CC BY
0МЕТОДЫ ИСТОРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ/ METHODS OF HISTORICAL RESEARCH
УДК 398
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-2-36-42
Дата поступления (Submitted) 29.01.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 07.02.2024
Опыт применения дискурсивного анализа при работе с устными (фольклорными) источниками северокавказских
народов
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА МУДРОВА
кандидат исторических наук, доцент кафедры Отечественной истории, историографии, теории и методологии истории ФГБОУ ВО «Адыгейский государственный университет» Республика Адыгея, г. Майкоп, Комсомольская ул., д. 228, кв. 8.
385000, Республика Адыгея, город Майкоп, Первомайская ул., 208.
e-mail: mudrowa-nataliya@mail.ru
Аннотация. На сегодняшний день в исторической науке происходят изменения, связанные с выработкой новых методологических приемов при работе с историческими источниками. В статье предпринята попытка применить междисциплинарный метод дискурс анализа при работе с устными (фольклорными) источниками северокавказских народов, вплоть до XIX в., хранившие память о минувшем в особой кодифицированной форме. Междисциплинарный метод дискурс анализа, при работе с устными (фольклорными) источниками, позволяет рассмотреть их под историко-лингви-стическим углом зрения. Этот метод имеет более широкий функционал, позволяющий определить идеологическую составляющую социальной действительности северокавказского общества в определенный исторический период, более того, дает возможность говорить о зарождении исторической памяти.
Ключевые слова: устные (фольклорные) источники, северокавказские народы, дискурс-анализ, метод, междисциплинарность
Experience of using discourse analysis in work with oral (folklore) sources of the North Caucasian peoples
NATALYA PETROVNA MUDROVA
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the National History, Historiography, Theory and Methodology of History Department
FSBEI HE "Adyghe State University" the Adyghe Republic, Maykop, Komsomolskaya Street, 228, Apartment 8. the Adyghe Republic, Maykop, Pervomaiskaya Street, 208. 385000
e-mail: mudrowa-nataliya@mail.ru
Abstract. Nowadays constant changes in historical science, connected with new methodological techniques, are taking place while working with historical sources. The paper attempts to apply the interdisciplinary method of discourse analysis. It is connected with oral (folklore) sources of North Caucasian peoples until the 19th century. They preserved the memory of the past in a special codified form. The interdisciplinary method of discourse analysis, when working with oral (folklore) sources, allows us to consider them from a historical and linguistic point of view. This method has broader functionality. It allows determining the ideological component of the social reality of North Caucasian society in a certain historical period. Moreover, it lets to talk about the emergence of historical memory.
Keywords: oral (folklore) sources, North Caucasian peoples, discourse analysis, method, interdisciplinarity
На сегодняшний день историческая наука модифицирует векторы и подходы изучения исторического прошло, изменяются
научно-исследовательские парадигмы, приводящие к кардинальным трансформациям всего исторического знания, данные явления влекут
за собой преобразования в научных подходах. Происходит интеграция исторической науки с рядом других наук, что, несомненно, влечет к выработке междисциплинарных методологических приемов, при работе с историческими источниками.
Важность и настоятельная необходимость применения междисциплинарного подхода наиболее остро ощущается в процессе работы с устными (фольклорными) источниками, которые длительное время не привлекали к себе внимания исследователей, находясь в тени научно-исследовательского поля, в следствии чего методологические приемы при изучении подобных источников продолжают оставаться в недостаточно разработанном состоянии, что приводит к затруднению в выявлении исторической информации, неоднозначному отношению со стороны исследователей к художественным фабулам.
Именно устная традиция, как «маленькое чудо памяти» [1, с. 15], позволяла довольно длительное время хранить значимые события в жизни каждого этноса, в особой кодифицированной форме, позволяя устному народному творчеству (фольклору), не кануть в лету. Особая структура, ритм, слог, информационная нагрузка, позволяла молниеносно запоминать материал, при необходимости подвергать его трансформации, сохраняя значимые моменты прошлого, давая возможность «выработать чувство идентичности и оценить направление своего развития» [2, с. 11]. Более того, устная традиция являлась «генетическим кодом» в структуре памяти [3, с. 254], в котором с особой свойственной именно для данного народа ментальной самобытностью сохранялось самое ценное - память. Именно она «служит нам и как база данных, и как средство осмысления прожитого» [2, с. 11].
В этой связи целесообразно обращаться к опытам смежных наук: фольклористике, лингвистике, психологии, философии, нарабатывать методологические приемы работы с устными (фольклорными) текстами, привнося «свою» историческую ноту научно-исследовательской деятельности. Особую значимость приобретает направление, входящее в поле интересов лингвистики - дискурсивный анализ [4]. В настоящее время представляет собой самостоятельное сформировавшееся междисциплинарное научное направление, обладающее собственной методикой исследования.
Дискурс (от греч. MÇoôoç - суть, изложение, рассказ, лат. Discoursus - беседа, аргумент, разговор; франц. discours - речь) - это речевой поток, язык в его постоянном движении, вбирающий в себя все многообразие исторической эпохи, индивидуальных и социальных особенностей как коммуникативных ситуаций, в которых происходит общение [5, с. 136-137]. В последние десятилетия понятие «дискурс» стало одним из центральных в гуманитарной науке. Многознач-
ный термин, который приобретает широкую популярность на сегодняшний день, как в социальной, так и научной среде, входил в русский язык не однократно, каждый раз в новом значении. Семантика понятия различается в зависимости от области научного знания и ее предмета. Вопрос о «дискурсе» явился подлинным узловым пунктом сплетения фундаментальных вопросов об отношениях между языком, историей и субъектом [6, с. 549-562].
Обладая широкой многозначностью, отчетливо прослеживаются два подхода к определению данного понятия. В одном случае «дискурс» рассматривается в качестве формы рассуждения, характеризуется в качестве дифференцировании, а также как вид выражения, в которое может быть вложено любое нужное содержание, соответствующее определенному ментальному миру. С другой стороны, упор делается на внутреннюю организацию элементов текста. В этом случае «дискурс» выступает в качестве связанного текста, группы высказываний, соединенных между собой по смыслу «разборка-сборка, письмо-чтение текстов» [7]. В широком смысле он «дискурс» «коммуникативное событие, происходящее между говорящим, слушающим в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и проч. контексте» [8, с. 259-336]. В узком смысле акцентирует внимание только на вербальной составляющей и может быть определен, как «завершенный или поглощающийся «продукт» коммуникативного действия» [8].
Амбивалентность понятия не лишает его смысловой нагрузки. В современной лингвистике, «дискурс» близок по смыслу к термину «текст», в нем отражается «менталитет и культура как национальная, всеобщая, так и индивидуальная, частная» [8]. Соответственно, предметом дискурсивного-анализа выступает текст социально-культурного содержания, который включает в себя культурно-историческую позицию не только отдельного человека, а целого этноса. Целью дискурсивного-анализа, является выявление общественного контекста, который находится в устной и письменной речи, изучение возможностей между языком и социальными действиями, при помощи которых люди в повседневной практике влияют на поведение, мысли и эмоции.
Главная задача дискурсивного анализа заключается в интерпретации источника, одновременно представляет и когнитивный процесс, и результат в установлении смыла речевых и не речевых действий. В процессе дискурс-анализа интерпретатор воссоздает «чужой мыслительный мир» [9], данные автора, характер времени, обстоятельств, событий и их участников. Особенно актуальным дискурсивный анализ представляется при работе с таким неоднозначным, сложным материалом, как устные (фольклор-
ные) источники или устный дискурс [10].
Длительный период времени исследователи в ходе реконструкции исторического прошлого, относились к устным (фольклорным) источникам с большой иронией, что имеет место на сегодняшний день. Крайне важным является восстановление прерванной связи времен, возрождение интереса к изучению почти забытым историческим сочинениям [11, с. 77-78], которые позволяют дополнить масштабные мозаичные картины прошлого. Однако не стоит забывать о том, что устная традиция выступает основообразующей в исторической памяти каждого народа. Особенно остро эта проблема ощущается северокавказскими этносами, вынужденного вплоть до XIX в. включать значимые изменения общественной жизни в коллективное сознание [3, с. 13]. В недрах устного (фольклорного) творчества хранится начало истории народов региона, как важнейшей сокровищницы коллективной памяти. Еще со второй половины XVIII в. заметно усилился интерес к северокавказскому региону. Активизация интересов к историческому прошлому связан как правило с переломными событиями: такими для народов северокавказского этноса стала Кавказская война, вхождение региона в состав Российской империи. Актуальным становились знания о народах региона. Именно в это время началось целенаправленное изучение истории народов региона, происходило зарождение «российского источниковедения» на Кавказе.
В процессе проведения исследовательских работ был накоплен внушительный объём информации, который подвергся систематизации и публикации в тематических «Сборниках по описанию племен и местностей Кавказа» (далее - «Сборниках...») [12]. Материалы носили разносторонних характер, в их числе было устное народное творчество региона, которое приобретает фиксированную форму. Особую значимость играет запись материала не только на русском языке, но и на языке сказителя. Привлечение междисциплинарных методов (одним из которых является дискурс-анализ) при работе с художественными текстами, позволяет под иным углом зрения рассмотреть достаточно специфичные, неоднозначные источники.
На первый взгляд совершенно автономные, не связанные ничем произведения народного творчества, опубликованные в тематических «Сборниках ...» [13] в разное время, имеющие частные названия, собранные со слов не одного и того же сказителя, в разных округах региона, оказываются достаточно близкими по содержанию и смысловой нагрузке текстами, имеющими общую структуру и уникальную ментальную самобытность. Более того, детали текстов, исторические сведения, зафиксированные в источниках, находят отражение в других текстах [14, с. 124]. В частности, сказание «Редедя» [15] было
записано у баталпашинских кабардинцев [16], а именно со слов Фато-Гирея Тамбиева из аула Ашабова [17], воспитанником закавказской семинарии Паго Тамбиевым и опубликовано в двух вариантах, на русском и кабардинском языках. Тогда как предание «Илячин-кая» [18] зафиксировано в Нальчикском округе со слов жителя Чегемского общества [19], опубликовано на русском языке.
Типология устных (фольклорных) источников также расходится, в одном случае это сказание, в другом это предание. Художественный текст достаточно специфичен, поэтому при работе с ними необходимо учитывать его видовую принадлежность с целью определения исторической основы, отражённой в разной форме в произведениях. Сказания обладают историчностью, нашли распространение среди народа. Значимым в них является не происхождение, а нравственный поступок героя, его отважные, бесстрашные действия, честность и справедливость. Для историка эти источники повествуют о событиях, предостережениях и назиданиях, бытовавших среди народа. Это проявление массового сознания этноса, его культуры, менталитета и др. В свою очередь предания выступают источниками, в которых находили воплощение фантастические явления, подкрепленные пояснениями. Их возникновению способствовали реальные факты, позволяющие говорить об их историчности, однако утверждать, что предание тождественно реальности нельзя, ведь в данных источниках присутствует художественный вымысел.
Названия художественных фабул не идентичны, но при этом не лишены как исторической, так и ментальной значимости. Так, сказание «Ре-дедя» носит неслучайное наименование, фраза является одним из вариантов рефлекса, из повторения и чередования которых состоит песня, она используется в свадебных и танцевальных мелодиях. Известный кабардинский историк и филолог первой половины XIX в. Ш.Б. Ногмов находил в трехкратном повторении данной фразы, прославление богатыря Редедя, более того, отождествлял его с летописным касожским князем, погибшим в единоборстве с Мстиславом Тмутараканским [20, с. 121-121]. Споры об этимологии понятия Редедя не прекращаются и сегодня, единого мнения среди исследователей в этом вопросе нет, что приводит к появлению новых исследовательских работ, посвященных проблеме [21, 22, 23].
Название предания «Илячин-кая», также носит знаковый характер. Над глубокой обрывистой балкой в Большой Кабарде (Нальчикского округа, Терской области), возвышается высокая скала, называемая женским именем. На языке горских татар оно звучит как Илячин-кая, на русском языке - Илячин. В кабардинском языке есть схожее по происхождению слово Лячинкъ-
ая - соколиная скала [24], в сказании «Редедя» в самом тексте также упоминается гора Кызбурун [25], которая находится недалеко от Нальчика, между бывшим Чегемским и Баксанским укреплениями.
Так называемые места памяти могут свидетельствовать о культурных и социальных связях между народами региона, запечатленных в названиях местностей, более того это может указывать на то, когда «огромный капитал наследия, который мы переживаем в интимности памяти, исчезает, чтобы ожить снова только под взглядом восстановления истории» [26, с. 21]. Именно восстановление, сохранение в памяти значимых для народа событий и связанных с ними мест, стремление сказителя наделить произведение реальными фактами, свидетельствует о четком осознании носителя информации, значения сохранившихся фактов, как «усвоение прошлого» [3, с. 8; 26, 27].
Применение междисциплинарного метода дискурс-анализа, при работе с устными (фольклорными) источниками позволяет рассмотреть их под другим историко-лингвистическим углом зрения, акцентируя внимание на том, насколько анализируемый текст адекватен прошлому [27, с. 12]. Критический подход при работе с этим видом исторических источников позволяет выработать новые приемы исследования, тем самым «преодолеть ошибки и заблуждения прошлого» [28, с. 6]. Помимо этого, дает возможность понять, как работает наша речь, представляющая «сплав языковых форм» [29, с. 15] в разных социальных условиях, какие ментальные процессы происходят в изучаемый период в обществе и как это взаимосвязано. Особенно это актуально для бесписьменных народов, сумевших сохранить память о прошлом в особой кодифицированной форме, не затеряться в безграничных просторах минувшего, более того «войти в мировую историю» [30, с. 15]. Именно устная память сохранила образные представления об окружающем мире, интерпретировавшийся в разных художественных формах, бережно сохраняя их «словно в капсуле, предназначенной для потомства» [31, с. 129].
Дискурс присутствует в тексте, где имеет место особая грамматика, лексикон, особая форма употребления слов, синтаксиса, семантика, более того особый мир. Учитывая данные особенности при работе с устными (фольклорными) источниками можно лучше понять и дать возможность источнику, который живет «живой жизнью» раскрыться перед исследователем.
Проведение дискурс-анализа устных (фольклорных) источников «Сборника...» [13] позволяет говорить о том, что форма рассуждений выражений, словосочетаний в процессе фиксации текста отражает особый свойственный именно для народов региона ментальный мир. В процессе пересказа произведений происходило на-
слоение содержания художественной фабулы, однако «протекающая во времени речь имела звуковую оболочку» сохраняя общий смысл. Очевидно поэтому на первый взгляд подвергнутые изучению тексты, выглядят как автономные произведения.
Обращение к внутренней организации элементов устных (фольклорных) источников отчетливо прослеживается структура произведений, она выстроена, логична, связанна по смыслу «разборка-сборка-письмо-чтение» [32]. Время играет свою роль в процессе сохранения, передачи устной традиции, теряются имена героев, изменяется их гендерная принадлежность, варьируется местность, где происходят освещаемые в фабуле события, однако изменения связаны с условиями и потребностями общества в определенный временной период, поэтому трансформация текста не случайна, но несмотря ни на что, костяк произведения остается без изменений.
Умелое стихосложение текста сказителем позволяло сохранить лаконичность каждой фабулы, как самостоятельного произведения. При тщательном рассмотрении текстов, применяя приемы дискурс-анализа, можно проследить их трансформацию, потерю отдельных сюжетов. В частности, оба текста повествуют о «невестке-богатырке и молодой женщине Илячин», обладающей невероятной силой. В обоих текстах по решению «старика» или «почетных стариков», отправляют на борьбу «пожертвовать собою для блага народа» в стан хана, «мальчика-юношу», что вызывает недоумение со стороны «хана и великан-калмыка». Однако несмотря на свою юность, борец горцев остаётся неподвижен в момент схватки. Количество состязаний в произведениях расходятся. Так, в предании «Илячин», осуществляется едино разовое столкновение борцов, после чего, великан-калмык был сброшен со скалы, в последствие названной именем победителя «мальчика» (девушки Илячин). В сказании «Редедя» состязание осуществляется повторно, устанавливается «новый срок» состязания, после которого победу одерживает «мальчик-молокосос». Время в устных (фольклорных) источниках эфемерно. При работе с этими текстами необходимо учитывать, что устной культуре присущ особый мифический, иносказательный взгляд на прошлое [7]. Поскольку понимание времени у людей в прошлом сводилось не к указанию конкретных исторических событий или дат, а к тому, как оно отразилось на жизни народы и как им воспринималось [14]. Художественное время отражалось неравномерно, преобладающим являлось время прошедшее, которое противопоставлялось времени сказителя.
Помимо этого, вопрос взаимоотношений между мужем и женой имеют место в обоих текстах. Однако если в сказании «Редедя» муж
избивает свою жену за ее небывалую силу, та в свою очередь демонстрирует покорность мужу, в предании «Илячин» демонстрируется лишь словесный укор со стороны мужа о не целесообразном вмешательстве женщины «в дела мужчин», на ее вопрос о том, почему они «скучные и молчаливые» [33, с. 10].
В сказании «Редедя» воин неприятеля во время борьбы обращается к Богу, тогда как в предании «Илячин-кая», этот момент отсутствует. Возможно отсутствие религиозного момента свидетельствует о переходном этапе от одной религии к другой, потому что просто упущение этого обстоятельства не представляется целенаправленным умалчиванием, так как религия на всем протяжении человеческой жизни играла значимую роль, выступая движущей силой отличавшей ее от всех других идеологических форм, породивших духовное наследие региона. Распространение христианства привело к синтезу мировоззрений народа, что отчетливо прослеживается в «религиозном фольклоре» [18]. Процесс распространения религиозных воззрений оставил глубокий след в сознании людей, способствовал выработке умений воплощать свои умозаключения в фольклоре, способствовал развитию самобытной северокавказской культуры. Коммуникативно-бытовые поведенческие нормы играли важную роль в формировании и развитии духовного мира народа, что также находит отчетливое проявление в художественных текстах. Момент демонстрации противнику победителя-женщину и в одном и другом произведении носит индивидуальный характер.
Оба произведения завершаются победой горцев (в одном случае кабардинцев, в другом, горских татар - Н.М.). Однако Илячин попросила князя (в завершении предания хан становиться князем - Н.М.) назвать ее именем скалу, с которой был сброшен калмык, отказавшись от «богатых женских нарядов, стада рогатого скота и табуна лошадей» [34, с. 11-12]. В этом случае можно проследить значимость мест памяти, особое сакральное отношение к природе и пространственно-временной аспект. Тогда как в сказании «Редедя» с богатыря-победителя сняли мужскую одежду и переодели в женское платье с почетом проводили богатырку к ее дому, дорога к которому была устлана парчой, а по пути пели «счастливая Редедя», что так же носит знаковый и символичный характер для народа. События, о которых повествуется в устных (фольклорных) источниках («Редедя» и «Илячин»), близки к тем материалам, которые нашли отражение в русских источниках IX—X11 вв. [35].
Литература и источники
Изучение текстов «Сборника.» с применением дискурс анализа, также позволило выявить близкие по сюжету произведения, привлеченные в работах Н.М. Карамзина «История государства Российского», работа которого основывалась на «Повести временных лет», и который с доверием относился к фольклорным и летописным источникам, став образцом последующих адыгейских исследователей, одним из которых являлся Ш.Б. Ногмов и его «История адыгейского народа», также имеются близкие по содержанию «Сборников .» фольклорные тексты [20, 35, 36]. Как отмечает П.Х. Хаттон, прошлое никогда не повторялось (как в устной культуре), не воскрешалось (как в рукописной культуре), но реконструировалось [31].
Можно с уверенностью сказать, что сюжетные линии близки друг к другу, события, описываемые в текстах, носили значимый для народов северокавказского региона характер. Очевидным являются временные напластования в художественных фабулах, но ключевым остается основа произведения.
Специфика устных (фольклорных) источников требует от историка особого въедливого, не сиюминутного прочтения текста. Заставить художественный текст заговорить непросто, с ним необходимо установить определенную связь, при этом исследователю важно сохранить самообладание и не попасть под влияние и обаяние мифологических сюжетов, окутывающих и погружающих историка в свой особый мир. Применение дискурс-анализа в процессе изучения народного творчества не должно сводиться только к изучению внешней и внутренней организации текста, как рационального способа передачи важной, значимой информации для народов региона, оно должно носить многоуровневый характер. При этом во избежание методологической «всеядности» [37] необходимым остается дальнейшее сотрудничество между дисциплинами, что делает возможным открытие новых перспектив для наук, создает благоприятные условия выработки междисциплинарных приемов работы с подобного рода источниками, сохраняющими свою автономность, следующих своим традициям, активно принимающим участие в решении общих задач, вместе с тем, расширяющих исследовательские возможности в «расшифровке» закрытых для истории «мозаик знания» [14, с.88]. Этот метод имеет более широкий функционал, позволяющий определить идеологическую составляющую социальной действительности северокавказского общества в определенный исторический период, более того говорить о зарождении исторической памяти.
1. Йейтс Ф. Искусство памяти. Фонд поддержки науки и образования. СПб.: «Универсальная книга», 1997. 479 с.
2. Тош Дж. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. М.: Весь мир, 2000. 296 с.
3. Шеуджен Э.А. Адыги (черкесы) в пространстве исторической памяти. М.; Майкоп: Изд-во АГУ, 2010 280 с.
4. Пивченко Е.А. Дискурсивный анализ как научное направление в лингвистике. URL: https://pgu.ru (дата обра-
щения: 2б.05.2022)
5. Дейк Т.Д. ван Язык. Познание. Коммуникация. M.: Прогресс, 1989. С. 13б-137.
6. Серио П. Днализ дискурса во французской школе (дискурс и интердискурс) II Семиотика: антология I сост. Ю. С. Степанов. 2-е изд., испр. и доп. M.: Дкадем. Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 549-5б2.
7. Саничева Е.В. Ж. Деррида: концепция деконструкции и интердисциплинарная природа постструктуралистской мысли II Теория художественной культуры. M.: Издательство Государственный институт искусствознания. 2017 № 1 (19). [Электронный ресурс] URL: http:IIartculturestudies.sias.ruI2017-1-19Iteoriya-hudozhestvennoy-kulturyI5211.html (дата обращения: 11.10.2021)
8. Дейк Т.Д., ван. Вопросы прагматики текста II Новое в зарубежной лингвистике: Сборник статей. M.: Прогресс, 1978. Вып. 8. 479 с.
9. Политическая наука. Политический дискурс: История и современные исследования: Сб. науч. тр. Отв. ред. и сост. Герасимов В.И., Ильин ME. M.: РДН ИНИОН, 2002. 184 с.
10. Порошенкова Л.П., Гецкина И.Б. Дискурсивный анализ и его роль в современной лингвистике II Вестник Чувашского университета. 200б. №4. [Электронный ресурс] URL : https:IIcyberleninka.ruIarticleInIdiskursivnyy-analiz-i-ego-rol-v-sovremennoy-lingvistike (дата обращения: 22.11.2022)
11. Шеуджен Э.Д. KM. Карамзин о первых контактах народов Руси и Северного Кавказа II Научная мысль Кавказа. 2013. № 1. С. 77-83.
12. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 1-4б. Тифлис, 1881-1929.
13. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, Вып.12. 1891. С бб-б9; Вып. 34. 1904. C. 7-12.
14. Mудрова Н.П. Деятельность Кавказского отдела Русского географического общества по созданию корпуса устных источников (1851-1917 гг.) I KM. Mудрова. Mайкоп: Изд-во Mагарин О.Г., 2020. 151 с.
15. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, Вып.12. 1891. С. бб-б9.
16. Списки населенных мест Кубанской области по сведениям 1882 года I сост. Д.чл. Кубан. Обл. стат. Ком. Е.Д. Фелицин. Тифлс. Кавказ. Стат. ком. 1883. [Электронный ресурс] URL: https:IIfamilio.orgIknowledge-baseI catalogsIkuban1882?level1=1ef0b66f-3d23-4daf-9f16-bb3679e4612c (дата обращения: 10.10.2023)
17. Дшабово. URL: https:IIwww.zolka.ruIistoriya-obrazovanie-aula-ashabovyx-s-malkaI (дата обращения: 10.10.2023)
18. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, Вып. 34. 1904. C. 7-12.
19. Чегем. [Электронный ресурс] URL: http:IIassia.infoIhistoryI5gorsobIitemI254-chegemskoe-obshchestvo-chegem-el.html (дата обращения: 10.10.2023)
20. Ногомов Ш.Б. История адыгейского народа. Нальчик: Полиграфкомбинат, 1994. 232 с.
21. Лопатинский Л.Г. Заметки о народе адыге вообще и кабардинцах в частности. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 12. Тифлис. 1891. С. 9-10.
22. Турчанинов Г. Ф. Летописный Редедя и черкесское «Редадэ» II Ученые записки Кабардинского научно-исследовательского института. Нальчик, 1947. Вып. 2. С. 237-247.
23. Схаляхо Д.С. Образ касожского князя Редедя в художественной системе Д.С. Пушкина и адыгской словесности II Вестник Ддыгейского республиканского института гуманитарных исследования им. Т. M. Керашева. Mайкоп, 2015. С. 61-70.
24. Лячинкъая - соколиная скала. [Электронный ресурс] URL: http:IIwww.okavkaze.ruI?p=5945 (дата обращения: 10.10.2023)
25. Кызбурун. [Электронный ресурс] URL: http:IIbudetinteresno.infoItoponimItverdiyIperevod_1471.html (дата обращения: 10.10.2023)
26. Нора Пьер. Проблематика мест памяти II Франция-память I П. Нора, M. Озуф, Ж. де Пюимеж, M. Винок. СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 1999. С. 17-50.
27. Днкерсмит Ф. Возвышенный исторический опыт. M.: Европа, 2007. 612 с.
28. Шеуджен Э.Д. KM. Карамзин о народах Северного Кавказа: контуры исследовательских проблем. Mайкоп: Изд-во ДГУ, 2013. 74 с.
29. Длефиренко Н.Ф. Имплицитность художественного слова как когнитивно дискурсивная категория. Серия Гуманитарные науки. 2011. № 12 (107). Выпуск 10. 6. [Электронный ресурс] URL: https:IIcyberleninka.ruIarticleInI implitsitnost-hudozhestvennogo-slova-kak-kognitivno-diskursivnaya-kategoriyaIviewer (дата обращения: 5.05.2023)
30. История в Энциклопедии Дидро и Д'Дламбера. Перевод и примеч. Н.В. Ревуненковой Отв.ред.: Д.Д. Люблинская. M.: Наука, 1978. 312 с.
31. Хаттон Патрик. X. История как искусство памяти. СПб.: «Владимир Даль», 2004. С. 129.
32. Яковлева Э.Б. Речевые хезитации: Формальный и функциональный аспекты: Дналит. обзор I РДН. ИНИОН. Центр гуманит. науч.-информ. исслед. Отд. языкознания; Отв. ред. Нагорная Д.В. M., 2016. 74 с. (Сер.: Теория и история языкознания).
33. Иванкевич И.Н. К проблеме категоризации пространственного опыта. [Электронный ресурс] URL: http:II elib.bsu.byI (дата обращения: 1.10.2013)
34. Садекова ДХ Татарские мунаджаты в типологическом освещении I Садекова ДХ II Типология татарского фольклора. - Казань: Татарское книжное издательство, 1999. С. 48-51.
3б. Повесть временных лет. СПб.: Наука, 1996. 668 с.
36. Карамзин KM. История государства Российского: В 12 т. M. Рипол классик, 1998. 735 с.
37. Репнина Л.П. Историческая наука на рубеже XX-XXI вв.: социальные теории и историографическая перспектива. - M.: Издательство Кругъ, 2001. 5б2 с.
References
1. Yeats F. Iskusstvo pamyati. Fond podderzhki nauki i obrazovaniya [The Art of Memory. Foundation for the Support of Science and Education]. St. Petersburg, "Universal book" Publ., 1997. 479 p.
2. Tosh J. Stremlenie k istine. Kak ovladet' masterstvom istorika [The pursuit of truth. How to become a historian]? Moscow, "The whole world" Publ., 2000. 296 p.
3. Sheudzhen E.A. Adygi (cherkesy) v prostranstve istoricheskoi pamyati [Adygs (Circassians) in the space of historical memory]. Moscow, Maykop, ASU Publ., 2010 280 p.
4. Pivchenko E.A. Diskursivnyi analiz kak nauchnoe napravlenie vlingvistike [Discourse analysis as a scientific direction in linguistics]. Available at: https:IIpgu.ru (accessed: 26.05.2022)
5. Dake T.A. van. Yazyk. Poznanie. Kommunikatsiya [Language. Cognition. Communication]. Moscow, "Progress" Publ., 1989. Pp. 136-137.
6. Serio P. Analiz diskursa vo frantsuzskoi shkole (diskurs i interdiskurs) [Discourse analysis in the French school (discourse and interdiscourse)]. Semiotika: antologiya [Semiotics: an anthology]. I comp. Yu. S. Stepanov. 2nd ed., rev. and additional. Moscow, Academician Project Publ.; Ekaterinburg, Business book Publ., 2001. Pp. 549-562.
7. Sanicheva E.V. Zh. Derrida: kontseptsiya dekonstruktsii i interdistsiplinarnaya priroda poststrukturalistskoi mysli [Derri-
da: the concept of deconstruction and the interdisciplinary nature of poststructuralist thought]. Teoriya khudozhestvennoi kul'tury [Theory of artistic culture]. Moscow, State Institute of Art Studies Publ. 2017 no. 1 (19). Available at: http://artcul-turestudies.sias.ru/2017-1-19/teoriya-hudozhestvennoy-kultury/5211.html (accessed: 11.10.2021)
8. Dake T.A. van. Voprosypragmatiki teksta [Questions of text pragmatics]. Novoe vzarubezhnoi lingvistike: Sbornik statei [New in foreign linguistics: Collection of articles]. Moscow, "Progress" Publ., 1978. Iss. 8. 479 p.
9. Politicheskaya nauka. Politicheskii diskurs: Istoriya i sovremennye issledovaniya: Sb. nauch. tr. [Political Science. Political discourse: History and modern research: Collection of scientific works]. Responsible editor and comp. Gerasimov V.I., Ilyin M.V. Moscow, RAS INION Publ., 2002. 184 p.
10. Poroshenkova L.P., Getskina I.B. Diskursivnyi analiz i ego rol' v sovremennoi lingvistike [Discourse analysis and its role in modern linguistics]. Vestnik Chuvashskogo universiteta [Bulletin of Chuvash University]. 2006. No.4. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/diskursivnyy-analiz-i-ego-rol-v-sovremennoy-lingvistike (accessed: 22.11.2022)
11. Sheudzhen E.A. N.M. Karamzin o pervykh kontaktakh narodovRusi i Severnogo Kavkaza [N.M. Karamzin about the first contacts of the peoples of Rus' and the North Caucasus]. Nauchnaya mysl'Kavkaza [Scientific thought of the Caucasus]. 2013. No. 1. Pp. 77-83.
12. Sbornik materialov dlya opisaniya mestnostei i plemen Kavkaza [Collection of materials for describing the areas and tribes of the Caucasus]. Iss. 1-46. Tiflis, 1881-1929.
13. Sbornik materialov dlya opisaniya mestnostei i plemen Kavkaza [Collection of materials for describing the areas and tribes of the Caucasus]. Tiflis, Iss.12. 1891. Pp. 65-69; Iss. 34. 1904. Pp. 7-12.
14. Mudrova N.P. Deyatel'nost' Kavkazskogo otdela Russkogo geograficheskogo obshchestva po sozdaniyu korpusa ust-nykh istochnikov (1851-1917 gg.) [Activities of the Caucasian Department of the Russian Geographical Society to create a corpus of oral sources (1851-1917)]. Maykop, "Magarin O.G." Publ., 2020. 151 p.
15. Sbornik materialov dlya opisaniya mestnostei i piemen Kavkaza [Collection of materials for describing the areas and tribes of the Caucasus]. Tiflis, Iss. 12. 1891. Pp. 65-69.
16. Spiski naselennykh mest Kubanskoi oblasti po svedeniyam 1882 goda [Lists of populated places in the Kuban region according to information from 1882]. Tiflis, Caucasus Stat. com. 1883. Available at: https://familio.org/knowledge-base/ catalogs/kuban1882?level1=1ef0b66f-3d23-4daf-9f16-bb3679e4612c (accessed: 10.10.2023)
17. Ashabovo. Available at: https://www.zolka.ru/istoriya-obrazovanie-aula-ashabovyx-s-malka/ (accessed: 10.10.2023) (In Russ.)
18. Sbornik materialov dlya opisaniya mestnostei i plemen Kavkaza [Collection of materials for describing the areas and tribes of the Caucasus]. Tiflis, Iss. 34. 1904. Pp. 7-12.
19. Chegem. Available at: http://assia.info/history/5gorsob/item/254-chegemskoe-obshchestvo-chegem-el.html (accessed: 10.10.2023) (In Russ.)
20. Nogomov Sh.B. Istoriya adygeiskogo naroda [History of the Adyghe people]. Nalchik, Polygraph Plant Publ., 1994. 232 p.
21. Lopatinskii L.G. Zametki o narode adyge voobshche i kabardintsakh v chastnosti. Sbornik materialov dlya opisaniya mestnostei iplemen Kavkaza [Notes about the Adyghe people in general and Kabardians in particular. Collection of materials for describing the areas and tribes of the Caucasus]. Iss. 12. Tiflis, 1891. Pp. 9-10.
22. Turchaninov G. F. Letopisnyi Rededya i cherkesskoe «Redade» [Chronicle Rededya and Circassian "Redade"]. Uchenye zapiski Kabardinskogo nauchno-issledovatel'skogo instituta [Scientific notes of the Kabardian Research Institute]. Nalchik, 1947. Iss. 2. Pp. 237-247.
23. Skhalyakho D.S. Obraz kasozhskogo knyazya Rededya v khudozhestvennoi sisteme A.S, Pushkina i adygskoi sloves-nosti [The image of the Kasozh prince Reded in the artistic system of A.S. Pushkin and Adyghe literature]. Vestnik Adygeiskogo respublikanskogo instituta gumanitarnykh issledovaniya im. T. M. Kerasheva [Bulletin of the Adyghe Republican Institute of Humanitarian Research named after. T. M. Kerashev]. 2015. Pp. 61-70.
24. Lyachinkaya - falcon rock. Available at: http://www.okavkaze.ru/?p=5945 (accessed: 10.10.2023) (In Russ.)
25. Kyzburun. Available at: http://budetinteresno.info/toponim/tverdiy/perevod_1471.html (accessed: 10.10.2023) (In Russ.)
26. Nora P'er. Problematika mestpamyati [Nora Pierre. Problems of places of memory]. Frantsiya-pamyat' [France-memory] / P. Nora, M. Ozouf, J. de Puymeges, M. Vinok. St. Petersburg, SPbSSU Publ., 1999. Pp. 17-50.
27. Ankersmit F. Vozvyshennyi istoricheskii opyt [Sublime historical experience]. Moscow, "Europe" Publ., 2007. 612 p.
28. Sheudzhen E.A. N.M. Karamzin o narodakh Severnogo Kavkaza: kontury issledovatel'skikh problem [N.M. Karamzin about the peoples of the North Caucasus: outlines of research problems]. Maykop, ASU Publ., 2013. 74 p.
29. Alefirenko N.F. Implitsitnost' khudozhestvennogo slova kak kognitivno diskursivnaya kategoriya. Seriya Gumanitarnye nauki [The implicitness of a literary word as a cognitive discursive category. Series Humanities]. 2011. No. 12 (107). Iss. 10. 6. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/implitsitnost-hudozhestvennogo-slova-kak-kognitivno-diskur-sivnaya-kategoriya/viewer (accessed: 5.05.2023)
30. Istoriya v Entsiklopedii Didro i D'Alambera [History in the Encyclopedia of Diderot and D'Alembert]. Translation and notes by N.V. Revunenkova. Responsible editor A.D. Lublinskaya. Moscow, "Science" Publ., 1978. 312 p.
31. Khatton Patrik. Kh. Istoriya kak iskusstvo pamyati [History as the art of memory]. St. Petersburg, "Vladimir Dal" Publ., 2004. P. 129.
32. Yakovleva E.B. Rechevye khezitatsii: Formal'nyi i funktsional'nyiaspekty:Analit. Obzor [Speech hesitations: Formal and functional aspects: Analytical review] / RAS INION. Center for Humanitarian Scientific Information Research. Department of Linguistics; Responsible editor Nagornaya A.V. Moscow, 2016. 74 p. (Ser.: Theory and history of linguistics).
33. Ivankevich I.N. Kprobleme kategorizatsiiprostranstvennogo opyta [On the problem of categorization of spatial experience]. Available at: http:// elib.bsu.by/ (accessed: 1.10.2013)
34. Sadekova A.Kh. Tatarskiemunadzhaty v tipologicheskom osveshchenii [Tatar munajats in typological light]. Tipologiya tatarskogo fol'klora [Typology of Tatar folklore]. Kazan, Tatar Book Publishing House, 1999. Pp. 48-51.
35. Povest' vremennykh let [The Tale of Bygone Years]. St. Petersburg, "Science" Publ., 1996. 668 p.
36. Karamzin N.M. Istoriya gosudarstva Rossiiskogo [History of Russian Goverment]. In 12 vols. Moscow, Ripol classic Publ., 1998. 735 p.
37. Repnina L.P. Istoricheskaya nauka na rubezheXX-XXI vv.: sotsial'nye teorii iistoriograficheskayaperspektiva [Historical science at the turn of the 20th-21st centuries: social theories and historiographical perspective]. Moscow, "Circle" Publ., 2001. 552 p.
© «Клио», 2024 © Мудрова Н.П., 2024
