CC BY
12В КОНСТИТУЦИОННОМ СУДЕ РОССИИ
Обзор правовых позиций в постановлениях Конституционного Суда России
001: 10.21128/1812-7126-2018-6-142-153
ИЮЛЬ • 2018
Постановление от 16 июля 2018 года № 32-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 69 Воздушного кодекса Российской Федерации, подпункта 1 пункта 2 статьи 78 Бюджетного кодекса Российской Федерации, а также пунктов 3 и 6 Правил предоставления субсидий из федерального бюджета организациям на возмещение недополученных ими доходов от предоставления услуг по аэропортовому и наземному обеспечению полётов воздушных судов пользователей воздушного пространства, освобождённых в соответствии с законодательством Российской Федерации от платы за эти услуги
(Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); номер опубликования: 0001201807170010; дата опубликования: 17.07.2018)
Дело рассмотрено в заседании без проведения слушания.
Правовые категории в Постановлении: свобода экономической деятельности; право на занятие предпринимательской деятельностью; несение публичных расходов; возмещение расходов за счёт средств федерального бюджета; правовая определённость.
Заявители: ПАО «Аэропорт Кольцово» и АО «Международный аэропорт Нижний Новгород» (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: положения пункта 3 статьи 69 Воздушного кодекса РФ и пунктов 3 и 6 Правил предоставления субсидий из федерального бюджета организациям на возмещение недополученных ими доходов от предоставления услуг по аэропортовому и наземному обеспечению полётов воздушных судов пользователей воздушного пространства, освобождённых в соответствии с законодательством Российской Федерации от платы за эти услуги, постольку, поскольку на их основании решается вопрос о возмещении юридическому лицу за счёт средств федерального бюджета расхо-
дов на аэропортовое и наземное обеспечение полётов воздушных судов пользователей воздушного пространства, освобождённых в соответствии с законодательством Российской Федерации от взимания платы за оказанные услуги.
Позиция заявителей: оспариваемые нормативные положения нарушают требования части 1 статьи 1, части 1 статьи 8, части 1 статьи 15, части 1 статьи 19, части 1 статьи 34 и частей 1 и 2 статьи 35 Конституции РФ, так как они лишают коммерческую организацию возможности получить компенсацию за оказанные услуги и допускают уклонение государства от исполнения взятых на себя обязательств, перекладывая несение публичных расходов на коммерческую организацию.
Итоговый вывод решения: признать оспариваемые положения не соответствующими Конституции РФ, её частям 1 и 2 статьи 19, части 1 статьи 34, части 1 статьи 35, части 3 статьи 55, в той мере, в какой в системе действующего правового регулирования ими не обеспечивается определённость условий возмещения юридическим ли-
цам за счёт средств федерального бюджета расходов на предоставление услуг по аэропортовому и наземному обеспечению полётов воздушных судов пользователей воздушного пространства, освобождённых в соответствии с законодательством Российской Федерации от взимания платы за оказанные услуги, в случае исчерпания доведённых лимитов бюджетных обязательств на возмещение недополученных доходов от предоставления соответствующих услуг и при отказе уполномоченного государственного органа в предоставлении субсидии по этой причине.
Федеральному Собранию и Правительству РФ надлежит внести в действующее правовое регулирование изменения, обусловленные Постановлением.
Правоприменительные решения, вынесенные в отношении заявителей, подлежат пересмотру в установленном порядке с учётом Постановления.
Мотивы решения. При осуществлении регулирования и защиты конституционного права на занятие предпринимательской деятельностью в целях обеспечения баланса прав и обязанностей участников рыночных отношений федеральный законодатель, связанный конституционно-правовыми пределами использования публично-правовых начал, правомочен устанавливать условия осуществления предпринимательской деятельности, направленные на согласование частной экономической инициативы с интересами других лиц и общества в целом, включая потребности в предоставлении публично значимых услуг должного объёма и качества, а также вправе использовать в регулировании соответствующих отношений сочетание частноправовых и публично-правовых элементов, которое наиболее эффективным образом будет обеспечивать взаимодействие частных и публичных интересов в данной сфере (см.: постановления от 19 декабря 2005 года № 12-П, от 13 июля 2010 года № 16-П и от 20 декабря 2011 года № 29-П; Определение от 3 июля 2007 года №2 633-О-П).
Воздушный транспорт, будучи составной частью транспортной системы Российской Федерации, обеспечивающей не только единство экономического пространства, но и стратегические интересы России, имеет свои особенности, обусловливающие его повышенную значимость для общества и государства. Специальное законодательное регулирование использования воздушного пространства, аэронавигационного обслуживания и обеспечения полётов в аэропортах и на аэродромах на территории Российской Федерации (независимо от их принадлежности) без взимания платы, предусмотренное правовыми актами, связано с
особым статусом субъектов соответствующих отношений, обусловленным стоящими перед ними задачами в области обеспечения обороны страны и безопасности государства, защиты прав и свобод граждан, то есть воплощает в себе публичный интерес, и, кроме того, специфика деятельности указанных органов не позволяет в значительном числе случаев заранее запланировать полёты воздушных судов, а соответственно, расходование бюджетных средств на данные цели.
Выполнение коммерческими организациями обязанностей публичного характера за собственный счёт зачастую не согласуется с основной целью их деятельности и при отсутствии механизма возмещения понесённых ими расходов может привести, в конечном итоге, к неправомерному ограничению указанных конституционных прав федеральным законодателем, который, предъявляя к субъектам экономической деятельности конкретные требования, во всяком случае связан конституционным принципом недопустимости искажения самого существа права на занятие предпринимательской и иной не запрещённой законом экономической деятельностью (см.: постановления от 18 июля 2003 года № 14-П, от 16 июля 2004 года № 14-П, от 31 мая 2005 года №2 6-П и от 28 февраля 2006 года № 2-П).
Использование юридических конструкций, предусматривающих предоставление субсидий, в рамках которых финансовое участие публичного субъекта, в том числе выступающего от лица государства в целом, связано с решением публично значимых задач, само по себе является приемлемым с конституционной точки зрения для достижения баланса интересов субъектов правоотношений. Отсутствие в действующем правовом регулировании надлежащего механизма субсидирования возмещения организациям недополученных доходов от предоставления соответствующих услуг создаёт неопределённость в вопросе о возмещении расходов на аэропортовое и наземное обеспечение полётов воздушных судов пользователей воздушного пространства, освобождённых в соответствии с законодательством Российской Федерации от взимания платы за оказанные услуги, и свидетельствует о наличии имеющего конституционную значимость пробела в правовом регулировании, который вступает в противоречие с конституционными гарантиями свободы экономической деятельности, права частной собственности, а также принципами равенства, справедливости и соразмерности ограничений прав и свобод. Эта неопределённость не может быть устранена с помощью конституционно-правового истолкования оспариваемых положений.
Постановление от 18 июля 2018 года № 33-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 242 Бюджетного кодекса Российской Федерации
(Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); номер опубликования: 0001201807190022; дата опубликования: 19.07.2018)
Дело рассмотрено в заседании без проведения слушания.
Правовые категории в Постановлении: местное самоуправление; бюджет субъекта РФ; исполнение расходных обязательств субъекта РФ; субсидии на реализацию функций административного центра субъекта РФ; судебная защита местного самоуправления.
Заявитель: муниципальное образование — городской округ «Город Чита» (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: пункт 3 статьи 242 Бюджетного кодекса РФ постольку, поскольку его положения служат основанием для решения вопроса о возможности взыскания в судебном порядке с субъекта РФ причитающихся муниципальному образованию средств субсидии на осуществление функций административного центра (столицы) субъекта РФ по окончании финансового года, в котором субсидии на эти цели подлежали перечислению муниципальному образованию в соответствии с законом о бюджете субъекта РФ, но не были перечислены в полном объёме.
Позиция заявителя: оспариваемое положение в его понимании судебными органами не соответствует статьям 12 и 133 Конституции РФ, поскольку лишает муниципальное образование возможности взыскать с субъекта РФ задолженность, возникшую по причине неисполнения взятой им на себя обязанности по софинансированию расходных обязательств данного муниципального образования в конкретном финансовом году.
Итоговый вывод решения: признать пункт 3 статьи 242 Бюджетного кодекса РФ не противоречащим Конституции РФ, поскольку содержащиеся в нём положения — по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования — не предполагают отказ во взыскании в судебном порядке с субъекта РФ причитающихся муниципальному образованию в соответствии с законом о бюджете субъекта РФ на конец финансового года, но не перечисленных ему средств субсидии на осуществление функций административного центра (столицы) субъекта РФ.
Выявленный в Постановлении конституционно-правовой смысл оспариваемого положения является общеобязательным, что исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике.
Судебные акты, вынесенные по делам с участием заявителя на основании пункта 3 статьи 242 Бюджетного кодекса РФ в истолковании, расходящемся с его конституционно-правовым смыслом, выявленным в Постановлении, подлежат пересмотру в установленном порядке.
Мотивы решения. Присущая муниципальным образованиям, имеющим статус административного центра (столицы) субъекта РФ, специфика, обусловленная высокой степенью концентрации в осуществляемых ими публичных функциях и задачах государственных интересов (см.: Постановление от 1 декабря 2015 года № 30-П; Определение от 15 января 2008 года № 219-О-О), в любом случае не предполагает исключений из принципа финансовой самостоятельности местного самоуправления. Соответственно, органы государственной власти субъекта РФ, принимая на себя публичные обязательства по оказанию им материально-финансовой поддержки, должны использовать финансово-правовые инструменты, которые обеспечивали бы, насколько это возможно, предсказуемость, своевременность (без неоправданных задержек) предоставления финансовых средств в достаточном объёме, с тем чтобы муниципальное образование могло осуществлять эффективное планирование и фактическую реализацию возложенных на него функций административного центра (столицы) субъекта РФ.
В системе действующего правового регулирования, определяющего особенности исполнения судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации (глава 24.1 Бюджетного кодекса РФ), не предусмотрен какой-либо специальный порядок предъявления имущественных требований публично-правовым образованием одного уровня к публично-правовому образованию другого уровня. При этом, с учётом того, что правовая защищённость публично-правовых образований не должна быть ниже, чем у иных субъектов экономических отношений, единственным ограничительным условием реализации права на судебную защиту в связи с обращением взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации по искам публично-правовых образований являются предусмотренные законодательством сроки исковой давности.
Субъект РФ не лишён возможности — в исключительных случаях, в частности при нехватке бюджетных средств, — пересмотреть в течение конкретного финансового года в сторону снижения ранее определённый им в законе о бюджете объём бюджетных средств, предназначенных для покрытия органам местного самоуправления муниципального образования, имеющего статус административного центра (столицы) субъекта РФ, расходов, объективно обусловленных наличием у него данного публичного статуса. Однако сокращение софинансирования осуществления органами местного самоуправления функций административного центра (столицы) субъекта РФ может повлечь неблагоприятные последствия для исполнения ими принятых на себя обязательств как стороной в контрактах по закупке товаров, работ, услуг у третьих лиц и определённым образом осложнить сбалансированное решение иных вопросов местного значения. Следовательно, законодатель субъекта РФ, снижая объём выделенных муниципальному образованию бюджетных средств, должен иметь для этого финансово-экономическое обоснование и, исходя из недопустимости произвольного отказа от принятых на себя обязательств, пред-
принимать все усилия к тому, чтобы при соблюдении баланса конституционно значимых ценностей, региональных и местных интересов минимизировать возможные негативные последствия своего решения для осуществления прав местного самоуправления. В свою очередь, муниципальное образование, на которое возложены функции административного центра (столицы) субъекта РФ, во всяком случае не может быть лишено возможности получения причитающихся ему в связи с осуществлением этих функций денежных средств в объёме, который определён законом субъекта РФ на конец финансового года.
Таким образом, завершение финансового года само по себе не является основанием для прекращения принятых на себя субъектом РФ расходных обязательств и не может служить поводом для отказа в обеспечении их принудительного исполнения в рамках существующих судебных процедур. Иное создавало бы — вопреки требованиям Конституции РФ — предпосылки для произвольного, путём затягивания перечисления бюджетных средств, уклонения субъекта РФ от своих функций и обессмысливало бы судебную защиту по такого рода вопросам.
Постановление от 20 июля 2018 года № 34-П по делу о проверке конституционности пункта 15 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих»
(Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); номер опубликования: 0001201807200019; дата опубликования: 20.07.2018)
Дело рассмотрено в заседании без проведения слушания.
Правовые категории в Постановлении: право на жилище; военнослужащие; накопительно-ипотечная система жилищного обеспечения военнослужащих; принцип равенства; принцип соразмерности; принцип поддержания доверия к закону и действиям государства.
Заявитель: гражданин А. В. Удовиченко (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: пункт 15 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» в той мере, в какой на его основании разрешается вопрос о прекращении права военнослужащего, проходящего военную службу по контракту или уволенного с неё, на предоставление ему жилого помещения согласно положениям этого Федерального закона в связи с участием супруги (супруга) этого военнослужащего в накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих.
Позиция заявителя: оспариваемое законоположение противоречит статьям 19 и 40 Конституции РФ, поскольку лишает военнослужащего приобретённого им на основании Федерального закона «О статусе военнослужащих» права на получение от государства жилого помещения для постоянного проживания, предусматривая лишь возможность обеспечения его в будущем жилым помещением в рамках накопительно-ипотечной системы жилищного обеспечения военнослужащих как супруга военнослужащего — участника такой системы, тем самым существенно ухудшая его положение как адресата установленных законом жилищных гарантий.
Итоговый вывод решения: признать пункт 15 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» не соответствующим Конституции РФ, её части 3 статьи 17, частям 1 и 2 статьи 19, частям 1 и 3 статьи 40 и частям 2 и 3 статьи 55, в той мере, в какой он в системе действующего правового регулирования препятствует реализации воз-
никшего права военнослужащего, заключившего первый контракт о прохождении военной службы до 1 января 2005 года, продолжающего прохождение службы или уволенного с неё после указанной даты, на предоставление ему и членам его семьи, включая супругу (супруга), жилого помещения согласно положениям этого Федерального закона в связи с участием супруги (супруга) этого военнослужащего в накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих, независимо от волеизъявления военнослужащего и его супруги (супруга) воспользоваться таким способом осуществления права на обеспечение жилым помещением вместо участия супруги (супруга) военнослужащего в указанной системе.
Правоприменительные решения по делу заявителя, основанные на признанном не соответствующим Конституции РФ законоположении, подлежат пересмотру в установленном порядке.
Федеральному законодателю надлежит внести в действующее правовое регулирование необходимые изменения, вытекающие из Постановления.
Мотивы решения. С 1 января 2005 года в Российской Федерации действуют одновременно две основные модели обеспечения военнослужащих и граждан, уволенных с военной службы, жилыми помещениями, предусмотренные соответственно Федеральным законом «О статусе военнослужащих» и Федеральным законом «О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих». На военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, являющихся участниками накопительно-ипотечной системы жилищного обеспечения военнослужащих, и членов их семей не распространяется действие иных предусмотренных законодательством видов жилищных гарантий для военнослужащих. Само по себе такое ограничение, принятое в рамках дискреции федерального законодателя, основано на вытекающем из Конституции РФ принципе социальной справедливости и направлено на предотвращение необоснованного сверхнормативного предоставления военнослужащим (и членам их семей) жилищных гарантий (см.: определения от 23 декабря 2014 года № 2893-О, от 29 января 2015 года №2117-О, от 9 июня 2015 года №\ 1223-О).
Действующее правовое регулирование предполагает, что с момента вступления супруги (супруга) военнослужащего в указанную систему он утрачивает, независимо от своего волеизъявления, ранее возникшее на основании Федерального закона «О
статусе военнослужащих» право на предоставление жилого помещения и реализация его потребностей в жилье зависит от реализации жилищных прав супруги (супруга) в соответствии с Федеральным законом «О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих». В то же время не предусматривается такого основания исключения военнослужащего, участвующего в накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих, из реестра её участников, как обеспечение его жилым помещением в качестве члена семьи военнослужащего в соответствии с Федеральным законом «О статусе военнослужащих». Между тем само по себе признание военнослужащего участником системы и включение его в соответствующий реестр не свидетельствует о реализации им указанного вида жилищной гарантии, поскольку, по общему правилу, право на использование накоплений, учтённых на именном накопительном счёте участника, возникает при достижении общей продолжительности военной службы 20 лет и более или при наличии определённых оснований для увольнения со службы в случае достижения общей продолжительности военной службы 10 лет и более.
Указанное правовое регулирование не имеет объективного и разумного оправдания, ставит военнослужащих, заключивших первый контракт на прохождение военной службы до 1 января 2005 года, продолжающих проходить военную службу или уволенных с неё после этой даты и имеющих супругу (супруга), участвующую (участвующего) в накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих, в неравное положение с военнослужащими этой же категории, не состоящими в супружеских отношениях с военнослужащими — участниками системы, что не согласуется с конституционными принципами равенства и справедливости и вытекающими из них критериями соразмерности (пропорциональности) допустимых ограничений прав и свобод. Такое правовое регулирование нарушает также принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, который, помимо прочего, предполагает, что приобретенное гражданами на основе ранее действовавшего правового регулирования право будет уважаться властями и будет реализовано (см.: постановления от 24 мая 2001 года № 8-П, от 20 апреля 2010 года № 9-П, от 25 июня 2015 года № 17-П и от 19 апреля 2018 года ,№ 16-П).
Постановление от 23 июля 2018 года № 35-П по делу о проверке конституционности части первой статьи 208 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации
(Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); номер опубликования: 0001201807240013; дата опубликования: 24.07.2018)
Дело рассмотрено в заседании без проведения слушания.
Правовые категории в Постановлении: право на судебную защиту; индексация присуждённых сумм; критерии индексации; индекс потребительских цен.
Заявители: граждане Т. В. Иванова, И. М. Ми-тин, И. В. Шкотов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: часть 1 статьи 208 ГПК РФ постольку, поскольку на её основании судами решается вопрос о праве взыскателя на индексацию присуждённых ему денежных сумм в случае несвоевременного исполнения должником решения суда.
Позиция заявителей: оспариваемое положение не соответствует статье 2, частям 1 и 2 статьи 15, части 1 статьи 17, статье 18, части 1 статьи 19, статье 45, части 1 статьи 46, статье 52 и части 2 статьи 55 Конституции РФ, поскольку — по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, — не предусматривают правового механизма индексации взысканных судом денежных сумм и тем самым позволяют судам отказывать в защите имущественных интересов взыскателей от негативных последствий инфляционных процессов в период со дня вынесения судебного решения до дня его исполнения.
Итоговый вывод решения: признать часть 1 статьи 208 ГПК РФ не соответствующей Конституции РФ, её части 1 статьи 46, в той мере, в какой содержащееся в ней положение — при отсутствии в системе действующего правового регулирования механизма индексации взысканных судом денежных сумм, с необходимостью признаваемого судебной практикой в качестве применимого, — не содержит критериев, в соответствии с которыми должна осуществляться предусмотренная им индексация.
Федеральному законодателю надлежит внести в действующее правовое регулирование изменения, направленные на установление возможных критериев осуществления предусмотренной частью 1 статьи 208 ГПК РФ индексации взысканных судом денежных сумм с учётом правовых позиций, выраженных в Постановлении.
Впредь до внесения в действующее правовое регулирование изменений, вытекающих из Постановления, судам в целях реализации части 1
статьи 208 ГПК РФ надлежит использовать в качестве критерия осуществления предусмотренной ею индексации утверждаемый Федеральной службой государственной статистики индекс потребительских цен, являющийся официальной статистической информацией, характеризующей инфляционные процессы в стране и публикуемой на официальном сайте Федеральной службы государственной статистики в сети Интернет.
Судебные акты, вынесенные в отношении заявителей на основании части 1 статьи 208 ГПК РФ в той мере, в какой содержащееся в ней положение признано не соответствующим Конституции РФ, подлежат пересмотру в установленном порядке.
Мотивы решения. Исполнение судебного акта следует рассматривать как элемент судебной защиты, право на которую относится к неотчуждаемым правам и свободам человека и одновременно выступает гарантией всех других прав и свобод (см.: постановления от 15 января 2002 года №1-П, от 14 мая 2003 года №2 8-П, от 14 июля 2005 года № 8-П, от 12 июля 2007 года №210-П, от 26 февраля 2010 года №2 4-П, от 14 мая 2012 года № 11П, от 10 марта 2016 года № 7-П и др.). Неправомерная задержка исполнения судебного решения должна рассматриваться как нарушение права на справедливое правосудие в разумные сроки (см.: Постановление от 25 января 2001 года № 1-П). Полноценное осуществление данного права невозможно при отсутствии правовых механизмов, с помощью которых выигравшая судебный спор сторона могла бы компенсировать неблагоприятные для неё последствия несвоевременного исполнения судебного акта стороной, проигравшей спор. Одним из таких негативных последствий для стороны, в чью пользу судом взысканы денежные суммы, является обесценивание этих сумм в результате инфляционных процессов. Компенсировать влияние инфляции на имущественные правоотношения, складывающиеся между взыскателем и должником, своевременно не исполнившим обязательства, возложенные на него судебным решением, призвана индексация взысканных судом денежных сумм. Индексация представляет собой правовой механизм, позволяющий полностью возместить потери взыскателя от длительного неисполнения судебного решения в условиях инфляционных процессов (см.:
определения от 20 марта 2008 года № 244-О-П и от 6 октября 2008 года № 738-О-О).
В то же время индексация присуждённых судом денежных сумм не является по своей правовой природе санкцией, возлагаемой на должника за несвоевременное исполнение решения суда при наличии к тому соответствующих оснований, и потому не предполагает использования гражданско-правовых механизмов, предусматривающих ответственность должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства.
В действующей судебной практике суды, ссылаясь на пробел в правовом регулировании, отказывают в индексации, уклоняясь при этом от исследования вопроса о наличии применимых её критериев. Между тем при рассмотрении конкретных дел они обязаны исследовать по существу фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением формальных условий
применения нормы (см.: постановления от 6 июня 1995 года № 7-П, от 13 июня 1996 года № 14-П, от 28 октября 1999 года № 14-П, от 22 ноября 2000 года № 14-П, от 14 июля 2003 года № 12-П, от 12 июля 2007 года № 10-П и др.), а отсутствие необходимого правового механизма не может приостанавливать реализацию вытекающих из Конституции РФ прав и законных интересов граждан (см.: Постановление от 31 марта 2015 года № 6-П).
Акты международного права, использован -ные в Постановлении: Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года (статья 2); Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статьи 6 и 13); постановления Европейского Суда по правам человека от 19 марта 1997 года по делу «Хорнсби (ИогпзЬу) против Греции», от 12 июня 2008 года по делу «Мороко (Могоко) против России».
ОКТЯБРЬ • 2018
Постановление от 15 октября 2018 года № 36-П по делу о проверке конституционности части первой статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 24, части второй статьи 27, части первой статьи 239 и пункта 1 статьи 254 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации
(Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); номер опубликования: 0001201810170002; дата опубликования: 17.10.2018)
Дело рассмотрено в заседании без проведения слушания.
Правовые категории в Постановлении: судебная защита; уголовное преследование; дела частного обвинения; привлечение к уголовной ответственности; обратная сила закона; действие уголовного закона во времени; право на реабилитацию.
Заявитель: гражданка А. И. Тихомолова (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: часть 1 статьи 10 УК РФ, часть 2 статьи 24, часть 2 статьи 27, часть 1 статьи 239 и пункт 1 статьи 254 УПК РФ постольку, поскольку на основании содержащихся в них положений в их взаимосвязи решается вопрос о прекращении возбуждённого судом по заявлению потерпевшего или его законного представителя уголовного дела частного обвинения в связи с принятием закона, устраняющего преступность и наказуемость деяния, вопреки возражениям обвиняемого, настаивающего на вынесении решения по существу уголовного дела.
Позиция заявителя: оспариваемые законоположения противоречат статьям 15, 17, 18, 19, 21, 23, 45, 46, 49, 52, 55, 118 и 123 Конституции РФ, поскольку позволяют прекращать уголовное дело в связи с принятием закона, устраняющего преступность и наказуемость деяния, при категорическом возражении обвиняемого, чем создают условия, не позволяющие ему обжаловать в суде сам факт незаконного привлечения к уголовной ответственности, законность и обоснованность выдвигавшегося обвинения, возражать против прекращения дела по данному основанию и тем самым препятствующие восстановлению нарушенных прав.
Итоговый вывод решения: признать оспариваемые положения не противоречащими Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования они предполагают, что:
суд, в производстве которого находится возбуждённое по заявлению потерпевшего или его законного представителя уголовное дело частного
обвинения, обязан выяснить позицию обвиняемого относительно прекращения данного дела в связи с принятием закона, устраняющего преступность и наказуемость инкриминируемого ему деяния, и только при наличии его согласия вправе прекратить уголовное дело;
в случае, если обвиняемый возражает против прекращения уголовного дела в связи с принятием закона, устраняющего преступность и наказуемость деяния, суд обязан рассмотреть данное дело по существу в рамках процедуры производства по делам частного обвинения и, исследовав имеющиеся доказательства, либо постановить оправдательный приговор, либо прекратить уголовное дело по указанному основанию.
Конституционно-правовой смысл оспариваемых положений, выявленный в Постановлении, является общеобязательным, что исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.
Правоприменительные решения по делу заявителя, принятые на основании оспариваемых положений, в истолковании, расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным в Постановлении, подлежат пересмотру в установленном порядке.
Мотивы решения. Решением о прекращении уголовного дела в случае, когда до вступления приговора в законную силу преступность и наказуемость соответствующего деяния были устранены новым уголовным законом, констатируются, с одной стороны, наличие самого деяния, содержавшего признаки преступления, а с другой — отсутствие в нём преступности и наказуемости по смыслу нового уголовного закона. В таком случае применение нового уголовного закона, устраняющего преступность и наказуемость деяния, не связано с оценкой правомерности имевшего место уголовного преследования, а прекращение уголовного преследования не порождает у подозреваемого или обвиняемого права на реабилитацию и не свидетельствует ни о законности и обоснованности выдвинутых обвинений, ни о восстановлении его чести и доброго имени.
Заявление по делам частного обвинения в отношении конкретного лица, которое подаётся потерпевшим или его законным представителем в суд, не только признается поводом к возбуждению уголовного дела, но и рассматривается, по сути, в качестве обвинительного акта, в рамках которого осуществляется уголовное преследование. Предъявленное, в том числе частным обвинителем, обвинение трансформируется в государственное осуждение, на основе которого может назначаться мера государственного принуждения или применяться
освобождение от неё. Необходимость получения согласия подозреваемого, обвиняемого на прекращение уголовного дела по нереабилитирующему его основанию обусловливается требованием соблюдения гарантируемых Конституцией РФ прав участников уголовного судопроизводства, которое осуществляется на основе принципа состязательности, предполагающего, что стороны самостоятельно и по собственному усмотрению определяют свою позицию по делу, в том числе в связи с вопросом об уголовной ответственности.
Не будучи непосредственным выражением конституционных принципов гуманизма, справедливости, законности и презумпции невиновности, прекращение уголовного преследования по такому основанию, как устранение новым уголовным законом преступности и наказуемости инкриминируемого лицу деяния, предполагает необходимость обеспечить этому лицу доступ к правосудию для защиты его прав и законных интересов в рамках уголовного судопроизводства. Положения УПК РФ не препятствуют суду рассмотреть находящееся в его производстве уголовное дело, если до вынесения приговора новым уголовным законом устраняются преступность и наказуемость инкриминируемого обвиняемому деяния, и решить вопрос о признании (или об отказе в признании) за ним права на реабилитацию (см.: постановления от 28 октября 1996 года № 18-П, от 24 апреля 2003 года № 7-П и от 8 декабря 2003 года № 18-П; определения от 5 ноября 2004 года № 359-О, № 360-О, № 361-О и № 362-О).
По смыслу правовых позиций Конституционного Суда РФ, продолжение рассмотрения уголовного дела частного обвинения судом при наличии со стороны обвиняемого возражений против его прекращения, не может рассматриваться как недопустимое продолжение уголовного преследования за деяние, преступность и наказуемость которого уже устранены, поскольку вопросы о наличии события преступления, о совершении деяния, хотя и утратившего уголовную противоправность, конкретным лицом; о правовой оценке деяния (события преступления) разрешаются судом на основе представленных частным обвинителем материалов и приводимых подсудимым доводов, опровергающих доказательства стороны обвинения и подтверждающих его непричастность к преступлению (невиновность) (см.: Постановление от 19 ноября 2013 года № 24-П). Иное свидетельствовало бы об отказе обвиняемому по делу частного обвинения в правосудии, о вынесении судом соответствующего решения без исследования обстоятельств произошедшего и имеющихся доказательств, что противоречит конституционным принципам.
Постановление от 16 октября 2018 года № 37-П по делу о проверке конституционности части первой статьи 281 Трудового кодекса Российской Федерации
(Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); номер опубликования: 0001201810180001; дата опубликования: 18.10.2018)
Дело рассмотрено в заседании без проведения слушания.
Правовые категории в Постановлении: право на труд; свобода труда; правовой статус руководителя организации; увольнение по основанию, предусмотренному для руководителя организации; принцип равенства.
Заявитель: гражданка О. А. Третьякова (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: часть 1 статьи 281 Трудового кодекса РФ постольку, поскольку на её основании решается вопрос об увольнении работника акционерного общества — кредитной организации, осуществляющего наряду с выполнением трудовых обязанностей руководителя структурного подразделения данной организации функции члена её коллегиального исполнительного органа без заключения трудового договора, по основанию, предусмотренному Трудовым кодексом РФ для руководителя организации.
Позиция заявителя: оспариваемое законоположение нарушает права, гарантированные частью 1 статьи 1, статьёй 2, частью 2 статьи 6, статьёй 7, частью 1 статьи 15, частями 1 и 2 статьи 17, частями 1 и 2 статьи 19, частью 1 статьи 34, частями 1, 3, 5 статьи 37, частью 1 статьи 46 и частями 2 и 3 статьи 55 Конституции РФ, поскольку, позволяя увольнять по основанию, предусмотренному для руководителя организации, работников, являющихся одновременно членами коллегиального исполнительного органа этой организации без заключения соответствующего трудового договора и не получающих денежного вознаграждения за участие в его работе, оно лишает таких работников гарантий при увольнении в связи с сокращением штата, что приводит к несоразмерному ограничению их прав.
Итоговый вывод решения: признать часть 1 статьи 281 Трудового кодекса РФ не противоречащей Конституции РФ, поскольку содержащееся в ней положение — по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования — не предполагает возможность увольнения по основаниям, предусмотренным данным Кодексом для руководителя организации, работника, занимающего должность руководителя структурного подразделения акционерного общества — кредитной организации и осуществляющего наряду с выполнением возложенных на него тру-
довым договором обязанностей по данной должности функции члена коллегиального исполнительного органа этой организации на основании решения её компетентного органа о его избрании (назначении) без заключения соответствующего трудового договора.
Конституционно-правовой смысл оспариваемого положения, выявленный в Постановлении, является общеобязательным, что исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.
Правоприменительные решения по делу заявителя, принятые на основании оспариваемого положения, в истолковании, расходящемся с его конституционно-правовым смыслом, выявленным в Постановлении, подлежат пересмотру в установленном порядке.
Мотивы решения. Правовое положение работника в значительной степени определяется той трудовой функцией, которую он выполняет (должностью, которую он занимает), а различия прав и обязанностей работников, равно как и прав и обязанностей работодателей по отношению к ним, должны устанавливаться законом с учётом специфики выполняемой функции, в том числе связанной с замещаемой должностью, и исходя из общих требований конституционного принципа равенства, то есть быть оправданными, обоснованными и отвечать конституционно значимым целям (см.: Постановление от 27 декабря 1999 года № 19-П). Федеральный законодатель вправе, исходя из объективно существующих особенностей характера и содержания труда руководителя организации, выполняемой им трудовой функции, предусматривать особые правила расторжения с ним трудового договора (см.: Постановление от 15 марта 2005 года № 3-П). Распространение особенностей правового регулирования труда руководителя организации, в том числе дополнительных оснований увольнения, на другие категории работников, может осуществляться на основе признаков схожести содержания их трудовой деятельности и выполняемых обязанностей.
Трудовая по своей природе деятельность членов коллегиального исполнительного органа кредитной организации, функции которых фактически заключаются в участии наряду с его председателем как единоличным исполнительным органом данной организации в принятии решений по наиболее зна-
чимым вопросам текущей, прежде всего финансовой, деятельности, может быть по своим задачам, характеру и влиянию на её результаты сопоставима с деятельностью единоличного исполнительного органа. При этом по сложившемуся обыкновению, заключение трудового договора с лицом, избранным (назначенным) решением компетентного органа управления кредитной организации членом её коллегиального исполнительного органа, не рассматривается в качестве обязательного условия исполнения им обязанностей по этой должности, — как показывает практика, первостепенное значение при определении правового положения такого работника придаётся соответствующему решению компетентного органа управления организации. Работник организации, введённый в состав её коллегиального исполнительного органа без заключения соответствующего трудового договора (по основному месту работы или по совместительству), осуществляет управленческую деятельность наряду с работой по основной должности, которую он продолжает занимать. При этом его правовое положение в трудовых отношениях не претерпевает существенных изменений, а функции члена коллегиального исполнительного органа осуществляются им в дополнение к трудовым обязанностям.
Руководитель структурного подразделения организации, на которого наряду с работой по этой должности в силу решения её компетентного органа возложены функции члена коллегиального ис-
полнительного органа данной организации без заключения соответствующего трудового договора, по своему положению в сфере трудовых отношений не может быть приравнен к лицу, осуществляющему в качестве члена коллегиального исполнительного органа юридического лица управленческую деятельность на основании трудового договора. Его правовой статус, включая основания, порядок и условия увольнения, должен определяться занимаемой по трудовому договору должностью руководителя структурного подразделения организации и свойственными ей обязанностями и ответственностью, — иное означало бы возложение на него необоснованных обременений, установленных для руководителя организации в связи с особой значимостью выполняемой им трудовой функции. Распространение особенностей увольнения руководителя организации на работника, занимающего должность руководителя структурного подразделения акционерного общества — кредитной организации, который наряду с выполнением обязанностей по трудовому договору осуществляет функции члена коллегиального исполнительного органа данной организации на основании решения её компетентного органа о его избрании (назначении) без заключения трудового договора, приводило бы к несоразмерному ограничению трудовых прав такого работника и вступало бы в противоречие с конституционными принципами справедливости, равенства и соразмерности.
Постановление от 25 октября 2018 года № 38-П по делу о проверке конституционности части первой статьи 127 и части первой статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации
(Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); номер опубликования: 0001201810300030; дата опубликования: 30.10.2018)
Дело рассмотрено в заседании без проведения слушания.
Правовые категории в Постановлении: право на отдых; компенсация за неиспользованный отпуск; срок обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора; ограничения конституционных прав и свобод; принцип равенства.
Заявители: граждане М. В.Данилов, К. В. Кондаков, В. В. Сероногов, А. С. Шахов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: часть 1 статьи 127 и часть 1 статьи 392 Трудового кодекса РФ, поскольку содержащиеся в них положения, взятые в нормативном единстве, служат основанием для решения вопроса о размере взыскиваемой в судебном порядке причитающейся работнику при увольне-
нии денежной компенсации за неиспользованные отпуска.
Позиция заявителей: оспариваемые положения нарушают права, гарантированные частью 4 статьи 15, частями 1 и 3 статьи 17, статьёй 19, частью 5 статьи 37, частью 1 статьи 46, частями 2 и 3 статьи 55, статьёй 79 Конституции РФ, так как содержащиеся в них положения — по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, — препятствуют гражданам в реализации права на получение при увольнении компенсации за все неиспользованные отпуска, поскольку позволяют работнику обратиться в суд с требованием о взыскании компенсации за неиспользованные отпуска только в течение 21 месяца после окончания того года, за который ему должен был быть пре-
доставлен отпуск, и по истечении этого срока лишают работника, не использовавшего отпуск, возможности получить соответствующую денежную компенсацию, нарушая тем самым конституционное право на отдых.
Итоговый вывод решения: признать оспариваемы положения не противоречащими Конституции РФ, поскольку содержащиеся в них положения — по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования — не ограничивают право работника на получение при увольнении денежной компенсации за все неиспользованные отпуска и, если данная компенсация не была выплачена работодателем непосредственно при увольнении, не лишают работника права на её взыскание в судебном порядке независимо от времени, прошедшего с момента окончания рабочего года, за который должен был быть предоставлен тот или иной неиспользованный (полностью либо частично) отпуск, при условии обращения в суд с соответствующими требованиями в пределах установленного законом срока, исчисляемого с момента прекращения трудового договора.
Конституционно-правовой смысл оспариваемых положений, выявленный в Постановлении, является общеобязательным, что исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.
Правоприменительные решения, принятые по делам заявителей, подлежат пересмотру в установленном порядке с учётом правовых позиций Конституционного Суда РФ, выраженных в Постановлении, если для этого нет иных препятствий.
Мотивы решения. Выплата денежной компенсации за все неиспользованные отпуска служит специальной гарантией, обеспечивающей реализацию особым способом конституционного права на отдых теми работниками, которые прекращают трудовые отношения по собственному желанию, по инициативе работодателя или по иным основаниям и в силу различных причин не воспользовались ранее своим правом на ежегодный оплачиваемый отпуск (см.: определения от 5 февраля 2004 года № 29-О, от 29 сентября 2015 года № 1834-О). Часть 1 статьи 127 Трудового кодекса РФ не устанавливает ни максимальное количество неиспользованных увольняемым работником дней отпуска, взамен которых ему должна быть выплачена денежная компенсация, ни её предельные размеры, ни какие-либо обстоятельства, исключающие саму выплату, ни иные подобные ограничения. Напротив, прямо и недвусмысленно указывая на необходимость выплаты денежной компенсации за все неиспользованные отпуска,
данная норма тем самым предполагает безусловную реализацию работником права на отпуск в полном объёме.
Положения статьи 9 Конвенции МОТ № 132 ни сами по себе, ни во взаимосвязи с иными её статьями не затрагивают право работника на получение денежной компенсации за все неиспользованные отпуска при увольнении и не ограничивают срок, в течение которого работник может обратиться в суд с требованием о её взыскании, в том числе в случаях, когда положенные работнику отпуска или их часть не были предоставлены в пределах срока их использования, установленного данной Конвенцией или национальным законодательством.
Сокращённые по сравнению с общим сроком исковой давности сроки для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора, установленные Трудовым кодексом РФ, выступая в качестве одного из необходимых правовых условий для достижения оптимального согласования интересов сторон трудовых отношений, не могут быть признаны неразумными и несоразмерными, поскольку направлены на быстрое и эффективное восстановление нарушенных прав работника, включая право на своевременную оплату труда, и являются достаточными для обращения в суд, своевременность которого зависит от волеизъявления работника (см.: определения от 21 мая 1999 года № 73-О, от 12 июля 2005 года № 312-О, от 15 ноября 2007 года № 728-О-О, от 21 февраля 2008 года № 73-О-О). Таким образом, сами по себе указанные сроки предназначены исключительно для регулирования процессуальных отношений, возникающих в рамках разрешения индивидуальных трудовых споров между работником и работодателем (в том числе уже не состоящих вследствие увольнения работника в трудовых отношениях), а не для регулирования связывающих работника и работодателя трудовых отношений, включающих такой компонент, как денежная компенсация, причитающаяся работнику за все неиспользованные отпуска при увольнении.
Федеральный законодатель вводил в правовое регулирование компенсационную по своей сути выплату исходя прежде всего из необходимости обеспечения работнику возможности реализации конституционного права на отдых, а не в качестве замены ею отпуска, что не позволяет рассматривать часть первую статьи 127 Трудового кодекса РФ — с учётом её действительного смысла и предназначения — как правомерный способ накопления, в том числе по обоюдному согласию работника и работодателя, причитающихся работнику отпусков полностью либо частично с целью
последующего (при увольнении работника) получения денежной компенсации за них. Соответственно, суд, устанавливая в ходе рассмотрения индивидуального трудового спора о выплате работнику денежной компенсации за неиспользованные отпуска основания для удовлетворения заявленных требований, должен оценить всю совокупность обстоятельств конкретного дела, включая причины, по которым работник своевременно не воспользовался своим правом на ежегодный оплачиваемый отпуск, наличие либо отсутствие нарушения данного права со стороны работодателя и другие обстоятельства.
Акты международного права, использован -ные в Постановлении: Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года) (статья 24); Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (принят Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 года) (статья 7); Европейская социальная хартия (пересмотренная; принята в городе Страсбурге 3 мая 1996 года, ратифицирована Федеральным законом от 3 июня 2009 года № 101-ФЗ) (статья 2 части II); Конвенция МОТ № 132 (ратифицирована Федеральным законом
от 1 июля 2010 года № 139-Ф3) (пункты 1 и 3 статьи 3, статья 7, статья 9, пункт 1 статьи 10, статьи 11 и 12); доклад Комитета экспертов по применению конвенций и рекомендаций Международной организации труда, посвящённый обеспечению достойного рабочего времени в будущем «Ensuring decent working time for the future» (представлен на 107-й сессии Международной конференции труда в 2018 году).
Обзор подготовили: Сергей Афанасьев, Александра Урошлева, Владислав Чепелёв.
Библиографическое описание: Обзор правовых позиций в постановлениях Конституционного Суда России: № 32-П — 38-П (2018) // Сравнительное конституционное обозрение. 2018. № 6 (127). С. 142-153.
Citation
(2018) Obzor pravovykh pozitsiy v postanovleniyakh Konstitutsionnogo Suda Rossii: Nos. 32-P - 38-P (2018) [Review of legal reasoning in Russian Constitutional Court judgments: Nos. 32-P - 38-P (2018)]. Sravnitel'noe kon-stitutsionnoe obozrenie, vol. 27, no. 6, pp. 142-153. (In Russian).
