CC BY
16удК 261.7
f* ffl П G w S-
№ 1, 2020 (8)
ОМСКАЯ ЕПАРХИЯ В УСЛОВИЯХ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И «РЕЛИГИОЗНОГО НЭПА» (1918-1928 ГГ.) (ЧАСТЬ 2)1
Иерей Вячеслав Анатольевич Суховецкий, преподаватель кафедры церковно-исторических дисциплин Омской духовной семинарии Омской епархии Русской Православной Церкви, руководитель комиссии Омской епархии по канонизации святых
Аннотация. В статье исследуется законодательное оформление и развитие религиозной политики Советского государства в отношении Русской Православной Церкви на территории Омской области, дается характеристика законодательной базы церковно-государственных отношений; изучается роль местных органов власти в реализации советской антирелигиозной политики на территории Омской области. На основе обширного архивного материала, вводимого в научный оборот, выявляется специфика антирелигиозной политики Советского государства на территории Омской области в 1920-е гг. Ключевые слова: церковно-государственные отношения, советская антирелигиозная политика, Омская епархия.
OMSK DIOCESE IN THE CONDITIONS OF CIVIL WAR AND «RELIGIOUS NEP» (1918-1928) (PART 2)
Priest VyacheslavAnatolyevich Sukhovetsky, teacher of Omsk orthodox theological Seminary Omsk Eparchy Russian Orthodox Church Head of the Omsk eparchy commission for the canonization of saints
Abstract: The article examines the legislative aspects and development of the religious policy of the Soviet state in relation to the Russian Orthodox Church in the Omsk region, gives a description of the legislative framework of church-state relations; the role of local authorities in the implementation of Soviet anti-religious policies in the Omsk region is studied. The article is based on the extensive archival material introduced into scientific circulation, the specificity of the anti-religious policy of the Soviet state in the Omsk region in the 1920s is revealed.
Keywords: church-state relations, Soviet anti-religious policy, Omsk diocese.
ласти оказывали поддержку обновленцам на местах. Например, при подго-| товке к проведению Всероссийского собора было разослано распоряжение _!_!_НКВД № 96 от 24 марта 1923 года о беспрепятственном проведении собраний без особого на то разрешения на местах [10, л. 7]. Такое собрание духовенства прошло и в Омске в помещении епархиального управления по улице Коммунистической, дом 6 [7, л. 19].
Отдельный вопрос возник о подчинении религиозных общин своим епархиальным управляющим структурам. Разъяснения взаимоотношений между религиозны-
1Первая часть статьи опубликована в № 2 (7) за 2019 г. «Вестника Омской Православной духовной семинарии».
■^история омской епархии (1895-2020)_
Иерей Вячеслав Анатольевич Суховецкий «Омская епархия в условиях Гражданской войны и «религиозного НэПа» (1918-1928 гг.) (часть 2)»
ми обществами и уездными церковными управлениями были изложены в письме Губернского Отдела Управления всем исполкомам [7, л. 164]. Согласно письму, все церковные и религиозные общества пользовались одинаковыми правами. Был установлен запрет на административную поддержку какому-либо движению. Законом было предоставлено больше прав религиозному обществу, чем церковному управлению. Центральные организации, как бы они не назывались, не могли обладать храмами или получать церковное имущество по договору и заключать какие бы то ни было имущественные договоры и сделки, в то время, как религиозные общества имели право и заключать договоры на аренду церковного имущества, как, например, сделки по ремонту храма, найма хора певчих и т. д.
Ни одна религиозная организация (такие, как Консистории, Епархиальные Управления и прочие) не имела право вмешиваться, как власть имущая, в жизнь какого-нибудь религиозного общества против его воли. Запрещалось назначать служителей культа, отдавать распоряжения о закрытии храмов, предписывать общинам, служить по старому или по новому стилю, и т.д. И только от добровольного желания самих верующих зависело подчинение распоряжениям каких-либо епархиальных органов.
С точки зрения советского законодательства, ни в какой зависимости религиозные общества по отношению к церковному управлению по религиозному законодательству не состояли. Значит, распоряжения уездных церковных управлений о каком-то закрытии зарегистрированных уже религиозных обществ за неподчинение постановлениям церковного собора, лишение права священников совершать богослужения для самих религиозных обществ и их священников были совершено необязательными: никаких карательных судебных функций церковные управления не могли иметь. Религиозное общество могло в любой момент выйти из церковного объединения /церковного управления и проч./. Религиозное общество продолжало существовать по-прежнему до тех пор, пока оно не будет закрыто или по постановлению государственной власти, или по воле самих верующих. Аналогичные разъяснения получали приходы и обновленческое епархиальное управление на свои запросы в административные отделы [13, л. 12].
На местах продолжали отмечаться случаи вмешательства исполкомов разных уровней в дела верующих. Так, 24 февраля священник Мефодьев села Куликовского от исполкома получил предписание прекратить «привычку действовать самостоятельно по своему усмотрению», совершая крещения, венчания и отпевания до официальной их регистрации в отделении ЗАГСа. Прокурор Омской губернии отметил незаконность требования, указал на то, что поскольку церковные обряды не имеют значения для советской власти, то и запрещать их не надо [9, л. 24]. В некоторых местах требовали заплатить подушный налог с каждого члена общества в размере от 5 до 10 рублей или отработать в виде принудительных работ за разрешение провести собрания по перерегистрации религиозных обществ [4, л. 89].
В мае 1923 года Омский губернский отдел ГПУ указывал воздержаться от регистрации общины при Никольском казачьем соборе, единственного храма в Омске, прихожане которого принадлежали патриаршей церкви [2, л. 16; 31, с. 45]. В ноябре 1923 года была запрещена регистрация храма Всех Святых на казачьем кладбище г. Омска [7, л. 253].
14 июня Калачинский уездный исполком принял решение закрыть вообще все религиозные общины уезда, как не исполнившие постановление о регистрации в
срок до 15 февраля. Виновные подвергались штрафу в размере 300 рублей или принудительным работам на срок до 3 месяцев [10, л. 17]. НКВД решение о денежном наказании отменило, а решение о закрытии религиозных обществ оставило в силе [10, л. 19].
Обновленцы, чувствуя поддержку со стороны власти, обращались с просьбами о содействии в организационных вопросах. После прекращения домашнего ареста патриарх Тихон 1 июля 1923 года издал послание, осуждающее действия обновленцев, был задан курс православной церкви на борьбу с обновленческим расколом. В ответ на это 6 июля председатель Калачинского обновленческого Церковного Уездного Управления протоиерей Филипп Григорьев обратился в уездный исполком с просьбой разрешить уездному Церковному совету подготовить документы для регистрации всех приходов и позднее предоставить их в исполком. Кроме этого, просили: «православные общины без предварительной санкции Уездного Совета не регистрировать во избежание всякого рода недоразумений» [10, л. 54]. Аналогичные постановления выносили советы и других обновленческих общин [17, л. 1].
В октябре 1923 года обновленцы выпросили у исполкома согласие не разрешать проведение собраний православных обществ без согласования с обновленческим церковным советом [10, л. 76]. В типовой договор обновленческих общин было внесено дополнение: «членами общества могут быть верующие, принимающие постановления Священного Собора Православной Российской Церкви 1923 года» [10, л. 68-69, 79-80].. Также к документам регистрации прикладывалась расписка от членов приходского совета о подчинении решениям второго всероссийского поместного собора [12, л. 8].
Наблюдая за противостоянием церкви и раскольников, председатель уисполко-ма в письме к волисполкомам указывал на то, что Калачинское церковное управление путем отобрания у приверженцев старой церкви ее молитвенных домов, желает свести на нет существование старой церкви. И надлежит быть беспристрастным к борьбе этих двух течений живой и старой церкви. До тех пор, пока они в своей борьбе не выходят за рамки закона [5, л. 164-165].
И если с исполкомами у обновленцев как-то выстраивались отношения, то в селах на местах их рассматривали как церковников и врагов. Сохранился документ, написанный председателем одного из волостных исполкомов. В нем чиновник угрожал революционной пулей священнику Протопопову, если тот окрестит его ребенка [10, л. 50]. В селах участились хулиганские выходки возле церквей. В частности, в селе Красном ночью на 6 мая дегтем на церковных воротах написали «скоро отмолитесь -ждем срок» [11, л. 9].
После публикации постановления «о муниципализированных строениях» в мае 1923 года в селах волисполкомы придумали новый способ затруднить жизнь духовенства. С наступлением осени выставили счета за аренду помещений жилых домов за весь текущий год одновременно. Как, например, в селе Царицинском, полученную оплату обратили в пользу волостного крестьянского комитета [9, л. 15]. В других местах властям срочно понадобились дома, в которых проживали священники, как в селах Крутолученском [9, л. 12], Беляшевском [10, л. 78], основанием для изъятия стало отсутствие договора аренды помещений. В селе Благовещенка был задержан священник Матфей Мельников за неуплату аренды дома в размере 40 пудов хлеба [13, л. 16]. Из разъяснений Омского адмотдела оказалось, что задержание незакон-
2020 (8)
■^история омской епархии (1895-2020)_
Иерей Вячеслав Анатольевич Суховецкий «Омская епархия в условиях Гражданской войны и «религиозного НЭПа» (1918-1928 гг.) (часть 2)»
ное, поскольку община предоставляла бесплатное жилье, то она и должна уплатить налог [8, л. 105].
«Инструкция о порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых» [30, с. 134-160] НКЮ и НКВД РСФСР от 15 апреля 1923 года устанавливала, что наряду с религиозными группами с их «двадцатками» появились религиозные общества, для которых нужны были «пятидесятки». Местные решения меняли эти цифры в сторону увеличения. Так, исполком Ново-Омска, пытаясь не допустить регистрации общины князе Владимирской церкви, установил своим распоряжением количество членов общества для регистрации в 500 человек [36].
Регистрация религиозных объединений проходила через отзыв ОГПУ. Это административно замедляло сроки перерегистрации. Дошло до того, что ГОУ известило ОГПУ о том, что, исполняя указания центра не препятствовать в регистрации религиозных обществ, отказывается от запрашивания отзыва политуправления [5, л. 57].
Всего к ноябрю 1923 года было подано 415 заявлений (всех религиозных организации по Омской губернии), из которых отослано в ГПУ 293, 118 отослано на места для доработки, внесено в реестр 224 [6, л. 7]. К 1 декабря было зарегистрировано 214 православных обществ [3, л. 7].
При регистрации местные власти (например, в Омском городском совете) пытались создать препятствия в виде назначения большого гербового сбора за выдачу зарегистрированных уставов. Общины сел Покровки и Надеждино заплатили 600 и 750 рублей, в то время как все вносили сбор в размере одного рубля [26, л. 151, 160].
Для активизации регистрации и дальнейшего контроля милиция получила приказ обойти свои участки с целью выяснения, сколько «культов» находится на каждом, с предоставлением информации об их изменении 2 раза в месяц [26, л. 182].
Ярким примером отношения сотрудников милиции к священнослужителям является следующее событие. В марте 1924 года был образован Одесский район. Начальник местной милиции для проведения регистрации уставов предписал сельским советам в принудительной форме выслать руководителей религиозных обществ с экземплярами уставов для регистрации в 7-дневный срок [26, л. 112]. В своей объяснительной он так выразил свое отношение к религии: «Было бы неуместно, даже стыдно просить тех акул, которые завтра же, если бы взяла их власть вверх над советской властью, - перегрызли бы любому из нас зубами горло, и я их не просил, а написал вместо просьбы - принудить». Священника Константина Глядинского он называет генераловским обиралой. «Эти служители богам и царям привыкли питаться потом и кровью народа и разводить клевету». При этом он оправдывается и заявляет, что с его стороны угроз закрыть церковь не было.
Как говорилось ранее, несмотря на то, что патриарх Тихон (Белавин) был выпущен на свободу из-под ареста, следствие по его делу продолжалось до 13 марта 1924 года [28, с. 290]. И все равно, несмотря на это, стала возможной легализация Патриархии как органа управления и Синода при ней. Это дало возможность начать назначать епархиальных архиереев на пустующие кафедры. 13 марта 1924 года Алексий (Буй) был назначен епископом Петропавловским, викарием Омским с правом управления приходами Омской епархии [41, с. 125]. 1 апреля 1924 года административный отдел Омской губернии получил уведомление о том, что «...на основании Устава общин избран духовным руководителем вышеуказанных общин викарный епископ Алексий, о чем и считаем необходимым довести до Вашего сведения» [22, л. 60]. До-
кумент был подписан настоятелями Омских общин, не принявших обновленчество: Никольского собора (Казачий), Ильинской, Знаменской, Всехсвятской, Параскевиев-ской, Михаило-Клопской, Богородице-Братской, Георгиевской, Никольской (Игна-товской) церквей [38, с. 129].
На Пасху в патриарших приходах г. Омска прошли духовные концерты. 29 августа 1924 г. епископ Петропавловский Алексий (Буй) обратился в адмотдел с просьбой передать архиерейскую ризницу из Ильинской церкви в ближайшую к его местожительству Крествоздвиженскую церковь, что было разрешено [22, л. 92]. Епископ Виссарион (Зорин), назначенный в Ульяновск по решению ОГПУ, поехал в Омск, где 12 августа избирается настоятелем церкви Пророка Илии города Омска и управляющим епархией [22, л. 77]. По данным картотеки Губонина епископ Виссарион числился Омским правящим архиереем до 30 сентября 1924 г. [27, с. 967].
Находясь в Москве, архиепископ Анатолий (Каменский), бывший Иркутский и Верхоленский, 8 сентября 1924 года обратился в общину Крестовоздвиженской церкви с просьбой зарегистрировать его хотя бы как служителя культа [21, л. 85]. Адмотдел 13 сентября отказал в регистрации по причине необходимости личного присутствия архиепископа в городе. 28 октября владыка прибыл в Омск, приходской Совет Крестовоздвиженской церкви ходатайствует перед властями о регистрации архиепископа Анатолия Каменского управляющим православными церквями города Омска [21, л. 113].
Обострившаяся бронхиальная астма стала причиной его смерти 3 декабря 1924 года (среда) в алтаре Братской церкви накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы [18, л. 284; 35, с. 227]. После смерти арх. Анатолия епископ Алексей до начала апреля 1925 года продолжал управлять Омской епархией.
3 апреля 1925 г. приходской Совет Крестовоздвиженской церкви обратился к Административному отделу Омгубисполкома о регистрации в списках служителей культа прибывающего в г. Омск из Иркутска архиепископа Виктора (Богоявленского) [21, л. 115]. На следующий день отправили еще одно ходатайство о разрешении совершить богослужение в церкви Воздвижения Креста Господня архиепископу Виктору вечером 6-го и утром 7 апреля на Благовещение, так как он прибывает в г. Омск в 16 ч. 15 мин. 6 апреля и не успеет подать анкетные данные. Адмотдел согласно инструкции запросил все необходимые документы и до регистрации запретил совершать богослужения [21, л. 116]. Архиепископ Виктор прослужил на омской кафедре три года до самой своей кончины.
Возврат общин в патриаршую церковь, как мы сказали, начался в середине 1923 года, к 1925 года за обновленцами числилось 111 приходов с 81 священником, что соответствует менее чем половине приходов [34, с. 457]. Накануне собора 1925 года обновленцы приглашали архиепископа Виктора к участию в соборе. Он обещал запросить патриархию и через 2 дня на проповеди предостерег верующих от сближения с реформаторами.
Власти поначалу снисходительно относились к архиерейским поездкам по епархии. Его разъяснительная работа возвращала в лоно канонической церкви до 15 приходов ежемесячно. Заметив угрозу обновленческому движению, административные органы стали препятствовать его выезду за пределы города Омска. Известен случай, когда он, прибыв в город Семипалатинск, был оттуда выдворен. Также не разрешили посещения города Акмолинска, села Изылбаш, при поездке в город Та-
2020 (8)
■^история омской епархии (1895-2020)_
Иерей Вячеслав Анатольевич Суховецкий «Омская епархия в условиях Гражданской войны и «религиозного НЭПа» (1918-1928 гг.) (часть 2)»
рау запретили заезжать в села, лежащие по пути следования [23, л. 45, 57; 28, с. 435]. 25 декабря 1925 года в городе Омске произошло исключительное событие. Архиепископ Виктор и Иоанн (Троянский), епископ Петропавловский, совершили хиротонию во епископа Семипалатинского Иннокентия (Никифорова) [21, л. 101-101 об.]. Это свидетельствует, что власти препятсвовали православному архиерею только в поездках, искусственно ограничивая возможность проповедовать в других городах и селах, при этом разрешая совершать любые богослужения в пределах города.
28 января 1926 года под председательством арх. Виктора (Богоявленского) состоялось собрание приходов Омска, на котором определили негативное отношение к ВВЦУ, возглавляемому архиепископу Григорием (Яцковским). Неопределенность церковного управления вынудила собрание просить арх. Виктора управлять епархией самостоятельно, не подчиняясь ВВЦУ [32, с. 38]. Постановление сообщили викарным епископам Омской епархии: Петропавловскому и Семипалатинскому и всем православным общинам. 5 апреля того же года состоялось 2-е собрание омского духовенства и мирян для обсуждения проблем высшего церковного управления. Собрание просило арх. Виктора и его викариев управлять Омской епархией самостоятельно, не присоединяясь ни к каким группировкам, и ожидать установления законной церковной власти [37, с. 59]. 6 июня в церкви Илии Пророка состоялось 3-е собрание духовенства и мирян Омска во главе с арх. Виктором, присутствовали более 50 делегатов от храмов города и близлежащих приходов. Было обсуждено выпущенное 18 апр. 1926 г. митр. Агафангелом (Преображенским) обращение, в котором он объявил, что вступает в права Патриаршего Местоблюстителя. Было принято решение послать в Москву делегата для выяснения обстоятельств при сохранении самостоятельного управления епархией. 29 августа 1926 года на 4-м собрании представителей от духовенства и мирян был заслушан доклад вернувшегося из Москвы благочинного Омских церквей протоиерея Василия Инфантьева о положении церковных дел [24, л. 187]. Все эти собрания проходили с разрешения Административного Отдела Омокрисполкома, каждый раз с санкции ОГПУ. Форма самостоятельного управления епархиями стала неожиданностью для ГПУ, в целом по стране она почти полностью исключала возможность диктовать православным архиереям свою волю в контексте искусственных расколов, таких, как последователи архиепископа Григория, архиепископа Агафангела.
18 апреля 1924 года Особая Комиссия при ГОУ своим протоколом № 1 постановила расторгнуть договор с приходским советом Никольского Казачьего собора [2, л. 71]. Дело направили в Омскгубисполком на утверждение. Епископу Алексию пришлось письменно обращаться в адмотдел, чтобы выдали его митру и архиерейское облачение, что остались в соборе. Вещи выдали, храм опечатали [2, л. 76-77]. 12 июня 1924 года был зарегистрирован договор с обновленческой общиной ввиду более полных гарантий выполнения договора [2, л. 112, 124].
На местах продолжалось давление местной администрации на приходы. В селе Воскресенка ограничили время Пасхального крестного хода до полутора часов [8, л. 82]. В Калачинске отменили крестный ход на 9 пятницу по полям из-за возможной порчи посевов [8, л. 107]. Священников в селах облагали обязательным подушным сбором, так называемым волсбором, сумма сбора определялась самими сельсоветами. Настоятелю Воскресенской церкви Калачинской волости установили сумму сбора в 65 рублей, по 13 рублей на члена семьи [14, л. 28]. Сельсоветы препятствовали
деятельности духовенства путем требования предъявить документы, подтверждающие регистрацию священников, хотя по разъяснению губернского административного отдела регистрация не производится, для совершения богослужений достаточно было заявления от приходского совета [15, л. 37].
В феврале 1925 года местный сельсовет не разрешил провести сбор средств складчины церкви села Лесковского [25, л. 44], что являлось нарушением инструкции НКЮ от 3 января 1919 г. в пункте 14, НКЮ и НКВД от 27 апреля 1923 г. и ст. 7 нормального Устава религиозного общества. Указания этих инструкций разрешали производить сбор средств на содержание служителей культа, на покупку дров и на приобретение религиозных предметов хозяйственного обихода для нужд своего храма. 5 февраля священник Скворцов села Больше-Песчанского, Называевского р-на, жаловался на действия председателя Редковского сельсовета, который отобрал у священника собранный им хлеб в количестве 6 пудов 10 ф. ржи и 1 п. 10 ф. пшеницы. ГубАО разъяснил, что отобранный хлеб подлежит возврату священнику [25, л. 72]. 4 апреля поступило очередное заявление от прихода с. Валуевского о запрещении производить сбор средств [25, л. 76].
В феврале 1927 года АО г. Тара передал здание Тихвинской церкви (на кладбище) группе обновленцев как более многочисленной. На тот момент в Таре было 5 храмов, ,и все они принадлежали патриаршей церкви [19, л. 4]. Сразу ОАО изъяла 16 штук разного размера могильных оградок и предложило их реализовать через Тарский окрфинотдел [19, л. 5]. 6-8 июля в Таре при Тихвинской обновленческой общине по случаю приезда архиерея для усиления дела реформаторов состоялся съезд верующих с участием в нем 8 священников-обновленцев и 200 человек участников [19, л. 67].
28 мая 1927 г. Знаменская сельская община обратилась с ходатайством о разрешении крестного хода с иконой Николай Чудотворца по селениям Знаменского, Тев-ризкого и Рыбинского районов [19, л. 48]. 10 июня 1927 г. ОАО обратился в Тарский ОА ОГПУ с вопросом, возможно ли проведение такого крестного хода [19, л. 54]. Мы не выяснили, какой был ответ, но в ноябре 1927 года вышло распоряжение Сибирского Краевого Административного Отдела (далее - СКАО) за № 1493/с и циркуляр Центрального Административного Управления (ЦАУ) НКВД за 96/16/с о внесении дополнительного пункта в нормальный договор с общинами, где имелись чудотворные иконы. До 1 декабря изменения в указанных договорах были внесены [19, л. 100]. В то же время с 22-го по 26 июня 1927 года православным духовенством и мирянами патриарших церквей города Омска был совершен крестный ход в село Чернолучье, к чудотворной иконе мученицы Параскевы через 10 населенных пунктов [21, л. 143].
13 августа 1927 года Тарский ОАО докладывал о том, что регистрация всех религиозных общин задерживается из-за неимения во всех личных делах религиозных организаций некоторых документов, согласно законоположениям, которые были затребованы у общин. Регистрацию предполагали закончить к 1 ноября 1927 г. [19, л. 71].
Несмотря на усилившееся административное давление властей на православные общины, архиепископ Виктор (Богоявленский) 20 ноября 1927 года открывает временный епархиальный совет православной старо-канонической церкви, от лица, которого всем благочинным рассылается требование о созыве благочин-нических съездов для обсуждения в том числе вопроса об изыскания средств на
2020 (8)
■^история омской епархии (1895-2020)_
Иерей Вячеслав Анатольевич Суховецкий «Омская епархия в условиях Гражданской войны и «религиозного НЭПа» (1918-1928 гг.) (часть 2)»
его содержание, в частности, самообложения каждой церкви в среднем на сумму 20 рублей. ОАО по согласованию с ОГПУ проведение съездов отменил до получения от СКАО разъяснения [20, л. 12]. С 1927 года восстанавливается дореволюционная традиция после окончание богослужения проводить внебогослужебные беседы религиозно-нравственного содержания. На каждую из таких бесед приходилось запрашивать разрешение властей с предъявлением конспекта беседы. Протоиерей Василий Инфантьев так характеризует деятельность арх. Виктора. «Благодаря неутомимой энергии и бдительности покойного Архиепископа Виктора, она (Омская епархия) справилась с обновленчеством настолько, что оно считается здесь похороненным, григорианство даже и не пыталось открывать своих филиалов, не имея сторонников» [39, с. 387-405].
К концу 1920-х годов возобновились закрытия православных храмов. В 1927 году закрыта и снесена Серафимо-Алексеевская часовня в Омске, в Таре закрыли и снесли Тихвинскую церковь [40, с. 197]. В 1928 году в Омске закрыты Никольский казачий и Воскресенский соборы, Покровская и Иверская церкви [16, л. 23; 33, с. 99, 103, 112].
Таким образом, в период с 1918-го по 1928 г. в Омском регионе постепенно начинает реализовываться советское законодательство о религии. Несмотря на первые трудности с контролем по реализации законодательных актов в сфере религии, большевики ко второй половине 1920-х годов сумели в Омском регионе наладить работу по контролю над реализацией законодательства о культах. Результатом такой работы явилось закрытие всех домовых храмов, монастырей, успешное проведение компании по изъятию церковных ценностей. Началось систематическое притеснение духовенства, часть из которого была расстреляна, часть выслана за пределы Омской епархии.
список источников и литературы:
Неопубликованные источники:
1. Исторический архив Омской области (ИАОО). Ф. Р-28. Оп. 1. Д. 354. Протоколы по организации, устав, акты обследования молитвенных домов и церквей и др. общин христиан. Омский Никольский Казачий Собор. 1921 - 1928 гг.
2. ИАОО. Ф. Р-28. Оп. 1. Д. 364.
3. ИАОО. Ф. 31. Оп. 1. Д. 143. Статистические сводки о количестве религиозных общин и групп в Омской губернии на 1923 г.
4. ИАОО. Ф. Р-32. Оп. 1. Д. 275. Отдел управления исполнительного комитета Омского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Материалы об отделении церкви от государства и школы от церкви. 1920 - 1923 гг.
5. ИАОО. Ф. Р-32. Оп. 1. Д. 276. Отдел управления исполнительного комитета Омского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Материалы об отделении церкви от государства и школы от церкви. 1920 - 1923 гг.
6. ИАОО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 129. Отдел управления исполнительного комитета Омского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. До-
€)к 144
клады о деятельности губотдела управления (ГОУ), его п/отделов, сведения о количестве зарегистрированных религиозных обществ. 1923 г.
7. ИАОО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 276.
8. ИАОО. Ф. 105. Оп. 1. Д. 236. Калачинский уисполком. Сведения о религиозных общинах, списки их членов и руководителей.
9. ИАОО. Ф. 105. Оп. 1. Д. 240. Калачинский уисполком. Материалы по отделению церкви от государства. 1923-1924.
10. ИАОО. Ф. 105. Оп. 1. Д. 241. Калачинский уисполком. Материалы о регистрации религиозных общин, их уставы и списки.
11. ИАОО. Ф. 164. Оп. 1. Д. 22. Формулярный список иеродьякона Михайло-Ар-хангельской ц. с. Кабаклинского благочиния 6-го округа Омской епархии, прошения, удостоверения, послужные списки. Протокол сельского церковно-приходского общего собрания 1922 г.
12. ИАОО. Ф. 164. Оп. 1. Д. 25. Клировая ведомость церкви села Спасского Татарского уезда Омской епархии и послужные списки за 1922 год.
13. ИАОО. Ф. 203. Оп. 1. Д. 16. Омский Губернский Административный Отдел. Списки членов, устав Благовещенского Свято-Троицкого православного религиозного общества, Калачинского уезда. 1925 г.
14. ИАОО. Ф. 203. Оп. 1. Д. 17. Омский Губернский Административный Отдел. Материалы о Воскресенском религиозном обществе.
15. ИАОО. Ф. 203. Оп. 1. Д. 19. Материалы Куликовского православного общества.
16. ИАОО. Ф. 235. Оп. 1. Д. 170. Материалы к протоколам заседаний Президиума Горсовета. 1928 г.
17. ИАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 81. Исполком Ленинского районного Совета. Переписка о деятельности религиозных общин и сект. 1923 г.
18. ИАОО. Ф. Р-580. Оп. 3Б. Д. 18. Книга регистрации актов гражданского состояния за 1924 г.
19. ИАОО. Ф. 1051. Оп. 1. Д. 22. Тарский адмотдел. Дело с секретной перепиской о религиозных организациях.
20. ИАОО. Ф. 1051. Оп. 1. Д. 25. Тарский адмотдел. Переписка о религиозных организациях. Сведения о служителях религиозного культа.
21. ИАОО. Ф. 1326. Оп. 1. Д. 36. Общая переписка по религиозному вопросу, списки членов общин, уставы и заявления на 1926 - 1927 гг.
22. ИАОО. Ф. 1326. Оп. 4. Д. 11. Пророко-Ильинский храм.
23. ИАОО. Ф. 1326. Оп. 4. Д. 38. Переписка с религиозными общинами омского округа по вопросам их деятельности. 1925 - 1926 гг.
24. ИАОО. Ф. 1326. Оп. 4. Д. 39. Переписка с религиозными общинами Омского округа по организационным вопросам. 1925 - 1926 гг.
25. ИАОО. Ф. Р-1334. Оп. 1. Д. 4. Тюкалинский адмотдел. Копии циркуляров Омскгубисполкома о религиозных обществах и сектах и переписка по этому вопросу.
26. ИАОО. Ф. 1756. Оп. 1. Д. 7. Административный отдел Омского Исполнительного Комитета уездного совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, г. Омск. Списки религиозных обществ и членов баптистских общин. 1923 г.
2020 (8)
■^история омской епархии (1895-2020)_
Иерей Вячеслав Анатольевич Суховецкий «Омская епархия в условиях Гражданской войны и «религиозного НЭПа» (1918-1928 гг.) (часть 2)»
Опубликованные источники и литература:
1. Акты святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти 1917-1943. М.: ПСТГУ, 1994.
2. Архивы Кремля. В 2 кн. Кн. 1. Политбюро и Церковь. 1922 - 1925 гг. М., Новосибирск, «Российская политическая энциклопедия», «Сибирский хронограф», 1997.
3. Виктор, архиепископ Омский и Павлодарский // Н.Ю. Васильева, Н.М. Дмитриевский, С.А. Исаков, О.В. Косик. Православная энциклопедия. Том VIII. «Вероучение - Владимиро-Волынская епархия». М., 2004. С. 435.
4. Гидулянов П.В. Отделение церкви от государства и школы от церкви. Сборник декретов, инструкций. М., 1926.
5. Дорофеев Я. История Воскресенского военного собора по материалам архивного фонда Омской области. Выпускная квалификационная работа. Омск: Омская духовная семинария, 2017.
6. Лавринов В.В., прот. Временный Высший Церковный Совет и его роль в истории Русской Православной Церкви (1925-1945). Екатеринбург. Общество любителей церковной истории, 2018.
7. Лебедева Н.И. Храмы и молитвенные дома Омского Прииртышья. Омск. Изд-во Омского государственного педагогического университета; ООО «Издатель-Полиграфист», 2003.
8. Леветин-Краснов А. Очерки по истории церковной смуты. М., 1998.
9. Мануил (Лемешевский), митрополит. Русские православные иерархи периода с 1893-го по 1965 год (включительно). Куйбышев. 1966.
10. Рабочий путь. 1923. 8 сентября.
11. Суховецкий В. Иерей, в защиту веры. Штрихи к портрету Омского архиепископа Виктора (Богоявленского) // Омский краевед. № 1. Омск, 2003.
12. Суховецкий В.А., иерей. К вопросу о каноническом управлении Омской епархией в первой половине 20-х годов ХХ века. // Вестник Омской Православной Духовной семинарии. 2018. № 2 (5). С. 126-131.
13. Сушко А.В., Петин Д.И. «Вы почли своевременным приспособить деление епархий применительно к новому гражданскому делению...»: доклад епископа Омского Аркадия митрополиту Нижегородскому Сергию и Священному Синоду (1929 г.) // Вестник архивиста. 2018. № 2. С. 387-405.
14. Тобольск и вся Сибирь. Тара. Альманах. Книга XVI. Изд. Общественный благотворительный фонд «Возрождение Тобольска». Тобольск, 2014.
15. Шкаровский М.В. Судьбы Иосифлянских пастырей. СПб.: Сатис-Держава, 2006.
Рецензент: кандидат исторических наук, доцент В.Л. Данилов, Омская духовная семинария
