CC BY
10УДК 3 43.8
Сергей Федорович МИ Л Ю К О В ,
профессор кафедры уголовного права Российского государственного университета им. А.И. Герцена (г. Санкт-Петербург), доктор юридических наук, профессор, академик РАЕН
ОЧЕРЕДНЫЕ МАНЕВРЫ РОССИЙСКОЙ ВЛАСТИ (УГОЛОВНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
REGULAR MANOEUVRES OF RUSSIA'S AUTHORITIES (CRIMINAL-POLITICAL ASPECT)
Статья посвящена проблеме адекватности отражения в уголовной статистике действительного уровня преступности в России, а также политическим аспектам смертной казни и законодательных изменений в Уголовном кодексе РФ по ограничению свободы-
The article is devoted to the problem of adequate reflection of actual crime rate in Russia in criminal statistics. The author also considers the political aspects of death penalty and legislative changes in Criminal Code of Russian Federation concerning restriction of freedom.
Ключевые слова: уголовная статистика, борьба с преступностью, смертная казнь, международный опыт, система наказания, ограничение свободы.
Keywords: criminal statistics, fighting crime, death penalty, international experience/ system of punishment, restriction of freedom.
Давайте пофантазируем... Представим себе, что в одной из европейских стран(тем более в США!) в 2009 г. официально зафиксирована следующая динамика преступного множества: общее количество преступлений сократилось на 6,1%, убийств - на 11,3%, изнасилований - на 13,7%, разбоев - на 12,6%,
вымогательств - на 14,6%, а хулиганства исчезли, как снег теплой весной (снижение сразу на 31,0%!). В этой безмятежной державе за целый год выявлены всего 12(!) убийств по найму, а в следующем скорее всего их не будет вовсе (снижение на 29,4%).
- 70 -
№ 1 (5) • 2010
Конечно, столь сенсационные показатели не остались бы без внимания не только аналитиков-криминологов, но и самых широких слоев населения: о них судачили бы домохозяйки на рождественских распродажах. Большой шум подняли бы средства массовой коммуникации. Одни журналисты требовали бы немедленного присуждения первой в истории юриспруденции Нобелевской премии руководителям полиции и других силовых ведомств. Другие - не менее жарко доказывали бы, что это небывалая в истории афера сродни созданию акционерного общества по строительству Панамского канала, и настаивали бы на немедленной отставке Президента, Правительства и руководителей правоохранительных органов страны и привлечении их к судебной ответственности за должностные злоупотребления.
Увы, сказанное выше - не фантастика . Это повседневная реальность. Но только не зарубежная, а российская.
Приведенные показатели населению не известны. Газеты, радио, телевидение и Интернет они интересуют мало, поскольку никакой здравомыслящий человек в них не может поверить. Криминологи устали разоблачать статистическую ложь. От них отмахиваются, как от надоедливых мух, прикидывая, как изъять криминологию из учебных планов юридических вузов, дабы не смущать будущих следователей, прокуроров и судей.
Между тем уголовная статистика -отнюдь не игрушка, при помощи которой отвлекается внимание раскапризничавшегося ребенка. Это основа для идеологии (стратегии) и тактики борьбы с преступностью.
Власть усиленно внедряет в общественное сознание российских граждан миф о высоком уровне преступности в стране и непомерной жестокости отечественного прокурорского, судебного и пенитенциарного аппарата, вынужденного реализовы-вать требования негуманных Уголовного и Уголовно-исполнительного кодексов. На основе этого мифа проводится непрерывная модернизация указанных отраслей
права в сторону смягчения положения преступников, в том числе особо опасных.
На самом же деле уровень регистрируемой в России преступности гораздо ниже, нежели в большинстве развитых стран. Так, в 2007 г. в нашей стране выявлены всего 2528 преступлений на 100 тыс. населения, тогда как в Швеции эта величина составила 13000(1), в Канаде -8000, в США - 5700 преступлений. В 2008-2009 гг. данный показатель в России еще более упал. Россия оказалась в группе государств, в которых коэффициент преступности ниже среднеевропейского (4000) , а также среднемирового (3000) показателя, примерно на уровне «страны гейзеров» - Ирландии. Однако чувствуется стремление покинуть и эту группу и оказаться среди государств с рекордно низким коэффициентом официально регистрируемых преступлений - Молдовы, Грузии и Армении. Ориентиром же служит, судя по всему, Албания (всего 165 преступлений на 100 тыс. населения!).1
Что же толкает власть на столь откровенную фальсификацию данных о преступности? Безоглядная любовь к правонарушителям и чинимым ими злодеяниям? Стремление прослыть демократическим правовым государством, смывшим навсегда грех ленинизма-сталинизма? Думается, что ответы на эти вопросы лежат в иной плоскости, а именно социально-экономической.
Россия остается немощным в финансовом, материальном, организ ационном, идеологическом и духовном плане образованием. Ее ресурсы в основной массе расхищаются организованным и неорганизованным криминалитетом. Ее силовой (карательный) аппарат поражен давно невиданным уровнем коррупции.
Поэтому государство вынуждено прибегнуть к своего рода «денационализации» борьбы с преступностью,2 сбросив основную тяжесть таковой на плечи законопослушного населения.
Особенно ярко проявилась эта черта современной уголовной политики в маневрах высших органов государственной власти
-и-
вокруг отмены или сохранения смертной казни.3
9 ноября 2009 г. Конституционный Суд РФ в спешном порядке рассмотрел запрос Верховного Суда РФ о возможности возобновления вынесения российскими судами приговоров к высшей мере наказания (расстрелу).
О пределение Конституционного Суда РФ было подписано через десять дней и с этого момента вступило в силу, однако опубликовано было лишь 27 ноября прошлого года. В течение этого времени, по всей вероятности, шла шлифовка формулировок и их «подгонка» под заранее подготовленный шаблон.
Судя по высказанным в ходе обсуждения позициям всех ветвей власти, речь с самого начала шла исключительно о продлении пресловутого моратория на смертную казнь с перспективой полного исключения всякого упоминания об этом наказании из текста Уголовного кодекса РФ. Противоположное мнение выслушано не было, что является грубым нарушением принципа состязательности - основополагающего принципа современного судопроизводства.
В результате было принято неправосудное, на наш взгляд, решение, способное усугубить и без того сложное внутри- и внешнеполитическое положение России, поскольку оно неизбежно повлечет значительное ослабление самостоятельности (суверенности) нашего государства, и так измученного непрерывно продолжающимися последние четверть века перестройками, реформами и модернизациями.
К такому выводу подводят нас не только содержание ч.2 ст.20 Конституции РФ, санкционирующей применение смертной казни, но и прежде всего установления ст.3 Основного закона, в которой прямо указано, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Эта же статья гласит: «Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий
преследуется по федеральному закону». Характерно, что в упомянутом определении Конституционного Суда РФ данная статья не упоминается ни разу, а об известном судьям волеизъявлении народа попросту умалчивается.
Неоднократные и вполне репрезентативные опросы различных слоев населения (включая осужденных за убийства при отягчающих обстоятельствах4 ) показывают непредвзятое отношение нашего многонационального народа к этой проблеме. Интересно, что даже среди слушателей ультралиберального радио «Эхо Москвы» за сохранение смертной казни высказались 50,3%, а против - 46,7% (данные приводятся по состоянию на 3 ноября 2009 г., опросом были охвачены 3946 чел.)
Игнорируют же волю народа насквозь коррумпированное чиновничество (включая верхушку правоохранительных органов), компрадорская буржуазия и обслуживающая их интересы часть либеральной интеллигенции (конечно, среди нее есть и искренние гуманисты, сетующие на темноту «кровожадного» народа) . Они боятся применения смертной казни за многочисленные экономические (и сопутствующие им) злодеяния, за которые таковое наказание ныне в российском уголовном праве не предусмотрено вообще. Однако, как показывает дальняя и ближняя российская история, все может измениться в одночасье. Тем более образцы такого перевода стрелки уголовной политики в современном мире имеются (главным образом в бурно прогрессирующем Китае, но не только.)
После распада СССР в мире остались всего два полностью суверенных государства - США (вместе с Израилем, который фактически является их заморским штатом) и КНР. Оба эти государства применяют смертную казнь и не намерены отказываться от этого впредь.
Далеко не случайно, что именно в период решения вопроса о полной отмене высшей меры наказания в России США демонстративно привели в исполнение смертный приговор в отношении черно-
-12-
№ 1 (5) • 2010
кожего «вашингтонского снайпера» Джона Аллена Мухаммада (как видим, всякая толерантность в данном случае была отброшена в сторону). Казнь была публичной - на ней присутствовали, помимо врачей, юристы и 27 свидетелей, включая родственников жертв «снайпера» и его сообщника - несовершеннолетнего (на момент совершения преступлений) Ли Бойда Малво. Последний, кстати, ранее был осужден к пожизненному заключению (для справки: в России он отделался бы максимум 10-ю годами лишения свободы с правом условно-досрочного освобождения на льготных условиях).
К этой своеобразной демонстрации абсолютного суверенитета поспешил присоединиться и Китай. В тот же день5 было объявлено о казни девяти человек, виновных в июльских (2009 г.) беспорядках в Урумчи - административном центре Синьцзян-Уйгурского автономного района. По этому делу к смертной казни были приговорены 12 человек. Жертвами погромов на национальной почве в Урумчи стали 197 человек, свыше 1600 - ранены.
7 декабря 2009 г. китайский суд приговорил к смертной казни еще 5 человек . На этот раз за наркоторговлю и рэкет. Остальные участники банды из сорока одного человека получили от 18 лет лишения свободы до пожизненного заклю-чения6 (для справки: за наркоторговлю даже в особо крупном размере УК РФ не предусматривает пожизненного заключения; рэкет же (вымогательство), совершенный организованной группой, наказывается максимум 15-ю годами лишения свободы).
В канун 2010 г. Китай предпринимает еще одну демонстрацию суверенитета: казнен за покушение на ввоз в КНР чуть более 4 кг героина британский подданный 53-летний Акмаль Шейх (для справки: в России он мог получить максимум 15 лет лишения свободы, поскольку ч.3 ст. 66 УК РФ разрешает назначать за покушение не более трех четвертей максимального срока наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной
части УК РФ). Эта первая за последние 50 лет казнь европейца в Китае. Она была предпринята, несмотря на бурные протесты правозащитных организаций и официального Лондона, включая премьер-министра Соединенного Королевства Гордона Брауна.7
Кстати, в марте 2002 г. к смертной казни была приговорена российская гражданка Елена Тимченко, которую задержали с 1 кг героина на юго-западе Китая. Позднее высшую меру ей заменили на пожизненное лишение свободы (для справки: в России женщинам не полагается не только смертной казни, но и пожизненного заключения, в каком бы злодеянии они не были уличены).
24 ноября 2009 г. в Китае казнили двух осужденных по «меламиновому» делу. Оба они были высокопоставленными менеджерами молочной компании «Саньлу». Всего по делу проходили 21 человек. В приговоре указано, что только в августе-сентябре 2008 г. компания произвела более 900 т отравленного меламином порошкового детского питания, которое почти полностью было раскуплено потребителями. Меланин добавляли для завышения количественного показателя белка. От отравления им умерли шесть младенцев , еще около 3 00 тыс. детей были вынуждены пройти курс лечения от почечных расстройств.8 В России такие менеджеры вряд ли были бы привлечены к уголовной ответственности вообще, а если и привлечены - отделались бы символическими наказаниями.
Значительным, хотя и неполным суверенитетом обладают два могущественных государства Азии - Индия и Япония. Оба сохранили смертную казнь в арсенале средств уголовной репрессии. Но если на Индию в этом плане оказывается постоянное и мощное давление, то Япония находится на периферии критиков аболиционистов. Причина этого парадокса проста - Япония пока послушно следует в фарватере политики США. Так, 11 декабря 2009 г. Верховный Суд Японии утвердил ранее вынесенный вердикт в
отношении Иноуэ, который стал девятым членом Аум Сенрике, приговоренным к смерти за газовую атаку в токийском метро еще в 1995 г., когда погибли двенадцать и пострадали около 6 тыс. человек. США позволяют также прибегать к казням Саудовской Аравии, Ираку и Пакистану -своим наиболее влиятельным союзникам в горячих регионах Ближнего и Среднего Востока, а также Южной Корее, Таиланду, Сингапуру и Филиппинам - опорным плацдармам в других стратегически важных районах мира.
Совсем иное отношение неистовых ревнителей сохранения жизни особо опасных преступников к наказательной практике таких государств, как Иран, КНДР и Беларусь (единственное европейское государство, прибегающее на практике к смертной казни), а также Вьетнам, Мьянма (Бирма), Непал и Лаос. По мнению американцев, эти страны ведут себя на международной арене вызывающе, открыто не подчиняются североатлантическому диктату, взяли, что называется, суверенитета «не по чину». Не случайно США угрожают применить в отношении Ирана и Северной Кореи ядерное оружие, что будет не чем иным, как глобальной смертной казнью в отношении населения этих и сопредельных государств, включая Россию.
Даже киргизский парламент позволил себе вольность в этом отношении - фракция правящей в Киргизии пропрезидентской партии «Ак жол» не поддержала законопроект «О присоединении Кыргызстана к Второму Факультативному протоколу к Международному пакту о гражданских и политических правах, направленному на отмену смертной казни, принятому резолюцией 44/128 Генеральной Ассамблеи ООН от 15 декабря 1989 года». И это несмотря на то, что в Киргизии мораторий на смертную казнь введен еще в 1998 г., а упоминание о ней в Конституции изъято три года назад!
Тем самым Госдума РФ получила чувствительный «щелчок по носу», поскольку ее пропрезидентское большинство вряд ли осмелится столь же решительно отвергнуть
Протокол N№6, отказавшись ратифицировать его и тем самым подчиниться воле подавляющего числа избирателей.
При оценке феномена отмены смертной казни в Европе аболиционисты упускают из вида или сознательно замалчивают то обстоятельство, что крупнейшая европейская держава - Великобритания отказалась от этой меры отнюдь не окончательно - казуистичное английское законодательство допускает применение этого наказания в военное время.9
Учитывая же, что Великобритания ведет активные боевые действия в Ираке и Афганистане, возврат к применению смертной казни в этом государстве отнюдь не эфемерен. Российское же уголовное законодательство в этом отношении оскоплено еще в 1996 г. - в УК РФ отсутствуют нормы военно-уголовного законодательства. Нет их и вне УК РФ.10 Характерно, что Конституционный Суд РФ не дал надлежащей правовой оценки тому обстоятельству, что подписанный в 1996 г. Россией Протокол N№6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод касается отмены смертной казни лишь в мирное время.
И это притом, что Россия в отличие от США, Великобритании, Германии и других стран НАТО непрерывно ведет боевые действия не в дальнем зарубежье, а на собственной территории. О масштабе этих действий можно судить по сводкам, ежедневно поступающим с Северного Кавказа.
Власти предержащие прекрасно осознают то обстоятельство, что отказ от смертной казни серьезно ущемит и без того куцый суверенитет России. Так, выступая на вышеупомянутом заседании Конституционного Суда РФ, представитель Совета Федерации Е. Виноградова отметила, что государственная политика должна «убедить россиян в том, что государство отменяет смертную казнь не с целью удовлетворения требований международных организаций (прямо говоря, «мирового правительства». - С.М.), а исходя из потребностей общества».
- 74 -
№ 1 (5) • 2010
Проговорился на этот счет и записной либерал - представитель Правительства РФ М. Барщевский. Он выразил твердую надежду, что Конституционный Суд РФ наконец ответит на вопрос: «Европа мы или не Европа?». Тут же спохватившись, М. Барщевский попытался перевести тему в другую плоскость: «Да бог с ней, Европой!, это может быть суверенное решение».11 Думается, что всякому человеку ясно, что суверенностью здесь и не пахнет. Это очередной ритуальный шаг (подобно участию Президента РФ в праздновании 20-летия разрушения Берлинской стены) на долгом уже пути уничижения нашей державы.
Уже после опубликования выше проанализированного определения Конституционного Суда РФ законодатель вновь обращается к смертной казни, запретив ее применение. Но не в целом, а лишь к лицам, выданным иностранными государствами Российской Федерации для уголовного преследования. Впрочем, и этот запрет отнюдь не абсолютен.12
Этот шаг ясно показывает, что государство пока не собирается полностью исключать расстрел из уголовно-правовой сферы, предпочитая оставить его, что называется, «про запас». Нельзя исключить и того, что данный маневр является вынужденным ввиду почти единодушного требования населения оставить смертную казнь в системе наказаний.
Сложное впечатление вызывает еще одно законодательное решение, принятое в канун 2010 г. Речь идет о введении в действие нового наказания, названного ограничением свободы.13
С одной стороны, следует приветствовать этот шаг, к которому автор настоящей статьи призывал законодателя еще три десятилетия назад.14
С другой стороны, нельзя не отметить, что новое наказание введено не наряду, а вместо наказания, которое было запланировано к реализации еще в 1996 г. Однако сделано этого не было, что и предре-
калось рядом специалистов. Финансово-экономическая, управленческая и кадровая немощь постсоветской России не позволили сделать то, что в период Советской власти практиковалось в массовом масштабе (речь идет об условном осуждении к лишению свободы с обязательным привлечением осужденного к труду15 )
Главное даже не в подмене названия данного наказания, а в его сути. Можно уже сейчас предугадать два серьезных недостатка в его реализации на практике. Во-первык, его непомерно широкое применение будет означать ту самую денационализацию борьбы с преступностью, о которой шла речь выше: государство под флагом гуманизации уголовной ответственности переложит тяготы проживания и постоянного общения с преступниками на законопослушных граждан, что развяжет руки наиболее увертливым из них. Во-вторык, в неоправданно худшем положении окажутся менее опасные, по общему правилу, осужденные.
Второй тезис раскроем более подробно. Речь идет об условно осужденных и условно-досрочно освобожденных.16 Эти лица юридически не считаются отбывающими наказание. Однако комплекс правоограниче-ний, налагаемых на них, весьма схож с введенным ныне в действие ограничением свободы. Поэтому в случае совершения нового преступления в период испытательного срока условно осужденному (освобожденному) не идет в зачет ни один день (!) истекшей части срока. К тому же при назначении наказания по совокупности приговора, судя по всему, будет применятся иная пропорция замены неотбытого срока наказания.
Сказанное актуализирует поднимаемую нами проблему внесудебной репрессии,17 поскольку даже модернизированная система наказаний не в состоянии дать адекватный ответ вызовам, которые бросает криминалитет российскому обществу и государству.
1 См. Ведерникова О.Н. Криминальная ситуация в России в свете мировых тенденций // Российский криминологический взгляд. 2009. N№2. С.351-352.
2 Этот термин введен в научный оборот в связи с анализом аналогичного, хотя и более кратковременного спада регистрации преступности в России в 2002 - нач. 2003 гг. (См.: Милюков С.Ф. Кризисные явления в современной уголовно-правовой политике // Труды Санкт-Петербургского юрид. ин-та Генеральной прокуратуры РФ. СПб., 2003. N№5. С.59-61).
3 О нашем отношении к данному наказанию см.: Милюков С.Ф. Российская система наказаний / науч. ред. Б.В.Волженкин. СПб., 2 009. С.511-528; Корецкий Д.А. Смертная казнь в аспекте современной криминологической ситуации // Право на смертную казнь / под ред. А.В.Малько. М., 2004. С.168-173; Его же. Время невиноватых. Критические размышления о преступности, нравственности и справедливости. М., 2 007.
4 Опрос проводился автором настоящей статьи в тюрьме г. Вологды в конце 80-х гг. ХХ в. и показал наличие среди отбывающих наказание 47 % сторонников смертной казни.
5 См.: Санкт-Петербургские ведомости. 2009. 10 ноября.
6 Санкт-Петербургскиеведомости. 2009. 8 декабря.
7 Российская газета. 2 009. 30 декабря.
8 См.: Санкт-Петербургские ведомости. 2009. 25 ноября.
9 См.: Михлин А.С. Смертная казнь // Энциклопедия уголовного права. Т.8. Уголовная ответственность и наказание. СПб., 2007. С.715.
10 Подр. см.: Милюков С.Ф. Отечественное военно-уголовное право: история и современность // История развития уголовного права и ее значение для современности. М., 2006. С.327-335.
11 Коммерсант. 2009. 10 ноября.
12 См.: О внесении изменений в статью 59 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон РФ от 17 декабря 2 009 г. Щв2 4-ФЗ // Российская газета. 2 009. 22 декабря.
13 См.: О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации о наказании в виде ограничения свободы : Федеральный закон РФ от 27 декабря 2009 г. ^Ы№377-ФЗ // Российская газета. 2009. 30 декабря.
14 См.: Милюков С.Ф. Уголовно-правовое значение криминологической характеристики преступника : дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 1980. С.177-178.
15 См.: Ретюнских И.С. Условное осуждение к лишению свободы с обязательным привлечением осужденного к труду. Воронеж, 1977.
16 Нечепуренко А.А. Испытание в уголовном праве Российской Федерации: опыт комплексного исследования. Омск, 2008.
17 Подр. см. : Корецкий Д. , Милюков С. Внесудебная репрессия как законный способ борьбы с преступностью // Уголовное право. 2 004. N№1. С.112-114; Милюков С.Ф. Насилие как средство осуществления уголовной политики // Российский криминологический взгляд. 2007. N№4. С.107-116.
-16-
№ 1 (5) • 2010
