CC BY
7Одна стратегия, две тактики
Энергетическая дипломатия России по отношению к Украине и Белоруссии*
Нина Башкатов
Российско-украинские энергетические отношения
Перипетии энергетических отношений между Украиной и Россией ощутимо отличаются от белорусского случая. Это связано не только с разницей в размерах страны, но главным образом с тем, что отношение между двумя славянскими народами имеют прямое влияние на их внутреннюю политическую деятельность и международные последствия.
Хотя белорусская оппозиция регулярно отвергает русское влияние и желает «повернуться к Западу», ее политическое влияние остается до настоящего времени маргинальным. Напротив, на Украине с 1992 г., политическая деятельность и поиск идентичности оказались под господ-
ствующим влиянием вопросов об отношениях с Россией и о необходимости найти баланс между Востоком и Западом. Каждый украинский президент пытался лавировать между этими двумя полюсами до тех пор, пока «оранжевая революция» 2004 г. не наметила резкий разрыв и обострение двусторонних отношений с Россией. Четырьмя годами позже поражение президента В.Ющенко на выборах показало, что в отношениях с Россией игнорировались географические, экономические особенности и сложности страны.
Его преемник, Виктор Янукович, выбрал другой подход, который он счел более совместимым с украинскими национальными интересами
БАШКАТОВ Нина - издатель сайта Inside Russia & Eurasia. On-line Intelligence Bulletin of the European Press Agency; профессор Льежского университета (Бельгия).
Ключевые слова: энергетическая дипломатия, газовые кризисы, Россия, Газпром, Украина, Европейский союз.
* Окончание. Начало см.: Обозреватель-Observer. 2013. № 3.
и принятой Доктриной внешней политики*, основывающейся на понятии неприсоединения и на многовекторном подходе, позволяющем, с точки зрения президента, более последовательную защиту национальных интересов1.
Этот период стал достаточно эффективным в решении вопроса Восток - Запад без разрыва, как с тем, так и с другим. Прагматичное поведение позволило президентам Медведеву и Януковичу подписать годом раньше Харьковские соглашения, по которым Украина получала 30-процентную скидку на поставки газа и взамен продлевала право базирования российского Черноморского флота в Севастополе на 25 лет после истечения изначально предусмотренного срока в 2017 г.
Это подписание удивило всех и в Киеве, и в Москве, и оба президента были вынуждены давать многочисленные разъяснения, настаивая на взаимной выгоде соглашений. Украинские критики не без оснований указывали на потерю суверенитета** и утверждали, что Газпром не сделал никаких уступок, кроме выравнивания своих цен с ценами рынка.
Что касается российских критиков, то они отмечали чрезмерные финансовые уступки, которые оценивались в несколько миллиардов долларов. Наконец, российские военные эксперты оспаривали российскую политику финансирования экономик Киргизии, Белоруссии и Укра-
ины в обмен на право приобретения военных баз, стратегический интерес которых они считали утрачен-ным2.
Как бы там ни было, подписание Харьковских соглашений отмечает возврат к некоторой ясности в отношениях между Москвой и Киевом, не исключая при этом газового измерения международных отношений обеих стран, так как даже сокращенные энергетические тарифы остаются невыносимыми для украинской экономики. Таким образом, можно сказать, что речь в конечном счете идет только о дополнительном этапе в сложных энергетических отношениях, когда каждый подписанный договор содержал в себе предпосылки будущего кризиса.
Если оглянуться назад, то можно увидеть, что с первых месяцев независимости почти полная зависимость Украины от российских поставок энергоресурсов институциализи-ровала тесную связь между энергетическим вопросом и вопросом национальной независимости.
С тех пор все энергетические дискуссии с Россией вращаются вокруг трех основных пунктов: количества нефти и газа, поставляемого российскими компаниями, ценами на эти продукты и ценой, которую Украина выставляет российским компаниям за транзит их продуктов к европейским рынкам.
В то же время сменяющие друг друга украинские правительства
* Закон «Основы национальной и внешней политики» был принят в июле 2010 г. Новая военная доктрина, принятая в апреле 2011 г. и основанная на положении «внеблоко-вого статуса», де-факто делает невозможным членство страны в НАТО.
** Бывший президент Ющенко говорит о «военной оккупации», прежний премьер-министр Ю.Тимошенко о возврате в прошлое / / Новости. 2010. 21 апреля.
старались найти альтернативные российским источники снабжения и нероссийских клиентов для своих трубопроводов.
Наиболее показательным были усилия Леонида Кучмы, который предпринял строительство нефтепровода Одесса - Броды с целью экспортировать нефть Каспийского моря в Центральную Европу. Но этот политический проект не выдержал столкновения с экономической реальностью*.
Преемник Кучмы Виктор Ющенко избирает противостояние с первых месяцев своего президентства. В марте 2005 г. он решил изменить правила игры за счет российских бизнес-групп, работающих на Украине, угрожая им «реприватизацией».
Когда же российские нефтяники отреагировали, парализовав украинский рынок, он заявил о запуске проекта украино-германопольского консорциума; позже он предложил четырехсторонний проект поставки газа в Европу при участии Туркменистана, Казахстана, России и Украины; затем попытался возобновить проект нефтепровода Одесса - Броды и, наконец, предложил в одностороннем порядке увеличить транзитные тарифы на российский газ.
Такая политика 1 января 2006 г., привела к фронтальному шоку, когда Газпром прервал поставки. Ющенко удалось представить этот конфликт как реванш российских политических кругов за поражение их ставленника Виктора Януковича, которого они неумело поддерживали в 2004 г. Действительно, когда несколькими месяцами раньше начались переговоры о тарифах, которые должны были вступить в силу 1 ян-
варя 2006 г., было очевидно, что у Украины не было намерения присоединяться к Общему экономическому пространству с Россией, Казахстаном и Белоруссией, как на то надеялся Кремль. В результате у Москвы не осталось никаких причин принимать политическую формулу цен на энергию, хотя многочисленные украинские предприятия считали, что речь шла о заслуженном праве и прассчитывали на политическую поддержку внутри страны во имя сохранения конкурентоспособности национальных предприятий4.
Конфликт был коротким, он длился всего четыре дня - время, за которое Нафтогаз Украины соглашается подписать договор, соответствующий желаниям Газпрома. Его текст предусматривает, в частности, создание нового промежуточного общества - РосУкрЭнерго, что лишает На-фтогаз Украины любой возможности реэкспорта газа, поставленного Россией, и готовит таким образом его виртуальное банкротство.
Несмотря на свою непродолжительность, этот конфликт может рассматриваться как важный тест российской энергетической дипломатии. Он показал, и это позже подтвердило вмешательство в Южной Осетии, что Россия готова рискнуть и вызвать недовольство Запада, когда она считает, что затронуты ее национальные интересы. Тем не менее Москва совершила ошибку, не предусмотрев интернационализа-
* Он действительно оставался пустым до 2004 г., когда Киев уступил давлению Chevron и TNK-BP, которые хотели использовать его для экспорта своей российской продукции. Проект его продления до нефтеперерабатывающего завода в Лодзи и порта Гданьска, что восстановило бы первоначально планируемое направление потока, пока не отменен3.
ции кризиса, поскольку заставила европейцев осознать свою зависимость от российской энергии.
В результате этот газовый кризис глубоко изменил дипломатическую игру на всем постсоветском пространстве, открыв там соперничество между Россией и Западом за привлечение стран - производителей СНГ в конкурирующие проекты нефтепроводов, каждый из которых преследовал цель обеспечить энергетическую безопасность соответствующей стороны.
Украинцам кризис показал, что трудно сократить российское влияние через противоборство в энергетике, тем более что приватизация позволила российским компаниям войти в долю с многочисленными крупными украинскими бизнес-группами именно в секторах крупных потребителей энергии*. Они использовали тот факт, что российским послом был Виктор Черномырдин, который старался держать западных конкурентов на дистанции. Вместе с тем проникновение Газпрома облегчала финансовая деградация его украинского партнера - государственной компании Нафтогаз Украины. В состоянии виртуального банкротства из-за долгов, накопленных ее внутренними клиентами, она за несколько лет стала должником Газпрома, оставляя мало свободы для маневра своим последующим руководителям.
Эти уроки не помешали газовым кризисам следовать один за другим.
После подписания соглашений 4 января 2006 г. неудовлетворенность президента В. Ющенко выразилась, в частности, в дипломатических усилиях, направленных на страны -производители СНГ. Он стремился опережать Газпром каждый раз, когда наступал срок завершения контракта, пытаясь убедить этих производителей продавать газ напрямую Украине и присоединиться к западным проектам поставок в Европу в обход России. Речь шла также о том, чтобы саботировать российский проект создания единого энергетического рынка. Эти маневры столкнулись с отказом производителей СНГ ссориться с Москвой, тем более что речь шла о том, чтобы помогать президенту, который выступал за экспорт «цветных революций» на пространстве СНГ.
Тем самым Ющенко заложил основы второй газовой войны с Россией, наступившей в конце 2008 - начале 2009 г. и способствовавшей его поражению на выборах. Но его преемник В.Янукович унаследовал невыгодность январского контракта 2009 г., подписанного премьер-ми -нистром Ю.Тймошенко - соперницей Ющенко на роль символа «оранжевой революции». Эта подпись помешала новому острому газовому кризису, но она вынуждает нового президента В. Януковича продолжать двусмысленную политику, поскольку, будучи озабоченным проблемой национальной независимости, он пытается наладить партнерские отно-
* В 2004 г. российским компаниям на Украине принадлежало 80% нефтеперерабатывающих заводов, 25% региональных электрических компаний и практически вся приватизированная цветная металлургия. Все украинские ядерные реакторы зависят от российского ядерного топлива5.
шения с производителями в СНГ и с американскими компаниями, специ-авизирующимися на добыче сланцевого газа. Но прагматизм и инстинкт политического самосохранения заставляет его поддерживать хорошие отношения с Москвой.
Именно в этом трудном контексте он ведет переговоры по газовым ценам (январь 2009 г.), которые лишь незначительно были улучшены вышеупомянутыми Харьковскими соглашениями. Тем не менее Янукович охарактеризовал их как стратегическое поражение, допустив, что Россия добилась этого за счет «превосходного российского лоббирования, тогда как у украинцев не было никакого пространства для маневра». Он добавлял, что это был «вопрос сохранения страны», так как без этого дефицит бюджета превысил бы 5 млрд долл.6
Но поскольку соглашения придали новое дыхание украинской оппозиции, пытавшейся оправиться после поражения на президентских выборах (февраль 2010 г.), он запустил судебный процесс против Ю.Тймо-шенко, которая не только организовала протесты против Харьковских соглашений, но поставила свою подпись под январскими соглашениями 2009 г. Вынесенный ей приговор (октябрь 2011 г.) о 7-летнем тюремном заключении за злоупотребления властью, был осужден как на Западе, так и в России, но по разным причинам. Там, где первые говорили о политической вендетте и о несправедливости, вторые предположили, что украинский президент пытался таким образом получить юридическое основание для переговоров о пересмотре заключенного ранее контракта.
В действительности украинский президент оказался в отчаянном положении, учитывая бюджетное положение страны и экономическую рецессию, связанную с падением спроса на продукцию металлургического производства, которая составляет существенную долю экспортных поставок страны на международных рынках. Украина старается убедить МВФ помочь ей реструктурировать долги на общую сумму около 15 млрд долл., накопленные с 2008 г. Но МВФ выдвигает условием увеличение потребительских тарифов на газ, что немыслимо как в экономическом, так и в политическом плане. Поскольку же ЕС из-за осуждения Ю.Тймошен-ко отозвал свою подпись под договором о свободной торговле, остаются только Москва и Газпром, чтобы вывести Украину из этого тупика.
Тем не менее вначале Украина, как и Белоруссия, не была полностью лишена пространства для маневра. В январе 1992 г. она обеспечивала 80% экспортных поставок Газпрома в Европу и, главное, унаследовала от советской системы интегрированной экономики монополию на производство труб для нефтепроводов, необходимых России для продолжения энергетического развития.
Кроме того, Киев осознавал свою геополитическую значимость для успешного осуществления российских проектов, направленных на поддержку и усиление на постсоветском пространстве региональных организаций, разделяющих российский взгляд на глобальный мир XXI в.
В 1992 г. украинское участие придало определенный авторитет образованию СНГ; сегодня её участие должно было сыграть подобную же роль
в отношении Таможенного союза. Об этом свидетельствует поддержка Казахстаном значительных усилий российской дипломатии по привлечению в него Украины. Конечная цель состоит в том, чтобы закрепить ее в обширной евразийской зоне свободной торговли, из которой В.Пу-тин сделал своего боевого коня в борьбе за президентство в 2012 г.
Вопрос тарифов оставался острой проблемой и в начале 2012 г., но очевидно, что ни Москва, ни Киев не хотят рисковать разрывом и ставить под вопрос едва установившиеся хорошие отношения. Москва знает, что Украина примет логику, которая состоит в том, чтобы заставить Россию платить «справедливую» цену за транзит. Но она знает и то, что украинская энергетическая дипломатия, находящаяся в поисках партнеров для противодействия российскому давлению, имеет пределы, и что условия финансирования промышленности, которые выдвинуты международными организациями и которые могли бы снизить украинскую зависимость по отношению к России, для Киева неприемлемы.
Остается, наконец, вопрос о срочной модернизации украинской сети нефтепроводов, стоимость которой превышает 2,5 млрд евро7. Для Украины, не располагающей необходимыми для этого финансовыми средствами, остаются только два потенциальных инвестора - Россия и Европейский союз. Но президент Янукович не может согласиться с тем, чтобы сеть оказалась под иностранным контролем. Для него идеальное решение состояло бы в создании тройственного консорциума (Россия, Украина, Европейский союз)
в юридических формах, способных примирить требования партнеров. Одновременно он возобновил ядерное сотрудничество с Россией, выгодное для участвующих в проекте украинских предприятий, продолжая сотрудничество с американской фирмой «Вестингауз», которая проникла на рынок в период президентства Ющенко8.
Он пытается также отговорить Россию от продолжения строительства газопровода «Южный поток», эквивалента «Северного потока», под предлогом сокращения российской зависимости от транзитных стран. Этот газопровод лишил бы Украину важных бюджетных средств и столь же важного дипломатического ресурса в ее переговорах с Москвой. Киев мог бы бороться против «Южного потока», поддерживая «Набукко», который, хоть и был задуман для сокращения европейской зависимости от России, снизил бы также и долю украинской сети в снабжении европейского рынка.
Поэтому украинские эксперты публикуют результаты многочисленных исследований, призванных показать преимущества своей сети по отношению к российским и западным проектам. Они напоминают также о трудности интеграции в различные проекты политики так называемого unbundling, которой придерживается Европейский союз и которая диктует раздробление единых производственно-распределительных энергетических групп для увеличения конкуренции. Они подчеркивают особую угрозу, которую представляет для «Южного потока» принятый Европейской комиссией документ, вынуждающей каждую страну
Евросоюза информировать её о любых переговорах с Газпромом, прежде чем подписывать энергетические контракты, подобные тому, который был подписан Германией и Россией по «Северному потоку».
Украинцы не без оснований считают, что в кратко- и среднесрочной перспективе Россия заинтересована в том, чтобы поддерживать спокойные отношения.
Конечно, время играет на Россию, но пройдут еще годы, прежде чем новые источники энергии, такие как сжиженный или сланцевый газы, появятся на рынке по конкурентоспособным ценам. Но оно играет и на Украину, так как, даже строя новые инфраструктуры, Россия должна будет продолжать использовать украинскую сеть еще в течение десятилетий.
Москва, верная своему прагматическому подходу, постепенно выделяет энергетическое сотрудничество из более широкого контекста двусторонних отношений между двумя странами. В частности, она предлагает Украине промышленное интегрирование в масштабе всей зоны СНГ, участие украинских энергетических предприятий в новых российских проектах, в том числе проектов центров высокой технологии.
Кроме того, обе страны заняли совпадающие позиции в больших геополитических вопросах современности:
- неприятие американской ПРО на Европейском континенте;
- западной политики на Ближнем Востоке.
И разумеется, Россия, кажется, не оставляет надежды вовлечь Украину в Таможенный союз.
Обсуждение вопроса участия Украины в Таможенном союзе обостряет проблему разногласий между востоком и западом страны, которая была и остается фактором раскола украинского общества и правящего класса9. Оно противоречит также проевропейскому выбору, который остается стратегическим приоритетом Януковича. При этом европейские власти считают, что принадлежность зоне свободной торговли с Евросоюзом несовместима с принадлежностью зоне свободной торговли с государствами СНГ.
Это объясняет, почему энергетический фактор влияет на двусторонние отношения между Украиной и Россией намного больше, чем в случае Белоруссии.
Энергетический фактор вписывается в широкое сотрудничество, включающее как восстановление связей, существовавших в советское время, так и развитие новых партнерских отношений в секторах с высокой добавочной стоимостью.
Это желание остается неизменным, и оно было вновь подтверждено недавно, когда Д.А.Медведев принимал своего украинского коллегу именно в тот же день, когда Европейский союз перенес визит Януковича в Брюссель из-за процесса над Тимошенко. Согласно заявлению Д.А.Мед-ведева: «Российско-украинские отношения не должны сводиться к разговорам, по какой цене приобретать газ или как выстраивать такое важное направление сотрудничества, как энергетическое. У нас есть и другие ценности, которыми нам нужно научиться правильным образом рас-поряжаться»10.
Заключение
Перипетии и нюансы энергетических отношений Белоруссии и Украины с Россией показывают, что они остаются структурообразующим фактором в их двусторонних отношениях.
Как и в остальной части постсоветского пространства, Россия использовала и продолжает использовать свой энергетический потенциал как средство давления и переговоров. Она это делает с прагматизмом, но не исключая некоторой степени дипломатического насилия - российской мягкой силы, - когда затрагиваются ее национальные интересы.
Центральное место в этих отношениях она уделяет финансовым и экономическим вопросам, но может также дистанцироваться от итогов Казанского саммита. Не стоит забывать, что российская энергетическая дипломатия - это средство, при помощи которого Россия намерена вернуть себе статус великой державы. Именно этим объясняется иногда противоречивое поведение российских властей, которое проявлялось неоднократно.
Важно также напомнить, что цель России состоит не в том, чтобы иметь в соседях по СНГ государства-вассалы, особенно если она должна финансировать их сговорчивость. В начале XXI в. ее цель состоит, как и всегда, в том, чтобы иметь на своих границах пояс безопасности, из государств, которые если и не являются обязательно пророссийскими, то и не придерживаются антироссийских позиций, а еще лучше, являются нейтральными. Поэтому она способна выявлять и принимать во внимание
потенциал торга, которым располагают малые государства.
В случае Белоруссии и Украины речь идет о странах, уровень сотрудничества которых с Москвой является основой для обеспечения такого «дружеского» соседства, а энергетическое сотрудничество - центральное звено этой политики. Поэтому кризисы регулировались по-разному и, можно сказать, что Москва, начиная с 2000 г., апробировала в рамках треугольника Москва - Киев - Минск, иногда защищаясь, силу и пределы энергетической дипломатии, формировавшейся поэтапно, и не привлекавшей вначале большого международного внимания.
Однако упомянутые энергетические конфликты надо рассматривать и в более широком контексте российских отношений с Западом, который принял активное участие в энергетических перипетиях России и ее двух славянских соседей. Если кризисы между Москвой и Минском не оказали, как и рассчитывали российские власти, большого влияния на отношения России с ЕС, принимая во внимание отвратительные отношения между Брюсселем и Минском, то совершенно иначе обстояло дело в случае кризисов с Украиной. Именно январский кризис (2006 г.) кристаллизировал напряженность, порожденную расширением Европейского союза двумя годами раньше за счет новых членов, исторические отношения которых с Россией отличались от отношений с другими членами ЕС и которые зависели иногда на 100% от российского энергетического импорта.
С тех пор двойной страх зависимости, выявленный во время этого кризиса - европейской зависимости от России и российской зависимости от транзитных стран, - выразился в соперничестве за производителей в СНГ и в запуске дорогостоящих проектов сетей альтернативных трубопроводов, больше отвечающих критериям геостратегии, чем экономики. Это дало аргументы тем в России, кто регулярно обвиняет Запад в двойных стандартах, поскольку такая ситуация вынудила ЕС вести переговоры с производителями энергоресурсов, которые являются намного менее демократическими, чем Россия (Туркменистан, Узбекистан, Казахстан, Азербайджан) и эволюция которых на ближайшие годы гораздо менее предсказуема, чем эволюция России.
Если российские руководители, какими бы они ни были, останутся, в силу географии, открытыми по отношению к Европе, то все указывает на то, что постепенное уменьшение российского влияния на пространстве СНГ, к которому стремятся европейцы, несет в себе риск прихода к власти в указанных странах антизападных сил.
Но страх - плохой советчик. Россия и Европейский союз остаются неизбежными партнерами на европейском континенте для обеспечения своего благополучия, а также своей безопасности. Поэтому с российской стороны недостаточно говорить, что европейцы не могут обойтись без российских ресурсов, а с Европейской стороны - что Россия не может обойтись без иностранных инвесторов, в том числе в энергетической области11.
Строительство сетей альтернативных трубопроводов представляет собой крайне дорогостоящий. Их сомнительная рентабельность и негативные политические последствия отражают недоверие и даже враждебность партнеров.
Несмотря ни на что, надо отметить, что «Голубой» и «Северный» потоки были построены благодаря партнерству между европейскими и российскими компаниями, между производителями и потребителями. Поэтому было бы интересно, оставив политическое соперничество в прошлом, изучить возможность нового обсуждения южного пути, который диверсифицировал бы европейское снабжение, чрезмерно ориентированное на Север и центр континента.
Имея в виду тенденцию к снижению газовых цен, «Южный поток» может оказаться для Газпрома слишком дорогим проектом. Что касается «Набукко», то он всегда приводил в уныние частные компании, которые считали его слишком политизированным. К тому же перипетии «арабских революций», ситуация вокруг Ирана, туманное будущего Афганистана изменили контекст, в котором сегодня обсуждаются планы, намеченные ещё в 2005-2007 гг. Этот контекст содержит в себе новые возможности, не ограничивающиеся «Южным потоком» (который в декабре 2011 г. получил от Турции согласие на пересечение ее территориальных вод) и <^аЪиссо», являющимся центральной частью европейского проекта южного газового коридора.
Сегодня на столе переговоров находится целый ряд предложений, в частности отстаиваемый ВР проект
Европейского юго-восточного трубопровода (Southeast Europe Pipeline -SEEP) - более скромный и менее дорогой по сравнению с вышеупомянутыми. Он мог бы связать уже существующие сети с месторождением Шах-Дениз в Каспийском море, а затем на европейском рынке12 вместо первоначального Nabucco.
Со стороны Газпрома можно было бы вернуться к первоначальному проекту повышения пропускной способности «Голубого потока». Тогда ЕС и России осталось бы только договориться с Киевом о модернизации украинской сети.
Тем самым можно было бы вернуться к ситуации начала века, когда энергетика рассматривалась как опытное поле российско-европейского сотрудничества, прежде чем стать новым фронтом холодного мира как наследника холодной войны.
Возвращение В.Путина на пост президента создает для этого новые возможности, учитывая, что он вел свою выборную кампанию под лозунгом реорганизации промышленности и подчеркивал значимость сотрудничества с международным сообществом. Конечно, он не скрывает своего недоверия по отношению к Западу, но европейцев оно касается меньше, чем американцев, которые, согласно ему, не отплатили взаимностью уступки, которые он сделал им после 11 сентября, во время войны в Ираке и во время интервенции в Афганистан.
В.В.Путин - прагматик, и сегодня нет никаких серьезных причин отказываться от того, чтобы склонить Россию к сотрудничеству, даже Россию Путина, подобно тому, как ЕС вовлекла в сотрудничество Китай, который всегда жил при монополии коммунистической партии.
Примечания
1 Ежегодное послание парламенту / / Украинское ТВ. Прямой эфир. 7 апреля 2011 г.
2 Golts A. Russia gets duped again // The Moscow Times. 2010. 27 avril.
3 Kupchinsky R. Old question for new Odessa-Brody extension proposal // RFE, 18 octobre 2007. Il est aussi connu sous le nom d'oleoduc Samartia.
4 Grigoriev L., Salikhov M. Ukraine-growth and gas // Russia in Global Affairs. 2006. Vol. 4, № 2. Avril-juin. P. 163-164
5 Avioutskii V. La guerre du gaz: Gestion d'une rivalite commerciale russo-ukrainienne // Outre-Terre. Dossier “Russie: la nouvelle guerre froide?”, 2007. № 19.
6 Ивженко Т. Янукович признался: у него не было выбора // НГ. 2010. 23 апреля.
7 Interfax-Ukraine. 2009. 14 janvier. BBC Mon KVU 140109 sa
8 Kocharna O. Ukraine's energy strategy under new leader to favour Russia // Zerkalo Nedeli. Website. 13 fevrier 2010; BBC Mon KVU 220210 yk/vd.
9 Kniajansky V. A new civilizational choice? // Den. 2011, 20 octobre.
10 НТВ и Россия-24. 2011, 18 octobre.
11 Bachkatov N. L’energie diplomate. Enjeux et effets de la diplomatie energetique de la Federation de Russie. Bruxelles: Bruylant. 2012. P. 213-226.
12 Blair D. BP proposes fourth pipeline route to bring Azerbaijan gas to Europe // The Financial Times. 2011. 27 septembre.
