CC BY
10
О. А. Старовойтова, ОИОЮ Ю: 0000-0002-3645-8203
Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург, Россия
УДК 811.161.1.373
ОПИСАНИЕ МЕЖЭТНИЧЕСКИХ КОНТАКТОВ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ XIX ВЕКА СКВОЗЬ ПРИЗМУ ОТГЛАГОЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ
Активный процесс образования новых слов в русском литературном языке XIX века вызван в том числе и причинами экстралингвистического характера. Об актуальности проблем, связанных с межнациональными контактами жителей не только Российской империи, но и других регионов, государств, империй и, соответственно, складывающейся системе ценностей в этой области, можно судить, в частности, по образованию и активному функционированию в текстах лексических единиц, образованных от этнонимов. Описание межэтнических отношений потребовало своего метаязыка, способствовав тем самым пополнению группы глагольной и отвлеченной отглагольной лексики в русском языке XIX века новообразованиями. Находясь на пересечении двух важнейших языковых тенденций — реализации потенциала словообразовательной системы русского языка и необходимости языкового выражения новых понятий из разнообразных сфер общественной жизни, — отвлеченные существительные (девербативы) со значением действия, мотивированные этнонимами, образуют постоянно пополняющуюся группу лексики. Ее гомогенный характер определяется ограниченностью словообразовательных средств — при деривации использованы суффиксы -ни(ь)е и -(из)ация. Тем не менее в составе группы отмечаются ряды вариантных форм, позволяющие говорящему эксплицировать свои коммуникативные намерения, например сигнализировать об остроте межэтнических отношений или передать собственное отношение к описываемым проблемам или событиям. Наряду с описанием системных явлений в группе отэтнонимической глагольной лексики, в статье представлено подробное описание отдельных лексем, представляющих определенный интерес в описываемой группе и характеризующихся особенностями образования и употребления, например англизирование, обрусение и др.
Ключевые слова: русский язык; русский литературный язык XIX века; историческая лексикология, историческое словообразование; лексические новообразования, мотивированные этнонимами; отвлеченная лексика; девер-бативы со значением действия.
Введение. Высокая словообразовательная активность системы, сыгравшая огромную роль в развитии русского литературного языка XIX века, привела к появлению огромного числа лексических новообразований. На эту особенность эпохи в истории русского литературного языка указывал Ю. С. Сорокин: «Трудно найти другой такой период, где бы в столь ограниченные сроки (несколько десятилетий) появилось так много очевидных лексических новшеств» [12, с. 542]. Однако роль XIX века в развитии русской лексики определяется появлением не просто отдельных лексических единиц, а целых пластов, классов, групп новой лексики. Тематическая (по предметно-тематическим группам) и идеографическая классификация лексики, отражающая объединение лексем по понятийным сферам, в рамках которых протекала жизнь носителей языка, дают богатый материал для ее многоаспектного изучения, в частности в аспекте проявления национального самосознания [22], тем самым способствуя выявлению тенденций языковой эволюции. Изучение подобных процессов с позиций антропоцентрической лингвистики позволяет «осмыслить направление языковых изменений, отражающих актуальные фрагменты картины мира современника» [18, с. 173].
Обзор литературы. Реализация потенциала словообразовательной системы русского языка особенно интенсивно осуществляется в активные периоды жизни языка и этноса, демонстрируя осмысление говорящими и воплощение ими в языке фактов реальности и подтверждая тезис о деятельностном характере словообразования [5]. Для лексической системы русского языка XIX века важной зоной динамических изменений является лексика, мотивированная этнонимами, поскольку именно в этот период осуществляется ее активное пополнение новыми единицами благодаря тому, что межэтнические (межнациональные) отношения привлекали пристальное внимание российских этнографов, социологов,
политиков, общественных деятелей: «В то время как на Востоке политика удалялась от национальных основ и начало народности было теснимо в ней вопросом о дипломатическом преобладании того или другого государства, о соперничестве между ними, чему подчинялись даже интересы христианства, в самой Европе все сильнее и сильнее пробуждался вопрос о правах народностей и выступал на первый план» [10, с. 251]. Они стали предметом дискуссий, объектом законодательных установлений [21; 24; 25; 26] а также описания в текстах разных стилей и жанров, напр., И. С. Аксаков «Славянский вопрос», М. П. Погодин «Польский вопрос. Собрание рассуждений, записок и замечаний», Н. М. Ядринцев «Сибирь как колония», А. И. Стронин «Политика как наука» и мн. др. Данное обстоятельство потребовало новых средств выражения, целенаправленный поиск и анализ которых позволяет сосредоточить исследовательское внимание на этих «проблемных» зонах и выявить механизмы и направление изменений в отдельных звеньях лексической системы [ср. 20; 23].
Установлено, что в русском языке XIX века появляется множество новаций, в т. ч. семантических, среди глаголов, мотивированных этнонимами и описывающих взаимоотношения этносов [13]. В словообразовательном отношении данная группа может считаться достаточно однородной: образованные от названий этносов а) с помощью ограниченного набора приставок (среди которых абсолютным лидером является приставка о-/об-) или б) суффикса -изова- (-изирова-), они имеют значение 'придать какие-л. свойства, качества кому-л., чему-л.' (обвенгерить, обытальянить, офранцузить, погречить, полуосло-вачить, германизировать, итальянизовать, мадьяризовать и под.)1. Предельно кратко данное значение формулируется у соответствующих лексем в словаре В. И. Даля: обрусить кого, сделать русским2, офранцузить кого, сделать французом3. Семантически соотносительны с ними производные возвратные глаголы с общим значением 'приобрести какие-л. свойства, качества' (обурятиться, окиргизиться, очеремиситься, потурчиться и под.).
Глаголы, описывающие действие (именно действие несет на себе печать «духа народа»), входят в «фонд слов, отражающих мировоззрение народа» [2, с. 3]. Глаголы, мотивированные этнонимами, образуют сложную систему в лексической структуре языка, характеризующуюся отношениями синонимии (огречить - погречить), в т. ч. контекстуальной антонимии (офранцузить/расфранцузить), градации (полуословачить - офранцузить - перефранцузить), дублетности (образование глаголов от разных наименований этноса (обвенгерить/омадьярить) или с помощью различных словообразовательных средств (омадьярить/мадьяризовать) (подробно см. [14]). В соответствии со словообразовательными тенденциями русского языка данные глаголы послужили базой для дальнейших деривационных процессов.
Хорошо известно, что интенсивный процесс сложения литературного языка нового времени и его лексических норм привел к существенным изменениям в лексико-семантической системе: например, древнерусская словесность располагала богатой отвлеченной лексикой, однако характер системы она приобрела именно к XIX в. [3, с. 361]. Языкового выражения требовали и получали его новые понятия из разнообразных сфер общественной жизни: «Новообразования вливаются во все основные слои отвлеченной лексики - философскую, естественнонаучную, общественно-политическую, социально-экономическую, литературоведческую» [4, с. 7]. Описание межэтнических (межнациональных) отношений потребовало своего метаязыка, способствовав тем самым пополнению группы отвлеченной отглагольной лексики в русском языке XIX в. новообразованиями.
Характеризуя особенности развития лексической системы русского языка, исследователи указывали на пополнение группы отвлеченных существительных со значением действия (большую часть которых составляют имена существительные с суффиксом -ние) в первой трети XIX века [7, с. 26]. Что же касается рассматриваемой группы лексики, то ее сложение происходит ко второй половине века.
Методы исследования. Поскольку отвлеченные имена существительные имеют производный характер (их традиционно классифицируют в зависимости от типа мотивирующей основы на девербативы (от основы глаголов) и деадъективы (от основы прилагательных)) и их подавляющее большинство «сохраняет семантику производящих и имеет в них семантическую опору» [17, с. 67], необходимо изучить от-
1 О грамматической соотносительности видовых пар подобных глаголов см. подробно в [16].
2 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 ч. Ч. 2. И-О. М., 1865. С. 1197.
3 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 ч. Ч. 2. И-О. М., 1865. С. 1344.
влеченную лексику, связанную отношениями производности с образованными от этнонимов глаголами, в русском языке XIX в., выявив особенности ее образования, семантики и функционирования.
Результаты и дискуссия. Группа имен, представленная отглагольными существительными (девер-бативами), в ряду всей лексики, мотивированной этнонимами, является в текстах XIX века самой однородной. Данный класс слов в XIX в. активно пополнял лексический состав языка в связи с развитием системы стилей русской научной и газетно-публицистической речи и с назревшей необходимостью создания «метафорического» языка.
1. Наибольшей регулярностью для описания межэтнических отношений отличается модель образования девербативов с помощью суффикса -ние(-нье) — русить ^ русение (действие русящих)1, 2: ...галицкий народ, вне литературы на родном языке, на деле не зная нашего русскаго книжнаго языка и далекий от содержания русской литературы2), останется без средств просвещения и будет только доставлять по-прежнему материал для онемечения и ополячения3; Насильственныя онемечиванье, ополяченье, объамериканивание везде и всюду имеют один и тот же отвратительный смысл, как бы не различествовали детали, и каким бы ханжеством их ни прикрывали более сильные4.
Отличаясь особой активностью в деривационных процессах, данный суффикс образует лексемы, широко употребительные в литературном языке, прежде всего в литературно-книжном обиходе, но не только, так как «существительные на ние- (нье-) не являются образованиями только книжного характера» [12, с. 211].
Образование подобных имен существительных возможно от основ глаголов, коррелирующих по виду. Считается, что в такой ситуации имена, приобретя глагольные свойства и став выразителем глагольной категории, получают возможность передавать видовые значения. Наблюдения показывают, что в языке XIX в. чаще встречаются производные от глаголов СВ: о(б)немечение, обрусение, окиргизение, олатышение, отуречение, располяченье и под. Следовательно, параллельное образование отглагольных имен в рассматриваемой группе лексики не является системным и полностью подтверждает сделанные ранее выводы о том, что его интенсивность «не была стабильной в разные эпохи развития языка» [16, с. 45]. Если признать правомерным вывод о том, что «весь ход исторического развития словообразования отглагольных имен на -(е)ние указывает на несовместимость категории вида и категориальных значений существительного» [16, с. 53], можно утверждать, что, как правило, выбор глагола того или иного вида при образовании девербатива не связан с намерением пишущего охарактеризовать процесс протекания действия, а потому складывается определенная традиция (узус) в употреблении девербати-вов от конкретных глаголов: напр., олатышить ^ олатышение, но о(б)ъякутить/о(б)ъякучивать ^ только о(б)ъякучивание.
В такой ситуации особый интерес вызывает функционирование параллельных форм, образованных от глаголов разных видов (омадьярение/омадьяривание, онемечение/онемечивание, ополячение/ополячивание). Исследованный материал указывает, что подобные формы, вероятнее всего, являются средством языковой актуализации намерений пишущего, сигнализируя об остроте межэтнических отношений, связанных с этносом, названием которого мотивирован производящий глагол.
Так, характеризуя политику германцев (немцев) в национальном вопросе, социолог XIX в. А. Стро-нин указывает на ее исторически неизменные особенности — «страсть непременно германизировать, непременно уподоблять себе всякое свое присоединение ..., и неуменье в то же время сохранять соединения без этого условия и с предоставлением каждому своей оригинальности, (столь необходимым в наши времена)..» [15, с. 378], «обезличить побежденных» [15, с. 379]. Яркое свидетельство тому можно найти в очерке Н. С. Лескова «Город Краков»: В Познани же немало примеров, что поляк вернется из королевского войска и с матерью уж не хочет говорить по-польски. «Забыл, - говорит, - на службе;
1 Гильтебранд П. Грамматическия наблюдения и выводы из живаго языка и житейскаго быта // Филологические записки. Изд. А. Хованским. Вып. II и III. Воронеж, 1869. С. 1.
2 Все тексты даются в орфографии источников с изъятием немых «ъ» и заменой «Ь» на «е», <«» на «и», пунктуация источников сохранена.
3 Пыпин А. Н. История русской этнографии. Т. III. СПб., 1891. С. 230.
4 Тверской П. А. Духоборческая эпопея. СПб., 1900. С. 98.
будем говорить по-немецки». Вот оно, что прусская ласка-то делает! Она злее австрийского гнета вынародливает польскую Познань1.
Подобный принцип взаимоотношения народов становится тем отрицательным примером, от которого отталкиваются (во всех смыслах) при установлении межнациональных контактов: ..наши <великорусские> отношения к Западной Руси свои, родныя, но не чужия, как это видно у Немцев по отношению к подвластным им Славянским областям; там они, действительно, и белят и красят на немецкий лад, т. е. немечат»2. Выстраивающийся градационный ряд германизировать ((о)немечить) - обезличить - вынародливать однозначно указывает на сложившееся в общественном сознании отношение к соответствующему социальному процессу. Таким образом, непростые взаимоотношения германского и славянского этносов, в частности в XIX в., и проистекающие из этих взаимоотношений проблемы дали толчок к образованию и использованию девербативов, сохраняющих глагольные свойства, т. е. представляющих действие дифференцированно, в зависимости от характера его протекания.
Подобная ситуация наблюдается и в случае с т. н. «польским вопросом», когда острота политико-социального конфликта влияет на образование девербативов от соотносительных по виду глаголов ополячить - ополячивать: Поляки гораздо способнее <русских> ополячивать, а потому и ополячивание, и ополячение всегда было и на деле, и на слове удачно.. [15, с. 382].
При описании девербативов на -ние грамматика русского языка отмечает следующую особенность, которая для рассматриваемой группы имен имеет принципиальное значение: «Некоторые образования одновременно мотивируются соотносительными глаголами с постфиксом и без него: поселение (поселить и поселиться)...» [11, с. 160]. Поскольку подавляющее большинство мотивированных этнонимами глаголов в системе русского языка XIX в. образует оппозицию 'оказывать действие' — 'испытывать действие на себе' по типу олатышить/олатышиться, офранцузить/офранцузиться и под., девербатив на -ние, относясь к обоим глаголам, может представлять трудность для интерпретации отношений про-изводности: Нападения на наше воспитание или, скорее, офранцуживанье — не новость в нашей литературе; они знакомы нам еще с прошлаго века; по мнению Шишкова, даже мысли наши изображаются по правилам и понятиям чуждаго нам народа...3 (офранцузить/офранцуживать ^ офранцуживанье или офранцузиться / офранцуживаться ^ офранцуживанье?). Однако благодаря этому снимается та резкость выражения, которая заложена в личной форме переходного глагола, указывающей на принудительный характер соответствующего действия [17, с. 524].
2. Имена существительные с суффиксом отвлеченного значения -ация (-изация) функционально близки существительным предшествующей группы: Очевидно, что германизация наших западных окраин с одной стороны, с другой - оттеснение Австрии туда, за Дунай и Саву - составляют задачу современной германской политики...4
Генетически они связаны с глаголами, имеющими суффиксы -изова-(-изирова-) и часто образующими пары дублетов: американизовать - американизировать, германизовать - германизировать, итальяни-зовать - итальянизировать, полонизовать - полонизировать и др.: Наибольший процент совратившихся <перешедших в другую веру - О.С. > дают ирландские католики. Ирландцы вообще легче американизируются, чем всякий другой народ, а американизация равносильна отказу от христианства5.
Как и среди глаголов, от которых они образованы, в группе девербативов с суффиксом -ация (-изация) встречаются уникальные собственно русские образования, например, русификация, татаризация [12, с. 265].
Поскольку значение отглагольных существительных, образующихся по рассмотренным выше двум разным словообразовательным моделям, одинаково, в русском литературном языке XIX века наблюдается вызванная дублетностью форм избыточность языковых средств: омадьярение - омадьяривание -
1 ЛесковН. С. Город Краков // Электронная библиотека RoyalLib.com. [Электронный ресурс]. - URL: http://royallib.com/book/ leskov_nikolay/gorod_krakov.html (15.05.2017).
2 Гильтебранд П. Грамматическия наблюдения и выводы из живаго языка и житейскаго быта // Филологические записки. Изд. А. Хованским. Вып. II и III. Воронеж, 1869. С. 2.
3 Булич Н. Н. Очерки по истории русской литературы и просвещения с начала XIX века. Т. 1. СПб., 1902. С. 129.
4 Аксаков И. С. Славянский вопрос. 1860-1886. Статьи из «Дня», «Москвы», «Москвича» и «Руси». Речи в славянском комитете в 1876, 1877 и 1878. М.: Тип. И. Г. Волчанинова, 1886. С. 791.
5 Болдовский А. Из религиозной жизни Запада // Церковные ведомости. 1902. № 27. С. 909.
мадьяризация, ополячение -ополячивание - полонизация, отатарение - татаризация и под. Однако применительно к рассматриваемым девербативам все-таки целесообразнее говорить не о дублетности, а о вариантности форм.
Наличие нескольких вариантов именований для одного элемента смысла дает говорящему (пишущему) возможность эксплицировать свои коммуникативные намерения при производстве информации с целью моделирования отношения слушающего (читающего) к предмету речи. Так, девербативы с суффиксом -ация (-изация) имеют более ярко выраженный литературно-книжный характер, чем образования с суффиксом -ние: Благодаря непробужденному еще тогда национальному сознанию у австрийских русских, процесс их румынизации шел, да и теперь еще идет, очень успешно1. Для некоторых имен наличие такой книжной формы представляется единственно возможной: например, когда речь идет о греческом влиянии на другие народы в древние времена, используется девербатив эллинизация, а для описания более поздних процессов используется его вариант погречени(ь)е.
В количественном отношении девербативы с суффиксом -ация (-изация) (американизация, латинизация, румынизация,русификация, славянизация, татаризация, эллинизация и нек. др.) значительно уступают образованиям с суффиксом -ни(ь)е: так, в исследованном материале не обнаружено ни одного подобного образования от названия этносов, населяющих Кавказ, русский север, Сибирь и Дальний Восток.
3. По мнению Ю. С. Сорокина, «возникновение и закрепление в языке ряда существительных на -ние было связано <...> с потребностью в новых терминологически определенных словах. Представляющие действие как «предмет», они легко становились исходными, в понятийном отношении строго очерченными определениями явлений и процессов, природных и социальных» [12, с. 212]. Анализируемые имена существительные, так же, как и мотивированные этнонимами глаголы, от которых они образованы, представляют собой емкое и терминологически точное обозначение определенных этносоциальных процессов: Влияние этих <индо-европейских> племен в Азии, в нынешнем Семиречье, Алтае и в вершинах Енисея могло предшествовать тюркскому могуществу и отуречению алтае-саянских племен...2.
Однако функция рассматриваемых девербативов в текстах ролью терминов не ограничивается. Проблемы межэтнических контактов, актуальные для описываемой эпохи и часто непростые по своему содержанию, вызывали у тех, кто занимался их описанием и анализом, эмоциональную реакцию. Так, ставя целью своего исследования «давать ответы на немолчные запросы жизни», во вводной главе к книге «Сибирь как колония» этнограф, публицист и общественный деятель Н. М. Ядринцев замечает: «тон нашего изложения не всегда является объективным и спокойным...» [19, с. Х]. Данное замечание с полным основанием можно отнести ко многим контекстам, включающим рассматриваемые лексические единицы: они участвуют в «отображении изменяющегося мира словом» [6, с. 185] и, вплетенные в канву текста, могут выступать средством оценки описываемых автором событий. Например, неодобрительный оттенок создается использованием нехарактерной для отвлеченного имени формы мн. ч.: Разного рода сепаратизмы, обрусения, обнемечения и т. п. чудеса уже не смущают никого, и тщетно вопиют против этих чудес разные досужие люди...3.
Так же, как и глаголам, которыми они мотивированы, девербативам было свойственно концентрироваться в пределах не только текста определенной тематики, но даже одного предложения: . напр. ополяченье и ословаченьерусских, охорватенье словинцев е^, - все это увлекательно разоблачал А. И. с тонким знанием дела, иллюстрируя примерами и фактами из своего многолетняго опыта...4
Такое употребление имело не только информативный характер, его можно рассматривать и как экспрессивное средство: ...если бы только знали защитники обрусения и противники обнемечения, офранцуживания и т. п. зол...5 (повтор с целью усиления и включение в разряд зол).
1 Известия С.-Петербургскаго Славянскаго благотворительнаго общества. 1884. № 12. С. 21.
2 Ядринцев Н. М. Древние памятники и письмена в Сибири // Литературный сборник. Издание редакции «Восточного обозрения». Собрание научных и литературных статей о Сибири и Азиатском Востоке. Ред. Н. М. Ядринцев. СПб., 1885. С. 474.
3 Майков В. Н. Странная секта. (Этнографический очерк) // Русские общественные вопросы. С приложением литер.-полити-ческаго отдела. Изд. сотрудников-издателей газеты «Неделя» П. А. Гайдебурова и Е. И. Конради. СПб., 1872. С. 230.
4 Известия С.-Петербургского славянскаго благотворительнаго общества. 1902. № 2. С. 22.
5 Майков В. Н. Указ. соч. С. 230.
Как экспрессивное явление, фигуру речи, преследующую цель за счет контраста привлечь внимание к описываемому феномену, по-видимому, стоит рассматривать контактное употребление антони-мичных однокорневых лексем (с антонимичными приставками о(б)- 'наделение кого-, чего-л. тем, что названо мотивирующим словом' /раз(с)- 'лишение кого-, чего-л. того, что названо мотивирующим словом'), например: Не смотря на вековую жизнь под русским скипетром и на все усилия правительства, особенно в последнее тридцатилетие, «располячение» и «обрусение» искони русских западных наших крайне медленно подвигается вперед и до сих пор еще господство чуждых влияний дает себя там чувствовать на каждом шагу1.
Регулярное употребление некоторых сочетаний постепенно приводит к сложению определенных формул, клише - дело (успех) мадьяризации (рус(с)ификации, обрусения и т. п.).
4. Огромный эмпирический материал, встречающийся в текстах XIX в. для описания межэтнических отношений, для современного исследователя в целом остается разрозненным и порой малодоступным, поскольку не стал фактом лексикографического описания. В этом отношении самым репрезентативным источником XIX века является «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля, который включает в свой состав новые единицы. Немногочисленные девербативы приводятся в словарных статьях на соответствующий глагол, причем их представление характеризуется непоследовательностью: 1) Офранцузить кого, сделать французом; -ся, сделаться им. Офранцуженье руси подвигается довольно успешно [5, с. 1344]; 2) Ополячить кого, сделать, поляком; -ся, стать поляком, по языку, нравам, убежденьям. Ополяченье, дейст. и состн. по гл. [5, с. 1259]. В 3-е издание Словаря В. И. Даля включено слово полонизация [6, стлб. 668]2.
Лексемы англизирование и перецыганивание3, приводимые в частности в Сл. 1847, по данным этого источника, не имеют отношения к характеристике межэтнических контактов (см. ниже).
5. Отдельного комментария требуют некоторые девербативы, характеризующиеся особенностями употребления в текстах XIX века.
5.1. Англизирование.
В отличие от глаголов с суффиксом -изова-(-изирова-), образующих девербативы с помощью суффикса -ация (-изация), глаголу англизировать соответствует девербатив англизирование. Он сохраняет семантику производящего глагола ('действие англизирующего') и приводится в соответствующей словарной статье лексикографического источника XIX в.: АНГЛИЗИРОВАТЬ, рую, руешь, гл. д. Обрезывать хвост у лошади по примеру Английских заводских лошадей4. Однако с данным узкоспециальным значением глагола англизировать с середины века начинает конкурировать более широкое, ставшее новацией для отэтнонимической лексики и отражающее влияние одного этноса на другой: англизировать как германизировать, полонизировать, американизировать и т. п. Подобный семантический сдвиг затронул и производное имя существительное: В самом деле, там <в английском методе завоевания> есть и французская внезапность, как в завоевании вдруг всей Индии, и немецкое уподобление, как в англизировании Валлисса, Шотландии, Ирландии [15, с. 382]. В словарях XIX в. тем не менее новое значение не фиксируется ни для глагола, ни для его деривата.
5.2. Обрусение.
В текстах второй половины XIX века при описании как современной ситуации, так и исторических событий широко используется девербатив-омоним обрусение: обрусение1 ^ обрусить, обрусение1 ^ обрусеть (грамматические значения 'оказывать действие' - 'испытывать действие на себе' в некоторых отэтнонимических глаголах выражались меной суффиксов: обрусить - обрусеть, объюкагирить - объ-юкагиреть, объякутить - объякутеть).
1 Липранди А. П. Русское дело в западном крае. VII // Наблюдатель. 1895. № 5. С. 249.
2 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. 3-е, испр. и значительно доп. изд. под ред. проф. И. А. Бо-дуэна-де-Куртенэ. Т. 3. П-Р. СПб.; М., 1912. Стлб. 668.
3 Лексема перецыганивание относится к группе девербативов, образованных от глаголов с метафорическим значением, не являющихся предметом данной статьи.
4 Словарь церковнославянского и русского языка, составленный Вторым отделением императорской Академии наук. Т. 1-4. Т. 1. СПб., 1847. С. 9.
Омонимия форм возникла как результат действия аналогии, поскольку системной является только дериват обрусение ^ обрусеть, глаголу обрусить должно было бы соответствовать * обрушение. Однако в языке нового времени новые формы, не представляющие чередования согласных в корне, уже становятся нормой: обрусение (с вместо ш), окиргизение (з вместо ж), охорватенье (т вместо ч). Достоверным свидетельством осознания соответствующей языковой «аномалии» является метатекстовый комментарий следующего характера: Словом понятие «обрусения» и факт его так новы, что оне не могли до сих пор создать себе и имени, и слово пришлось сочинять прежде дела. А как крайне искуственное и натянутое, и самое слово даже не удалось: во-первых оно обозначило не действие, а скорее предмет действия, страдание, так что правильнее было бы говорить об обрушении нами других; а во-вторых, как ни скажи его, оно и в том, и в другом смысле заключает в себе комическую двусмысленность [15, с. 382]. Оценка новизны лексемы обрусение и характеристика ее искусственности, неудачности тем не менее не меняют авторских коммуникативных предпочтений: он не призывает к употреблению в речи варианта обрушение, понимая его двусмысленность. Определение двусмысленности как комической представляется фигурой речи, поскольку затрагиваемая в анализируемом отрезке текста проблема, как и проблема межэтнических отношений в целом, вряд ли предполагает подобное определение. Интересна и рефлексия в отношении словопроизводства: самое слово даже не удалось — в духе древних мифологических представлений о магической силе слова автор напрямую связывает лингвистические проблемы с реальными трудностями процесса русификации.
Частично омонимия может сниматься контекстом, например, столкновение в одном контексте слов обрусение и противодействие (т. е. указание на принудительный характер соответствующего действия) однозначно указывает на отношения производности обрусение1 ^ обрусить: Безспорно обрусение чудских племен, которыя застала здесь <в Великой России> славянская колонизация, совершилось не только не скоро, но и с противодействием, как всегда бывает в таких случаях..}.
Однозначно устанавливаются отношения производности как обрусение1 ^ обрусить в сочетании девербатива с существительным дело: В западных и привислянских губерниях, где русско-православное население перемешано с польско-католическим, смешанные браки представляют явление далеко не редкое и это, казалось бы, должно сослужить немалую службу делу обрусения этих окраин, сближая и ассимилируя населяющия их народности2.
Интересный случай представляют сочетания девербатива с прилагательным полный (совершенный). Если речь идет о реальном факте, то можно говорить о «фактографической модальности» [1, с. 44] оборотов с девербативом. Поскольку сложно представить полную ассимиляцию, произошедшую в принудительном порядке, характер производности представляется как обрусение1 ^ обрусеть: Если в великорусских губерниях какой-нибудь Шмидт, Кауфман, Шварц и могут считаться, вследствие их полнаго обрусения, русскими, то все же по отношению к коренным жителям - Ивановым, Парфеновым, Кузнецовым они должны, по своему происхождению, считаться чужаками3. Если же контекст выражает желательность, возможность и т. п., т. е. предполагает «идеографическую модальность» [1, с. 44], то возрастает вероятность интерпретации производности как обрусение1 ^ обрусить: ..тайный советник Батюшков <... > принимая во внимание громадную пользу, которую подобнагорода <училище священ-нослужительских дочерей> заведения могут принести делу полнаго и серьезнаго обрусения полуопо-ляченнаго древлерусскаго края, просил, в апреле 1865 года, <... > денежных средств на постройку для означеннаго училища каменнаго здания...4. Вероятность интерпретации производности как обрусение1 ^ обрусить в приведенном примере вызывается не только «идеографической модальностью», создаваемой употреблением глагола могут (принести пользу), она возрастает благодаря сочетанию девербати-ва с существительным дело: делу обрусения.
5.3. Великоруссизирование, отурченение и др.
1 Литературная хроника. Обзор книг и статей по русской истории в 1865 году // Вестник Европы. Т. II, июнь. СПб., 1866. С. 12-13.
2 Липранди А. П. Русское дело в западном крае. VII // Наблюдатель. 1895. № 5. С. 240-241.
3 Карнович Е. П. Родовыя прозвания в России // Русская мысль. Сентябрь. М., 1884. С. 3.
4 Приглашение к пожертвованию для западнаго края (Отд. IV. Извлечение из газет) // Вестник Западной России. Кн. IX. Т. III. Вильна, 1866. С. 312-313.
В заглавие данного раздела вынесены лексемы (ряд открытый), которые в опреде-ленном смысле демонстрируют одну важную тенденцию развития лексической системы русского языка XIX века: «Можно заметить, что появление некоторых из существитель-ных такого терминологического характера в отдельных случаях предупреждало появле-ние самого глагола (ср. хотя бы голосование, кольцевание, поручение и нек. др.)» [12, с. 212]. Однако необходимо сделать важное уточнение: замечание Ю. С. Сорокина касается опережающего появления девербативов, в случае же отэтнонимической лексики правильнее было бы говорить об «изолированных» лексемах, т. е. не имеющих мотивирую-щего глагола, они легко создаются «по модели в момент употребления» [9, с. 28]: Тюрко-татарское племя [...] начало переходить со времен Тамерлана в степи, расположенныя к юго-западу от Аральскаго моря, и частью даже переселяться в Персию, способствуя тем отурченению некоторых ея областей, в особенности Адербейджана1, что связано с вы-сокой продуктивностью данной словообразовательной модели.
В приведенном ниже примере подобный «изолированный» девербатив вписан в ряд сходных отэт-нонимических глаголов: Если принять во внимание, что даже через тысячу лет, в наш просвещенный XIX век у Австрии не отпала охота германизировать славянския племена, у нас г. Говорский требует настоятельно великоруссизирования малороссийскаго племени, то можем ли мы сомневаться в том, чтобы норманны, стоявшие несомненно ниже наших современников, не желали норманнизировать грубаго сравнительно с ними и невежественнаго славянскаго племени?2. Так же, как и девербатив англизирование, он образуется с помощью суффикса -ние, а не суффикса -ация (-изация). Подобная особенность языка нового времени способствовала образованию вариантных форм в некоторых группах лексики, напр. акклиматизация/акклиматизирование.
Заключение. Геополитическое пространство XIX века, в котором функцио-нировали различные объединения людей: племена, этносы, государства, империи, блоки государств и т. д., характеризовалось высокой интенсивностью политических, экономических, торговых и культурных связей. «Вечно актуальный национальный вопрос» [8, с. 10], являясь в XIX в. предметом научного изучения, философской рефлексии, публицистического отклика на современные события, актуализировал в русском литературном языке процессы создания соответствующей лексики. Находясь на пересечении двух важнейших языковых тенденций - реализации потенциала словообразовательной системы русского языка, особенно интенсивно осуществляющейся в активные периоды жизни языка, и необходимости языкового выражения новых понятий из разнообразных сфер общественной жизни, - отвлеченные су-ществительные-девербативы со значением дей-ствия (часто они совмещали в себе значение действия и результата), мотивированные эт-нонимами, образовали открытую, постоянно пополняющуюся группу лексики. Ее гомогенный характер определяется ограниченностью словообразовательных средств, задействованных в процессе образования новых слов, — суффиксы -ни(ь)е и -(из)ация. Тем не менее в составе группы отмечаются ряды вариантных форм (омадьярение — омадьяривание — мадьяризация), позволяющие говорящему эксплицировать свои коммуникативные намерения, в частности передавать эмоциональное отношение к описываемым процессам. Таким образом, в характерных для русского языка XIX века поисках новых речевых средств, которые могли бы способствовать обновлению выразительности языка, частично были задействованы и рассмотренные отвлеченные существительные.
Список литературы
1. Адамец П. О семантико-синтаксических функциях девербативных и деадъективных существительных // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1973. Вып. 4. С. 40-46.
2. АрутюноваН. Д. От редактора // Логический анализ языка. Модели действия. М.: Наука, 1992. С. 3-4.
3. Булаховский Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX века. 2-е изд., испр. М.: Учпедгиз, 1954. 468 с.
4. Веселитский В. В. Развитие отвлеченной лексики в русском литературном языке первой трети XIX в. М.: Наука, 1964. 176 с.
5. Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М.: Наука, 1992. 221 с.
1 Огородников П. И. На пути в Персию и прикаспийские провинции ее. СПб.: Тип. М. И. Попова, 1878. С. 156.
2 Слово к сочинителям, утвержденное на историческом фундаменте // Современник. Т. XCV. СПб.. 1863. С. 38-39.
6. Колесов В. В. Речевые стили и стиль жизни // Язык и ментальность в русском обществе XVIII века. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2013. С. 143-211.
7. Лексика русского литературного языка XIX - начала XX века / отв. ред. Ф. П. Филин. М.: Наука, 1981. 359 с.
8. Лурье С. В. Историческая этнология: учебное пособие для вузов. М.: Академический Проект: Гаудеамус, 2004. 624 с.
9. Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX века: в 5 т. / под ред. В. В. Виноградова и Н. Ю. Шведовой. Т. 1: Изменения в словообразовании и формах существительного и прилагательного в русском литературном языке XIX века. М.: Наука, 1964. 600 с.
10. Попов Н. Россия и Сербия: исторический очерк русского покровительства Сербии с 1806 по 1856 год. Ч. II. М.: Издание К. Солдатенкова, 1869. 669 с.
11. Русская грамматика: в 2 т. Т. I. М.: Наука, 1980. 783 с.
12. Сорокин Ю. С. Развитие словарного состава русского литературного языка 30-90-е гг. XIX в. М.; Л.: Наука, 1965. 565 с.
13. Старовойтова О. А. Об одной глагольной словообразовательной модели в современном русском языке: динамический аспект // Вестник СПбГУ Сер. 9. 2015. Вып. 1. С. 154-161.
14. Старовойтова О. А. Функционирование глаголов, мотивированных этнонимами, в русском языке XIX века // Acta Lingüistica Petropolitana. Труды Института лингвистических исследований РАН. 2013. Т. IX, ч. 2. С. 511-529.
15. Стронин А. И. Политика как наука. СПб.: Тип. Ф. С. Сущинскаго, 1872. 526 с.
16. Хохлачева В. Н. К истории отглагольного словообразования существительных в русском литературном языке нового времени. М.: Наука, 1969. 151 с.
17. Чернейко Л. О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени. Изд. стереотипн. М.: Либро-ком, 2013. 272 с.
18. Черняк В. Д. Фрагменты русской языковой картины мира в зеркале неологических словарей // Русская академическая неография (к 40-летию научного направления). СПб.: Лема, 2006. С. 171-173.
19. Ядринцев Н. М. Сибирь как колония. СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1892. 720 с.
20. Gizatulina A. R., Galiullin K. R. Anthroponyms in book scribes of Kazan region (16th-17th centuries) // Joournal of Language and Literature. 2016. Vol. 7, issue 1. Pp. 245-248. DOI: 10.7813/jll.2016/7-1/45.
21. Kirmse S. B. Law and interethnic relations in the Russian Empire: The tatar riots of 1878 and their judicial aftermath // Ab Imperio. 2013. Issue 4. Pp. 49-77. DOI: 10.1353/imp.2013.0120.
22. Matveeva N. N., Fatkhutdinova V. G. National component in Russian word formation: Linguodidactic aspect // Journal of Language and Literature. 2016. Vol. 7, issue 2. Pp. 233-236. DOI: 10.7813/jll.2016/7-2/42.
23. Maxwell A. Taxonomies of the Slavic world since the enlightenment: Schematizing perceptions of Slavic ethnonyms in a chart // Language and History. 2015. Vol. 58, issue 1. Pp. 24-54. DOI: 10.1179/175975 3615Z.00000000037.
24. Miller A. The Ukrainian question: The Russian empire and nationalism in the nineteenth century. Budapest: Central European University Press, 2003, 295 p.
25. Remnev A. Colonization and "russification" in the imperial geography of Asiatic Russia: From the nineteenth to the early twentieth centuries. In: Asiatic Russia: Imperial Power in Regional and International Contexts. London: Taylor and Francis, 2012. Pp. 102-128. DOI: 9780203638743.
26. Slocum J. W. Who, and when, were the Inorodtsy? The evolution of the category of "aliens" in imperial Russia // Russian Review. 1998. Vol. 57, issue 2. Pp. 173-190.
Старовойтова Ольга Альбертовна, кандидат филологических наук; Санкт-Петербургский государственный университет, кафедра русского языка; доцент; адрес: 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб. д. 7/9; e-mail: [email protected]; ostarovo7@rambler.
Для цитирования: Старовойтова О. А. Описание межэтнических контактов в русском языке XIX века сквозь призму отглагольной лексики // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2017. № 3. С. 141-151.
THE DESCRIPTION OF THE INTERETHNIC CONTACTS IN THE 19th CENTURY RUSSIAN LANGUAGE THROUGH THE DEVERBATIVE LEXIS
Olga A. Starovoitova, ORCID iD: 0000-0002-3645-8203
St. Petersburg State University, St. Petersburg
An active process of formation of new words in the 19th century Russian language is caused by some extralinguistic factors including the interethnic contacts of the different ethnyc groups. There by a lot of words formed by ethnonyms appeared in different genres of texts. The description of interethnic relations required its metalanguage, thus contributing to the replenishment of the group of verbs and abstract verbal lexicon by neologisms in the nineteenth-century Russian language. Being at the intersection of two major language trends - the realization of the potential of the Russian language word-forming system and the need for expression of new concepts from diverse spheres of social life by means of linguistic recources - abstract nouns-deverbativs with the meaning of action deriived from ethnonyms form a constantly growing group ofvocabulary. Its homogeneous character is determined by the limitedness of the word-formation means - the suffixes -nie and - (iz)atsia are used in the derivation. Nevertheless, the group includes a number of variantforms that allow the speaker to explicate his communicative intentions, f. ex. to indicate the acuteness of interethnic relations or to reveale the author s attitude to the problem or events. The article presents the description offormation and functioning of the abstract nous motivated by the ethnonyms as the systemic phenomenon, a special attention is paidfor the some words interesting for their use f. ex. anglizirovanie, obrusenie etc.
Key words: the Russian Language, the 19th century Russian Literary Language, history of lexis, history of word-building, neologisms derived from the names of the ethnos, abstract lexicon, verbal lexicon meaning action.
References
1. Adamets P. O semantiko-sintaksicheskikh funktsiyakh deverbativnykh i dead'ektivnykh sushchestvi-tel'nykh [On semantic-syntactic functions of deverbative and deadjective nouns]: Nauchnye doklady vyss-hey shkoly. Filologicheskie nauki [Scientific Essays of Higher Education. Philological Sciences], 1973, no 4, pp. 40-46.
2. Arutyunova N. D. Ot redaktora [By editor]. Logicheskiy analiz yazyka. Modeli deystviya [Logical analysis of language. Action models], Moscow: Nauka, 1992, pp. 3-4.
3. Bulakhovskiy L.A. Russkiy literaturnyy yazyk pervoy poloviny XIX veka, 2-e izd., ispr. [Russian literary language of the first half of the XIXcentury, 2nd ed., cor.], Moscow: Uchpedgiz, 1954, 468 p.
4. Veselitskiy V. V. Razvitie otvlechennoy leksiki v russkom literaturnom yazyke pervoy treti XIX v. [Development of abstract lexis in the Russian literary language of the first third of the XIX century], Moscow: Nauka, 1964, 176 p.
5. Zemskaya E. A. Slovoobrazovanie kak deyatel'nost' [Word formation as activity], Moscow: Nauka, 1992, 221 p.
6. Kolesov V. V Rechevye stili i stil' zhizni [Speech styles and lifestyle]. Yazyk i mental'nost' v russkom obshchestve XVIII veka [Language and mentality in the Russian society of the XVIII century], Saint-Petersburg: Izd-vo S.-Pb. un-ta, 2013, pp. 143-211.
7. Filin F. P. (Ed). Leksika russkogo literaturnogo yazyka XIX - nachala XX veka [Lexis of the Russian Literary Language during the 19th Century to the Beginning of the 20th Century], Moscow: Nauka, 1981, 359 p.
8. Lur'e S. V. Istoricheskaya etnologiya: Uchebnoe posobie dlya vuzov [Historical ethnology: Textbookfor high schools], Moscow: Akademicheskiy Proekt: Gaudeamus, 2004, 624 p.
9. Vinogradov V. V, Shvedova N. Yu. (Ed). Ocherki po istoricheskoy grammatike russkogo literaturnogo yazyka XIX veka. V 5 t. [Essays on the historical grammar of the Russian literary language of the XIX century. In 5 vol.] T. 1: Izmeneniya v slovoobrazovanii i formakh sushchestvitel'nogo i prilagatel'nogo v russkom literaturnom yazyke XIX veka [Vol. 1: Changes in the word-formation and forms of the noun and adjective in the Russian literary language of the XIXcentury], Moscow: Nauka, 1964, 600 p.
10. Popov N. Rossiya i Serbiya: istoricheskiy ocherk russkogo pokrovitel'stva Serbii s 1806 po 1856 god. Ch. II [Russia and Serbia: the historical essay of Russian patronage of Serbia in 1806-1856. Part II], Moscow: Izdanie K. Soldatenkova, 1869, 669 p.
11. Russkaya grammatika. V 2 t. T. I. [Russian grammar. In 2 vol. Vol. 1], Moscow: Nauka, 1980, 783 p.
12. Sorokin Yu. S. Razvitie slovarnogo sostava russkogo literaturnogo yazyka 30-90-e gg. XIX v. [The development of the vocabulary of the Russian literary language in 30-90s of the 19th century], Moscow; Leningrad: Nauka, 1965, 565 p.
13. Starovoitova O. A. Ob odnoy glagol'noy slovoobrazovatel'noy modeli v sovremennom russkom ya-zyke: dinamicheskiy aspekt [One word-building model of the verb in the Modern Russian Language: the dynamic aspect]: Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Seriya 9 [Vestnik of St. Petersburg State University. Series 9], 2015, no 1, pp. 154-161.
14. Starovoytova O. A. Funktsionirovanie glagolov, motivirovannykh etnonimami, v russkom yazyke XIX veka [Verbs derived from ethnonyms in the XIX Century Russian]: Acta linguistica petropolitana. Trudy In-stituta lingvisticheskikh issledovaniy RAN [Acta linguistica petropolitana. Transactions of the institute for linguistic studies], 2013, vol. IX (2), pp. 511-529.
15. Stronin A. I. Politika kak nauka [Politics as a science], Saint-Petersburg: Tip. F.S. Sushchinskago, 1872, 526 p.
16. Khokhlacheva V. N. K istorii otglagol'nogo slovoobrazovaniya sushchestvitel'nykh v russkom litera-turnom yazyke novogo vremeni [On the history of verbal derivation of nouns in the Russian literary language of modern times], Moscow: Nauka, 1969, 151 p.
17. Cherneyko L. O. Lingvofilosofskiy analiz abstraktnogo imeni. Izd. stereotipn. [Linguophilosophical analysis of the abstract name. Ed. stereotypy, Moscow: Librokom, 2013, 272 p.
18. Chernyak V. D. Fragmenty russkoy yazykovoy kartiny mira v zerkale neologicheskikh slovarey [Fragments of Russian language worldview in the mirror of neological dictionaries] // Russkaya akademicheskaya neografiya (k 40-letiyu nauchnogo napravleniya) [Russian academic neography: for the 40th anniversary of the scientific field], Saint-Petersburg: Lema, 2006, pp. 171-173.
19. Yadrintsev N. M. Sibir' kak koloniya [Siberia as a colony] Saint-Petersburg: Tip. M.Stasyulevicha, 1892, 720 p.
20. Gizatulina A. R., Galiullin K. R. Anthroponyms in book scribes of Kazan region (16th-17th centuries) // Joournal of Language and Literature, 2016, vol. 7, issue 1, pp. 245-248. DOI: 10.7813/jll.2016/7-1/45.
21. Kirmse S. B. Law and interethnic relations in the Russian Empire: The tatar riots of 1878 and their judicial aftermath // Ab Imperio, 2013, issue 4, pp. 49-77. DOI: 10.1353/imp.2013.0120.
22. Matveeva N. N., Fatkhutdinova V. G. National component in Russian word formation: Linguodidactic aspect // Journal of Language and Literature, 2016, vol. 7, issue 2, pp. 233-236. DOI: 10.7813/jll.2016/7-2/42.
23. Maxwell A. Taxonomies of the Slavic world since the enlightenment: Schematizing perceptions of Slavic ethnonyms in a chart // Language and History, 2015, vol. 58, issue 1, pp. 24-54. DOI: 10.1179/175975 3615Z.00000000037.
24. Miller A. The Ukrainian question: The Russian empire and nationalism in the nineteenth century, Budapest: Central European University Press, 2003, 295 p.
25. Remnev A. Colonization and "russification" in the imperial geography of Asiatic Russia: From the nineteenth to the early twentieth centuries. In: Asiatic Russia: Imperial Power in Regional and International Contexts, London: Taylor and Francis, 2012, pp. 102-128. DOI: 9780203638743.
26. Slocum J. W. Who, and when, were the Inorodtsy? The evolution of the category of "aliens" in imperial Russia // Russian Review, 1998, vol. 57, issue 2, pp. 173-190.
Olga (Albertovna) Starovoitova, PhD, St. Petersburg State University, Department of Russian Language, associate professor; address: 7-9 Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034,; e-mail: o.starovoytova@ spbu.ru; [email protected].
For eitation: Starovoitova O. A. The description of the interethnic contacts in the 19th century Russian language through the deverbative lexis. Aktual'nye problemy filologii i pedagogiceskoj lingvistiki, 2017, 3, pp. 141-151 (In Russ.).
