CC BY
38
Перечисленные проблемы обуславливают ярко выраженную тенденцию к более глубокому и детальному развитию теоретической базы управления сложными проектами и, как следствие, усложнению ИТ для поддержки реализации данных проектов.
Литература
1. Алешин А.В., Воропаев А.В. Управление проектами. Основы профессиональных знаний. Национальные требования к компетентности специалистов: Консалтинговое агентство «КУБС Групп - Кооперация, Бизнес-Сервис», Москва, 2001.243с.
2. Беркун С. Искусство управления 1Т-проектами. Питер,2007. 400с.
3. Обзор международных и национальных стандартов по управлению проектами // Простое управление сложными проектами. 07.11.12. URL:http://splaniroval.ru/
4. Портал 1Теат //Технологии корпоративного управления. URL:http://www.iteam.ru
5. Разу М.Л. Управление проектом. Основы проектного управления. М.:Кнорус,2006.768с.
6. Шемакин Ю.И., Ломако Е.И. Основы системантики. М.: Издательство РАГС,2009. 352 с.
7. Черняк Л.Открытые системы и проблемы сложности//Открытые системы. 2004. №08.
С.А. Толкачев
онтологический разрыв экономической теории и управления: проблема сложных систем1
Ключевые слова: экономическая онтология, сложная экономическая система, системный подход в управлении, неоклассическая школа.
Проблема соотношения экономической науки и теории управления, несмотря на, казалось бы, давно решенные вопросы, в последнее время приобретает новые грани. Уже поставлен вопрос о возрастании когнитивного разрыва между двумя науками [1].
С одной стороны, экономическую теорию принято рассматривать в качестве одной из основ науки управления, особенно когда речь заходит об управлении социально-экономическими системами. В СССР политическая экономия считалась научной основой управления обществом. Несмотря на то, что учебники политической экономии социализма представляли собой набор идеологических лозунгов, они, бесспорно выполняли свою продуктивную функцию, ибо реальное управление социально-экономическими процессами опиралось на ту онтологическую картину мира и общественные ценности, которые были сформулированы в этих учебниках в качестве концептов социального
© Толкачев С.А., 2013
1 Работа выполнена в рамках выполнения НИР 5031-12 Государственного университета управления «Развитие теории управления социально-экономическими системами», проводимой по государственному заданию Министерства образования и науки РФ.
устройства. Современная неоклассическая экономическая теория, пришедшая на смену политической экономии в системе образования (и, следовательно, воспитания будущих «хозяйственных агентов»), также очерчивает ту картину действительности, задает те смысловые ориентиры хозяйственной деятельности, на которых зиждется ценностная база реальных субъектов управления и, исходя из которых, принимаются реальные управленческие решения. Базовое положение неоклассической экономики о рыночном взаимодействии независимых хозяйственных агентов и экономических преимуществах частной формы собственности было использовано как «научное» обоснование приватизации в начале 90-х в России. Беспрецедентная по продолжительности компания по вступлению России в ВТО могла бы в пропагандистском плане гораздо активнее использовать хорошо известные положения неоклассической теории международной торговли, где доказывается вред таможенных пошлин.
С другой стороны, уже невозможно скрывать растущее расхождение между теоретическими обобщениями экономической науки и реальными потребностями управленческой науки в адекватном описании объекта управления, фундаментальным свидетельством чего является непрекращающийся глобальный экономический кризис, для выхода из которого современная экономическая теория не в состоянии предоставить действенных рецептов. Вызывает удивление тот факт, насколько мало внимания уделяется несоответствию онтологических установок неоклассической теории и сопряженной с нею теории управления, базирующейся на системном подходе к объекту управления. Онтологическая база неоклассики описывает такую экономическую реальность, которую можно охарактеризовать как совокупность простых систем управления.
Даже те экономисты, которые являются неотъемлемой частью неоклассической научно-образовательной корпорации, вынуждены определять экономическую онтологию мэйнстрима как разновидность простых систем. «Из каких же объектов состоит ... мир экономической науки мейнстрима? Это объекты с заранее заданными свойствами, которые взаимодействуют друг с другом по определенным правилам. Их можно мыслить как машины, порождающие исследуемые в рамках моделей закономерности (последние могут иметь, а могут и не иметь аналогий с эмпирическими регулярностями реального мира)». [2]
Следуя данным представлениям, теория управления воспринимает онтологический образ экономики как строгой рационально-оптимизационной реальности и предлагает выстраивать критерии и принципы управления в соответствии с этим образом. Авторитетное исследование по теории управления утверждает: «Критерий эффективности функционирования управляемой системы зависит от состояния управляемой системы и, быть может, от управляющих воздействий (существенным также является то, с чьей точки зрения анализируется эффективность). Если известна зависимость состояния управляемой системы от управления, то получаем зависимость эффективности функционирования управляемой системы только от управляющих воздействий. Этот критерий называется критерием эффективности управления. Следовательно, задача управления формально может быть сформулирована следующим образом: найти допустимые управляющие воздействия, имеющие максимальную эффективность (такое управление называется оптимальным управлением). Для этого нужно решить задачу оптимизации - осуществить выбор оптимального управления (оптимальных управляющих воздействий)» [3].
Очевидно, подобные представления о возможности оптимального управления применимы только к простым системам с несложными взаимоотношениями
между элементами, с отсутствием свойств эмерджентности, непредсказуемости и самостоятельного эволюционного развития элементов системы. Как известно, сложные системы обладают противоположными свойствами. Академик Н.Я. Петраков еще в середине 80-х годов в работе, посвященной управлению сложными системами, отмечал: «В сложных системах приведение в действие механизмов управления позволяет лишь с той или степенью достоверности надеяться на получение желаемого результата. Недетерминированность больших систем, в том числе экономических, настолько очевидна, что это положение не встречает возражений ни среди теоретиков, ни среди практических работников» [4, с.152].
Здесь важно установить, что системный подход к управлению непосредственно базируется на классическом подходе к науке вообще и связан с неоклассическими принципами в экономической науке. Идею периодизации развития науки как науки классической, неклассической и постнеклассической выдвинул академик Вячеслав Семенович Степин. Классическое естествознание по нему основано на идеях механицизма, его изучаемые объекты состоят из небольшого числа элементов и свойства объекта в целом выводятся из свойств составляющих его элементов. Познание осуществляется путем наблюдения и экспериментирования с этими объектами, которые раскрывают свои тайны познающему разуму, полностью дистанцированному от объекта исследования. Последнее рассматривается как абсолютно необходимое условие получения достоверного объективного знания. Период неклассического естествознания начинается с конца XIX века и заканчивается в середине XX века. В этот период возникает и развивается теория относительности, квантовая механика, генетика, кибернетика и теория систем. В этот период происходит отказ от идеала единственно истинной теории, допускается истинность нескольких конкурирующих теорий относительно одного и того же объекта. Проведение четкого водораздела между объектом и субъектом исследования размывается и принимаются такие типы объяснения и описания, которые содержат ссылки на средства и операции познавательной деятельности. Объектами исследования становятся сложные многоэлементные системы с уровневой организацией, массовым стохастическим взаимодействием между элементами, с управляющим уровнем и обратными связями, что обеспечивает целостность системы. Свойства систем не сводятся к свойствам ее элементов [5, с.10-11].
Как известно, общая теория систем была предложена Л. фон Берталанфи в 1930-е годы. Идея наличия общих закономерностей при взаимодействии большого, но не бесконечного числа физических, биологических и социальных объектов была впервые высказана Берталанфи в 1937 году на семинаре по философии в Чикагском университете [6]. Однако, фундаментальные основы данной теории были заложены многими предшествующими учеными и философами. Так, Л. фон Берталанфи указывал на глубинную связь теории систем с философией Г. В. Лейбница и Николая Кузанского: «Конечно, как и любое другое научное понятие, понятие системы имеет свою долгую историю... В этой связи необходимо упомянуть „натуральную философию" Лейбница, Николая Кузанского с его совпадением противоположностей, мистическую медицину Парацельса, предложенную Вико и Ибн-Халдуном версию истории последовательности культурных сущностей, или „систем", диалектику Маркса и Гегеля.» [7, с. 34-35]. И, разумеется, решающее влияние на формирование теории систем оказали труды гениального российского ученого начала 20-го века А.А. Богданова, который, будучи, в первую очередь политэкономом, опирался на труды К. Маркса. Богданов, помимо создания ныне широко известной тектологии - всеобщей организационной науки, пытался
разработать политическую экономию в широком смысле, опираясь на марксистские принципы анализа, реализованные в «Капитале», [8] и, вообще, являлся одним из наиболее авторитетных теоретиков марксизма в свое время. Данное обстоятельство косвенным образом однозначно свидетельствует о высочайшем уровне системности в исследовании капитализма, предпринятом в «Капитале» К. Маркса, где классик не только увязал все предшествующие системные идеи английских классиков, но и отразил эволюционную динамику капиталистической системы. Всеми признано, что «Капитал» дает наиболее системное представление о функционировании капиталистической экономики. Наиболее системные идеи «Капитала» о всеобщем законе капиталистического накопления и законе-тенденции нормы прибыли к понижению, определяющие вектор и закономерности развития капиталистической системы, являются результатом увязки в единое целое многих промежуточных механизмов системного характера. Тем самым, можно утверждать, что системная методология была прекрасно развита в классической политэкономии, и особенно в её марксистской версии. Г.Б. Клейнер фактически подтверждает системный характер марксистской политэкономии, когда пишет: «Сущность системной парадигмы состоит в том, что функционирование экономики, т.е. осуществление процессов (актов) производства, распределения, обмена и потребления благ, рассматривается через призму создания, взаимодействия и трансформации экономических систем» [9]. Данное утверждение просто воспроизводит предмет изучения политэкономии как он был представлен в любых типовых советских учебниках. В Большой советской энциклопедии читаем: «Политическая экономия — наука, изучающая общественные отношения, складывающиеся в процессе производства, распределения, обмена и потребления материальных благ, и экономические законы, управляющие их развитием в исторически сменяющих друг друга общественно-экономических формациях» [10].
Создание и распространение в начале 20-го века неоклассической экономикс означало в некотором смысле снижение степени системного подхода на макроуровне, поскольку марксизм выдал политически неприемлемый диагноз перспектив капиталистической системы, и перенос акцентов в область исследования микроэкономических механизмов обмена, за которыми, тем не менее, как мы покажем далее лежали представления системного характера. Было бы упрощением представлять онтологию неоклассики как бессистемное хаотическое взаимодействие независимых агентов, диктуемое только погоней за максимизацией собственной выгоды. Еще патриарх классической политэкономии А. Смит видел в этом кажущемся хаосе и погоней за собственной выгодой, названной им «невидимой рукой» рынка, проявление некоей божественной целесообразности и упорядоченности явлений, метафизический смысл которой вполне может быть поименован Системой. (О том, как П. Самуэльсон осуществил эпохальную подмену содержания Смитовской метафоры «невидимой руки» под влиянием маккартизма в начале 50-х гг. и заменил божественное провидение атеистическим механизмом рыночного механизма прекрасно описал С.С. Губанов [11]). Куда уж выше Системы самого Господа Бога! Да и тематический мир неоклассической экономики, отраженной в любых элементарных учебниках экономикс, изобилует проявлениями системного подхода. Базовая начальная модель кругооборота доходов и расходов, материальных и денежных благ, с которой начинаются все учебники, представляет собой ни что иное как Систему взаимодействия производителей и потребителей, основных рынков. Можно предъявлять претензии к чрезмерно абстрактному описанию данной системы, но они погашаются как начальными методическими целями описания данной системы, так и встречными претензиями к альтернативному описанию подобных систем
в иной аксиоматике. А разве базовая модель взаимодействия спроса и предложения не отражает систему производства и распределения благ на заданном рынке? Здесь опять же можно критиковать предельно абстрактный характер описания функционирования данной системы, но нельзя отрицать заложенные в модели основы системного подхода. И, наконец, интеллектуальный олимп неоклассики, общая теория равновесия, заложенная Л. Вальрасом и В. Парето, представляет собой не что иное как математическое описание системы равновесия рынков за счет балансирования цен.
Используя введенную Г.Б. Клейнером классификацию систем на объектные, средовые, процессные и проектные [9] , можно считать, что неоклассическая экономика описывает преимущественно процессные и объектные системы и упускает из своего предметного поля остальные. Так, методологический подход к теории фирмы в неоклассике, метафорически охарактеризованный как «черный ящик», свидетельствует о неразвитости анализа процессно-объектных систем. Но этот недостаток компенсируется в настоящее время попытками развивать т.н. миниэкономику, где происходит соединение современных институциональных и неоклассических теорий фирмы с передовыми модельными представлениями маркетинга, менеджмента, контроллинга, логистики и других бизнес-дисциплин для формирования прозрачного алгоритма хозяйственной деятельности предприятия как открытой рыночной системы [12]. Недостаточное внимание ортодоксальной неоклассики к средовым системам компенсируется в настоящее время путем активной конвергенции неоклассики и неоинституционализма. Ведь основной предмет неоинституциональной экономической теории - описание воздействия общественных институтов на условия рыночного обмена.
Таким образом, нельзя отказать неоклассической теории в системных принципах анализа, заложенных в первой половине 20-го века и отполированных математическими кибернетическими экономистами под предводительством великого Пола Самуэльсона в середине прошедшего столетия. Однако онтологические принципы данных экономических систем изображаются неоклассиками на таком примитивном уровне, который не соответствует реальным свойствам сложных систем. Удивительный парадокс заключается в том, что неоклассическая экономическая теория, развивавшаяся в период становления неклассического естествознания, переключившегося на сложные системы, сама выбрала в качестве своей онтологической основы простые системы, заимствованные из классической термодинамики. Неоклассическая экономическая теория сформировала свою онтологическую базу в последней трети девятнадцатого столетия на излете могущества классического естествознания. Среди недавних оригинальных статей об истории формирования мэйнстрима мы особенно порекомендуем фундаментальное исследование российско-французского специалиста В.М. Ефимова [13], вскрывшего три источника формирования этой господствующей ныне научной платформы, среди которых метафорическое перенесение математических конструкций термодинамики в экономическую дисциплину.
Опираясь на исследование Ф. Майровски [14], Ефимов раскрывает онтологические истоки неоклассики: «Неоклассическая экономическая теория присвоила себе целиком физику середины XIX века: полезность была переопределена так, чтобы занять место энергии». Знание хронологии событий и анализ трудов и биографий «героев» позволили Майровски понять одновременность «открытия» неоклассической экономической теории 1870 - 1880 гг.: «Мнимая тайна рассеивается после того, как становится понятным, что физика энергий проникла в некоторые учебники 1860 г. И быстро стала основной метафорой обсуждений в физическом мире. Не случайно, несмотря на совсем различные
культурные и социальные влияния на европейских прародителей неоклассической теории, все они получили образование в области естественных наук» [13, с.14].
Л. Вальрас, считающийся интеллектуальным гением, неким аврамическим отцом всей неоклассики, усовершенствовал механистический образ экономики А Смита, заимствуя достижения физики как самой бурно развивающейся науки конца Х1Х-начала ХХ века. Именно увлеченность законами термодинамики в закрытой среде подтолкнула его к созданию конкурентного образа экономики, где все агенты противоборствуют друг с другом и тем самым поддерживают недостижимый иным способом тип равновесия, оказывающийся выгодным всем и каждому. Методологическую ошибку Л. Вальраса Ф. Хайек окрестил «сциентизмом». Вальрас впал в нее, прочтя еще в 19-летнем возрасте, чуть ли не в один присест, трактат физика Луи Пуансо "Основы статики", где описывается, как взаимосвязанные части физической системы удерживаются в равновесии действием противоположных сил. В этой книге была представлена картина взаимозависимости большого числа физических переменных, которые под влиянием динамических сил приходят в состояние равновесия относительно своего положения и траектории. Астрономия стала для Вальраса тем идеалом, к которому он стремился приблизить экономическую теорию. История доносит нам, что «Вальрас читал книгу Пуансо в течение нескольких дней и решил использовать ее как модель своей исследовательской программы. С этого момента целью Вальраса было сделать для экономической науки то же, что Пуансо сделал для физики и механики» [15, с. 91.].
«Возможно, определенную роль сыграли франкофонные чувства Л. Вальраса, его желание «разбавить» складывающуюся монополию англосаксов в экономической науке, реализовав эффект «французской синергии», доказав миру значимость французского научного потенциала в обеих науках. Но, разумеется, более серьезное объяснение панфизикализма Вальраса заключается в существовании сложившейся в то время мощной волны методологического позитивизма, требовавшего применения методов физики с ее постоянством функциональных отношений и лабораторными экспериментами во всех науках, в том числе в экономической теории. Не случайно, теорию общего равновесия Л. Вальраса И. Шумпетер назвал «единственной работой экономиста, выдерживающей сравнение с достижениями теоретической физики» [16, с. 80].
Центральная фигура мейнстрима ХХ-го века Пол Самуэльсон продолжил метафорическую практику, начатую Джевонсом и Вальрасом. Также как Вальрас, он получал советы, помогающие ему в построении и анализе своих моделей, от специалиста по термодинамике. В.М. Ефимов замечает: «В книге «Foundations of Economic Analysis» («Основания экономического анализа» (Самуэльсон 2002), опубликованной впервые в 1947 г., Самуэльсон часто ссылается на ученых-физиков. Однако, по-моему, его метод работы можно рассматривать скорее как карикатуру естественно научного метода: «Его (Самуэльсона. — В.Е.) подход к теории, ярко проиллюстрированный в «Основаниях», вобрал в себя два правила, которые можно сказать служат отражением неоклассической экономики. Эти правила можно сформулировать следующим образом: 1) сократить число переменных и оставить лишь минимально необходимое количество простых экономических взаимосвязей; 2) если возможно, то переформулировать ее как проблему оптимизации с заданными ограничениями» [13, с. 15.].
Итак, в то время как естествознание перешло к исследованию сложных систем, перелистнув необходимую, но устаревшую страницу простых систем, неоклассическая экономика осталась в онтологии простых систем.
Литература
1. Е.В. Балацкий. Взаимосвязь экономики и управления: преодоление когнитивного разрыва. http://www.kapital-rus.ru/index.php/articles/article/218863
2. Иван Болдырев. Онтология ортодоксальной экономической науки: проблемы построения и интерпретации. http://institutiones.com/general/1076-ontologiya-ortodoksalnoj-ekonomicheskoj-nauki
3. Новиков Д.А. Структура теории управления социально-экономическими системами. //Управление большими системами. Сборник трудов ИПУ РАН, 2009, № 24.
4. Н.Я. Петраков. Управление экономикой в условиях неопределенности. В книге: Избранное. Том 1. М.-Спб, Нестор-История, 2012.
5. В.М. Ефимов. Об интерпретативной институциональной экономике. Москва: Институт экономики, 2007.
6. L. von Bertalanffy, General System Theory — A Critical Review // «General Systems», vol. VII, 1962
7. Берталанфи Л. фон. Общая теория систем — обзор проблем и результатов. В кн.: Системные исследования. Ежегодник. — М.: «Наука», 1969.
8. Г.Д. Гловели. Политэкономия в широком смысле: элементы институционализма и утопизма. // Вопросы экономики. 2010. № 10.
9. Г.Б. Клейнер. Новая теория экономических систем и ее приложения.// Вестник РАН, 2011, сентябрь.
10. http://alcala.ru/bse/izbrannoe/slovar-P/P14357.shtml
11. С.С. Губанов. Трудовая парадигма: А. Смит против «неоклассики».// Экономист, 2009, № 3.
12. Е.В. Попов, А.И. Татаркин. Миниэкономика. М.: Наука, 2003
13. В.М. Ефимов. Дискурсивный анализ в экономике: пересмотр методологии и истории экономической науки. //Вопросы регулирования экономики, 2011, том 2, № 3.
14. Mirowski, Ph. (1988). Against Mechanism. Protecting Economics from Science. Lan-ham, MD: Rowman & Littlefi eld Publishers, Inc.
15. Х. У. Де Сото. Австрийская экономическая школа. М.: Социум, 2007.
16. С.А. Толкачев. Методологические подходы к исследованию конкуренции в политической экономии. // Альманах «Политическая экономия», 2007, том 2.
М.Т. Турманов
корпоративное управление как фактор повышения
инвестиционной привлекательности российских
компаний
Ключевые слова: корпоративное управление, инвестиции, инвестиционная
привлекательность, государственные компании, компании с государственным участием.
Российские компании видятся многим за пределами России как непрозрачные,
подконтрольные узкому кругу лиц и не имеющие механизмов учета и защиты интересов
всех акционеров, а не только основных собственников. Однако многие компании
© Турманов М.Т., 2013
