CC BY-NC-ND
113
ОКРУЖНЫЕ НАРОДНЫЕ СУДЫ В СУДЕБНОЙ СИСТЕМЕ РСФСР (ФЕВРАЛЬ-НОЯБРЬ 1918 г.)
И.А. Коссов
Статья посвящена одному из этапов функционирования советской судебной системы - деятельности окружных народных судов в феврале-ноябре 1918 г. Автор рассматривает предпосылки возникновения данного звена судебной системы, анализирует порядок формирования и структуру судов, процедуру принятия ими решений. В работе предпринимается попытка выявить причины ликвидации окружных народных судов, а также определить то влияние, которое окружные суды оказали на советскую судебную систему в целом.
Ключевые слова: окружные народные суды, судебная система, принцип разделения подсудности, декреты о суде, процедура принятия судебных решений, единый народный суд.
дов в системе первых органов советского правосудия исследовано мало. Действительно, период существования этих судов крайне невелик и насчитывает всего несколько месяцев - с февраля по ноябрь 1918 г. Окружные суды стали частью судебной системы, при формировании которой была предпринята попытка создать в новой России именно органы правосудия, а не структуры, полностью подчинявшиеся исполнительной власти. Заложенный в основу их деятельности принцип разделения подсудности уголовных и гражданских дел между различными видами судов продолжает действовать до сих пор. Окружные суды стали также своеобразным продуктом того недолгого времени, когда господство осуществления государственной власти в Советской России еще не принадлежало исключительно большевикам. Поэтому можно сказать, что суды явились своеобразным зеркалом, отразившим
© Коссов И.А., 2009
Недолгое функционирование окружных народных су-
многочисленные и глубокие противоречия, существовавшие в политических взглядах большевиков и левых эсеров и в итоге переродившиеся в их непримиримую вражду.
Принятый в феврале 1918 г. декрет ВЦИК «О суде» № 2 провозгласил создание в РСФСР новых судебных учреждений -окружных народных судов.
Декрет «О суде» № 1, определив подсудность лишь ряда уголовных и гражданских дел, оставлял открытым вопрос о судопроизводстве по всем прочим делам, оказавшимся неподсудными ни местным судам, ни революционным трибуналам.
Принятию этого декрета Совнаркомом предшествовала упорная борьба между представителями двух находившихся в то время у руля государства партий - большевиков и левых эсеров, имевших разное видение перспектив новой судебной системы. В отличие от большевиков, являвшихся приверженцами идеи единого народного суда (рассматривавшего в качестве первой инстанции все без исключения уголовные и гражданские дела), левые эсеры - сторонники сохранения рожденных судебной реформой 1864 г. лучших традиций российского правосудия - стремились сохранить в новом государстве аналог существовавшего до революции принципа разделения подсудности на мировую и общую. Как писал впоследствии Д.И. Курский, «декрет ... явно отразил на себе борьбу двух течений в тогдашнем Наркомюсте. Одно ... стояло за создание с первых же шагов единого народного суда и внесло проект декрета (впоследствии существенно измененный. - И. К.), в котором для решения судебных дел ... предполагалось учредить местные рабочие и крестьянские революционные суды. Другое течение, представляемое главным образом левыми социалистами-революционерами, стояло за сохранение прежнего деления дел на "мировую" и "общую" подсудность, по-видимому, не решаясь вверить местному суду сложные гражданские и крупные уголовные дела»1. Однако было бы серьезной ошибкой считать, что левые эсеры являлись сторонниками полного копирования прежних судебных устоев. Прекрасно понимая, что существовавшая до октября 1917 г. судебная система изрядно обветшала и перестала соответствовать потребностям общества («новое, освобожденное народное сознание не может мириться с устарелыми формами отправления правосудия»)2, они все же не выступали за «окончательный и бесповоротный» слом всего существовавшего ранее. Их идея заключалась не в «полном разрушении всего судебного здания и создании взамен него судебной системы, не имеющей аналогов в современном обществе, а лишь в демонтаже отдельных структур (упразднении Сената, судебных палат и т. п.), серьезной реформе материального права»3.
Следует заметить, что в первом декрете ни одной из сторон так и не удалось в полной мере воплотить в жизнь собственную концепцию новой судебной системы. Но провозглашенная судебная модель больше походила на ту, к которой стремились левые эсеры: местные суды все же олицетворяли «мировую» подсудность, а остававшаяся пока не заполненной ниша, заполнить которую предполагалось дополнительным судебным органом для рассмотрения дел, превышавших подсудность местных судов, олицетворяла подсудность «общую». Эту ниша заполнилась в феврале 1918 г., когда декретом «О суде» № 2 было объявлено о создании окружных народных судов.
Принятие второго декрета о суде снова проходило в острых дискуссиях большевиков и левых эсеров. Не принимая идею единого народного суда, левые эсеры, в отличие от большевиков, всячески стремились к созданию в судебной системе судов высшей подсудности. Категорически не соглашаясь с утверждением большевиков о скором снижении уровня преступности до «единичных эксцессов», представители эсеров видели острую необходимость в окружных судах как в судебном звене для рассмотрения самых сложных категорий дел, например о посягательствах на человеческую жизнь, о поджогах, разбоях и грабежах с насилием, о взрывах, потоплениях, о похищении имущества шайкой, о вооруженных кражах. Идея двухзвенной судебной системы не принадлежала изначально левым эсерам. Проект судебной системы, состоявшей из двух видов судов - местного и окружного, при отсутствии рассматривающих дела по первой инстанции вышестоящих судебных звеньев появился еще при Временном правительстве и одобрялся практически всеми направлениями «правовой социалистической мысли»4.
В декрете «О суде» № 2 эсерам частично удалось отстоять свою позицию. Представители большевиков, вновь попытавшиеся окончательно узаконить единый народный суд, были вынуждены под давлением левоэсеровского руководства Наркомата юстиции отступить. Для рассмотрения дел, превышавших подсудность местного народного суда, декретом были образованы окружные народные суды.
Формирование окружных судов находилось в ведении Советов. Местными Советами избирались по округам члены этих судов. Ими же определялся количественный состав судов, который мог в любое время как увеличиваться, так и уменьшаться. Право отзыва членов окружного суда также принадлежало местному Совету. Судебные округа, в которых предполагалось создавать эти суды, согласно декрету соответствовали дореволюционным, но по согла-
шению между Советами их территория могла изменяться в сторону увеличения или сокращения.
Окружной суд состоял из уголовных и гражданских отделений, количество которых устанавливалось общим собранием членов суда. Каждое отделение состояло из председательствующего и не менее чем двух постоянных членов. Члены суда избирали из своего состава и отзывали председателя суда, председателей отделений.
Вызывает определенный интерес процедура принятия судебных решений. В этой сфере окружному суду изначально была свойственна коллегиальность. Все решения в рамках досудебной подготовки дел принимались в составе не менее трех постоянных членов суда. Решение дел по существу проходило в гражданских отделениях в составе трех постоянных членов суда и четырех народных заседателей, а в уголовных - в составе двенадцати очередных заседателей и двух запасных под председательством одного из постоянных членов суда. Общие списки народных заседателей составлялись губернскими и городскими Советами на основании списков кандидатов, представлявшихся местными районными и волостными Советами. Список заседателей на каждую судебную сессию составлялся исполкомом Совета путем жеребьевки.
Организация, структура и состав окружного народного суда чем-то напоминали дореволюционные окружные суды: территория новых судебных округов соответствовала их прежней территории; окружные народные суды состояли из председателя и членов суда; в их структуру также входили уголовные и гражданские отделения; судопроизводство в окружных народных судах предписывалось вести по правилам Судебных уставов 1864 г. постольку, поскольку они не были отменены декретами ЦИК и «не противоречили правосознанию трудящихся классов» (в последнем случае суд должен был указать мотивы отмены устарелых или буржуазных законов), были созданы следственные комиссии для проведения предварительного следствия, напоминавшие институт судебных следователей, действовавших при прежних окружных судах, и т. п.
Имел определенное сходство с судом присяжных и процесс уголовного судопроизводства в окружных судах: он осуществлялся с участием двенадцати народных заседателей и двух запасных, судебное следствие проводилось при участии обвинения и защиты, разбирательство дел велось на основе широкой состязательности сторон; отсутствовал апелляционный порядок обжалования приговора, а предоставлялась лишь право кассации.
Однако имелись и существенные отличия новых судов от дореволюционных судов присяжных. Во-первых, они касались роли заседателей. Правомочия народных заседателей в новых окружных
судах стали значительно шире, чем прежних присяжных заседателей. В отличие от последних, народные заседатели не только решали вопрос о виновности или невиновности подсудимого, но устанавливали факт преступления и определяли меру наказания. Причем народные заседатели наделялись правом по собственному убеждению уменьшать установленное законом наказание, вплоть до условной меры или полного освобождения осужденного от наказания. Во-вторых, менялась функция председательствующего в судебном заседании. В окружном народном суде он не обладал правом назначения наказания, а лишь давал заключение о предусмотренных законом мерах наказания. Декретом было отменено заключительное слово председательствующего, вводилось его право участвовать в совещании народных заседателей с правом совещательного голоса. Председательствующий мог быть отведен народными заседателями на любой стадии судебного процесса (однако декрет ничего не говорил о правовых последствиях такого отвода и о порядке дальнейшего рассмотрении дела).
Отношение к окружным народным судам ряда представителей большевиков - членов коллегии Наркомата юстиции (в частности, П.И. Стучки) было отрицательным. Видя в них навязанный левыми эсерами неминуемый возврат к элементам прежней судебной системы, большевики, как уже отмечалось, стремились избежать разделения подсудности. Однако, не сумев противостоять левым эсерам во главе с Наркомом юстиции И.З. Штейнбергом, некоторые большевики все же были вынуждены на время смириться с введением двухзвенной судебной системы и даже признать ее в какой-то мере полезной. Как говорил Д.И. Курский, «система двух судов - местного и окружного - является ... временной. Окружные суды в течение переходного времени должны служить следующему назначению: ... разгрузить народный суд от тех дел, которые возникли до упразднения старых судов... , и тем самым помочь местному суду сосредоточить свою деятельность на текущих многочисленных делах временно сокращенной подсудности. С укреплением местного суда ... должна быть проведена в жизнь система единого народного суда»5. Однако соглашательская позиция Курского и других большевиков не всегда находила понимание на местах. В тех губерниях, где большевики не обладали преимуществом в Советах, как правило, не возникало проблем с созданием новых судов. В регионах же с преимуществом в этих органах власти большевиков и им сочувствующих исполнение декрета нередко откровенно саботировалось.
3 марта 1918 г. нарком юстиции И.З. Штейнберг, обеспокоенный невыполнением декрета, направил Советам циркуляр, в кото-
ром предлагал «безотлагательно провести в жизнь» положения декрета, незамедлительно организовать выборы членов окружных судов, составить списки народных заседателей, установить очередность их явки на сессию и, «не ожидая утверждения избранных лиц, принять меры к скорейшему открытию окружных судов». Однако ситуация в «проблемных» губерниях менялась мало. И уже после ухода из Наркомюста левых эсеров большевики, ставшие полноправными хозяевами Наркомата, также пытались добиться выполнения норм декрета. Сложно до конца понять логику большевиков; вполне возможно, что члены коллегии (в частности, Д.И. Курский, П.И. Красиков) действительно видели в окружных судах временный выход из сложившегося «судебного вакуума». В то же время требование большевиков исполнить предписания декрета могло быть и следствием недовольства царившей на местах анархией и стремлением добиться неукоснительного выполнения местными органами всех принимаемых центральной властью решений.
В мае-июне 1918 г. проблеме создания и деятельности окружных судов были посвящены три заседания коллегии Наркомюста. В июне-июле процесс формирования и функционирования окружных судов, пусть с определенными сложностями, но пока продолжался. Об этом свидетельствуют протоколы заседаний коллегии Наркомюста. Так, на заседании коллегии 25 июня П.И. Стучке поручалось разработать проект инструкции о деятельности местных и окружных судов6, 27 июня коллегия приняла решение «о передаче всех неоконченных дел ликвидированных московских судебных установлений в Московский окружной народный суд»7).
13 июля 1918 г. СНК «в развитие и дополнение» предыдущих декретов о суде утвердил декрет «О суде» № 38, в котором еще раз было подтверждено право на существование окружных народных судов. Определяя подсудность уголовных и гражданских дел, подписанный В.И. Лениным декрет относил к ведению окружных судов дела о посягательствах на человеческую жизнь, изнасиловании, разбое, бандитизме, подделке денежных знаков. Дела о взяточничестве и спекуляции, в соответствии со ст. 2 декрета, подлежали изъятию из ведения революционных трибуналов и передаче в окружные суды «всюду, где таковые учреждены». Что касается гражданских дел, то нормы декрета несколько изменяли распределение исков между окружными и местными судами. Частично менялся и порядок судопроизводства по гражданским делам. Декрет уменьшил количественный состав постоянных членов суда, участвовавших в рассмотрении гражданских дел, с трех до одного, при этом не изменяя количества заседателей. С одной стороны, произошла определенная унификация состава постоянных судей при рассмот-
рении уголовных и гражданских дел, с другой - оценивая кадровый состав постоянных членов окружного суда (а он был сформирован преимущественно из юристов старой школы), можно представить подобное сокращение состава суда как удаление из судебного процесса двух судей-профессионалов.
Менялся в сторону централизации и порядок кассационного производства. Провозглашенной декретом «О суде» № 2 двухступенчатой системе кассационных инстанций, состоявшей из областных народных судов и Верховного судебного контроля, так и не суждено было воплотиться в жизнь. Для рассмотрения кассационных жалоб на приговоры и решения окружных народных судов с 1 августа 1918 г. в Москве временно учреждался Кассационный суд, в структуру которого входили два отделения - гражданское и уголовное.
Но уже 4 сентября коллегия Наркомюста, заслушав нового наркома Д.И. Курского, приняла решение о введении в РСФСР с 1 января 1919 г. единого народного суда и закрытии к этому времени всех окружных народных судов9. Принятое в ноябре 1918 г. Положение «О народном суде РСФСР» уже не упоминало окружные народные суды в качестве составной части судебной системы республики. Первой и основной судебной инстанцией становились народные суды, второй - кассационной - создававшиеся в спешном порядке Губернские советы народных судей. «К организации единого для губернии кассационного суда необходимо приступить немедленно... - требовал в разосланной по губерниям Инструкции нарком Д.И. Курский. - Для избрания председателя, заместителя и членов совета народных судей созвать не позднее 15 января 1919 года губернский съезд народных судей»10.
Провозглашение единого народного суда было закреплено в 1919 г. в Программе РКП(б): «Создав единый народный суд взамен бесконечного ряда прежних судов различного устройства, со множеством инстанций, советская власть упростила устройство суда, сделав его абсолютно доступным для населения и устранив всякую волокиту в ведении дел»11.
С ноября 1918 г. начался полномасштабный процесс ликвидации окружных судов. И с их упразднением вновь возникла проблема с подсудностью самых сложных уголовных дел, отнесенных декретом «О суде» № 3 к ведению окружных судов. Официально эти дела подлежали теперь рассмотрению народными судами, но фактически доверены им не были и, вопреки требованиям Положения о народном суде, как правило, передавались в революционные трибуналы. Судебный порядок рассмотрения таких дел практически отсутствовал вплоть до 1922 г.
Чем же объясняли большевики столь поспешную ликвидацию окружных народных судов? Во-первых, по их мнению, окружные суды, будучи оторванными от местных условий, не могли правильно осуществлять правосудие. Еще одной причиной ликвидации судов стало якобы отрицательное отношение к ним «трудящихся классов», правосознанию которых, с точки зрения большевиков, соответствовал лишь единый народный суд. Однако следует отметить, что в тех губерниях, где окружные суды были созданы и функционировали, не отмечалось особой неприязни к ним со стороны большинства населения. Напротив, судебные процессы отличались грамотностью, профессионализмом, обоснованностью и высоким уровнем выносившихся решений. Можно предположить, что негативное отношение к окружным судам могло присутствовать в тех местностях, где они в силу различных причин так и не были созданы12.
Итоги деятельности окружных судов нашли отражение в отчете отдела судоустройства Наркомюста за 1918 г. В нем говорилось, что процесс судопроизводства в окружных судах отличался излишней громоздкостью и неудобством13. Думается, что такая оценка была сделана во многом потому, что в основу судопроизводства в этих судах были заложены нормы Судебных уставов 1864 г. А судебный процесс, основанный преимущественно на буржуазных нормах, не находил поддержки у большевиков, стремившихся как можно быстрее и навсегда уйти от использования старого права.
Одной из ключевых причин ликвидации окружных судов видится и кадровая проблема. Являясь сторонниками преемственности судейских кадров, эсеры считали, что для советского судьи «очень желательна юридическая и судебно-практическая подготовка». Эту необходимость ярко пояснил А. Шрейдер: «Теперь она (подготовка. - И. К.) нужна даже больше, чем раньше. У нас нет сейчас томов законов, по которым старый судья катился, как по рельсам. Теперь нужно судье самому создавать эти неписаные законы, самому отыскивать уже созданное - в кипе новоизданных распоряжений, декретов, законов, постановлений; наконец, самому отменять старые, устаревшие, непригодные законы. Для такой обширной работы необходимо умение разбираться в законодательном материале; юридические познания необыкновенно ценны»14. Нормы декрета «О суде» № 2 позволяли «прежним деятелям суда всех инстанций и наименований» быть избранными в новые судебные и следственные учреждения. Воспользовавшись этим, многие Советы стремились формировать окружные суды преимущественно из квалифицированных специалистов, имевших не только соответствующее образование, но и необходимый опыт судебной
работы15. Поэтому вполне естественным выглядело стремление ряда судей, воспитанных на высоких принципах дореволюционного российского права, осуществлять правосудие по всем правилам, а не подменять право «революционной совестью» и «революционным правосознанием».
Такое положение дел в кадровой сфере не находило понимания и поддержки большевиков. В отчете отмечалось, что «в большинстве случаев так называемые специалисты могли действовать только в духе буржуазного права, ...не могли выйти из узких рамок старого материального и процессуального права и всячески противились вынесению приговоров и решений, основанных на декретах советской власти и социалистическом правосознании»16. Но как ни пытались большевики лишить юристов-профессионалов возможности участвовать в работе судебных учреждений, сделать этого не удалось. Уже в скором времени объективная необходимость заставила большевистских руководителей дать другую оценку их места и роли в органах советского правосудия17.
Однако и единому народному суду было отмерено недолгое существование. Сложившаяся за несколько лет практика его функционирования продемонстрировала крайне низкую эффективность этой большевистской задумки. В ходе реформы 1922 г. пришлось вновь вернуться к многозвенной судебной системе.
Примечания
1 Курский Д. Основы революционного суда // Материалы НКЮ. 1918. Вып. 2. С. 58
2 Шрейдер А. Народный суд. М., 1918. С. 5
3 Там же. С. 23
4 См. подробнее: Малянтович П.Н. Революция и правосудие. М., 1918.
5 Курский Д.И. Избранные речи и статьи. М., 1947. С. 20
6 Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 353. Оп. 2. Д. 4. Л. 72.
7 Там же. Л. 73
8 Собрание узаконений РСФСР. 1918. № 52. Ст. 589.
9 ГАРФ. Ф. 353. Оп. 2. Д. 4. Л. 109.
10 Там же.
11 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1970. Т. 2. С. 47.
12 ГАРФ. Ф. 353. Оп. 2. Д. 4. Л. 86.
13 Материалы НКЮ. Вып. 6. М., 1918. С. 18.
14 Шрейдер А. Указ. соч. С. 15.
15 Материалы НКЮ. Вып. 6. М., 1918. С. 18.
16 Там же. С. 19.
17 Например, в мае 1920 г. Совнарком издал постановление, которое «в целях надлежащего использования юристов-практиков» требовало «произвести повсеместную регистрацию лиц, независимо от возраста и пола, с высшим юридическим образованием, работавших ранее по судебному, военно-судебному ведомству и адвокатуре», которые «могут быть в интересах судебного дела определены на работу в подведомственных Народному комиссариату юстиции учреждениях или других учреждениях, нуждающихся в юристах-практиках» (См. подробнее: ЕСЮ. 1922. № 22-23).
