CC BY
11DOI: 10.24412/cl-37214-2023-2024-89-151-162
ОДКБ КАК СВЯЗУЮЩЕЕ ЗВЕНО МЕЖДУ ЕАЭС И ОПОП
Владимир Ружанский
Центр изучения Израиля, иудаизма и еврейской диаспоры, Ереван ORCID: 000-0003-3590-0124 ruzhanskij [email protected]
Давид Гриценко
Ереванский государственный университет им. Брюсова, Ереван ORCID: 0009-0007-8788-2526 [email protected]
Abstract
This article is devoted to the issues of strategic partnership between China, Iran and the Russian Federation within the framework of the Belt and Road Initiative (OBOR) of the EAEU and the CSTO. Since the EAEU is currently the Russian analogue of the BRI, the authors propose to combine both initiatives, the Russian and Chinese ones, into one significantly larger project within the framework of the strategic alliance of the PRC, the Russian Federation and Iran. Such a strategic alliance between the leading powers of the Eurasian continent will make it possible to transform the OBOR and the EAEU into two directions of one giant transit from East to West, while the currently existing successful interregional structures, such as the SCO and BRICS, will become integral components of this project. Particular attention is paid to the issues of ensuring security in the process of reviving the GSP. A possible solution could be the expansion of the CSTO through the co-optation of the PRC, Iran and, in the near future, the DPRK into the organization. In this expanded form, the CSTO will not only become a guarantor of the successful development of large-scale infrastructure projects in the context of the OBOR-EAEU, but also a concrete expression of the concept of a multipolar world based on the principles of equality and cooperation. The article also discusses the necessary conditions for a successful strategic partnership of the three Eurasian states in ensuring their vital interests and security.
Keywords: China, Iran, Russia, CSTO, SCO, EAEU, BRI, SSRP
Аннотация
Данная статья посвящена вопросам стратегического партнёрства КНР, ИРИ и РФ в рамках ОПОП (Один пояс, один путь) ЕАЭС и ОДКБ. Поскольку ЕАЭС на сегодняшний день является российским аналогом ОПОП, в статье предлагается объединить обе инициативы - российскую и китайскую - в один, гораздо более масштабный проект в рамках стратегического альянса КНР, РФ и ИРИ. CrpaTermecKHfi альянс между ведущими державами Евроазиатского континента позволит трансформировать ОПОП и ЕАЭС в два направления одного гигантского транзита с Востока на Запад, а ныне действующие успешные межрегио-
нальные структуры, такие как ШОС и БРИКС - в неотъемлемые составляющие данного проекта. Особое внимание в предлагаемой статье уделяется вопросам обеспечения безопасности в процессе возрождения ВШП. В качестве возможного решения предлагается расширение ОДКБ за счёт кооптации в эту организацию КНР, ИРИ и, в ближайшей перспективе, КНДР. В таком расширенном виде ОДКБ станет не только гарантом успешного развития масштабных инфраструктурных проектов в контексте ОПОП-ЕАЭС, но и конкретным выражением концепции многополярного мира, основанной на принципах равноправия и сотрудничества. Также в статье рассматриваются необходимые условия для успешного стратегического партнёрства трёх евроазиатских государств в деле обеспечения своих жизненных интересов и безопасности.
Ключевые слова: Китай, Иран, Россия, ОДКБ, ШОС, ЕАЭС, ОПОП, СПШП Предисловие
Великий шелковый путь - огромное культурно-историческое пространство, на котором начиная со II в. до н.э. и до конца XVII в. н.э. осуществлялись торговля и культурный обмен между Европой и Китаем. Важно отметить, что это был не просто торговый транзит. На протяжение веков ВШП служил цивилизационным мостом между Востоком и Западом. При этом, ВШП никогда не был статичным феноменом: постоянно менялись, прежде всего, маршруты. Именно в контексте ВШП следует рассматривать историю наиболее могущественных империй античности и Средневековья, правители которых - от державы Ахеменидов до Российской империи и СССР - в разное время стремились объединить под своей властью крупнейшие торговые центры и маршруты Евроазиатского континента. Также важно отметить, что постоянные торговые и культурные связи между Востоком и Западом не были чем-то спонтанным и хаотичным. Великий шёлковый путь является одним из главных достижений китайской цивилизации и его концепция интеграции народов и культур во всём их многообразии сегодня не менее актуальна, чем во II в.до н.э. - времени зарождения этого межцивилизационного транзита. В отличие от западных держав, начавших широкую экспансию по всему миру в начале нового времени, Китай никогда не стремился к порабощению и эксплуатации других народов, как не стремился он монополизировать торговые транзиты между Востоком и Западом. Именно западная экспансия привела к упадку ВШП в новое время и его замене системой колониальной эксплуатации на пространствах Евразии. Эта система господствовала на Евроазиатском континенте и во всём мире вплоть до второй половины XX века. В результате Второй мировой войны в мире произошли радикальные изменения, среди которых следует особо выделить крах системы колониализма и возрождение Китая в качестве мировой державы. Последнее является очевидным и важнейшим условием для возрождения Великого шёлкового пути, поскольку экономическая, политическая и цивилизационная роль КНР в этом процессе неоспорима. При этом не следует пренебрегать и другим важнейшим условием для возрождения ВШП, а именно -интеграцией России и Ирана в этот процесс. После Второй мировой войны СССР и Китай поначалу выступили единым фронтом, представив миру альтернативу
колониальной системе в виде интернационализма. Однако разрыв между двумя странами после XX съезда КПСС и распад СССР в 1991 году создали условия для возрождения западной системы колониализма в виде глобализации. Тем не менее, китайские принципы ненасилия и равноправного участия народов в международных делах не утратили своей притягательности для народов мира: понадобилось всего одно десятилетие, чтобы идея ВШП вновь стала актуальной, а интеграция Евразийского пространства вернулась в повестку дня этого гигантского региона. Уже в конце первой половины нулевых нового века данная повестка начинает обретать реальное содержание, поскольку к тому времени Китай уже занимает лидирующие позиции в мировом производстве, а Россия последовательно возвращает себе позиции мировой державы.
ЭПШП (Экономический пояс Шелкового пути) и ЕАЭС
Следует отметить, что исторически обе страны, Китай и Россия, всегда в той или иной форме были связаны Великим шёлковым путём. Киевская Русь и проходивший по её территории Путь из варяг в греки, а позднее северовосточная Русь являлись важными хабами ВШП. По большому счёту, обе страны, Россию и Китай, следует рассматривать как два главных вектора, связующих Восток и Запад. Следует также отметить, что на протяжении всей истории граница России с Китаем, протянувшаяся на тысячи километров, была наиболее мирной, если сравнивать её с российскими границами на Западе.
Первые попытки объединения Евразии в современной истории были предприняты Россией и Китаем ещё в середине 90-х годов XX века, что само по себе является ещё одним подтверждением естественности и необратимости процесса интеграции Евразийского пространства. Образование «Шанхайской пятёрки» в 1996 году было продиктовано необходимостью эффективного решения общих для стран-участниц этого форума жизненно важных вопросов -от логистики до поддержания стабильности и безопасности. Ежегодные встречи уполномоченных представителей Шанхайской пятёрки - России, Китая, Казахстана, Киргизии и Таджикистана - в период с 1997 по 2000 годы заложили основы для создания новой международной организации регионального уровня. В июне 2001 года на встрече участников «Шанхайской пятёрки» в состав форума был принят Узбекистан, была создана Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Из основных документов ШОС - «Декларации о создании Шанхайской организации сотрудничества»1 и «Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом»2 - становится очевидным, что страны-участницы во главу угла ставили вопросы безопасности и были заинтересованы в сотрудничестве друг с другом, прежде всего, именно в этой сфере. В данном случае понятие «безопасность» подразумевало, прежде всего, территориальную целостность и внутреннюю стабильность каждой из стран-участниц и, соответственно, коллективные усилия по нейтрализации любых
1Декларация о создании Шанхайской организации сотрудничества -http://kremlin.ru/supplement/3406 (дата обращения: 03.01.2024).
2 Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом 14 июня 2001 года - http://www.kremlin.ru/supplement/3405 ( Дата обращения: 03.01.2024).
попыток, направленных на изменение существующих границ либо дестабилизации внутренней ситуации посредством экстремизма и сепаратизма. Подробное описание истории ШОС и анализ её деятельности выходят далеко за рамки предлагаемой статьи. Однако следует отметить, что сегодня данную организацию можно рассматривать как образец или, по крайней мере, как одну из основ для стратегического партнёрства и создания единой военной структуры государств, заинтересованных в возрождении Великого шёлкового пути. На сегодняшний день эта международная организация имеет собственные бюджет, структуры и персонал (среди наиболее важных органов ШОС следует отметить РАТС (Региональную антитеррористическую структуру) со штаб-квартирой в Ташкенте и Межбанковское объединение, созданное в 2005 году в качестве инструмента в реализации проектов экономического сотрудничества, утвержденных государствами ШОС.
Итак, ШОС являет собой яркий пример эффективного и взаимовыгодного сотрудничества России и Китая, которое может стать одной из основ в деле возрождения Великого шёлкового пути. Однако вплоть до середины второго десятилетия XXI века обе страны действовали в этом направлении обособленно и без координации друг с другом, несмотря на успех ШОС.
На протяжение 13 лет, с 2001 по 2014 годы, через ЕврАзЭС, Россия пыталась объединить бывшие республики СССР. Затем эти усилия начали осуществляться через ЕАЭС (Евразийский экономический союз) (Кондратьева 2017) и Таможенный союз. Фактически, всё это время Россия пыталась создавать свой вариан возрождения ВШП.
Примерно в одно время с преобразованием ЕврАзЭС в ЕАЭС (01.01.2015), Китай начал реализацию своей инициативы «Один пояс, один путь» через двусторонние договорённости, эффективные инвестиции и кредитование по всему миру.3
Отсутствие в течение долгого времени координации между Россией и Китаем в вопросе возрождения ВШП объясняется рядом причин. Во-первых, как отмечает китайский исследователь Чжэн И (2018), несмотря на полное взаимопонимание между РФ и КНР в вопросах противодействия исламскому радикализму и попыткам дестабилизации регионов Центральной Азии и Южного Кавказа со стороны США, Россия и Китай ведут жёсткую конкурентную борьбу друг с другом за экономическое влияние в указанных регионах. Во-вторых, более
3 7 сентября 2013 г. председатель КНР Си Цзиньпин во время своего выступления в Казахстане предложил создать «Экономический пояс Шелкового пути» с целью формирования крупномасштабного регионального сотрудничества, направленного на соединение Восточной Азии с Европой в единое экономическое пространство, что привело бы к объединению дипломатических, геополитических и экономических ресурсов данных регионов с целью достижения баланса относительно политики США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В марте 2015 г. Госкомитетом по делам развития и реформ, Министерством иностранных дел и Министерством коммерции КНР был опубликован План действий «Прекрасные перспективы и практические действия по совместному созданию 'Экономического пояса Шелкового пути' и 'Морского шелкового пути 21-го века'». Документ назвал инициативу «Один пояс, один путь» «великим делом на благо народов всех стран мира».
тесному сотрудничеству между двумя странами препятствует недоверие со стороны России к Китаю, которое обусловлено, прежде всего, несопоставимостью людских и финансовых ресурсов двух стран. Однако главной причиной, препятствующей более тесному взаимодействию РФ и КНР, являются надежды, которые руководства РФ и КНР долгое время возлагали на равноправное и взаимовыгодное сотрудничество с Западом, прежде всего - с США. И это, несмотря на горький опыт инспирированной Западом попытки государственного переворота на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, поддержку США и их союзниками уйгурского, тибетского и тайваньского сепаратизма, а в случае России - несмотря на попытки развалить РФ путём использования сепаратистов на Северном Кавказе, американского финансирования НПО РФ явной русофобской направленности, наконец, подталкивания бывших советских республик (Грузии и Украины) к прямому вооружённому конфликту с Российской Федерацией.
Даже краткий обзор современной истории российско- и китайско-американских взаимоотношений свидетельствует о том, что главным фактором в сближении двух крупнейших держав Евразии, России и Китая, следует считать не экономические выгоды, а общие для России и Китая проблему безопасности, которую можно определить термином «американская политика 'опоясывания'». В случае России эта политика получила выражение в вовлечении стран Восточной Европы и бывших советских республик в НАТО, а также в попытках изменения государственного строя с разной степенью успеха в РФ (Болотная революция 2011-2013 г.г), на Украине ("Евромайдан" 2014) и в Беларуси (20202021). Апогеем этой политики в отношении РФ стала спровоцированная НАТО специалльная военная операция на Украине, начавшаяся 24.02.2022 г.
В случае Китая, США, опасаясь конкуренции со стороны КНР, проводят схожую политику. Так ещё Х.Клинтон, занимая должность государственного секретаря в администрации Б.Обамы, объявила о «возвращении Соединённых Штатов в АТР» (Братерский, Суслов 2014). На практике это означало использование территориальных конфликтов между КНР и странами АТР, прежде всего, Филиппинами, Вьетнамом и Индией, для изоляции Китая. Американской политике «опоясывания» РФ и КНР пытались противопоставить «мягкую силу» в виде уже упоминавшихся выше инициатив ЕАЭС и Экономического пояса Шёлкового пути.4 Именно в рамках такой политики можно рассматривать заключённый 8.05.2015 г. между двумя странами договор о сопряжении проектов Экономического пояса Шёлкового пути (ЭПТТТП) и (ЕАЭС) на базе ШОС.
4 Суть Экономического пояса Шелкового пути заключается в создании нескольких экономических коридоров: Евразийского (Китай-Монголия-Россия), Западно-Азиатского (Китай-Пакистан, Китай-Индия, Китай-Юго-Восточная Азия). Ориентировочные сроки реализации данного проекта - 30 лет. Помимо создания единой транспортной инфраструктуры, проект подразумевает расширение таможенного сотрудничества, расширение масштабов финансовых операций между странами, создание финансовых институтов при различных региональных организациях (ШОС, БРИКС).
С этого времени ЕАЭС является одним из ключевых партнеров инициативы ОПОП. Российская сторона рассматривает этот трек как одно из важных направлений работы по реализации идеи Президента Российской Федерации В.В.Путина о формировании Большого Евразийского партнерства.5
По мнению Чжэн И (2018), ЭПШП и ЕАЭС выполняют взаимодополняющие функции, при этом не соперничая друг с другом. ЕАЭС сосредоточен на обеспечении поступательного экономического развития, модернизации всех сфер государств-членов, повышении конкурентоспособности национальных экономик, а ЭПШП, в свою очередь, ориентирован на развитие транспорт-но-логистической сети региона для привлечения различных участников к сотрудничеству (Фролова 2016).
Эти успехи, однако, не решают общую для двух стран проблему собственной безопасности. Более того, успех президента РФ В.В. Путина по «собиранию русских земель», в частности, воссоединение Крыма с Россией и не менее впечатляющие успехи КНР в продвижении ЭПШП (КНР инвестировала 2,5 триллиона долларов в развитие инфраструктуры в рамках развития данного проекта и развивает экономические отношения со 150 странами мира, включая более половины государств ЕС), вызвали агрессивное противодействие со стороны США. Так в октябре 2018 года Конгресс США создал специальную Финансовую корпорацию международного развития (DFC - US International Development Finance Corporation), одной из официальных целей которой является развитие американскими корпорациями современных инфраструктур в странах Третьего мира с тем, чтобы помочь этим странам избежать чрезмерной зависимости от Китая.
Агрессивная антикитайская риторика Д.Трампа, его намерение «дать достойный ответ» на «геоэкономическое усиление Китая» (см., в частности, Чупин, Камынин 2018) была дополнена вполне конкретным содержанием в виде решения Большой семёрки от 12.06.2021 о создании Build Back Better World (B3W). Декларируемой целью этого проекта является развитие инфраструктуры стран с низким и средним уровнем дохода, на что планируется потратить 35 триллионов долларов до 2035 года. Фактически же данная инициатива направлена, в первую очередь, на ограничение влияния Китая, который успешно осуществляет целый ряд проектов в 150 странах мира.
В этой же связи следует рассматривать и т.н. план «Сеть голубых точек», официальной задачей которой является оценка качества инвестпроектов по всему миру, а подлинной - торпедирование экономических проектов ОПОП, их противопоставление «высококачественным» проектам, реализуемым под эгидой США и их союзников.
Наконец, политика оптимизации традиционных военных связей со старыми союзниками США, прежде всего, с Тайванем, суть которой заключается в расширении торгово-экономических связей с другими государствами при условии готовности последних ограничить экономические отношения с КНР, не
1-е заседание Совместной комиссии по реализации Соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и КНР 28 октября 2020 г. См., также О китайской инициативе «Один пояс, один путь» - Министерство иностранных дел Российской Федерации на сайте МИД РФ, 2021 г.
оставляет никаких сомнений в намерениях Соединённых Штатов в отношении Китая. Эту же линию проводит и нынешний президент США Джо Байден, сделавший недвусмысленную заявку на политику активного, агрессивного сдерживания Китая, по сути, изоляции КНР (Голуб, Шенин 2022).
Что касается РФ, то совершенно очевидно, что после 24.02.2022 страна находится в состоянии гибридной войны с НАТО. В этих условиях одними средствами мягкой силы КНР и РФ вряд ли удастся успешно реализовать проекты ЕАЭС и ОПОП, а тем более, противостоять американской политике изоляции.
Более того, в современных условиях, главными характеристиками которых являются пришедшее на смену холодной войне противостояние торгово-экономических лагерей, очевидна необходимость стратегического партнёрства России и Китая не только и даже не столько в экономической сфере, сколько в военной. В свою очередь, военный союз двух стран может стать локомотивом, который потянет за собой вперёд и экономику обеих стран.
Совершенно логичным выглядит присоединение к такому союзу и ИРИ -страны, находящейся под американскими санкциями и перед лицом перманентной угрозы вторжения со стороны США и её ближайших союзников -блока НАТО и Израиля - уже почти 45 лет. Важно отметить, что без ИРИ невозможен ни один трансконтинентальный инфраструктурный проект, равно как и решение наиболее острых конфликтов в Евразии - на Ближнем Востоке и в Афганистане.
Таким образом, фундаментом для стратегического союза трёх стран в военной сфере является, прежде всего, общая экзистенциальная угроза для КНР, РФ и ИРИ в виде западной экспансии. Кроме того, не меньшей угрозой для территориальной целостности и внутренней стабильности этих трёх евроазиатских держав является угроза нео-османизма.
Наконец, если учесть фактор огромной протяжённости коммуникаций, планируемых и строящихся в рамках ЭПШП-ЕАЭС, становится совершенно очевидным, что без надёжного обеспечения безопасности на всём протяжении возрождаемого ВШП невозможно рассчитывать на успех данной инициативы. Само собой разумеется, что обеспечить безопасность на гигантских пространствах Евразийского континента едва ли возможно усилиями одной страны, здесь необходимы коллективные усилия.
Более того, сфера безопасности имеет для реализации инициативы по возрождению ВШП, возможно, даже решающее значение, поскольку любые инвестиции тогда только имеют смысл, когда надёжно защищены.
ЭПШП-ЕАЭС и ОДКБ
До сих пор публичных дискуссий по поводу проблем безопасности, связанных с проектом ЭПШП-ЕАЭС, было несоразмерно мало, если учесть масштабы данной инициативы и весь комплекс проблем в этой сфере.
Также, до настоящего времени, вопрос о стратегическом военном союзе между Россией, Китаем и Ираном в рамках ОДКБ не рассматривался. Однако к концу 2023 года ситуация радикально изменилась. Если до 2014 года беспрецедентному экономическому, политическому и военному давлению подвергалась, главным образом, только Исламская Республика Иран, то после
переворота на Украине и воссоединения Крыма с Россией, Запад начал гибридную войну против РФ. Затем, по мере успешной реализации инициативы ОПОП, США начали проводить аналогичную политику гибридной войны и против КНР.6
На наш взгляд, было бы ошибочным рассматривать войну, которую РФ ведёт сейчас на Украине в рамках СВО фактически против НАТО, противостояние ИРИ с Западом и их прокси на Ближнем Востоке (прежде всего, с Израилем), наконец, растущую конфронтацию между КНР и США в качестве отдельных, не связанных между собой конфликтов. Мы считаем, что эти конфликты являются звеньями в глобальном противостоянии между диктатом однополярного мира в лице коллективного Запада и его многополярной альтернативой, которую предлагают Китай, Россия и Иран7.
Таким образом, общая необходимость в защите своих интересов у КНР, РФ и ИРИ возникла давно в связи со следующими фаторами. Во-первых, с посягательствами США на экономические и финансовые ресурсы вышеперечисленных стран (контроль над которыми Соединённые Штаты пытаются получить через подвластные им МВФ, ВТО и другие международные организации). Во-вторых, в связи с непрекращающимися попытками США и их союзников дестабилизировать внутриполитическую ситуацию в неугодных Вашингтону и Лондону странах. Наконец, в связи с использованием всевозможных прокси - от террористов до сепаратистов - для развязывания войны против стран, выступающих против диктата США, их ближайших союзников и сателлитов. Разумеется, во всех трёх случаях, речь идёт опять-таки, в первую очередь, о КНР, РФ и ИРИ.
Для защиты своих жизненных интересов эти три страны могут использовать ОДКБ, на сегодняшний день выполняющую больше полицейские функции по поддержанию внутреннего порядка в бывших советских республиках, нежели обеспечивающую глобальную безопасность. В своём нынешнем виде ОДКБ едва ли может соперничать с коллективным Западом, хотя альтернатива НАТО необходима уже для того, чтобы предотвратить 3-ю мировую войну.
Слабость ОДКБ, не в последнюю очередь, обусловлена и таким фактором, как абсолютное доминирование в этой организации России - страны, где влияние ориентированных на Запад либеральных элит и протурецкого лобби
6 Правительство США усилило свое военное давление вдоль восточной береговой линии Китая, которое включает в себя возрождение в 2017 году Четверки - Quad (Австралия, Индия, Япония и США) - создание американской «Индо-Тихоокеанской стратегии» (ее ключевой документ с 2020 года называется «Вернуть преимущество» (Regain the Advantage)) и разработку целого ряда новых вооружений, включая кибероружие. Наращивание военной мощи сопровождается враждебной риторикой против Китая с акцентом на Гонконг, Синьцзян и Тайвань, а также описанием пандемии коронавируса как «китайского вируса»; здесь не так важны доказательства, как использование старых расистских и антикоммунистических идей для демонизации Китая.
7 Важно подчеркнуть, что китайская инициатива «Один пояс, один путь» базируется на концепции многополярного мира, что подразумевает равноправное участие и сотрудничество в реализации этого проекта как наиболее развитых и сильных в экономическом отношении региональных держав, так и развивающихся стран.
чрезвычайно сильны даже сегодня, в условиях СВО на Украине. Кроме того, доминирование в ОДКБ одной страны противоречит принципу многополярного мира, декларируемого, в том числе, самой Россией. В любом случае, первым и главным условием для превращения ОДКБ в фактор мировой политики является присоединение к ОДКБ КНР, ИРИ и, в перспективе, - КНДР. Разумеется, для успешной интеграции вышеупомянутых стран в ОДКБ необходимы общая концепция, принципы и единая повестка, с указанием конкретных целей и задач стратегического партнёрства в сфере безопасности.
Что касается концепции, то в условиях глобального противостояния торговых блоков такое стратегическое партнёрство должно строиться как геополитический союз для защиты стран-участниц от общих угроз. Исходя из данной концепции, союз вышеупомянутых стран должен строиться на принципах, которые позволят преодолеть многочисленные, в первую очередь, идеологические противоречия между союзниками, а это - взаимовыгодное сотрудничество, равноправие, единство в целях и многообразие в политическом устройстве, идеологии, социальной и прочих сферах.
Кроме того, помимо единого подхода в вопросе общих угроз, странам-участницам обновлённого ОДКБ во взаимоотношениях со стратегическими партнёрами будет необходимо руководствоваться, во-первых, принципом, в соответствии с которым, удар по одной из стран стратегического союза является агрессией против всех участников данного альянса. Во-вторых, страны-участницы обновлённого ОДКБ признают не только международно признанные, но также исторические границы и зоны интересов друг друга. Данный подход обусловлен тем, что границы таких стран, как ИРИ, РФ и КНР, имеющих тысячелетнюю историю, не могут рассматриваться в отрыве от исторических культурных доменов.
Так Крым, Донбасс и в целом Новороссия должны быть признаны неотъемлемой частью России. Точно так же, Тайвань, Аксайчин и острова в ЮКМ должны быть признаны неотъемлемой территорией Китая, а острова в Ормузском проливе - частью Ирана. При этом следует рассматривать победу России на Украине, возвращение Тайваня в состав Китая и, в целом, усиление позиций любой из стран-участниц, как общий успех. В целом, обновлённое ОДКБ должно стать гарантом не просто сохранения территориальной целостности для всех стран-участниц этой организации, но также обеспечивать историко-культурное единство той или иной страны.
В этом плане абсолютно необходимым видится согласование ожиданий стран-участниц ОДКБ, СПШП-ЕАЭС и, в перспективе, БРИКС в различных сферах - от экономики до безопасности. В качестве релевантной постановки вопроса можно, к примеру, обозначить следующее: в какой степени Китай может полагаться на партнёрство в рамках ОДКБ в вопросе возвращения Тайваня в состав КНР?
Общая повестка для стран-участниц такого расширенного военно-стратегического союза подразумевает, прежде всего, достижение следующих целей. 1. Ответ на инфраструктурные вызовы. Проще говоря, обеспечение безопасности инфраструктур на всём протяжении или хотя бы в наиболее проблемных точках ЭПШП-ЕАЭС. Учитывая огромную протяжённость магистралей, предназначенных для транспортировки энергоресурсов и особенно тот факт, что данные
транзиты проходят через наиболее нестабильные части земного шара, где велика вероятность атак экстремистов разных толков, становится совершенно очевидным, что без эффективного решения проблем безопасности в этом вопросе, об успехе ЭПШП-ЕАЭС не может быть и речи.8 Сейчас большая часть инфраструктуры охраняется китайскими частными охранными компаниями, но это, на наш взгляд, нельзя считать оптимальным решением проблемы.
Экономика и безопасность неразрывно между собой связаны и усиливают друг друга. Например, обеспечение безопасности ЭПШП-ЕАЭС предусматривает прежде всего развитие транспортной инфраструктуры, в частности, реализацию шоссейного проекта «Западная Европа - Западный Китай», имеющего большое стратегическое значение. Кроме того, сотрудничество в сфере безопасности подразумевает научно-техническое и производственное взаимодействие стран-участниц в таких областях как ракетостроение, космос, атомная энергетика. Таким образом, ОДКБ потенциально может стать тем локомотивом, который потянет за собой экономику стран-участниц. Таким образом, ОДКБ может стать мощным стимулом для развития ЭПШП-ЕАЭС, а в дальнейшем и БРИКС.
2. В плане нейтрализации общих внешних угроз для успеха обновлённого ОДКБ необходимы, во-первых, выработка коллективной альтернативы американской политике «опоясывания» и, во-вторых, эффективная стратегия по нейтрализации неоосманизма.9 Оба аспекта тесно взаимосвязаны, поскольку неоосманизм и его глобальный проект «Великий Туран» являются одной из главных сил, направленных одновременно против ПРИ, РФ и КНР. Что касается противодействия политике «опоясывания» то здесь, на наш взгляд, крайне важно, чтобы российская война за Новороссию или усилия КНР по возвращению Тайваня воспринимались участниками обновлённого ОДКБ как общее дело, а не частная проблема исключительно России или Китая.
Что касается угрозы неоосманизма, совместными усилиями ИРИ, РФ и КНР необходимо разработать альтернативу концепции Великого Турана. Речь здесь идёт, прежде всего, о создании альтернативного центра тюркского мира, которым может выступить Татарстане или одно из центральноазиатских государств, которое при поддержке стран СПШП-ЕАЭС и ОДКБ посредством
8 Террористические и повстанческие организации, преступные сети продолжают действовать в регионах и странах, которые являются важными центрами инициативы «Пояс и путь». Например, в Центральной Азии присутствует несколько весьма эффективных террористических группировок, в том числе Исламское движение Узбекистана, Джамаат Ансарулла и Союз Исламского Джихада. В 2016 году посольство Китая в Бишкеке подверглось нападению со стороны лиц, которые, как позже выяснилось, были членами Исламской партии Туркестана - транснациональной террористической организации, которая рассматривает Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая и в целом Китай как одну из своих главных целей.
9 Неоосманизм является неизменной целью правящей в Турции уже два десятилетия Партии справедливости и развития. Стремясь вовлечь в орбиту своего влияния, а со временем превратить в провинции возрождённой Османской империи не только страны Центральной Азии, но и значительные регионы, населённые тюркоязычными народами в РФ, в КНР и в ПРИ, Турецкая Республика, действуя под эгидой НАТО, продвигает концепцию Великого Турана.
инвестиций и благодаря целенаправленной культурной и социальной политике сможет нейтрализовать притязания Турции на роль лидера в тюркском мире (тем более, что эти притязания весьма неоднозначно воспринимаются в странах Центральной Азии). Проблемы стран тюркского мира должны решать те, кто имеют весь необходимый потенциал для решения насущных вопросов. И это никак не Турция. Впрочем, данный вопрос является темой отдельного исследования и выходит далеко за рамки предлагаемой статьи.
В перспективе в расширенное ОДКБ могут войти такие страны, как, например, Венесуэла, и тогда в число задач организации войдут освобождение от американско-британской оккупации таких стран, как Ирак, ФРГ, а также вывод американских военных баз с Корейского полуострова.
В заключение коснёмся вопроса о том, не спровоцирует ли такое объединение коллективный Запад на более агрессивные действия? На наш взгляд, напротив. Более того, мы считаем, что объединение усилий трёх влиятельных стран Евразии и КНДР в деле обеспечения безопасности ЭПШП-ЕАЭС станет фундаментом для деэскалации в отношениях между Востоком и Западом и в дальнейшем - основой для взаимовыгодного международного сотрудничества. Безусловно, вступление КНР и ИРИ в ОДКБ окажет существенное влияние на мировой порядок; прежде всего, укрепит баланс сил в мире, а следовательно, сможет предотвратить многие региональные и глобальные конфликты. Как уже отмечалось выше, вступление новых, влиятельных стран в ОДКБ безусловно повлияет на стратегию принятия решений, а также на динамику сотрудничества между странами-участницами. До сих пор решения в организации принимались исходя из приоритетов, прежде всего, России. Расширение ОДКБ позволит сделать эту организацию многополярной, более демократичной и эффективной для всех участников.
Разумеется, для кооптации новых членов в ОД КБ необходимо согласие России и других стран-участников. В связи с этим обстоятельством следует отметить, что расширение данной военной организации - в интересах, прежде всего, самой России, поскольку в случае конфронтации с КНР и ИРИ, Россия рискует, как минимум, полностью утратить своё влияние в Центральной Азии и на Южном Кавказе. Да и СВО на Украине без поддержки КНР, ИРИ и КНДР обойдётся России гораздо дороже.
На основании всего вышеизложенного, мы считаем предложенную инициативу, по крайней мере, заслуживающей внимательного рассмотрения.
БИБЛИОГРАФИЯ
Братерский М.В., Суслов Д.В. (2014), «Возвращение США на Тихий океан», Политика США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (под ред. . Братерского М.В), Вып. 1, Москва: 8-45. Голуб Ю., Шенин С. (2022), «Климатическая политика администрации Байдена в отношении Китая. Сторонники и оппоненты», Международные процессы, 20 (2): 79-98.
Кондратьева H. М. (2017), «Евразийский экономический союз: достижения и перспективы Мировая экономика и международные отношения», Европа XXI века: вызовы и риски (под ред. Ал.А.Громыко, В.П.Федорова), том 60, № 6, Москва: 15-23.
Музапарова Л. (2011), «Таможенный союз и Единое экономическое пространство: возможности и перспективы», Россия и новые государства Евразии, № 3: 19-26.
Фролова И. Ю. (2016), «Экономический пояс Шёлкового пути: развитие, проблемы, перспективы», Проблемы национальной, стратегии, № 5 (38): 47-67.
Чжэн И (2018), «Сотрудничество РФ и КНР в Центральной Азии как фактор обеспечения стабильного развития региона», Вестник Московского государственного областного университета, № 4, https://istina.msu.ru/publications/article/116017041/ (дата обращения: 03.01.2024).
Чупин A.A., Камынин В.Д. (2018), «Обострение американо-китайских отношений в период Д.Трампа. Поиск государственных приоритетов», The Newman In Foreign Policy, 41(85): 17-23.
