CC BY
74
10.2. ОФИЦИАЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД
ПОСТАНОВЛЕНИЙ ЕСПЧ НА НАЦИОНАЛЬНЫЕ ЯЗЫКИ: ТЕНЬ
ВАВИЛОНСКОЙ БАШНИ НАД ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИЕЙ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД
Князев Юрий Владимирович, магистрант. Место учебы: МГУ им. М.В.Ломоносова. Подразделение: Юридический факультет, кафедра международного права. Email: youry.knyazev@yandex.ru
Аннотация
Задачи:
В статье поднимается проблема отсутствия официальных переводов постановлений ЕСПЧ на национальные языки, а также ее влияние на единообразное применение Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В статье анализируется место постановлений ЕСПЧ в разных правопорядках, а также сравниваются подходы ЕСПЧ и Суда ЕС к обеспечению «мультилингвизма» в своей деятельности. Далее предлагаются пути установления содержания правовых позиций ЕСПЧ в отсутствие официального перевода в рамках правоприменительной деятельности в РФ.
Модель:
В статье используется функциональный, формально-юридический методы познания и метод государственно-правового моделирования. При анализе правовых и теоретических источников применен метод сравнительного правоведения.
Выводы:
Отсутствие официальных переводов - это техническая проблема, которая, в свою очередь, зависит от места постановлений ЕСПЧ в правовой системе государства. Отсутствие официального перевода постановлений ЕСПЧ является одним из факторов, мешающих национальным судам применять правовые позиции, поэтому идея создания официальной базы переводов представляется желательной в целях популяризации практики ЕСПЧ.
Оригинальность/ценность: данная статья представляет интерес для специалистов по международному и конституционному праву, занимающихся проблемами имплементации источников международного права в национальные правопорядки.
Ключевые слова: ЕСПЧ, Суд ЕС, официальный перевод.
THE OFFICIAL TRANSLATION OF THE ECHR JUDGMENTS INTO NATIONAL LANGUAGES: THE SHADOW OF THE
TOWER OF BABEL OVER THE EUROPEAN CONVENTION FOR THE PROTECTION OF HUMAN RIGHTS AND FUNDAMENTAL FREEDOMS
Kniazev Yurii Vladimirovich, master student. Place of study: Moscow State University named after M.V. Lomonosov. Department: Faculty of Law, International Law chair. E-mail: youry.knyazev@yandex.ru
Annotation
Goals of article:
The article raises the problem of the absence of official translations of the ECHR judgments into national languages, as well as its impact on the uniform interpretation of the Convention for the Protection of Human Rights and
Fundamental Freedoms. The article analyzes the place of the ECHR judgments in various legal orders, and compares the approaches of the ECHR and the Court of Justice of the EU to ensuring "multilinguism" in their activities. Then there are ways to clarify the contents of the legal findings of the ECHR in the absence of an official translation in the framework of law enforcement activities in the Russian Federation.
Method:
The article uses functional, formal-legal methods of cognition and a method of state-legal modeling. When analyzing legal and theoretical sources, the method of comparative law is applied.
Results of study:
The absence of official translations is a technical problem, which, in turn, depends on the place of the ECHR judgments in the legal system of the state. The absence of an official translation of the ECHR judgments is one of the factors preventing the national courts from applying legal positions, therefore the idea of establishing an official translation base seems desirable in order to popularize the practice of the ECHR.
The originality and practical value: this article is of interest to specialists in international and constitutional law dealing with the problems of the implementation of sources of international law in national order. Keywords: ECHR, ECJ, official translation.
Проблема отсутствия официальных переводов позиций Европейского суда по правам человека (далее -ЕСПЧ) на национальные языки не является одной из важнейших в деятельности ЕСПЧ, однако заслуживает внимания. Будет справедливым утверждать, что в современном международном правосудии установился стандарт транспарентности, то есть, международное правосудие должно быть прозрачным и понятным для всех заинтересованных лиц. Существует два основных механизма перевода правовых позиций международного суда на национальные языки. Первый исходит от самого международного суда, который обеспечивает перевод (как в случае с Судом ЕС). Второй предполагает активность со стороны национальных органов, так как суд не располагает ресурсами для перевода (как в случае с ЕСПЧ).
Однако проблема отсутствия официальных переводов не является сугубо технической и должна быть поставлена шире. Перевод постановлений международных судов зависит от спроса на международное правосудие в конкретном государстве, иными словами, насколько государство готово стать частью международного сообщества и отказаться от консервативных представлений об автономии и суверенитете. Для этого необходимо рассмотреть место постановлений ЕСПЧ в национальных правопорядках и установить зависимость между, с одной стороны, ролью постановлений ЕСПЧ в правовой системе государства, и, с другой стороны, как государство решает проблему перевода постановлений в зависимости от их роли в правовой системе. Было бы несправедливо утверждать, что данная проблема актуальна только для России, так как от ЕСПЧ не исходит инициатива в переводе собственных постановлений, и каждому правопорядку приходится придумывать свои механизмы.
Право как социальный регулятор доводится до сведения участников правоотношений посредством особого юридического языка. Язык юридического взаимодействия также подпадает под действие закона, при этом существуют правила изложения правовых норм, которые защищают от произвольного ограничения прав заинте-
ресованных лиц. Существуют особые правила толкования правовых предписаний, которые функционируют в национальных правопорядках, однако проблемы возникают с имплементацией международных актов, когда дополнительным препятствием выступает языковой барьер.
В международном праве сложился стандарт, в соответствии с которым обвиняемый имеет право на пользование национальным языком, что привело к обособлению группы «лингвистических» прав в международном судопроизводстве. Тенденция такова, что с течением времени право пользоваться понятным языком и языковая транспарентность международного правосудия не ограничиваются сферой уголовного судопроизводства и распространяется на иные категории дел.
Используемые в процессе международного судопроизводства языки оказывают влияние на трех различных уровнях взаимодействия: при взаимодействии судей между собой, при взаимодействии суда с иными участниками процесса, при ознакомлении общественности с проблемами, которые были разрешены в ходе судопроизводства, а также при учете судебных позиций в правоприменительной деятельности. Сконцентрируемся на третьем аспекте.
Учредительные документы различных международных судов по-разному закрепляют официальные языки судопроизводства. Некоторые суды используют как официальные, так и рабочие языки (Межамериканский суд по правам человека, Африканский суд по правам человека и народов). Другие суды устанавливают либо официальные языки (Международный Суд ООН, Апелляционный орган ВТО), либо рабочие (Международный трибунал по бывшей Югославии (далее - МТБЮ), Международный трибунал по Руанде (далее - МТР). Правило 34 Регламента ЕСПЧ устанавливает два официальных языка - английский и французский.
В международном судопроизводстве иногда используются языки, совершенно не подходящие для делового общения в местности, относительно которой ведется судопроизводство. Так, рабочими языками МТБЮ являются английский и французский. В общем, это объяснимо, так как МТБЮ является органом ООН. Однако предметом рассмотрения МТБЮ являются события, происходившие на Балканском полуострове, который в настоящее время поделен между Сербией, Албанией, Хорватией и рядом иных стран, однако в этих странах английский язык не является настолько распространенным, чтобы практика свободно воспринимала позиции МТБЮ1. В конечном итоге страдает транспарентность в деятельности этого трибунала. Данный аспект имеет к ЕСПЧ прямое отношение, так как позиции, определенные в постановлении, актуальны не только для государства-ответчика, но для всех участников Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее - ЕКПЧ).
ЕСПЧ обладает юрисдикцией над 47 государствами-членами Совета Европы. Он может присуждать компенсацию, выносить консультативные заключения и пилотные постановления, толковать ЕКПЧ - то есть, формировать правовые позиции, оказывающие существенное влияние на внутригосударственное право. При этом в
1 О распространенности английского языка - см. http://guide.travel.ru/serbia/people/language/ http://guide.travel.ru/albania/people/language/;
России на английском языке говорят около 15% населения, в Чехии и Испании - около 12%2.
ЕСПЧ в своих постановлениях неоднократно подчеркивал, что право пользования понятным языком является необходимой гарантией справедливого судебного разбирательства3, компонентами которого являются, в частности: право пользоваться понятным языком на любой стадии уголовного судопроизводства (дело «Эр-ми против Италии» 18 октября 2006 г., «Кваранта против Швейцарии» 24 мая 1991 г.), право всех участников судопроизводства пользоваться услугами переводчика (дело «Камасинский против Австрии» 19 февраля 1989 г.), обязательность перевода материалов предварительного следствия на понятный участнику уголовного судопроизводства язык (дело «Брозичек против Италии» 19 декабря 1989 г.) и пр. Приведенные примеры и позиции ЕСПЧ, строго говоря, не относятся к теме, но демонстрируют, насколько большое внимание ЕСПЧ уделяет праву пользования понятным языком и насколько сложную структуру данное право получило в практике суда.
На сайте ЕСПЧ указывается, что документы в электронной базе размещаются на двух языках - английском и французском4. Секретариат ЕСПЧ не осуществляет официальный перевод на иные языки и не проверяет выполненные переводы на аутентичность. Единственное, чем может помочь Секретариат - это разместить на своем сайте ссылки на сторонние ресурсы, существующие в различных странах, на которых размещаются неофициальные переводы постановлений, выполненные общественными организациями или частнопрактикующими юристами. В России существует около 20 подобных ресурсов. При этом на этих сайтах есть переводы далеко не всех постановлений, а в отношении имеющихся невозможно поручиться за аутентичность перевода.
Налицо диссонанс между, с одной стороны, исключительной важностью пользования понятным языком по стандартам справедливого судопроизводства, и, с другой стороны, отсутствием официального перевода постановлений ЕСПЧ как против России, так и против других государств.
Рассматривать проблему отсутствия переводов постановлений ЕСПЧ невозможно, не коснувшись вопроса о месте данных постановлений в правовой системе государства. Если они играют в правопорядке малозначительную роль, нужно ли их вообще переводить? Зависит ли интенсивность использования позиций ЕСПЧ в российской судебной практике от наличия переводов постановлений ЕСПЧ на русский язык?
Обратимся к зарубежному опыту. В Австрии ЕКПЧ является актом конституционного характера и обладает свойством прямого действия, в связи с чем практика ЕСПЧ и Конституционного суда Австрии находится в тесной взаимосвязи5. Отмечается, что в силу конституционного характера ЕКПЧ в правовой системе Австрии на национальные органы возлагается обязательство
2 Кто в Европе говорит по-английски? https://www.euromag.ru/ catalogs/stat/46502.html ;
3 Кузнецов О.Ю. Международно-правовая практика обеспечения прав лиц, не владеющих языком судопроизводства страны, осуществляющей правосудие (по материалам Европейского суда по правам человека) // Арбитражный и гражданский процесс. 2010. N 3;
4 HUDOC Links to documents, URL: https://www.echr.coe.int/ Pag-es/home.aspx?p=languagedocs
5 Martinico G., Pollicino O. The Interaction Between Europe's Legal
Systems: Judicial Dialogue and the Creation of Supranational Laws,
Edward Elgar Publishing, 2012. p. 23-24;
следовать правовой практике ЕСПЧ, включая постановления ЕСПЧ, которые выносятся против других государств6. Поэтому считается, что Австрия стала убежденным монистическим государством, признающим приоритет норм международного права.
Подобное положение дел не позволяет игнорировать техническую составляющую вопроса - как имплементи-ровать правовые позиции ЕСПЧ в правовую систему, если судопроизводство осуществляется на французском и английском языках, а государственным языком в Австрии является немецкий? Необходимо создание механизма официального перевода, который должен осуществляться не лингвистами, но людьми с юридическим образованием, так как небрежный перевод позиции или термина грозит столкновением Конституционного суда Австрии и ЕСПЧ.
В Австрии распространена практика, когда наиболее важные постановления ЕСПЧ публикуются на немецком языке в ежедневных газетах (Die Presse, Der Standard). Краткое изложение некоторых постановлений публикуется в Amtsblatt der Österreichischen Justizverwaltung (официальной газете об австрийском судопроизводстве), которая рассылается в заинтересованные государственные органы. Наиболее полная подборка переводов содержится в журнале Europäische GrundrechteZeitschrift, к которому есть доступ во многих публичных библиотеках; к настоящему времени в журнале имеются переводы около 200 постановлений еспч.
Таким образом, австрийские юристы имеют относительно свободный доступ к правовым позициям ЕСПЧ. Кроме того, в Австрии действует ряд организаций и институтов, которые целенаправленно занимаются содействием в укоренении лучших стандартов прав человека. Так, Австрийский институт прав человека периодически публикует Информационное письмо о правах человека (Newsletter Menschenrechte), в котором содержатся актуальные обзоры практики ЕСПЧ и публикуются переводы на немецкий язык. Официальный статус деятельности Института прав человека придает то обстоятельство, что он является национальным докладчиком от Австрии в Совете Европы и периодически выпускает обзоры судебной практики7.
Можно заключить, что укоренение в австрийской правовой системе жесткой монистической конструкции подкреплено действенным механизмом установления содержания постановлений ЕСПЧ на государственном немецком языке.
В отечественной доктрине обнаруживается многообразие точек зрения относительно места практики ЕСПЧ в правовой системе. Ряд авторов наделяют постановления ЕСПЧ статусом прецедента8, иные признают статус прецедента лишь за мотивировочной частью постановлений9. Некоторые отрицают природу практики ЕСПЧ в качестве источника права, признавая постанов-
6 Машкова Е.В., Виттмер Ф.М. Особенности взаимоотношений между Европейским судом по правам человека и органами конституционного правосудия Германии и Австрии: сравнительно-правовой аспект // Конституционное и муниципальное право. 2016. N 12. С.59.
7 Keller H., Sweet A. A Europe of Rights: The Impact of the ECHR on National Legal Systems, Oxford University Press, 2008. P.378-379;
8 Караманукян Д.Т. Акты Европейского суда по правам человека в российской правовой системе: учебное пособие. Омск: Омская юридическая академия, 2013, §2 гл.2 Прецедентный характер решений Европейского суда по правам человека;
9 Дидикин А.Б. Влияние решений Европейского суда по правам человека на российское судопроизводство // X Международная конференция по проблемам развития экономики и общества: Сборник докладов. III том. 2009 г.;
ления, вынесенные против РФ, «прецедентами толкования»10.
Логичную и обоснованную схему рассмотрения данного вопроса предложила Е.В.Сыченко11. Место практики ЕСПЧ в российском правопорядке зависит, по мнению автора, от характера практики ЕСПЧ, которая делится на три категории: постановления по делам, инициированным против РФ, сторонами в которых были участники спора, иные постановления против РФ, постановления против других государств, в которых содержатся правовые позиции, актуальные для единообразного применения ЕКПЧ.
Логика данного деления опирается на п.2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней" (далее - Пленум №21), которое предусматривает, что правовые позиции ЕСПЧ, содержащиеся в постановлениях Суда, вынесенных против РФ, являются обязательными для судов, а аргументы, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств - участников Конвенции, должны учитываться российскими судами. Соответственно, по мере отнесения постановлений ЕСПЧ к каждой последующей группе их значение в правовой системе РФ и в отношении конкретного внутригосударственного спора снижается.
В соответствии со ст.1 Федерального закона от 30.03.1998 N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" (далее - ФЗ о ратификации) РФ признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов. В дальнейшем в толкованиях данной нормы высшими судами произошло сужение сферы их влияния: Конституционный12 и Верховный13 суды указали, что юрисдикция ЕСПЧ является обязательной в случае предполагаемого нарушения ЕКПЧ, но, в то же время, позиции ЕСПЧ лишь должны учитываться законодателем и правоприменителем, то есть, приниматься во внимание.
Непоследовательность прослеживается в позиции Конституционного Суда, который находится «на переднем крае» взаимодействия с ЕСПЧ. Если в начале 2000-х годов в заявлениях Председателя Конституционного Суда В.Д.Зорькина постановлениям ЕСПЧ отводилась роль источника права в РФ14, то позже появи-
10 Ершов В.В. Прецеденты толкования Европейского суда по правам человека // Российское правосудие. 2007. N 1 (9). С. 31;
11 Сыченко Е.В. Практика Европейского суда по правам человека в области защиты трудовых прав граждан и права на социальное обеспечение. М.: Юстицинформ, 2014, Глава 1. Несмотря на то, что книга в основном посвящена тематике трудового права, в первой главе приводится правовой анализ места постановлений ЕСПЧ в правовой системе России безотносительно какой-либо отрасли права.
12 Абз.3 п.2 Постановления Конституционного Суда РФ от 26.02.2010 N 4-П "По делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А.А. Дорошка, А.Е. Кота и Е.Ю. Федотовой"// "Вестник Конституционного Суда РФ", N 3, 2010;
13 П.10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации".
14 Выступление В.Д. Зорькина на VIII Международном форуме по конституционному правосудию "Имплементация решений Европейского суда по правам человека в практике конституционных
лись призывы бороться с внешним «дирижированием»15 и отстаивать «правовую идентичность»16.
Особое значение представляет собой установление содержания постановлений ЕСПЧ, относящихся к первой группе (так как, например, установленное в них нарушение ЕКПЧ в отношении сторон спора является основанием для пересмотра дела по новым обстоятельствам)17. Постановления ЕСПЧ из второй группы не могут являться основаниями для пересмотра дел в отношении лиц, не являвшихся сторонами спора, рассмотренного ЕСПЧ, однако позиция ЕСПЧ должна быть учтена судами при последующем рассмотрении дел. Данное правило оценивалось Конституционным Судом РФ, который в его оправдание указал на «предметные и субъектные» пределы постановлений ЕСПЧ18, хотя в доктрине данная позиция обоснованно подвергается критике19. Представляется, что подобный подход умаляет значение постановлений ЕСПЧ в российской правовой системе. Третья группа постановлений ЕСПЧ обнажает диссонанс между, с одной стороны, ч.4 ст.15 Конституции РФ, согласно которой общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы и превалируют над внутренним законом, и ст.32 ЕКПЧ, согласно которой деятельностью ЕСПЧ охватывается толкование и применение ЕКПЧ и Протоколов к ней, и, с другой стороны, ФЗ о ратификации и Постановлением Пленума №21, которые игнорируют правовые позиции ЕСПЧ, выраженные в постановлениях против иных стран.
Подобные более или менее либеральные течения в доктрине, законотворчестве и судебном толковании демонстрируют выраженную сезонность политического климата в РФ и вредят единообразному правоприменению. Чтобы приблизиться к решению технической проблемы переводов, необходимо прийти к единогласию в постановке проблемы. Тем не менее, что имеет отношение к теме данной работы, так это констатация того, что судебная практика ЕСПЧ, хотя бы с многочисленными исключениями, носит не рекомендательный, а обязательный характер для судебных органов в РФ. Поэтому наличие официального перевода и снятие языковых барьеров являются необходимыми гарантиями прав заинтересованных лиц.
Можно подвергнуть критике выжидательную позицию самого ЕСПЧ, который не стремится распространять свои позиции на «двунадесяти языках» Европы и возлагает ответственность на государства. Единственное, чем помогает сам ЕСПЧ - размещает на своем сайте ссылки на источники неофициального перевода в отдельных государствах и технические требования к пе-
судов стран Европы", 1 декабря 2005г. URL http://www.ksrf.ru/ru/ News/Speech/Pages/ViewItem.aspx?ParamId=16 ;
15 Зорькин В.Д. Предел уступчивости // Российская газета. 2010. № 5325;
16 Зорькин В.Д. Россия имеет право отстаивать традиционные семейные ценности // РИА Новости, 2017. URL https://ria.ru/society/20170518/1494562724.html ;
П.4 ч.4 ст.392 Гражданского процессуального кодекса РФ;
18 Абз.4 п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 18.07.2017 N 1542-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Павлецова Вячеслава Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 1, пунктами 1 и 2 части четвертой статьи 413 и частью пятой статьи 415 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации""//СПС «Кон-сультантПлюс»;
19 См. Забрамная Н.Ю. Пересмотр судебных постановлений по
вновь открывшимся или новым обстоятельствам в гражданском
процессе: диссертация ... кандидата юридических наук - Москва, 2016. С. 12, 133-135.
реводам, которые любой желающий может прислать для размещения в системе HUDOC.
Существенно более ревностно к обеспечению «мультилингвизма» в судопроизводстве относится Суд ЕС. На конференции «Россия и ЕСПЧ: право быть услышанным» (Москва, 27.10.2017) спикеры поднимали проблему переводов документации судов и сравнивали ЕСПЧ и Суд ЕС, указывая, что Суд ЕС располагает несравненно большим штатом переводчиков, которые переводят на все 24 официальных языка не только постановления по существу, но и технические документы.
В целях укрепления сотрудничества европейских государств в сфере правосудия в 2010г. была принята Директива 2010/64/еС о праве на устный и письменный перевод в рамках уголовного судопроизводства - даже несмотря на то, что по историческим причинам доминирующим языком Суда ЕС является французский. В преамбуле Директивы подчеркивается, что укрепление взаимного доверия между государствами требует последовательной имплементации гарантий, предусмотренных ст.6 ЕКПЧ, в том числе, гарантии права пользоваться понятным языком.
Помимо официального языка в Суде ЕС существует понятие процессуального языка; на нем проводится судебное заседание, составляются процессуальные документы. Все используемые языки разделены на четыре группы, а над переводом текстов трудятся дипломированные юристы со знанием иностранных языков20. На мой взгляд, именно мультиязычность во многом способствует формированию особого правопорядка Суда ЕС, содействуя единообразному применению и толкованию правовых позиций Суда. Конечно, нагрузка ЕСПЧ несравненно выше, чем у Суда ЕС, однако это обстоятельство напротив обуславливает исключительную необходимость перевода документов ЕСПЧ на все языки Совета Европы.
В отношении ЕСПЧ действует принятая в 2012 г. Брайтонская декларация по результатам конференции на высшем уровне о будущем ЕСПЧ, которая в качестве рекомендуемой меры по улучшению применения ЕКПЧ называет опубликование и резюмирование значимых постановлений ЕСПЧ на национальном языке. Относительно общепризнанной является позиция о наделении постановлений ЕСПЧ качествами прямого действия, поэтому Комитет министров Совета Европы рекомендует государствам-участникам публиковать постановления ЕСПЧ в национальных официальных источниках.
В контексте ч.3 ст.15 Конституции РФ обоснована постановка проблемы о недостаточной легитимности постановлений ЕСПЧ, так как они не публикуются в официальном издании на русском языке. В доктрине высказывается мнение, что применение российскими судами постановлений ЕСПЧ нелегитимно и противоречит Конституции РФ, что, в свою очередь, делает уязвимыми решения судов, в которых содержатся ссылки на постановления ЕСПЧ21.
Можно выделить несколько способов, посредством которых может устанавливаться содержание правовых позиций ЕСПЧ в отсутствие официального перевода. Во-первых, судьи могут сами переводить постановления ЕСПЧ в программе для лингвистического перевода.
20 Рекош К.Х. Мультилингвизм как принцип Суда Европейского Союза. Доступно по ссылке http://www.vestnik.mgimo.ru/sites/ default/files/pdf/030_filologiya_rekoshkh.pdf
21 Рехтина И.В. Постановления Европейского суда по правам человека как фактор, обусловливающий динамику гражданского процессуального законодательства России // Современное право. 2011. N 4.
Во-вторых, владение иностранными языками может признаваться в качестве составляющей профессионального стандарта судьи и адвоката в целях повышения привлекательности национальной юрисдикции, как это сделано, например, в Германии22. Согласно ст.19 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» владение иностранным языком желательно для судьи и является основанием для дополнительных начислений к заработку, однако это, скорее, мера поощрительная, а не стимулирующая. В-третьих, в Постановлении Пленума N 21 указывается, что с целью ознакомления с постановлениями ЕСПЧ могут использоваться справочная система «Международное право» ВС РФ, а также русскоязычная версия сайта практики ЕСПЧ HUDOC, созданная в 2015г. Отметим, что роль этих баз в популяризации практики ЕСПЧ невелика, так как там переведены лишь названия дел и указания на их предмет. В-четвертых, могут использоваться базы Консультант и Гарант, которые отчасти наполняются неофициальными переводами постановлений ЕСПЧ, осуществленными, в том числе, Уполномоченным РФ при ЕСПЧ во исполнение Указа Президента РФ от 29 марта 1998 г. N 31023.
Что можно предложить для решения проблемы? Каким образом в России могут появляться официальные переводы постановлений ЕСПЧ?
Во-первых, имеется положительный опыт некоммерческих организаций. Интересна деятельность общественного объединения «Сутяжник», целью которого является активное вовлечение позиций ЕСПЧ в российскую судебную практику24. Юристы объединения постоянно ссылались на практику ЕСПЧ в исковых заявлениях, подаваемых в суды от имени доверителей. В первое время суды игнорировали ссылки на постановления ЕСПЧ, однако впоследствии соответствующие ссылки стали появляться в судебных решениях. Кроме того, в Москве функционирует АНО «Центр международных и сравнительно-правовых исследований», который проводит исследования в сфере международного права и сотрудничает с российскими и иностранными специалистами25. Грамотность переводов и аналитических обзоров, представленных данными организациями, не вызывает сомнений, так как они сотрудничают с признанными экспертами в области российского и международного права. Представляется, что анализ и продвижение стандартов ЕСПЧ является одним из приоритетов в деятельности Уполномоченного РФ при ЕСПЧ в настоящее время, поэтому, на мой взгляд, можно было бы логичным признать за переводами, выполненными данными организациями, официальный статус путем их легализации Уполномоченным при ЕСПЧ. Во-вторых, в 2001г. в Государственную Думу был внесен законопроект «О порядке опубликования в Российской Федерации решений Европейского Суда по правам человека»26,
22 Жаркова О.С. Конкуренция судебных систем, институтов и юрисдикций в Европе // Российский юридический журнал. 2015. N 3;
23 Указ Президента РФ от 29.03.1998 N 310 "Об Уполномоченном Российской Федерации при Европейском суде по правам человека - заместителе Министра юстиции Российской Федерации"// "Российская газета", N 68, 08.04.1998. СПС «КонсультантП-люс»;
24 ОО «Сутяжник» URL http://sutyajnik.ru/rus/aboutus.html ;
25 АНО «Центр международных и сравнительно-правовых исследований» URL http://www.iclrc.ru/ru/about
26 Проект Федерального закона N 166294-3 "О порядке опубли-
кования в Российской Федерации решений Европейского Суда по
правам человека" (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоя-
нию на 26.12.2001)
предусматривавший официальное опубликование Постановлений ЕСПЧ, предварительно переведенных на русский язык, в Собрании законодательства Российской Федерации. В Пояснительной записке к законопроекту подчеркивалось, что применение постановлений Европейского Суда в Российской Федерации невозможно без их официального опубликования, так как, согласно ч.3 ст.15 Конституции, государство обязано официально публиковать любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина27. В финансово-экономическом обосновании указывается, что законопроект предусматривает финансовые расходы из средств федерального бюджета, однако данные расходы подпадают под действие ст. 2 ФЗ о ратификации, которая уже предусматривает увеличение расходов федерального бюджета в целях приведения судебной практики российских судов в соответствие с ЕКПЧ, Протоколами к ней, а также позициями ЕСПЧ. Однако, несмотря на поддержку законопроекта Комитетом Государственной Думы РФ по государственному строительству, он был отклонен28. Получается, что по прошествии двух десятков лет после ратификации ЕКПЧ в РФ не существует механизма перевода и опубликования постановлений ЕСПЧ, что делает участие РФ в деятельности ЕСПЧ номинальным.
Данную законодательную инициативу необходимо возродить, так как идея официального перевода и опубликования постановлений ЕСПЧ приобретает особую значимость в процессе поиска соотношения между ЕКПЧ и Конституцией РФ, выстраивания диалога между ЕСПЧ и Конституционным Судом РФ и формирования сдержек на пути реализации постановлений ЕСПЧ, вынесенных против России. Показательна ссылка в Пояснительной записке к законопроекту на слова Председателя Европейского Суда Люциуса Вильдхабера о том, что «система европейской защиты прав человека не сможет действовать, если судебная практика в Страсбурге не будет известна лицам, практикующим право в государствах, подписавших Конвенцию, в частности
29
судьям»29.
Можно заключить, что техническая проблема отсутствия официальных переводов ЕСПЧ является следствием более широких дискуссионных вопросов - отношения государства к международному правосудию и ролью постановлений международных судов в правовой системе государств. В конечном итоге наличие или отсутствие официального перевода зависит от того, есть ли в государстве спрос на международное правосудие и готово ли государство включиться в формирование международного правового наследия.
Отсутствие официального перевода постановлений ЕСПЧ является одним из факторов, мешающих российским судам применять сформулированные правовые позиции, на что указывает сложившаяся судебная практика, поэтому идея создания официальной базы переводов представляется желательной в целях популяризации практики ЕСПЧ. Следует однако отграничивать вопросы официальной публикации от вопросов популяризации информации о практике ЕСПЧ, поэтому каса-
27 Пояснительная записка "К проекту Федерального закона "О порядке опубликования в Российской Федерации решений Европейского Суда по правам человека";
28 Законотворческий процесс в Государственной Думе. Правозащитный анализ. Выпуск 59, 12 июня 2003 года. URL http ://old. memo.ru/hr/gosduma/59/13.htm
29 Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. Том 1, стр. IX, Москва, 2000.
тельно объема охвата этой базы оптимальным представляется вариант, когда опубликованию будут подлежать дела с участием РФ и российских граждан, а также тематические обзоры практики ЕСПЧ. В качестве благоприятного сценария, конечно, было бы предпочтительнее, чтобы на русский язык переводились и постановления против других государств, так как они должны учитываться законодателем и правоприменителем.
Недостаточное внимание к проблеме отсутствия официальных переводов на русский язык в значительной степени основано на отсутствии общепризнанного понимания роли постановлений ЕСПЧ в правовой системе России, о чем говорилось выше.
Российская законодательная и правоприменительная практика всячески уклоняется от имплементации позиций ЕСПЧ в правовую систему РФ, устанавливая всевозможные ограничения. Игнорируется ценнейший опыт толкования ЕКПЧ, накопленный за несколько десятков лет, который составляет наследие европейской правовой мысли. ЕКПЧ в российской действительности воспринимается лишь как основание для обращения в ЕСПЧ, что умаляет ее значение, в первую очередь, как самостоятельного источника материальных норм и готовой основы рассмотрения некоторых категорий дел о правах человека.
Отсутствие официального перевода - не единственная проблема, но это серьезное техническое препятствие, которое не позволяет российскому правоприменителю в полной мере разделить европейское наследие в сфере защиты прав человека и на паритетных началах участвовать в формировании этого наследия. Сложно предположить, что в настоящее время между ЕСПЧ и Конституционным Судом РФ будут разворачиваться те же дискуссии, как, например, между ЕСПЧ и органами конституционного контроля ФРГ, Италии (по поводу «контрлимитов», соотношения национального права и ЕКПЧ на примере дела Гёргюлю), за исходом которых следил весь европейский юридический мир.
Список литературы:
1. Keller H., Sweet A. A Europe of Rights: The Impact of the ECHR on National Legal Systems, Oxford University Press, 2008;
2. Martinico G., Pollicino O. The Interaction Between Europe's Legal Systems: Judicial Dialogue and the Creation of Supranational Laws, Edward Elgar Publishing, 2012;
3. Ершов В.В. Прецеденты толкования Европейского суда по правам человека // Российское правосудие. 2007. N 1 (9);
4. Конвенция о защите прав человека в судах России / А.Л. Бурков; предисл. — А.И. Ковлер. — М.: Волтерс Клу-вер, 2010;
5. Машкова Е.В., Виттмер Ф.М. Особенности взаимоотношений между Европейским судом по правам человека и органами конституционного правосудия Германии и Австрии: сравнительно-правовой аспект // Конституционное и муниципальное право. 2016. N 12;
6. Сыченко Е.В. Практика Европейского суда по правам человека в области защиты трудовых прав граждан и права на социальное обеспечение. М.: Юстицинформ, 2014.
Рецензия
на статью «Официальный перевод постановлений ЕСПЧ на национальные языки: тень Вавилонской башни над Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод» Князева Юрия Владимировича - магистранта кафедры международного права Юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова
Автор в статье поднимает проблему отсутствия официальных переводов постановлений ЕСПЧ на национальные языки, а также ее влияние на единообразное приме-
нение Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В статье анализируется место постановлений ЕСПЧ в разных правопорядках, а также сравниваются подходы ЕСПЧ и Суда ЕС к обеспечению «мультилингвизма» в своей деятельности. Далее предлагаются пути установления содержания правовых позиций ЕСПЧ в отсутствие официального перевода в рамках правоприменительной деятельности в РФ.
Актуальность темы исследования и её научная новизна в постановке теоретических и практических проблем обеспечения исполнения постановлений ЕСПЧ в национальных правопорядках не вызывает сомнения, поскольку своевременная и надлежащая имплементация решений органов международного правосудия в области прав человека выступает сегодня правовой гарантией реализации прав и свобод человека.
Автор приходит к справедливому выводу о том, что «отсутствие официальных переводов - это техническая проблема, которая, в свою очередь, зависит от места постановлений ЕСПЧ в правовой системе государства. Отсутствие официального перевода постановлений ЕСПЧ является одним из факторов, мешающих национальным судам применять правовые позиции, поэтому идея создания официальной базы переводов представляется желательной в целях популяризации практики ЕСПЧ». Вместе с тем автор пишет: «Однако проблема отсутствия официальных переводов не является сугубо технической и должна быть поставлена шире. Перевод постановлений международных судов зависит от спроса на международное правосудие в конкретном государстве, иными словами, насколько государство готово стать частью международного сообщества и отказаться от консервативных представлений об автономии и суверенитете». Таким образом, для чёткой постановки научной задачи автор должен дать однозначную квалификацию своей гипотезы отсутствия официальных переводов постановлений ЕСПЧ -или это техническая проблема, или «не является сугубо технической».
Очень интересным выглядит вывод автора о том, что «следует однако отграничивать вопросы официальной публикации от вопросов популяризации информации о практике ЕСПЧ».
Для правоприменителя это серьезный практический вопрос поиска и выбора применимого права для решения конкретного дела.
Автор в качестве фактического основания изучаемой темы пишет: «Отсутствие официального перевода постановлений ЕСПЧ является одним из факторов, мешающих российским судам применять сформулированные правовые позиции, на что указывает сложившаяся судебная практика, поэтому идея создания официальной базы переводов представляется желательной в целях популяризации практики ЕСПЧ.». В этой связи, статистика проблем правоприменения и конкретные примеры дел, в которых суды сталкиваются с отсутствием перевода постановлений ЕСПЧ при рассмотрении и разрешении дел сможет дополнительно усилить фактическую обоснованность выводов автора.
Таким образом, рецензируемая статья в целом отвечает требованиям самостоятельного научного исследования, содержит научную ценность в постановке и разрешении проблем исполнения постановлений Европейского суда по правам человека и может быть рекомендована к публикации в научных изданиях, в том числе, изданиях, включенных в перечень ВАК РФ.
Рецензент - старший преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, к.ю.н. И.А.Шулятьев
Статья проверена системой «Антиплагиат». Оригинальность текста 78,31%
