CC BY
2Обзор УДК 215
https://doi.org/10.25803/26587599_2024_3_51_250
Я. Р. Пантуева
Обзор международной научной конференции «Человек и Церковь в христианской мысли Николая Бердяева»
(Москва, 5-6 марта 2024 года)
Яна Руслановна Пантуева
Свято-Филаретовский институт, Москва, Россия, [email protected]
для цитирования: Пантуева Я. Р. Обзор международной научной конференции «Человек и Церковь в христианской мысли Николая Бердяева» (Москва, 5-6 марта 2024 года) // Вестник Свято-Филаретовского института. 2024. Т. 16. Вып. 3 (51). С. 250-259. https://doi.org/10.25803/26587599_2024_3_51_250.
Y. R. Pantueva
Overview of the International Scientific Conference "Man and the Church in the Christian Thought of Nicholas Berdyaev"
(Moscow, March 5-6, 2024)
Yana R. Pantueva, St. Philaret Institute Moscow, Russia, [email protected]
© Пантуева Я. Р., 2024
for citation: Pantueva Y. R. (2024). "Overview of the International Scientific Conference 'Man and the Church in the Christian Thought of Nicholas Berdyaev' ". The Quarterly Journal of St. Philaret's Institute, v. 16, iss. 3 (51), pp. 250-259. https://doi.org/10.25803/26587599_2024_3_51_250.
5-6 марта 2024 г. в Свято-Филаретовском институте (Москва) прошла международная научная конференция «Человек и церковь в христианской мысли Николая Бердяева», посвященная 150-летию со дня рождения философа. Организатором конференции совместно с СФИ стал Институт мировой литературы (ИМЛИ) имени А. М. Горького РАН (Москва).
На конференции присутствовали участники из 7 стран (помимо России, это Бельгия, Болгария, Великобритания, Греция, Канада, Латвия), представлявшие 23 светских и церковных учебных и научных учреждения.
Формой проведения конференции стали творческие лаборатории, предполагающие как выступления экспертов, в своих сообщениях отвечающих на предложенные вопросы, так и возможность свободного высказывания каждого из присутствующих. Как заметила одна из участниц конференции Лидия Владимировна Крошкина, канд. культурологии, преподаватель РГГУ, само слово «лаборатория» отсылает нас к контексту высказываний Бердяева о современных ему дружеских и творческих кругах и к самовосприятию участников «Православного дела» как лаборатории для будущей России.
Новаторская форма позволила поддерживать творческую атмосферу в течение двух дней конференции, создала возможность для неформальной дискуссии участников четырех лабораторий: 1) «Догмат о человеке»: от этики лица к тайне личности, 2) Эккле-зиологические находки Николая Бердяева, з) Бердяев и Пушкин: истоки и смысл русского ренессанса и 4) Историософский дискурс Николая Бердяева: Россия и Европа.
Целью конференции было актуализировать наследие философа, в творческом общении продолжить его интуиции, находя возможные ответы на вопросы и вызовы современности. Много внимания было уделено различению сходных понятий, имеющих важнейшие смысловые несовпадения: творчество и креативность, христианское сострадание и сострадание в секулярном контексте, свобода в различных смыслах этого слова, личность,
лицо и индивидуальность человека и пр. При этом, как подчеркнул ведущий конференции Александр Михайлович Копиров-ский, канд. пед. наук, заведующий кафедрой богословия СФИ (с апреля 2024 г. — ректор СФИ), было важно уберечь смысловые формулы от превращения в лозунги.
В своем приветственном слове священник Георгий Кочетков, кандидат богословия, основатель и первый ректор Свято-Фила-ретовского института, заметил, что фигура Н. А. Бердяева всегда становилась объектом возражений и критики и это значит, что его творчество задевает человека, ставит перед важным для него выбором.
Анастасия Георгиевна Гачева, д-р филол. наук, заведующая отделом новейшей русской литературы и литературы русского зарубежья ИМЛИ РАН, главный библиотекарь, научный сотрудник Библиотеки № 180 им. Н. Ф. Федорова, увидела в синтезе усилий богословов, философов, филологов, социологов, историков надежду на преодоление неизбежной ограниченности подходов каждой из наук в свободном творческом диалоге, к которому Бердяев был расположен на всех этапах своей жизни и для которого искал различные формы, будь то дружеское общение, издаваемые им журналы или Вольная академия.
Участникам первой лаборатории «Догмат о человеке»: от этики лица к тайне личности были предложены три вопроса:
1. Сто лет назад Николай Бердяев заметил, что человек становится особенно отзывчив к трем «новым и вечным» духовным началам — свободе, состраданию и творчеству. Современный сложный и противоречивый комплекс идей, объединенных понятием «новой этики», тоже пронизан своеобразным пафосом свободы, сострадания и творчества. В чем родство и в чем принципиальное различие между этими внешне схожими триадами? Какой образ человека (человеческого лица) и какое понимание личности стоят за ними?
2. Лицо и личность в антропологии Бердяева: как мы понимаем соотношение этих понятий? Как и почему человек теряет и обретает свое подлинное лицо и уникальную личность?
3. Какие критерии подлинности соборности и личности предлагает Бердяев? Достаточны ли они и оправдывают ли себя в опыте современного христианства?
Модератор лаборатории Юлия Валентиновна Балакшина, д-р филол. наук, профессор СФИ и РГПУ им. А. И. Герцена, обозначила ее центральные темы: человек, его личность, его достоинство, свобода, сострадание, соотношение личностности и соборности.
Священник Джордж Патиссон, почетный научный сотрудник Университета Глазго (Шотландия) в сообщении на тему «Свобода, Мир, Христос» обратил внимание на различие секулярного, индивидуалистического и христианского понимания свободы, а затем на различение между «личностным» и «индивидуальным» в контексте творчества Бердяева. Выступление о. Джорджа послужило импульсом для дискуссии о связи человека и природы в наше время, когда парадоксально сталкиваются осмысление новых технических возможностей человека и его зависимости от природы, слияния с ней. Обсуждение этого вопроса привело участников к необходимости различить смыслы, вкладываемые в понятия «свобода», «творчество», «сострадание», апологетами новой этики (при всей неопределенности этого понятия) и Бердяевым. Давид Мкртичевич Гзгзян, канд. филол. наук, декан богословского факультета СФИ, в своем сообщении обозначил границу, разделяющую свободу и произвол, творчество и самоутверждение. Участников лаборатории заинтересовала синонимичность понятий «творческий» и «креативный» и, выясняя, в чем их различие, они обнаружили, что обращенность к Другому, коммюнотарность, «теургическая общественность» (Бердяев) позволяют найти альтернативу и отчужденности от Бога и человека, и коллективизму, избежать трагических подмен.
Обсуждая связь творчества и сострадания, участники конференции обратились к понятию «жалость», которое стало поводом для живой дискуссии. В. В. Грановский, канд. филос. наук, старший преподаватель СФИ, предложил более точное, чем «этика сострадания», определение, применимое к взглядам Бердяева, — «этика Креста».
Продолжая работу над различением будто бы совпадающих, но иногда внутренне противоположных понятий, участники лаборатории обсудили сообщение Алины Павловны Патраковой, канд. филос. наук, ученого секретаря СФИ «Тема лица в антропологии Н. А. Бердяева: гносеологический, этический и мистический аспекты». Алина Павловна поставила на первый взгляд простой вопрос: как можно смотреть на человеческое лицо и что при этом можно увидеть или не увидеть? Она предложила считать одним из ключей к догмату о человеке поиск соотнесенности лица — личности — взгляда, рассмотрение их как божественной и человеческой тайны. Найденный при обсуждении сообщения смысловой центр существования человека, его самосознания
и самопознания — это освобождение от замкнутости на себе самом, обращенность к Другому.
Следующая тема, разработанная участниками лаборатории, — среда, человеческая общность, сообщество, «общежитие», соборность и принадлежность к ним человека. Здесь обнаруживается преемственность русской богословской и философской мысли, идущая, как отметил первый проректор СФИ Д. С. Гасак, от славянофилов, в первую очередь от А. С. Хомякова. А. Г. Гаче-ва продолжила эту линию преемственности до В. С. Соловьева,
H. Ф. Федорова, о. Сергия Булгакова, соотнеся ее с богословием Св. Троицы как идеального образа соборности, с которым Бердяев связывал будущую эпоху. Идеи Бердяева помогают противопоставить свободное, творческое, побуждаемое любовью движение личностей к Другому различным проектам, предполагающим социальную регламентированность человека.
В заключение беседы вновь прозвучала мысль о том, что рождение личности связано с болью, и один из главных рисков заключается в том, что можно не помочь личности Другого родиться. Подводя итог, Софья Вадимовна Андросенко, пресс-секретарь СФИ, аспирант МГУ, выразила надежду на то, что творческие усилия первой лаборатории конференции позволили приблизиться к богословию Креста, с которым мы встречаемся в творчестве Бердяева.
Вторая лаборатория конференции Экклезиологические находки Николая Бердяева предложила своим участникам следующие вопросы:
I. Единство Церкви, о котором говорит Символ веры, в истории понималось по-разному, разными были и попытки его осуществить. Какие основания единства Церкви можно выявить в экзистенциальной философии Бердяева? Какова роль личностной свободы в достижении соборности и единства Церкви?
2. Можно ли найти в творчестве Бердяева пути разрешения противоречия между «аристократическим» и «демократическим» измерениями жизни Церкви?
3. Вслед за апостолом Павлом Бердяев много размышлял о действии Духа за видимыми границами церкви через такие дары, как гнозис, пророчество, гениальность, любовь. Как в этом контексте он ставил вопрос о границах Церкви и какие видел пути его решения? Насколько его находки применимы к жизни Русской церкви в XXI веке? Можно ли поставить границы церковному творчеству?
Представляя лабораторию, ее модератор Дмитрий Сергеевич Гасак, первый проректор СФИ обозначил связь с предыдущей
темой — христианская антропология невозможна без учения о Церкви. Идея богочеловеческого единства стала одной из основных в трудах Бердяева. Философ, различая коллективизм и соборность, использовал термин «коммюнотарность», подчеркивая личностный аспект общей жизни.
Участники лаборатории обсудили вопрос об основаниях единства христианских конфессий. Путь к единению, обозначенный Бердяевым, как это видят А. В. Волков, С. В. Андросенко, Н. В. Лик-винцева, связан с верностью Церкви и готовностью разделить ее историческую судьбу, это узкий путь реализации соборности и свободы. В. В. Грановский предпринял попытку «отрицательной экклезиологии», согласно которой нет единства Церкви там, где ее пытаются унифицировать через подчинение государству, отмечая, что важный для Бердяева вопрос о границах единой по своей сути Церкви, по его же свидетельству, невозможно решить, «просто указав пальцем». Юлия Николаевна Антипина, аспирант СПбДА, обнаружила у Бердяева представление об основании единства Церкви как о таком качестве христианской жизни, которое требует огромного, подобного «хождению по водам», духовного усилия (именно таков тот «канонический прыжок», о котором писал Николай Александрович).
Одним из обсуждаемых вопросов стало представление о некоем надконфессиональном единстве, принадлежность к которому позволяет преодолеть трагедию разделения церквей. По мысли Константина Михайловича Антонова, д-ра филос. наук, профессора и заведующего кафедрой философии и религиоведения Богословского факультета ПСТГУ, поиск такой надконфессио-нальной общности приводит Николая Александровича в интеллектуальную ловушку: предлагая уйти от конфессиональности, он создает новую конфессию, своего рода общность интеллектуалов-гуманистов. Преодоление этой ловушки видится в том, что кого бы ни критиковал Бердяев — интеллигенцию, эмиграцию или Московскую патриархию, — его критика всегда являлась самокритикой. А. М. Копировский предложил иной взгляд на свойственное Бердяеву церковное общение «поверх барьеров»: это не создание новой конфессии, а пребывание на своем месте в своей конфессии — со всеми ее проблемами и бедами. Н. В. Ликвинцева уточнила, что сверхконфессиональность для Бердяева указывает на необходимость поиска основания для единства, а не на создание еще одной конфессии.
Еще одним очагом дискуссии стала проблема соотношения аристократического и демократического измерения в жизни церкви. К. М. Антонов в своем сообщении показал, что для Бердяева стремление разделить всех на аристократию и демос — одна из черт Великого Инквизитора. Оппозиции «ортодоксия — ересь» (орудие Великого Инквизитора) Бердяев противопоставил критерий «истина — ложь».
В дискуссии о надконфессиональной элите, объединенной на духовных основаниях, Н. В. Ликвинцева напомнила о том, что «Православное дело» с его идеей иночества в миру, творческого христианства, ответственного за мир, было тем сообществом, которого Бердяев не покидал. Д. С. Гасак предложил в основу представления о своего рода аристократии поставить не внешнее ограничение, а критерий личной ответственности и решимости войти в этот круг надконфессионально объединенных людей. Обсуждение темы аристократизма привело участников к выводу о том, что подлинный аристократизм, к которому призван каждый человек, смыкается с подлинным демократизмом в его христианском понимании.
Вопросу различения духовных границ церкви было посвящено сообщение свящ. Георгия Кочеткова «Бердяев о действии Духа за видимыми границами церкви». В нем о. Георгий показал, как идеи Бердяева позволяют найти путь к преодолению того недоверия к творческому и коммюнотарному началу, которым страдает историческая церковь. Откликаясь на это высказывание, участники лаборатории отметили, что модель, предложенная Бердяевым, помогает воспринимать христианское откровение о единстве, отличая единство от нивелирования всех форм и отмены границ.
Перед участниками третьей лаборатории конференции Бердяев и Пушкин: истоки и смысл русского ренессанса были поставлены вопросы:
1. Можно ли рассматривать пушкинский золотой век как начало русского «ренессанса духовной культуры» начала ХХ века? В чем их единство?
2. Какие вопросы русской литературы подхватила религиозно-философская мысль первой половины XX века и какие ответы на них дала?
3. В чем смысл «ренессанса», о котором пишет Бердяев, для истории русской и мировой культуры? Для современности?
Понятие «ренессанс» в творчестве Н. А. Бердяева многомерно: с одной стороны, это эпоха Возрождения в истории европейской
культуры, при этом Бердяев понимает ренессанс как творчество от избытка, как своеобразное духовное явление. С другой стороны, философ видит ренессанс как поворот, который чуть было не совершила русская культура, когда отказывалась от нигилизма и тех духовных болезней, которыми страдала образованная часть русского общества второй половины XIX века.
Представление о «ренессансе» в различных его аспектах стало важной темой для обсуждения. Священник Георгий Кочетков, предлагая различать такие явления, как итальянское Возрождение, маньеризм XVI в. и ренессансные явления в русской культуре, называет ренессанс в широком смысле общечеловеческим явлением: он происходит, когда вдруг зарождается эпоха творческой свободы и на этом основании объединяются люди. Александр Михайлович Никулин, канд. эконом. наук, проректор по науке Московской высшей школы социальных и экономических наук, обозначил смысловой центр ренессанса, при всей вариативности определения его исторических границ: как триада личность — творчество — свобода и готовность нести ответственность за свои поступки, ответственность, дополненную жаждой гармонии. А. Г. Гачева в сообщении на тему «Спасение и творчество как главная тема русского ренессанса» определила его как духовное и творческое движение, участниками которого человек стал восприниматься как богоподобное существо, отвечающее за все в бытии.
Увидеть время от Пушкина до Бердяева как целостный процесс создания русской классической культуры предложила Ольга Борисовна Леонтьева, д-р ист. наук, профессор кафедры Российской истории Самарского национального исследовательского университета им. академика С. П. Королева. Ольга Борисовна отметила такой ключевой признак классической для России «пушкинской» эпохи, как важность личностных связей, общения, творческой среды, в которых формируется пространство свободы и ответственности.
Внимание участников лаборатории привлек вопрос о том, как связаны и в чем могут быть противоположны гениальность и святость (творчество и спасение, а также преображение мира). В своих размышлениях они обращались к таким ключевым для русской культуры личностям, как прп. Серафим Саровский, А. С. Пушкин, Ф. М. Достоевский, а также м. Мария (Скобцова). Общим выводом стала мысль о совпадении гениальности и святости, явленных в своей полноте.
Развитие мысли Бердяева о ренессансном начале в русской культуре привело к выявлению важных аспектов ее бытия, среди которых не только такие особые дары, как, например, совестливость, сострадательность, а также та «всемирная отзывчивость», которой обладал Пушкин, но и губительная для духовной жизни эклектичность, породившая культурный и исторический кризис. Обсуждая сообщение Е. М. Титаренко «Образы русской культуры в философии истории Н. А. Бердяева и О. Шпенглера», участники лаборатории предложили несколько оригинальных трактовок образа Фауста, чья судьба стала трагическим примером творчества без синергии с Богом.
Дальнейшая совместная работа позволила участникам лаборатории увидеть в таких явлениях, как «вина» и «покаяние», творческий ответ человека Богу.
Вопросы четвертой лаборатории Историософский дискурс
H. Л. Бердяева: Россия и Европа, звучали таким образом:
I. Какова, с точки зрения Бердяева, специфика русского исторического развития? Что такое русская тотальность и к чему она исторически приводит? В чем главная опасность русского нигилизма?
2. Откуда, по Бердяеву, проистекают основные противоречия новоевропейского гуманизма? Было ли неизбежным «новое Средневековье»?
3. Как можно определить общественно-исторический идеал Бердяева? Чем актуальна его критика крайне правых и крайне левых идеологий? Как, по мнению русского мыслителя, жить и мыслить в истории, понимая неизбежность ее конца?
Модератор лаборатории В. В. Грановский, канд. филос. наук, старший преподаватель СФИ, предложил обрисовать контур социальных преобразований, приемлемых с точки зрения Бердяева: революция должна была бы быть персоналистской, т. е. такой, которая делает человека главной ценностью. Главной же бедой революции в России стал ее антикультурный, антитрадиционный и антихристианский характер.
Оценка Бердяевым русской революции стала импульсом для нескольких направлений обсуждения. Во-первых, это вклад философа в русскую историософию. В. Ю. Файбышенко в сообщении «Бердяев и конститутивная проблема историософского мышления» отметила, что он видел историю как воплощенное и продолжающееся откровение Бога о человеке, при этом смысл исторического действия связан, по Бердяеву, с явлением в нем Бога,
и это не совпадает с привычной нам историей побед и человеческих достижений. Поиску идеального общественного устройства, которое можно противопоставить социализму как псевдорелигии, было посвящено сообщение А. Ф. Макаровой, канд. филос. наук, научного сотрудника ИФ РАН «Социализм по-бердяевски: проект или утопия?». В дискуссии, вызванной этим сообщением, Л. В. Крошкина напомнила об участии Николая Александровича в «Православном деле» как о примере сочетания личной творческой инициативы и общей христианской жизни.
Подводя итоги конференции, о. Георгий Кочетков, А. М. Ко-пировский и модераторы лабораторий отметили несомненную актуальность поставленных вопросов, многие из которых служат импульсом к дальнейшему общему поиску не лозунгов и готовых формул, но различения тончайших смыслов. Опыт жизни таких важных для русской культуры и духовности людей, как А. С. Пушкин с его солнечной гениальностью, представители нескольких поколений русских философов (особенно часто звучали имена А. С. Хомякова, В. С. Соловьева, Н. Ф. Федорова), м. Мария Скобцова и сам Н. А. Бердяев, помогает увидеть практическую возможность воплощения его философских интуиций.
Информация об авторе
Я. Р. Пантуева, канд. филол. наук, доцент Свято-Филаретовского института. Information about the author
Y. R. Pantueva, Cand. Sci. (Philology), Associate Professor, St. Philaret's Institute.
Поступил в редакцию / Received 20.06.2024 Принят к публикации / Accepted 24.07.2024
ВЕСТНИК СВЯТО-ФИЛАРЕТОБСКОГО ИНСТИТУТА 2024 • ТОМ 1б • ВЫПУСК 3 (51)
