CC BY
94
Лингвистика
Л.К. Свиридова
Перевод как обязательное выражение категории тождества
Статья поднимает вопрос о достижении максимального тождества переводного текста и текста оригинала и необходимости соблюдения для этого ряда требований. В этом аспекте анализируется выделение нейтральной (фоновой) части, которое должно максимально соответствовать исходному тексту, поскольку в ней заложен сюжетный интерьер произведения. Особое внимание уделено переводу названия, которое в силу его бифункциональности может значительно деформироваться и даже отсутствовать в текстах малого жанра, восполняясь микротемой, равной инварианту. Особо отмечается необходимость учета в процессе перевода связи авторского ракурса и сюжетной перспективы, когда семантическое ядро передается через тему, центральное звено - через макротему, а смысловой узел - через гипертему с соответствующим использованием конкретизированной, агглютинативной и сенсативной лексики.
Ключевые слова: авторский ракурс, сюжетная перспектива, семантическое ядро, центральное звено, смысловой узел, инвариант.
Для того чтобы отразить содержание текста при переводе, представив максимально точную фактуру оригинала в ином языковом коде, переводчик должен интуитивно чувствовать те типологически общие закономерности, которые шире, чем закономерности, присущие каждому языку в его разделении на лексику, грамматику и фонетику. Переводчик сталкивается с этим явлением, выходящим за рамки такого традиционного разделения, уже с первых шагов перевода текста, приступая
к переводу названия. Ср., например, название романа Уилсон Митчел (Mitchell A. Wilson) «Live with Lightning» (1949) и его перевод «Жизнь во мгле» (1951), где не только грамматические структуры не соблюдены (изменение наклонения, использованы разные части речи), но и содержательная сторона подверглась существенной трансформации (например, свет, исходящий от молнии - lightning - в результате субординационных связей, которые раскрываются на протяжении всего романа, передан своей полной противоположностью - «мглою», т.е. мраком).
И, поскольку наибольшая сложность, с которой сталкивается переводчик, начинается с перевода названия текста, то решение этого вопроса наряду с интуитивным подходом требует глубокого научного филологического понимания. Название, как показали исследования последних лет, является бифункциональной единицей, входящей в состав не только поверхностного, но и глубинного уровня языка, не учитывать которые переводчик не имеет права, поскольку в противном случае нарушается адекватность исходного и переводного текста.
На глубинном уровне в творческой лаборатории любого автора формируется так называемая кодовая идея будущего произведения, претворенная в общесодержательном кодово-схематичном макете [1]. Сам макет строится на линии авторского ракурса, который, в зависимости от объема будущего текста, носит поэтапно расширяющийся характер. Начинается он от микротемы, сконцентрированной в инварианте, типа описания сюжетного интерьера, в котором будет происходить действие.
Далее сюжетная линия авторского ракурса усложняется, и в схематичном макете могут появляться несколько объединенных инвариантов, формирующих семантическое ядро будущего произведения, как те варианты сюжета, в которых концентрируется уже не микротема, а тема будущего произведения, типа появления череды лиц, среди которых обязательно находятся главные герои произведения, фигурирующие уже на поверхностном уровне.
При более объемном содержании на линии авторского ракурса появляется центральное звено, объединяющее несколько семантических ядер, в которых находят свою реализацию варианты макротемы, типа обучения Элизы Дулитл, ее триумфа на балу, ее ухода из дома профессора Хигген-са и ее встречи с преображенным отцом.
И, наконец, если схематический макет оказывается настолько объемным, что требует выхода за пределы центрального звена и объединения нескольких центральных звеньев, порой даже диаметрально оппозиционных (как, например, ложь и истина, любовь и ненависть, верность и предательство и т.д.), то появляется гипертема, обнимающая собой скон-
Филологические
науки
Лингвистика
центрированные и кодово-запрограммированные макротемы. Эти центральные звенья формируют смысловой узел, лежащий в основе всего будущего текста.
На поверхностном уровне микротема, преломляясь в инварианте, может в силу своей смысловой прозрачности быть настолько однозначной, что не требует от автора наличия названия [3; 4]. Содержание текста ясно и без него. Это имеет место в небольших стихотворениях, посвящениях, эпиграммах, сонетах, анекдотах и т.п. текстах малого жанра. Например, известное стихотворение Р. Бернса:
My heart’s in the Highlands,
My heard is not here ... etc.
или: This is the house that Jack built.
Или ср. посвящение А.С. Пушкина к его поэме «Руслан и Людмила»:
Для вас, души моей царицы,
Красавицы, для вас одних Времен минувших небылицы В часы досугов золотых
Под шепот старины болтливой Рукою верной я писал.
Примите ж вы мой труд игривый,
Ничьих не требуя похвал.
Тексты с семантическим ядром типа газетных статей, небольших рассказов и т.п. получают свои наименования (так называемые заголовки), поскольку в них имеет место сочетание по меньшей мере двух инвариантов, формирующих тему, типа: «Волк и ягненок», «Арап Петра Великого».
В случае симбиоза нескольких семантических ядер, сливающихся в единое центральное звено на поверхностном уровне, появляется большой объемный текст, название которого должно отразить этот сложный процесс смыслового слияния семантических ядер. Примером такого содержательного превращения может служить приведенное выше название «Live with Lightning» в его переводе «Живи с молнией».
Если же содержание кодово-схематичного макета требует введения нескольких центральных звеньев, то его текстологическое изложение создает ту гипертему, которая раскрывается на поверхностном уровне через линию сюжетной перспективы (как это имеет место в таких объемных многотомных текстах, как «Сага о Форсайтах», «Война и мир», или научных монографиях, охватывающих описание глобальных явлений природы, физиологии, социальной и политической жизни об-
щества, эволюции и функционирования языка как общечеловеческого феномена и т.д.).
Объясняется это явление, надо полагать, тем, что для получения максимального тождества перевода языковое понимание речевых ситуаций, разбросанных по ходу композиционного построения текста, должно восприниматься переводчиком более вдумчиво и обостренно, чем восприятие этих ситуаций читателем в переводном тексте, который ему предлагает переводчик. Нельзя забывать, что основная цель перевода - дать такой слепок оригинального текста, который был бы максимально тождественен исходному содержанию текста оригинала.
Мы полагаем, что методика такого подхода даже интуитивно реализуется в выделении трех основных лингво-психологических фаз текста [2]. К их числу мы считаем возможным отнести следующие: нейтральную, логическую и эмоциональную.
Причем эмоциональная в ходе повествования, как правило, выступает предшествующей нейтральной и логической, но она - эмоциональная фаза - как показывает анализ фактического материала, не является начальной в произведении. Тематические речевые ситуации обычно начинаются с нейтральной фазы, в которой преобладающей оказывается конкретизированная лексика, т.е. лексика, описывающая объект речевой ситуации в его статике, динамике или качестве. Например, возьмем пьесу Бернарда Шоу «Пигмалион», где действие начинается с конкретизации той обстановки, в которой происходит встреча действующих лиц и их представление зрителю:
London at 11.15 p.m. Torrents of heavy summer rain. Cab whistles blowing frantically in all directions. Pedestrians running for shelter into the portico of St. Paul’s church (not Wren’s Cathedral but Ingo Jone’s church in Covent Garden vegetable market), among them a LADY and her DAUGHTER in evening dress. All are peering out gloomily at the rain, except one MAN with his back turned to the rest, wholly preoccupied with a notebook in which he is writing.
The church clock strikes the first quarter.
Перевод не требует грамматического соответствия частей речи, но требует соответствия конкретизированных выразителей для тех же объектов речевой ситуации. Поэтому начальная, т.е. нейтральная фаза призвана дать в переводах словесный образ описываемого объекта, или интерьера, или ландшафта с точки зрения адекватности его соотнесения оригиналу.
Вторая, т.е. логическая фаза, является в этом плане заключительной, выступая содержательным раскрытием первой фазы и, в известной мере, ее логическим продолжением. Например:
Филологические
науки
Лингвистика
The NOTE TAKER. You see this creature with her kerbstone English: the English that will keep her in the gutter to the end of her days. Well, sir, in three months I could pass that girl off as a duchess at an ambassador’s garden party. I could even get her a place as lady’s maid or shop assistant, which requires better English.
The FLOWER GIRL. What’s that you say?
The NOTE TAKER. Yes, you squashed cabbage leaf, you disgrace to the noble architecture of these columns, you incarnate insult to the English language: I could pass you off as the Queen of Sheba. [To the gentleman.] Can you believe that?
Эта фаза создается на основе предшествующей нейтральной фазы как закономерный вывод из нее, поскольку позволяет определить выделенный ранее и описанной на определенном фоне объект или объекты в системе их связей по принципу то ли их координации, то ли их субординации.
В первом случае возникают отношения равенства (ср., например, встречу двух всемирно известных ученых: профессора Генри Хиггенса и полковника Пиккеринга):
The GENTLEMAN. Of course I can. I am myself a student of Indian dialects; and -
The NOTE TAKER [eagerly]. Are you? Do you know Colonel Pickering, the author of Spoken Sanscrit?
The GENTLEMAN. I am Colonel Pickering. Who are you?
The NOTE TAKER. Henry Higgins, author ofHiggins’s Universal Alphabet.
PICKERING [with enthusiasm], I came from India to meet you.
HIGGINS. I was going to India to meet you.
Во второй фазе - логической - наблюдается субординация в отношениях доминирования одного из нескольких объектов над другим (ср., например, Элизу Дулитл и ее зависимую позицию в отношении к двум вышеназванным персонажам - профессору Генри Хиггенсу и полковнику Пиккерингу).
В соответствии с этим от переводчика требуется четкое разграничение двух этих фаз: нейтральной и логической, как базовой основы понимания мысли автора в двух ее аспектах: 1) раскрытие того участка информации, который автор выделяет в качестве исходного объекта повествования; 2) не менее четкого разграничения того, в каких соотношениях с другими объектами автор считает необходимым поместить доминантно избранный участок с тем, чтобы привлечь читателя или зрителя к совместному поиску последовательных путей для построения логического заключения.
Переводчик не может не учитывать при этом то важное обстоятельство, что для реализации двух вышеназванных аспектов автор, как правило, использует в оригинальном тексте наряду с конкретизированной лексикой лексику агглютинативную, т.е., как правило, слова-выводы, например, thus, hence, consequently и т.д., перевод которых обычно не допускает вариативной подмены, а имеет прямолинейный перенос с языка оригинала.
Такая методика работы позволяет наиболее полно отразить содержание текста в переводе и представить в нем максимально точную фактуру оригинального текста. Однако переводчику не следует представлять развитие мысли автора как прямое следование двух фаз, при котором логическая фаза непосредственно вытекает из нейтральной. В ряде случаев имеет место длительный разрыв текстологического содержания, создающий промежуток, равный иногда целому произведению, для того, чтобы из нейтральной фазы перевести читателя в логическую и сделать правильное заключение, совпадающее с мыслью автора. (Выше мы попытались показать это на примере формирования названия).
Внутри текста обычно переход нейтральной фазы сопровождается временным разрывом, в течение которого исходный объект, ранее уже запечатленный в сознании читателя, вдруг поворачивается к нему какой-то новой неожиданной для него стороной, противоречащей тому образу, в котором он был представлен до этого момента. Ср., например, реакцию Элизы Дулитл на двух ученых, которых кто-то из прохожих объявил полицейскими; или поведение той же Элизы Дулитл после выигранного пари, когда она в бешенстве запускает туфли в профессора Хиггенса. В таких случаях нейтральная фаза не является начальной.
В новой речевой ситуации ей предшествует эмоциональная фаза. Она вступает в действие вместо нейтральной, будучи построенной на нарушении языковых стандартов. При таких условиях ее реализация связана с использованием другого типа ассоциативной лексики - сенсатов, к которой относятся словарные единицы типа alas, oh, for God’s sake, what on earth, what’s the devi etc. Например:
HIGGINS [in despairing wrath outside]. What the devil have I done with my slippers? [He appears at the door.]
LIZA [snatching up the slippers, and hurling them at him one after the other with all her force]. There are your slippers. And then. ‘Take your slippers; and may you never have a day’s luck with them!
HIGGINS [astounded]. What on earth - ! [He comes to her.] What’s the matter? Get up. [He pulls her up.] Anything wrong?
Филологические
науки
Лингвистика
LIZA [breathless]. Nothing wrong - with you. I’ve won your bet for you, haven’t I? That’s enough for you. I don’t matter I suppose.
HIGGINS. You won my bet! Presumptuous insect! ‘I won it. What did you throw those slippers at me for?
LIZA. Because I wanted to smash your face. I’d like to kill you, you selfish brute. Why didn’t you leave me where you picked me out of - in the gutter? You thank God it’s all over, and that now you can throw me back again there, do you? [She crisps her fingers frantically.]
HIGGINS [looking at her in cool wonder]. The creature is nervous, after all.
Эмоциональная фаза отличается наличием в тексте эллипсисов и даже грамматических неточностей, перевод которых реализуется путем поиска аналогичных форм, которые позволяют сохранить категорию тождества (типа: Here are them slippers вместо their slippers и перевод, который должен сохранить эту неточность, типа: Не брала я ваших туфлей вместо грамматически правильного Ваших туфель, т.е. должен показать неправильность речи героини на примере нарушения норм языка перевода).
Таким образом, перевод текста может быть художественно адекватным лишь в случае рассмотрения его как двухуровневого монолита с обязательным выделением кодово-схематичного макета и его разложения на линии авторского ракурса по микротеме, теме, макротеме и гипертеме, позволяющим определить название как бифункциональное явление. Сам перевод должен, на наш взгляд, строиться с использованием трех видов лексических единиц: конкретизированной, агглютинативной и сенсатив-ной, с помощью которых происходит реализация в построении основных лингво-психологических фаз построения текста.
Библиографический список
1. Кошевая И.Г. Стилистика современного английского языка. М., 2011.
2. Свиридова Л.К. Роль эмоциональных структур в реализации категории тождества при построении драматургического текста: Дис. ... д-ра филол. наук. М., 2004.
3. Смородина П.В. Название как бифункциональная единица текста. М., 2009.
4. Шелепова А.С. Название как кодовая единица текста. М., 2003.
5. Шемчук Ю.М. Переименование как особое лингвистическое явление неологии // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова. Сер. «Филологические науки». 2010. № 1. С. 76-82.
