CC BY
55
Наши Будни
Один день из жизни научного сотрудника Мордовского заповедника
А.А. Хапугин, научный сотрудник Мордовского заповедника
Утро. Конец июля. Солнечная поляна на берегу озера Пичерки уже освобождается от тумана, который сползает на уже сверкающую капельками росы траву. Посредине поляны стоит зимовье, а рядом над кострищем висит не снятый вечером чайник.
Внутри зимовья темно. Сквозь два небольших, словно бойницы, окошка пробиваются два луча солнечного света, которые говорят обитателям зимовья, что ночь отступила. Однако в июле, когда солнце высоко, внутри зимовья совершенно непонятно, сколько на белом свете времени. Здесь может быть еще только около пяти или шести и вставать еще рано, а может и уже около двенадцати и времени потеряно немало. И никак совершенно, не имея при себе часов, обыватель не догадается, который сейчас час.
Тут прозвонил будильник. Человек на деревянных полатях проснулся, выключил надоедливый звонок и подошел к столу. Часы показывали время 7:00. Так начался очередной рабочий день научного сотрудника Мордовского государственного заповедника им. П.Г. Смидовича (МГПЗ).
После страшного пожара 2010 года, затронувшего, к сожалению, и территорию заповедника ботаническая часть научного отдела МГПЗ проводит здесь наблюдения за восстановлением растительности там, где прошел огонь. Как раз здесь, на зимовье Пичерки, что на берегу одноименного озера, и находится идеальное место для обследования сразу восьми участков, намеченных ранее для наблюдения. Обычно обследование проводилось группой из
2—4 человек, но в этот раз предстояло пройти 3 оставшиеся площадки только одному этому только что пробудившемуся человеку. Предстоящий рейд уже не был чем-то особенным, как в первые месяцы исследований. Да и день предвещал быть солнечным — лишь немногие облака спокойно проплывали по голубому небосклону.
Вскоре разгорелся костер, и закипела вода. Чай с вафлями — наилучшее начало для утра. Спешить было некуда — выход раньше девяти часов практически гарантирует промокнуть от росы, пока придется пробираться через высокую траву. Поэтому научный сотрудник не спеша попивал чай из обжигающей алюминиевой кружки и вслушивался в звуки леса. Вот на поляне, где лес выпал после пожара 2010 года, загалдели журавли, будто споря о каких-то важных для них делах. Зяблики с синицами сновали по ветвям рябины и клена. Ничего не могло говорить, что год назад здесь бушевал страшный пожар, уничтоживший большую часть леса, от которого изменились до неузнаваемости ельники, ранее пышно зеленевшие хвоей, а ныне — уныло стоящие, лишенные хвои...
Но вот чай допит, в рюкзак положены блокнот, карандаш, рулетка и компас. Все готово, дверь зимовья закрыта на надежный навесной замок, и путь научного сотрудника начался.
Дорога была знакома, как свои пять пальцев, не раз уже приходилось научному отделу заповедника по ней пробираться к стационарным площадям по исследованию пирогенных сукцессий. Путь шел через сгоревший сосняк, в котором тут и там встречались сгоревшие ели. Вообще ель сильнее всего страдает от пожара. И если где-то проходил низинный пожар, и даже подлесок местами уцелел, то ель очень часто, к сожалению, погибала. И, конечно же, вокруг бросался в глаза иван-чай. Это растение, до пожара встречавшееся совсем редко вдоль дорог и просек, теперь, как бы воспрянув духом в отсутствие конкуренции со стороны других трав, стало основным доминантом в светлых и осветленных горельниках. Сейчас оно цвело, и вдоль дороги тянулись его зеленые заросли с розово-пурпурными соцветиями, кое-где встречался колокольчик круглолистный, примешивая фиолетовую краску к общему пейзажу. И вся эта карти-
на украшалась капельками еще не успевшей соити росы, блиставшей в лучиках солнца, словно новогодняя мишура на елке.
Утренняя прохлада пока еще не спала, и солнце не так досаждало путнику, идущему через заросли иван-чая по лесной дороге. То и дело донимали комары, которые всегда были здесь в немалом числе. А после пожара многие горельники оказались заболоченными, и надоедливых и вечно голодных спутников стало еще больше. Но какой же лес и без комаров?
Вот впереди показалось открытое пространство, залитое солнечными лучами. Здесь совсем недавно был густой ельник, но прошедший пожар изменил это место до неузнаваемости. Корневая система елей расположена у самой поверхности. Теперь корни деревьев подгорели и не могли уже удерживать могучие деревья, которые теперь беспорядочно лежали вместе с ольхами, березами, создавая трудности любому путнику, пожелавшему пройти по этим местам. Здесь располагалась одна из стационарных площадей, ради которых научный сотрудник и оказался здесь этим июльским днем. Площадь (100x100 м) была отмечена вкопанными весной с другими научными сотрудниками деревянными столбами. Во взятый с собой блокнот
были занесены
названия растений, которые здесь
встречались, а еще и какую площадь их заросли здесь занимают. Поражало, конечно, большое обилие иван-чая, который розовато-пурпурным ковром цветков уходил вдаль, почти за горизонт.
Когда всё было записано, сотрудник закинул рюкзак на плечи и двинулся к следующей площадке — к дубраве. Но путь лежал через бурелом из валежных стволов деревьев ели, ольхи, осины, березы... Они попадали настолько беспорядочно, что образовали с первого взгляда непроходимый лабиринт из стволов деревьев, которые нависали над землей в 1—3 метрах, а внизу стояла мутноватая вода, припорошенная зарослями ряски. Настоящий лабиринт Минотавра! Но это может показаться только с первого взгляда. Если выбирать направление, то зигзагами и поворотами по стволам деревьев можно пройти до намеченной цели.
Вот и сейчас наш путник видел впереди себя уже знакомую дубраву. Правда, идти приходилось через сплошную стену иван-чая, через которую ничего почти не было видно. Поэтому приходилось беречь и ноги, готовые то и дело задеть об какую-то коварную ветку или соскользнуть по гладкой осиновой коре в воду с ряской.
Наконец, показались знакомые заросли тростника и кабанья тропа, которые, судя по свежим следам на заболоченной почве, частенько сюда наведывались. Вот и покрашенные в красный цвет
..... , .В'Шдя
' гіМІМИяІ
* 'шмжттитшг* 1
Шуя
„ ,,, ^ЯІК,
¡|Ш
VI
лІ 1'
Л ■' ч* л
4 л
Цветение кипрея болотного на горельнике
деревья. Так на время помечались деревья, обозначающие границу стационарных площадей. Позднее на смену им будут установлены такие же столбы, как и в горелом ельнике. Процедура здесь, по сути, ничем не отличалась от той, что осуществлялась в ельнике. Но. Внезапно случилось кое-что.
Только-только наш сотрудник взялся за блокнот и карандаш, как из соседней чащи, не выпавшей после пожара, подобно остальным деревьям, послышался треск. Но это бы не озадачило никак, если бы. Если бы за этим не послышалось рычание и какое-то невнятное ворчание. «Медведь» — промелькнуло в его голове. Рядом был ствол дерева, которое упало бы на землю, если бы его крона не уперлась в ствол соседнего дерева. Теперь оно полулежало под острым углом к земле. Наш исследователь забрался на этот ствол — если это медведь, то все равно не спасет, а увидеть оттуда можно было дальше и как раз в ту сторону, откуда раздавались эти подозрительные звуки. И подозрения подтвердились. Из чащи метрах в 50-80, почти целиком кроме холки скрываясь в зарослях иван-чая, показался медведь. Сколько ему было лет, научному сотруднику сказать сложно - он же был ботаник и навыка определения возраста животного не имелось. Но нужно было что-то сделать, прежде чем хозяин заповедного леса выйдет на открытое место. Идея пришла сама собой — вспомнилась байка лесника-старожила этих мест, услышанная от него на одном из кордонов. «Михаил Потапыч, я в гости пришел, не по злому умыслу, а с добрым делом!!!» — крикнул научный сотрудник несколько раз. Медведь остановился, среагировав на крик (а может, подействовало и заклинание?). После
этого он поворчал-поворчал, покрутил головой и, развернувшись, ушел обратно в ту чащу, откуда пришел.
Через некоторое время шум от шагов хозяина леса затих, и воцарилась прежняя природная тишина, нарушаемая лишь щебетанием птиц и прочей живности. Но работа не ждет, и вновь в блокнот заносятся названия растений. Правда, здесь совсем другая картина — желтым цветом сияет недотрога, которая через неделю — две отцветет, а через
3—4 — полегшие стебли отцветших растений вовсе нельзя будет обнаружить здесь. Сплошным ковром стелется будра, многочисленные всходы дуба свидетельствуют, что прошедший здесь низовой пожар не был столь интенсивным, как, например, в лишайниковых сосняках, где травянистая растительность и вовсе местами отсутствует. Итак, здесь покончено, и нужно уже идти дальше.
А дальше — как оказалось, это туда, откуда приходил незваный гость. Но делать нечего, и, вскинув рюкзак на плечи, путник направляется дальше, к площади в сгоревшем липовом лесу. Пробираясь через заросли тростника и крапивы, он временами прислушивался, но медведь ушел, видимо, тоже не жаждая встречи с человеком. Ведь только бешенные или очень голодные звери могут напасть на человека, либо при защите своих детенышей.
Вскоре впереди показалась очередная открытая площадь. Ее пройти всегда оказывалось сложнее — здесь был участок березового леса, который, естественно, выпал после пожара. А поскольку береза удерживает много воды своей корневой системой, то теперь она гладью, скрытой под зарослями омежника и осоки, покрывала все это пространство. Потратив около получаса или чуть больше, наш путник преодолел-таки эти сто метров березового лабиринта.
В липовом лесу было менее интересно — разреженная травянистая растительность представлена, в основном, крапивой, иван-чаем, местами недотрогой. Пострадавшие деревья липы пустили корневую поросль и теперь были похожи на обращенные ввысь стрелы с оперением из крупных листьев на молодых веточках корневой поросли.
И, наконец, оставалось описать третью на этот день площадь, наиболее удаленную и наименее до-
ступную. Пройдя метров 50 по зарослям крапивы, научный сотрудник вышел к ручью, перейти который нужно было по уже известному мостику из упавшего ствола крупной ольхи. На той стороне, как и раньше, на поверхности торфянистой почвы стояла вода, между кочек плавало хищное растение пузырчатка, отлавливая в воде мелких простейших. Без сапог здесь, конечно, делать было нечего, и нужно было следить, чтобы вода не захлестывала за их верх. Так, понемногу и пробирался научный сотрудник. Вот впереди открытая поляна, залитая водой, через которую предстояло уже знакомым способом
— переходя или перепрыгивая с дерево на дерево. Не далее, как за месяц до этого здесь побывала группа студентов Мордовского университета, проходя летнюю практику на базе заповедника. Многие из них успели измерить глубину этой значительного размера лужи — она составляла чуть более полуметра, чего вполне достаточно, чтобы залить доверху
о о Т Т о о
свои сапоги мутноватой водой. Но сейчас пройти ее не составило труда, зная безопасный путь.
После преодоления этой водной преграды земля под ногами стала сухой метров на двести, после чего, уже перед самой площадью, показался ручей, протекающий по просеке, теперь уже видимой только на карте.
Вода ручья почти целиком была скрыта под листьями водных и околоводных растений. Сплошной покров создавали белокрыльник болотный с вахтой, а водная гладь покрыта была ряской и кое-где плавала риччия в виде различного размера кругов, имея почти правильную форму. Кое-как найдя подходящие для прохождения деревья, пару раз чуть не сорвавшись, научный сотрудник добрался-таки до твердой земли и оказался прямо у края стаци-
сг ТГ о
онарной площади. Как и в первой дубраве здесь поражало значительное число недотроги, желтым ковром, уходящей до предела видимости. Но при удалении от ручья вглубь леса, недотрога сменялась крапивой и иван-чаем.
И вот. Завершен последний этап. Солнце уже прошло зенит и стало клониться к горизонту. И нужно было возвращаться. Перейдя ручей в том же месте, научный сотрудник направился к просвету в чаще — туда, где лес выпал на очень большой площади.
Становилось уже жарко, а комары не оставляли надежды напиться крови человека, забредшего по неизвестной для них причине в эту глушь. И вот — перед ним предстало открытое пространство, которое было усыпано стволами деревьев, как будто кто-то высыпал огромные спич- 35
ки из коробка и не убрал их. Планомерно, не спеша, научный сотрудник стал продвигаться к стене соснового леса, видной вдали, как заветная цель. Здесь комаров было меньше — ветер, который не чувствовался среди стволов в лесной чаще, здесь гулял свободно, и комарам было сложнее угнаться за человеком.
Примерно через час путник добрался до соснового леса, а через некоторое время и до просеки,
сг Т/'
по которой он пришел сюда утром. Круг маршрута замкнулся. Обратно путь оказался быстрее. То ли из-за того, что усталость тянула отдохнуть, то ли потому что был небольшой уклон в сторону озера Пичерки, которое расположено на главной водной артерии Мордовского заповедника — реке Пушта. Тут и там летали бабочки, опыляя цветки разросшегося здесь иван-чая. Иногда пролетали махаоны
— бабочки из Красной книги Республики Мордовия. И в лесной чаще активизировались комары, также гнавшие по направлению к зимовью научного сотрудника, выполнившего на этот месяц план по наблюдению здесь пирогенных сукцессий. В следующий раз он будет здесь уже в августе. Уже не будет заметно такого количества недотроги, как сейчас. А крапива, наоборот, заполонит эту свободную площадь. И почему-то даже не вспоминалась встреча с медведем, которая, к счастью, не оказалась личной.
На зимовье было прохладно и тихо. Только пара комаров жужжали где-то в воздухе. Вскоре вскипел чайник, и долгожданный ужин из чая и разогретой в банке гречневой каши вознаградил за проделанную в этот день работу.
На следующее утро пошел дождь... Но сидеть на зимовье вечно было нельзя. Поэтому, упаковав спальный мешок в пакет, дабы он не промок, научный сотрудник отправился по дороге в поселок Пушта, куда в этот день должны были прийти еще двое его коллег — миколог и болотовед.
Попрощавшись с приютившим его на несколько дней зимовьем, научный сотрудник отправился в путь. Дорога не оказалась сложной. Дождь, скорее надоедливый, чем сильный, капал равномерно, не переходя, к счастью, в ливень. Вот миновано болото с редким растением подбелом. Вот и снова река Пушта, на которой и находится озеро Пичерки с одноименным зимовьем. А вот и сам поселок! Вместе с пришедшими и столь же промокшими коллегами научный сотрудник приготовили ужин и обменялись впечатлениями об увиденном, об интересных находках. На следующий день им предстояло отправиться на северо-западную окраину заповедника, где находится популяция редкого в Мордовии растения лунника оживающего. Но это уже совсем другая история.
• Ша лкИЙ
.; ч‘
■ ■ ■ ■: , - 1, .. > • Л ■ •_ г, ■ * V . ! :: '■■■"“ ’ ; ; && \ ШйтШ
> - . ' ■" ш ■> ¡/.л х V; ; V. 7: •
' -тТ/ГЛ ■Шф ^ -■ “ '■ \ ’ ''^■ у г'/> 1 > ' 1 ■ '1 С. :
^ П/' Г ^ К ^ : * ' 1 Ч' ■ А\ , ; 7'1 '*■ С
...М/ \ ' ^ ух -ГГ?! '■V ; 1'ЛП
щ. ■■ щ : \ - А ■ У ' |-Г
¡ОЛ^ховк-б.ерезнякШпо^аЛеннъ1Швешо;Омшп^СЛ^п^ж^р0В2М1^К10^ц
