CC BY
38
Collins V. H. A Book of English Proverbs. — London: Longmans, 1959. — 144 p. Wilson F. P. The Oxford Dictionary of English Proverbs. — Oxford: The Clarendon Press, 1970. — 930 p.
RUSSIAN AND ENGLISH PROVERBS DENOTING FAMILY RELATIONSHIPS AS AN OBJECT OF DICTIONARY PRESENTATION
V. A. Detkova
The article considers Russian and English proverbs reflecting family relationships as an object of dictionary presentation. Comparative analysis makes possible to reveal some ethnic peculiarities of both nations.
Key words: proverbs, mentality, dictionary, equivalent, comparative analysis.
© 2011
С. С. Шляхова, О. В. Шестакова
ОПЫТ НЕМЕЦКО-РУССКОГО СЛОВАРЯ ИНТЕРЪЕКТИВОВ: ФОНОСЕМАНТИЧЕСКИЕ УНИВЕРСАЛИИ И НАЦИОНАЛЬНАЯ
СПЕЦИФИКА
Статья посвящена проблемам лексикографической фиксации немецких интеръек-тивов. Немецко-русский словарь интеръективов является первой попыткой представить системное описание звукоизобразительных единиц типа ach, bum, knack. Сопоставление с русским языком проводится с учётом фоносемантической специфики этих единиц. Словарь позволяет выявить универсальные закономерности звукоизобразительных систем родственных и неродственных языков, а также своеобразие звукоизобразительности в немецком языке.
Ключевые слова: интеръективы, фоносемантика, звукоизобразительность, ономатопея, немецкий язык.
Одной из проблем в фоносемантических исследованиях является отсутствие специализированных словарей, в том числе и словарей междометий / интеръективов. Вопрос о частеречном статусе звукоподражаний и междометий считается спорным как в русистике, так и в германистике: ономатопеи и междометия традиционно объединяют в один класс. Обычно в словарях они имеют пометы Interjektion / междометие, далее следует помета lautmalend / звукоподражание. Однако
Шляхова Светлана Сергеевна — доктор филологических наук, профессор кафедры общего языкознания Пермского государственного педагогического университета. E-mail: [email protected]
Шестакова Ольга Валентиновна — аспирант кафедры общего языкознания Пермского государственного педагогического университета. E-mail: [email protected]
собственно междометия (ah, ach, aha / ах, ох, ага и т. п.), производные (Donnerwetter, Gott /Полундра!, Господи и др.) междометия и ономатопеи (bauz, pardauz, klippklapp /тук-тук, мяу, кап-кап и т. п.) имеют различную лингвистическую природу.
Как известно, объектом фоносемантики является звукоизобразительная система языка, включающая две подсистемы — звукоподражательную (акустический денотат) и звукосимволическую (неакустический денотат) [Воронин 1982], которые эксплицируются в языке звукоподражательными (ономатопеями) и зву-косимволическими словами. Собственно междометия и ономатопеи относятся к сфере акустического денотата.
Преимущество европейской и американской фоносемантики в том, что там целенаправленно ведётся лексикографическая работа по фиксации звукоизобра-зительных единиц, которая реализуется в словарях и списках, особенно на материале английского и японского языков [Magnus]. На материале русского языка, по нашим данным, создан лишь один словарь [Шляхова 2004]. Также нам неизвестны фоносемантические словари, выполненные на материале немецкого языка.
В русской и немецкой лексикографии недостаточно уделяется внимания зву-коизобразительности как таковой, что проявляется в неполной фиксации звуко-изобразительных слов, недифференцированности ономатопей и звукосимволиче-ских слов, их недостаточной этимологической разработанности, нечёткой системе помет. Кстати сказать, ономатопея исследовалась в немецкоязычной науке не так активно как, напр., звукосимволизм и синестезия. По мнению немецких исследователей (K. Bühler; W. Schmidt; T. Schippan; J. Erben и др.), ономатопея играет незначительную роль в системе немецкого языка. Однако русскоязычная германистика (Е. А. Глухарёва, Н. А. Дементьева, Л. И. Корниенко, С. А. Филимоненко, О. А. Хабибуллина и др.) подвергает сомнению данный тезис, утверждая, что ономатопея современного немецкого языка представляет собой обширный и разнообразный пласт лексики. Однако собственно фоносемантическая интерпретация ономатопеи остаётся на периферии этих исследований.
Предлагаемый вниманию Словарь отражает звукоподражательную подсистему звукоизобразительной системы немецкого языка. Словарь фиксирует базовый фонд немецких ономатопей, поскольку представление всего материала немецкой ономатопеи невозможно в силу вынужденной ограниченности объёма Словаря. Основной принцип включения единицы в Словарь — примарная мотивированность. Отправной единицей описания являются фоносемантические маргиналии («корневые» образования), к которым относятся интеръективы-звукоподражания и интеръективы-междометия (кроме производных типа Donnerwetter), которые «надёжнее» других сохраняют звукоизобразительный мотив номинации.
В Словарь включены: 1) акустические ономатопы (экспликация неартикуля-торных акустических звучаний внешней среды): bam / бам 'низкий звук колокола'; klatsch / шлёп 'удар, шлепок'; 2) артикуляторные ономатопы (эксплицируют звуковые процессы в полостях носа, рта и горла человека): hatschi / апчхи 'чихание'; happ / хап 'хватание (зубами, ртом)'; 3) ономатопы говорения (экспликация нерефлекторных акустико-артикуляторных звучаний, характеризующих процесс речи в его целевых, модальных, физиологических, акустических и прочих характеристиках): blabla / болтовня 'пустая речь'; quaken / нудить 'говорить
монотонно'; 4) слова клича (подзывные, вокативные, лексические апелленты): put /цып 'для кур, цыплят'; слова отгона (лексические репелленты): husch /кыш 'возглас для отгона птиц и животных'; подражания голосам животных и птиц: miau / мяу 'мяуканье'; muh / му 'мычание коровы, быка'; blaff, klaff/ гав, ав 'лай собак'; 5) слова с переносным значением: klapp /хлоп 'звук лёгкого удара, стук'. Эти слово в немецком языке является словообразовательной основой не только глагола удара klappen /хлопать 'хлопать, стучать'. В Словаре отражается усложнение семантики, которая выходит за пределы «звуковых» значений: 'идти на лад' (Vor fünf Jahren haben sich die Führer der Welt darauf geeinigt, daß es noch besser klappen muß); 'поднимать, откидывать (крышку, воротник и пр.)' (Er klappte den Kragen seines Hemdes nach innen); 'застукать (кого-л.), схватить, поймать' (Der Dieb wurde geklappt); 'болтать'; 'рот' (Halt die Klappe!); 'болтунья, трещотка, машинистка' (Die beiden Klapperschlangen quatschen schon eine geschlagene Stunde im Treppenhaus und ziehen wahrscheinlich wieder über uns her); 'стрелять глазами, кокетничать' (mit den Augen klappern); 'рехнуться' (Er hat einen Klaps); 'реклама, шумиха' (Klappern gehört zum Handwerk) и пр.
Критериями включения единицы в Словарь являются: 1) вхождение единицы в звукоизобразительную систему немецкого языка на основе универсальной классификации ономатопов [Воронин 1982]; 2) звукоизобразительная этимология в одном из этимологических источников; 3) «звуковое» значение слова, указывающее на акустический денотат.
Универсальным носителем фонетического значения является фонемотип, под которым понимается не конкретная фонема, а «звукотип», т. е. определённые место и способ образования звука (сонант, вибрант, гуттуральный и т. п.). Такой подход позволяет дать более точный перевод описываемой единицы. По нашим наблюдениям, в немецко-русских словарях перевод ономатопей часто осуществляется на основании их смысловой близости без учета соотношения звуковой оболочки единицы с её содержанием. Так, слово bum помечено во всех словарях как Interjektion и переводится как бум, бах. Однако bum здесь — звукоподражание (а не междометие), которое характеризует акустический денотат: удар (выражен взрывным /b/) с последующим тоновым неударом (выражен сонантом /m/). Перевод через бах является не совсем точным, поскольку здесь акустический денотат являет собою удар с последующим шумовым неударом (выражен глухим гуттуральным /х/). Следовательно, русскому бах с учетом фоносемантических характеристик будет соответствовать немецкое paff.
Сопоставление материала в Словаре производится на основании: (1) фонемной идентичности (bäh / бе, bum / бум, hihi / хи-хи, kikeriki / кукареку, piep / пип); (2) фонестемной идентичности (plumps / плюх; krächzen / каркать); (3) фонемо-типной идентичности (klap /хлоп, schnapp / щёлк ). Однако не все слова находят свои корреляты в сопоставляемых языках на основании вышеназванных критериев, что связано, с одной стороны, со спецификой фонетической системы языка, с другой — с фоносемантическим законом множественности номинации, согласно которому один и тот же денотат может быть номинирован по различным признакам или по полноте / неполноте лингвистической экспликации кинемы. Так, в немецком blaff и русских тяв-тяв, гав-гав, ав-ав начальный компонент артику-лятемы (перцептивно труднорасчленимый для человека) по-разному представлен
в русском (передне- и заднеязычный) и немецком (губной, латеральный), однако конечный элемент артикуляции эксплицированы одинаково (гласный заднего ряда + губно-зубной). Немецкое Bähschaf «дурак» (< bäh 'бэ, блеяние овцы' + Schaf 'овца') мотивировано характеристиками и звуками животного, а в русском слово дурак (< о.-с. *dur-b связано с *du-ti 'дуть' < и.-е. *dheu(e)r- 'бушевать, вертеться, кружиться, вертеть') мотивировано признаком «надутости». Ср. рус. дурак родственно дурь 'глупость, вздор, блажь, сумасбродство', диал. дурь 'скопившийся в нарыве гной', дуться 'сердиться, пыжиться', дым, вздымать, домна, надменный [Черных 1993, 1: 275]. Различие признаков, положенных в основу номинации, не позволяет привести фоносемантически адекватные корреляты. В таком случае частичное соответствие обнаруживается не в переводе дурак, а в жаргонно-разговорных пейоративах овца, баран и т. п., которые эксплицируют схожие ассоциации и являются примарно мотивированными.
Материалы Словаря позволяют выявить ряд особенностей русской и немецкой ономатопеи: 1) в немецком не обнаружено однофонемных ономатопей (з-з-з / summ 'жужжание насекомых'; р-р-р / trapp, brr 'шум мотора'; 2) в обозначении хруста, треска отсутствует характерный для русского языка вибрант: knack(s), knick(s), knips. Начальное /kn/ в немецком языке имеет семантический признак 'трещать' [Левицкий 2009: 71-72]; 3) корневая морфема определённого акусти-ко-артикуляторного строения в некоторых случаях имеет «перевёрнутый» вид: patsch / чап 'звук хождения, передвижения'; husch / шух 'быстрое, неожиданное и/или интенсивное действие, движение и т. п.'; 4) в немецком языке много сложных слов, в составе которых присутствуют ономатопы: Platschregen 'проливной дождь, ливень' (platsch / бултых 'бульканье, плеск'); Plumpsklo, Plumpsklosett 'уборная (без спуска); нужник' flumps / плюх 'звук падения, толчка, бросания'); 6) в немецком языке многие технические термины являются ономатопами: напр., технический ('перелом; перегиб; сгиб; изгиб; продольный изгиб') и геологический ('пропласток глины в торфе' и 'луговая железная руда') термин Knick построен на основе слова knick(s) — 'треск хруст'.
Одновременно с этим устанавливаются и универсальные черты в семантической эволюции слова. Особо значимы данные Словаря для семантических исследований, поскольку наглядно показывают многие тенденции системного развития слова, обобщённых А. А. Поликарповым [Поликарпов 2001]: 1) тенденция к грамматикализации лексических единиц в ходе их существования в языке. Все интеръ-ективы со временем переходят в разряд системно грамматикализованных единиц: put / цып 'слова для кур, цыплят'; Puttchen 'маленькая беспомощная женщина' / цыпочка 'женщина'; 2) тенденция к абстрактивизации значений слов со временем обусловлена развитием «незвуковых» значений у первородных звукоподражаний: husch 'шмыг, раз-раз'; huscheln 'двигаться с лёгким шумом, шуршанием'; Huschel 'неряшливая женщина'; Huschelei 'небрежная работа, халтура'; huschelig 'сделанный кое -как; поверхностный'; huscheln 'работать небрежно, кое-как'; 3) тенденция к субъективизации значений слов. Коннотации разного вида являются типичными для единиц Словаря: knack(s) 'треск, хруст' — прост. knacken 'дрыхнуть'; knacken 'взломать (сейф и т. п.)' и в молодёжном сленге 'трахнуть'; kuckuck 'крик кукушки' — Kuckuck разг. 'полевая кухня', шутл. 'печать судебного исполнителя' и прост. 'чёрт'; тяп 'звук удара' — тяпнуть разг. 'укусить' и 'выпить спиртное';
4) тенденции к омонимизации и деомонимизации лексических единиц с увеличением их периода обращаемости в языке. Омонимизация интеръективов наиболее отчётливо проявляется в признании за многими звукоподражаниями статуса междометия. В немецких толковых словарях, а также традиционных немецко-русских словарях, как уже указывалось выше, все звукоподражания (bum, klatsch, schlapp и др.) квалифицируются как междометия (Interjektion).
Накопленные в области семантики наблюдения позволили выдвинуть, сформулировать и обосновать гипотезу о семантическом синкретизме [Маковский 1989; Левицкий 2001, 2009], под которым понимается «объединение в одном значении нескольких, часто трудно совместимых, семантических компонентов» [Левицкий 2001: 94]. Материалы Словаря дают новые основания для подтверждения этой гипотезы, а также позволяют пересмотреть традиционные семантические связи, сгруппировать содержащиеся в языке лексические единицы в иные лекси-ко-семантические парадигмы, восстановив возможные утраченные семантические связи между «омонимичными» корнями.
Немецко-русский словарь интеръективов является первой попыткой системного описания звукоизобразительных единиц с учётом их фоносемантической специфики. Ономатопы являются теми «языковыми окаменелостями», которые в своей структуре и функционировании сохраняют признаки всех стадий развития языка, как в генезисе и диахронии, так и в современной синхронии» [Шляхова 2005: 34]. Словарь в общем виде представляет фоносферу немецкого языка, предлагает материал для этимологизирования отдельных немецких лексем, позволяет проследить семантическое развитие отдельных языковых единиц в рамках не только романо-германских, но и индоевропейских языков. Описание немецких интеръективов в данном направлении позволяет установить универсальные и специфичные свойства немецкой звукоизобразительности. Кроме того, Словарь может быть успешно использован для методических и переводческих целей.
ЛИТЕРАТУРА
Воронин С.В. Основы фоносемантики. — Л.: ЛГУ, 1982. — 243 с.
Левицкий В. В. Звуковой символизм: мифы и реальность. — Черновцы: Рута, 2009. — 130 с.
Левицкий В.В. Семантический синкретизм в германском и индоевропейском // Вопр. языкознания. — 2001. — № 4. — С. 94-106.
Маковский М. М. Удивительный мир слов и значений. Иллюзии и парадоксы в лексике и семантике. — М.: Высш. шк., 1989. — 199 с.
Поликарпов А. А. Циклические процессы в становлении лексической системы языка: моделирование и эксперимент. 2001 [Электронный ресурс]. URL: http://www.humlang. newmail.ru/index_r.htm (дата обращения: 25.04.2011).
Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. — М.: Рус. яз., 1993.
Шляхова С. С. «Другой язык». Опыт маргинальной лингвистики. — Пермь: Перм. гос. пед. ун-т, 2005. — 346 с.
Шляхова С. С. Дребезги языка: словарь русских фоносемантических аномалий. — Пермь: Перм. гос. пед. ун-т, 2004. — 225 с.
Magnus M. Bibliography of Phonosemantics [Электронный ресурс]. URL: http://www. trismegistos.com/MagicalLetterPage/LitReview.pdf (дата обращения: 25.04.2011).
