CC BY
7
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Научная статья УДК 34
https://d0i.0rg/l 0.24412/2073-0454-2022-5-286-293 ШЮ№ 2003-0059-5/22-459 MOSURED: 77/27-003-2022-05-658
Оперативно-разыскные мероприятия: инструментальная ценность, правовая определенность норм закона (в четырех статьях). Статья 1. Оперативно-разыскная деятельность как специфический механизм правоохраны
Владимир Иванович Червонюк
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия, v.chervonyuk@yandex.ru
Аннотация. Оперативно-разыскная деятельность — это особенный вид правоохраны, обособленный как от уголовно-процессуальной, так и административно-правовой деятельности. Оперативно-разыскная деятельность отличается своим назначением, специфическими целями и задачами, осуществляется исключительно оперативными подразделениями государственных органов преимущественно негласно, посредством проведения оперативно-разыскных мероприятий с использованием предусмотренных законом специальных средств и методов работы. В то же время, характер, содержание оперативно-разыскной деятельности предопределены целями и задачами уголовного процесса. Эта связь объективна, не зависит от дискреции законодателя или правоприменителя, буквально задана природой оперативно-разыскной деятельности и уголовного судопроизводства. Специфическую и уникальную особенность осуществления оперативно-разыскной деятельности характеризует агентурный метод, суть которого — привлечение граждан к негласному сотрудничеству с органами и должностными лицами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность. Законодательно определенные цели и задачи оперативно-разыскной деятельности достигаются посредством проведения оперативно-разыскных мероприятий — первоосновы и предметного выражения этой деятельности. В сферу оперативно-разыскной деятельности вовлечены граждане, не являющиеся конфидентами, но чьи права и свободы непосредственно затрагиваются оперативно-разыскной деятельностью. Как всякий вид государственной деятельности, оперативно-разыскная деятельность должна быть связана (ограничена) правом, подчинена действию принципов правового государства. Право, притом что это не только наиболее эффективный, но и достаточно точный и тонкий регулятор, объективно нуждается в усилении моральными регуляторами.
Оперативно-разыскная деятельность, находясь в зоне действия права, в силу присущего ей конспиративного характера объективно подвержена регулирующему воздействию морали и, вследствие этого, имеет глубинные деонтологические основания. Действие универсальных моральных регуляторов (морали) в сфере оперативно-разыскной деятельности придает ей социально полезную направленность и социально ожидаемый эффект.
Ключевые слова: титульные (сущностные) особенности оперативно-разыскной деятельности, сочетание гласных и негласных методов и средств осуществления оперативно-разыскной деятельности, конфиденциальная (негласная) форма содействия в осуществлении оперативно-разыскной деятельности, агентурный метод, привлечение граждан к негласному сотрудничеству, приемы и способы легендированного поведения негласных сотрудников (агентов) и оперативных сотрудников, оперативное внедрение, имплицитная связь оперативно-разыскной деятельности с правом, оперативно-разыскное право, деонтологические основания оперативно-разыскной деятельности, идея этического кодекса оперативного сотрудника, концептуальные основы деонтологии оперативно-разыскной деятельности
Для цитирования: Червонюк В. И. Оперативно-разыскные мероприятия: инструментальная ценность, правовая определенность норм закона (в четырех статьях). Статья 1. Оперативно-разыскная деятельность как специфический механизм правоохраны // Вестник Московского университета МВД России. 2022. № 5. С. 286-293. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-5-286-293.
Vladimir I. Chervonyuk
Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Moscow, Russia, v.chervonyuk@yandex.ru
Abstract. Operational investigative activity is a special type of law enforcement, separate from both criminal procedural and administrative-legal activities. Operational-investigative activities are distinguished by their purpose, specific goals and objectives, carried out exclusively by operational units of state bodies, mainly behind the scenes, through operational-investigative measures using special means and methods of work provided for by law. At the same time, the nature and content of operational investigative activities are
© HepBOHKK B. H., 2022
Original article
Operational investigative measures: instrumental value, legal certainty of the law (in four articles). Article 1. Operational search activity as a specific mechanism of law enforcement
predetermined by the goals and objectives of the criminal process. This connection is objective, does not depend on the discretion of the legislator or law enforcement officer, is literally set by the nature of operational investigative activities and criminal proceedings. A specific and unique feature of the implementation of operational investigative activities is characterized by the agent method, the essence of which is to attract citizens to tacit cooperation with bodies and officials engaged in operational investigative activities. Legally defined goals and objectives of operational investigative activities are achieved through the conduct of operational investigative activities — the primary basis and substantive expression of this activity. Citizens who are not confidants, but whose rights and freedoms are directly affected by operational investigative activities, are involved in the field of operational investigative activities. Like any type of state activity, operational investigative activity should be bound (limited) by law, subordinated to the operation of the principles of the rule of law. The law, despite the fact that it is not only the most effective, but also a fairly accurate and subtle regulator, objectively needs to be strengthened by moral regulators.
Operational investigative activity, being in the area of the law, due to its inherent conspiratorial nature, is objectively subject to the regulatory influence of morality and, as a result, has deep deontological grounds. The action of universal moral regulators (morals) in the field of operational investigative activity gives it a socially useful orientation and a socially expected effect.
Keywords: title (essential) features of operational-investigative activity, combination of public and secret methods and means of carrying out operational-investigative activities, confidential (secret) form of assistance in the implementation of operational-investigative activities, agent method, involvement of citizens to tacit cooperation, techniques and methods of the legendary behavior of secret employees (agents) and operatives, operational implementation, implicit connection of operational investigative activity with law, operational investigative law, deontological foundations of operational investigative activity, idea of the ethical code of the operative employee conceptual foundations of deontology of operational investigative activity
For citation: Chervonyuk V. I. Operational investigative measures: instrumental value, legal certainty of the law (in four articles). Article 1. Operational search activity as a specific mechanism of law enforcement. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022;(5):286-293. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-5-286-293.
Постановка проблемы
Оперативно-разыскная деятельность (далее — ОРД) — особый вид правоохраны [17; 18, с. 556-598], отличающийся своим назначением, специфическими целями и задачами, осуществляемый исключительно оперативными подразделениями государственных органов преимущественно негласно, посредством проведения оперативно-разыгскных мероприятий (далее — ОРМ) с использованием предусмотренных законом специальных средств и методов работы. Законодательное наделение ОРД такими титульными особенностями заключено в том, что ОРД — это один из наиболее эффективных инструментов противодействия преступности, поскольку в подавляющем большинстве случаев именно применение оперативно-разыгскных методов позволяет раскрыть замаскированные, тщательно спланированные и организованные преступления. В связи с этим исключительно посредством ОРД законодательно допустимо применение негласных средств выявления лиц, подготавливающих преступление, документирование их преступной деятельности и своевременное пресечение общественно опасных деяний1; если более точно, то защита личности, общества и государства от наиболее опасных преступных посягательств вне использования ресурса ОРД в принципе невозможна2. Заметим, что качество ОРД непосредственным образом влияет на раскрываемость преступлений. Справедливо будет и обратное утверждение: невысокий уровень раскрываемости (не более 50 % в общей структуре зарегистрированных) — показатель неэффективного ис-
пользования собственно ресурса ОРД, а в определенной мере и показатель компетентности органов и лиц, осуществляющих ОРД. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что на раскрытаемость влияют факторы и иного, не специально-юридического характера.
Титульные (сущностные) особенности ОРД
Для выполнения предусмотренных Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — Закон об ОРД) задач — выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, осуществления розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, добывания информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности РФ, установления имущества, подлежащего конфискации (ст. 2), — ОРД с необходимостью предполагает конспирацию, сочетание гласных и негласных методов и средств ее
1 Сочетанием гласных и негласных средств и методов обеспечиваются результативность ОРД, конспирация, зашифровка негласных источников информации, проверка достоверности полученной оперативной информации, правильность принимаемых решений, обоснованность выдвигаемых версий и др.
2 Несколько, может быть, категорично, но все же не без основания замечено, что в цивилизованных странах давно прекратились дискуссии о соответствии ОРД морально-этическим принципам, принятым в обществе, и признано, что она эффективна и нравственна [7, с. 117]. Конечно, применительно к отдельно взятым фактам, опровержимость презумпции безупречности ОРД может быть и оспоренной.
осуществления (ст. 3). Понятно, что выполнение таких особенных задач под силу специально подготовленному персоналу органов внутренних дел, наделенному законом специальными полномочиями.
Необходимость обеспечения конфиденциальности и применения иных мер защиты обусловливается характером преступлений, для выявления, предупреждения и раскрытия которых необходим сбор оперативной информации. Это тяжкие, замаскированные преступления, совершаемые в том числе организованными преступными группами [16, с. 70]. Конфиденциальная (негласная) форма содействия граждан органам внутренних дел в осуществлении ОРД означает, что сведения о лицах, оказывающих содействие, не подлежит оглашению. Конфиденциальность предполагает: специальный допуск к работе с конфидентами только узкого круга лиц, соответственно их компетенции и в порядке, установленном ведомственными нормативными правовыми актами; установление специальных правил документооборота в подразделениях ОВД, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность; обеспечение специальных мер защиты сведений, функционирующих в определенных подразделениях и сосредоточенных в информационных массивах ОВД. Оперативные сотрудники предпринимают специальные меры, конспирирующие взаимоотношения с лицами, с которыми сотрудничают, обучают их конспирации; это меры по тщательному легендированию их внедрения в преступные формирования [20, с. 163]. Кроме того, конфиденциальность ОРД обусловлена и тем обстоятельством, что нередко в криминальной среде создается своя контрразведка из числа бывших сотрудников правоохранительных структур [16, с. 70].
Социально ожидаемые цели ОРД достигаются имплицитно присущими только для данного вида деятельности способами. В своей совокупности эти специфические способы достижения законодательно определенных целей осуществления ОРД (не сводимые исключительно к получению необходимой информации) образуют свойственный только для ОРД особый, не характерный для каких-либо иных видов деятельности, метод. Это известный уже с библейских времен — времени возникновения сыска — так называемый агентурный метод. Представители экспертного сообщества обоснованно обращают внимание, что именно вековая практика использования негласных сил, средств и методов полицейскими службами раз-
ных стран в борьбе с политической и общеуголовной преступностью показывает, что первое место среди них, даже при результативности современной электронной разведки, справедливо занимает агентурный метод. Считается доказанным тот факт, что «невозможно обеспечить раскрытие преступлений, неотвратимость их ответственности без противопоставления их криминальной деятельности целенаправленного комплекса оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий, без использования в качестве вспомогательной информационных данных, полученных оперативно-разыскным путем, без привлечения граждан к содействию в борьбе с преступностью» [20, с. 5, 159-160]. Привлечение граждан к негласному сотрудничеству с органами и должностными лицами, осуществляющими ОРД, — основа агентурного метода. Являясь основой ОРД, агентурный метод представляет собой совокупность приемов и способов легендированного поведения негласных сотрудников (агентов) и оперативных сотрудников правоохранительных органов и спецслужб по выявлению оперативно значимой информации и документированию противоправных действий путем установления или развития доверительных отношений с ее обладателями. Существо агентурного метода — непосредственное функционирование в криминальной среде различных категорий конфидентов [16, с. 68-70]. По утверждению исследователей, агентурный метод является формой реализации, во-первых, права органов, осуществляющих ОРД, на привлечение лиц на конфиденциальной основе к подготовке и проведению оперативно-разыскных мероприятий и, во-вторых, возможности граждан использовать право на защиту от преступных посягательств [16, с. 160].
Имплицитно присущее ОРД свойство секретности неизбежно («объективно») влечет такую ее особенность, как негласность осуществляемых в ее (ОРД) рамках ОРМ, или неочевидность, скрытность проводимых ОРМ от лиц, в них не участвующих, в том числе и от сотрудников ОРО, но прежде всего, — от объектов, в отношении которых они проводятся. По этой причине, хотя и с некоторыми оговорками, можно согласиться с утверждением о том, что необходимость сохранения тайны и конфиденциальности при осуществлении ОРМ является «естественным ограничением в расширении законодательной базы в ОВД» [13, с. 31].
Существенный признак ОРД — субъекты ее осуществления, используемый инструментарий. Без-
условно, к важнейшим признакам оперативно-разыскной деятельности и ее идентифицирующего свойства — агентурного метода следует отнести профессиональные характеристики оперативного сотрудника [20, с. 162]. По мнению исследователей проблемы, опыт свидетельствует о том, что успешно устанавливать отношения сотрудничества могут сотрудники, которые обладают определенными качествами: а) хорошей репутацией среди окружающих, обусловленной этичным поведением при осуществлении опера-тивно-разыгскных мероприятий, базирующейся на общем уровне культуры; б) разносторонней правовой подготовленностью, позволяющей правильно ориентироваться в различных ситуациях, складывающихся при вытолнении ими оперативных функций; в) знанием особенностей поведения, субкультуры лиц криминальной направленности на территории и объектах обслуживания; г) высоким уровнем коммуникабельности, позволяющим устанавливать доверительные отношения с различными категориями лиц; в) способностью к анализу и точной оценке значимости полученной информации [20, с. 162-163].
Являясь видом правоохраны, ОРД сохраняет присущую ей идентичность. Как специализированный вид государственной деятельности, ОРД не является ни видом уголовно-процессуальной, ни административно-правовой деятельности. Особенность ОРД состоит в том, что она «совершенно» не похожа на административно-правовую деятельность, которая, по мнению не только административистов, является родовой по отношению к ОРД [2, с. 155; 15, с. 84; 9, с. 111]. Презюмируется, что «по своей юридической сущности нормы, регламентирующие оперативно-разыскную деятельность, являются специальными административно-правовыми. Реализуясь, они порождают правоотношения административного характера» [1, с. 50]. Если иметь в виду, что несколькими страницами ранее в этой же работе ее авторы утверждают, что «правоотношения между оперативными работниками и лицами, замышляющими, готовящими, совершающими преступления...», «есть все основания считать определяющими» [1, с. 44], то ошибочность такого утверждения очевидна и не требует особой аргументации. Оперативно-разыскная деятельность, как и административно-правовая деятельность (притом не всякая), — это составные части правоохраны, они одного порядка и не могут соотноситься как часть и целое.
ОРД, безусловно, имплицитно связана с уголовно-процессуальной деятельностью. При этом следует иметь в виду следующее. Самостоятельность ОРД не вызывает сомнений, однако вести речь о полной ее изоляции с уголовным процессом, также неверно. Та часть ОРД, которая направлена на выявление и раскрытие преступлений имплицитно (внутренне, по своей правовой природе, назначению) связана с уголовно-процессуальной деятельностью. Эта связь объективна, не зависит от дискреции законодателя или правоприменителя, предопределена, буквально задана природой ОРД и уголовного судопроизводства. У них единый конечный результат, одни и те же обстоятельства, подлежащие установлению. На эту связь прямо указывает Конституционный Суд РФ (определение от 24 апреля 2018 г. № 918-О). В указанном смысле ОРД имеет производный и подчиненный по отношению к уголовно-процессуальной деятельности характер, ее содержание предопределено целями и задачами уголовного процесса3. Вывод о том, что, обладая единой целью с уголовно-процессуальной деятельностью, ОРД выполняет по отношению к ней вспомогательную роль — общее отношение к проблеме у представителей уголовно-процессуальной науки. Данное обстоятельство указывает и на то, что требования, предъявляемые к уголовному процессу, теже, что и для ОРД (разумеется, с учетом негласного характера этой деятельности). Хорошо (для интересов службы), чтобы эта прочная (закономерная) связь практическим работником — сотрудником ОРО — была бы правильно воспринята.
Являясь видом и сферой специализированной государственной деятельности — правоохраны, ОРД тем не менее, имплицитно связана с правом, ее организация, методы осуществления, инструментарий подчинены конституционно-правовым стандартам. Как следует из ст. 2, 15 (ч. 1 и 2) и 18 Конституции РФ и конкретизирующих их положений ст. 1-5 Закона об
3 Сделанный вывод, думается, не устраняется тем обстоятельством, что предварительная оперативная проверка, оперативная разработка, оперативно-разыскное обеспечение профилактики преступлений, оперативно-разыскное обеспечение исполнения международных запросов в сфере борьбы с преступностью, а также сбор оперативно значимой информации, розыск без вести пропавших лиц, сбор информации о лицах, определение возможности их допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, не регулируются уголовным и уголовно-процессуальным законодательством, предполагая возможность проведения ОРМ, т. е. остаются за рамками уголовного процесса.
ОРД, последняя основывается на конституционных принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина и осуществляется в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств. В сферу ОРД вовлечены граждане, не являющиеся конфидентами, но чьи права и свободы непосредственно затрагиваются ОРД. Следовательно, ОРД, как всякий вид государственной деятельности, объективно связана (ограничена) правом, подчинена действию принципов правового государства.
В этой связи, обращая внимание на присущие ОРД особенности, не следует выводить ее за скобки государственной деятельности, презюмируя удаленность от права4. В юридической практике такой подход, к сожалению, приобрел характер устойчивого тренда. По этой версии секретный и правовой характер ОРД рассматриваются едва ли не как противоположности. Конечно, конспиративность ОРД предполагает такую ее особенность, как негласность осуществляемых в ее рамках ОРМ, т. е. неочевидность, скрытность их проведения от лиц, в них не участвующих, в том числе и от сотрудников оперативно-разыскных органов, но прежде всего — от объектов, в отношении которых они проводятся (И. В. Романенко).
В связи с отмеченным представляется ошибочным утверждение о том, что «возможность ограничения прав и свобод человека при проведении отдельных, в том числе негласных, ОРМ является неотъемлемой сущностной характеристикой ОРД» [6, с. 47]5. Если исходить из такой посылки, то можно прийти к выводу, неожиданному для самих авторов данного утверждения: количество ограничений прав и свобод при осуществлении ОРМ будет свидетельствовать о ее эффективности. Безусловно, что это не так, хотя бы потому, что в целом ряде случаев ОРМ проводятся с согласия «объекта» такого рода мер (ч. 6-7, 11 ст. 8 Закона об ОРД) и, соответственно, ни о каком ограничении прав (свобод) в этом случае речь не идет. Очевидно, что в целом ряде случаев необходимость противодействия кибермафии, кибертерроризму, равно как и киберза-щита государства и граждан посредством использования ОРМ, также не связаны с ограничением конституционных прав и свобод их носителей [12]. Поэтому более точным, как представляется, будет вывод о том, что сущностной чертой ОРД является использование в порядке и по основаниям, предусмотренным законом,
специального (негласного) инструментария исключительно для защиты конституционно определенных целей и ценностей, когда иным способом (гласными средствами) этого добиться невозможно. Отмеченное обращает внимание на следующее методологически значимое обстоятельство: использование ОРМ недопустимо, если решение задач правоохраны возможно иными (гласными) средствами. Отсюда следует, что ОРМ имеют вполне обозримые пределы. Игнорирование этого обстоятельства сотрудниками оперативных подразделений сопряжено с превышением предоставленных им законом полномочий; для граждан это оборачивается отменой (умалением) конституционно принадлежащего им права (свободы).
Таким образом, отрицание или умаление правового характера ОРД является методологической (и мировоззренческой) ошибкой. Недооценка данного обстоятельства приводит к едва ли не самому серьезному просчету при осуществлении органами внутренних дел ОРД, что в особенности касается использования результатов ОРД в уголовном судопроизводстве, придания этим результатам значения доказательств, сведений, имеющих правовое значение применительно к конкретному делу. В этой же связи следует принимать во внимание указание Конституционного Суда РФ о том, что ст. 3 Закона об ОРД предполагает лицу, в отношении которого проводится ОРМ, право на обжалование действий органов, осуществляющих ОРД, в формах, определенных Законом (определение от 20 октября 2005 г. № 375-О) [5, с. 405].
ОРД и право: «оперативно-разыскное право»
В отечественной истории ОРД долгое время не выступала объектом законодательного регулирования. Организация агентурной работы определялась исключительно «закрытыми», или секретными, ведомственными нормативными актами, относящимися к госу-
4 В специальной литературе (В. Н. Курченко) при анализе данного аспекта ОРД сделан вывод о том, что «в оперативно-разыскной деятельности правоотношения между государственными органами и гражданами не получили той степени развития, которая присуща уголовному судопроизводству». Отмечается, что даже в случае ее (ОРД) гласного осуществления «участники юридически не наделяются комплексом прав, позволяющим активно отстаивать свои интересы» [цит. по: 13, с. 31].
5 В этой связи более точен С. И. Захарцев, по мнению которого, «любое оперативно-разыскное мероприятие ... может при определенных обстоятельствах ограничивать права человека» [8, с. 55].
дарственной тайне. Между тем связь ОРД и права, можно сказать, объективно задана. Ведь полученные в ходе осуществления ОРД результаты должны быть использованы в уголовном судопроизводстве. В этой связи закрытые нормативные акты не способствовали решению проблемы. Объективно, по опыту других стран, требовалась законодательная регламентация основ ОРД. В начале 1990-х гг., когда необходимость решения проблемы стала очевидной, со всей остротой обнаружились два сопутствующих этому фактора социальной значимости: во-первых, сопровождаемая социально-экономическими и политическими неблагоприятными условиями, вышедшая из тени и получившая необыгаайный динамизм организованная преступность, позиционируемая преступными сообществами, высоким удельным весом неочевидных тяжких преступлений. Существующие средства борьбы с преступностью возникшим запросам не отвечали. Во-вторых, бурно прогрессирующее в массовом правосознании (коллективной правовой психике) чувство права, обусловленное конституционно провозглашенными идеями правового государства, верховенства права пробудило общественный интерес к проблеме защиты прав и свобод, в том числе и в сфере уголовного судопроизводства.
Реакцией на эти запросы стало принятие Закона Российской Федерации от 13 марта 1992 г. № 2506-1 «Об оперативно-розыскной деятельности», а затем и действующего Закона об ОРД. Законодательное урегулирование ОРД послужило поводом в пользу признания отдельными авторами формирования новой отрасли российского права. По мнению одного из авторов, после принятия 12 марта 1992 г. Закона об ОРД возникло оперативно-разыскное право, обладающее собственным предметом и методом правового регулирования, а также системой норм, образующих ряд институтов, и которое, являясь наиболее «молодой из отраслей права», порождает отношения, которые протекают тайно, негласно не по правилам уголовно-процессуального права и административного права [19, с. 2; 10, с. 46]6.
Не углубляясь в полемику по данному вопросу, замечу, что необходимыми и достаточными для отрасли права признаками так назытаемое оперативно-разыскное право явно не располагает. В данном случае речь идет о нормативной общности, которая по своим специально-юридическим характеристикам может быть отнесена к крупному нормативно-правовому образованию, получившему название полицейского права.
Деонтологические основания ОРД (вместо выводов)
Право, притом, что это не только наиболее эффективный, но точный и тонкий регулятор, не способно в силу своих предельных возможностей ограничивать поведение человека в ситуациях, когда доступ ему в сферы личностных коммуникаций затруднен, а иногда и невозможен. Мощным усилителем права в этом случае выступают моральные регуляторы. В сфере профессиональной деятельности действие моральных императивов, не отменяя и нисколько не принижая роль правовых регуляторов7, создают прочную деон-тологическую основу для поведения субъектов такой деятельности.
На влияние морального фактора в оперативно-разыскной в профессиональной деятельности сотрудников оперативных подразделений органов внутренних дел исследователи стали обращать внимание начиная с 1970-х гг. (Д. В. Гребельский, Н. А. Стручков, А. Г. Лекарь, Г. К. Синилов). Идея же разработки де-онтологических основ ОРД принадлежит профессору А. Ф. Возному, в понимании которого особенности нравственного содержания оперативно-разыскной деятельности вызваны ее тайным (конспиративным) характером. К ним он относил ограниченность нравственного контроля над повседневной деятельностью оперативно-разыскных органов со стороны широкой общественности. В понимании цитируемого автора, «общественность, как правило, дает оценку тех или иных результатов оперативно-разыскной деятельности, но в силу конспиративного характера этой деятельно-
6 Примечателен аргумент одного из авторов в пользу признания за оперативно-разыскным правом статуса отрасли права. Оказывается, что, по данным опроса, 62 % практических работников указали на необходимость такой отрасли и ее прямое влияние на эффективность борьбы с преступностью (Азаров, с. 5).
7 Фактор деонтологии профессиональной деятельности служащих аппарата государства иногда интерпретируется весьма упрощенно. Отмечается, что «в современном российском обществе правовые, политические и другие регуляторы общественных отношений во многом утрачивают свою значимость. Практически ведущим регулятором, определяющим конкретное поведение личности, становится ее моральная направленность. Достаточно вспомнить, что многие события нашего времени, имевшие большой общественный резонанс, связаны не с правовыми, а с моральными проблемами поведения государственных служащих» [14, с. 24]. Отмеченный вывод противоречит фундаментальному конституционному требованию связанности публичных властей правом. Принципиально важно учитывать не взаимоисключающее, но взаимоусиливающее (своего рода синергетический эффект) влияние указанных регуляторов на достижение целей государственно-властной деятельности.
JURISPRUDENCE
сти она не может дать оценку правомерности применения тех или иных форм и методов, сил и средств. Поэтому в деятельности оперативников должна быть значительно повышена роль общественного и профессионального долга, ответственности за свои действия. Сюда же относится и возможность различия в нравственной оценке оперативно-разыскных мероприятий самими сотрудниками и другими людьми, не имеющими отношения к этой деятельности. Дело в том, что конспиративность требует скрывать истинное содержание тех или иных действий, включая их истинный нравственный характер. Поэтому при глубоко нравственном содержании оперативно-разыскных мероприятий, со стороны иногда они могут восприниматься как безнравственные [3]. К факторам, влияющим на необходимость разработки деонтологии ОРД, профессор А. Ф. Возный отнес такие характерные особенности деятельности ОРД, как необходимость для оперативников «проникать» во внутренний мир человека, оказывать непосредственное воздействие на личность и часто принимать прямое участие в изменении его судьбы; повышенный удельный вес творчества в оперативно-разыскной деятельности и др.
Современные исследователи проблемы справедливо обращают внимание на имплицитно существующую связь (сродни специальной закономерности) осуществления ОРД с ее деонтологической составляющей. Отмечается, что применение легендирования, различных способов зашифровки оперативно-разыскных мероприятий, использование в борьбе с преступниками их близких связей, в том числе лиц, прикосновенных к преступлениям, привлечение к негласному сотрудничеству лиц, допустивших мелкие правонарушения, разнообразные аспекты работы с агентурой (руководство агентами, их воспитание, ввод и вывод агентов из разработки, обеспечение доверительных отношений агента с разрабатываемыми и т. д.) — все это неизбежно наталкивает на этические оценки, суждения о моральной дозволенности или недопустимости тех или иных конкретных способов решения задач, возникающих в сфере оперативно-разыскной деятельности. При этом отмеченное не отменяет справедливый вывод о том, что в оперативно-разыскной деятельности такие приемы, как введение в заблуждение, дезинформация разрабатываемых, их близких связей, отнюдь не являются универсальными средствами решения оперативных задач и применимы далеко не в каждой ситуации [11, с. 73].
В этой связи вполне возможно, что высказанная ранее идея необходимости разработки и принятия «этического кодекса оперативного сотрудника», который в концентрированном виде содержал бы общие нравственные основы поведения сотрудников оперативных служб при проведении ими ОРМ [4, с. 83-101], не утратила свое значение и в новейших условиях. Одновременно следует обратить внимание и на необходимость разработки концептуальных основ деонтологии ОРД.
Список источников
1. Актуальные проблемы теории оперативно-розыскной деятельности: сб. науч. трудов / под общ. ред. К. К. Го-ряинова, В. С. Овчинского. М. : Инфра-М, 2017.
2. Василенко Г. Н. Административно-правовое регулирование оперативно-розыскной деятельности ОВД. М., 2006.
3. Возный А. Ф. Общественность и оперативно-розыскная деятельность // Законность. 1999. № 3. С. 243.
4. Возный А. Ф. Уголовно-правовые и этические проблемы теории и практики оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел. М., 1980.
5. Вопросы уголовного судопроизводства в решениях Конституционного Суда Российской Федерации: науч.-практ. пособие / [З. Д. Еникеев и др.]. 2-е изд., перераб. и доп. М. : Юрайт, 2014.
6. Горяинов В. А., Луговик В. Ф. Теория оперативно-розыскных процедур: моногр. М. : Проспект, 2019.
7. Даллес А. Искусство разведки. М., 1992.
8. Захарцев С. И. Оперативно-розыскные мероприятия. Общие положения. СПб., 2004.
9. Кузнецов Е. В. Оперативно-розыскное право в системе отраслей российского права. М., 2018.
10. Курс основ оперативно-разыскной деятельности: учебник. 2-е изд., перераб. М., 2007.
11. Оперативно-разыскная деятельность: учебник / под ред. К. К. Горяинова и др. 2-е изд., доп. и перераб. М., 2004.
12. Оперативно-розыскная деятельность в цифровом мире: сб. науч. трудов / под ред. В. С. Овчинского. М., 2021.
13. Романенко И. В. Проблемные вопросы оперативно-розыскной деятельности и применения мер уголовно-процессуального принуждения в отношении лиц, обладающих статусом судьи: моногр. М. : Юстицинформ, 2017.
14. Сердюк Н. В. Профессиональная деонтология: учеб. пособие / Н. В. Сердюк, О. М. Боева А. С. Семченко. М. : Академия управления МВД России, 2020.
15. Соловей Ю. П. Сыск как институт административного права // Институты административного права России. М., 1999.
JURISPRUDENCE
16. Теория оперативно-розыскной деятельности / под ред. К. К. Горяинова, В. С. Овчинского. 4-е изд., перераб. М., 2017.
17. Червонюк В. И. Современное полицейское право в контексте правовой государственности. В 3 вып. Вып. 3. Правозащитная полицейская функция современного государства: юридические формы и конституционные учреждения ее реализации // Вестник Московского университета МВД России. 2016. № 5. С. 110-116.
18. Червонюк В. И. Идея права и право в идеях. В 2 т. Т. I. Теория, философия и методология права. М. : Юсти-цинформ, 2021.
19. Чувилев А. А. Оперативно-розыскное право. М. : Норма : Инфра-М., 1999.
20. Шахматов А. В. Агентурная работа в оперативно-розыскной деятельности. Теоретико-правовое исследование российского опыта: дисс. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2005.
References
1. Actual problems of the theory of operational search activity: collection of scientific works / under the general editorship of K. K. Goryainov, V. S. Ovchinsky. M. : Infra-M, 2017.
2. Vasilenko G. N. Administrative and legal regulation of operational search activity of the Department of Internal Affairs. M., 2006.
3. Vozny A. F. Public and operational-investigative activity // Legality. 1999. No. 3. Р. 243.
4. Vozny A. F. Criminal law and ethical problems of theory and practice of operational investigative activities of internal affairs bodies. M., 1980.
5. Issues of criminal proceedings in the decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation: scientific and practical. manual / [Z. D. Enikeev et al.]. 2nd ed., reprint. and additional M. : Yurayt, 2014.
6. Goryainov V. A., Lugovik V. F. Theory of operational search procedures: monogr. M. : Prospect, 2019.
7. Dulles A. The Art of intelligence. M., 1992.
8. Zakhartsev S. I. Operational-investigative measures. General provisions. St. Petersburg, 2004.
9. Kuznetsov E. V. Operational investigative law in the system of branches of Russian law. M., 2018.
10. The course of the basics of operational investigative activity: textbook. 2nd ed., pererab. M., 2007.
11. Operational investigative activity: textbook / edited by K. K. Goryainov and others. 2nd ed., add. and pererab. M., 2004.
12. Operational investigative activity in the digital world: collection of scientific works / edited by V. S. Ovchinsky. M., 2021.
13. Romanenko I. V. Problematic issues of operational investigative activity and the application of measures of criminal procedural coercion against persons with the status of a judge: monogr. M. : Justicinform, 2017.
14. Serdyuk N. V. Professional deontology: textbook. manual / N. V. Serdyuk, O. M. Boeva A. S. Semchenko. M. : Academy of Management of the MIA of Russia, 2020.
15. Solovey Yu. P. Detective as an institute of administrative law // Institutes of Administrative Law of Russia. M., 1999.
16. Theory of operational investigative activity / edited by K. K. Goryainov, V. S. Ovchinsky. 4th ed., pererab. M., 2017.
17. Chervonyuk V. I. Modern police law in the context of legal statehood. In 3 vols. Issue 3. The human rights police function of the modern state: legal forms and constitutional institutions of its implementation // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2016. No. 5. P. 110-116.
18. Chervonyuk V. I. The idea of law and law in ideas. In 2 vols. I. Theory, Philosophy and methodology of Law. M. : Justicinform, 2021.
19. Chuvilev A. A. Operational-investigative law. M. : Norm : Infra-M., 1999.
20. Shakhmatov A. V. Agent work in operational-investigative activities. Theoretical and legal research of the Russian experience: diss. ... Dr. yurid. Nauk. SPb., 2005.
Информация об авторе
В. И. Червонюк — профессор Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук.
Information about the author
V. I. Chervonyuk — Professor of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Doctor of Legal Sciences.
Статья поступила в редакцию 25.04.2022; одобрена после рецензирования 10.06.2022; принята к публикации 08.08.2022.
The article was submitted 25.04.2022; approved after reviewing 10.06.2022; accepted for publication 08.08.2022.
