CC BY
269
7 (64) - 2010
ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
опыт государственного регулирования инвестиционной деятельности в китае: продуктивные подходы и результаты
В. М. КРУГЛЯКОВА,
кандидат экономических наук,
доцент кафедры организации строительства,
экспертизы и управления недвижимостью
E-mail: vinikat@mail. ru
Воронежский государственный
архитектурно-строительный университет
В статье рассматривается опыт Китайской Народной Республики в области государственного регулирования инвестиционной деятельности. Проанализированы основные цели и задачи, поставленные органами власти в сфере социально-экономического развития страны. Обозначены основные элементы китайского опыта в развитии инвестиционной деятельности, которые целесообразно использовать в российских условиях.
Ключевые слова: инвестиции, государственное регулирование, инновационная деятельность, инновационная инфраструктура, стратегические приоритеты.
Активизация и повышение эффективности государственного регулирования инвестиционной деятельности в России сопряжены с реализацией концептуальных решений, определяющих ключевые сферы концентрации усилий государства, необходимый и достаточный состав применяемых им форм, методов и инструментов. Их продуктивной выработке может способствовать компаративный анализ современной зарубежной практики, выявление ее конкурентоспособных характеристик, пригодных для использования в экономическом пространстве России. Полагаем целесообразным, в первую очередь, оценить опыт стран, имеющих заметные достижения в инновационном обновлении экономики, повышении ее конкурентоспособности, формировании благоприятного инвестиционного климата.
Обратимся к поучительному опыту Китая, который, по прогнозным оценкам к 2020 г., займет
1-е место в мировом экономическом рейтинге, достигнув общего объема ВВП около 26 030 млрд долл. (в ценах и по паритету покупательной способности 2005 г.), оставив позади США (20 980 млрд долл.). Доля Китая в ВВП мира составит 22,26 %, США — 17,94 %. Интерес вызывают и темпы прироста ВВП: в период 2011—2020 гг. названный показатель по мировой экономике в целом составит 4,4 %, в США — 3,3 %, КНР — 7,1 % [6, с. 365—387].
Примечательно и другое: Китаю удалось создать привлекательный инвестиционный климат, о чем свидетельствует его превращение в начале XXI в. в мирового лидера по фактическому привлечению прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Так, ежегодный приток ПИИ составил в 2005 г. 60,3 млрд долл., в 2006 г. он превысил 65 млрд долл. Общий объем накопленных ПИИ увеличился с 1,8 млрд долл. в 1982 г. до 600 млрд долл. в 2005 г. [17].
В числе факторов, определяющих такие позиции Китая, исследователи выделяют: относительную политическую стабильность; низкий уровень заработной платы; особенности китайской рабочей силы (дисциплинированность, исполнительность, стремление перенимать опыт); размеры китайского рынка; различные виды преференций для предприятий с иностранным капиталом [17].
По мнению авторов, сведение роли государства только к предоставлению различного рода преференций фокусирует внимание на важном, но
-107
только на одном из множества компонентов современной инвестиционной политики, проводимой в этой стране. Анализ действующей в КНР системы государственного регулирования инвестиционной деятельности позволяет выделить целый комплекс ее наиболее значимых характеристик, а именно:
1) установление в качестве стратегических ориентиров инвестиционной деятельности, стимулируемой государством, приоритетных направлений развития науки и высоких технологий, перспективных отраслей экономики, обеспечивающих ее сквозную модернизацию и интеграцию в мировое экономическое пространство. Научно-техническая сфера как объект инвестиций представлена, в первую очередь, микроэлектроникой и информатикой, аэрокосмической и оптико-волоконной связью, биотехнологией и генной инженерией, новыми энергосберегающими технологиями, производством оборудования для охраны и улучшения окружающей среды, медицинской техникой [8, с. 186].
Наиболее предпочтительными с точки зрения государства объектами отраслевой структуры экономики выступают: высокорентабельные экспортно ориентированные отрасли обрабатывающей промышленности (легкая, текстильная, пищевая индустрия), капиталоемкие отрасли промышленности с ориентацией на внешний и внутренний рынки (машиностроение, металлургия, химическая промышленность), инфраструктура (транспорт, связь, энергетика) и сферы хозяйственной деятельности, продукция которых пользуется гарантированно высоким спросом на внутреннем рынке (операции с недвижимостью) [7, с. 63—69];
2) активизация роли КНР не только как самого крупного абсорбента иностранных инвестиций, но и инвестора. Реализация китайским руководством «Стратегии выхода за рубеж», предусматривающей поощрение экспорта китайского капитала, привела к тому, что в 2002—2005 гг. среднегодовые темпы роста экспорта китайского капитала достигли 65,6 %, что обусловило взлет КНР на 13-е место в перечне стран — международных инвесторов. Если в 2005 г. экспорт капитала составлял 12,3 млрд долл., то в 2007 г. — 17,6 млрд долл., к началу 2007 г. совокупные накопленные прямые инвестиции национальных компаний за рубежом достигли 75 млрд долл. [7, с. 63—69].
Примечательно, что государство также участвует в экспорте инвестиций. С этой целью учреждена государственная Китайская инвестиционная корпорация, изначально ориентированная на долгосрочное стратегическое инвестирование за
108-
рубежом. Ее капитал формируется путем передачи ей 200 млрд долл. из валютных запасов страны, а механизм капитализации предусматривает выпуск Министерством финансов КНР специального десятилетнего облигационного займа в размере 1,55 трлн юаней и использование этих средств для выкупа указанной части национальных валютных запасов [7, с. 69].
Заметим, что такой процесс важен не только с позиции расширения источников доходов государства и китайских компаний, но и трансфера ими передовых методов хозяйствования из развитых стран;
3)разнообразие применяемых государством институциональных форм организации экономического пространства, обеспечивающих сфокусированную на определенных территориях концентрацию национальных и иностранных инвестиций. В их числе свободные экономические зоны (СЭЗ) разных типов; предприятия с иностранным капиталом.
В оценке практики функционирования свободных экономических зон важно учесть использование государством разных режимов их регулирования. Реализуемый начиная с 1990-х гг. новый подход китайского руководства к СЭЗ заключается в том, чтобы зоны, сохраняя благоприятные условия для привлечения иностранного капитала, переходили на самофинансирование и вносили свой вклад в доходы государства. Дальнейшее формирование их инфраструктуры должно опираться на собственные ресурсы, а также банковские кредиты, зарубежные инвестиции. Более целенаправленной должна стать инвестиционная политика, сориентированная на наиболее эффективные технико- и наукоемкие проекты в приоритетных отраслях (электронной, энергетической, легкой и пищевой промышленности и др.) [5, с. 42].
В этой связи заслуживает внимания созданная в эти годы новая зона развития «Пудун», в числе отличительных особенностей которой можно выделить активный допуск иностранного капитала в финансовую и банковскую сферы, страхование, фондовый рынок, современные средства коммуникаций, а также передачу земли иностранным партнерам в длительную аренду и организацию рынка недвижимости [2, с. 43].
Исследователи отмечают, что в основу стратегии ее развития заложена сингапурская экономическая модель, отличающаяся мощным механизмом государственного регулирования рынка и не предполагающая территориальной и административной обособленности СЭЗ. Одним из инструментов такого механизма стали государственные
акционерные компании по управлению долгосрочными капиталовложениями. Для обеспечения правительственных социальных программ были сформированы централизованные фонды накопления за счет взносов предпринимателей и рабочих [3, с. 17].
Варьирование режимов регулирования отличает использование и другой институциональной формы — предприятий с участием иностранного капитала. Отметим, что если в 1970—1980 гг. основной формой привлечения иностранных инвестиций являлись совместные предприятия, то со второй половины 1990-х гг. — предприятия, целиком принадлежащие иностранному капиталу.
На протяжении достаточно длительного периода времени предприятия с иностранным капиталом имели существенные налоговые преференции. Так, к китайским предприятиям применялась ставка налога на прибыль 33 %, тогда как к иностранным предприятиям — 24 %, а в особых зонах — 15 %. С 2008 г. ставки на прибыль зарубежных и национальных предприятий сравнялись, единая ставка составляет 25 % [7, с. 68].
Иными словами, государство осуществляет выравнивание в правах национальных и иностранных инвесторов. На наш взгляд, потребность в такой мере обоснована, если учесть, что инвестиции из-за рубежа все же являются не основным инструментом накопления. По оценкам специалистов, доля всех прямых иностранных инвестиций, накопленных в экономике КНР, в 2005 г. составляла не более 15 % ВВП [9, с. 110]. При этом доля накопления в ВВП на протяжении многолетнего периода удерживается на уровне выше 40 % (в 2006 г. — 42,5 %) при среднемировой отметке примерно в 20 % [7, с. 62—69];
4) содействие формированию опорных элементов национальной и региональной инновационной системы в качестве приоритетных сфер государственного и частного финансирования. В этом качестве выступают технопарки, которые в Китае называют зонами развития новых и высоких технологий. Их участниками становятся предприятия реального сектора экономики, высшие учебные заведения, научно-исследовательские учреждения. Начиная с 1985 г. в стране создано 52 технопарка, из которых 21 имеет государственный статус. Один из них — Пекинский технопарк, образованный в 1988 г. На его территории расположено около 50 вузов, 130 научно-исследовательских институтов и лабораторий, в которых заняты более 100 тыс. чел. К середине 1998 г. в технопарке было одобрено создание более 3,5 тыс. промышленных предпри-
ятий, в т. ч. около 350 — с участием иностранных инвесторов. Освоено производство около 7 тыс. видов наукоемких изделий, из которых более 350 удостоены международных и государственных премий за изобретения [3, с. 19].
Другой пример — Вейхайский технопарк, основанный в 1991 г. Как и предыдущий, он является государственной коммерческой структурой, активами которой являются земля, объекты недвижимости, развитая инфраструктура, сервисные центры. Его основная функция — индустриализация и коммерциализация новых и высоких технологий и распоряжение инновациями в целях повышения конкурентоспособности национальной промышленности.
Крупнейшие в Китае Шандунский университет и Харбинский технологический институт, другие вузы и колледжи, 17 научно-исследовательских институтов разместили в этом технопарке отделения, задача которых — представлять свои научно-технологические проекты экспертному совету для отбора и помещения в бизнес-инкубаторы с надеждой на коммерциализацию и превращение в инновации. «Выращивание» происходит до достижения устойчивой рентабельности в «тепличных» условиях малой арендной платы, низких налоговых платежей и платежей за сервисное обслуживание, а в ряде случаев — при участии администрации бюджетными средствами в капитале фирм или в частичном финансировании проектов [10, с. 38].
В ряде случаев руководство КНР прибегает к созданию технопарков с участием иностранного государства. Так, первый китайский технопарк с участием России возводится на северо-востоке страны в провинции Ляонин. С российской стороны в проекте участвуют Российская академия наук (Томский академгородок) и несколько университетов Томска. Намечено около 200 совместных проектов по различным направлениям, которые будут развиваться в технопарке, включая создание новых материалов, беспроводных информационных технологий, продуктов химической отрасли [3, с. 20];
5) реализация целевого подхода к регулированию инвестиционной деятельности на территориях, пользующихся государственными преференциями. В этой связи, отметим, что административное управление экономическими зонами осуществляется Канцелярией Госсовета КНР по делам свободных экономических зон (СЭЗ). Этот орган планирует и контролирует реализацию государственной политики в отношении СЭЗ, координирует работу различных
-109
ведомств. Он устанавливает для СЭЗ несколько директивных показателей: годовой финансовый доход, объем производства и снабжения по важнейшим видам промышленной продукции, стабильные на несколько лет нормативы отчислений в центральный бюджет, лимиты кредитования СП, объем инвестиций в основные фонды [4, с. 25];
6) реализация комплексного подхода к выбору мер, способных обеспечить рост масштабов и повышение эффективности инвестиционной деятельности. Такой подход сопряжен с использованием различных по характеру воздействия на инвестиционную деятельность методов и инструментов, а именно:
• предоставление землеотводов на строительство. В условиях отсутствия в КНР частной собственности на землю, это — действенный рычаг регулирования инвестиционной активности. Отметим, что доходы от оформления землеотводов направляются не в плохо контролируемые внебюджетные фонды местных земельных департаментов, а в более транспа-рентные бюджеты городских и провинциальных правительств [16, с. 12—13];
• расширение числа открытых для иностранных инвесторов отраслей. После вступления КНР в ВТО оно было увеличено со 186 до 262, а закрытых — сокращено со 112 до 75. К приоритетным сферам для иностранных инвестиций отнесены: комплексное использование природных ресурсов и освоение возобновляемых ресурсов; техническая реконструкция машиностроения и легкой промышленности; модернизация и индустриализация сельского хозяйства; авиация и космонавтика; транспорт, энергетика и добыча сырья; биоинженерия, новые материалы; охрана окружающей среды [9, с. 184];
• стимулирование передачи технологий иностранными компаниями в высокоприоритетных сферах. Так, например, если налог на добавленную стоимость на импортные интегральные схемы составляет 17 %, то скидка снижает его до 11 % для схем местного производства, но разработанных за рубежом, и до 3—6 % на разработанные и произведенные в Китае [13];
• либерализация валютного регулирования. Если в 1990-е гг. компании-экспортеры обязаны были полностью продавать валютную выручку государству, то в 2002 г. они получили право оставлять себе 20 %, 2004 г. — 50 %, 2005 г. — 80 %, в 2007 г. — 100 % валютных поступлений [11, с. 749];
110-
• выборочное открытие для иностранных инвесторов ряда наукоемких предприятий китайской оборонной промышленности, включая те, что производят различные компоненты систем вооружений [13];
• наращивание китайскими компаниями научно-исследовательского потенциала. Доля научно-исследовательского персонала в общем количестве сотрудников на крупных и средних предприятиях выросла с 2,6 % в 1987 г. до 3,9 % в 1998 г., а доля ученых и инженеров среди НИОКР-персонала возросла с 28,2 до 54,4 %. Возглавляют этот процесс «научно-технические предприятия», являющиеся, как правило, дочерними структурами или филиалами исследовательских учреждений и вузов [14];
• инициирование создания альянсов ведущих китайских университетов с западными университетами и компаниями [12].
Таким образом, можно утверждать, что Китай активно использует экономическую и политическую силу государства для развития инвестиционных процессов. Причем политика государства постоянно трансформируется, начав с простейших преференционных инструментов привлечения зарубежного капитала в любой его форме, Китай повысил степень их разнообразия, сделав акцент на развитие инновационного сектора экономики. Особое внимание в смещении инвестиционной деятельности в сферу инновационной экономики уделено созданию мощных институциональных структур, объединяющих усилия НИИ, вузов, предприятий реального и финансового секторов экономики, органов государственной власти и управления.
Список литературы
1. ВТО: механизм взаимодействия национальных экономик. Угрозы и возможности в условиях выхода на международный рынок / под ред. С. Ф. Сутырина. М.: Эксмо, 2008. С. 253.
2. Ежиков А. С. Регулирование иностранных инвестиций: региональный уровень. Воронеж, 2007. С. 43.
3. Зименков Р. Опыт Китая в сфере создания и функционирования свободных экономических зон // Инвестиции в России. 2006. № 11. С. 17—20.
4. Карлусов В. Государственная поддержка предпринимательства в условиях вступления Китая в ВТО // Проблемы теории и практики управления. 2004. № 3. С. 25.
5. Коркунов И. Китай на пути интеграции в глобальную экономику // Проблемы теории и практики управления. 2003. № 5. С. 42.
6. Мировая экономика: прогноз до 2020 года / под ред. акад. А. А. Дынкина // ИМЭМО РАН. М.: Магистр, 2008. С. 365, 368, 372,375, 379, 382, 387.
7. Новоселова Л. Новейшие проблемы государственного регулирования инвестиционной сферы в КНР // Российский экономический журнал. 2007. № 11—12. С. 62—69.
8. Переход к устойчивому развитию: глобальный, региональный и локальный уровни. Зарубежный опыт и проблемы России. М.: Изд-во КМК, 2002. С. 186.
9. Потапов М. А. Экономика современной Азии. М.: Международные отношения, 2008. С. 110—184.
10. Смоляренко В. Технопарк в Китае // Инвестиции в России. 2006. № 12. С. 38.
11. Чжунго тунцзи няньцзянь. 2007. С. 749.
12. Шенкар О. Китай: век XXI. Развитие Китая, его влияние на мировую экономику и геополитическое равновесие / О. Шенкар. Днепропетровск: Баланс Бизнес Букс, 2005. С. 5.
13. Beijing Review. 2007. 19 July.
14. China Daily. 2007. 6 July.
15. United States Trade Representative, 2003 report to Congress on China WTO compliance, Washington D. S. December 11, 2003.
16. World Banc China Quarterly Update. 2006. August. P. 12-13.
17. URL: www. uschina. org/statistics/ 2005foreigninvestment. htm.
