CC BY
24
О. А. Старовойтова
ИЛИ РАН, Санкт-Петербург
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ГЛАГОЛОВ, МОТИВИРОВАННЫХ ЭТНОНИМАМИ, В РУССКОМ ЯЗЫКЕ XIX ВЕКА1
При создании дифференциального словника «Словаря русского языка XIX века» было обращено внимание на количественный состав мотивированных этнонимом слов (прежде всего глаголов), функционировавших в русском языке XIX века, существенно отличающийся в большую сторону от соответствующего набора в современном русском языке. Поскольку «в словообразовательно маркированных единицах языка так или иначе эксплицируется информация о системе ценностей этноса, раскрываются особенности его мировидения, мирочувствования и мировосприятия» [Вендина 2002: 11], исследование подобных единиц позволяет не только характеризовать определенные словообразовательные тенденции, действовавшие в языке этого периода, но и установить, какими языковыми средствами выражается отношение к окружающему.
Глаголы, мотивированные этнонимом — названием национальности, в подавляющем большинстве образуются по типичной для системы русского глагола словообразовательной модели образования переходных глаголов от имен существительных и прилагательных посредством приставки о- (об-) [Земская 1973: 87] и имеют значение в соответствии с семантикой приставки 'превращение в кого-, что-л., придание каких-л. свойств, качеств, становление каким-л. (в результате действия)' [MAC 2: 518] (далее мы будем рассматривать эти лексемы вместе с дериватами следующего порядка — образованиями с постфиксом -ся):
1 Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, грант № 11-04-00056а «Формирование дифференциального словника «Словаря русского языка XIX в.».
(1) Первый, по меньшей мере, древнейший, известный нам, источник славянского языка, должен быть изучаем и усвояем всеми славянскими ветвями, если уже не ради единения церквей, по крайности, ради высшаго ученаго образования, сохранения славянской народности, чтоб нам не онемечиться, не отатариться, не отуречиться {не офранцузиться и не омадьяриться, прибавляет Шафарик), чтобы, напоследок, не сделаться нам отщепенцами от общаго родника народности, уцелевшей доныне вопреки урагану десяти веков2. [Бодянский 1855: 380].
(2) По своей восприимчивости тунгусы во многих местах переняли от соседей, что им нравится; и в соседстве с русскими они обрусели, в соседстве с якутами — оякутились, а поблизости к Китаю — окитаялись. [Александров 1899: 72].
Таким образом, при помощи указанной словообразовательной модели в русском языке XIX в. описывалось взаимодействие различных этносов в рамках различных социальных систем (государств, империй, блоков государств и т. п.).
Глаголов, образованных по данной модели, насчитывалось несколько десятков (обашкирить(ся), о(б)нем(е)чить(ся), оки-таи/ятъ{ся), олатьшить(ся), о{б)татаритъ{ся), отур(е)читъ(ся), офранцузитъ(ся), о(бъ)якутитъ(ся) и мн. др.), что неудивительно, если принять во внимание многочисленные проблемы полиэтнического социума и межэтнических взаимодействий внутри российского государства в XIX веке (обруси/етъ, о(бъ)евреитъ(ся), опол(яч)итъ(ся), осамоедитъ(ся) отунгузитъ(ся) и др.), проблемы взаимоотношений России и одного из важнейших геополитических регионов мира— Европы (о(бъ)европеить(ся), офранцузить(ся) и др.), а также других стран и континентов (обамериканитъ(ся), обафриканитъ(ся), омонголитъ(ся), офин-нитъ(ся), о(бъ)японитъ(ся) и мн. др.).
Активное функционирование подобных лексических единиц в тот период преимущественно (но не исключительно) в текстах
2 Орфография и пунктуация источников сохранена во всех примерах.
определенной тематики — исторических, социологических, этнографических, демонстрирует осмысление и воплощение в языке фактов реальности говорящими, наглядно подтверждая тезис о «деятельностном характере словообразования» [Земская 1992].
О сходных языковых явлениях в других языках свидетельствует, например, иноязычное (испанское) вкрапление в следующей цитате:
(3) Трудно представить себе то глубокое презрение, какое оказывает народ к los afrancesados (офранцуженным), но с другой стороны, и республиканские exaltados нисколько не пользуются народностию. [Боткин 1857: 50-51].
Рассматриваемая группа глаголов представляет собой систему, характеризующуюся определенными микро- и макро-системными отношениями. Охарактеризуем некоторые их виды.
1) Гипер-гипонимические (инклюзивные) отношения. Они представляют собой один из видов универсальных парадигматических отношений между словами и давно признаны одним из конституирующих принципов организации словарного состава всех языков.
Несмотря на это, некоторые ученые высказывают сомнение в том, что подобные отношения релевантны для всех частей речи (см. [Шеин 2009]). Поскольку традиционно данные отношения рассматриваются на примере имен существительных, будет особенно важно представить глагольный материал (вначале дается гипероним — слово с широким значением, выражающее общее, родовое понятие, затем приводятся гипонимы — слова с более узким значением, обозначающие подчиненное, видовое понятие): ославянитъ-(ся) — оболгарить(ся), ополячить(ся), осербить(ся), ословачить(ся), охорватить(ся), обруси/етъ; огерманить(ся) — обангличанитъ(ся), о(б)нем(е)чить(ся), ошведить(ся), оданить(ся); о(бъ)европеить-ся— обангличанитъ(ся), об(ъ)испанитъ(ся), об(ъ)италъянитъ(ся), офранцузитъ(ся); оскандинавитъ(ся)— офиннитъ(ся), ода-нитъ(ся), ошведитъ(ся); отур(е)читъ(ся)ъ — обашкиритъ(ся), ота-таритъ(ся), окиргизитъ(ся), обузбечитъся, о(бъ)якутитъ(ся), ср.:
3 Тюркские языки именовались турецкими, см., например, название словарной статьи «Турецкия наречия и литературы» [Брокгауз XXXIV: 159].
(4) Бейрутское и дамаское христианское купечество, скопившее часто миллионный состояния, объевропеилось, в частности офранцузилось. Оно отлично говорить по-французски и по-английски, живет в европейских дворцах. [Дедлов 1888: 461].
(5) Нам кажется, Н. Я. <Данилевский> сильно преувеличивает численность переселенцев. Угров потуреченных (или "обашкирившихся " по его выражению), т. е. обратившихся в номадов и наездников, не могло быть особенно много, как и вообще орды степных кочевников никогда не были многочисленны. [Данилевский и др. 1883: 244].
В приведенных выше рядах обращает на себя внимание различие признаков, легших в основание группировки гипонимов: в одном случае это генетическая близость этносов (славяне, германцы), в другом — территориальная (европейцы, скандинавы). Если расширить рассматриваемый нами материал за счет привлечения глаголов, мотивированных не этнонимами, а топонимами, то можно выстроить и другие актуальные для употребления в языке XIX века ряды глаголов, например, окавка-зить(ся) — об(ъ)армянить(ся), огрузинить(ся), очеркесить(ся); осибирячить(ся) — отунгусить(ся), осамоедить(ся), овогулить(ся), обостячить(ся) и некоторые др. Следует иметь в виду, что данные построения носят исследовательский и классификационный характер, в текстах же подобные глаголы употребляются в соответствии с авторской идеей и далеко не всегда способны к взаимозамене:
(6) Все говорят, что наш народ, оставленный сам себе, погибнет, одичает в конец, сопьется, изворуется, перережется, а на окраинах России — онеметчится, окирги-зится, объякутится и проч. [К-н С. 1879: 34].
(7) Искуственное введение частной собственности постоянных поселений и столь же постоянных браков, и все это, при бдительном полицейском надзоре со стороны, назначенных белыми, властей, — вот к чему сводится на первых же порах всякая деятельная попытка цивилизовать
краснокожих, американизировать, или, вернее говоря, европеизировать их быт. [Ковалевский 1885: 716-717].
(8) Немцы, проследив деятельность своих евреев, пришли к тому выводу, что, не смотря на ничтожный их процент в общем населении, евреи — с образованием онемечились, но не огерманизировались. [Ратч 1867: 155].
Использование рассматриваемых глаголов становится определенным риторическим приемом, когда для выражения авторской позиции, для подчеркивания насильственного и/или абсурдного характера процесса используется лексема, образованная от названия этноса, ни территориально, ни генетически не связанного с народом, о котором идет речь. Так, в приведенном ниже примере в отношении польского народа используется не обычный глагол обрусить, а объэскимосить и обашкирить:
(9) Все это <рассказы о жестокости и дикости натуры русского чиновника, подлежащего оклеветаник» обыкновенно заключается воззванием к Европе да будет она свидетельницей того как Россия желает "объэскимосить " Польшу, отнять у нея „ культурное " значение, подобно тому как она лишила ее политической силы, "обашкирить " польский народ, к которому паны-шляхта возымели теперь великую любовь. [Катков 1898: 54].
2) Отношения антонимии.
Специфика рассматриваемой словообразовательной модели предполагает лексико-грамматическую антонимию, которая представлена однокорневыми антонимами, когда в глагольных парах антонимичные отношения обусловливаются использованием антонимичных приставок— в нашем случае о(б)- 'наделить кого-, что-л. тем, что названо мотивирующим словом' / раз{с)-'лишить кого-, что-л. того, что названо мотивирующим словом':
(10) «Обрусить» значит сделать русским нерусское. (...) Еслиб непременно нужно было выразить эту государственную цель — одним словом, то ей соответствовало бы только слово: располячить; оно, быть может, не так звучно, но зато логически и политически правильно, а это в важных
вопросах следует предпочитать благозвучию. [Вестник 1868: 360];
(11) В начале Шаховской был ярым лже-классиком. Буало, Вольтер, Корнель и Расин были для него альфой и омегой искусства. Шекспира он не хотел и знать, смотря на него сквозь очки Вольтера. (...) Но исключительность его симпатий скоро исчезла. Его «расфранцузили», как он признавался впоследствии, сами же французы. [Сиротинин 1896: 498].
Обращает на себя внимание преимущественно контактное использование глаголов с антонимичными приставками о(б)-/раз(с)- в самых разнообразных текстах:
(12) Да впрочем обрусить поляков, превратить их в русских, располячить польское племя — такого притязания никто в России никогда не имел и не имеет, и поляки сознательно клевещут, когда утверждают противное. [Русь 1884: 4];
(13) Он <Альфьери> говорил, читал, писал— дневники и письма — по французски; итальянский язык классиков еле понимал — в ежедневном обиходе был пьемонтский жаргон. Ему нужно было «расфранцузиться», по его выражению, и «отосканиться» (изучить тосканское наречие, которое было языком классиков). [Альфьери 1904: VIII].
По-видимому, подобное употребление стоит рассматривать как явление экспрессивное, определенную фигуру речи, преследующую цель за счет контраста привлечь внимание к описываемому феномену, см. нагнетание смысла от первого словосочетания к последнему в примере 12 (обрусить поляков— превратить их в русских — располячить польское племя). 3) Отношения синонимии.
Учитывая характер производящего элемента (название этноса), в первую очередь представим не синонимы, а варианты (=дублеты). Такая вариантность возникает за счет образования глаголов от вариантных форм названия этноса (обвенгерить(ся) — омадьярить(ся), орумьшить(ся) — ова{р)ла{о)шитъ{ся))\
(14) Вообще ведь в славянском мире, как всем известно, заводившееся обыкновенно под чужим влиянием магнатство, за
немногими исключениями, не только представляло мало заслуг исторических, но даже оказывалось изменником своей народности: оно по большей части или потурчилось, или омадъярилось, или онемечилось, или, наконец (как у нас) не то офранцузилось, не то вообще объевропеилось в самом поверхностном, т. е. безплодном смысле. [Миллер 1877: 108].
(15) Около этого времени <ХУ в. > разбои еще более усилились; множество болгар бежало в горы, многие из них пристали к грекам; некоторые потурчились, другие оволошились; знатныя фамилии переселились в Придунайския княжества, и так год от году стали исчезать настоящие болгары, да и те, что остались, все более забывали свой язык, все более вносили в свои нравы обычаи турок и греков. [Водовозова 1875: 86].
Синонимичные глаголы образуются благодаря использованию разных приставок, в первую очередь приставки по-: огречить — погречить, отурчить — потурчить (см. примеры 14, 15). Поскольку глаголы, образованные от этнонимов с помощью приставок о- и по-, употребляются в сходных контекстах, довольно сложно говорить об их семантических или стилистических различиях. Обращает на себя внимание тот факт, что глаголы с приставкой по- (как широко распространенной в славянском ареале) часто встречаются в текстах, переведенных или переложенных на русский язык со славянских языков:
(16) Но в самом городе, где до жизни коснулась уж греческая и турецкая цивилизация, и болгары потурчили свой костюм так же, как погречили родные обычаи и язык, многие болгары ходят в европейском костюме с феской на голове, и скорее похожи на турок, чем на болгар или европейцев. [Каравелов 1868: 252].
(17) (...) расскажу случай, бывший недавно в Сараеве. В хане (,постоялом дворе) сидел гусляр, католик, и пел перед кружком слушателей про Марка Королевича, из котораго сделал «латинскаго» юнака (витязя). Мусульманин долго слушал, наконец не вытерпел, встал, выхватил у певца гусли из рук и замахнувшись ими на него, сказал: «молчи,
болан (жалкий)! Четыреста лет мы турчили Марка и не могли потурчить, а ты вздумал в один день его полати ни ть\» [Гильфердинг 1873: 296].
Синонимические отношения связывают некоторые пары глаголов с приставками о(б)- и пере-: обрусить — переруситъ, обрусеть — перерусеть, ополячить — переполячить, офранцузить — перефранцузить:
(18) Если Державин русский Гораций, как его часто называют, то князь И. М. Долгоруков, в таком же значении, не есть ли русский Державин? В Державине есть местами что-то горацианское; в Долгорукове есть что-то державинское. Все это — следуя по нисходящей линии. Державин кое-где и кое-как обрусил Горация. Долгорукову удалось еще обрусить или переруситъ русского Державина, опопуляризировать его. [Вяземский].
(19) Перерусеть, ткже. обрусеть или стать руским. Мордва у нас почти вся перерусела. [Даль2 3. II: 79].
(20) Просится в отпуск, естли я останусь в службе, не смею, ибо хотя б кто быль на войне герой, естли он в мире не капральствует, его в грош не ставят. Мы здесь все перефранцузили, не телом, а одеждой, — что день, то что-нибудь новое4. [Раевский 1807: 66].
Представляется, что на фоне продуктивной общеупотребительной словообразовательной модели с приставкой о(б)-образованные от этнонима при помощи приставки пере- глаголы воспринимались как разговорные:
(21) Время, которое я проводил в сем веселом месте, подало случай полькам меня переполячить и ежели я в последствии моей жизни сделался смел с женщинами, то источник оной есть из сего моего Шкловскаго пребывания. [Пишчевич 1885: 31].
4 тэ
В тексте издания имеется примечание, указывающее на переодевание гвардии в мундиры, сшитые по французскому образцу.
Что касается семантического отличия, то глаголы с приставкой пере-, по-видимому, выражают более радикальное превращение в кого-, что-л., т. е. синонимичные глаголы с приставками о(б)- и пере- вступают в грададионные отношения.
Не следует исключать появления у глаголов с приставкой пере- и оценочной семантики. Данное обстоятельство, на наш взгляд, подтверждается наличием лексемы с аналогичной приставкой, имеющей непосредственное отношение к рассматриваемому социальному явлению, — оценочной номинации пер-воротенъ (ср. семантический шлейф лексемы оборотень), употребляемой для называния людей, подвергшихся соответствующему действию:
(22) В трех, заправляемых им Ф. Чацким> губерниях (киевской, волынской и подольской) всех жителей было около четырех миллионов, — в том числе только 300 тысяч так-называемых поляков, т. е. немногих, поселившихся там выходцев Польши и ополячившихся русских, или «пере-воротней». [Кулжинский 1885: 313].
Об этом может свидетельствовать и зафиксированное в словаре одно из значений глагола с приставкой пере-. Пере-русить, сделать что невлад по-руски, некстати прикинуться русаком. [Даль2 III: 79].
Следует отметить любопытные случаи контекстуальной синонимии, которые представляют отдельные рассматриваемые глаголы. Так, глагол обашкириться в тексте используется автором как синоним глагола ономадиться, т. е. стать кочевым народом:
(23) Они, т. е. Угры, уже в прародине (...) должны были совершенно отуречиться, обашкириться, т. е. сделаться вполне кочевниками. [Данилевский и др. 1883: 236].
(24) Финны — вогуло-остяцкие угры или мадьяры должны были обашкириться, прежде чем мочь пуститься в дальнейший путь. Употребляя слово обашкириться, я придаю ему смысл нарицательный, а не собственный, т. е. в том смысле, что здесь они должны были принять тот образ жизни, те нравы и обычаи, которыми теперь или в
недавнее прошлое отличались теперешние обитатели этой страны, башкиры. [Данилевский и др. 1883: 235].
Автор подчеркивает, что слово обашкиритъся он употребляет в «нарицательном, а не собственном смысле», выбирая из множества характерных для этого народа черт одну неспецифическую — кочевой образ жизни.
Довольно часто подобная контекстуальная синонимия имеет ярко выраженный оценочный характер, когда глагол, мотивированный этнонимом, выступает эквивалентом глаголу с отрицательной семантикой, например, объюкагириться = одичать, объитальянить = повредить, объитальянить = обесцветить:
(25) Достаточно, впрочем, двух лет пребывания в этом <Нижнеколымском> крае, чтобы превратиться в кочевника, и 15 лет достаточно для того, чтобы объюкагириться и вовсе одичать. [Аргентов 1880: 441].
(26) На мои глаза, Италия ему <Антокольскому> не помогла, а повредила. Она мало того, что его объевропеила, но, что гораздо хуже, она его объитальянила! [Стасов 1894: 660].
(27) Стасов предостерегал его <Антокольского> от ложнаго, по его мнению, пути (...), указывая, что Италия его объитальянила, обезцветила, что он ударился в итальянский лже-драматизм, космополитизм, тогда как его настоящая дорога — воспроизводить русскую или еврейскую жизнь. [Тимофеев 1908: 216].
Группа глаголов, мотивированных этнонимами, в русском языке XIX века пополняется также благодаря сходному рассмотренному выше словообразовательному процессу, в котором используются иные словообразовательные средства, а именно суффиксы -изова- (-изирова-):
(28) До 1848 года едва ли было что-нибудь известно о положении Славян в Австрии; они были, можно сказать, париями, которых в различных частях империи германи-зовали, мадьяризовали, итальянизовали. Слыть Славянином, говорить по-славянски, считалось величайшим стыдом. [Попов 1878: 35].
(29) Если принять во внимание, что даже через тысячу лет, в наш просвещенный XIX век у Австрии не отпала охота германизировать славянския племена, у насъ г. Говорский требует настоятельно великоруссизирования малороссийского племени, то можем ли мы сомневаться в том, чтобы норманны, стоявшие несомненно ниже наших современников, не желали норманнизировать грубаго сравнительно с ними и невежественнаго славянского племени? (...) Тогда <при варягах> в России ни одного сочинителя не было, и, следовательно, славянское племя поддерживать было некому. Кажется, трудное ли дело было его скандинавизировать или литвизировать, вообще варягизировать. В руках варягов была власть, закон, казна. [Слово к сочинителям 1863: 38-39].
Подобная вариантность суффиксов была типична для русского языка нового времени (ср., напр., акклиматизовать — акклиматизировать) и обнаружена нами у многих исследуемых единиц: американизовать — американизировать, германизовать — германизировать, итальянизовать — итальянизировать, поло-низовать — полонизировать и др.
Рассмотрев типичную для этнонима глагольную словообразовательную парадигму в русском языке XIX века, приходим к выводу о наличии рядов, цепочек лексем типа обамери-канить — американизовать — американизировать, об(ъ)италь-янить— итальянизовать— итальянизировать и под. Поскольку для исторической лексикологии лакуны являются практически неизбежным явлением, количество известных нам на сегодняшний день не цепочек, а пар глаголов еще более многочисленно: оваряжить — варягизировать, окитаить — китаизировать, объиспанить — испанизировать, оскандинавить — скандинавизировать, о(бъ)японить — японизировать и др.
Нами также обнаружен пример глагола, совместившего словообразовательные средства обеих рассмотренных выше моделей образования глагола от этнонима — приставку о- и суффикс -изирова-:
(30) Немцы, проследив деятельность своих евреев, пришли к тому выводу, что, не смотря на ничтожный их процент в
общем населении, евреи — с образованием онемечились, но не огерманизировались. [Ратч 1867: 155].
Поскольку значение глаголов, образующихся по разным словообразовательным моделям, одинаково, ср.:
(31) Один из новейших германских профессоров истории определяет слово национальность единым словом Borniertheit, не в смысле ограниченности умственной, но в смысле загораживания, отдельности, замкнутости, когда нация из своего круга не выходит, предпочитает свое посредственное, даже худое, всему хорошему чужому, имея в виду или онемечить, или обрусить, или офранцузить, или англизировать, между тем как каждой нации следовало бы только стремиться к тому, чтобы себя и других очеловечить, гуманизировать. [Розен 1870: 477];
(32) В одинаковой степени стремились немецкие правители сосредоточить в своих руках власть над западною половиной империи и германизовать населяющих ее славян, а мадьярские государственные люди — притянуть к Пешту и ома-дьярить остальныя провинции империи. [Попов 1869: 251];
можно констатировать определенную избыточность языковых средств, наличие нескольких вариантов именований для одного элемента смысла, что ведет к возможности моделировать восприятие информации.
4) Отношения градации.
Градационные отношения присущи глаголу как части речи и могут быть представлены количественной модификацией степени признака [Земская 1993: 23]. В рассматриваемой группе — наряду с рассмотренными выше глаголами с приставками о(б)- и пере--с особенной отчетливостью они выступают у немногочисленных глаголов, образованных с помощью префиксоида полу-.
(33) Отчего бы, кажется, некоторые из наших монастырей не могли бы уделять часть своих богатств для развития православно-русскаго просвещения в западной, полу-ополя-ченной России? [Ламанский 1864: 43].
Простота образования и прозрачность словообразовательной модели приводят к тому, что глаголов, мотивированных этнонимами, в русском языке XIX века употребляется множество. Данная модель оказывается актуальной для описания взаимодействия любых этносов, например, необычный с социокультурной точки зрения феномен получает собственное название по типичной для языка модели:
(34) Поразительно то, что русские, повсюду <в Сибири> побеждая инородцев силою своего народнаго элемента и претворяя их в себя, только в Якутской области подвергаются противоположной судьбе и оякучиваются. [Русское слово 1866: 48].
Частотность употребления в русском языке XIX века глаголов, мотивированных этнонимами, их системность, при которой подобные единицы вступают в определенные отношения друг с другом, образуя устойчивые парадигматические группы, тем не менее, не привела к их последовательному лексико-графированию. Так, имеют словарную фиксацию глаголы русеть, сею, сеешь; обрусеть, гл. ср. Принимать русские обычаи; становиться похожим на русского [Сл. 1847 IV: 79]; оевре-иться — 'освоиться с евреями, спознаться, подружиться с ними и перенять у них многое' [Даль1 II: 1235]; обангличаниться— 'стать по виду, по внешности и обычаям похожим на англичанина' [Даль1 II: 1149].
Некоторые сведения можно почерпнуть из «Словаря церковнославянского и русского языка»: АНГЛИЗИРОВАТЬ, рую. р^ешь, гл. д. Обрезывать хвост у лошади по примеру Английских заводских лошадей. [Сл. 1847 I: 9]. А соответствующее причастие дается в сочетании с единственным существительным: Англизированный жеребец [Сл. 1847 I: 9]. Однако такое узкоспециальное значение, зафиксированное в словаре, приходит в противоречие с реальным языковым материалом: во-первых, обрезать можно не только хвост и не только у лошади:
(35) Каменцы поклялись окарнать все уши чудским ивановским; а ивановцы положили: англизировать всех собак каменских. Никакия предосторожности, ничто в свете не помогало.
Где было менее силы, там проявлялось более хитрости. [Надежда 1850: 206],
а во-вторых, данный глагол употреблялся в самом типичном значении 'превращать в кого-л., что-л., придавать какие-л. свойства, качества', свойственном глаголам, мотивированным этнонимом:
(36) Он <Н. И. Кривцов> усердно занимался сельским хозяйством, но с прибылью ли, это неизвестно, да и сомнительно. Впрочем, он не англизировал ни полей своих, ни хлебопашцев, а кажется, держался отцовских порядков в обрабатывании полей и в прочем домостроительстве. [Вяземский].
Такое значение следует считать семантической новацией XIX века, поскольку ранее фиксируется только значение офранцузить — 'переделать на французский лад (слово)' [СРЯХУШ 18: 143].
Наблюдения показывают, что наименее употребительной является личная форма переходного глагола, которая указывает на принудительный характер соответствующего действия:
(37) Не смогши оскандинавить Варяжскую Русь иначе, как посредством искажения всех очевидных указаний географии, хронологии, лингвистики и мифологии, — М. П. Погодин приступает к последнему средству: обозрению наших законов и обычаев, которым также усшивается придать скандинавское происхождение. [Савельев-Ростиславич 1848: 57].
(38) В Утте уже укоренилась система многоженства. И некоторые политики уже «видят в ея распространении решение страшной задачи смешения племен Тихаго океана. Как сарацины арабизовали север Африки в немного лет, так, по их мнению, возможно обамериканить эти племена». [Трачевский 1872: 150].
Подавляющее большинство рассматриваемых глаголов в системе русского языка XIX в. формирует пары, образуя оппозицию 'оказывать действие' — 'испытывать действие на себе' по типу олатьшить — олатьшиться, отатарить — отатариться, офранцузить— офранцузиться и т. д. И именно на возвратные глаголы во всем многообразии их форм (личные, причастные, деепри-
частные) приходится подавляющее число употреблений подобных лексем в языке XIX в.:
(39) Против последняго доказательства г. Мацейовскаго можно бы было указать на некоторые славянские народы, которые уже онемечились или еще до сих пор онемечиваются... Да не сам ли г. Мацейовский, в начале своего сочинения, на стр. 11, сказал, что те славяне, «которые некогда соединялись с Польшею и Чехами, уже онемечившись или еще онемечиваясь, умерли и умирают для славянской народности!» [Новости 1857: 25].
Однако некоторые глаголы противопоставлены также по иному принципу выражения субъектно-объектных отношений (мене суффикса), напр., объякутить — объякутеть, объюка-гирить — объюкагиреть и нек. др.:
(40) Все тунгусы и ламуты Якутской области, за исключением тех, которые объякутели (как в устье Лены или Яны) или объюкагирели (какъ на Колымской тундре и на реке Ясачной), говорят диалектами общаго всему племени языка — тунгузскаго, изученного Кастреном. [Иохельсон 1900: 160-161].
Глагол обрусить возвратной формы с постфиксом -ся не имеет, всегда представляя оппозицию обрусить — обрусеть:
(41) Хотя они <поляки> политически и разделены между тремя Государствами, но все те из них, которые не онемечились и не обрусели (т. е., большинство), схожи между собою по историческому воспитанию, и вельможа, и шляхта, и крестьяне. [Леонтьев 1875: 48].
Многочисленные и всесторонние исследования русского глагола показали, что «наиболее распространены, велики по объему и значимы для языковой картины мира деривационно-аффиксальные ЛСГ» [Попова 1998: 52], формирующие разнообразные подполя, в частности изменения качественного состояния (в которое входят глаголы, мотивированные этнонимами).
Производное слово при таком подходе оказывается, по сути дела, маленькой моделью представления знания о мире как сложном
процессе его чувственно-мыслительного осознания человеком. А словообразовательный акт в связи с этим предстает как логически оправданный акт словотворчества, позволяющий проникнуть в глубь человеческого сознания, в тайны народного духа, в сложный процесс постижения и освоения мира природы и человека. [Вендина 2002: 11].
Таким образом, мотивированные этнонимом глаголы, функционировавшие в русском языке XIX века, свидетельствуют о необычайной активности национального языкового сознания, проявляющейся в характере словообразования.
Источники
Альфьери 1904 — В. Альфьери. Жизнь Витторио Альфиери из Асти,
рассказанная им самим. 1904. (Вступ. ст. А. А. Андреевой). Александров 1899 — Н. А. Александров. Народы России: этнографические очерки и рассказы. Вып. 2. М. 1899. Аргентов 1880 — А. Аргентов. Нижнеколымский край //Известия Императорского русского Географического общества. Т. XV. Вып. 6. 1879. СПб. 1880.
Бодянский 1855 — О. М. Бодянский. О времени происхождения славянских письмен. М.: Университетская типография. 1855. Боткин 1857 —В. П. Боткин. Письма об Испании. СПб. 1857. Вестник 1868 — Извлечение из современных русских газет суждений о поляках и польском вопросе. // Вестник Западной России. Кн. IX. Т. III. Вильна. 1868. (Санкт. Пет. вед.). С. 360. Водовозова 1875 — Е. Н. Водовозова. Жизнь европейских народов. Т. I. СПб. 1875.
Вяземский — П. А. Вяземский. Старая записная книжка. Ч. 1. Доступен
по адресу: http://lib.ru. Гильфердинг 1873 — А. Гильфердинг. Собрание сочинений. Т. 3. Босния, Герцеговина и Старая Сербия. СПб. 1873. Данилевский идр. 1883 — О пути мадьяр с Урала в Лебедию. Заметки Н. Я. Данилевскаго и К. Я. Грота // Известия Императорского русского Географического общества. Т. XIX. Вып. 1. 1883. Дедлов 1888 — Дедлов (В. Л. Кигн). Приключения и впечатления в
Италии и Египте. Заметки о Турции. СПб. 1888. Иохельсон 1900 — В л. Иохельсон. Бродячие роды тундры между реками Индигиркой и Колымой, их этнический состав, наречие,
быт, брачные и иные обычаи и взаимодействие различных племенных элементов // Живая старина. Вып. I, II. СПб. 1900.
Каравелов 1868 — Л. Каравелов. Страницы из книги страданий болгарского племени. Повести и рассказы. М. 1868.
Катков 1898 — М. Н. Катков. Собрание передовых статей Московских ведомостей 1884 год. № 29, 28-го января. М. 1898.
Ковалевский 1885 — М. Ковалевский. Национальный вопрос в старом и новом свете. Вестник Европы. Кн. 6, июнь. 1885.
Кулжинский 1885 — Кулжинский. Ф. Чацкий и Кременецкий лицей // Сборник статей, разъясняющих польское дело по отношению к Западной России. Вып. 1. Вильна. 1885.
К-н С. 1879 — К-н С. Ходячие предразсудки относительно крестьян. Современное обозрение // Отечественные записки. Т. ССХЫП. СПб. 1879.
Ламанский 1864 — В. И. Ламанский. Столетняя память М. В. Ломоносову. М. 1864.
Леонтьев 1875 — К. Н. Леонтьев. Византизм и славянство // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. Июль — сентябрь, кн. 3. М. 1875.
Миллер 1877 — О. Ф. Миллер. Славянство и Европа. Статьи и речи 1865-1877 гг. СПб. 1877.
Надежда 1850 — Надежда (...) Соседи // Современник. Т. XXIV. СПб. 1850.
Новости 1857 — Новости польской литературы // Русский вестник. Т. 11. 1857.
Пишчевич 1885 — Жизнь А. С. Пшпчевича, им самим описанная 1764-1805. В 3 -х ч. // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. январь-март, кн. 1. М. 1885.
Попов 1878 — Н. А. Попов. Австрийская публицистика пред введением дуализма// Славянский ежегодник. Киев. 1878.
Попов 1869 — Н. А. Попов. Россия и Сербия: исторический очерк русская) покровительства Сербии с 1806 по 1856 год. Ч. II. М. 1869.
Раевский 1807 — Н. Н. Раевский— графу А. Н. Самойлову 4 декабря 1807 г. // Архив Раевских. Т. I. СПб. 1908.
Ратч 1867 — Сведения о польском мятеже 1863 г. в северо-западной России собрал Василий Ратч. Т. I. Вильна, 1867.
Розен 1870 — А. Е. Розен. Записки декабриста. Лейпциг. 1870.
Русское слово 1866 — Русское слово, учено-литературный журнал. 12 книг [рецензия] //Вестник Европы. Т. II, июнь. 1866.
Русь 1884 — Русь. Годовая подшивка 1884 г. № 9. Москва 1 мая. Савельев-Ростиславич 1848 — Н. Савельев-Ростиславич. Разбор мнений М. П. Погодина о начале Руси // Сын отечества. Кн. XI, ноябрь. СПб. 1848.
Сиротинин 1896 — А. Н. Сиротинин. Князь А. А. Шаховской. Очерк его
деятельности // Русский архив. 4. М. 1896. Слово к сочинителям 1863 — Слово к сочинителям, утвержденное на
историческом фундаменте. Современник. Т. ХСУ. СПб. 1863. Стасов 1894— В. В. Стасов. Собрание сочинений. 1847-1886. Т.1. СПб. 1894.
Тимофеев 1908 — Г. Тимофеев. Владимир Васильевич Стасов. Очерк жизни его и деятельности. Х1-ХУ // Вестник Европы. 250-й т. Т. II, кн. 3, март. Вып. 3. 1908. Трачевский 1872 — А. Трачевский. Очерки исторического развития Америки//Беседа. Т. 11. 1872.
Литература
Вендина 2002 — Т. И. Вендина. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. М.: Индрик. 2002. Земская 1973 — Е. А. Земская. Современный русский язык. Словообразование. М.: Просвещение. 1973. Земская 1992 — Е. А. Земская. Словообразование как деятельность. М.: Наука. 1992.
Попова 1998 — Т. В. Попова. Деривационно-семантическое пространство русского глагола. Автореф. дисс. (...) д. филол. наук. Екатеринбург. 1998. Шеин 2009 — А. И. Шеин. Типология гипонимических преобразований при переводе с английского языка на русский. Дисс. (...) канд. филол. наук. М. 2009. Доступна по адресу: Шр://\у\у\у.1Ыпка1оис1. ги/$с 1 с псс^Ис in-disscr.pdf.
Словари
Брокгауз — Энциклопедический словарь / Нач. проф. И. Е. Андреевским. Издатели: Ф. А. Брокгауз (Лейпциг) и И. А. Ефрон (СПб.). Т. 1-82. СПб., 1890-1907. Т. УИГ. СПб. 1893. Даль1 — В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка.
Т. 1-ГУ М. 1863-1866. Даль2 — В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-1У Второе издание, исправленное и значительно умноженное по рукописи автора. М.; СПб. 1880-1882.
MAC — Словарь русского языка / Под ред. А. П. Евгеньевой. Т. I-IV.
3-е изд., стереотип. М.: Русский язык. 1985-1988. Сл. 1847 — Словарь цекровнославянского и русского языка, составленный Вторым отделением императорской Академии наук. Т. I-IV. СПб. 1847.
СРЯ XVIII — Словарь русского языка XVIII века. Вып. 1-19. Л., СПб.: Наука. 1984-2011.
