CC BY
24
УДК 34:122/129
DOI: 10.12737/jrl.2021.096
Онтологические, гносеологические и аксиологические основания юридического прогнозирования: философско-правовая парадигма
К. В. Агамиров
Институт государства и права Российской академии наук, Москва, Россия, agamirow@ yandex.ru
Аннотация. Актуальность настоящего исследования обусловлена возрастающей неопределенностью и многовариантностью становления всех сфер социальной жизни как в границах отдельных государств, так и в глобальном масштабе, и значительным усилением в связи с этим прогностической функции социальных наук. Модернизация государственного управления немыслима без становления его прогностической составляющей и укрепления связи прогнозирования с текущим, среднесрочным и долгосрочным планированием. В статье обосновывается роль прогностической функции современной социальной философии, призванной обобщать основные выводы ее описательной и объяснительной функций и наращивать потенциал для сбалансированных решений утилитарных задач общественно-исторической практики.
Методы исследования: системно-структурный анализ, исторический и логический методы, метод восхождения от абстрактного к конкретному, методы аналогии и сравнительного правоведения, формально-юридический метод, контент-анализ, правовое моделирование, экс-траполяционный метод.
Краткие выводы: общетеоретический подход к юридическому прогнозированию базируется на концепции научного предвидения, раскрывающей логические и гносеологические закономерности будущего и выявляющей потенциал субстанционального подхода к изучению причинно-следственных связей в сфере социальных отношений. Исследование в фило-софско-правовом плане онтологических, гносеологических и аксиологических предикатов правового прогнозирования в качестве методологической основы для получения стохастических характеристик будущего состояния государственно-правовых явлений, становления будущего правовой системы с позиции заблаговременно заданных параметров и его отражения в структуре познания с точки зрения истинности и ценности для совершенствования правовой системы и обеспечения прав и свобод личности, а также фиксация ограничений научного предвидения и юридического прогнозирования, связанных с многовариантностью будущего и альтернативными моделями развития с учетом внешнесредовых факторов, обусловливают роль и значение прогнозирования как неотъемлемой функции социальной философии и гносеологической функции юридической науки.
Ключевые слова: юридическое прогнозирование, правовая система, социальная философия, теория научного предвидения, диалектика, онтология, гносеология, аксиология, верификация
Для цитирования. Агамиров К. В. Онтологические, гносеологические и аксиологические основания юридического прогнозирования: философско-правовая парадигма // Журнал российского права. 2021. Т. 25. № 8. С. 20—35. DOI: 10.12737/jrl.2021.096
ontological, Gnoseological and Axiological Basis of Legislative Forecasting: Philosophical and Legal Paradigm
Karen V. Agamirov
Institute of State and Law, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia, [email protected]
Abstract. The study is relevance due to the increasing uncertainty and multiplicity of the formation of all spheres of social life both within the borders of individual states and global scale. Thus, there is an increasing significance of prognostic function of social sciences. Modernizing public administration is unthinkable without developing its predictive component and strengthening the link between forecasting and current, medium- and long-term planning. The article justifies the role of the prognostic function
of modern social philosophy. It is designed to summarize the main conclusions of its descriptive and explanatory functions and to build capacity for balanced solutions to utilitarian tasks of social and historical practice.
The research methods are: system-structural analysis, historical and logical methods, method of climbing from abstract to concrete, method of analogy, method of comparative law, formal-legal method, content analysis, legal modeling, extrapolation method.
Brief conclusions: the general-theoretic approach to legal forecasting is based on the concept of scientific foresight, which reveals logical and gnoseological patterns of the future and identifies the potential of a substantive approach to the study of causal relations in the sphere of social relations. Philosophical and legal features researching ontological, epistemic and axiological predicates of legal prediction as a methodological basis for obtaining stochastic characteristics of the future state of statelegal phenomena, The establishment of the future legal system from the perspective of predetermined parameters and its reflection in the structure of knowledge in terms of truth and value for improving the legal system and ensuring the rights and freedoms of the individual, and fixing the limitations of scientific foresight and legal forecasting related to the multi-dimensional nature of the future and alternative models of development, taking into account external factors, determine the role and importance of forecasting as an integral function of social philosophy and the gnoseological function of legal science.
Keywords: legal system, legal forecasting, social philosophy, theory of scientific foresight, dialectic, ontology, epistemology, axiology, verification
For citation. Agamirov K. V. Ontological, Gnoseological and Axiological Basis of Legislative Forecasting: Philosophical and Legal Paradigm. Journal of Russian Law, 2021, vol. 25, no. 8, pp. 20—35. (In Russ.) DOI: 10.12737/jrl.2021.096
постановка задачи. социальная философия и правовая реальность.
Социальная философия при формировании социально-философского образа права призвана обращаться к исследованиям правовой материи на уровне абстрактного отображения его реальности и действительности, пространственно-временной репрезентации, субъектно-объект-ного состава и проч. Однако в поисках социально-философской модели права социальные философы сталкиваются с тем, что в российской литературе по социальной философии исследуется лишь правосознание как самостоятельная форма общественного сознания, но не право в целом1.
Попытки восполнить этот пробел характеристиками права в контексте его социально-философской сущности как самостоятельной сферы общественной жизни, функционирующей и развиваю-
1 См.: Тюгашев Е. А. Социальная философия права // Коллективные права этнических сообществ: проблемы теории и практики: cб. науч. трудов / отв. ред. Ю. В. Попков, И. С. Тарбастаева. Новосибирск, 2017. С. 4.
щейся в системе правовых отношений людей, осуществляющих правовую деятельность и регулирующих ее посредством правового сознания, можно приветствовать, однако они не соответствуют современным общественным отношениям.
Предметом социальной философии должна стать правовая система в целом, изучение которой предстоит вести в направлении философского осмысления стратегии развития законодательства, его отраслей, иных (более мелких) структурных единиц, динамических явлений (процессов формирования новых норм и применения уже сформированных), а также правового поведения.
Такой подход нацеливает на онтологическое, эпистемологическое и аксиологическое измерения правовых явлений и процессов, где последние рассматриваются во всей их внутрисистемной и межсистемной сложности, охватывающей и сферу мысли (правосознание индивидов, правовую культуру социальных групп), и сферу действия.
Метатеоретическое исследование правовой системы позволяет
выявить в ней наряду с типичными свойствами и отношениями новые тенденции, структуры и формы организации (так, ученые все чаще говорят о существовании наряду с линейными нормативными массивами еще и циклических)2.
При этом необходимо исследовать философско-правовые связи правовой системы в ее динамике, предопределенной движением от прошлого к настоящему и будущему и способствующей вычленению общественных отношений, еще не урегулированных правом, но нуждающихся в правовом регулировании.
В исследовании различных аспектов юридического прогнозирования необходимо отметить видную роль Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ в многогранной плодотворной разработке концепции развития законодательства; выявлении природы и механизма прогнозирования и эффективности применения прогнозируемых норм; исследовании правовых моделей как прогнозируемых вариантов оптимального правового регулирования будущих правовых явлений и процессов; обосновании значения социологических исследований и юридического прогнозирования в правовом мониторинге; обнаружении факторов, подлежащих учету в юридических прогнозах; аргументации важности использования в законотворческой деятельности правового прогнозирования и правового эксперимента, в том числе осуществляемого с использованием цифровых технологий; выявлении влияния на право новых методов юридического прогнозирования, моделирования и диагностики рисков3.
2 См.: Хабриева Т. Я. Циклические нормативные массивы в праве // Журнал российского права. 2019. № 12. С. 5—18.
3 Подробнее см.: Агамиров К. В. Юридическое прогнозирование: актуальность, ор-
ганизационно-институциональный аспект
Юридическое прогнозирование как философско-правовой фактор совершенствования социальных отношений. Важным философско-правовым инструментом постижения правовой реальности может и должно стать юридическое прогнозирование как система научно обоснованных взглядов о тенденциях и перспективах становления социальных отношений. Эти отношения возникают в ходе осуществления прогноза не только в виде предмета правового регулирования, но и как потенциальный ресурс для мышления юристов, нацеленного на обновление действующих правовых предписаний.
Знаковым событием в этом контексте следует рассматривать принятие Федерального закона от 19 июля 2018 г. № 218-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации"», включившего в цели деятельности РАН прогнозирование основных направлений научного, научно-технологического и социально-экономического развития Российской Федерации. Поставленная задача, как нетрудно понять, требует соответствующего институционального обеспечения, а следовательно, и нормативного регулирования, хотя организация коллектива профессионалов прогнозного дела — приоритетная задача для руководства РАН на данный момент4.
Претворение в жизнь установок, заложенных в названном Феде-
и методологические основы // Журнал российского права. 2019. № 10. С. 17—18.
4 См.: Стенограмма рабочей встречи Путина с президентом Российской академии наук (РАН). URL: http://prezident. org/tekst/stenogramma-rabochei-vstrechi-putina-s-prezidentom-rossiiskoi-akademii-nauk-ran-09-01-2019.html (дата обращения: 30.10.2020).
ральном законе, будет способствовать созданию научной и организационной основы и для юридического прогнозирования. Одна из предлагаемых нами институциональных форм — Центр социально-правового прогнозирования РАН, среди постоянных направлений деятельности которого планируются формирование и поддержка в актуальном состоянии базы данных (совокупности баз данных), необходимых для прогнозирования правотворческой деятельности на всех ее уровнях.
Специальная роль юридического прогнозирования в системе социального прогнозирования определена его непосредственной взаимосвязью с властно-организующей деятельностью, сочетающей программирование, контроль и оценку результативности. Все эти действия, естественно, должны быть оформлены юридически. С учетом этой взаимосвязи следует определять влияние на право новых методов юридического прогнозирования, моделирования и диагностики рисков5 и включать прогностический концепт в каждую социальную и политико-правовую теорию6 как неотъемлемую часть методологического арсенала.
Теория юридического прогнозирования направлена на изучение становления правовой системы в трех направлениях: онтологическом, гносеологическом (эпистемологическом) и аксиологическом. Категориальная схема «прошлое — настоящее — будущее» и интуиция темпорально-сти задают онтологию не только истории7, но и права, поскольку речь идет о будущем правовой системы
5 См.: Тихомиров Ю. А. Право: момент покоя или опережающее воздействие на социальные процессы // Журнал российского права. 2020. № 4. С. 5—16.
6 См.: Липень С. В. Прогностическая методология в юридических исследованиях // Журнал российского права. 2019. № 8. С. 5.
7 См.: Розин В. М. Некоторые особенности
исторического познания и онтологии // Философский журнал. 2019. Т. 12. № 2. С. 80.
как актуализации заложенных в ней на данный момент возможностей — какие факторы его определяют, в чем заключается наиболее вероятный сценарий будущего нормативного регулирования с точки зрения предварительно заданных параметров.
Эпистемологический ракурс рассмотрения предполагает соотнесение возможной реальности права (т. е. его будущих модификаций) и соответствующих понятий в сознании познающего субъекта, а там, где в фокусе находится соотнесение, там востребован и вопрос об истине. Причем истинность, безусловно, дифференцирована относительно того уровня правосознания, на котором происходит указанное соотнесение. Аксиологический аспект предусматривает возможность оценить любую юридическую инновацию (а их выявление для прогнозирования крайне важно) в ракурсе личных и коллективных ценностных предпочтений. Ценностный анализ должен в идеале отвечать на вопрос о том, служит ли та или иная тенденция развития объективного права дальнейшей реализации субъективных прав и свобод человека и гражданина, общественных потребностей и государственных задач.
Таким образом, теория юридического прогнозирования исследует будущее правовой системы в бытийном (онтология или статичный компонент системы), эпистемологическом (соотнесение реальности и ее образа, динамический компонент системы) и аксиологическом (что должно быть — желательное право, или аксиология права с ценностно-положительным началом; чего не должно быть — нежелательное право, или аксиология права с ценностно-отрицательным началом; перемены не нужны — нейтральное право, или аксиология права с промежуточным началом) срезах.
Юридическое прогнозирование как форма научного предвидения в социально-правовой сфере. Общефилософской базой теории и практики научного предвидения буду-
щих состояний права выступают закономерности, свойственные обществу как субстанции. Если с фи-лософско-методологической точки зрения эти законы принято называть диалектическими, то в этом случае можно говорить о диалектической методологии относительно как оценки вероятности того или иного состояния правовой системы, так и перспективного созидания будущего, когда методология превращается в технологию.
Значимость и эффективность прогнозной деятельности, если последняя осуществляется в противоречии с диалектикой, чрезвычайно малы. Всякий прогноз должен быть основан на представлении о реальности как противоречивом единстве возможного и действительного, причем это единство в случае диалектического метода дано категориально, т. е. имеет характер самовоспроизводящейся системы понятий8.
Прогнозирование выступает как процедурно структурированное и целесообразно организованное предвидение, предмет которого определен максимально точно. Возможность прогнозных умозаключений обусловлена законами социально-экономического развития, на которые опирается теория научного предвидения. Эти законы, понимаемые как детерминистски согласованные множества явлений, последовательно расположенные во времени, подразумевают органическую связанность всех общественных подсистем — экономики, политики и иных сфер.
Исходя из факта взаимозависимости и взаимообусловленности всего социума его частями и каждой части — социумом в целом, возможно наметить широкий путь детерминистскому подходу к социальной жизни, выявляющему закономер-
8 См.: Бауэр А., Эйхгорн В., Кребер Г., Шульце Г. и др. Философия и прогностика / пер. с нем. К. Ф. Старцева, Г. В. Колшан-ского. М., 1971. С. 355, 359.
ности развития общественных явлений от прошлого через настоящее к будущему, и тезис о том, что «прошлое каким-то образом обусловливает настоящее и даже будущее (курсив мой. — К. А.)»9, не вполне соответствует действительности. По крайней мере обусловленность прошлым будущего может быть определена достаточно хорошо, если использовать научный инструментарий.
Онтологическая гипотеза о всеобщей связи явлений внутри социума (что тождественно признанию субстанциального характера социальной реальности) позволяет говорить о неизбежной эволюции права; вопрос заключается лишь в том, как наиболее точно определить эволюционный вектор. Специалист в области юридического прогнозирования с целью верифицировать свои познавательные усилия нуждается в определении круга проблем, подлежащих исследованию. Результаты этих исследований позволят создать новые регуляторные модели, определенным образом «уплотняющие» социальную реальность и тем самым делающие ее еще более предсказуемой в своем развитии. Нельзя забывать, что прогнозы в праве касаются именно конкретных правовых режимов и их работоспособности, а на иных масштабах предвидения либо работают хуже (если брать всю систему права в целом), либо могут быть более точными, но лишенными практического смысла (если анализировать единичные нормативные правовые акты).
Таким образом, прогнозы немыслимы без соблюдения методологического требования конкретности, понимаемой как соразмерность целей прогноза и избираемого уровня реальности для анализа10. При этом
9 См.: Бауэр А., Эйхгорн В., Кребер Г., Шульце Г. и др. Указ. соч. С. 79 (автор — В. М. Розин).
10 См.: Черненко А. К. Философия права. 2-е изд. Новосибирск, 1998. С. 129.
методологически правильно исходить из онтологического несовпадения реальности общественного бытия и реальности права как системы. Последняя складывается из искусственно созданных человеческим разумом (и в этом представлении фикционных, хотя и далеких от традиционного понимания фиктивности11) субъектов, объектов, правовых связей между субъектами и иных разумных конструкций, получающих жизнь в процессе целенаправленной правовой коммуни-кации12.
Такого рода разграничение может быть проведено сквозь все феномены правовой надстройки, делая их обособленными от того социального порядка, который они моделируют. В эпистемологическом отношении, например, это несовпадение отражается на понимании истины. Социальное познание предполагает истину как результат абстрагирования, выраженный в такой понятийной схеме, которая схватывает сущность объекта, присвоенную субъектом в действии и запечатленную в языковых и ментальных формах13. Здесь же — по аналогии с естественными науками — указывают на точное (или стремящееся к точному) соответствие человеческих понятийных конструктов познаваемой предметности14.
Конечно, в социальном познании категория соответствия подлежит переосмыслению. Что же касается
11 См.: Гаджиев Г. А. Онтология права (критическое исследование юридического концепта действительности). М., 2013. С. 22.
12 См.: Беляев М. А. Правовые сообщества как участники коммуникации: постановка проблемы // Академик. 2019. № 2. С. 27.
13 См.: Тайсина Э. А. Проблема истины в классической гносеологии и современном экзистенциальном материализме // Ученые записки Казанского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2012. Т. 154. Кн. 1. С. 196.
14 См.: Брунер Дж. Психология познания.
М., 1977. С. 211—212.
сугубо юридического познания, оно осуществляется субъектом, включенным в реализацию права или его интерпретацию, поэтому и понятие истины по необходимости оказывается совершенно иным. Имеет смысл также говорить о расхождении истины и правды, отражающих объективную действительность, соответственно, как сущность (присущее истине воспроизведение) и явление (воспроизведение, свойственное правде), процесс и факт15. Впрочем, отношение методологов к познанию социальной реальности может быть и таким, что категория истины оказывается якобы избыточной, хотя практика показывает, что без нее не обойтись16.
Философско-методологические основания эффективности юридического прогнозирования. Ценность прогнозирования как деятельности связана не только с качеством соответствующей интеллектуальной продукции, хотя это тоже крайне важный момент. Имеет смысл ставить вопрос о влиянии выдвинутого прогноза на принятые на его основе решения. В социальных науках объективность и обоснованность принимаемых решений суть величины переменные, так что прогноз может либо содействовать возрастанию этих величин, либо снижать их.
Необходимо различать абсолютную и относительную верифици-руемость, где первая связана с эмпирическим подтверждением (опровержением), а вторая — с проверкой решений, не готовых к абсолютной верифицируемости. В последнем случае применяются контрольные изыскания, причем положительное значение имеют повторные либо параллельные исследования по другой
15 См.: Гобозов И. А., Зазаева Н. Б. Философия права — составная часть социальной философии // Философия и общество. 2008. № 1. С. 15.
16 См.: Миронов В. В., Иванов А. В. Онтология и теория познания: учебник. М., 2005. С. 430.
методике, например, путем опроса специалистов. Факт совпадения результатов будет говорить о том, что прогноз обладает высокой степенью достоверности, а факт расхождения результатов является поводом для поиска и устранения недочетов и ошибок в методике разработки данного прогноза. Развитие юридической прогностики, понимаемое как совершенствование ее методов, будет оказывать определяющее влияние на качество документов перспективного планирования17.
Отметим вновь двоякое воздействие (двоякую ценность) правового прогнозирования: прогноз содержит информацию о влиянии тех или иных факторов на социально-правовые явления и процессы (отражает «будущее правовой системы»); прогноз предоставляет информацию о потребностях социума в государственно-правовых феноменах и возможностях их функционирования (выявляет проблему «правовая система и будущее»).
Прогнозирование в правовой сфере уделяет значительное внимание разработке количественных и качественных характеристик, зависимых от степени отдаленности ожидаемых событий. Для ближайшего и отдаленного будущего правовые прогнозы позволяют генерировать количественные параметры. В отношении значительно удаленного будущего прогнозы могут быть только качественно определенными. Подчеркнем, что юридические прогнозы по причине изменчивости статистических количественных данных ограничивают возможности использования экстраполяции.
Глубинные основания будущего правовой системы содержатся в ее настоящем. Для изучения будущего это свидетельствует о том, что настоящее (т. е. причина) сохраняется в той или другой степени в будущем.
17 См.: Бестужев-Лада И. В., Наместни-кова Г. А. Социальное прогнозирование. М., 2002. С. 79.
С чем же связан переход в будущее? С нашей точки зрения, объективные закономерности оказывают влияние на будущее состояние системы в значительно большей степени, нежели субъективные обстоятельства и факторы. Помимо необходимости теоретической концепции, в качестве требований к прогнозированию обоснованно выделяются знание закономерностей развития и понимание ведущих факторов, которые предопределяют начало прогнозируемых процессов и влияют на них.
Прогноз, составленный на определенном высказывании о законе, рассчитан лишь для той области объектов, в которой реализованы особенные условия действия соответствующего объективного закона18. Следовательно, установление отдельных фактов развития правовых явлений и процессов не приведет к желаемому результату. Необходимо накапливать данные, при помощи которых можно исследовать закономерность, связи и тенденции19.
В то же время неверно полагать, что будущее правовой системы рождается и складывается лишь благодаря законам. Закон обеспечивает устойчивость, повторяемость, всеобщность, взаимосвязь прошлого, настоящего и будущего. Но закон — это только вероятность, тенденция будущего.
Именно поэтому юридическое прогнозирование изучает все направления вероятности будущего в эволюции правовой системы и вычленяет наиболее возможное и наименее возможное течение процесса. Это требуется для того, чтобы предпочесть в результате самый действенный вариант. Юридическое прогнозирование предлагает законодательному планированию все варианты будущностей правовой системы, однако воплощается в опре-
18 См.: Бауэр А., Эйхгорн В., Кребер Г., Шульце Г. и др. Указ. соч. С. 25—27, 89.
19 См.: Аванесов Г. А. Теория и методология криминологического прогнозирования.
М., 1972. С. 109.
деленное время лишь одна вероятность, а остальные отпадают.
Философская категория свободы и культурно-феноменологическая категория очевидности как формы предпосылочного знания о праве и условия практической рациональности и чувственного восприятия в юридическом прогнозировании. Свобода выбора и свобода воли индивидов — важные составные части философии права как органического звена социальной философии и комплекса юридических наук. Следует сразу же зафиксировать семантическую разницу: выбор предполагает наличие множества вариантов действия, тогда как воля — более общая характеристика, присущая субъекту. Наличие воли обусловливает принятие решения, даже если вариант поведения всего один. Некоторые школы в психологии, например бихевиоризм, категорически не согласны с тем, что действующий субъект может быть охарактеризован как носитель воли и возможности выбора.
Аналогичную позицию занимают отдельные видные психоаналитики. Как утверждает сторонник синтеза фрейдизма и марксизма Э. Фромм, человек эпохи модерна не отказывает свободе в праве считаться ценностью, но не стремится всерьез ин-териоризировать эту ценность. Более того, как правило, свобода для человека выступает обременением, ибо господствующая идеология и культура в целом снимают с него ежеминутную необходимость самостоятельно что-то решать. Свободный субъект — субъект независимый и разумный, но существование его протекает в изоляции от других, что провоцирует, в свою очередь, чувства бессилия и нарастающей беспричинной тревоги20.
Показательно, что другой всемирно известный рационалист И. Кант, размышляя о «моральном
20 См.: Фромм Э. Бегство от свободы / пер. с англ. и прим. А. И. Фета. Philosophical arkiv, Nykoping (Sweden), 2016. С. 7.
вменении», пришел к выводу о фиктивном характере свободы воли в сфере теоретического познания. Для Канта свобода фигурирует только в области практического разума, для теории же она — нечто трансцендентное, познаваемость которого полностью исключена. Таким образом, практический разум в каком-то отношении оказывается выше и сложнее теоретического21.
Создатель нормативистской концепции права Г. Кельзен, также будучи кантианцем, полагает необходимым различать принцип причинности и принцип вменения22. Известный русский мыслитель, историк философии и оригинальный гносео-лог Н. О. Лосский отмечает, что уже античные авторы ставили под сомнение онтологический статус свободы, мотивируя это невозможностью совместить ее с законами космоса. Мироздание не могло бы существовать устойчивым образом, если бы законы нарушались, да и никакая наука не была бы возможна23. Но именно Н. О. Лосский, будучи мыслителем диалектическим, признает, что только личность может быть всеобъемлющей абсолютной самоценностью и обладать абсолютной полнотой бытия24; но полнота существования не будет таковой вне свободного действия и выбора.
Для целей теории познания свобода может рассматриваться дифференцированно — как общее понятие для нескольких форм, обладающих рядом различий. С одной
21 См.: Кант И. Основы метафизики нравственности. Соч.: в 6 т. [пер. с нем.] / под общ. ред. В. Ф. Асмуса, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзер-мана. М., 1965. Т. 4. Ч. 1. С. 291.
22 См.: Чистое учение о праве Ганса Кельзена: сб. переводов. Вып. 2 / отв. ред.
B. Н. Кудрявцев, Н. Н. Разумович. М., 1988.
C. 64, 65.
23 См.: Лосский Н. О. Свобода воли. Париж, 1927. С. 17.
24 См.: Лосский Н. О. Ценность и бытие.
Бог и Царство Божие как основа ценностей.
Париж, 1931. С. 90.
стороны, имеет смысл выделять возможность субъекта быть причиной собственного действия. Это — естественный аспект или компонент свободы, здесь она еще не является нормированной и не имеет никакого отношения к социальным регуляторам. С другой стороны, свобода может быть познана эмпирическим путем, через соотнесение произвола индивида и действующих правовых предписаний, когда действие невозможно без воли, но протекает в границах, определенных нормами. Здесь следует, видимо, употребить оборот «ограниченная», или «позитивная», свобода. Наконец, нужно говорить о реальной, т. е. гарантированной, свободе, когда индивидуальное желание, сдерживаемое юридическими ограничениями, обладает пространством для своего осуществления, защищенным от произвольного вмешательства и искажения.
Соответственно, нет смысла говорить о свободе в отрыве от представлений о достоинстве и субъективных правах. Кроме того, индивидуальная свобода крайне проблематична при отсутствии демократии25. Ю. В. Зуева утверждает, что термин «практическая» неприложим к свободе, ибо тогда лишена смысла вся антитеза теории и практики. Взамен предлагается выражение «нормативно-ориентирующая» свобода26. Мы не исключаем и такое словоупотребление, однако предложенное выше разграничение значимо вне зависимости от его словесно-терминологической оболочки.
Понимание личностью собственной воли и ее свободного осуществ-
25 См.: Поляков А. В. Дефицит свободы как политико-правовая проблема // Труды Института государства и права РАН. 2018. Т. 13. № 4. С. 40.
26 См.: Зуева Ю. В. Рецензия на монографию: Румянцев С. А. Самозащита в праве: некоторые теоретические и правоприменительные аспекты. Владимир, 2018. 156 с. // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2019. № 3. С. 264.
ления лежит в области феноменологической очевидности. Философы утверждают, что интенциональность сознания, т. е. его направленность на какое-либо объектное содержание, сопровождается переживанием очевидности, когда в интенциональных актах синтезируются общие и частные суждения субъекта. Очевидность в этом случае образует основу для содержательной онтологии, учения о единстве сущего. Мы склонны полагать, что феноменологический универсализм распространяется и на познание права, в том числе познание в ходе подготовки прогнозов. Эти прогнозы исходят из интуиции правопорядка как самоочевидного и бесспорного условия свободного по-ведения27.
Усмотрение эйдетических, т. е. смысловых, структур происходит интуитивно. «Какие-то вещи, которые мы не осознаем, но которые тем не менее руководят нами подспудно... — размышляет А. В. Смирнов. — Как режиссер: он же не появляется физически на сцене, но появляется в том смысле, что именно он поставил этот спектакль. Интуиция — это и есть такой режиссер, который "режиссирует" актерами, а именно — нашими смысловыми конструкциями, возникающими у нас в головах»28.
Данное утверждение продолжает мысль Ф. Бэкона: «Надо вообще надеяться на то, что до сих пор в недрах природы таится много весьма полезного, что не имеет родства или соответствия с уже изобретенным и целиком расположено за пределами воображения. Оно до сих пор не открыто, но без сомнения в ходе и круговороте многих веков и это появится, как появилось предыдущее. Однако тем путем, о котором мы те-
27 См.: Husserl E. Die Krisis der europäischen Wissenschaften und die transzendentale Phä nomenologie: eine Einleitung in die phänomenologische Philosophie. Hamburg, 1982. XXXIII. S. 19—23.
28 Интервью с академиком А. Смирновым: Философия всегда должна быть недовольна // Независимая газета. 2017. 8 февр.
перь говорим, все это можно представить и предвосхитить быстро, немедленно, тотчас»29.
Современные психологи, акцентируя внимание на взаимосвязи сенсорных и ментальных образов в сознании, говорят о философском подтексте вопроса30. Например, С. Ю. Колчигин указывает на правоту английского идеалиста Дж. Беркли о том, что существование души заключается в мышле-нии31. Это общая идея философов того времени, об этом писали такие известные мыслители, как Б. Спиноза и Г. В. Лейбниц. Но данный тезис может быть модифицирован, ведь ментальные образы не обязательно должны быть более приоритетны, нежели сенсорные. Поэтому вполне допустимо считать, что чувство и мысль у человека находятся в теснейшей связи и во взаимном отношении конкретной целостно-сти32.
В работе современного философа С. Эчеверри исследуется взаимосвязь эмоций и когнитивной дея-тельности33 и вводится в употребление понятие «конвергенционной» парадигмы, согласно которой «важно понять чувственность и мышление не только по отдельности и даже не только в их общем соотношении и тех или иных частных сочетаниях, но и в иерархической корреляции, т. е. в постоянной связи в качестве двух соединенных друг с другом
29 Бэкон Ф. Новый Органон / под ред. Г. Тымянского; пер. С. Красильщикова. Л., 1935. С. 174.
30 См.: Soteriou M. The Mind's Construction: The Ontology of Mind and Mental Action. Oxford, 2013.
31 См.: Jakapi R. Berkeley and the Separate State of the Soul // Berkeley Studies. 2007. No. 18. P. 24.
32 См.: Колчигин С. Ю. К архитектонике сознания: корреляция чувства и понятия // Философский журнал. 2019. Т. 12. № 4. С. 34.
33 См.: EcheverriS. Emotional Justification //
Philosophy and Phenomenological Research.
2019. Vol. 98. Iss. 3. P. 541—566.
феноменов на всех их эволюционных уровнях»34.
Уточнение нашего понимания того, как работает сознание, способствует философскому преодолению хаотичности, привнесенной в познание культурой постмодерна, отвечая насущной потребности «в системном и целостном мышлении»35. Такое мышление не отказывается от ресурсов, свойственных интуиции, и исходит из сопряжения внутри интуитивного усмотрения сущности двух начал — рационального и чувственного. В целом можно сказать, что теория познания признает роль интуиции не только в формировании убеждений, но и в достижении истинности высказываний — как элементарных, так и сложносконструированных36.
Показательно, что в правовом прогнозировании также сочетаются чувственное и разумное, причем в сфере права это находит свою параллель в двух компонентах правовой системы: нормативном (сфера разума) и поведенческом (сфера чувственных впечатлений). Категориальный синтез в данном случае обеспечивается категорией «естественных благ», чья универсальная трактовка указывает на возможность бесконфликтного социального бытия настоящего и грядущего поколений.
Степень конфликтности общества, будучи диахронически изменчивой, может корректироваться с опорой на понятие естественных благ. Благодаря этому концепту оказывается возможным говорить о реальной свободе личности (в том значении, о котором говорилось выше). В свою очередь, реальная свобода есть главный фактор перехода от формального равенства (как равенства в должном, т. е. имманентно
34 Колчигин С. Ю. Указ. соч. С. 33.
35 Там же.
36 См.: Гилфорд Дж. Три стороны интеллекта // Психология мышления: сборник переводов с немецкого и английского / под ред. А. М. Матюшкина. М., 1965. С. 433—456.
юридического принципа) к фактическому равнодействию (равной практической реализации, или равенству в сущем).
В таком случае можно утверждать, что юридическое прогнозирование исходит из понятийно-категориального синтеза идеалов индивидуальной свободы и социальной солидарности. Этот синтез органичен, поскольку и то, и другое являются имманентными составляющими сути человека, а значит, и сути права, и могут быть положены в основу любых практик взаимного признания37.
Структурные элементы системы права, выделенные позитивистами, нуждаются не только в формально-логической правильности, но и в фиксации внешних и внутренних границ. Внешние границы юридического предписания выходят за пределы правового текста, следовательно, находятся и вне познающего субъекта, если под таковым понимать индивида. Только деятельность публичной власти и поведение людей образуют ту рамку, внутри которой распознаются и действие правового текста, и отношение к праву и закону.
Что же касается внутренних границ правового предписания, то они находятся в индивиде, пропускающем нормативные установления через свои ожидания, ценности и почерпнутые из культуры предрассудки в ходе соответствующей деятельности. Различные уровни познания по-разному отражают бытие права в сознании. На опытном уровне правосознание есть органическая часть сознания человека, в силу чего и право воспринимается скорее как среда существования, нежели его особый способ, тогда как на вне-опытном уровне на правовой универсум становится возможным посмотреть со стороны, т. е. объективно.
Философским основанием юридического прогнозирования мы
37 См.: Зорькин В. Д. Суть права // Вопросы философии. 2018. № 1. С. 10—11.
считаем практический цивилизм, предполагающий ориентацию социальной политики государства на общепринятые в развитых странах социальные стандарты качества и уровня жизни и вместе с тем взаимную ответственность и самоограничение всех сторон правового общения. Связанность в единую коммуникативную среду исключает такие познавательные девиации, как безграничный скептицизм или агностицизм38, а в воспитательном отношении избавляет от скептического отношения к инструментам демократии, иждивенческих настроений и правового инфантилизма. Иными словами, устойчивое развитие правовой системы создает и более сильные предпосылки для ее качественного самоописания и внешнего описания, неотъемлемой частью которых выступают прогнозы.
социальный детерминизм как парадигма прогностической направленности законотворчества и социальной философии. Законодатель не обязан обладать чисто философским мировоззрением, но судить объективно и взвешенно о социальных сущностях и законах их соотношения он не только может, но и обязан. В сфере права эти взаимосвязи играют особую роль, поскольку содержание правовых норм фиксирует указанные социальные отношения. Причем отношение законодателя не может быть созерцательным, оно всегда характеризуется включенностью, активностью.
Положение субъекта, обладающего монополией на производство правовых норм, налагает значимые моральные обязанности. Забота не на словах, а на деле о достойных условиях труда, быта, отдыха, образования, медицинского обслуживания, социальном обеспечении по воз-
38 См.: Беляев М. А. Правовая коммуникация: соотношение автономного и гетерономного начал // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Философия. 2018. № 2 (28). С. 10.
расту, в случае болезни, инвалидности и потери кормильца, духовном богатстве и культуре человека — вот области осуществления этих моральных обязанностей государства. Одновременно это реализация ст. 2 Конституции Российской Федерации о правах и свободах человека и гражданина в качестве высшей ценности и обязанности государства их признавать, соблюдать и защищать.
Включенность в коммуникацию, как мы видим, влияет на правовой статус публичной власти — но не в смысле дополнительных ограничений, а в отношении средневзвешенных ожиданий, лежащих в основании юридического прогнозирования. Морально ответственная власть действует таким образом, что первичные нормативные основания ее действия далее лишь конкретизируются и приводят к расширению не столько прав и свобод человека, сколько гарантий их реализации. А это уже вполне предсказуемые социальные процессы. Моральная же безответственность соседствует с непредсказуемостью поведения участника коммуникации, а порой и связана с ней причинно-следственным образом.
Любые правовые реформы имеют в своем фокусе положение личности, пусть и взятое в единственной проекции, заданной координатами субъективного и объективного права. Тем не менее и при этих ограничениях правовые инструменты позволяют власти не упускать из виду достойное положение личности, создание условий для ее всестороннего развития.
Конечно, при нормативной регламентации эти ценности должны быть превращены в императивы регулирования, способные обеспечить совершенствование социальной структуры общества, усиление его социальной однородности39. Однако при этом вовсе не отрицаются
39 См.: Агамиров К. В. Социальная сфера как объект правового регулирования и юри-
различия в содержании трудовой деятельности, образе жизни людей, степени их социальной активности. Речь идет лишь о гарантированном минимуме для различных социальных групп, обеспечивающем достойную жизнь.
«Право как providentia помогает нам находить наиболее оптимальные решения для регулирования общественных отношений и, тем самым, предугадывать наиболее благоприятный и справедливый исход возможных социальных конфликтов... обеспечивая таким образом необходимый минимум социальной защищенности и коллективное право на развитие, то есть право на будущее в узком смысле»40, и социальное законодательство должно соответствовать этому процессу, в том числе на конституционном уровне41.
Документы перспективного планирования, существующие на федеральном, региональным и местном уровнях, служат конкретизации базовых правовых стандартов достойной жизни. Здесь используются метод целевого программирования, а также общее стимулирующее воздействие. Такова, например, Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г.42 с обозначенными в ней высокими стандартами личной безопасности, доступностью услуг образования и здравоохранения требуемого качества, необходимым уровнем обеспеченности жильем,
дического прогнозирования // Lex russica. 2020. №. 2. С. 106—124.
40 Зорькин В. Право будущего в эпоху цифр. Индивидуальная свобода или сильное государство? // Российская газета. 2020. 16 апр. Федеральный выпуск № 8137.
41 См.: Путин отметил необходимость закрепить соцгарантии в Конституции. URL: https://ria.ru/20200213/1564661295.html (дата обращения: 30.10.2020).
42 Утв. распоряжением Правитель-
ства РФ от 17 ноября 2008 г. № 1662-р.
доступом к культурным благам и обеспечением экологической безопасности, свидетельствующими о формировании в России общества социального благополучия и согласия, основанного на доверии и ответственности, включая доверие населения к государственным и частным экономическим институтам.
Однако для публичной власти важно не просто фиксировать цели и задачи в документах, но и говорить с обществом на понятном ему языке, поддерживать живой диалог. Поэтому малоисследованная по сей день социально-философская категория доверия открывает необычайно широкие просторы для творческого переосмысления роли права в жизни современного общества43, фиксирует «фундаментальную со-настроенность человека с природой и с другими людьми»44.
Появляясь из внутренней силы, доверие приводит нас к еще большей силе45 и, таким образом, служит важным фактором возрождения социального оптимизма. Последний же делает более осмысленной и продуктивной прогностическую деятельность.
Заключение. Философский взгляд на социум исходит из того, что все элементы общественного бытия находятся в движении. В таком случае видоизменение права предопределено развитием общества в целом, а также сугубо внутренними закономерностями правовой системы, в силу чего для понимания будущих состояний этой системы требуются как количественные, так и качественные методы.
Логика юридического прогнозирования, ориентируя на постижение будущего права через прин-
43 См.: Смирнов А. В. Сознание. Логика. Язык. Культура. Смысл. М., 2015. С. 454.
44 Колчигин С. Ю. Указ. соч. С. 39.
45 См.: Франкл В. Человек в поисках смысла: сборник. Пер. с англ. и нем. / общ. ред. Л. Я. Гозмана, Д. А. Леонтьева. М., 1990. С. 263.
цип субъективной очевидности, с необходимостью выводит исследователя на проблему соответствия права условиям функционирования государственных и общественных институтов. Более того, оно (право) должно развиваться опережающими темпами по отношению к государству и обществу, отражая в своих нормах как назревшие, так и перспективные потребности.
Прогностическая работа, охватывая базовые элементы стратегии развития законодательства, прогнозирование и планирование законодательных работ на краткосрочную и долгосрочную перспективы, направлена на расширение границ правовой коммуникации и способствует переходу от понятий о праве к сущности права — к «правовому эйдосу» как непосредственной и поэтому очевидной явленности сознанию46. Ведь именно понимание сущности права определяет формирование доктрины и догмы права, оказывая значительное воздействие на правотворческую деятельность через правосознание законодателя, направляя его на повышение качества принимаемых решений47.
В данном контексте юридическое прогнозирование способствует синтезу этатистского нормативизма и юридического либертаризма, становясь одновременно имманентной функцией общей теории права и в целом юридической науки, социальной философии и философии права как ее сущностного звена, имеющей, по Г. В. Ф. Гегелю, «своим предметом идею права — понятие права и его осуществление»48.
46 См.: Поляков А. В. Общая теория права: феноменолого-коммуникативный подход: курс лекций. 2-е изд. СПб., 2003. С. 254.
47 См.: Лапаева В. В. Типы правопонима-ния: правовая теория и практика. М., 2012. С. 11—12.
48 Гегель Г. В. Ф. Философия права / пер. с нем. Б. Г. Столпнера, М. И. Левиной. М., 1990. С. 59.
список литературы
Echeverri S. Emotional Justification // Philosophy and Phenomenological Research. 2019. Vol. 98. Iss. 3.
Husserl E. Die Krisis der europäischen Wissenschaften und die transzendentale Phänomenologie: eine Einleitung in die phänomenologische Philosophie. Hamburg, 1982. XXXIII.
Jakapi R. Berkeley and the Separate State of the Soul // Berkeley Studies. 2007. No. 18.
Soteriou M. The Mind's Construction: The Ontology of Mind and Mental Action. Oxford, 2013.
Аванесов Г. А. Теория и методология криминологического прогнозирования. М., 1972.
Агамиров К. В. Социальная сфера как объект правового регулирования и юридического прогнозирования // Lex russica. 2020. №. 2.
Агамиров К. В. Юридическое прогнозирование: актуальность, организационно-институциональный аспект и методологические основы // Журнал российского права. 2019. № 10.
Бауэр А., Эйхгорн В., Кребер Г., Шульце Г. и др. Философия и прогностика / пер. с нем. К. Ф. Старцева, Г. В. Колшанского. М., 1971.
Беляев М. А. Правовая коммуникация: соотношение автономного и гетерономного начал // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Философия. 2018. № 2 (28).
Беляев М. А. Правовые сообщества как участники коммуникации: постановка проблемы // Академик. 2019. № 2.
Бестужев-Лада И. В., Наместникова Г. А. Социальное прогнозирование. М., 2002.
Брунер Дж. Психология познания. М., 1977.
Бэкон Ф. Новый Органон / под ред. Г. Тымянского; пер. С. Красильщикова. Л., 1935.
Гаджиев Г. А. Онтология права (критическое исследование юридического концепта действительности). М., 2013.
Гегель Г. В. Ф. Философия права / пер. с нем. Б. Г. Столпнера, М. И. Левиной. М., 1990.
Гилфорд Дж. Три стороны интеллекта // Психология мышления: сборник переводов с немецкого и английского / под ред. А. М. Матюшкина. М., 1965.
Гобозов И. А., Зазаева Н. Б. Философия права — составная часть социальной философии // Философия и общество. 2008. № 1.
Зорькин В. Д. Суть права // Вопросы философии. 2018. № 1.
Зорькин В. Право будущего в эпоху цифр. Индивидуальная свобода или сильное государство? // Российская газета. 2020. 16 апр. Федеральный выпуск № 8137.
Зуева Ю. В. Рецензия на монографию: Румянцев С. А. Самозащита в праве: некоторые теоретические и правоприменительные аспекты. Владимир, 2018. 156 с. // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2019. № 3.
Интервью с академиком А. Смирновым: Философия всегда должна быть недовольна // Независимая газета. 2017. 8 февр.
Кант И. Основы метафизики нравственности. Соч.: в 6 т. [пер. с нем.] / под общ. ред. В. Ф. Асмуса, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана. М., 1965. Т. 4. Ч. 1.
Колчигин С. Ю. К архитектонике сознания: корреляция чувства и понятия // Философский журнал. 2019. Т. 12. № 4.
Лапаева В. В. Типы правопонимания: правовая теория и практика. М., 2012.
Липень С. В. Прогностическая методология в юридических исследованиях // Журнал российского права. 2019. № 8.
Лосский Н. О. Свобода воли. Париж, 1927.
Лосский Н. О. Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей. Париж, 1931.
Миронов В. В., Иванов А. В. Онтология и теория познания: учебник. М., 2005.
Поляков А. В. Дефицит свободы как политико-правовая проблема // Труды Института государства и права РАН. 2018. Т. 13. № 4.
Поляков А. В. Общая теория права: феноменолого-коммуникативный подход: курс лекций. 2-е изд. СПб., 2003.
Путин отметил необходимость закрепить соцгарантии в Конституции. URL: https://ria. ru/20200213/1564661295.html (дата обращения: 30.10.2020).
Розин В. М. Некоторые особенности исторического познания и онтологии // Философский журнал. 2019. Т. 12. № 2.
Смирнов А. В. Сознание. Логика. Язык. Культура. Смысл. М., 2015.
Стенограмма рабочей встречи Путина с президентом Российской академии наук (РАН). URL: http://prezident.org/tekst/stenogramma-rabochei-vstrechi-putina-s-prezidentom-rossiiskoi-akademii-nauk-ran-09-01-2019.html (дата обращения: 30.10.2020).
Тайсина Э. А. Проблема истины в классической гносеологии и современном экзистенциальном материализме // Ученые записки Казанского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2012. Т. 154. Кн. 1.
Тихомиров Ю. А. Право: момент покоя или опережающее воздействие на социальные процессы // Журнал российского права. 2020. № 4.
Тюгашев Е. А. Социальная философия права // Коллективные права этнических сообществ: проблемы теории и практики: сб. науч. трудов / отв. ред. Ю. В. Попков, И. С. Тарба-стаева. Новосибирск, 2017.
Франкл В. Человек в поисках смысла: сборник. Пер. с англ. и нем. / общ. ред. Л. Я. Гоз-мана, Д. А. Леонтьева. М., 1990.
Фромм Э. Бегство от свободы / пер. с англ. и прим. А. И. Фета. Philosophical arkiv, Nyköping (Sweden), 2016.
Хабриева Т. Я. Циклические нормативные массивы в праве // Журнал российского права. 2019. № 12.
Черненко А. К. Философия права. 2-е изд. Новосибирск, 1998.
Чистое учение о праве Ганса Кельзена: сб. переводов. Вып. 2 / отв. ред. В. Н. Кудрявцев, Н. Н. Разумович. М., 1988.
References
Agamirov K. V. Legal forecasting: relevance, organizational and institutional aspect and methodological foundations. Journal of Russian Law, 2019, no. 10, pp. 15—29. (In Russ.)
Agamirov K. V. Social sphere as an object of legal regulation and legal forecasting. Lex Russica, 2020, no. 2, pp. 106—124. (In Russ.)
Avanesov G. A. Theory and methodology of criminological forecasting. Moscow, 1972. 334 p. (In Russ.)
Baujer A., Jejhgorn V., Kreber G., Shul'ce G. et al. Philosophy and prog-nostics. Translated by K. F. Startsev, G. V. Kolshanskiy. Moscow, 1971. 423 p. (In Russ.)
Bekon F. New Organon. Ed. by G. Tymyanskiy. Leningrad, 1935. 382 p. (In Russ.)
Belyaev M. A. Legal communication: autonomy vs. heteronomy. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Filosofiya, 2018, no. 2 (28), pp. 3—12. (In Russ.)
Belyaev M. A. Legal communities as communicative participants. Akademik, 2019, no. 2, pp. 20—27. (In Russ.)
Bestuzhev-Lada I. V., Namestnikova G. A. Social forecasting. Moscow, 2002. 392 p. (In Russ.)
Bruner J. Psychology of cognition. Moscow, 1977. 413 p. (In Russ.)
Chernenko A. K. Philosophy of law. 2nd ed. Novosibirsk, 1998. 153 p. (In Russ.)
Echeverri S. Emotional Justification. Philosophy and Phenomenological Research, 2019, vol. 98, iss. 3, pp. 541—566.
Frankl V. Man in search of meaning. Ed. by L. Ya. Gozman, D. A. Leont'ev. Moscow, 1990. 368 p. (In Russ.)
Fromm E. Escape from freedom. Translated by A. I. Fet. Philosophical arkiv, Nyköping (Sweden), 2016. 231 p. (In Russ.)
Gadzhiev G. A. Ontology of law (critical study of the legal concept of reality). Moscow, 2013. 320 p. (In Russ.)
Gegel' G. V. F. Philosophy of law. Translated by B. G. Stolpner, M. I. Levina. Moscow, 1990. 524 p. (In Russ.)
Gilford G. Three sides of intelligence. Psychology of thinking. Ed. by A. M. Matyushkin. Moscow, 1965. Pp. 433—456. (In Russ.)
Gobozov I. A., Zazaeva N. B. Philosophy of law — an integral part of social philosophy. Filosofiya i obshchestvo, 2008, no. 1, pp. 5—25. (In Russ.)
Husserl E. Die Krisis der europäischen Wissenschaften und die transzendentale Phänomenologie: eine Einleitung in die phänomenologische Philosophie. Hamburg, 1982. XXXIII. 119 S.
Interv'yu s akademikom A. Smirnovym: Filosofiya vsegda dolzhna byt' nedovol'na. Nezavisimaya gazeta, 2017, February 8.
Jakapi R. Berkeley and the Separate State of the Soul. Berkeley Studies, 2007, no. 18, pp. 24—29.
Kant I. Foundations of the metaphysics of morals. Sochineniya. Ed. by V. F. Asmus, A. V. Gulyga, T. I. Oyzerman. Moscow, 1965. Vol. 4. Part. 1. 544 p. (In Russ.)
Khabrieva T. Y. Cyclic Normative Arrays in Law. Journal of Russian Law, 2019, no. 12, pp. 5—18. (In Russ.) DOI: 10.12737/jrl.2019.12.1.
Kolchigin S. Yu. On the architectonics of consciousness: correlation of feeling and concept. Filosofskiy zhurnal, 2019, vol. 12, no. 4, pp. 32—42. (In Russ.)
Lapaeva V. V. Types of legal understanding: legal theory and practice. Moscow, 2012. 580 p. (In Russ.)
Lipen S. V. Prognostic Methodology in Legal Research. Journal of Russian Law, 2019, no. 8, pp. 5—13. (In Russ.) DOI: 10.12737/jrl.2019.8.1.
Losskiy N. O. Free will. Paris, 1927. 181 p. (In Russ.)
Losskiy N. O. Value and being. God and the Kingdom of God as the basis of values. Paris, 1931. 136 p. (In Russ.)
Mironov V. V., Ivanov A. V. Ontology and theory of knowledge. Moscow, 2005. 447 p. (In Russ.)
Polyakov A. V. General theory of law: a phenomenological and communicative approach. 2nd ed. St. Petersburg, 2003. 843 p. (In Russ.)
Polyakov A. V. Lack of freedom as a political and legal problem. Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN, 2018, vol. 13, no. 4, pp. 37—56. (In Russ.)
Pure doctrine of law by Hans Kelsen. Iss. 2. Ed. by V. N. Kudryavtsev, N. N. Razumovich. Moscow, 1988. 427 p. (In Russ.)
Putin otmetil neobkhodimost' zakrepit' sotsgarantii v Konstitutsii. Available at: https://ria. ru/20200213/1564661295.html (accessed 30.10.2020).
Rozin V. M. Some features of historical knowledge and ontology. Filosofskiy zhurnal, 2019, vol. 12, no. 2, pp. 78—91. (In Russ.)
Smirnov A. V. Consciousness. Logic. Language. Culture. Meaning. Moscow, 2015. 712 p. (In Russ.)
Soteriou M. The Mind's Construction: The Ontology of Mind and Mental Action. Oxford, 2013.
Stenogramma rabochey vstrechi Putina s prezidentom Rossiyskoy akademii nauk (RAN). Available at: http://prezident.org/tekst/stenogramma-rabochei-vstrechi-putina-s-prezidentom-rossiiskoi-akademii-nauk-ran-09-01-2019.html (accessed 30.10.2020).
Taysina E. A. The problem of truth in classical epistemology and modern existential materialism. Uchenye zapiski Kazanskogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye nauki, 2012, vol. 154, book 1, pp. 188—207. (In Russ.)
Tikhomirov Yu. A. Law: A Moment of Stillness or Anticipatory Impact on Social Processes. Journal of Russian Law, 2020, no. 4, pp. 5—16. (In Russ.) DOI: 10.12737/jrl.2020.038.
Tyugashev E. A. Social philosophy of law. Collective rights of ethnic communities: problems of theory and practice. Ed. by Yu. V. Popkov, I. S. Tarbastaeva. Novosibirsk, 2017. 196 p. (In Russ.)
Zor'kin V. D. Essence of law. Voprosy filosofii, 2018, no. 1, pp. 5—16. (In Russ.)
Zor'kin V. The law of the future in the digital age. Individual freedom versus a strong state. Rossiyskaya gazeta. 2020, April 16. (In Russ.)
Zueva Yu. V. Review of the monograph: Rumyantsev S. A. Self-Defense in law: some theoretical and law enforcement aspects. Vladimir, 2018. 156 p. Vestnik Saratovskoy gosudarstvennoy yuridicheskoy akademii, 2019, no. 3, p. 264. (In Russ.)
Информация об авторе
Карэн Владимирович Агамиров, старший научный сотрудник сектора философии права, истории и теории государства и права Института государства и права РАН, доктор юридических наук, доцент
