CC BY
414
УДК 81'42 А. В. Соколова
аспирант кафедры перевода и переводоведения английского языка переводческого факультета МГЛУ; e-mail: [email protected]
ОНОМАТОПОЭТИКА КАК ЭЛЕМЕНТ ГРАФИЧЕСКОЙ СТИЛИСТИКИ
В статье мы рассмотрим ономатопоэтику как элемент графической стилистики на материале восточных комиксов (манга). Глобализация и интерес к восточной литературе подарили русским читателям такую уникальную книгу, как манга. В статье мы будем рассматривать только одну из ее сюжетных составляющих - ономатопоэтику и способы ее передачи в жанре манга.
Ключевые слова: ономатопоэтика; звукоподражания; звукообразы; манга; перевод; графическая стилистика.
Sokolova A. V.
Post-Graduate Student, the Department of Translation and Translation Studies (the English Language), the Faculty of Translation and Interpreting, MSLU; e-mail: [email protected]
ONOMATOPOEIA AS A GRAPHICAL STYLISTIC DEVICE
This article presents onomatopoeia as a graphical stylistic device based on manga (comics created in the East). Globalization and rise of the interest towards Eastern culture has put manga on the bookshelves of Russian readers. Onomatopoeia in manga is seen as a plot-creating device, translation difficulties are analysed using English and Russian translations of Japanese manga.
Key words: onomatopoeia, sound imitation, sound images, manga, translation, graphical stylistic.
Графической стилистикой мы называем стилистические средства языка, существующие только на письме и не имеющие параллелей в звучании, а также выражаемые этими средствами стилистические смыслы (Маевский, «Графическая стилистика японского языка»).
Графическая стилистика, как область научного исследования, включает в себя орфографическую и каллиграфическую стилистику [3, c. 19].
Орфографическая стилистика имеет дело, в частности, с такими явлениями, как вариантные написания слов (при одном и том же их произношении), проявляя особый интерес к нестандартным, устаревшим, окказиональным, новым написаниям. Объектом ее
внимания могут быть также пунктуация, шрифтовые выделения (курсив, разрядка и т. п.) расстановка абзацев и другие способы организации письменного текста.
Каллиграфическая стилистика оперирует, прежде всего, такими выразительными средствами, как шрифт и почерк.
Графостилистические явления изучаются рядом традиционно сложившихся научных дисциплин. Орфографическую стилистику можно рассматривать как часть лингвистики (включая психолингвистику и социолингвистику). Ее можно отнести к сфере литературоведения, так как орфографическая стилистика предполагает исследование особенностей орфографии и пунктуации с точки зрения художественных приемов [3, с. 20].
Истоки графической стилистики можно найти еще в Древнем Египте, где сформировалась уникальная письменность - иероглифы. Дальнейшее развитие дисциплины происходило и на Востоке и в странах Европы до появления книгопечатания.
Возникновение первого печатного станка унифицировало «руку» книгописцев под типографическое письмо. Данное понятие в дальнейшем несколько раз меняло семантику, но дошло до наших дней.
В XIX в. графическая стилистика обрела новый материал для исследований с появлением готического письма. Готический шрифт зародился еще во времена Ренессанса, но в указанный период прочно закрепился за Германией, которая пользовалась готическим шрифтом для немецких текстов, а для текстов на других языках и даже для имен собственных в немецких текстах выбирался другой шрифт.
В восточных странах в придворной среде в X - XII вв. владение орфографическими нормами рассматривалось как один из важных критериев социального статуса.
Письму в этом культурном сообществе полагалось быть не только грамотным (орфографически безупречным), но и изящным (каллиграфически совершенным). Так, в главе 23 «Записок у изголовья» Сэй Сёнагон (конец X - начало XI вв.) можно узнать о придворной даме: «Когда она была еще юной девушкой, отец так наставлял ее: "Прежде всего упражняй свою руку в письме. Затем научись играть на семиструнной цитре так хорошо, чтобы никто не мог сравниться с тобой в этом искусстве"» [5, с. 67].
Тому, кто недостаточно «упражняет свою руку», не приходилось рассчитывать на продвижение при дворе: «У него невозможный почерк, - стали говорить о нем, когда он покинул комнату. Хоть
китайские иероглифы, хоть японское письмо, все выглядит ужасно. Над его каракулями всегда посмеиваются. Вот и пришлось ему бежать...» [5, с. 163].
Другой персонаж своим почерком, напротив, обращает на себя благосклонное внимание высокопоставленных лиц: «Почерк был в высшей степени изящен. Я показала это послание государыне.
- Искусная рука! Очень красиво написано, - с похвалой заметила государыня и взяла письмо, чтобы проглядеть его» [5, с. 191].
Почерк оценивался не только мерой его искусности, но и мерой уместности для данного жанра или сферы общения [3, с. 36].
В наши дни графостилистические исследования приобретают особую актуальность по причине быстрых изменений, происходящих в сфере коммуникации, в том числе письменной и в более широком смысле - визуальной.
В целом современную тенденцию в области графической стилистики можно охарактеризовать противоположными показателями -стандартизация и свобода [3, с. 43].
Стандартизация заключается в том, что современные орфографические и каллиграфические приемы используются для построения коммуникации с массовым потребителем при визуальном посредничестве.
Свобода заключается в том, что визуальный ряд для коммуникации может быть создан абсолютно любой - в нем могут участвовать изображения, слова, цифры.
Свобода и стандартизация приводят к созданию графостилисти-ческого эффекта, который является отправной точкой коммуникации.
Рассмотрим пример графостилистического эффекта, связанного с выбором типографского шрифта.
Достаточно одного взгляда на тексты 1-4, чтобы понять, тут что-то не так.
Именно это бессознательное недоумение или даже внутреннее сопротивление читающего сильнее, чем любые аргументы убеждает в реальности графостилистических явлений [3, с. 24].
Проблема заключается в несоответствии шрифтовой гарнитуры содержанию текста. Тексты 1 и 2 исполнены шрифтами с ярко выраженной изобразительностью: в первом используется мотив стекающей крови, во втором - колючей проволоки, что, понятно, не вяжется с настроением Рождества и официальным оптимизмом известной советской песни. Тексты 3 и 4 напечатаны шрифтами с отчетливой
этнокультурной окраской: шрифт текста 3 относится к семейству готических и связан для современного человека прежде всего с германским культурным миром, что никак не согласуется с упоминанием о японском языке, а шрифт текста 4 представляет собой стилизацию латиницы под еврейское квадратное письмо и потому совершенно неуместен для слов католической молитвы. Однако все эти шрифты оказались бы на своем месте в текстах другого содержания, например таких:
Мы рождены, чтоб сказку
£с<1ГП Дп^ПИСОС ЕЗЙГЫЙ РЬЕКЙ
Текст 5
I ик? ЧОРРОР
Текст 6
Один день Ивана Денисовича
Текст 7
Йсагп @еттп
Текст8
НЕНТ 55ЕДП 1Н
Тексты 1-8 иллюстрируют каллиграфическую стилистику. Нетрудно увидеть, что шрифтовые эффекты, как и орфографические, не воспроизводимы в звучании.
Воздействие графостилистического эффекта на реципиента предполагает гармоничное или, наоборот, неприятное восприятие того или иного послания (например, текст 1) для создания определенного образа в глазах массового потребителя [3, с. 24].
Графостилистический эффект не ограничивается шрифтами. Для его достижения могут использоваться орфографические приемы — расхождение со словарным написанием (plz вместо please), включение цифр в слово для обозначения букв (по4ему вместо почему), замена высказывания символом ( =) вместо хорошо).
Указанные приемы можно увидеть в повседневной «компьютерной» речи интернет-пользователей, рекламе, массовой и художественной литературе. Переводчику при столкновении с графической стилистикой исходного языка следует учитывать особенности восприятия культуры языка-перевода.
Рассмотрим трудности передачи приемов графической стилистики на примере восточного комикса (манга). Для лучшего понимания предмета исследования следует дать определение понятию «манга». Само слово «манга» в 1815 г. ввел в употребление известный японский художник Кацусика Хокусай. Оно основано на двух китайских иероглифах «ман» - неряшливый и «га» - картинка. Кацусика Хоку-сай использовал данный термин для описания своих забавных сюжетных зарисовок.
Однако сами манга, как мы их понимаем сейчас, рисовались в Японии задолго до Хокусая. Одними из первых восточных комиксов можно считать средневековые свитки, на которых иллюстрации перемежались с текстом. Наиболее известные из них - свитки о странствиях и жизни монахов и о животных (Choujuugiga). Это четыре свитка, созданные буддийским монахом Тоба. Такие истории предназначались для императорского дворца и приближенных к элите, но спустя некоторое время просочились в массы.
В конце XVIII в. массовая потребительская аудитория потребовала собственных историй с картинками. На свет появились похожие на манга деревянные дощечки с историями, диалогами, картинками. Они так понравились среднему классу, что вскоре в японском понятии «литература» стерлась грань между текстом и картинками. Как
в современной манга, они изображали юмор, драму, фантазию и даже порнографию.
В конце XIX в. Япония претерпела открытие страны и начала новую эпоху Мейдзи. В страну хлынула западная культура и технология, а манга была замещена гибридом японских и западных сатирических публикаций.
Во время Первой и Второй мировых войн манга использовали для пропаганды. Ее издание финансировалось государством. Книги печатали на дорогой бумаге и в цвете. Неофициальным названием таких изданий была «токийская манга».
После окончания войны ей на смену пришла так называемая осакская манга, издававшаяся на самой дешевой бумаге и продававшаяся за бесценок. Именно в это время, после создания 4-панельной манга для газет, в 1947 г. Осаму Тэдзука выпускает свою первую манга «Shin Takarajima» («Новый Остров сокровищ»), разошедшуюся фантастическим для совершенно разоренной страны тиражом в 400 тыс. экземпляров.
Этой работой Тэдзука определил многие стилистические составляющие манга в ее современном виде. В ней впервые были использованы звуковые эффекты, крупные планы, графическое подчеркивание движения в кадре - словом, все те графические приемы, без которых нынешняя манга немыслима. «Новый Остров сокровищ» и более поздний «Astro Boy» («Астробой») пользовались невероятной популярностью.
За свою жизнь Тэдзука создал еще множество работ, приобрел учеников и последователей, развивших его идеи, и сделал манга полноправным (если не основным) направлением массовой японской культуры. В автобиографии Тэдзука рассказывает, чем его манга отличается от работ предшественников.
Осаму Тэдзука определял свои рисунки как «условный язык», или «особого рода буквы», и даже признавался, что «сначала придумал несколько таких шаблонов, а потом тридцать лет всего лишь совмещал их».
Методика передачи человеческих эмоций и действий путем выбора заранее подготовленных шаблонов теперь называется «знаковым подходом в манга», и от того, сколько шаблонов совмещается и каким образом, зависит количество вариаций прочтения.
Естественнее было бы считать, что, упоминая знаковый подход, он, скорее, имел в виду ограниченность собственного выразительного
арсенала. В таком случае, вероятно, следует рассматривать не только и не столько значения символов манга, сколько роль подобных «знаковых» выражений в произведениях Тэдзука и во всех послевоенных манга, которые естественным образом отражали влияние его творчества. Таким образом, можно дать соответствующую оценку знаковому подходу и основанным на нем произведениям Тэдзуки.
Все эмоции, звуки, движения, которые не способна передать иллюстрация, дополняют ономатопоэтические единицы. Согласно Большой Советской энциклопедии ономатопоэтика - это изобразительные слова, в которых звучание частично предопределено значением слова. Различают звукоподражательные слова, использующие звуки, акустически напоминающие обозначаемое явление (буль-буль, ку-ку), и звукообразные (идеофонические) слова, в которых звук создает образное впечатление о форме предметов, их движении, расположении в пространстве, качествах и прочем на основе ассоциаций между звуками и незвуковыми явлениями (движением, формой и пр.).
Такие слова встречаются буквально на каждой странице. С их помощью создается эффект присутствия, вызывающий у читателя определенную реакцию, - в сознании должна возникнуть яркая однозначная ассоциация [13].
Чаще всего звуки и состояния, передающиеся с помощью оно-матопоэтики, классифицируются на:
1) эмоции человека (смех, плачь, стон);
2) звуки живой природы (птиц, животных и звуки, издаваемые насекомыми);
3) звуки окружающей среды;
4) механические звуки (работы автомобилей, мотоциклов и других средств передвижения);
5) звуки музыкальных инструментов или мелодия;
6) звуки удара или падения;
7) характеристика ситуации.
Кроме того, существует возможность передавать качество звуков: благодаря своеобразной схеме «ономатопоэтика + иллюстрация» у читателя создается ощущение остроты, напряженности момента.
Манга предназначена для широкой публики и, за исключением несоответствующей тематики, рекомендована для всех возрастов. Эти книги читают в транспорте, в перерыве между учебой и работой, чтобы расслабиться и отдохнуть.
Ономатопоэтика в манга обычно авторская. Флахов и Флорин в своей книге «Непереводимое в переводе» пишут о двух видах ономатопоэтики - общеупотребительная и авторская. Как правило, в любом языке есть группа общепринятых и употребительных звукоподражаний, которые могут даже входить в словари. «Все общепринятые природные и механические звукоподражания в разных языках имеют свои установленные звуковые формы» [1, с. 225]. В манга может использоваться общеупотребительная ономатопоэтика, но, по данным NHK, предпочтение отдается авторской.
Авторская ономатопоэтика выражена авторскими звуковыми неологизмами. Под авторскими неологизмами понимаются новые слова, «созданные отдельными писателями, публицистами, общественными деятелями с определенной стилистической целью» [6, с. 290]. Однако несмотря на то, что ономатопоэтические единицы не знакомы массовому читателю, они распознаются в тексте, их отличают от диалогов благодаря графической стилистике.
Звукоподражания и звукообразы включены в манга для создания эффекта присутствия. Данное свойство заложено в ономатопоэтике изначально, без включения в повествование иллюстративного ряда.
Ономатопоэтические слова, по мнению Н. И. Конрада, «дают представление о чем-нибудь в виде живого образа, т. е. пополняют понятийное содержание речи образным» [2].
Структура ономатопоэтики, предполагающая создание фонетических опозиций за счет чередований и повторов, позволяет говорить об образности данных единиц лекисики самих по себе.
Включенные в контекст манга они специфицируются под конкретную ситуацию. Рассмотрим несколько примеров1:
В данном тексте присутствуют звуки пылесоса (Bu-weeee2 - Vwee3), звук чавканья пылесоса, в который попали волосы (Zu-zu-zu - Suck), звук, обозначающий нажатие на кнопку (Pochin - Click) и звук, который мы слышим, когда пылесос отпустил волосы (Kyun - Fwom).
1 Для облегчения понимания читателя, не владеющего японским языком, мы будем приводить тексты, включающие в себя перевод ономатопоэтических единиц на английский язык. Однако мы сможем оценить шрифт и расположение ономатопоэтики оригинала.
2 Японский язык.
3 Английский язык.
Все указанные звуки не зафиксированы в словарях, однако могут употребляться в разговорной речи.
Ономатопоэтику в манга может различить даже не знающий японского языка читатель. Обычно она отличается шрифтом, используемым для отражения особенностей звукового эффекта. Например, с помощью предложенного шрифта мы можем сказать, что пылесос гудит неприятно, противно и громко.
Выделить в тексте манга ономатопоэтику позволяет и ее особое расположение, как правило рядом с источником звука, и ее уникальная структура, которая предполагает легко узнаваемые чередования или повторы. Данные структурные признаки позволяют и без помощи шрифта и знаний о расположении звуковых единиц выделить ономатопоэтику среди другой лексики.
Принимая во внимание особенности употребления ономатопоэтической лексики в манга, можно сказать, что переводчику не составит труда распознать данные лексические единицы в комиксе.
Графостилистический эффект, который выражается в выборе особого шрифта для ономатопоэтики, является обязательным для передачи при переводе ономатопоэтики в манга. Учитывая культурные особенности европейских и славянских стран, где ономатопоэтика, а особенно авторская ономатопоэтика имеет ограниченную сферу употребеления, можно сказать, что графостилистический эффект является, пожалуй, единственной возможностью для определения семантики единицы.
Передать графостилистический эффект предельно просто - достаточно подобрать схожий шрифт. Этим занимаются корректоры и верстальщики, которые выводят комикс в печать.
Перед переводчиком непосредственно стоит задача в выработке подхода к ономатопоэтике манга.
Обычно при переводе японской авторской ономатопоэтики в художественном или публицистическом тексте на европейский или славянский язык подбор переводческих эквивалентов представляет значительную трудность или вовсе невозможен. При передаче данной категории лексики обычно применяется транскрипция, лексическая замена и описательный перевод.
В манга лексическая замена возможна, однако описательный перевод сразу предполагает нарушения законов жанра. Манга как восточный комикс, да и любой другой комикс, предполагают большое количество несложной для понимания читателя информации,
заложенной в свернутых структурах - изображениях и звукоподражаниях.
Современные переводчики передают звуковой компонент манга следующим образом:
1. Предлагается лексическая замена.
Следует отметить, что большое количество авторской онома-топоэтики, встречающейся в манга, делает сложным составление списков лексики или словарей, а также использование любых справочных материалов для поисков переводческих эквивалентов. Не все звукоподражательные единицы, встречающиеся в манга, фиксируются в словарях и употребляются в обычной разговорной речи.
В настоящее время при переводе манга на русский язык авторы предпочитают оставлять ономатопы непереведенными или подбирать переводческие эквиваленты в виде звукоподражательных слов языка-перевода там, где это возможно. При этом перевод получается не всегда удачным.
В русском языке ономатопоэтика имеет ограниченную сферу употребления. Как правило это устная, более того, детская речь. Поэтому внедрение детских форм устной речи в манга часто может иметь комичный эффект там, где он не предполагается.
Вернемся к тексту 9.
Перед нами сцена погони, где девочка пытается оторваться от преследующей скутер машины с помощью зонтика-автомата. Звуки на первом кадре ^о-ёо-ёо-ёо) имитируют звуки выстрела и их интенсивность. Судя по направленности шрифта (первая самая большая по размеру, остальные звуки уменьшаются в размере при
приближении к автомобилю) мы можем сказать о направленности пуль, которые автор не рисовал в манга, фактически заменив их звуками, и частоте выстрелов.
В русском переводе приведен вариант пуф-пуф-пуф, который, на наш взгляд, совсем не соответствует атмосфере данной ситуации. Во-первых, звуки пуф-пуф в русскоязычной культуре издают игрушечные ружья. Во-вторых, в русскоязычной культуре другая онома-топоэтика, изображающая выстрел, и это бах-бах. Но и она не подходит по своей стилистической принадлежности.
Вводя русскую ономатопоэтику, принадлежащую детской речи во взрослое повествование (погоня и автоматы предполагают, что данную книгу будут читать подростки и взрослые), мы получаем несоответствие, которое препятствует чтению и созданию эффекта присутствия в повествовании.
В данном варианте, наверное, следует привести другую лексическую замену и полностью элиминировать ономатопоэтику. При невозможности передать звукоподражательные свойства и необходимости краткости и емкости повествования переводчику приходится делать выбор в пользу изобразительных средств языка-перевода, даже если это приведет к отказу от национального колорита языка-оригинала.
Нам кажется, что при замене пуф-пуф на выстрел или автоматную очередь (в зависимости от возраста потенциальной аудитории) повествование будет более гармоничным.
На втором кадре вы видим, как трескается стекло, но издательство предпочло оставить японскую ономатопоэтику нетронутой. Мы предполагаем, что такой вариант будет непонятен русскому читателю, так как сюжетная линия выстраивается с помощью определенного порядка кадров. Девочка стреляет в автомобиль, пули попадают в лобовое стекло, слышно как появляются трещины...
Картинка сама по себе слишком маленькая, чтобы отразить содержание, поэтому некоторые читатели могут не понять переход от одной картинке к другой. Ономатопоэтика могла бы помочь в решении данной задачи. Тем более, что в русском языке можно легко найти лексическую замену, например треск или треск стекла.
Третья картинка изображает финальный выстрел, которым завершается погоня, так как после него машина врезается в дерево. Ономатопоэтика на картинке совсем не отражает данной ситуации.
Более того, русскоязычному читателю может показаться, что третья и четвертая картинка должны поменяться местами, так как русскоязычное тадам, предложенное переводчиком вместо японской ономатопоэтики (do-o-on), не вызвает ассоциаций, связанных с погоней и стрельбой.
Японский читатель будет не согласен с русским читателем, ведь если прочитать звуки на первом и третьем кадрах, можно сразу уловить связь между картинками. Звуки выстрелов начинаются с do-do-do-do и заканчиваются do-o-on, благодаря выбору таких ономатопоэтических единиц создается впечатление законченности именно выстрелов, а не погони в целом. Сама погоня заканчивается на четвертой картинке.
Возможно, переводчику в данном случае также следует отказаться от передачи ономатопоэтики и прибегнуть к конкретизации при приведении лексической замены. Решающий (последний) выстрел, на наш взгляд, будет довольно удачным вариантом. Главное, чтобы к приведенной фразе были подобраны соответствующие шрифты, позволяющие тексту уместиться на картинке.
Таким образом, мы можем сказать, что одним из самых распространенных и точных способов передачи ономатопов на русский язык является использование глаголов, существительных и прилагательных, т. е. при помощи замены части речи.
2. Заимствуется ономатопоэтика языка-оригинала.
В условии отсутствия в языке перевода устоявшихся способов передачи описываемых звуков, переводчики часто применяют способ заимствования, т. е. передают ономатопоэтику путем транслитерирования и транскрипции. К заимствованиям прибегают и в тех случаях, когда необходимо не только описать звуки, но и передать их национальный, отличный от языка перевода, колорит и создаваемый при помощи ономатопоэтической лексики рисунок оригинала. Подобные эквиваленты Н. Г. Румак, например, называет формальными, так как их использование позволяет передать не только значение единиц, но и, по возможности, их структурные особенности [4, с. 27].
Использование соответствующего звукоподражания в русском языке или перевод ономатопа существительным или глаголом может привести к нарушению общего стиля и ритма визуального ряда манга. Это также приводит к избыточной русификации текста или добавлению ненужных оттенков смысла.
Единицы, изображающие конкретные звуки, свойственные природе или голосам живых существ, передаются на русский язык при помощи прямого заимствования или замены соответствующим русским звукоподражательным словом, т. е. способами, которые позволяют сохранить конкретность текста, донести описываемые звуки до читателя.
В этом случае звукоподражательные слова русского языка можно рассматривать как ситуационные эквиваленты: они не передают звуки в точности так, как они воспринимаются носителями японского языка, но воспроизводят эти звуки в привычной для носителя русского языка фонетической системе.
При этом следует учесть, что заимствования не всегда получаются удачными. Приведем пример (текст 11) [13]:
Перед нами такой неудачный пример транскрипции, где можно было заменить пун-пун (так пищат комары в Японии) на комариный писк в первом кадре и просто комары во втором кадре для более точной передачи ситуации.
3. Переводчик может пользоваться пояснениями, переводя ономатопы описательно там, где невозможен подбор звукоподражательных слов.
Недостатком этого метода является то, что текст перевода становится более громоздким и может выходить за рамки отведенного места.
Вернемся к тексту 10, взятому из популярной на Востоке манга Киносита Сатоши The Host Man (Хост). Мы специально взяли манга, не переведенную на русский язык, для того, чтобы получить возможность предложить свои варианты перевода.
Во второй главе описывается ситуация, где молодой человек специфичной внешности устраивается на работу в Хост-клуб. При прохождении собеседования ему заявляют, что он носит на голове мертвое животное (You've got a hairball or somth on ya?/ I thought perhaps an animal died on your head), и это является отправной точкой забавной ситуации с пылесосом.
Среди указанных нами звуков именно звуки пылесоса (Bu-weeee -Vwee) являются наиболее простыми для перевода. В русском языке есть общеупотребительный аналог, принадлежащий исключительно разговорной речи, - вж-ж-ж-ж-ж.
Звук для чавканья пылесоса, в который попали волосы (Zu-zu-zu - Suck) можно передать с помощью чавк-чавк или ням-ням, при соседстве с восклицанием ow!ow!ow! (ай-ай-ай) русскоязычному читателю будет понятно, к чему относятся верхние звуки.
Звук, обозначающий нажатие на кнопку (Pochin - Click), - клик.
Наибольшую трудность при переводе вызывает звук, произведенный, когда пылесос отпустил волосы (Kyun - Fwom).
Проблема заключается в том, что это не звук, а звукообраз, предполагающий болевые ощущения, которые герой испытывает после того, как его волосы попали в пылесос.
В русском языке ономатопо-этика предполагает, в основном, звукоподражания. Звукообразы встречаются крайне редко, как правило в детской речи.
Следует признать, что при переводе данного отрывка требуется описательный перевод и переводческий комментарий для разъяснения ситуации. Мы предполагаем, что возможны два варианта: 1) оставить японскую онома-топоэтику без изменений и сделать сноску в конце главы; 2) передать звукообраз звукоподражанием (ай-ай) или лексической заменой с изменением части речи (как больно!), сделать сноску и в конце главы написать комментарий. Таких моментов в манга очень много, поэтому переводчикам просто необходимо корректировать повествование с помощью комментариев.
Последовательность кадров в манга крайне важна для развития сюжетной линии, если звуки будут противоречить предложенной автором последовательности (раскадровки), при переводе будет утрачен сюжет. Этого можно избежать при помощи предложенных нами приемов.
В последние годы у большинства людей в России наблюдается несколько пренебрежительное отношение к манга. И на это есть свои причины. Комиксы в русской культуре - иностранный жанр, у них никогда не было в прошлом аналога.
Русские считаются самой читающей нацией, и ниша комикса, к моменту их появления в нашей стране, была уже прочно занята. Кроме того, в связи с активным распространением культуры комиксов в США они прочно ассоциируются у русского человека с образом именно американской культуры.
Судя по показателям, представленным NHK в 2010 г., из всех европейских стран хуже всего манга представлена именно в России. Однако, если проследить тенденцию, можно предположить, что к 2020 г. картина изменится.
Манга появилась в России еще в 80-е гг. прошлого столетия. В издательстве «Мир» выпущена образовательная манга Хасэгава Хисахико «Мир компьютеров в вопросах и ответах» [8]. В 2001 г. группа переводчиков-энтузиастов создает первое сообщество по переводу манга в России «Манга: русский проект».
Показательно то, что в России, как и в других странах Европы, коммуникация с манга начинается не через издательства, а через Интернет. Первые переводы делаются любителями и публикуются на сайтах с открытым доступом.
В 2003 г. появляется первое издательство, специализирующееся исключительно на выпуске манга «Сакура-Пресс». Издательство набирает команду переводчиков и выпускает зарубежную манга -корейскую, китайскую и японскую.
В 2006 г. появляется издательство «Фабрика комиксов» (Comic Factory), а сами комиксы, выпускаемые русскими издательствами, претерпевают изменения - в них начинают появляться переводческие комментарии, рассказывающие об особенностях японской школы или о японских суффиксах.
В 2007 г. комментарии занимают половину книги, потому что переводчики не выработали единого подхода к переводу японских суффиксов, лакун и ономатопоэтики. В этом же году в музее-квартире Федора Достоевского проходит выставка манга «Преступление и наказание» («Цуми то бацу») Осаму Тэдзуки, и русский читатель постепенно меняет взгляды на манга.
В период с 2008 по 2012 гг. появляются новые издательства, переводятся новые книги. В конце 2012 г. издательство «Фабрика комиксов» выпускает русскую манга Ксении Кудо под названием «Медальон». С 2013 г. на рынке комиксов начали появляться манга, созданные русскими авторами.
В это же время Россия и Япония открывают культурный обмен в области манга, в Россию приезжает Японский автор Юри Така-ги для проведения мастер-классов. Сама писательница отзывалась о России очень позитивно в плане открытости рынка манга для русских авторов, так как в Японии этот рынок переполнен новинками, и конкуренция высокая.
К началу 2015 г. мы можем наблюдать распространение ман-га через Интернет и издательства. Если в самом начале знакомства России с манга эти книги ставили в раздел «Раскраски», то теперь в книжных магазинах они занимают определенную полку, предназначенную для восточных комиксов.
Мы предполагаем, что такая тенденция только набирает обороты. Возможно, через несколько лет мы увидим наших соотечественников с книгой манга в метро.
Для популяризации манга, конечно же, следует рассмотреть стратегии переводчика при передачи тех или иных значимых компонентов манга. Ономатопоэтика является ключевым смыслообразую-щим компонентом, поэтому точная и удачная ее передача предполагает смысловое развитие рассказа.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Влахов С. И., Флорин С. П. Непереводимое в переводе. - М. : Международные отношения, 1980. - 176 с.
2. Конрад Н. И. Синтаксис японского национального литературного языка. - М. : «Изд. товарищество иностранных рабочих СССР», 1937.
3. Маевский Е. В. Графическая стилистика японского языка. - М. : Муравей Гайд, 2000. - 176 с.
4. Румак Н. Г. Теоретические и практические проблемы межъязыковых соответствий (на примере перевода ономатопоэтической лексики в японском языке): дис. ... канд. филол. наук. - М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, Институт стран Азии и Африки, 2007. - 163 с.
5. Сэй Сёнагон. Записки у изголовья / пер. В. Марковой. Японские дзуйхицу. - СПб. : Северо-Запад, 1998 - 632 с.
6. Фомина М. И. Современный русский язык. - М. : Высшая школа, 1990. -415 с.
7. Фролова О. А. Ономатопоэтические слова японского языка в функции экспрессивной характеристики человека и их системные связи. -Новосибирск, 1988 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.philology.ru/linguistics4/frolova-88.htm
8. ХасэгаваХисахико. Мир компьютеров в вопросах и ответах: Кн. 1: - М. : Мир, 1988. - 119 с.
9. Чиронов С. В. Ономатопоэтические слова в современном японском языке: проблемы функционирования: дис. ... канд. филол. наук. - М., 2004. - 221 с.
10. Киносита Сатоши. Хост (The Host Man) - Т. 1, гл. 2.
11. Сорачи Хидэаки. Будь бдителен! «Джамп» может выйти и в субботу // Гинтама. - Том 1, гл. 3.
12. Сорачи Хидэаки. Остерегайтесь ленточных конвейров // Гинтама. - Т. 5, гл. 2.
13. Nakami Yamaguchi. Inu wa biyo to naiteita: Nihongo wa giongo gitaigo ga omoshiroi / Увлекательная японская ономатопоэтика. Как лают японские собаки? - Tokyo: Kobunsha, 2002.
