CC BY
266
СУДЬБА РОССИИ В ФИЛОСОФСКОМ ДИСКУРСЕ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
3
Вестник Челябинского государственного университета. 2016. № 5 (387). Философские науки. Вып. 40. С. 82-87.
УДК 101.1:316
ОФИЦЕРСКАЯ ЧЕСТЬ — НРАВСТВЕННАЯ ОБЯЗАННОСТЬ БЫТЬ ПЕРВЫМ
Ю. А. Панасенко, Р. Н. Новиков
Военно-воздушная академия имени профессора Н. Е. Жуковского и Ю. А. Гагарина, филиал в г. Челябинске,
Челябинск, Россия
Рассматривается проблема воспитания воинской чести и нравственной культуры офицерского корпуса, анализируется богатейший исторический опыт нравственного воспитания русских офицеров, изучение которого будет способствовать повышению эффективности подготовки современных российских офицеров.
Ключевые слова: офицерская честь, воспитание, нравственная культура, традиция, чувство собственного достоинства, самоуважение.
Историческое развитие смыслового содержания понятия «честь» происходило от конкретного к абстрактному, постепенно приобретая собственно моральный смысл. В Средние века развитие воинской чести ещё не приобрело «статуса» самостоятельного социально-нравственного явления. В русском войске, как и во всём государстве, господствовала родовая и сословная честь, составляющая исключительную принадлежность людей, занимавших высшее положение в служебной иерархии, обличённых высоким чином, должностью или же знатных по своей породе, по происхождению. Здесь она понималась как внешнее доказательство отличия, признание превосходства, право на собственное почтение (почёт). Личная честь, как внутреннее нравственное качество всякого человека, самостоятельного значения не имела [4].
В народном сознании зрело иное понимание чести, в том числе и воинской, послужившее основой для оформления нравственных и юридических норм воинской чести в последующие столетия. В народе воинская честь связывалась с такими качествами воинов, как верность свое-
му долгу, отечеству, предпочтение смерти сдаче в плен, готовность жертвовать жизнью за «дру-ги своя» и др. Таким образом, подготавливалась другая «критериальность» чести, нежели сословность [13].
Российский офицерский корпус получил в наследство от Московии представление о чести, как сумме обязанностей и связанных с ними привилегий, содержание которых зависело в большей степени от родовитости человека, чем от его непосредственных заслуг.
Принцип родовитости сохранился и в последующий период. Память о великих предках и гордость своим происхождением требовали прежде всего не уронить родовой чести дворянина. «Сладчайшим моим утешением [было то], что... я ежели не споспешествовал, то никогда конечно не повреждал славы носимого. имени», — писал своему брату П. И. Панин [11. С. 168]. В противном случае позор ложился на всех членов фамилии.
Пётр I позаботился и о том, чтобы представления о «должной чести», которые в предыдущий период были связаны с родом, теперь определя-
лись позицией в служебной иерархии («чином») и личными подвигами на службе Отечеству: «Надлежит каждого офицера и унтер-офицера главным генералам в... делах искушать и на поле оным велеть так делать порознь, якоб к самому делу, и потом паки вкупе; и ежели который в том неискусен явится, а нижний лучше учинит, то верхнего сводить на низ, а нижнего на верх, чрез которую юстицию у всех охота и страх прирастёт; кто же в том станет манить, и тот во время может своею головою заплатить» [2. С. 244].
Корпоративная честь подразумевала в первую очередь честь полка. «Полковнику честь и право полку своего весьма удерживать, во всяком случае, стараться, — писал П. А. Румянцев в Инструкции пехотного полка полковнику, — однако ж при том за всякую мелочь шуму и ссор с начальниками не вчинять, но порядочно и вовремя о всём том представлять, что чести полку, следовательно, и его собственной, к предо-суждению следовать будет» [14].
Личная и корпоративная честь были тесно связаны, и поведение одного из членов полка могло возвысить или оскорбить всё подразделение. «Честь, заслуженную полком, каждый старается переносить и на себя», — писал в инструкции ротным командирам С. Р. Воронцов [6].
А. В. Суворов в своих письмах называл качества идеального дворянина: «Герой. весьма смел без запальчивости; быстр без опрометчивости; деятелен без суетности; подчиняется без низости; начальствует без фанфаронства; побеждает без гордыни; ласков без коварства; твёрд без упрямства; скромен без притворства; основателен без педантства; приятен без легкомыслия; единонравен без примесей; расторопен без лукавства; проницателен без пронырства; искренен без панибратства; приветлив без околичностей; услужлив без корыстолюбия» [5. С. 26]. Таким образом, главное качество идеального героя, по мнению полководца, это стремление к добродетели, но без крайностей.
Основой честного поведения всякого благородного человека считалось соблюдение взятых на себя обязательств. Для офицера священными были не только присяга или клятва, но и любое данное им слово. «Исполненный чистосердечия, гнушается он ложью; прямой душою рушит замыслы двуличных. честь и честность составляют его особенные качества», — писал А. В. Суворов П. Н. Скрипицыну. В другом письме, перечисляя «достоинства генеральские»,
на первое место он ставил «добродетель, замыкающуюся в честности». «Она, — раскрывая это понятие, пишет полководец, — в сдержании слова, в безлукавствии и осторожности, в безмщении» [5. С. 38].
Пытаясь определить, что такое честь, Д. И. Фонвизин писал в «Опыте российского словника»: «Честный человек не закону повинуется, не рассуждению следует, не примерам подражает; в душе его есть нечто величавое, влекущее его мысль и действовать благородно. Он никогда не бывает орудием порока» [7].
Вместе с тем А. С. Пушкин в рассуждениях о дворянстве отмечал, что чувство чести, понимаемое прежде всего как сочетание независимости, храбрости и благородства, необходимо воспитывать в дворянине с детства [8].
Служба офицера начиналась с присяги, совмещавшей религиозную клятву, обязательство в личной преданности императору и честное слово, данное своим товарищам: не случайно верность присяге рассматривалась как основа мотивации любого военного человека. Поэтому декабристы восприняли факт переприсяги как лучший повод для выступления: организационно они не были готовы, зато им не пришлось нарушать присягу.
Если офицер считал себя оскорблённым, он мог прибегнуть к праву на поединок, то есть вызвать обидчика на дуэль. Динамика развития данного института и отношения к нему власти показывает, как менялось понятие дворянской чести у представителей этого сословия в целом и офицерского корпуса в частности [3].
Конец XVIII в. и особенно первые десятилетия XIX в. стали периодом расцвета дуэли. В это время не только утвердились формальные правила поединка. Главное в том, что общественное мнение однозначно стало считать дуэль делом необходимым и неизбежным. Декабрист С. Г. Волконский писал, вспоминая этот период: «В царствование Александра Павловича дуэли, когда при оных со -блюдаемы были полные правила общепринятых условий, не были преследуемы государем, а только тогда обращали на себя взыскание, когда сие не было соблюдено или вызов был придиркой так называемых Ьгейеи^; и то не преследовали таковых законом, а высылали на Кавказ. Дуэль почиталась государем как горькая необходимость в условиях общественных. Преследование, как за убийство, не признавалось им, в его благородных понятиях, правильным» [9]. Ещё более
«романтично» был настроен брат Александра Павловича — Константин, считавший дуэль непременным атрибутом благородного сословия. Он не только не препятствовал дуэлянтам, но даже мог вынудить примирившихся офицеров довести дело до кровавой развязки, утверждая, что только так они могут отстоять свою честь [9].
Размышления лучших представителей дворянского сословия о содержании чести привели их к пониманию того, что в её основе лежит самоуважение. Одним из первых такое представление о чести сформулировал просветитель-демократ, писатель, отец четырёх декабристов А. Ф. Бестужев. В начале XIX в. он так определял понятие чести: «.право, приобретаемое нами нашим поведением, почтение, какое отдают нам другие за похвальные деяния, и на собственном к самому себе уважении основанное» [1. С. 179].
Это самоуважение, о котором говорил А. Ф. Бестужев, было проявлением развития этического самосознания, ознаменовавшего рождение нового поколения дворянской военной интеллигенции в XVIII в. Его представители, считая правила этикета и приличия само собой разумеющимся, не замыкали своего представления о чести в этих рамках. Для них дворянская честь заключалась в жёсткой требовательности к личности офицера и дворянина, который должен был соответствовать высокому статусу, полученному при рождении [10].
Такое отношение к офицерским поединкам показывает, что под честью в данном случае понимались не столько правила, следование которым было обязательно для любого истинно военного человека [11], сколько особое чувство собственного достоинства.
Сословный статус личности проявлялся прежде всего в поведении дворянина, его манерах. «По всему кажется, что честной голова, и подлинно той знатной фамилии, которой он себя числит», — писал своему отцу о графе Витгенштейне А. С. Строганов, отражая именно восприятие его поведения в обществе [9. С. 281]. Как правило, под достоинством офицера подразумевалось поведение, соответствующее его статусу.
В «Наставлении господам пехотным офицерам в день сражения, 17 июня 1812 года» его автор М. С. Воронцов писал: «Долг чести, благородства, храбрость и неустрашимость должны быть святы и нерушимы; без них все другие качества ничтожны, храбрость ничем на свете замениться не может: кто в себе не чувствует уверенно-
сти, что страх им в деле не овладеет, тот должен немедленно оставить службу и в обществе офицеров 12-й дивизии терпим быть не может» [2. С. 54].
Специфика деятельности офицера предполагала умение преодолевать страх смерти и при этом делать всё возможное для достижения поставленной цели. Мало того, мужество и решительность, необходимые для военного интеллигента, в ряде случаев не просто предполагали, но и требовали, чтобы полководец бросил свою жизнь на весы сражения. Подобное отношение к собственной жизни в полной мере демонстрировали русские военачальники XVШ-XIX вв. Как известно, многократно ранен в сражениях был А. В. Суворов, после нескольких ранений в голову чудом выжил М. И. Кутузов, после штурма Измаила почти не осталось живых офицеров, 29 генералов было убито, ранено или контужено в день Бородинского сражения, в том числе от смертельной раны умер П. И. Багратион — вот немногие примеры величайшего героизма, проявленного военной интеллигенцией России в войнах XVIII — начала XIX в.
Стремление к славе у русских солдат развивал и А. В. Суворов. По его мнению, послушание необходимо, чтобы каждый солдат освоил свою профессию, но только честолюбие позволит достичь совершенства. А. В. Суворов советовал юноше-дворянину: «Выбери себе героя, догоняй его, обгони его!» [12. С. 34].
Честолюбие военного человека предполагало не только его стремление к наградам. Так же как и на ранних этапах истории русского профессионального военного корпуса, честь и слава, заработанные на поле боя, оставались статусной категорией. Они не только обеспечивали герою ту или иную долю почестей, но и предполагали соответствующее поведение: ожидалось, что он останется героем и впоследствии, выполняя самые трудные и опасные задания командования.
Однако понимание честолюбия как простого стремления к славе, известности, почестям для военных интеллигентов совершенно недостаточно. Высшим воплощением чести для них начиная с XVIII в. были достоинство и слава России. «Я заключал доброе имя моё в славе моего Отечества, и все деяния мои клонились к его благоденствию», — писал А. В. Суворов [15. С. 214-215].
А. В. Суворов собственной жизнью подтвердил свои убеждения. Стремясь к славе, он пре-
жде всего стоял на страже боевой чести и славы России. Наиболее ярко это стремление проявилось в штурме Измаила. Мотивация, которой руководствовался А. В. Суворов, отправляясь на это почти безнадёжное предприятие, отражается в его приказе, изданном накануне штурма: «Храбрые воины! Приведите себе в сей день на память все наши победы и докажите, что ничто не может противиться силе оружия российского. Нам надлежит не сражение, которое бы в воле нашей состояло отложить, но непременное взятие места знаменитого, которое решит судьбу кампании и которое почитают гордые турки неприступным. Два раза осаждала Измаил русская армия и два раза отступала; нам остаётся в третий раз или победить, или умереть со славою» [16. С. 34].
Идея чести России в сознании военного интеллигента основывалась на национальной гордости, уверенности в том, что нет славы выше русского имени. Вся воспитательная система А. В. Суворова, выдающегося русского полководца, основана на «русскости»: «Я российский. Россиянин до конца своего.», «Мы — русские, с нами Бог!..».
Оказавшись в ловушке в Муотенской долине, А. В. Суворов, казалось, был обречён. П. И. Багратион передал его слова, обращён-ные в эту тяжелейшую минуту к солдатам: «...весь операционный план для изгнания французов из Швейцарии исчез!.. Теперь идти нам на Швиц — невозможно. У Массены свыше 60 тысяч, а у нас нет полных и 20 тысяч. Идти назад. стыд! Это значило бы отступить. а русские и я никогда не отступали!.. Нам предстоят труды величайшие, небывалые в мире: мы на краю пропасти!.. Но мы русские!» [17. С. 257].
Поколение офицеров, выросших на рассказах о подвигах Суворова и воевавших под командованием Кутузова, в полной мере оправдало надежды, возлагаемые на него великими полководцами.
И в наше время нравственный облик офицера воплощён в установках воинской офицерской чести, которая является важнейшим показателем, эталоном личности офицера.
Офицерская честь есть свойство, характерная черта высоконравственной личности офицера, выражающая его внутреннюю сущность. Честь обнаруживает себя в процессе взаимодействия личности с обществом. Честь офицера выражает оценку обществом его фактической моральной ценности. Понятие чести связано с нравственной ценностью людей в соответствии с их конкретными качествами и делами.
Честь офицера, будучи одной из важнейших нравственных ценностей, проявляется много-планово.
Понятие «честь мундира офицера» можно трактовать как в узком, так и широком смысле слова. В узком смысле слова оно связывалось с особой формой одежды и присвоенным знакам отличия, которой вводились для офицеров того или иного полка и стали традиционными.
В широком смысле слова «честь офицерского мундира» означает не только личную честь, но и нравственную обязанность оберегать достоинство офицерского звания, честь рода войск, армии и флота, а также честь государства. Тот, кто носит мундир, погоны офицера, не имеет морального права забывать об этом. Офицерская честь — это глубокое чувство гордости за свою профессию. На основе вышеизложенного разумно сделать вывод о том, что «офицерская честь и честь мундира» являются одними из важнейших нравственных ценностей современных офицеров. Офицер должен ревностно относиться к отданию воинской чести, к мундиру и знакам отличия, гордиться формой одежды и принадлежностью к своему роду войск, а выражение «честь имею» и в наши дни произносится офицерами в особо ответственных ситуациях.
Иметь офицерскую честь — значит гордиться своей военной профессией защитника Родины, принадлежностью к Вооружённым силам, дорожить их честью и боевой славой. Соблюдать честь офицера — значит дорожить честью своего офицерского воинского коллектива, своей честью.
Список литературы
1. Бестужев, А. Ф. Правила военного воспитания относительно благородного юношества и наставления для офицеров военной службе себя посвятивших / А. Ф. Бестужев. - СПб., 1807.
2. Воронцов, М. Наставление господам пехотным офицерам в день сражения, 17 июня 1812 года / М. Воронцов // Воен. сб. - 1902. - № 7.
3. Гордин, Я. А. Дуэли и дуэлянты: панорама столичной жизни / Я. А. Гордин. - СПб., 1997.
4. Ермолов, А. П. Письмо П. И. Багратиону, 6 августа / А. П. Ермолов // Бойцов И. А. К чести России. Из частной переписки 1812 года. - М. : Современник, 1988. - 239 с.
5. Иванов, Е. С. Воспитание воинской чести у офицеров Российской армии XVIII — начала XX века : монография / Е. С. Иванов. - М. : Воен. ун-т, 2006.
6. Инструкция ротным командирам за подписанием полковника графа Воронцова 1774 г., января 17 дня, в 17 пунктах, состоящая на 13 листах // Галушко Ю.А., Колесников А.А. О долге и чести воинской в Российской армии. - М. : Воениздат, 1990. - 368 с.
7. Керсновский, А. А. История русской армии / А. А. Керсновский. - М. : Голос, 1992. - Т. 1.
8. Керсновский, А. А. Качества военного человека / А. А. Керсновский // Душа армии: русская эмиграция о морально-психологических основах российской вооружённой силы. - М., 1997.
9. Переписка А. С. и С. Г. Строгановых // РГАДА. Ф. 1278. Оп. 4.1. Д. 97. Л. 9.
10. Петров, А. Н. Вторая турецкая война в царствование императрицы Екатерины II, 1787-1791 гг. / А. Н. Петров. - СПб., 1880. - Т. 2.
11. Письма П. И. Панина к брату его Никите Ивановичу // Рос. арх. - 1876. - Кн. 2.
12. Полевой, Н. А. История Князя Италийского, графа Суворова-Рымникского, Генералиссимуса Российских войск / Н. А. Полевой. - М., 1890.
13. Приказ войскам Кубанского корпуса об улучшении материально-бытового и санитарного состояния войск, об их боевой подготовке и способах действий в бою, 16 мая 1778 г. П. 12 // Не числом, а уменьем! (Военная система А. В. Суворова). - М., 2001.
14. Румянцев, П. А. Инструкция пехотного полка полковнику, с приложением форм, штатов и табелей // Галушко Ю.А., Колесников А.А. О долге и чести воинской в Российской армии. - М. : Воениздат, 1990. - 368 с.
15. Старков, Я. М. Рассказы старого воина о Суворове / Я. М. Старков. - М., 1847.
16. Суворов, А. В. Письмо А. И. Бибикову, 25 ноября 1772 года / А. В. Суворов // Суворов А. В. Письма. - М. : Наука, 1986. - 808 с.
17. Суворов, А. В. Письмо И. О. Курису, 26 сентября 1793 года / А. В. Суворов // Суворов А. В. Письма. - М. : Наука, 1986. - 808 с.
Сведения об авторах
Панасенко Юрий Александрович — кандидат педагогических наук, доцент, заместитель начальника филиала по учебной и научной работе, Военно-воздушная академия им. профессора Н. Е. Жуковского и Ю. А. Гагарина, филиал в г. Челябинске. Челябинск, Россия. panasenko-ep@mail.ru
Новиков Роман Николаевич — преподаватель, Военно-воздушная академия им. профессора Н. Е. Жуковского и Ю. А. Гагарина, филиал в г. Челябинске. Челябинск, Россия. chvvaush@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2016. No. 5 (387). Philosophy Sciences. Issue 40. Pp. 82-87.
OFFICER'S HONOR — A MORAL OBLIGATION TO BE THE FIRST
Yu. A. Panasenko
Branch of Military Educational Scientific Center of Military and air forces of "VVA". Chelyabinsk, Russia. panasenko-ep@mail.ru
R. N. Novikov
Branch of Military Educational Scientific Center of Military and air forces of "VVA". Chelyabinsk, Russia. chvvaush@mail.ru
The article describes the problem of training military honor and moral culture of officer corps. It is examined the richest historical experience of the moral training of Russian officers, whose study will contribute to an increase in the effectiveness of training of contemporary Russian officers.
Keywords: officer's honor, education, moral culture, tradition, dignity, self-respect.
References
1. Bestuzhev A.F. Pravila voyennogo vospitaniya otnositel'no blagorodnogo yunoshestva i nastavleniya dlya ofitserov voyennoy sluzhbe sebyaposvyativshih [Rules of Military Education of Rather Noble Youth and Manual for Officers to Military Service of Devoted]. St. Petersburg, 1807. (In Russ).
2. Voroncov M. Nastavlenie gospodam pehotnym oficeram v den' srazheniya, 17 iyunya 1812 goda [Manual to Misters to Infantry Officers in Day of Battle, on June 17, 1812]. Voennyj sbornik [Military Collection], 1902, no. 7. (In Russ.).
3. Gordin Ya.A. Dueli i duelyanty: Panorama stolichnoy zhizni [Duels and Duelists: Panorama of Capital Life]. St. Petersburg, 1997. (In Russ.).
4. Ermolov A.P. Pis'mo P.I. Bagrationu, 6 avgusta [Letter to P. I. Bagration, on August 6] // Boytsov I.A. K chesti Rossii. Iz chastnoy perepiski 1812 goda [To the Credit of Russia. From a Private Correspondence in 1812]. Moscow, Sovremennik Publ., 1988. 239 p. (In Russ.).
5. Ivanov E.S. Vospitaniye voinskoy chesti u ofitserov Rossiyskoy Armii XVIII — nachala XXveka [Education of Military Valor at Officers of the Russian Army XVIII — the Beginnings of the XX Century. Monograph]. Moscow, Voennyy Universitet Publ., 2006. (In Russ.).
6. Instruktsiya rotnym komandiram za podpisaniyem polkovnika grafa Voroncova 1774 g., yanvarya 17 dnya, v 17 punktah, sostoyashchaya na 13 listah [The Instruction to Company Commanders behind Signing of the Colonel Graph, Vorontsov of 1774, January of the 17 th day, in 17 points, consisting on 13 sheets] // Ga-lushko Y.A., Kolesnikov A.A. O dolge i chesti voinskoy v rossiyskoy armii [About Debt and Military Valor in the Russian Army]. Moscow, Voenizdat Publ., 1990. 368 p. (In Russ.).
7. Kersnovskiy A.A. Istoriya russkoy armii [History of the Russian Army]. Moscow, Golos Publ., 1992. Vol. 1. (In Russ.).
8. Kersnovskiy A.A. Kachestva voennogo cheloveka. Dusha armii: Russkaya 'emigratsiya o moral'no-psi-hologicheskih osnovah rossiyskoy vooruzhennoy sily [Qualities of the Military Person. Soul of Army: The Russian Emigration about Moral and Psychological Bases of the Russian Armed Force]. Moscow, 1997. (In Russ.).
9. Perepiska A.S. i S.G. Stroganovyh [A.S. and S.G. Stroganov' Correspondence]. The Russian State Archive of Ancient Documents. Fond 1278. Reg. 4.1, 97. Sh. 9. (In Russ.).
10. Petrov A.N. Vtoraya tureckaya voyna v carstvovaniye imperatritsy Ekateriny II, 1787-1791 gg. [The Second Turkish War in Reign of the Empress Catherine II, 1787-1791]. St. Petersburg, 1880. Vol. 2. (In Russ.).
11. Pis'ma P. I. Panina k bratu ego Nikite Ivanovichu [P. I. Panin's letters to the brother his Nikita Ivanovich]. Russkiy arkhiv [Russian Archive], 1876, book 2, p. 35. (In Russ.).
12. Polevoy N.A. Istoriya Knyazya Italiyskogo, Grafa Suvorova-Rymnikskogo, Generalissimusa Rossiyskih voysk [History of the Prince Italiysky, Graff of Suvorov-Rymniksky, Generalissimo of the Russian Troops]. Moscow, 1890. P. 281. (In Russ.).
13. Prikaz voyskam Kubanskogo korpusa ob uluchshenii material'no-bytovogo i sanitarnogo sostoyaniya voysk, ob ih boevoy podgotovke i sposobah deystviy v boyu, 16 maya 1778 g. [The Order to Troops of the Kuban Body about Improvement of Material and Household and Sanitary Status of Troops, about their Combat Training and Ways of Actions in Fight, on May 16, 1778. Item 12]. Ne chislom, a umen'em!: Voennaya sistema A. V. Suvorova [Not Number, but Ability!: Military System of A. V. Suvorov]. Moscow, 2001. (In Russ.).
14. Rumyancev P.A. Instruktsiya pehotnogo polka polkovniku, s prilozheniyem form, shtatov i tabeley. Punkt 11 [The Instruction Infantry to Regiment to the Colonel, with Application of Forms, States and Sheets. Point 11] Galushko Ya.A., Kolesnikov A.A. O dolge i chesti voinskoy v rossiyskoy armii [About Debt and Military Valor in the Russian Army]. Moscow, Voenizdat Publ., 1990. 368 p. (In Russ.).
15. Starkov Ya.M. Rasskazy starogo voina o Suvorove [Stories of the Old Soldier about Suvorov]. Moscow, 1847. (In Russ.).
16. Suvorov A.V. Pis'mo A. I. Bibikovu, 25 noyabrya 1772 goda [Letter to A. I. Bibikov, on November 25, 1772]. Suvorov A. V. Pis'ma [Letters]. Moscow, Nauka Publ., 1986. 808 p. (In Russ.).
17. Suvorov A.V. Pis'mo I. O. Kurisu, 26 sentyabrya 1793 goda [Letter to I. O. Kuris, on September 26, 1793]. Suvorov A.V. Pis'ma [Letters]. Moscow, Nauka Publ., 1986. 808 p. (In Russ).
