CC BY
92
УДК 343.13 ББК 67.410.2
© 2017 г. В. В. Уткин,
инспектор (дислокация г. Сочи) отдела безопасности крупных международных мероприятий
ГУ МВД России по Краснодарскому краю.
E-mail: [email protected]
ОПОСРЕДОВАННОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ В СУДЕБНОМ ДОКАЗЫВАНИИ ПОКАЗАНИЙ, ПОЛУЧЕННЫХ В ХОДЕ ДОСУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА
В статье затрагивается проблема влияния следственной формы досудебного производства по уголовному делу на технологию судебного доказывания. Делается вывод о необходимости более последовательного проведения в судебном следствии начала непосредственности при представлении и исследовании личных доказательств. Для достижения этой цели автор предлагает закрепить в российском уголовно-процессуальном праве институты перекрестного допроса и депонирования показаний следственным судьей.
Ключевые слова: судебное доказывание, перекрестный допрос, депонирование показаний, уголовное судопроизводство.
V. V. Utkin - Inspector (dislocation - Sochi) of major international events security department of Internal Affairs
in Krasnodar region.
MEDIATEDUSAGE OF STATEMENTS OBTAINED DURING PRE-TRIAL PROCEEDINGS
IN COURTSUBSTANTIATION
The article concerns the problem ofinfluenceofinvestigative forms ofpretrial proceedings in a criminal case to the court proof technology. Concludes on a need ofa more consistent implementation of hearing beginning of immediacy in presentation and research of individual evidence. To achieve this goa, the author proposes to fixinstitutes of cross-examination and testimony deposition by the investigating judge in the Russian Criminal Procedure Law.
Key words: judicial evidence, cross-examination, testimony deposition, criminal proceedings.
Судебное расследование обстоятельств совершенного преступления в рамках выдвинутого против подсудимого обвинения проводится в соответствии с общими условиями судебного разбирательства, прежде всего непосредственности и устности (ст. 240 УПК РФ). Это означает, что доказательства, представляемые сторонами суду, должны быть исследованы в ходе судебного следствия непосредственно из их первоисточников, указанных в ч. 4 ст. 74 УПК РФ. Если говорить о личных доказательствах, то значит, показания должны быть получены по общему правилу в ходе судебных допросов лиц, явившихся в судебное заседание. Только допросы, проведенные в судебном следствии, могут стать средством получения личных показаний, подтверждающих или опровергающих доказываемые факты. Такова общая схема формирования судебных
фактов, составляющих основу применения уголовного закона по конкретному случаю. Это международно-правовой стандарт формирования доказательств обвинения исходя из личных доказательств основных свидетелей обвинения, закрепленный в пп. «е» п. 3 ст. 14 Пакта о гражданских и политических правах, пп. <^» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и неоднократно находивший свое подтверждение в практике Европейского суда по правам человека. Его обязательность для российских судов была отражена в целом ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ [1, п. 4; 2, п. 12].
Между тем общий строй нашего уголовного процесса, который в теории квалифицируется как смешанный, а, по сути, является следственным*, позволяет игнорировать вышеуказанный правовой стандарт. Это выражается в
* Мы разделяем мнение профессора А. С. Александрова о том, что современный российский процесс представляет собой переходный тип от следственной модели к состязательной. Это полусоветский, полуследственный процесс. Причем институт предварительного следствия доминирует в уголовно-процессуальной системе и делает следственную технологию доказывания главным способом формирования уголовно-процессуальных доказательств и оснований привлечения к уголовной ответственности или для иных случаев применения Уголовного кодекса РФ. Это действительно так, поскольку именно материалы уголовного дела, составленные следователем, содержат основной массив информации, на основании которой судья строит свои выводы о предмете доказывания [3, с. 405-411; 4].
том, что вместо допросов суд прибегает к оглашению показаний лиц, допрошенных в ходе досудебного производства. Данное следственное действие, предусмотренное ст. 276, 281 УПК РФ, по общему смыслу отечественного уголовно-процессуального закона служит вспомогательным средством представления личных доказательств. Однако на практике сформировался устойчивый стереотип поведения участников судебного разбирательства, когда они расширительно понимают исключения из общего нормативно-правового предписания о непосредственном способе (то есть через проведение судебных допросов) получения личных доказательств о доказываемых фактах. Оглашение показаний, зафиксированных в протоколах допросов, очных ставок, а также в иных протоколах следственных действий, где делались заявления о фактах, является распространенным средством информирования участников судебного заседания об обстоятельствах, имеющих существенное значение для подтверждения обвинения, выдвинутого против подсудимого [5, с. 133].
В соответствии со ст. 276, 281 УПК РФ оглашение ранее полученных показаний лиц, реально участвующих в судебном разбирательстве, возможно при наличии существенных противоречий между сведениями, которые они сообщили на следствии и на судебном допросе. На признак существенности было обращено особое внимание Верховным Судом РФ [6, с. 12], хотя, как показывает практика, ритуал оглашения показаний стал обязательным элементом представления материалов уголовного дела государственным обвинителем или даже самим председательствующим в судебном заседании судьей*. Таким образом, до последнего времени в российских судах имел распространение правовой стандарт правоприменения, при котором основой формирования устных показаний выступали не только и не столько устные показания, даваемые на судебных допросах, сколько протоколы допросов, составленные следователем и оглашаемые в судебном заедании.
В окончательном виде свою позицию по данной проблеме Пленум Верховного Суда РФ сформулировал в п. 9 и 10 постановления «О судебном приговоре» [1], а именно:
1. Использование в качестве доказательств по уголовному делу результатов оперативно-
разыскных мероприятий возможно, если (а) проведение таких мероприятия осуществлялось для решения задач, указанных в ст. 2 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» [8], (б) при наличии оснований и с соблюдением условий, предусмотренных ст. 7 и 8 данного закона, (в) полученные сведения представлены органам предварительного расследования и суду в установленном порядке, (г) эти сведения были закреплены путем производства соответствующих следственных или судебных действий.
2. Когда в ходе проверки сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном ст. 1 44 УПК РФ, подсудимый обращался с письменным или устным заявлением о явке с повинной и сторона обвинения ссылается на указанные в этом заявлении сведения как на одно из доказательств его виновности, суду надлежит проверять, в частности, разъяснялись ли подсудимому при принятии от него такого заявления с учетом требований ч. 1.1 ст. 1 44 УПК РФ права не свидетельствовать против самого себя, пользоваться услугами адвоката, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования в порядке, установленном главой 16 УПК РФ; была ли обеспечена возможность осуществления этих прав. Иными словами, суду необходимо убедиться в том, что данное устное сообщение было сделано лицом, в отношении которого рассматривается уголовное дело, добровольно, с осознанием правовых последствий явки с повинной и соблюдением прав на защиту и справедливое судебное разбирательство.
В разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ отмечается, что лица, участвовавшие в проведении оперативно-разыскных мероприятий, при необходимости могут быть допрошены в качестве свидетелей. Однако в случае признания полученных на основе результатов оперативно-разыскной деятельности доказательств недопустимыми они не могут быть восполнены путем допроса сотрудников органов, осуществлявших оперативно-разыскные мероприятия [1, п. 10].
Полагаем, что показания сотрудников оперативных подразделений могут удостоверять только факты, связанные с их участием в конкретных оперативно-разыскных мероприяти-
* На это обстоятельство в своих исследованиях указывают многие ученые, в частности С. В. Власова и М. В. Балалаева [7, с. 60].
ях, то есть сообщить суду о своих действиях и о том, чему являлись свидетелями при проведении ОРМ, результаты которых были представлены органу предварительного следствия или суду. Однако указанные сотрудники не могут передавать сообщения, переданные им самим фигурантами дела. Показания оперуполномоченных, а также лиц, привлеченных к сотрудничеству, со слов обвиняемого не должны допускаться в суде.
Разумеется, лица, участвовавшие в раскрытии преступления оперативно-разыскным путем, в суде могут быть допрошены в качестве свидетелей обвинения, то есть вначале их показания представляются государственным обвинителем путем проведения прямого допроса. Затем стороне защиты должна быть предоставлена возможность допросить этих лиц путем проведения перекрестного допроса. Участники судебного следствия могут прибегнуть к применению и других разновидностей судебных допросов для разработки и проверки полученных показаний, а именно шахматному допросу, дополнительному и повторному допросам.
В тех случаях когда возникает разумная необходимость в сохранении в тайне личности сотрудников оперативных аппаратов или лиц, оказывающих содействие в изобличении преступников на конфиденциальной основе, допросы проводятся с соблюдением соответствующих мер защиты, которые предусмотрены ч. 3 ст. 11, ч. 9 ст. 166, ч. 2 ст. 186, ч. 8 ст. 193, п. 4 ч. 2 ст. 241, ч. 5 ст. 278, ст. 278.1 УПК РФ, а также иными законодательными нормами, устанавливающими меры безопасности в отношении участников уголовного процесса.
В исключительных случаях в целях обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства суд вправе принять решение об участии в судебном заседании подсудимого, содержащегося под стражей, путем использования систем видео-конференц-свя-зи (ч. 6.1 ст. 241 УПК РФ).
Теперь благодаря дополнению ст. 281 УПК РФ ч. 2.1 (Федеральным законом от 02.03.2016 № 40-ФЗ) появилось ограничение на оглашение показаний свидетеля (потерпевшего), равно как и на демонстрацию приложений к протоколу допроса, вопреки воле стороны, против которой представляются эти сведения, в виде требования о том, чтобы обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях
производства по делу предоставлялись возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами (главным образом посредством проведения очной ставки). Значит, по смыслу закона, если указанное условие не было выполнено, то в соответствии с ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ при неявке в суд свидетеля по причинам, указанным в п. 2-5 ч. 2 ст. 281 УПК РФ, решение об оглашении показаний данного лица и о воспроизведении приложений к протоколу е го допрос а може т быть принято судом только в случае согласия обеих сторон. Сторона, для которой могут наступить неблагоприятные последствия в результате оглашения, может запретить это сделать. Однако ценность вышеупомянутого нововведения ослабляется специальной нормой, включенной в ч. 3 ст. 281 УПК РФ. В этой норме имеется исключение из правил в ч. 2 и 2.1 ст. 281 УПК РФ, а именно по ходатайству стороны суд вправе принять решение об оглашении показаний потерпевшего или свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования либо в суде, при наличии существенных противоречий между данными ранее показаниями и показаниями, данными в суде.
Таким образом, следственный строй и дискреционные полномочия председательствующего пересилили на современном этапе российского правового развития тенденцию к закреплению одного из стандартов справедливого судебного разбирательства - права подсудимого на перекрестный допрос основных свидетелей обвинения непосредственно в судебном заседании. На наш взгляд, только законодательное закрепление права на перекрестный допрос и его надлежащая регламентация в Уголовно-процессуальном кодексе РФ создадут действительно надежные гарантии права обвиняемого на защиту и права на справедливое судебное разбирательство.
Разумным дополнением к институту судебных допросов является депонирование личных доказательств посредством введения института следственных судей. Применение такой процедуры, как депонирование по ходатайству заинтересованной стороны показаний путем допросов лица следственным судьей, стало бы корректной заменой в случаях крайней необходимости его проведения в ходе судебного разбирательства по существу дела.
Литература
1. О судебном приговоре: постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 29 нояб. 2016 г. № 55 // Рос. газ. 2016. 7 дек. № 277.
2. О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней: постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 27.06.2013 № 21 // Рос. газ. 2013. 5 июля. № 145.
3. Александров А. С. Институт следственной власти в России: краткая история возникновения, развития и дегенерации // Юрид. наука и практика. Вестн. Нижегород. акад. МВД России. 2016. № 2 (34).
4. Александров А. С. Проститься с эхом СССР. Юбилей как повод новаций // Щит и меч. 2017. Вып. 2. ШЪ: http://ormvd.ru/pubs/100/ anniversary-as-an-occasion-for-innovations/
5. Машовец А. О. Судебное следствие в уголовном процессе России: теоретико-док-тринальный, нормативно-правовой и прикладной аспекты / под ред. А. Д. Прошлякова: моногр. М., 2015.
6. Обзор надзорной практики судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2004 год // Бюл. Верховного Суда Рос. Федерации. 2005. № 9.
7. Власова С. В., Балалаева М. В. Современный правовой формат судебного следствия по уголовным делам // Проблемы правоохранительной деятельности. 2016. № 3.
8. Об оперативно-розыскной деятельности: Федер. закон Рос. Федерации от 12.08.1995 № 144-ФЗ (в ред. от 06.07.2016) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1995. № 33. Ст. 3349.
Bibliography
1. On the court verdict: resolution of the Plenum of the Supreme Court of Russian Federation on November 29, 2016 № 55 // The Russian newspaper. 2016. 7 December. № 277.
2. On application by the courts of general jurisdiction of the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms of 4 November 1950 and the Protocols thereto: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation on 27.06.2013 № 21 // Russian newspaper. 2013. 5 July. № 145.
3. Aleksandrov A. S. Institute of investigative power in Russia: a brief history of the origin, development and degeneration // Legal Science and Practice. Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of the internal affairs of Russia. 2016. № 2 (34).
4. Aleksandrov A. S. Tribute to echo of the USSR. Anniversary as an occasion of innovations // Sword and Shield. 2017. Vol. 2. URL: http: //ormvd.ru/pubs/ 100/anniversary-as-an-occasion-for-innovations/
5. Mashovets A. O. The judicial investigation in the criminal trial of Russia: theoretical and doctrinal, legal and applied aspects / ed. by A. D. Proshlyak-ova: monograph. Moscow, 2015.
6. The review of the supervisory practices of the judicial collegium on criminal cases of the Supreme Court in 2004 // The Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2005. № 9.
7. Vlasova S. V., Balalaeva M. V. A modern legal form ofjudicial investigation in criminal cases // Problems of law enforcement. 2016. № 3.
8. On operational and investigative activities // Collection of legislation of the Russian Federation. 1995. № 33. Art. 3349.
