CC BY
27
ОМОНИМИЯ И ПОЛИСЕМИЯ В ЮРИДИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ
Каюмова Камола Насировна
Академия Государственного управления при Президенте Республики Узбекистан Доцент кафедры «Иностранные языки», PhD
АННОТАЦИЯ
В данной статье изучается как структурные, так и семантические особенности терминов в юридическом тексте путём анализа возникновения омонимии и полисемии в системе терминов юридического языка, исследуются критерии разграничения данных явлений. Дается обоснование статьи о том, что специфика юридического слова обусловлена в условиях стилистических ограничений, с одной стороны, стремлением к выявлению терминов, конкретизации лексем в правовой сфере, к их семантической устойчивости, а с другой - воздействием общепринятых языковых процессов, порождающих вариативность.
ABSTRACT
This article examines both structural and semantic features of terms in the legal text by analyzing the occurrence of homonymy and polysemy in the system of terms of the legal language, and examines the criteria for distinguishing these phenomena. The article substantiates that the specifics of the legal word is due to stylistic restrictions, on the one hand, the desire to identify terms, specify lexemes in the legal sphere, to their semantic stability, and on the other - the impact of generally accepted language processes that generate variability.
Ключевые слова: юридический термин, омонимия, полисемия, терминологическая система языка права.
Keywords: legal term, homonymy, polysemy, terminological system of the language of law.
Вопрос дифференциации полисемии и омонимии как языковых явлений неоднократно рассматривался в работах исследователей -лингвистов. На современном этапе она не потеряла своей актуальности, напротив, в связи со значительным количеством фундаментальных исследований в области лексикологии [4; 6; 11; 16, 17 и др.] открылись новые перспективы для ее глубокого и всестороннего осмысления. Прежде всего, изучение данной проблемы является значимым в направлении когнитивной лингвистики, которая рассматривает
многозначность слов как языковую универсалию, являющуюся «продуктом когнитивного развития человека, а именно, его дискретного и системного представления мира» [15, с. 695].
В традиционных работах, направленных изучению феномена многозначности, в том числе в когнитивном аспекте, объектом исследования являются слова общего употребления в современном языке, которые развили несколько значений в своей эволюции. Лишь отдельные работы рассматривают функционирование полисемантических слов, представляющих рядспециальной лексики, преимущественно терминов научного [11; 13], общественного [7, с. 25; 15], экономического [13; 15; 21; 22] содержания.
В последние годы появились отдельные работы, в которых предметом исследования становится многозначная лексика правового содержания [9; 12; 20]. Всё же критерии дифференциации типов неоднозначности юридических терминов остаются недостаточно изученными. Между тем необходимость такого рода исследования представляется, действительно, назревшей по ряду причин. До сих пор среди ученых нет единого мнения с теоретической точки зрения относительно статуса межсистемных и
межотраслевых единиц, в этой связи лексикографическое описание отдельных юридических терминов характеризуется отсутствием единообразия. Вышеуказанные теоретические проблемы негативно влияют на качество законотворческой практики, затрудняют толкование правовых норм.
В современных исследованиях термин обсуждается «преимущественно как когнитивная структура, как оперативная единица мышления, хранящая и передающая научно -профессиональную информацию» [2, с. 3]. Полагаем, что такого рода подход может быть применён и к юридическим терминам. Язык права как когнитивно-концептуальный континуум отражает исторический процесс накопления и осмысления знаний в сфере нормативного регулирования общественных отношений. В наиболее собранном виде правовое значение содержится в системе лексемных обозначений нормативно-правовых понятий, то есть, в терминологии. Особенности формирования семантической структуры юридического термина определены не только необходимостью номинации правового феномена, но и потребностью обеспечения эффективной правового общения. В связи с этим специфика семантической структуры юридического термина определяется наличием в ней смысловых компонентов, сознательно устанавливаемых законодателем и фиксируемых в нормативных правовых актах в виде дефиниций.
Известно, что одним из важнейших требований к юридическому термину считается его однозначность. Однако, в отличие от термина точных наук (например, «логарифм»), который демонстрирует однозначное соотношение формы и содержания, юридический термин в значительной степени подвержен влиянию
экстралингвистических факторов: он призван номинировать процессы и явления, как коммуникативно так и когнитивно значимые на данном этапе функционирования правовой системы государства. С этим, возможность развития новых значений у юридических терминов гораздо выше, чем у терминов точных наук.
Вместе с тем, требование однозначности правового термина не всегда выдерживается в силу проявления спонтанных механизмов развития естественного языка. Язык - система подвижная, развивающаяся. «В языке, как и вообще в природе, все живет, все движется, все изменяется. Спокойствие, остановка, застой - явление кажущееся, это частный случай движения при условии минимальных изменений» [5]. При этом асимметричная свойственность структуры знаков, на которые указывал С.О. Карцевский, выступает залогом становлении лингвистической системы: обозначающее стремится обладать иными функциями, нежели его собственная; обозначаемое стремится к тому, чтобы выразить себя иными средствами, нежели его собственный знак [14, с. 85-93], что приводит в конечном счете к парадигматическим изменениям в системе языка.
Становится ясным, что язык права как язык для специальных назначений, с одной стороны, противопоставлен естественному языку в силу своих функциональных особенностей, с другой стороны, «потребности правовой логики в юридических текстах реализуются на основе логики естественного языка, обусловленной необходимостью обслуживания потребностей обыденной коммуникации» [10, с. 11]. В связи с этим изменчивость интерпретации, которая является «сущностным свойством естественного языка» [8, с. 365], становится допустимой и необходимой и в правовом языке. Значит, там, где многозначность интерпретации считается нежелательным явлением, возникает наибольшая потребность в изучении механизмов ее возникновения и преодоления, осмыслении ее роли и функций.
Суммируя подходы ученых к различению полисемии и омонимии, следует подчеркнуть, что большинство исследователей исходят от определения омонимов как единиц, совпадающих по форме, но различающихся по значению. Так, например, А.А. Реформатский даёт определение омонимам как «разным словам, имеющим одинаковый звуковой состав» [19, с. 48]. В свою очередь, полисемия традиционно определяется как наличие у слова двух и более значений.
В то же время критерии установления границ между омонимией и
полисемией могут быть разными и зависят от понимания природы этих явлений. Известным соображением является отрицание полисемии как таковой (А.А. Потебня, Л.В. Щерба) в пользу признания омонимичности единиц языка, идентичных по форме, но различных по значению. Как предполагал учёный лингвист Л.В. Щерба, мы
имеем всегда «столько слов, сколько данное фонетическое слово имеет значений» [23].
Такие учёные как В.И. Абаев, О.Н. Трубачев, В.Н. Сидоров следуют историко-этимологическому подходу к вопросу дифференциации омонимии и полисемии. В.И. Абаев называет полисемию «интереснейшим явлением в плане проблемы языка и мышления», а омонимию - «игрой случая» [1, с. 40] и проводит между этими феноменами определённую грань, утверждая, что они не имеют ничего общего и в историческом плане легко и точно различаются. Следует отметить разнообразие критериев, предлагаемых учеными в качестве основных для разграничения полисемии и омонимии: совпадения/различия в словоизменительных парадигмах (А.И. Смирницкий, Л.А. Новиков и др.); наличие различных/одинаковых
синонимических и антонимических рядов (Ш. Балли, Н.К. Жученко); фактор регулярности; наличие/отсутствие общего инвариантного значения (Н.В. Перцов) или прототипа (А. Вежбицкая, И.К. Архипов, С.А. Песина); сочетание семантического, словообразовательного и синтагматического критериев [20, с. 32].
Мы считаем, что наиболее результативным остаётся семантико-этимологический метод, учитывающий происхождение совпадающих по официальным признакам слов и
наличие/отсутствие в них общих семантических компонентов, образующих «"цепь" (chain) или "сеть" (network) значений данной языковой единицы» [18, с. 298].
Как термин возможно использовать не только специально созданную для обозначения правового понятия слово (ср. иск, деликт, дознание), но и лексему, относящееся к обычной лексике и используемого в особом значении - функции наименования специального понятия, предмета или явления. При котором одним из спорных является вопрос о лексико-графической дескрипции юридических терминов: считать ли их омонимами по отношению к формально тождественным общеупотребительным словам, независимо от общей этимологии и семантических связей, или признать, что «одно и то же слово в одном и том же значении может иметь разные семантические описания (все в одинаковой мере правильные), служащие разным целям?» [22, с. 56].
Существование смысловых компонентов в семантической структуре термина правового текста, намеренно устанавливаемых
законодателем, приводит к противопоставлению правовых терминов общей распространённой лексике. Вместе с тем, это не дает оснований рассматривать все неоднозначные юридические термины как исключительно омонимичные структуры. На наш взгляд, необходим разграниченный подход, учитывающий этимологические связи и степень близости/расхождения значений в синхронии. Полагаем, что аналогичный подход позволит более точно определить статус межсистемных и
межотраслевых единиц, функционирующих в языке права.
Библиографический список
1.Абаев В.И. О подаче омонимов в словаре // Вопросы языкознания. 1956. № 3. С. 31-43.
2. Апалько И. Ю. Когнитивные, семиотические и прагматические основания формирования предметной области «защита информации»: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Ростов-н/Д., 2013.
4. Апресян Ю.Д. Избр. тр. Т. 1. Лексическая семантика (синонимические средства языка). 2-е изд., испр., доп. М., 1975.
5. Бодуэн де Куртенэ А. Избр. тр. по общему языкознанию. Т. 2. М., 1963.
6. Виноградов В.В. Об омонимии в русской лексикографической традиции // Виноградов В.В. Избр. тр.. Лексикология и лексикография. М., 1977.
7. Володина М.Н. Когнитивно-информационная природа термина (на материале терминологии средств массовой информации). М., 2000.
8. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998.
9. Голев Н.Д. Научные и правовые термины в аспекте стихийного функционировании языка: соображения для дискуссии. URL: http ://konference. siberiaexpert. com/publ/konferencija_2012/doklad_s_obsuzhdeniem _na_sajte/golev_n_d_nauchnye_i_pravovye_terminy_ v_aspekte_stikhijnogo_funkcionirovanii_jazyka_soob razhenija_dlja_diskussii/5-1-0-129 (дата обращения: 23.08.2014).
10. Голев Н.Д. Юридический аспект языка в лингвистическом освещении // Юрислингвистика-1. Проблемы и перспективы. Барнаул, 1999. С. 1158. show_article (дата обращения: 23.08.2014).
11. Зализняк А. А. Многозначность в языке и способы ее представления. М., 2006.
12. Зимовая М. В. Многозначимость в терминологии: Дис. ... канд. филол. наук. Орел, 2010.
13. Ивина Л.В. Лингво-когнитивные основы анализа отраслевых терминосистем (на примере англоязычной терминологии венчурного финансирования). М., 2003.
14. Карцевский С.О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // Звегинцев В.А. История языкознания Х1Х-ХХ вв. в очерках и извлечениях. 3-е изд. Ч. 2. М., 1965. С. 85-93.
15. Курасова Е.В. Семантические неологизмы общественно-политической сферы в русском языке новейшего периода: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2006.
16. Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл о Текст». Ч. 1. Семантика, синтаксис. М., 1974.
17. Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. М., 2004.
18. Рахилина Е.В. Когнитивная семантика: история, персоналии, идеи, результаты // Семиотика и информатика. Вып. 36. 1998. С. 274323.
19. Реформатский А. А. Введение в языковедение. М., 1996.
20. Рыженкова Т.В. Специфика процесса транстерминологизации в отраслевой терминосистеме: На материале русской и английской терминологии правоведения: Дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2001.
21. Старостина С.В. Сопоставительный анализ лексических и терминологических единиц по теории кооперации: На материале английского и русского языков: Дис. ... канд. филол. наук. М., 2004.
22. Филлмор Ч. Дж. Об организации семантической информации в словаре // Новое в зарубежной лингвистике / Под ред. Т.С. Зевахиной, Б.Ю. Городецкого. Вып. 14: Проблемы и методы лексикографии. М., 1983.
23. Щерба Л.В. Избр. работы по языкознанию и фонетике: В 2 т. / Отв. ред. М.И. Матусевич. Л., 1958. Т. 1.
