские части (польские конные полки); Ногайские полки; Калмыцкие (Астраханские) полки; Малороссийские конные казачьи полки; Московский казачий полк; казачьи регулярные волонтерские полки; казачьи части внутреннего ополчения; Туркменский конный дивизион; Китайский туземный отряд; Кавказские иррегулярные части.
В названных выше частях служили самые различные представители национальностей и народов, входящих в состав России. Эти части (полки), по мере потери в них надобности, расформировывались, часть из них вливалась во вновь создаваемые казачьи войска.
В началеXX в. казаки имели ряд сущностных характеристик.К таковым, прежде всего, следует отнести следующие:1) неизменность военной службы (продажа своей рабочей силы для военных услуг государству) как становой характеристики их жизни и хозяйственно-экономическая деятельность для жизнеобеспечения, и самое главное - воспроизводства соей рабочей силы,приведение в действие которой и позволяло русскому государству получать услуги военно-оборонительного характера. Напомним, что под рабочей силой, как известно, понимается способность человека к труду, т.е. совокупность его физических и умственных способностей. 2)демократическое устройство низовых казачьих общин, их высокая духовность, основанная на православном христианстве; 3) высокая степень адаптации к любым природноклиматическим, политическим и социальным условиям; 4) синтетичность культурных традиций (язык, воспитание, быт) и национальная, социальная и религиозная терпимость в среде казачества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Глущенко В.В. Казачество Евразии: зарождение, развитие, интеграция в структуру российской государственности. Монография. - 4-е изд., доп. и испр. -М.: Вузовская книга, 2009.
2. Казачьи войска. Краткая хроника казачьих войск и иррегулярный частей. Справочная книжка Главной Императорской квартиры. 1912 г. Репринтное издание. АОН «Дорваль»., 1992
3. Потто В.А. Два века Терского казачества. (1577 - 1801). Владикавказ, 1912.
4. Ригельман А.И. Летописное повествование о Малой России и ее народе казаках вообще. Отколе и из какого народа оные происхождение свое имеют, и по каким случаям они ныне при своих местах обитают, как то: черкасские или малороссийские и запорожские, а от них уже донские, а от сих яицкие, что ныне уральские, гребенские, волгские, терские, некрасовские и пр. казаки, как равно и слободские полки. — М., 1947.
5. Савельев Е.П. История казачества Т. 1-3. Новочеркасск., 1915
6. РГВИА, Ф. 13, Оп. 2/110, Д. 51, л. 214-220, 227-228, 241-242.
7. Столетие Военного министерства.. Т. XI. Главное управление казачьих войск. Исторический очерк. - СПб., 1902.
8.История казачества Азиатской России. Т. I. -Екатеринбург, 1995.
9. История казачества Азиатской России.Т.2. - Екатеринбург, 1995.
10.История казачества Азиатской России.Т.3. - Екатеринбург, 1995.
11.Брокгауз Ф.А. и Эфрон Н.А. Энциклопедический словарь. Т.1 - М., 1993.
12. ПСЗ, Т. XLV, № 48274; Т. ^У, № 47001; Т. Ш, № 57557; Т. № 51922.
13.Стариков Ф. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска. - Оренбург, 1891.
14. ПСЗ, Т. ^П, № 44370.
15. ПСЗ, Т. № 49768; Т. И, № 55483, 55482, 55919; Т. Ш1, № 58573,
59092; Т. LIV, № 59838, 59228.
16.Энциклопедический словарь. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Т. XXа - СПб., 1897.
17. Статистический обзор положения казачьих войск. - СПб., 1903.
18.Материалы, относящиеся до земельного и экономического положения Амурского и Уссурийского казачьих войск. Вып. I.
19.Материалы, относящихся до земельного и экономического положения Амурского и Уссурийского казачьих войск. Вып. III.
20. ПСЗ. Т. XXXIX. № 40466.
21. Проблемы социально-экономического развития Северного Кавказа в XIX -начале ХХ в. - Краснодар, 1985.
22.Ратушняк В.Н. Развитие аграрного капитализма на Северном Кавказе в конце XIX- начале ХХ в. Исторические записки. - М. , 1989.
23. Бахрушин С.В. Казаки на Амуре. - Л., 1925.
24. Сергеев О.И. Социальная дифференциация и классовая борьба у забайкальского и дальневосточного казачества во второй половине XIX в. -Владивосток, 1978.
25.Стариков Ф. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска. - Оренбург, 1891.
26.Социально-экономическое развитие Юго-Восточной Сибири во второй половине XIX в. - Улан-Удэ, 1963.
27.Македонов Л.В. Хозяйственное положение и промыслы населения станиц Астраханского казачьего войска. Статистико-экономическое исследование. -СПб, 1906.
28.Ратушняк В.Н. (отв. ред.) По страницам истории Кубани: Краеведческие очерки. Краснодар, 1993.
29. Проникновение и развитие капиталистических отношений в Дагестане. -Махачкала, 1984. С. 42.
30. Амурская экспедиция. 1910. Вып. III
31. Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Краснодар, 1993
32. Астапенко Б.А. История донского казачества (с древнейших времен до 1920 г.). Учебное пособие. Ростов - на - Дону: ООО “Менада”, 2002.
33. Статистический обзор современного положения казачьих войск. - СПб, 1903.
34. Чертков А.С. Указ.соч. С. 171.
30
35. См.: Материалы, относящиеся до земельного и экономического положения Амурского и Уссурийского казачьих войск. Вып. IV.
