CC BY
150
УДК 81'373.72
ББК 81.033
Б 27
Басенко И. М.
Окказионально преобразованные фразеологические единицы как отражение особенностей художественного текста в английском и русском языках
(Рецензирована)
Аннотация:
Статья посвящена вопросам окказионального использования ФЕ на материале английского и русского языков. Предметом исследования являются преобразования, которым подвергаются ФЕ в английских художественных текстах и их переводах на русский язык, систематика окказиональных изменений ФЕ и различных комбинаций таких приемов, объектом - окказионально преобразованные фразеологизмы с точки зрения особенностей их функционирования в тексте и контексте. Особенность работы состоит в типизации текстообразующих функций окказионально преобразованных фразеологизмов в английском и русском языках.
Ключевые слова:
Окказиональные фразеологизмы, художественный текст, английский текст, русский язык, система, норма.
Basenko I.M.
Occasionally transformed idioms as reflection of features of the artistic text in English and Russian languages
Abstract:
The paper is devoted to questions of occasional use of idioms basing on a material of English and Russian languages. A subject of research is transformation to which idioms are subjected in the English artistic texts and in their translations to Russian, systematization of occasional changes of idioms and various combinations of such forms. An object is the occasionally transformed stable phrases in terms of features of their functioning in the text and in the context. This study is focused on typification of text forming functions of the occasionally transformed idioms in English and Russian languages.
Key words:
Occasional phrases, the artistic text, the English text, Russian, system, norm.
Язык - это естественная система, в которой, в отличие от других естественных систем, есть большие потенциальные возможности, способные проявляться в реальной, в том числе в художественной речи. Исследование потенций языковой системы интересно в двух аспектах: во-первых, наблюдения над реализацией потенций языковой системы позволяют лучше понять само устройство системы, во-вторых, очевиден факт, что потенции языка чаще всего проявляют себя в художественной литературе, создаваемой наиболее творческими носителями языка, остро чувствующими языковые потенции, и поэтому анализ реализации языковых потенций может рассматриваться как важная черта идиостиля писателя. Имеем в виду, что, к примеру, «создавая собственную ФЕ, писатель в наилучшем для себя виде эксплицирует необходимую ему мысль» [1: 182].
Исследователи фразеологии различных языков отмечают, что в процессе функционирования в речи ФЕ часто подвергаются различным преобразованиям. Эти трансформации всегда целенаправленны и осуществляются с определенным коммуникативным и стилистическим заданием. Ш. Балли писал: «Если ученый или инженер изменяют язык для того, чтобы «обезличить» его и сделать более логичным,
рассудочным, то писатель преобразует его, чтобы сделать пригодным для выражения сугубо индивидуальной мысли, т.е. эффективного и эстетического содержания» [2: 280].
С целью сообщения ФЕ дополнительной экспрессии, создания определенной эмоциональной окраски в распоряжении писателя имеется целый ряд приемов окказионального изменения ФЕ. Отличительной особенностью преобразованных ФЕ по сравнению с исходными, справедливо отмечает Н.Л. Шадрин, является единичность употребления [3: 32], единичность наполнения преобразовательной модели. Язык каждого большого художника при всей его яркой индивидуальности отражает общие процессы развития литературного языка: «Язык писателя..., во-первых, обобщен, построен на отобранном им, существенном для языка, материале, освобожден от случайного и наносного; во-вторых, дает образцы многогранной живой речи и, наконец, эстетизирован, т.е. дан в плане оценки примененных писателем слов и оборотов.» [4: 257].
Индивидуальное у писателя осуществляется в пределах стилистических традиций языка. Но каждый талантливый художник выступает и как новатор, прокладывающий дальнейшие пути развития языка художественной литературы. «Писатель - носитель и творец национальной культуры речи. Пользуясь общенародным языком своего времени, он отбирает, комбинирует и, в соответствии со своим творческим замыслом, объединяет разные средства словарного состава и грамматического строя своего родного языка» [5: 5]. Одним из многих и плодотворных приемов, применяемых при этом, является обновление языковых единиц, окказиональное их употребление. Однако при частом употреблении инновации из индивидуальных превращаются в типичные явления и получают право гражданства в стилистике литературного языка [6: 28]. Критерием для определения индивидуального в языке художника в таких случаях служит его своеобразие по отношению к стилистической манере письма других писателей-современников.
Индивидуальное в стилистическом приеме, таким образом, следует рассматривать не как нарушение общего, закономерного в языке, а как своеобразное проявление авторских особенностей стилистического приема на фоне категории общего. Индивидуальное не является нарушением стилистической нормы, оно нормативно в том смысле, что подчинено определенным закономерностям, системе. Под стилистической нормой понимаются «те установившиеся в данный период его развития в литературном языке морфологические, синтаксические и стилистические правила употребления, нарушение которых ощущается не как ошибка, а как результат проявления индивидуально осознанных отклонений» [7: 181].
Отношения, возникающие между узуальным и окказиональным употреблением единицы языка, непосредственно связаны с отношениями, существующими между нормой и системой. «Вопрос об окказиональности и окказионализмах стоит на перекрестке вопросов о норме и системе, об актуальности (реальности) и потенциальности» [8: 245]. Окказиональные преобразования ФЕ представляют собой реализацию возможностей, потенциально заложенных в системе.
Все приемы нестандартного употребления применяются для придания фразеологизмам большей выразительности [9: 9], следовательно, они относятся к речевым стилистическим средствам. Уровень эффективности этих средств находится в прямой зависимости от степени отступления от нормы: он тем выше, чем значительнее нарушение нормативных условий реализации фразеологизма [10: 261]. Разумеется, отступление от нормы должно в каждом случае соответствовать той задаче, которую ставит перед собой писатель, ибо он, по словам В.В. Виноградова, «обязан внутренне, эстетически оправдать свои речевые новшества, свои нарушения общей национально-языковой нормы» [11: 184].
Хотя преобразования по самой своей природе сугубо индивидуальны, материалом для них служат обороты, которые в данном языковом коллективе являются общепринятыми; поэтому получатель речи, воспринимая видоизмененное выражение, соотносит его с закрепленной в языке нормой и семантикой исходной ФЕ. Это дает основание рассматривать фразеологизм как микрочастицу языковой системы, реализация
которой в речи может сопровождаться различными отклонениями от узуса. Фразеологизм и его употребление противопоставляются, следовательно, как система и процесс, что отвечает действительному соотношению, существующему между языком и речью: общеизвестно, что язык проявляется в многочисленных речевых актах, использующих заложенные в нем возможности в виде бесконечного количества разнообразных модификаций, основа же языка, его система и структура, при этом не изменяется, ибо она инвариантна.
Единица фразеологии может употребляться в речи как в своем обычном виде и значении (реализуя тем самым в полной мере присущее ей свойство воспроизводимости), так и с различными отклонениями от языкового стандарта. В первом случае она выступает одновременно и как элемент языка, и как элемент речи, во втором - только как элемент речевого общения, опирающийся, правда, на свою языковую первооснову. Поэтому окказиональные преобразования необходимо рассматривать с двух сторон: с точки зрения системы и с точки зрения процесса (или реализации системы).
С точки зрения языковой системы индивидуальные видоизменения являются отступлениями от нормы, в то время как с точки зрения речевого процесса нет никаких оснований утверждать, что они нарушают норму, ибо их возможность предопределяется специфическими свойствами ФЕ. Вот почему можно согласиться с А.И. Молотковым, что «само понятие нормы для фразеологизма следует рассматривать в двух планах: в плане языка и в плане речи, так как в последнем случае допустимы индивидуально-авторские преобразования фразеологизма в тех или иных авторских целях» [12: 20]. Все отклонения от языковой нормы употребления ФЕ можно квалифицировать либо как преднамеренные, фигурирующие в качестве сознательно осуществляемых индивидуально-авторских преобразований, либо как непреднамеренные, объясняющиеся недостаточным знанием языковых норм говорящим или пишущим или его небрежностью. Осуществление преднамеренных отклонений ограничивается теми пределами, за которыми начинается возникновение алогизмов, «когда фразеологизмы как единицы языка становятся непонятными носителям языка» [13: 100]. Правомерность разграничения преднамеренных и непреднамеренных отступлений от языковой нормы при употреблении ФЕ подтверждается следующим обстоятельством: в то время как всякое индивидуальноавторское преобразование представляет собой отступление от языковой нормы, обратное заключение было бы неверным, поскольку не всякое отступление от языковой нормы является преобразованием.
Изучение отклонений от языковой нормы вызывает большой теоретический и практический интерес не только потому, что вскрывает внутренний механизм ФЕ в речи, но и потому, что отклонения ярче оттеняют заложенные в языке потенции и, следовательно, важны для его более глубокого познания. «Подобно тому как норма отчетливее всего выявляется из случаев отступлений от нее, явления окказиональные позволяют полнее характеризовать языковой узус и очертить границы нормы» [14: 73].
Как следует из всего сказанного, видоизменение ФЕ в речи является не аномалией, а вполне допустимым и закономерным способом их употребления, когда «текст - это связная последовательность вербальных (языковых) сигналов коммуникативного взаимодействия» [15: 16].
Примечания:
1. Ковалева Н.А. Синтагматика языковых и окказиональных фразеологических единиц (на
материале эпистолярий А.П.Чехова) // Структура и семантика художественного текста: доклады VII-й Междунар. конф. М., 1999. С. 181-186.
2. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961. 394 с.
3. Шадрин Н. Л. Отношение окказиональных преобразований фразеологических единиц к
норме языка и речи // Вопросы германской филологии. Л., 1973. С. 32-36.
4. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы. М., 1966. 386 с.
5. Виноградов В.В. Язык художественного произведения // Вопросы языкознания. 1954. №
5. С. 2-19.
6. Galperin I.R. Stylistics. M., 1970. 319 p.
7. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М., 1958. 459 с.
8. Ханпира Э. Окказиональные элементы в современной речи // Стилистические исследования. М., 1972. С. 245-314.
9. Кунин А.В. Фразеологические единицы и контекст // Иностранные языки в школе. 1971.
№ 5. С. 2-15.
10. Чернышева И.И. Текстообразующие потенции фразеологических единиц (на материале немецкой фразеологии) // Сборник научных трудов (МГПИИЯ). Вып. 103. Лингвистика текста. М., 1976. С. 256-263.
11. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959. 654 с.
12. Молотков А.И. Фразеологизмы русского языка принципы их лексикографического описания // Фразеологический словарь русского языка / Войнова Л.А. [и др.]. М., 1967. С.7-23.
13. Молотков А.И. Некоторые особенности употребления фразеологизмов в современном русском языке // Нормы современного русского литературного словоупотребления. М.-Л., 1966. С. 92-100.
14. Гельгардт Р.Р. О стиле литературного произведения (объект и метод) // Вопросы стилистики. М., 1966. С. 68-75.
15. Чернявская В.Е. Текстуальность как когнитивный феномен // Интерпретация. Понимание. Перевод: сб. науч. ст. СПб., 2005. С. 14-25.
References:
1. Kovaleva N.A. Syntagmatics of language and occasional phraseological units (basing on a material of A.P.Chekhov’s epistolary works) // Structure and semantics of the artistic text: reports of the 7th Intern. Conf. M., 1999. P. 181-186.
2. Balli Sh. The French stylistics. M., 1961. 394 pp.
3. Shadrin N.L. The correlation between occasional transformations of phraseological units and norm of language and speech // Questions of the German philology. L., 1973. P. 32-36.
4. Timofeev L.I. Foundations of the theory of the literature. M., 1966. 386 pp.
5. Vinogradov V.V. Language of a work of art // Questions of linguistics. 1954. No. 5. P. 2-19.
6. Galperin I.R. Stylistics. M., 1970. 319 pp.
7. Galperin I.R. Sketches on stylistics of the English language. M., 1958. 459 pp.
8. Khanpira E. Occasional elements in modern speech // Stylistic researches. M., 1972. P. 245314.
9. Kunin A.V. Phraseological units and a context // Foreign languages at school. 1971. No. 5. P. 2-15.
10. Chernysheva 1.1. Text-forming potentiality of phraseological units (basing on a material of German phraseology) // Collection of proceedings. Issue. 103. Linguistics of the text. M., 1976. P.256-263.
11. Vinogradov V.V. About the language of fiction. M., 1959. 654 pp.
12. Molotkov A.I. Phraseological units of Russian: principles of their lexicographic description // Phraseological dictionary of Russian / Voinova L.A. [etc.]. M., 1967. P. 7-23.
13. Molotkov A.I. Some features of the use of phraseological units in modern Russian // Norms of modern Russian literary word usage. M. - L., 1966. P. 92-100.
14. Gelgardt R.R. About style of a literary work (object and a method) // Questions of stylistics. M., 1966. P. 68-75.
15. Chernyavskaya V.E. Textualism as a cognitive phenomenon // Interpretation. Understanding. Translation: Collection of papers. SPb., 2005. P. 14-25.
