Официальный образ Советской власти в России (октябрь 1917 — декабрь 1929 г.) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

СОБЫТИЯ И ЛЮДИ

В. И. Шишкин

Официальный образ Советской власти в России (октябрь 1917 — декабрь 1929 г.)

Введение

Шишкин

Владимир Иванович

д-р ист. наук, проф., гл. науч. сотр., Новосибирский государственный университет (Новосибирск, Россия)

Финансирование:

Исследование выполнено при поддержке Российского научного фонда, проект № 22-28-00155 «Между реальностью и пропагандой: политические представления сибиряков о Советской власти эпохи нэпа (1921-1929 гг.)»

Вступление мирового сообщества во второй половине XX столетия в информационную эру оказало существенное влияние на государственную власть на всех стадиях и уровнях ее развития. Высокие технологии воздействовали на содержание, структуру и функционирование власти Новейшего времени, на ее коммуникацию с обществом. Своеобразным венцом пережитой властью трансформации стало возникновение ее качественно нового состояния: так называемой символической власти, или власти образов.

Под влиянием происшедших изменений выражение «Образы правят миром» превратилось в главный слоган новой если не общественно-политической, то во всяком случае эвристической ситуации. Знаково-символическая ипостась власти обусловила необходимость изучения возникшего феномена, обновила предметное поле, исследовательскую проблематику, подходы и оптику гуманитарных и социально-политических научных дисциплин. При этом довольно быстро обнаружилось, что представители названных наук по-разному определяют значение даже таких хорошо известных и давно используемых терминов, как «власть» и «образ», не говоря уже о сложносо-ставном понятии «образ власти».

Совершенно естественно, что в России первыми изучением названного социально-политического новообразования занялись политологи, социологи и социальные психологи, наиболее близко соприкасавшиеся в своей

© В. И. Шишкин, 2023

https://doi.org/10.21638/spbu24.2023.307

научной работе с действовавшей властью. Правда, в большом потоке специальной литературы, изданной ими с начала 2000-х гг., на самом деле речь идет не столько об образах власти как таковой, сколько об образах власти в массовом общественном сознании современных россиян, что отнюдь не одно и то же, и частично — о власти образов действующей власти.

Историки приступили к изучению образов власти позднее политологов, социологов и социальных психологов. Судя по всему, первой такой акцией стали коллоквиумы немецких и российских историков, состоявшиеся в 2002 г. в Гет-тингене и в 2003 г. в Москве. При этом организаторы коллоквиумов М. А. Бойцов и О. З. Эксле не сформулировали своего определения понятия «образ власти», не объяснили, что нового дает для понимания власти изучение ее образа(-ов)1.

Год спустя М. А. Бойцов, который наиболее активно пропагандировал актуальность данного научного направления, поделился пониманием того, что же в таком случае нужно считать властью и что — ее образом. «Властью» М. А. Бойцов назвал «обладателей властных полномочий», тех, «кто управляет», а «образом власти» — «образ "господ", сложившийся в сознании у подданных»2.

В действительности власть не сводится только к отношениям господства и подчинения, а ее образ не ограничивается представлениями о власти, которые формируются и существуют у подвластных категорий населения. При таком подходе из анализа оказываются исключенными исходные властные образы, которые верховные инстанции конструировали сами о себе и затем презентовали обществу.

Установление и институциональное оформление Советской власти, советской общественно-политической системы всегда считались и остаются актуальной темой отечественной и зарубежной историографии. Но сквозь призму властного образа Советы и Советская власть стали изучаться совсем недавно. В настоящее время можно назвать немногим более десятка публикаций о советской эпохе, в названии которых присутствует словосочетание «образ власти». В основном это малоформатные статьи, два автореферата диссертаций, параграф в коллективной монографии3 и три небольшие по объему книги4.

Уровень большинства названных сочинений очень низкий. Показателен хотя бы тот факт, что камнем преткновения почти для всех их авторов стала неспособность дать определение понятию «образ власти».

Исключение в этом отношении составили только публикации Л. Н. Мазур. Воспользовавшись наработками социолога Н. А. Романович, Л. Н. Мазур так определила образ власти: «...это система представлений власти о себе, а также те представления о власти, которые формируются в обществе». Во властный образ Л. Н. Мазур включила информацию о сущности власти, ее функциях, структуре и ожиданиях населения от власти определенных социально-политических действий5.

Однако публикации Л. Н. Мазур едва ли можно назвать исследовательскими в полном смысле этого слова. Скорее они являются историко-публи-цистическими и с научной точки зрения страдают рядом существенных недостатков. Главный из них состоит в том, что в образе власти как в предмете

исследования отсутствуют два его доминируюших сегмента. В исследовательском пространстве Л. Н. Мазур не оказалось партии большевиков и органов Советской власти. Между тем именно они в качестве субъектов истории играли решающую роль в формировании официального образа Советской власти и в то же время являлись базовыми структурными элементами этого образа. Их отсутствие лишает советский властный образ полноты, объективности и достоверности.

К тому же в текстах Л. Н. Мазур содержатся элементарные фактические ошибки, ставящие под сомнение знание и понимание автором ряда важных событий и процессов, происходивших в России в 1917-1929 гг.6 и оказавших влияние на формирование образа Советской власти того времени.

В настоящей статье ставится задача выявить главные акторы, механизмы и практики формирования Советской власти, а также проследить эволюцию ее образа, который конструировали верховные правящие институции РСФСР в 1917-1929 гг.

Формирование институционального ядра образа Советской власти

Изучение любой новой власти, особенно возникшей в результате нарушения преемственности, исторически и логически правильнее начинать с анализа ее верхних управленческих этажей. Примерно таким же путем целесообразно идти при выяснении того, как формировался официальный образ власти Советов, установившейся в результате Октябрьского переворота в России. Этот образ в первую очередь и в максимально возможной степени был обязан отражать принципиальные реалии новой власти с точки зрения ее верхнего эшелона.

Прежде всего напомним, что руководимая В. И. Лениным леворадикальная партия большевиков оказалась в конце октября 1917 г во главе России не случайно, а вполне закономерно. После возвращения В. И. Ленина в Петроград в апреле 1917 г большевики постоянно и целеустремленно разгоняли «локомотив революции» в целях захвата государственной власти и установления диктатуры пролетариата, которую В. И. Ленин понимал как власть, опирающуюся непосредственно на насилие и не связанную никакими законами7.

Примерно с середины сентября 1917 г. под влиянием В. И. Ленина большевики Петрограда приступили к подготовке восстания для свержения Временного правительства. 10 и 16 октября состоялись два нелегальных заседания части членов Центрального комитета (ЦК) Российской социал-демократической рабочей партии большевиков (РСДРП(б)). Большинство их участников поддержало точку зрения В. И. Ленина о том, что необходимо взять власть вооруженным путем, не дожидаясь открытия 2-го Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов8. Идентификация власти Советов с вооруженным восстанием, а не со съездом Советов являлась принципиальной позицией большевистского вождя. Именно она позволяла продемонстрировать подлинную сущность и образ предстоящей власти.

В конце октября 1917 г. часть большевистского ЦК сосредоточилась в Смольном дворце. В ночь с 24 на 25 октября 1917 г. в Смольный тайно прибыл В. И. Ленин. При его активном участии состоялось заседание, на котором предварительно был обсужден и решен ряд коренных вопросов о будущей власти: о названии нового правительства, его структуре и главе, о наименовании руководителей ведомств и кандидатах на некоторые правительственные должности9. Можно сказать, что это был первый эскиз институционального ядра образа власти большевиков.

Открытие II съезда Советов рабочих и солдатских депутатов произошло поздно вечером 25 октября. На съезде были представлены депутаты от 402 из 1429 существовавших на то время разного рода Советов10, то есть всего 28,1 %. Это означало, что на II съезде Советов не была представлена большая часть населения России. Другими словами, в принципе II Всероссийский съезд даже с советской точки зрения не отвечал требованиям легитимности.

На съезде, на котором присутствовали представители разных социалистических партий и групп, быстро выявились две главные точки зрения на происходившие события и на решение проблемы власти. Одну из них от имени меньшевиков-интернационалистов озвучил Ю. О. Мартов, назвав основным вопрос «о мирном разрешении создавшегося кризиса». Возможность мирного исхода ситуации и недопущения гражданской войны он видел «в создании единой демократической власти».

В противовес умеренным социалистам, осудившим насильственный захват власти большевиками и предложившим образовать однородное социалистическое правительство, выступили лидеры большевиков и их сторонники. Они осудили социалистов как соглашателей, прислужников буржуазии, предателей революции, приветствовали победоносное восстание рабочих и солдат. В конце первого заседания съезда по предложению большевиков было зачитано и принято воззвание к рабочим, солдатам и крестьянам.

В воззвании говорилось, что, «опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, съезд берет власть в свои руки», а вся власть на местах теперь переходит к Советам. Воззвание содержало краткую программу первоочередных мероприятий, которые большевики обещали немедленно провести в жизнь, возглавив Россию. В нем говорилось: «Советская власть предложит немедленный демократический мир всем народам и немедленное перемирие на всех фронтах. Она обеспечивает безвозмездную передачу помещичьих, удельных и монастырских земель в распоряжение крестьянских комитетов, отстоит права солдата, проводя полную демократизацию армии, установит рабочий контроль над производством, обеспечит своевременный созыв Учредительного собрания, озаботится доставкой хлеба в город и предметов первой необходимости в деревню, обеспечит всем нациям, населяющим Россию, право на самоопределение»11. По сути дела, это воззвание явилось первым вербально озвученным, а затем письменно зафиксированным официальным документом власти, находившейся на утробной стадии развития, о ее намерениях и сущности.

Второе заседание съезда Советов началось поздно вечером 26 октября. Вопреки всякой логике, большевик Л. Б. Каменев, который вел это заседание, предоставил слово В. И. Ленину, не имевшему в то время никакой государственной должности и полномочий. Сначала В. И. Ленин зачитал декларацию «Обращение к народам и правительствам воюющих стран», в котором содержалось предложение немедленно начать переговоры о справедливом, демократическом мире.

Второе выступление В. И. Ленина было посвящено Декрету о земле. Оба доклада на съезде по существу не обсуждались. «Обращение» было принято делегатами единогласно, Декрет о земле получил один голос против, и восемь человек воздержались12.

В той конкретной обстановке одобренные II съездом Советов документы не играли никакой практической роли. Но для большевиков их принятие имело важное идеологическое и пропагандистское значение. Документы продемонстрировали всем воюющим державам и их народам исключительно привлекательный образ Советской России как миролюбивого и дружелюбного государства, а нуждавшимся в земле крестьянам — заботу об их обеспечении основным средством производства.

Главными пунктами повестки второго дня заседания съезда Советов, имевшими практическое значение, являлись вопросы о верховных органах власти.

По предложению фракции большевиков для управления страной съезд образовал Временное рабочее и крестьянское правительство, которое наименовал Советом народных комиссаров (Совнарком, СНК). Контроль за деятельностью наркомов и право их смещения предоставлялись Всероссийскому съезду Советов и образованному им Всероссийскому центральному исполнительному комитету (ВЦИК). Состав и названия наркоматов повторяли структуру Временного правительства. Новациями стало только учреждение ранее отсутствовавших Комитета по военным и морским делам и Наркомата по делам национальностей. 30 октября Совнарком образовал еще наркомат общественного призрения. Позднее, 2 декабря, ВЦИК учредил при Совнаркоме Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), наделенный широчайшей компетенцией по управлению народным хозяйством и финансами.

Съезд утвердил предложенный Л. Б. Каменевым состав Совнаркома. Председателем СНК был назначен В. И. Ленин. Л. Д. Троцкий, сыгравший главную роль в подготовке и победе вооруженного восстания, получил второй по значимости пост наркома иностранных дел. Все остальные должности наркомов заняли тоже большевики13. Тем самым первое советское правительство оказалось однопартийным.

Выборы членов ВЦИК, к которому между Всероссийскими съездами Советов должны были полностью переходить «все права съезда», передавались на усмотрение партийных фракций съезда. Каждая фракция получила возможность выдвинуть в члены ВЦИК количество депутатов в зависимости от численности имевшихся у нее на съезде делегатов. В итоге по списку РСДРП(б) во ВЦИК прошло 62 человека членами и 31 человек кандидатами, от фракции

левых эсеров — 29 человек членами и 5 человек кандидатами. Еще 10 человек стали членами ВЦИК от трех мелких социалистических фракций. Председателем ВЦИК был избран Л. Б. Каменев14.

Тем самым первый этап формирования верховных институций новой власти и их персонального состава завершился. ВЦИК с отделами и Совнарком с наркоматами образовали институциональное ядро властного образа. Благодаря их созданию образ власти обрел первоначальные очертания и персональное наполнение. Формирование ВЦИК и СНК давало основание всем разбиравшимся в политике считать, что власть оказалась насильственной и нелегитимной по происхождению, леворадикальной по партийному составу, популистской по заявленной программе.

Первые мероприятия Советской власти: слова и дела

Взяв верховную власть в России, большевики оказались в сложном положении сразу в нескольких отношениях. Наибольшую опасность для В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого и их сторонников представлял раскол в составе ЦК РСДРП(б) и в Совнаркоме. Умеренная часть большевистской элиты, включая членов ЦК Л. Б. Каменева, Г. Е. Зиновьева, А. И. Рыкова, В. П. Милютина и В. П. Ногина, разошлась с вождем по вопросам об отношении к социалистам, о сущности Советской власти, о ее политике и методах управления, об использовании террора и о составе Совнаркома.

В процессе многодневных дискуссий, которые велись на заседаниях ЦК РСДРП(б) и в большевистской фракции ВЦИК, В. И. Ленину, Л. Д. Троцкому и их сторонникам удалось взять верх над внутрипартийной оппозицией. Идея создания коалиционного правительства из социалистов, как альтернатива однородному большевистскому правительству, была решительно отвергнута и надежно похоронена. По инициативе В. И. Ленина 8 ноября фракция большевиков во ВЦИК сместила Л. Б. Каменева с поста председателя ВЦИК и заменила его «твердокаменным» большевиком Я. М. Свердловым15.

С первых дней своего существования ВЦИК и Совнарком развили активную деятельность по подготовке и распространению документов, имевших законодательно-нормативный характер. На граждан России буквально обрушился поток декретов, постановлений и распоряжений. Некоторая их часть имела принципиальное значение для широких слоев населения: постановление о выборах в Учредительное собрание (27 октября), декларация прав народов России (2 ноября), декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов (11 ноября), положение о рабочем контроле (14 ноября)16. Законодательно-нормативное творчество ВЦИК и Совнаркома первых недель их существования лежало в основном в русле ленинской концепции государства-коммуны, в котором ставка делалась на активность и самодеятельность трудящихся масс. Эти документы опосредованно характеризовали новую власть как демократическую и честную, а ее образ как привлекательный.

Иначе выглядели многие практические действия советского правительства. Важнейшим инструментом в управленческой практике Совнаркома почти

сразу же стали насилие и репрессии. Особенно большое влияние на обострение общественно-политической обстановки в России сразу же оказали изданные правительством декреты о печати (27 октября) и об аресте вождей партии кадетов, обвиненных в развязывании Гражданской войны (28 ноября)17.

Во второй половине ноября — декабре 1917 г. главные репрессии большевики обрушили на служащих правительственных учреждений, из-за массового саботажа которых они не могли овладеть центральным аппаратом18. Естественным продолжением этих мер было учреждение 7 декабря при Совнаркоме Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Ей вменялось в обязанность в первую очередь обратить внимание на печать, правых эсеров, саботажников и стачечников. По отношению к ним рекомендовалось применять такие меры: «конфискация, выдворение, лишение карточек, опубликование списков врагов народа и т. д.»19. ВЧК стала первичным звеном советской политической юстиции и положила начало ее формированию. Создание ВЧК и трибуналов придало советскому властному образу репрессивный характер.

Тогда же Советская власть начала «красногвардейскую атаку» на капитал. Она заключалась главным образом в национализации частных банков, промышленных и торговых предприятий, торгового флота, средств связи. Осуществлялась эта атака, с одной стороны, для лишения буржуазии финансово-экономического влияния, с другой — для создания социалистического сектора в экономике. В дальнейшем осуществление национализации взял под свой контроль ВСНХ. В результате образ власти приобрел новые черты, отражавшие возникновение в российской экономике «социалистического» уклада.

В ноябре — декабре 1917 г. образ Советской власти неоднократно подвергался разного рода коррекции. Особенно серьезные изменения он претерпел после договоренности между руководством большевиков и левых эсеров о создании правительственной коалиции. В соответствии с ней 15 ноября произошло объединение ВЦИК и исполкома Советов крестьянских депутатов20. Затем началось постепенное вхождение левых эсеров в Совнарком. В соответствии с «полным соглашением», достигнутым в ночь с 9 на 10 декабря, в состав СНК вошли девять левых эсеров. Пятеро из них заняли посты наркомов, двое стали наркомами без портфелей на правах членов коллегий наркоматов21.

Правительственная коалиции радикалов просуществовала недолго. 15 марта 1918 г., после того как IV Всероссийский съезд Советов ратифицировал Брест-Литовский мирный договор, левые эсеры вышли из состава СНК, но остались союзниками большевиков.

Тем не менее за время своего существования коалиции удалось решить две важнейшие политические задачи того времени. Сначала 6 января 1918 г. ВЦИК принял декрет о роспуске Учредительного собрания, проект которого подготовил В. И. Ленин и утвердил Совнарком22. Роспуск Учредительного собрания означал ликвидацию даже призрачной надежды на возможность либерально-демократической альтернативы развития России при нахождении у власти революционных радикалов. Затем, 13 января, большевики и левые эсеры добились объединения III Всероссийского съезда крестьянских

депутатов с проходившим в это же время III Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов23. На этом объединенном съезде были приняты и утверждены написанная В. И. Лениным Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, подготовленная И. В. Сталиным резолюция «О федеральных учреждениях Российской республики», утверждено новое название правительства (Рабочее и крестьянское правительство Российской советской республики), избран новый ВЦИК Советов24.

Ленинская декларация объявляла Россию Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, обладающих всей полнотой власти в центре и на местах. Республика учреждалась как федерация советских национальных республик. Ее основными задачами провозглашались уничтожение всякой эксплуатации, полное устранение деления общества на классы, беспощадное подавление эксплуататоров, установление социалистической организации общества и победа социализма во всех странах25. Декларация была сугубо идеологическим документом, который широко использовался левыми радикалами для пропаганды демократического характера Советской власти и соответствующей корректировки ее образа.

8 апреля 1918 г. ВЦИК обсудил вопрос о таком важном государственном символе, как национальный флаг. В этом качестве было единогласно утверждено красное полотнище с надписью «Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика». Тем самым ВЦИК одновременно с флагом узаконил и новое название страны26.

Образ любой государственной власти во многом определяется состоянием ее вооруженных сил: их численностью, структурой и соотношением родов войск, количеством и качеством офицерского корпуса и рядового состава, наличием боевого опыта, преданностью родине.

Взяв власть, большевики сразу же столкнулись с проблемой создания собственных вооруженных сил. 15 января 1918 г. Совнарком утвердил проект декрета об организации новой армии и ее официальное название: Рабоче-крестьянская Красная армия (РККА)27. 13 марта Совнарком назначил Л. Д. Троцкого наркомом по военным делам и 18 марта — председателем Высшего военного совета28. Тем самым Л. Д. Троцкий занял две самые высокие должности в советской военной иерархии и сосредоточил в своих руках большую власть, облегчавшую ему решение армейских проблем.

Образ любой власти формируется ее руководителями и в значительной мере ассоциируется с ними. С августа 1917 г. во главе партии большевиков стоял ЦК, в который входили около трех десятков ее наиболее авторитетных членов. Признанным вождем РСДРП(б) почти полтора десятилетия являлся В. И. Ленин. С ноября 1917 г. по известности и авторитету вслед за ним шли Л. Д. Троцкий и Я. М. Свердлов. Крупными фигурами на советском Олимпе того времени были Н. И. Бухарин, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, А. М. Коллонтай, А. В. Луначарский, А. И. Рыков, Г. Я. Сокольников, И. В. Сталин. В конце 1917 — начале 1918 г. эта небольшая группа большевиков играла решающую роль в функционировании российской общественно-политической системы. Од-

новременно она же оказывала решающее влияние на формирование образа Советской власти и была его самым креативным сегментом.

Большевики считали, что Советы являются высшим типом государства и наилучшей формой диктатуры пролетариата. Однако весьма скоро выяснилось, что поспешно образованная ими в конце 1917 — начале 1918 г. властная вертикаль не отличается твердостью. Некоторые советские органы, в том числе их областные объединения, считали себя на местах высшей властью, не обязанной подчиняться указаниям Совнаркома, ВЦИК и тем более наркоматам. Ленинская концепция государства-коммуны довольно быстро не выдержала испытания российскими реалиями. В середине апреля 1918 г. В. И. Ленин, явно утрируя ситуацию, заявил, что «наша власть — непомерно мягкая, сплошь и рядом больше похожая на кисель, чем на железо»29.

Свою оценку сложившейся ситуации и очередных задач Советской власти В. И. Ленин в апреле — июне 1918 г. неоднократно излагал в ЦК РКП(б), во ВЦИКе, на заседаниях СНК, на разного рода конференциях, на страницах газеты «Правда». Наряду с использованием таких мягких, обходных институций и методов, как кооперация и госкапитализм, он потребовал принять совокупность жестких мер: усилить централизм, перейти от коллегиальных форм работы к единоличным, ввести диктатуру отдельных лиц и железную дисциплину, широко применять насилие и даже объявить на летний период военное положение во всей РСФСР30.

В порядке реализации ленинских предложений 13 мая 1918 г. ВЦИК и СНК приняли декрет о предоставлении чрезвычайных полномочий наркому продовольствия, 27 мая — декрет о реорганизации Наркомпрода и продовольственных органов, 11 июня — декрет об организации и снабжении деревенской бедноты. В этом же русле находилось постановление ВЦИК от 14 июня 1918 г. об исключении из его состава эсеров и меньшевиков, а также предложение всем местным Совдепам удалить представителей этих партий из своей среды31.

Названные декреты и постановление послужили важнейшими законодательными актами верховной власти, вызвавшими дальнейший раскол общества и углубление Гражданской войны в России, обеспечившими переход в РСФСР от относительно мягкой власти местных Советов к жесткой, авторитарной Советской власти, более отвечавшей требованиям диктатуры пролетариата. Они заложили фундамент политики «военного коммунизма», во многом изменили властный образ, который транслировался правящими верхами населению РСФСР.

Между войной и миром

Первые месяцы нахождения у государственного руля большевикам было не до разработки и принятия Конституции. Но руководство большевиков считало, что Конституция РСФСР необходима. Присутствовало понимание того, что такой юридический акт будет содействовать легитимации действующей власти. В то же время Основной закон мог стать важным инструментом ее самопрезентации.

Постановлением III Всероссийского съезда Советов разработка основных положений Конституции была поручена ВЦИК, обязанному внести ее проект на обсуждение следующего съезда Советов. 1 апреля 1918 г. ВЦИК создал комиссию по подготовке Конституции во главе с Я. М. Свердловым. Гражданская война, начавшая летом 1918 г. приобретать широкомасштабный характер, затормозила, но не приостановила деятельность конституционной комиссии. Более того, подготовка Основного закона вышла далеко за ее пределы, в результате чего появилось несколько альтернативных вариантов. Правда, ни один из них не устроил Я. М. Свердлова. За день до открытия V Всероссийского съезда Советов он поручил редактору газеты «Известия ВЦИК» Ю. М. Стеклову и большевику из Казани Я. С. Шейнкману составить новый вариант проекта, что они и сделали.

10 июля этот скоропалительно подготовленный в режиме импровизации документ столь же поспешно, без какого-либо обсуждения единогласно был утвержден съездом и стал первой советской Конституцией32. Для понимания той роли, которая отводилась Конституции в формировании образа Советской власти, важно знать и понимать, чем руководствовались разработчики данного документа. Наиболее полное объяснение по этим вопросам имеется в докладе Ю. М. Стеклова на V съезде Советов.

По его словам, Конституция являлась «первой в мире попыткой вылить в формулах государственного права стремление рабочих, крестьян и всех угнетенных положить навсегда конец политическому и экономическому неравенству». В то же время основной закон соответствовал «переживаемому переходному моменту, эпохе перехода от буржуазного строя к социализму». «В этот переходный момент, — утверждал Ю. М. Стеклов, — необходимо создание диктатуры пролетариата, необходимо создание мощной центральной власти... системы так называемого демократического централизма». «Мы в своей Конституции, — объяснял докладчик, — стремимся сосредоточить все эти элементы власти по возможности в одном центральном органе, каким является Всероссийский съезд Советов, избираемый им ЦИК и подотчетный им обоим Совет народных комиссаров». По мнению Ю. М. Стеклова, Конституция «должна явиться не чем иным, как новой формы оружием, которое съезд должен вложить в руки пролетариата и беднейшего крестьянства»33.

В результате в Конституции советский властный образ обрел свое наиболее полное и точное на то время воплощение. Однако в ней отсутствовало упоминание о РКП(б), реальную роль которой в советской общественно-политической системе хорошо понимали как грамотные сторонники партии, так и противники. Такой пробел объяснялся политическими и тактическими соображениями. Он сохранял иллюзию возрождения советской демократии и создания коалиционного социалистического правительства с большевиками или без них.

Поскольку Гражданская война в России стала главным внутренним фактором, 29 июля объединенное заседание ВЦИК Советов, Московского Совдепа, профсоюзов и фабзавкомов по итогам докладов В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого постановило признать социалистическое отечество в опасности. Военный

вопрос, наряду с продовольственным, выдвинулся в деятельности органов государственной власти на передний план34. На новый вызов властные верхи открыто ответили увеличением в советской социально-политической системе роли военных и чрезвычайных органов, вооруженных сил и методов принуждения, включая репрессии.

2 сентября ВЦИК принял постановление о превращении Советской республики в «единый военный лагерь». Во главе всех фронтов и военных учреждений РСФСР ВЦИК поставил новый чрезвычайный орган — Революционный военный совет Республики (РВСР)35. РВСР подчинили весь центральный и местный военный аппарат. Председателем РВСР ВЦИК назначил Л. Д. Троцкого, сохранив за ним пост наркома по военным делам.

Благодаря мобилизации всех сил и средств, РККА смогла стремительно нарастить свою численность и улучшить качественный состав. К началу 1919 г. в ее рядах насчитывалось уже 1,6 млн человек.

5 сентября 1918 г. нарком юстиции Д. И. Курский и глава НКВД Г. И. Петровский по докладу Ф. Э. Дзержинского от имени Совнаркома опубликовали постановление «О красном терроре»36. Данное постановление развязало руки органам ВЧК в проведении широкомасштабных репрессий против разных категорий населения. В результате властный образ принял более суровый и жестокий характер.

Крупной институциональной новацией стало учреждение Совнаркомом и ВЦИК 30 ноября 1918 г. чрезвычайного руководящего государственного органа — Совета рабоче-крестьянской обороны (СРКО) во главе с В. И. Лениным. СРКО был немногочисленным учреждением, в который сначала входили только представители ВЦИК, РВСР, наркоматов продовольствия, путей сообщения и председатель Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии. СРКО предоставлялась вся полнота прав по мобилизации сил и средств в интересах обороны и оперативному решению военно-хозяйственных вопросов37.

Благодаря СРКО в 1919 г. продорганы повсеместно ввели продразверстку как средство реализации хлебной монополии, была осуществлена национализация средней и мелкой промышленности, централизован советский исполнительный аппарат, а некоторая его часть милитаризована. Названные меры стали новыми акциями по созданию экономического фундамента «военного коммунизма», а сам СРКО органично вписался в институциональное ядро образа Советской власти.

В практике советских властей, однако, иногда наблюдались тенденции, свидетельствовавшие о частичном и/или временном смягчении политического режима, которые добавляли во властный образ новые штрихи. Одним из такого рода проявлений стали политические амнистии. Судя по всему, первая амнистия была объявлена постановлением VI Всероссийского чрезвычайного съезда Советов 6 ноября 1918 г.38 Она вызывалась переполнением тюрем и концлагерей арестованными и была приурочена к первой годовщине Октябрьского переворота. Амнистии подлежали строго определенные категории арестованных и заложников, скорее всего, не причастных к контрреволюционным деяниям. В дальнейшем верховные советские органы объявляли амнистии,

как правило, дважды в году: к 1 мая и к 7 ноября. Они получили название «первомайская» и «ноябрьская».

Во время Гражданской войны ярко проявилась роль В. И. Ленина как вождя РКП(б) и РСФСР. Более того, открывая VI Всероссийский съезд Советов, Я. М. Свердлов впервые назвал В. И. Ленина вождем «мирового революционного движения»39. В дальнейшем эта характеристика воспроизводилась разными ораторами на различных партийных и советских форумах и прочно закрепилась за В. И. Лениным. Культ его личности преднамеренно развивался и последовательно внедрялся в сознание народов России40.

Рубежом, свидетельствовавшим о том, что культ В. И. Ленина сложился, можно считать его 50-летний юбилей. Показательно, что 23 апреля 1920 г. три из четырех страниц газеты «Правда» были посвящены В. И. Ленину. Свои статьи, прославлявшие юбиляра, написали Н. И. Бухарин, Л. Б. Каменев, В. Н. Мещеряков, М.Н.Покровский, Е. А. Преображенский, К.Радек, И. И.Скворцов-Сте-панов, И. В. Сталин, А. А. Сольц, Л. Д. Троцкий. Но всех превзошел Г. Е. Зиновьев. «Наиболее мощная, наиболее великая фигура, которую до сих пор выдвинул освобождающий себя и все человечество международный пролетариат», — так охарактеризовал В. И. Ленина председатель III Интернационала.

23 апреля Московский комитет РКП(б) организовал торжественный вечер с участием членов ЦК партии и ВЦИК. В присутствии В. И. Ленина и его супруги Н. К. Крупской речи о юбиляре произнесли Л. Б. Каменев, А. В. Луначарский, М. С. Ольминский, И.В.Сталин. «Правда» утверждала, что «с прекрасной, полной живого чувства и особой выразительности речью» выступил приехавший ради участия в торжестве в Москву М. Горький. Пролетарский писатель отнес В. И. Ленина к той немногочисленной группе людей, которые «переворачивают историю». «Великий ум его, — утверждал М. Горький, — работает не только для нас, но и для всего человечества, для всей нашей планеты.»41 Тем самым за В. И. Лениным был почти официально закреплен статус не только вождя, но и символа советского авторитаризма.

От съезда к съезду

В ряде постсоветских публикаций зарубежных и российских историков в явной или скрытой форме проводится мысль о том, что весна — лето 1918 г. были решающими для трансформации советской общественно-политической системы и ее превращения в однопартийную диктатуру42.

В действительности наиболее существенные изменения начались весной 1919 г. Особенно серьезное влияние на верхний эшелон власти и на ее образ оказал состоявшийся 18-23 марта 1919 г. VIII съезд РКП(б). По его решению в структуре руководящих партийных органов из числа членов пленума ЦК были созданы две коллегии: Политическое бюро и Организационное бюро. Политбюро стало заниматься текущими политическими вопросами, а Оргбюро — преимущественно учетом и распределением кадров. В результате Политбюро, Оргбюро и пленум ЦК РКП(б) вошли в институциональное ядро властного образа и стали играть решающую роль в его формировании.

Резкое ухудшение с весны 1919 г. военно-политического положения РСФСР, а также избрание вместо умершего Я. М. Свердлова председателем ВЦИК М. И. Калинина негативно сказались на работе как этого органа, так и съезда Советов. По решению ЦК партии от 13 апреля и 4 мая 1919 г. на более поздний срок был перенесен созыв очередного, VII Всероссийского съезда Советов, запланированного на май43.

С весны 1919 г. время от времени работал только президиум ВЦИК, но бездействовал его пленум. «Он был на фронте», — так, защищая ВЦИК, объяснил его бездействие Л. Д. Троцкий44. Действительно, М. И. Калинин большую часть времени отсутствовал в Москве, объезжая советскую территорию на агитационно-инструкторском поезде, а члены ВЦИК не проявляли инициативу. В результате Политбюро ЦК, Оргбюро ЦК и Совнарком потеснили ВЦИК и его президиум в верхнем властном эшелоне с первых позиций. Не случайно на состоявшейся 2-4 декабря 1919 г. VIII конференции РКП(б) председатель Московского губисполкома Советов Т. В. Сапронов предлагал упразднить президиум ВЦИК из-за параллелизма его работы с Совнаркомом45.

Однако предложение Т. В. Сапронова не нашло поддержки. Против него наиболее убедительно выступил Н. Н. Крестинский, в то время являвшийся членом Политбюро, Оргбюро и секретарем ЦК: «Как ВЦИК и его президиум, так и Совет народных комиссаров — эти имена и названия вошли в понимание самых широких масс рабочих и крестьян... уничтожение одного из этих учреждений было бы понято неправильно, ему могло бы быть придано политическое значение». Для ликвидации параллелизма Н.Н.Крестинский предложил идти «по пути точного разграничения функций этих двух учреждений»46.

По рекомендации ЦК накануне VII съезда Советов была проведена VIII конференция РКП(б), которая обсудила вопрос о советском строительстве в центре и на местах, приняла резолюцию о структуре местных исполкомов Советов и их отделов, о взаимоотношениях центра и мест. Резолюция и другие документы конференции были переданы в качестве материала для обсуждения на съезде Советов47, тем самым во многом предопределив его решения.

Заседавший 5-9 декабря VII Всероссийский съезд Советов оказался многочисленнее предыдущих. На нем присутствовали 1366 делегатов, 1278 из которых были членами РКП(б) и 61 — беспартийным. Кроме того, 37 делегатов являлись приглашенными президиумом ВЦИК представителями других партий и мелких групп социалистической ориентации. Их участие санкционировал ЦК РКП(б).

Повестка дня съезда отличалась насыщенностью. Она включала доклады ВЦИК и Совнаркома, о III Интернационале, о военном положении, о продовольственном положении, о топливе, советском строительстве в центре и на местах, а также выборы во ВЦИК.

С докладами на съезде выступили В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев, наркомы Л. Д. Троцкий, Н. А. Семашко, А. Д. Цюрупа, другие крупные советские руководители. Прения по основным докладам на съезде, по сути дела, не велись, а принимались короткие резолюции, выражавшие доверие ВЦИК и СНК. Но представителям социалистических организаций и групп, в том числе К. С. Буревому,

В. К. Вольскому, Ф. И. Дану, С. А. Лозовскому и Ю. О. Мартову, предоставили возможность выступить с приветственными словами и короткими речами, в которых прозвучала критика в адрес большевиков и Советской власти, не оставшаяся без ответа со стороны коммунистов48.

По главным рабочим вопросам съезд принял резолюции, проекты которых подготовили делегаты VIII конференции РКП(б). Также съезд принял постановление о советском строительстве, в котором определялись права и обязанности президиума ВЦИК, Советов, съездов Советов и исполнительных комитетов, о взаимоотношениях исполкомов с наркоматами. Тем самым была предпринята попытка выстроить вертикаль власти Советов, которая давала позитивное представление о содержании властного образа.

Съезд избрал новый состав ВЦИК из 256 членов и кандидатов в члены, только двое из которых не являлись большевиками. В составе ВЦИК по-прежнему было много руководителей центральных ведомств (не менее трети), около половины являлись председателями или членами губернских и уездных исполкомов и лишь примерно пятую часть составляли низовые советские ра-ботники49. Такой состав ВЦИК свидетельствовал о слабой связи верховного органа власти с советским активом, работавшим на сельском, волостном и городском уровнях.

Работу VII съезда Советов высоко оценил В. И. Ленин, заявивший в заключительной речи, что «первый раз нам удалось положить начало практическому, непосредственно из опыта почерпнутому обсуждению тех задач, которые касаются лучшей организации советского хозяйства, лучшей организации советского управления»50.

На самом деле для вождя гораздо важнее было то, что за все предложенные руководством съезда резолюции делегаты-коммунисты голосовали единодушно. Съезд наглядно показал, что верховные, губернские и уездные органы Советской власти, а также низовой советский актив поголовно состоят из членов РКП(б), полностью подконтрольных ЦК и послушных партийной дисциплине. В итоге VII съезду в значительной мере удалось восстановить утраченные работоспособность и авторитет главного органа Советской власти. Всероссийский съезд Советов и ВЦИК вновь заняли высокое место во властной вертикали и в институциональном ядре образа власти.

1919 г. был самый трудный и опасный для Советской власти в военном отношении. Но в начале 1920 г. военная ситуация резко улучшилась, что позволило перевести несколько армий на положение трудовых. Состоявшийся в конце марта — начале апреля 1920 г. IX съезд РКП(б) нацелил партию, советские органы и массовые общественные организации на решение задач экономического строительства. Исходя из директив съезда, 7 апреля ВЦИК переименовал СРКО в Совет обороны и труда, 14 апреля — в Совет труда и обороны (СТО). Председателем СТО стал В. И. Ленин, членами — наркомы по военным делам, продовольствия, путей сообщения, труда, земледелия, рабоче-крестьянской инспекции, председатель ВСНХ и председатель ВЦСПС51. Переформатирование СРКО в СТО частично скорректировало институциональное ядро советского властного образа, увеличило в нем экономическую составляющую.

Но война с Польшей, а затем против П. Н. Врангеля вновь выдвинули военный вопрос на передний план. К 1 ноября 1920 г. численность РККА была доведена до 5,5 млн человек. Непрерывно росло в рядах РККА количество членов РКП(б). В октябре 1919 г. их численность равнялась примерно 120 тыс., в наиболее критические моменты 1920 г. достигала почти 300 тыс. человек, что составляло около половины членов РКП(б)52. Вступившие в Красную армию коммунисты смогли дисциплинировать и сцементировать ее. В результате РККА стала силой, способной дать отпор не только внутренней контрреволюции, но и интервентам. Благодаря РККА Советская власть выглядела внушительно и мощно.

Возобновление боевых действий повлияло на все стороны жизни РСФСР. Подходы, принятые для решения армейских проблем, стали шире использоваться в мирной сфере. Наряду с фронтами военным и продовольственным стали формироваться другие, так называемые бескровные фронты: хозяйственный, трудовой, топливный, культурный, эпидемиологический. Верховная власть не скрывала их наличие от населения. Напротив, борьбу и успехи на этих фронтах широко освещала центральная и местная партийно-советская печать, что укрепляло доверие к власти, придавало ее образу характер открытой и честной.

Война способствовала дальнейшей централизации, милитаризации и бюрократизации государственного управления, внедрению трудовой повинности и принудительного труда, ужесточению репрессий внутри страны, использованию приказов и мобилизаций как основного средства подхода не только к социально чуждым слоям, но и к трудящимся. Широкое применение принуждения и чрезвычайных мер, с одной стороны, позволяло оперативно решать социально-экономические проблемы, с другой — примитивизировало взаимоотношения между разными классами и слоями, а также между властью и обществом. С осени 1920 г. в партийно-советских кругах развернулась довольно широкая дискуссия о возможности тотального использования мер принуждения для решения хозяйственных и социокультурных проблем. В элите получили хождение представления о вероятности ускоренного строительства социализма благодаря использованию «военно-коммунистических» подходов и методов. Не чужд подобных настроений оказался и В. И. Ленин53.

Влияние «военно-коммунистической» идеологии особенно отчетливо сказалось на решениях VIII Всероссийского съезда Советов. Подготовка к съезду началась едва ли не за два месяца до его открытия и велась довольно тщательно. 28 октября Политбюро ЦК назначило открытие съезда на 20 декабря и тогда же сформулировало его повестку дня. Она включала в себя традиционный доклад ВЦИК и СНК о внешней и внутренней политике РСФСР (В. И. Ленин), а также выборы во ВЦИК. Основными считались вопросы о восстановлении народного хозяйства (докладчики Г. Е. Зиновьев, А. И. Рыков, С. П. Середа, Л. Д. Троцкий). Центральное место в их ряду отводилось развитию сельскохозяйственного производства и помощи крестьянскому хозяйству54.

VIII Всероссийский съезд Советов был намного многочисленнее предыдущих. На нем присутствовали 2490 делегатов, 2284 из которых являлись

членами РКП(б) и 67 — сочувствующими, 98 были беспартийными, остальные — членами других партий55. Не исключено, что очередное увеличение численности делегатов должно было символизировать дальнейшее упрочение Советской власти и придать решениям съезда большую авторитетность.

Из-за насыщенной повестки съезд длился восемь дней. Он проходил на волне военной победы и дипломатических успехов Советской России. На съезде царил дух безудержного оптимизма и самоуверенности. Съезд принял 19 разного рода документов. Одни из них имели ритуальный характер. Другие — правительственное сообщение о сокращении РККА, о привлечении женщин к хозяйственному строительству и постановление о советском строительстве — представляли интерес для тех или иных категорий населения.

Для большинства граждан РСФСР жизненно важное значение имело постановление съезда от 28 декабря 1920 г. «О мерах укрепления и развития крестьянского сельского хозяйства», которое сам В. И. Ленин считал актом «крупнейшей важности». В этом постановлении правильное ведение земледельческого хозяйства объявлялось «великой государственной обязанностью крестьянского населения». Для руководства сельскохозяйственной кампанией и помощи крестьянам в занятии земледелием намечалось создать губернские, уездные и волостные посевные комитеты. Обсеменение площади земли, установленной государственным планом посева, объявлялось государственной повинностью. Имеющийся у крестьян семенной фонд считался неприкосновенным. В целях его сохранения разрешалось вводить семенную разверстку, ссыпку семян в общественные амбары, взятие от домохозяев расписок о сбережении семенного зерна, осуществлять внутригубернское перераспределение семенного материала. Посевкомам разрешалось также устанавливать в селениях «правильное использование живого и мертвого инвентаря путем трудовой взаимопомощи крестьян»56.

В этом постановлении Советская власть впервые открыто продемонстрировала, что она готова к широкомасштабному вмешательству в хозяйственную жизнь всего крестьянского населения страны и использованию для достижения своих целей мер принуждения. В результате на фоне большинства постановлений VIII Всероссийского съезда Советов образ Советской власти внезапно резко деформировался и приобрел угрожающие черты. Верховная власть довольно неожиданно для самой себя показала свое подлинное лицо, продемонстрировала, какая она есть на самом деле.

Россия нэповская?

Судя по всему, В. И. Ленин, являвшийся соавтором и одним из главных лоббистов постановления «О мерах укрепления и развития крестьянского сельского хозяйства», был очень доволен его принятием. Между тем в стране еще осенью 1920 г. зародился и набирал обороты системный кризис. Постановление VIII съезда Советов перевело кризис из латентной стадии в открытую. С начала 1921 г. количество восстаний на почве сбора продразверстки и угрозы принудительного государственного вмешательства в хозяйственную деятель-

ность крестьян резко увеличилось. В основном они проходили под лозунгом «За Советы без коммунистов». По определению В. И. Ленина, не предназначавшемуся для печати, это была «крестьянская контрреволюция»57.

Уже в начале февраля 1921 г. В. И. Ленин сознавал, что в крестьянском вопросе партийно-советские верхи и лично он допустили грубую ошибку. Чтобы исправить положение, В. И. Ленин 8 февраля предложил Политбюро пойти навстречу крестьянству и совершить глубокий тактический маневр: заменить изъятие хлеба по разверстке натуральным налогом, уменьшить его размер по сравнению с разверсткой и расширить свободу использования земледельцами их излишков «в местном хозяйственном обороте при условии быстрого и полного внесения налога»58.

15 марта 1921 г. на X съезде РКП(б) В. И. Ленин от имени ЦК сделал доклад о замене разверстки продналогом, в котором изложил свои взгляды. В. И. Ленин признал, что крестьянство определенно показало, что формой существующих отношений оно недовольно. Большевики не могут с этим не считаться и политику по отношению к крестьянству должны пересмотреть. По итогам непродолжительной дискуссии съезд принял предложенную В. И. Лениным резолюцию59.

До конца марта 1921 г. эта резолюция X съезда дополнялась и уточнялась на заседаниях Пленума и Политбюро ЦК, президиума и сессии ВЦИК. Принятые ими решения положили начало осуществлению серии мероприятий, которые явились переходом к новой экономической политике и заложили ее фундамент, составивший госкапиталистический уклад экономики РСФСР. Эти мероприятия рассматривались как временная уступка мелкобуржуазным слоям населения.

Однако полгода спустя В. И. Ленин обнаружил, что сделанного отступления недостаточно, что нужно отойти к государственному регулированию купли-продажи и денежного обращения. Иначе говоря, экономический сегмент образа власти предстояло трансформировать более глубоко. При этом отсутствовала ясность насчет того, как надолго затянется эта трансформация и что с такой гибридной экономикой будет дальше. Хотя В. И. Ленин выражал уверенность в достаточности у советского государства политических и экономических рычагов для победы над капитализмом и успешного построения социализма. 27 марта 1922 г. на XI съезде РКП(б) он твердо заявил, что отступление в сфере экономики закончено, необходимо переходить к перегруппировке сил60.

В целом во время перехода к нэпу и его укоренения существенных изменений официальный образ Советской власти не претерпел. Его институциональное ядро по-прежнему составляли Политбюро, Пленум ЦК и съезд РКП(б), Всероссийский съезд Советов, ВЦИК и его президиум, Совнарком и СТО. Только более четко определилась главенствующая роль партийных структур по отношению к советским. Но накануне XI съезда РКП(б) и в ходе его работы Л. Д. Троцкий и Н. Осинский (В. В. Оболенский) выступили против диктата верховных партийных инстанций над советскими органами и за разграничение полномочий Политбюро ЦК и Совнаркома. Фактически В. И. Ленин, отвечая

Л. Д. Троцкому на съезде, признал правоту последнего, объяснив накладки в работе Политбюро и Совнаркома своей болезнью61.

Полемизировать с Н. Осинским по существу вопроса В. И. Ленин не стал. Вождь прекрасно понимал, что большевики смогут сохранить власть в своих руках только при условии полного подчинения партии всей системы государственной власти. Поэтому съезд принял резолюцию «Об укреплении и новых задачах партии». В ней указывалось, что парторганизации «ни в коем случае не должны вмешиваться в повседневную текущую работу хозорганов и обязаны воздерживаться от административных распоряжений в области советской работы вообще»62. Это была абсолютно стандартная партийная фраза, известная еще со времен VIII съезда партии, которая никого ни к чему не обязывала. В результате РКП(б) сохранила свое первенствующее значение в официальном образе Советской власти.

VII и VIII Всероссийские съезды Советов являлись своеобразной визитной карточкой Советской власти. Этот статус сохранил за собой IX съезд. В нем приняли участие меньше делегатов (1991 человек), чем на VIII съезде, но повестка дня тоже была очень насыщенная. Она включала 11 вопросов, большинство из которых были безусловно важными: отчет ВЦИК и СНК о внешней и внутренней политике, о помощи голодающим, о предварительных результатах нэпа, финансах и бюджете, строительстве РККА. Значение съезда повышалось благодаря тому, что в качестве докладчиков выступали В. И. Ленин, М. И. Калинин, Л. Б. Каменев, Н. Н. Крестинский, Н. Осинский, Т. В. Сапронов, Л. Д. Троцкий, а принятые резолюции содержали деловые предложения. Количество избранных съездом членов ВЦИК было доведено до 386, а кандидатов в члены — до 126 человек. Оно мотивировалось увеличением объема работы ВЦИК и необходимостью иметь в его составе больше работников с мест63.

Иное впечатление складывается от X и XI Всероссийских съездов Советов, состоявшихся соответственно 23-27 декабря 1922 г. и 19-29 января 1924 г. Повестка дня X съезда наряду с отчетом ВЦИК и СНК, с которым выступил Л. Б. Каменев, включала отчеты руководителей только наркоматов земледелия, просвещения, финансов и ВСНХ. Количество избранных членов и кандидатов в члены ВЦИК было сокращено до 270 и 116 человек64. XI съезд обсуждал доклады Наркомзема и Наркомфина, вопросы ликвидации безграмотности, труда и зарплаты. Резолюции были приняты только по докладам двух наркоматов. Количество членов ВЦИК было увеличено до 303 и кандидатов в члены — до 163 человек65.

Приведенные данные позволяют утверждать, что во властном образе всероссийские съезды Советов, ВЦИК и его президиум стали терять свое значение и все больше приобретать декоративную функцию. Особенно резкое снижение их роли произошло после образования СССР, когда решающее значение приобрели всесоюзные съезды и созданные ими руководящие органы. Показательно, что даже такой элементарный вопрос, как состав президиума ВЦИК, в апреле 1927 г. решал не сам ВЦИК, а Политбюро ЦК ВКП(б)66.

Заметные изменения в первые годы нэпа произошли в военном и социально-политическом сегментах образа Советской власти.

В связи с плановым сокращением численности РККА с 5,5 млн в конце 1920 г. до 610 тыс. человек через два года67 ее значение в официальном властном образе уменьшилось. Но реально РККА продолжала сохранять высокую боевую мощь. Она по-прежнему справлялась с подавлением вооруженных выступлений против коммунистического правления, которые возникали в разных районах РСФСР.

Отступление в области экономики руководство большевиков компенсировало в политической сфере, где ни о каком плюрализме оно не помышляло. Напротив, по его прямым указаниям наращивалась численность органов и сотрудников политической юстиции, продолжался ужесточаться политический режим, расширялись масштабы и методы репрессий. ВЧК, в феврале 1922 г. переименованная в Государственное политическое управление (ГПУ), сохранила свои основные права и полномочия. К октябрю 1922 г. штат ГПУ достиг 119 тыс. человек68.

Целенаправленным репрессиям, которые инициировал и поддерживал В. И. Ленин, подверглись социалисты. Особо жестоко власти преследовали эсеров, над лидерами которых летом 1922 г был устроен открытый политический процесс. С начала 1922 г. в числе главных объектов гонений оказалась Русская православная церковь. С весны 1922 г репрессии обрушились на социально активные группы интеллигенции. ГПУ произвело аресты нескольких сотен интеллектуалов, около двухсот из которых осенью были депортированы.

Переход к нэпу потребовал от властей отказаться от революционного правосознания эпохи «военного коммунизма» как источника права и заменить его принципами законности и правовой системой со стабильными юридическими гарантиями. Во время революции и Гражданской войны творцами законодательно-нормативных актов наряду с верховными властями были наркоматы и некоторые ведомства. Суммарное количество изданного ими материала приближалось к четырем тысячам документов, зачастую противоречившим друг другу. Навести порядок в этом массиве было решено с помощью кодификации.

В кодификации участвовали все верховные и центральные органы Советской власти, включая Наркомюст и профильные наркоматы. В результате в 1922-1923 гг. были подготовлены и утверждены восемь кодексов: Уголовный, Гражданский, Земельный, О труде, Лесной, Уголовно-процессуальный, Гражданский процессуальный и Исправительно-трудовой69. Кодификация законодательства стала серьезным уточнением властного образа и придала ему более четкий и понятный характер.

Болезнь и отход В. И. Ленина от активной политической деятельности привели к тому, что в институциональном ядре образа Советской власти решающая роль полностью перешла к РКП(б). Об этом со всей ясностью и определенностью уже на XII съезде РКП(б) в апреле 1923 г. заявил в отчетном докладе ЦК Г. Е. Зиновьев и говорилось в резолюции съезда по отчетному докладу ЦК70. Именно Российская КП(б), в декабре 1925 г. переименованная во Всесоюзную, в лице ее съездов, конференций, пленумов и Политбюро ЦК доминировала в верхнем эшелоне власти и определяла ее образ на протяжении последующих 1920-х гг. Со смертью В. И. Ленина его имя, заветы и учение превратились

в главные элементы официального властного образа. «Нашим знаменем будет — Ленин, нашей программой будет — ленинизм»71, — заявил, открывая в мае 1924 г. XIII съезд РКП(б), Л. Б. Каменев.

Верхи партии предприняли попытку восполнить потерю и заменить вождя неким «коллективным руководством», численность и персональный состав которого никем и нигде не определялись и не озвучивались. Фактически же эту функцию сразу узурпировали три члена Политбюро: Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев и И. В. Сталин. Свою ближайшую задачу «триумвират» видел в борьбе против Л. Д. Троцкого и в устранении его в качестве конкурента за место вождя партии. Эта задача была решена к концу 1923 — началу 1924 г. в ходе разгрома «троцкистской» оппозиции, обвиненной в отступлении от ленинизма72.

Одновременно обострился вопрос о крестьянстве. У руководства РКП(б) не было ясной позиции относительно того, какую политику предпочтительнее проводить в деревне. Наиболее решительными радетелями за крестьянство в 1924 г. выступали М. И. Калинин, член Политбюро А. И. Рыков, ставший к тому времени главой Совнаркома, и нарком земледелия А. П. Смирнов. Затем их поддержал кандидат в члены Политбюро Н. И. Бухарин. 24 апреля 1925 г. в статье, опубликованной в газете «Известия», он пошел еще дальше, призвав все слои крестьянства развивать свое хозяйство, накапливать и обогащаться.

Вслед за ним партийные пропагандисты сформулировали лозунг «Лицом к деревне» и повели речь о ставке на «культурного крестьянина». В эмиграции эти новации спровоцировали рассуждения о неонэпе в РСФСР. И. В. Сталин, не имевший собственной точки зрения по этому вопросу, некоторое время на предложения правых реагировал спокойно73. Существовал небольшой шанс придать нэпу в деревне новый импульс и таким образом сделать властный образ более привлекательным.

Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев, однако, выступили против предложенной Н. И. Бухариным расширительной трактовки нэпа. К тому времени И. В. Сталин дистанцировался от Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева, предъявив им обвинения в теоретических ошибках. В связи с пониманием того, что мировая социалистическая революция в ближайшее время невозможна, приобрел актуальность вопрос о возможности построения социализма в одной стране. В апреле 1925 г. принятие такого курса было зафиксировано в резолюции XIV партийной конференции74.

Его принятие спровоцировало очередной раунд борьбы и перегруппировку сил в руководстве партии, приведшие к возникновению «новой оппозиции» во главе с Г. Е. Зиновьевым и Л. Б. Каменевым, которая после присоединения к ней Л. Д. Троцкого и его сторонников переросла в «объединенную оппозицию». В ходе длительной внутрипартийной борьбы лидеры оппозиции сначала лишились своих руководящих постов, а затем на XV съезде в декабре 1927 г. были исключены из партии. На смену им в 1926-1927 гг. в руководство ВКП(б) пришла новая группа деятелей, входивших в ближайшее сталинское окружение, в том числе К. Е. Ворошилов, В. В. Куйбышев, В. М. Молотов, Я. Э. Рудзутак.

В декабре 1927 г. на XV съезде ВКП(б) И. В. Сталин впервые выступил с политическим отчетом ЦК перед съездом. Важнейший итог внутриполитического развития страны докладчик определил так: «Нужно признать, что Советская власть является теперь самой прочной властью из всех существующих в мире властей»75. Такая оценка Советской власти способствовала упрочению И. В. Сталина на вершине властной пирамиды. С этого времени большинством членов ВКП(б) и советских граждан И. В.Сталин стал восприниматься как лидер партии и главный преемник дела В. И. Ленина. Закреплению этих позиций в значительной мере способствовал 50-летний юбилей И. В. Сталина, пришедшийся на 21 декабря 1929 г. и по размаху торжеств превзошедший ленинское 50-летие. Примерно в середине 1920-х гг. на мировой арене наступило время большого выбора. И. В. Сталин мог остаться во главе Коминтерна и всего международного коммунистического движения, переживавшего не лучшие свои годы, чтобы возглавить революцию, но уже не на Западе, а на Востоке. Он мог избрать альтернативный вариант и попытаться вписать СССР в мирохозяйственные связи, используя российские ресурсы и встроенность Сибири через Северный Ледовитый океан в Европу.

Посетив полулегально в начале 1928 г. Сибирь (официально, якобы для ускорения хлебозаготовок), И. В. Сталин из общения с местным партийным активом сделал, однако, более понятный и устраивавший его выбор, вытекавший из российских общественно-политических реалий. Он заключался в курсе на строительство социализма в СССР, на сохранение и дальнейшее ужесточение авторитаризма внутри страны, в опоре на формировавшийся новый класс — партийную номенклатуру.

В перспективе взятый властью курс обрекал страну на изоляцию, автаркию, а большинство ее народа — на трудности и лишения. Эти латентно присутствовавшие в конце 1920-х гг. в реальной жизни тенденции не нашли отражение в образе Советской власти тех лет. Казалось, власть и ее образ как бы дистанцировались друг от друга и каждый из них стал жить своей самостоятельной жизнью. Однако имелась мощная, объединявшая их скрепа, присутствовавшая как в реальной государственной власти, так и в ее образе. Этой скрепой являлся Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. В. Сталин.

Заключение

Общеизвестно, что образы власти, как правило, очень многоликие, неустойчивые, нечеткие, противоречивые. Они плохо поддаются интеграции и сведению в нечто единое и целое. Это тем более верно по отношению к любой новой власти, только что порвавшей со старыми порядками и находящейся в стадии становления. Не случайно некоторые исследователи считают образ власти сложно иерархизированным психологическим феноменом.

Официальный образ власти, в том числе возникшей в конце октября 1917 г. в России, изучать легче. В настоящей статье для раскрытия темы проанализированы несколько ее проблем: содержание, структура и динамика образа; этапы формирования ядра властного образа и субординация входящих

в него институций; главные объективные и субъективные факторы, оказавшие влияние на формирование образа Советской власти.

Ядро, которое охарактеризовано в статье как институциональное, всегда имело в образе власти решающее значение, поскольку оно задавалось и детерминировалось структурой самой верховной власти. Другие составляющие образа власти — разного рода сегменты, элементы, черты — в основном возникали как реакция на конкретные ситуации, в которых оказывались страна и власть, и имели конъюнктурный характер. Исключение составляли название страны, ее знамя, герб и гимн, которые отличались относительной стабильностью, но слабо коррелировали с реальностью и обладали меньшей информативностью.

Формирование институционального ядра образа Советской власти происходило постепенно. Можно говорить о нескольких его этапах с нечеткими границами. Первый этап правомерно назвать стартовым. Хронологически он охватывает конец октября 1917 — середину лета 1918 г. В это время были образованы и утвердились первые верховные органы власти в виде Всероссийского съезда Советов, его Центрального исполнительного комитета и правительства.

Второй этап пришелся на эпоху Гражданской войны и «военного коммунизма». В это время съезд Советов принял Конституцию РСФСР, были учреждены такие чрезвычайные органы власти, как Совет рабоче-крестьянской обороны, Совет труда и обороны. Затем в верховный эшелон власти вошли и в ее институциональном ядре заняли место руководящие органы РКП(б). Формально и на словах в транслируемом населению образе высшими органами власти оставались Советы, но реально субординация партийных и советских институций некоторое время не отличалась ясностью. Несмотря на это, второй этап в формировании образа можно назвать решающим и определяющим.

Третий этап в развития образа Советской власти пришелся на время перехода к нэпу, его укоренения, функционирования и слома. Образ причудливо сочетал в себе базовые характеристики, приобретенные на первых двух этапах его существования, противоречия эпохи новой экономической политики, а также укрепление режима партократии. Формально Всероссийские съезды Советов еще сохраняли во властном образе относительно высокие позиции. Но с середины 1920-х гг. доминирующую роль в нем стали играть ВКП(б) и ее руководящие структуры. В конце 1920-х гг. главными характеристиками советского властного образа, которые правящие верхи транслировали населению в расчете на симпатии граждан к коммунистическому режиму, являлись его стабильность, прочность, надежность и сила, воплощенные в личности вождя партии и страны.

1 Бойцов М. А., Эксле О. З. Предисловие // Образы власти на Западе, в Византии и на Руси: Средние века. Новое время. М., 2008. С. 5—6.

2 Там же. С. 12.

3 Имеется в виду написанный Л. Н. Мазур параграф «Образ власти в раннесоветском обществе» в коллективной монографии «Раннесоветское общество как социальный проект, 1917-1930-е гг.: в 2 ч. Ч. 1: Страна Советов: пространство, власть, экономика» (Екатеринбург:

Изд-во Урал. ун-та, 2018. С. 340—363), текстуально в основном повторяющий содержание двух ее предшествующих статей.

4 Шалаева Н. В.: 1) Формирование репрезентативного образа власти в советской культуре 1917-1920-х гг. Саратов, 2012; 2) Формирование образа советской власти в культурных практиках, 1917-1920-е гг. Саратов, 2013; Киселева Е. В. Власть советов: у истоков создания образа (по материалам Орловской и Брянской губерний). Брянск, 2013.

5 Мазур Л. Н. Символическая структура и динамика образа власти в раннесоветском обществе // 1917 год: Государство. Власть. Территория: Доклады на Международной научной конференции 25 октября 2017 г. М., 2017. С. 235-241.

6 Например, в числе институций 1920-х гг. Л. Н. Мазур называет ДОСААФ, 1930-х гг. — КПСС, хотя оба наименования появились только в 1950-е гг. Не менее странным выглядит отнесение мещан, попов, саботажников и даже лодырей к самостоятельным социальным группам (см.: Раннесоветское общество как социальный проект. С. 347).

7 Ленин В. И. Полное собрание сочинений: в 55 т. Т. 37. М., 1981. С. 245.

8 Протоколы Центрального комитета РСДРП(б). Август 1917 — февраль 1918. М., 1958. С. 83-86, 93-104.

9 Луцкий Е. А. Заседание ЦК РСДРП(б) в ночь на 25 октября 1917 г. // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1980. С. 160-161; Леонов С. В. Рождение советской империи. М., 1997. С. 109-112.

10 Леонов С. В. Рождение советской империи. С. 112.

11 Второй Всероссийский съезд Советов Р[абочих] и С[олдатских] Д[епутатов]. М.; Л., 1928. С. 52-54.

12 Там же. С. 59-76.

13 Там же. С. 79-80. Временно незамещенным остался пост наркома по железнодорожным делам, в дальнейшем — путей сообщения.

14 Протоколы заседаний Центрального исполнительного] комитета Советов Р[абочих], С[олдатских], Кр[естьянских] и Каз[ачьих] депутатов II созыва. М., 1918. С. 3-4, 8; Разгон А. И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М., 1977. С. 60-102.

15 Протоколы Центрального комитета РСДРП(б). Август 1917 — февраль 1918. М., 1958. С. 122-128, 130, 146; Рабинович А. Большевики у власти. Первый год советской эпохи в Петрограде. М., 2008. С. 45-92; Фельштинский Ю. Г. Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 — июль 1918. На пути к однопартийной диктатуре. Париж, 1985. С. 29-47.

16 Декреты Советской власти. Т. I. 25 октября 1917 г. — 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 2526, 39-41, 71-72, 83-85.

17 Там же. С. 24-25, 171; Протоколы заседаний Совета народных комиссаров РСФСР. Ноябрь 1917 — март 1918 гг. М., 2006. С. 61-62.

18 Протоколы заседаний Совета народных комиссаров РСФСР. С. 21, 25, 32, 41-42.

19 Там же. С. 91-92.

20 Протоколы заседаний Центрального исполн[ительного] комитета Советов. С. 65-70.

21 Там же. С. 71, 95-97.

22 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 35. М., 1981. С. 232-237; Декреты Советской власти. Т. I. С. 221-336; Протоколы заседаний Совета народных комиссаров РСФСР. С. 190.

23 Лавров В. М. «Крестьянский парламент» России (Всероссийские съезды Советов крестьянских депутатов в 1917-1918 годах). М., 1996. С. 226-230.

24 Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. СПб., 1918. С. 5, 28, 44-48, 85, 87, 92-94.

25 Декреты Советской власти. Т. I. С. 341-343.

26 Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва 1918 г.: стеногр. отчет. М., 1920. С. 4, 73.

27 Декреты Советской власти. Т. I. С. 356-357.

28 Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва 1918 г. С. 11, 169-193; Декреты Советской власти. Т. II. 17 марта — 10 июля 1918 г. М., 1959. С. 151-157.

29 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 36. М., 1969. С. 196.

30 Там же. С. 374.

31 Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва 1918 г. С. 252, 439; Декреты Советской власти. Т. II. С. 261-267, 307-312, 412-423, 430-431.

32 Подготовка проекта Конституции, ее содержание, сущность и значение с современных методологических позиций наиболее квалифицированно проанализированы А. Н. Медушев-ским (см.: Медушевский А. Н. Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в XX веке. М.; СПб., 2017. С. 167-261).

33 Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов. Москва, 4-10 июля 1918 года: стеногр. отчет. М., 1918. С. 184-185, 189.

34 Декреты Советской власти. Т. III. 11 июля — 9 ноября 1918 г. М., 1964. С. 107-108.

35 Там же. С. 268.

36 Декреты Советской власти. Т. III. С. 291-292.

37 Декреты Советской власти. Т. IV. 10 ноября 1918 г. — 31 марта 1919 г. М., 1968. С. 92-94.

38 Декреты Советской власти. Т. III. С. 529-530.

39 Шестой Всероссийский чрезвычайный съезд Советов раб[очих], кр[естьянских], казачьих] и красноарм[ейских] депут[атов]: стеногр. отчет. Москва, 6-9 ноября 1918 г. М., 1919. С. 38; Декреты Советской власти. Т. III. С. 24.

40 Подробнее см.: Эннкер Б. Формирование культа Ленина в Советском Союзе. М., 2011.

41 Правда. 1920. 24 апреля.

42 См., например: Леонов С. В. Рождение советской империи. С. 188; Павлюченков С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. С. 66; Малиа М. Советская трагедия. История социализма в России. 1917-1991. М., 2002. С. 147.

43 Известия ЦК КПСС. М., 1989. № 12. С. 142, 156.

44 7-й Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов: стеногр. отчет (5-9 декабря 1919 года, в Москве). М., 1920. С. 60.

45 Восьмая конференция РКП(б). Декабрь 1919 года: протоколы. М., 1961. С. 64, 128.

46 Там же. С. 77.

47 Восьмая конференция РКП(б). С 173-176.

48 7-й Всероссийский съезд Советов. С. 3, 19-29, 32-47, 56-71.

49 Там же. С. 271-273.

50 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 39. М., 1974. С. 434.

51 Малышева Е. П. Совет труда и обороны // Россия в гражданской войне 1918-1922: энциклопедия: в 3 т. М., 2021. Т. 3. С. 252.

52 Гражданская война и военная интервенция в СССР: энциклопедия. 2-е изд. М., 1983. С. 295-296.

53 Более подробно см.: Павлюченков С. А. Крестьянский Брест, или Предыстория большевистского НЭПа. М., 1996. С. 216-233.

54 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 3. Д. 118. Л. 1; Д. 124. Л. 1.

55 Восьмой Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов: стеногр. отчет (22-29 декабря 1920 года). М., 1920. С. 251, 291, 293.

56 Декреты Советской власти. Т. XII. Декабрь 1920 — январь 1921 г. М., 1986. С. 80-87.

57 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 43. М., 1982. С. 371.

58 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 42. М., 1982. С. 333.

59 Там же. С. 57-84; Десятый съезд РКП(б). Март 1921 года: стеногр. отчет. М., 1963. С. 403-446, 608-609.

60 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 42. С. 333.

61 Сахаров В. А. «Политическое завещание» Ленина. Реальность истории и мифы политики. М., 2003. С. 96-99.

62 Одиннадцатый съезд РКП(б). Март — апрель 1922 года: стеногр. отчет. М., 1961. С. 8688, 553.

63 IX Всероссийский съезд Советов: стеногр. отчет. № 6. 28 декабря 1921 года. М., 1921. С. 55, 57-59, 62-64.

64 Десятый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов (23-27 декабря 1922 года): стеногр. отчет. М., 1923. С. 218-221, 225-226.

65 XI Всероссийский съезд Советов: стеногр. отчет. М., 1924. С. 9—10, 193, 195—200.

66 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 628. Л. 1.

67 Реввоенсовет Республики: протоколы. 1920—1923: сб. документов. М., 2000. С. 305, 316.

68 Леонов С. В. Рождение советской империи. С. 300.

69 Ящук Т. Ф. Изучение систематизации советского законодательства 1920-х гг.: историографический обзор и историко-правовой анализ // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2018. № 2 (55). С. 13-21.

70 Двенадцатый съезд РКП(б). 17-25 апреля 1923 года: стеногр. отчет. М., 1968. С. 51,

672.

71 Тринадцатый съезд РКП(б). Май 1924 года: стеногр. отчет. М., 1963. С. 4.

72 Валентинов Н. В. Наследники Ленина. Benson; Vermont, 1990. С. 8-54.

73 Там же. С. 82-132; Цакунов С. В. В лабиринте доктрины. М., 1994. С. 112-129; Рей-ман М. Рождение державы. История Советского Союза с 1917 по 1945 год. М., 2015. С. 334-388.

74 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК: в 16 т. 9-е изд., доп. и испр. Т. 3: 1922-1925. М., 1984. С. 353.

75 Пятнадцатый съезд ВКП(б). Декабрь 1927 года: стеногр. отчет: в 2 т. М., 1961. Т. 1.

С. 73.

Статья поступила в редакцию 28 ноября 2022 г. Рекомендована к печати 15 апреля 2023 г.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ

Шишкин В. И. Официальный образ Советской власти в России (октябрь 1917 — декабрь 1929 г.) // Новейшая история России. 2023. Т. 13, № 3. С. 621-647. https://doi.org/10.21638/spbu24.2023.307

Аннотация: Статья посвящена формированию официального образа Советской власти от ее провозглашения на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов до конца 1920-х гг., когда в основном завершился слом нэпа. Автор исходит из того, что решением этой задачи занимались верховные органы власти, состав и субординация которых в изучаемый период времени существенно изменились за счет вхождения в высший властный эшелон чрезвычайных органов государственной власти и руководящих структур РКП(б) — ВКП(б), а также постепенного занятия партийными органами доминирующих позиций над советскими. В статье показано, под влиянием каких факторов и как менялись содержание и структура образа власти. Автор считает, что на советский образ власти оказывали влияние три главных фактора: теория марксизма, в основном учение о диктатуре пролетариата; взгляды большевистской политической элиты, прежде всего вождя большевиков В. И. Ленина, а в конце 1920-х гг. — Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина; объективная международная и внутренняя военно-политическая и социально-экономическая обстановка, в которой находилась Советская Россия. На протяжении изучаемого периода сначала снижалась роль первого фактора, затем ритуальный характер стали приобретать взгляды В. И. Ленина. Во второй половине 1920-х гг. решающее значение приобрели прагматические взгляды большевистской элиты, которые первое время отличались разнообразием, но к концу десятилетия определялись И. В. Сталиным, который идентифицировал себя как преемника В. И. Ленина и нового вождя партии и страны. Автор проводит мысль, что в силу вышеуказанных причин образ власти не отличался устойчивостью. Напротив, он почти всегда был нестабильным и размытым, что отражало эволюцию самой власти и ее политику. По мнению автора, решающее значение в образе Советской власти всегда принадлежало институциональному ядру, в которое он включает верховные государственные, а затем и партийные органы. Все остальные сегменты, элементы и черты образа власти в основном отражали конкретную ситуацию и имели конъюнктурный характер. В совокупности они должны были представлять Советскую власть как принципиально новую в мировой истории государственность, целью которой является построение в СССР социалистического общества.

Ключевые слова: Россия, Советская власть, Советы, образ, съезд, большевики, диктатура пролетариата, социализм.

Сведения об авторе: Шишкин В. И. — д-р ист. наук, проф., гл. науч. сотр., Новосибирский государственный университет (Новосибирск, Россия); patric@academ.org

Новосибирский государственный университет, Россия, 630090, Новосибирск, ул. Пирогова, 1

FOR CITATION

Shishkin V. I. 'The Official Image of Soviet Authority in Russia (October 1917 — December 1929), Modern History of Russia, vol. 13, no. 3, 2023, pp. 621-647. https://doi.org/10.21638/spbu24.2023.307 (In Russian)

Abstract: The article analyzes the formation of the official image of the Soviet authority from its establishment at the Second All-Russian Congress of Soviets of Workers' and Soldiers' Deputies until the end of the 1920s when the NEP was basically over. The author grounds the study on the fact that the supreme authority directly controlled the completion of this task, but its composition and subordination during the studied period changed significantly due to the rise of emergency state bodies and the governing structures of the party to the highest echelon of power, as well as gradual occupation by Communist party's bodies of dominant positions over the Soviet ones. The article shows what factors influenced the content and structure of the image of authority and how it changed. The author believes that three key factors shaped the image of Soviet authority the most: the theory of Marxism, mainly the doctrine of the dictatorship of the proletariat; the views of the Bolshevik political elite, primarily the leader of the Bolsheviks, V. I. Lenin and in the late 1920s, the General Secretary of the Central Committee of the AUCP(b), I.V. Stalin; the objective international and domestic military-political and socio-economic situation in which Soviet Russia found itself. During the above period, the role of the first factor gradually decreased; the views of V. I. Lenin began to be praised in some ritual manner. In the second half of the 1920s, the pragmatic views of the Bolshevik elite became decisively important, which at first were diverse, but by the end of the decade were completely determined by I. V. Stalin, who identified himself as the successor of V. I. Lenin and the new leader of the party and the whole country. The author develops an idea that, due to the above reasons, the image of the Soviet authority was not stable.

Keywords: Russia, Soviet power, Soviet, image, congress, Bolsheviks, dictatorship of the proletariat, Socialism.

The research was supported by the Russian Science Foundation (RSF), project no. 22-28-00155 "Reality versus propaganda: Political perception of Siberian people about Soviet authorities of the NEP period (1921-1929)"

Author: Shishkin V. I. — Dr. Sci. in History, Professor, Chief Researcher, Novosibirsk State University (Novosibirsk, Russia); patric@academ.org

Novosibirsk State University, 1, ul. Pirogova, Novosibirsk, 630090, Russia References:

Boitsov M. A., Eksle O. Z. 'Introduction' in Obrazy vlasti na Zapade, v Vizantii i na Rusi: Srednie veka. Novoe vremia (Moscow, 2008). (In Russian)

Civil war and military intervention in the USSR. Encyclopedia (Moscow, 1983). (In Russian)

Early Soviet society as a social project, 1917-1930s, Part 1: Country of Soviets: Space, Power, Economy

(Ekaterinburg, 2018). (In Russian)

Ennker B. Die Anfage des Leninkults in der Sowjetunion (Moscow, 2011). (Rus. Ed.)

Felshtinsky Yu. G. The Bolsheviks and the Left Social Revolutionaries. October 1917 — July 1918. On the way to a one-party dictatorship (Paris, 1985). (In Russian)

Kiseleva E. V. The power of the Soviets: at the origins of the creation of the image (based on the materials from the Oryol and Bryansk provinces) (Bryansk, 2013). (In Russian)

LavrovV. M. "Peasant Parliament" of Russia. (All-Russian Congresses of Soviets of Peasant Deputies in 19171918). (Moscow, 1996). (In Russian)

LeonovS. V. The Birth of the Soviet Empire (Moscow, 1997). (In Russian)

Lutsky E. A. 'Meeting of the Central Committee of the RSDLP(b) on the night of October 25, 1917' in Oktyabr'skoe vooruzhennoe vosstanie v Retrograde. (Moscow, 1980). (In Russian)

Malia M. The Soviet Tragedy: A History of Socialism in Russia, 1917-1991 (Moscow, 2002). (Rus. Ed.) Malysheva E. P. 'Labor and Defense Council' in Rossiia v grazhdanskoi voine 1918-1922. (Moscow, 2021). (In Russian)

Mazur L. N. 'Symbolic structure and dynamics of the image of power in early Soviet society' in 1917 god: Gosudarstvo. Vlast'. Territoriia: Doklady na Mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii 25 oktyabrya 2017 g. (Moscow, 2017). (In Russian)

Medushevsky A. N. The political history of the Russian revolution: norms, institutions, forms of social mobilization in the 20th century (Moscow, St. Petersburg, 2017). (In Russian)

Pavlyuchenkov S. A. Peasant Brest or the prehistory of the Bolshevik NER (Moscow, 1996). (In Russian) Pavlyuchenkov S. A. War communism in Russia: power and masses (Moscow, 1997). (In Russian) Rabinowtich A. The Bolsheviks in Rower. The First Year of Soviet Rule in Retrograd (Moscow, 2008). (Rus. Ed.) Razgon A. I. All-Russian Central Executive Committee of the Soviets in the first months of the Dictatorship of the Proletariat (Moscow, 1977). (In Russian)

Reiman M. The Birth of the State. History of the Soviet Union from 1917 to 1945 (Moscow, 2015). (Rus. Ed.) Sakharov V. A. "Political testament" of Lenin. The reality of history and the myths of politics (Moscow, 2003). (In Russian)

Shalaeva N. V. Formation of a representative image of power in Soviet culture in the 1917s-1920s (Saratov, 2012). (In Russian)

Shalaeva N. V. Formation of the image of Soviet power in cultural practices, 1917-1920s (Saratov, 2013). (In Russian)

Tsakunov S. V. In the labyrinth of doctrine (Moscow, 1994). (In Russian) Valentinov N. V. The heirs of Lenin (Benson, Vermont, 1990). (In Russian)

Yashchuk T. F. 'Studying the systematization of Soviet legislation in the 1920s: a historiographic review and historical and legal analysis', Vestnik Omskogo universiteta, Seriia "Rravo", no. 2 (55), 2018. (In Russian)

Received: November 28, 2022 Accepted: April 15, 2023