CC BY
37
М.В. Ершов
Оппозиционный характер представления инварианта в драматургическом произведении (на материале пьесы Б. Шоу «Пигмалион»)
Статья посвящена определению инварианта как ключевого элемента при транслировании основной идеи драматургического произведения на глубинном уровне функциональной смысловой зависимости и выделению его оппозиционного характера, что позволяет говорить о моноцентризме данной идеи в произведении. В ней также говорится о непосредственной роли автора в передаче реципиентам своей мировоззренческой позиции посредством данной оппозиции.
Ключевые слова: функционально-смысловая зависимость, инвариант, оппозиция, драматургическое произведение.
Лингвистика
В любом художественном произведении главным является та основная авторская мысль, которая как доминантная идея лежит в основе его создания и позволяет заглянуть в творческую лабораторию автора, раскрыв его мировоззренческую позицию.
Согласно концепции, разработанной проф. И.Г. Кошевой и рядом представителей ее школы (Гущиной Ю.А., Сарычевым В.В., Харламовой Е. А., Фоменко Т.А. и др.), для передачи своего видения мира автор при создании произведения основывается на функциональной смысловой зависимости, которая в равной степени проявляет себя и на глубинном, и на поверхностном уровне.
На глубинном уровне функциональная смысловая зависимость реализует себя через авторский ракурс как кодирующее представление сюжета, поданное в виде его прямолинейного раскрытия от начала до полного завершения [3, с. 17].
Сам авторский ракурс состоит из таких компонентов, как инвариант, семантическое ядро, центральное звено и смысловой узел. Инвариант определяется как наименьшая смысловыражающая единица, константная в своей основе и потому формообразующая во всех дальнейших закодированных модификациях создающегося автором сюжетного макета текста, т.е. в семантическом ядре, центральном звене и смысловом узле. Иными словами, инвариант является исходным смысловым компонентом авторского ракурса [1, с. 56].
Однако понимание инварианта в драматургическом тексте несколько отличается от обычного его раскрытия через ряд вариантов, где инвариант как понятие имеет обширный ряд синонимов и не повторяется в виде того же слова на расширяющихся ступенях речевой ситуации (от микро-тематической до текстологической). Эти его свойства, прекрасно укладывающиеся в рамки читаемого прозаического и поэтического текста, не работают в рамках драматургического текста, где зритель находится в ситуации активно сменяющих друг друга лиц, декораций, световых эффектов и прочих сценических факторов, психологически воздействующих на зрителя в процессе стремительно развивающегося сюжета.
Филиппова М.В. выделяет у инварианта его оппозиционный характер [4, с. 94]. Однако она не раскрывает суть такой оппозиции. Забегая несколько вперед, можно сказать, что, как показало проведенное исследование, оппозиция драматургического текста имеет такие характеризующие ее признаки, как:
1) многоаспектность;
2) центробежность, сходящаяся в конечном счете в моноцентризме;
3) рекурренция.
Переходя к рассмотрению инварианта, начнем с того, что основным семантическим понятием, которое заложено Б. Шоу в главную идею своего произведения, идею возрождения личности, является превращение нищей безграмотной и невоспитанной замарашки в настоящую герцогиню.
Данная мысль отражается автором через один и тот же инвариант по-разному, т.е. многоаспектно представленном на протяжении всей пьесы.
Так, к примеру, в зависимости от смысловой выраженности речевого комплекса, который передает инвариант через его варианты на поверхностном уровне посредством сюжетной перспективы, можно выделить:
1) эмоциональный тип речевого комплекса;
2) нейтральный тип речевого комплекса;
3) итоговый тип речевого комплекса;
4) смешанный тип речевого комплекса [1, с. 64].
В драматургическом произведении речевой комплекс будет структурно равен мизансцене.
Эмоциональный тип речевого комплекса основывается на ощущении, поэтому восприятие ситуации, которое носит в нем характер ее непосредственно чувственной оценки, допускает максимальное частое использование моноцентризма, т.е. не дает второго центра, поскольку построен на принципе конъюнкции - объединении всего смысла на самого себя [1, с. 38].
Раскрытие инварианта в эмоциональном речевом комплексе наиболее отчетливо показано в следующем примере:
HIGGINS [with the roar of a wounded lion]. Stop. Listen to this, Pickering. This is what we pay for as elementary education. This unfortunate animal has been locked up for nine years in school at out expense to teach her to speak and read the language of Shakespear and Milton. And the result is Ahyee, Bq - yee, Cq - yee. [To Eliza.] Say A, B, C, D.
LIZA [almost in tears]. But I’m saying it. Ahyee, Bq - yee, Cq - yee -
HIGGINS. Stop. Say a cup of tea.
LIZA. A cappqtq - ee.
HIGGINS. Put your tongue forward until it squeezes against the top of your lower teeth. Now say cup.
LIZA. C-c-c -1 cant. C-Cup.
PICKERING. Good. Splendid, Miss Doolittle.
HIGGINS. By Jupiter, she’s done it at the first shot. Pickering: we shall make a duchess of her. [To Eliza.] Now do you think you could possibly say tea? [5, с. 62].
Авторская ремарка, а также использование бранной лексики в речи персонажа профессора Хиггинса указывает на эмоциональный тип дан-
Филологические
науки
Лингвистика
ной мизансцены, где в качестве инварианта выступает слово duchess, выражающее стремление сделать Элизу настоящей герцогиней.
Этот инвариант встречается и в нейтральном речевом комплексе, который основывается на понятии, формируемом у говорящего в результате оценки речевой ситуации. Ее описание имеет, в основном, констатирующий характер. Причем особенно частотным оказывается расширение не столько инвариантного значения, а значений вариативных [1, с. 66].
HIGGINS. There! Thats all you get out of Eliza. Ah-ah-ow-oo! No use explaining. As a military man you ought to know that. Give her her orders: thats what she wants. Eliza: you are to live here for the next six months, learning how to speak beautifully, like a lady in a florist’s shop. If youre good and do whatever youre told, you shall sleep in a proper bedroom, and have lots to eat, and money to buy chocolates and take rides in taxis. If youre naughty and idle you will sleep in the back kitchen among the black beetles, and be walloped by Mrs. Pearce with a broomstick. At the end of six months you shall go to Buckingham Palace in a carriage, beautifully dressed. If the King finds out youre not a lady, you will be taken by the police to the Tower of London, where your head will be cut off as a warning to other presumptuous flower girls. If you are not found out, you shall have a present of seven-and-sixpence to start life with as a lady in a shop. If you refuse this offer you will be a most ungrateful and wicked girl; and the angels will weep for you. [To Pickering] Now are you satisfied, Pickering? [To Mrs. Pearce] Can I put it more plainly and fairly, Mrs. Pearce? [5, с. 40].
В данном случае инвариант выражается через слово lady, которое выступает здесь в качестве речевого синонима duchess. При этом расширению подвергается вариативное окружение данной мизансцены, в котором происходит констатация, позволяющая однозначно понять инвариантное значение.
Итоговый тип речевого комплекса, по существу, основывается на умозаключении. Он предполагает такое проникновение в суть ситуации и составляющих ее объектов, которое носит характер последовательных выводов и заключений. Для данного типа речевого комплекса свойственно максимально широкое использование моноцентризма [1, с. 68].
Данный тип речевого комплекса также отражает основную идею пьесы через инвариант.
HIGGINS [wondering at her] You damned impudent slut, you! But it’s better than snivelling; better than fetching slippers and finding spectacles, isnt it? [Rising] By George, Eliza, I said I’d make a woman of you; and I have. I like you like this.
LIZA. Yes: you turn round and make up to me now that I’m not afraid of you, and can do without you.
HIGGINS. Of course I do, you little fool. Five minutes ago you were like a millstone round my neck. Now youre a tower of strength: a consort battleship. You and I and Pickering will be three old bachelors together instead of only two men and a silly girl [5, с. 128].
Здесь инвариант проявляется уже в слове woman. В данной мизансцене драматург подводит итог своим мыслям, заключая, что основная идея произведения подошла к своему логическому завершению, поскольку Элиза все же стала настоящей герцогиней.
Существующие в речи три типа речевых комплексов вместе объединены в едином смысловом целом, более емком, чем каждый из речевых комплексов. Инварианты, присущие каждому из них, позволяют говорить об их стяжении в объединяющий их смысловой блок, который лежит в основе таких речевых единств, как сверхфразовые.
В условиях сверхфразового единства, равного сцене в пьесе, могут быть смешаны такие типы речевых комплексов, как нейтральный и итоговый, итоговый и эмоциональный [1, с. 70].
Это наиболее ярко отражается в следующем примере:
NOTETAKER. Yes, you squashed cabbage leaf, you disgrace to the noble architecture of these columns, you incarnate insult to the English language: I could pass you off as the Queen of Sheba. (To the gentleman.) Can you believe that? [Там же, с. 21].
В данном случае слияние итогового и эмоционального речевых комплексов раскрывает отраженный в них инвариант уже на уровне сцены, т.е. в речевой ситуации тематического плана (Queen of Sheba), что подтверждает предположение о формообразующей роли инварианта во всех закодированных модификациях создающегося автором сюжетного макета текста.
Каждый из инвариантов представлен в своей оппозиции (например, duchess - unfortunate animal, lady - ungrateful and wicked girl, woman -damned impudent slut, Queen of Sheba - squashed cabbage leaf и т.д.). Такое размежевание позволяет говорить о рекурренции. Иными словами, противопоставляя инвариант его обратному значению, драматург возвращает реципиентов к изначальному положению главного персонажа пьесы Элизы (обычная безграмотная уличная торговка), а затем показывает конечную цель ее преобразования (герцогиня, принцесса). В результате каждая такая оппозиция сводится к одной мысли - идее возрождения личности, что указывает на моноцентричность данного явления.
Однако инвариант хоть и является формообразующим элементом авторского ракурса, кодирующего основную идею на глубинном уровне и создавая макет произведения, все же выступает здесь в качестве
Филологические
науки
Лингвистика
минимальной единицы. Объединение нескольких инвариантов образует семантическое ядро, передающее авторскую идею в речевой ситуации тематического плана, структурно равной сверхфразовому единству в прозе и сцене в драме. Так, к примеру, объединение нескольких инвариантов в начале первого акта пьесы образует семантическое ядро, раскрывающее род занятий профессора Хиггинса (Simplyphonetics [5, с. 20]). Данная мысль также является выражением главной идеи произведения, поскольку именно фонетика призвана сделать из Элизы герцогиню.
Стягивание нескольких семантических ядер приводит к появлению единицы макротематической речевой ситуации - центрального звена, равного акту пьесы. В «Пигмалионе» пять актов, каждый из которых по-своему передает идею возрождения личности. Акт I указывает на предпосылки данной идеи (I could pass that girl off as a duchess [Там же, с. 21]), акт II окончательно ее формирует (I shall make a duchess of this draggle-tailed guttersnipe [Там же, с. 34]), акт III констатирует первые итоги (You have won it ten times over [Там же, с. 89]), акт IV открывает обратную сторону идеи возрождения Элизы (Whats to become of me? [Там же, с. 95]), акт V завершает развитие данной мысли (By George, Eliza, I said I'd make a woman of you; and I have. I like you like this [Там же, с. 129]).
Последний, самый крупный, элемент авторского ракурса - смысловой узел. Объединяя все центральные звенья произведения, он способствует полному пониманию главной авторской идеи и сводит различные ее грани к единому центру.
На поверхностном уровне происходит декодирование макета произведения с помощью сюжетной перспективы посредством реплик персонажей. Однако помимо самого текста пьесы неотъемлемой частью пьесы «Пигмалион» являются Preface и Sequel - вступительная и заключительная часть, в которой непосредственно сам автор, напрямую обращаясь к своим реципиентам, указывает на главную идею пьесы:
I found to my astonishment that he, who had been a quite tolerably presentable young man, had actually managed by sheer scorn to alter his personal appearance until he had become a sort of walking repudiation of Oxford and all its traditions [Там же, с. 6].
Finally, and for the encouragement of people troubled with accents that cut them off from all high employment, I may add that the change wrought by Professor Higgins in the flower girl is neither impossible nor uncommon. The modern concierge's daughter who fulfils her ambition by playing the Queen of Spain in Ruy Blas at the Theatre Francais is only one of many thousands of men and women who have sloughed off their native dialects and acquired a new tongue [Там же, с. 8].
Ambitious flower girls who read this play must not imagine that they can pass themselves off as fine ladies by untutored imitation [5, с. 8].
В результате, в высказываниях драматурга дается указание на возрождение личности как главную идею пьесы. Расширяясь, они также реализуют данную мысль в оппозиции инварианта, который можно выделить в словах автора (quite tolerably presentable - sheer scorn, concierge’s daughter - Queen of Spain, flower girls - fine ladies).
Таким образом, инвариант, выделенный в словах Б. Шоу, совпадает с инвариантом в репликах персонажей в основном тексте пьесы, что подтверждает центральное положение идеи возрождения личности в сюжете пьесы «Пигмалион».
Исходя из всего вышесказанного, можно прийти к следующему выводу: основная идея драматургического произведения отображается посредством функциональной смысловой зависимости, которая кодирует данную идею на глубинном уровне и декодирует ее на поверхностном уровне. При этом кодирование идеи осуществляется посредством авторского ракурса, ключевым элементом которого является инвариант. Являясь минимальной единицей, инвариант при этом представляет собой основную смысловыражающую величину, которая на протяжении всего текста пьесы отражает главную идею произведения через реплики персонажей пьесы. При этом драматург может использовать оппозиционный характер представления инварианта для более яркого выражения основной сюжетной мысли. Характерными чертами оппозиции являются ее многоаспектность, рекур-ренция и моноцентричность. Идея возрождения личности раскрывается и на других витках авторского ракурса (семантическое ядро, центральное звено, смысловой узел), однако ключевая роль здесь все же принадлежит инварианту. Декодирование инварианта осуществляется посредством сюжетной перспективы через высказывания персонажей, а также через слова самого автора во вступительной и заключительной части произведения, Preface и Sequel, где Б. Шоу также использует оппозицию для усиления выразительности основной темы пьесы.
Библиографический список
1. Радзивилова О. А. Структурно семантические особенности комедийного жанра в драматургии (на материале комедий В. Шекспира): Автореф. ... канд. филол. наук. М., 2007.
2. Кошевая И.Г. Текстологические структуры языка и речи. М., 1983.
3. Луговская Е.Ю. Речевая структура сонета (на материале сонетов В. Шекспира): Автореф. ... канд. филол. наук. М., 2005.
Филологические
науки
Лингвистика
4. Филиппова М.В. Роль авторского ракурса в построении драматургического текста: на материале пьесы Б. Шоу «Пигмалион»: Дис. ... канд. филол. наук. М., 2007.
5. Shaw B. Pygmalion, Caesar and Cleopatra // English classical literature. СПб., 2008.
