CC BY
98
УДК 340:351/354:004.9
В. Б. Наумов
Общие вызовы права и государственного управления в цифровую эпоху*
В статье классифицированы и рассмотрены общие причины и закономерности, влияющие на трансформацию права и государственного управления в связи с развитием и распространением цифровых технологий, включая технологии идентификации и искусственного интеллекта. На примере идентификации и технологий искусственного интеллекта даны предложения по формированию институтов права и организации государственного управления в новых условиях взаимодействия бизнеса, создающего технологии, и государства, старающегося им и ими управлять.
The article classified and considered common causes and patterns that affect the transformation of law and public administration in connection with the development and distribution of digital technologies, including identification and artificial intelligence technologies. On the example of identification and technologies of artificial intelligence, proposals are also made for the formation of legal institutions and the organization of government in the new conditions of interaction between the business that creates technologies and the state that tries to manage them.
Ключевые слова: цифровая трансформация; геополитические вызовы; конкуренция; цифровое неравенство; роль человека; информационное право; институт идентификации; искусственный интеллект; суверенитет; государственное управление; государственная политика.
Key words: digital transformation; geopolitical challenges; competition; digital inequality; the role of man; information law; institute of identification; Artificial Intelligence; sovereignty; public administration; public policy.
В настоящее время развивается широкая дискуссия о вызовах и трансформации права и смежной с ней сферы государственного управления. Она
© Наумов В. Б., 2019
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-29-16015 «Комплексное исследование правовых и этических аспектов, связанных с разработкой и применением систем искусственного интеллекта и робототехники».
происходит на фоне экспоненциального развития и проникновения цифровых технологий во все сферы человеческой жизнедеятельности и современные социально-политические институты.
По сути, право и государство оказались на одном и том же бурном перекрестке, когда они, спустя столетия совместного развития, остановились и им, по словам одного из основоположников информационного права И. Л. Ба-чило, «трудно создать правовое равновесие и справедливость в условиях современного обрушения институтов самоорганизации общества и вызовом к международным регуляторам межгосударственных отношений» [1].
Для права как социального института поиск равновесия и эта предметная дискуссия обусловлена объективным отставанием права, правовой науки и образования от тех целей и задач, которые ставят в новых условиях перед ними общество, бизнес и государство.
Сходная по своей природе ситуация возникает и в сфере государственного управления. При этом последняя, с одной стороны, находится в более выигрышном положении, поскольку объективно меняется быстрее консервативного социального института права, сильного во все эпохи именно своей стабильностью и разумным консерватизмом. С другой стороны, негативный эффект от реализации устаревших подходов и инерционности мышления в управлении в современных условиях может возникнуть гораздо быстрее, и его последствия могут оказаться необратимыми, либо компенсируемыми большим количеством ресурсов, которых у государства всегда не хватает.
Несмотря на определенные различия между процессами трансформации права и государственного управления, попробуем выделить общие для них закономерности, чтобы при нахождении ответов, как им развиваться, можно было бы исходить из единого понимания природы вызовов и установленных особенностей причинно-следственных связей, выделяя те приоритетные обстоятельства и факторы, которые нужно учитывать в первую очередь.
Думается, что может не хватить времени, чтобы эффективно адаптироваться к меняющимся условиям, определяемым именно новыми цифровыми технологиями и их очень быстрым проникновением в большинство сфер общественных отношений. Главная причина этого заключается в том, что человечество входит в условную «фазу цифровой бифуркации», где объемы происходящих и грядущих изменений и их непредсказуемость не имеют аналогов в прошлых эпохах открытий и промышленных, технологических и социальных революций.
Представляется, что именно объявляемая сейчас цифровизация «всего» означает кардинальные социальные, экономические, политические и, возможно, эволюционные для всего человечества изменения. В этой фазе общие для права и государственного управления вызовы можно условно разделить на три группы.
Первая группа - геополитическая. Возросшая конкуренция между регионами и государствами сейчас будет усугубляться технологической глобализаций, и именно на «поле технологий» она может приобретать экстремальные формы. Она будет идти, в первую очередь, за интеллектуальные человеческие ресурсы, являющиеся ключевыми для развития технологий, рынки сбыта ИТ-продукции и цифровых товаров и услуг, и за господство в информационном пространстве, где информационные войны уже стали реальностью этого столетия.
Право в условиях этой конкурентной борьбы становится одним из средств достижения поставленной цели: «усиливается конкуренция национальных юрисдикций за новый бизнес, лучший человеческий капитал и экономику будущего. Это предполагает и конкуренцию за дружественное регулирование применительно к науке и бизнесу, за создание лучших инновационных систем» [2].
В эту борьбу за лидерство и кадровые ресурсы начнут активно вмешиваться технологические олигополии, которые сейчас развивают новые технологии гораздо активнее и эффективнее государств. Эти игроки не являются субъектами международного права, до недавнего времени не являлись фактором геополитики в узком ее смысле, но теперь их можно уверенно включать в состав активных участников, влияющих на мировое развитие1.
Очевидно, что традиционным государствам прямо сейчас потребуется оперативно реагировать на эту группу вызовов и предлагать такие подходы и решения (в том числе в системе обеспечения национальных суверенитетов
1 По итогам прошлого года, например, доход компании Facebook за 2018 г. составил «всего» 55 млрд долл. США с ростом в 37% по сравнению с прошлым годом (см. Facebook Reports Fourth Quarter and Full Year 2018 Results, https://investor.fb.com/fmancials/default.aspx, дата обращения: 20 апреля 2019 года). Эта цифра смело позволяет поставить Facebook в список 50 стран мира с самыми высокими доходами бюджета, при этом, в отличие от всех них, структура расходов и обязательств у интернет-гигантов совершенно иная, не обремененная государственными социальными обязательствами, расходами на оборону или государственными долгом. Это же «сетевое государство» имеет два миллиарда активных пользователей, опережая все остальные традиционные государства мира.
45
и, в частности, решения проблем юрисдикции международного и собственных информационных пространств), которые бы, с одной стороны, ушли бы от нереализованного, но остающегося до сих пор привлекательным иллюзорного мифа «глобального, справедливого, принадлежащего всем информационного пространства», но, с другой стороны, не привели бы к технологическому, информационному, а в итоге - культурному и экономическому изоляционизму.
Последнее в качестве одного из важнейших вопросов указывается и в отечественной экономической науке. Так, С.Д. Бодрунов утверждает, что «либо мы в ближайшие 20 лет вырвемся в число технологических лидеров, либо превратимся в "периферию". Которая будет подносить ко рту более развитых стран плоды производства, созданного за счет варварской эксплуатации наших собственных природных и человеческих ресурсов» [3].
Насколько в условиях современной международной обстановки возможно, конечно, не принятие, но начало комплексной дискуссии в этой сфере, предсказать сложно. При этом эта дискуссия необходима не только для разрешения вопросов политики, она нужна и для выработки ответов всего человечества, как ему в условиях той самой «фазы цифровой бифуркации» развиваться, чтобы проанализировать и дать ответы на то, как использовать прорывные цифровые технологии и решения - от идентификации цифровых субъектов до искусственного интеллекта в государственной деятельности и управлении и социально-экономической сфере, а также как регулировать новые виды правоотношений, развивающиеся на их основе.
Упомянутые выше процессы изоляционизма сейчас обусловлены не только политикой, но и экономическим неравенством и возникшим на его основе неравенстве цифровом, когда невозможность в полной мере пользоваться технологиями ограничивает доступ к знаниям, снижает темпы развития регионов и социальных групп населения и приводит к сокращению числа людей, вовлеченных в современные процессы цифрового развития общества и государства, одновременно выводя на «обочину пути цивилизации»
все больше граждан, лишая их возможности развиваться, взаимодействовать
2
с другими социальными группами и реализовывать свои права .
2 Автор сталкивался с последствиями цифрового неравенства лично, развивая с 2010 г. собственный проект «Сохраненная культура» (см. https://www.russianlaw.net/art/). Можно заключить, что за чередой изменений важная часть нашего прошлого и цифрового настоящего -отечественное культурное наследие - незаметно начинает стираться и, если не обращать на это
46
Опасное явление цифрового неравенства имеет отношение ко второй группе общих для права и государственного управления вызовов, связанных с изменением роли человека и гражданина в строящемся цифровом обществе и переосмыслением требований к его социальному и культурному развитию в новых условиях.
Культурный вызов для человека сейчас - это и формирование знаний и представлений о том, как эффективно и безопасно использовать технологии, как отличать заведомо ложную информацию от выражения мнений. Надо осознавать, что сегодня почти каждый в информационном мире держит в руках смартфон или аналогичное устройство, не представляя, как оно функционирует и в каких пределах можно воспринимать ту информацию, которая через него поступает. По сути, сейчас каждый «подключенный» человек может находиться под прямым «информационным ударом» - технологии дают доступ к каждому индивиду. Такого не было во все времена развития человечества, когда ранее физические и информационные угрозы демпфировались социальной организацией, и общество и государство имели средства для защиты общей системы, что давало защиту и ее участникам.
Здесь велика также опасность поверхностных оценок и модных клише3, преувеличения пользы технологий без предложений о том, как их использовать так, чтобы это не нарушало права и интересы человека и гражданина, и предоставляло последнему осознанный информированный выбор с надлежащей оценкой рисков от вовлечения в те или иные новые информационные правоотношения4. Чтобы успешно реагировать на опасности в этой сфере необходимо системное участие государства и финансирование им
внимание, может исчезнуть окончательно. Больше всего страдают от перемен создатели культурного слоя России ХХ в., те, кто исторически ближе всего к современной эпохе, но оказались ею невостребованными, и юные россияне, не по своей вине теряющие знания о своей истории и культуре в созданных авторами уходящего времени образах и произведениях. Так оказываются забытыми богатства нашей нации ХХ в. и основных причин для этого три - время, гибель прошлого общественного строя и катаклизмы прошлого века и, с этой первопричиной человечество никогда ранее не сталкивалось, «оцифровка» нашей жизни, когда не прошедшие это знания и информации знания становятся все менее доступными, а затем, после ухода их носителей - людей, и утраты материальных носителей, теряются.
3 Для оценки распространения этого явления достаточно посмотреть, как часто слово «цифровой» бездумно добавляется к любым известным явлениям, институтам, процессам и действиям.
4 Здесь имеет смысл вспомнить о появившейся почти полвека назад в мире практике указания в лицензионных договорах на программное обеспечение конструкции об использовании объектов «аз is», за счет которой нас приучили к тому, что мы на свой страх и риск используем программные решения, на что мы шли, поскольку они нам всегда казались новые привлекательными и только очень полезными.
47
процессов повышения технической и информационной культуры, поскольку бизнес редко проявляет инициативу в этом, а гражданин обычно предпочитает быть исключительно потребителем.
При этом человек и гражданин все чаще реализует свои права и действует только в электронном пространстве, и здесь возникает одна из самых важных оперативных задач для государственного управления и права - обеспечение идентификации субъектов правоотношений. В обычном материальном мире государство и общество справились с ней давно, но сегодня все еще не предложено взвешенного технологического, управленческого и правового решения, хотя развитие регулирования данной сферы началось с 2013 г.5
Нужно учитывать, что идентификация определяется теми техническими и иными средствами, которые для нее используются6. При этом она может быть как реализуемой, приводящей к идентификации конкретного лица, так и нереализуемой с данной точностью - нередко можно определить только технические средства и их идентификаторы, но не человека, их использующего.
Представляется важной классификация задач идентификации по их императивности и закрепление соответствующих требований в законодательстве - по сути, это ответ на вопрос, когда человек и гражданин обязан достоверно либо представиться самостоятельно, либо будет «вычислен» в процессе процедур идентификации и аутентификации в ущерб неприкосновенности частной жизни и распространенной, например в Интернете, анонимности, или, наоборот, когда должен действовать запрет на идентификацию. Последнее существенно, в частности в системе технологий обработки больших данных, когда субъекта можно с высокой степенью вероятности идентифицировать и без его непосредственного участия в процессах идентификации, и правовая определенность в этом вопросе уже сейчас требует разрешения в электронной торговле.
5 Первым предметным нормативным актом здесь стало Постановление Правительства РФ от 10.07.2013 № 584 «Об использовании федеральной государственной информационной системы ЕСИА в инфраструктуре, обеспечивающей информационно-технологическое взаимодействие информационных систем, используемых для предоставления государственных и муниципальных услуг в электронной форме», где система регулирования строилась вокруг процесса «идентификации сведений об участниках информационного взаимодействия».
6 Для нее можно использовать секретную информацию (пароли, сертификаты ключей электронной подписи), уникальные предметы (карточки доступа, ШВ-носители, жетоны, др.), биометрию, иную информацию и идентификаторы (например, официальные - как ИНН, или сетевые, как 1Р-адреса), связанные с лицом и используемыми им техническими средствами (например, личной жизнью, персональными данными, его местоположением и т.п.).
48
Сама идентификация может различаться по тому, какой состав субъектов в ней участвует и кто обязан (может) ее производить (операторы соответствующей информационной системы / лица, оказывающие услуги идентифицируемому субъекту, операторы связи и т. п.). Другими важными правовыми аспектами организации процедуры идентификации являются также доступность результатов идентификации и возмездность процесса для участников правоотношений.
Несомненно, сейчас уже есть все основания рассматривать идентификацию субъектов в качестве самостоятельного института права, в первую очередь относящегося к праву информационному, но также имеющего и признаки межотраслевого. Для него сформировались массовые однородные правоотношения с собственной системой целей и задач, имеется обширное, к сожалению, несбалансированное регулирование. Границы этого института можно представить через определение правового статуса и раскрытие содержания правоотношений касательно: (а) идентификаторов устройств, информационных ресурсов, систем и субъектов и их оборота, (б) идентификации и аутентификации в узком смысле этих понятий, (в) электронного удостоверения личности, и (г) формируемых сейчас понятий цифрового профиля и цифровой среды доверия.
Доверие - это очень глубокое и емкое понятие, использование которого в системе юридических знаний должно быть обусловлено его социально-психологическим и, как это ни странно, экономическим содержанием. С.Д. Бодрунов пишет, что «проблема доверия - одна из базовых в современной цивилизации. О ее экономической значимости, говорит хотя бы тот факт, что затраты на удостоверение правильности, например, банковских операций составляют около половины всех затрат банковской системы. И чем дальше, тем важнее этот фактор доверия для сохранения и устоев цивилизации, и ее устойчивого развития, поскольку технологий, позволяющих "влезть" в каждого из нас, да и нарушить общественные договоренности, все больше и больше, а защищенности - все меньше!» [2, с. 280].
В этой ситуации «потери «доверия» для обеспечения задач идентификации в рассмотренной второй группе вызовов потребуется реализовать новую функцию в государственном управлении, корреспондирующую и обеспечивающую потребности нового института права. Они должны быть реализованы с учетом различных сфер идентификации - от взаимодействия с государством, до обеспечения единства идентификации в гражданско-правовой и информационно-правовой сфере. Отдельно внимание должно быть
уделено контролю за информационной безопасностью процессов идентификации и их результатов.
После решения задач идентификации часть вызовов могут стать возможностями, пределы реализации которых также являются предметом исследований и политических решений. В частности, за счет массового использования новых технологий возможна организация прямого и оперативного электронного достоверного волеизъявления граждан, что повлияет на систему управления.
Третья группа общих вызовов связана с новыми горизонтами и характером правоотношений, строящихся совершенно в других общественных реалиях, возникших именно из-за массового вовлечения технологий в различные общественные институты.
Право и государство за тысячелетия своего существования привыкли опираться и «доверять» системе естественно-научных и гуманитарных понятий и категорий, взятых ими из других отраслей человеческих знаний. Пространство, время, нематериальное и материальное, причинно-следственная связь, субъект и объект, человек, воля, разум, власть и ее вертикаль, производство - эти и многие другие категории как «константы» определяют границы управления и содержание норм права. Но сейчас под прессом возрастающего давления новых технологий эти «константы» стали меняться.
В Интернете нет начала и конца пространственным ограничениям, а государства в мире, при этом всегда ставят на земле пограничные столбы. В электронных коммуникациях все происходит очень быстро во времени, чего ранее никогда не было, системы искусственного интеллекта самообучаются и функционируют без участия человека. По отрывкам безымянной информации можно за счет технологий больших данных идентифицировать не знающую об этом реальную личность, по массиву данных можно напечатать материальный объект, и главные уже тут не завод и производство, а информация. Можно создать систему блоков информации так, что уже не нужны ни государства, ни регистраторы, ни посредники для ее удостоверения. Те же блоки информации без участия изощренной мировой финансовой системы вдруг по инициативе «цифровой закулисы» стали криптовалютами, о которых с ужасом, осуждением или восторгом говорит весь мир.
Список таких массовых реалий современности, которых раньше не было, можно продолжать и далее. Они стали возможны благодаря новым технологиям и дают для права и государственного управления новое качество и пространство для роста, являясь при этом и неизбежной угрозой существующих подходов. Например, технологии блокчейна раскрывают
50
новые горизонты для построения доверенных коммуникаций, но обычно на их основе предлагается совершенно противоположный существующему порядок управления, когда нет центра, нет вертикали и в возводимых горизонтальных коммуникациях нет места классическому «начальнику».
Очень показательно возможное влияние на трансформацию права и государство таких технологических возможностей, как технологии искусственного интеллекта. По нашему мнению, что именно искусственный интеллект и внедряемые с ним информационные системы из всех прорывных (т.н. «сквозных») технологий спровоцируют наибольшие изменения в перспективе нескольких десятилетий.
Как сделать так, чтобы они стали использоваться только во благо человечества и человека, как избежать рисков и ошибок в развитии, как понять, что необходимо заложить для этого в основу новой парадигмы государственного управления - эти ключевые вопросы развития стоят уже сейчас перед государствами и обществом.
В истории человечества было много парадоксов и временами можно с удивлением узнавать в эпохе прошлого современные проблемы и задачи7. Обратимся к аналогии, используя для этого цитату всемирно известного политического деятеля:
«Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны, ибо без электрификации поднять промышленность невозможно... Коммунизм предполагает Советскую власть, как политический орган, дающий возможность массе угнетенных вершить все дела, - без этого коммунизм невозможен... Этим обеспечивается политическая сторона, но экономическая может быть обеспечена только тогда, когда действительно в русском пролетарском государстве будут сосредоточены все нити крупной промышленной машины, построенной на основах современной техники, а это значит - электрификация, а для этого надо понимать основные условия применения электричества и соответственно понимать и промышленность и земледелие» (В.И. Ленин) [6].
7 В 2018 г. офис юрфирмы Dentons в Санкт-Петербурге выпустил «Сказки Dentons» (https://www.dentons.eom/ru/insights/articles/2018/june/7/dentons-tales, дата обращения: 20 апреля 2019 г.), в которых обратил внимание на параллели между волшебным колечком и №С-технологиями, скатертью-самобранкой и аддитивной печатью, печкой с Емелей - беспилотным автомобилем и другими сказочными сюжетами и технологиями, а также дал им правовую оценку.
Прошло столетие и совсем в другую эпоху - эпоху очередной, но уже промышленной революции - «в цифре» и за счет «цифры» мир стоит на пороге новых кардинальных изменений в политике, экономике и социальной сфере. Если в этой связи заменить ленинскую «электрификацию» на технологии искусственного интеллекта, для которых нужны и разработка программного и аппаратного обеспечения, и большие данные для обучения, и быстрые каналы связи, и развитие технологий безопасности, то мы сможем сформулировать одну из стратегических задач-вызовов, стоящих перед всеми ведущими мировыми державами. И многие страны мира активно стали формировать и реализовывать собственную систему ответов, активно, как было указано выше, конкурируя друг с другом в начавшейся «гонке» или «войне технологий».
Поэтому, чтобы избежать появления нереализуемых документов или даже идей (и их воплощения) наподобие «производители роботов - новые хозяева жизни», «робот - друг человека» или даже «вся власть - роботам», а также для дальнейшего развития дискуссии в стране о том, как системно регулировать робототехнику и технологии искусственного интеллекта и оперативно формировать предметное государственное управление данной сферы, можно предложить следующий политический тезис: успешное развитие России невозможно без собственных технологий искусственного интеллекта и новой политики управления ими.
Для реализации этого тезиса нужна прежде всего обширная система мер поддержки и стимулирования «полного цикла» развития технологий -от образования до распространения в стране и экспорта на мировой рынок отечественных технологий искусственного интеллекта и роботов.
Несомненно, нужно стратегическое планирование и срочное принятие дорожных карт в сфере робототехники и искусственного интеллекта, работа над которыми была начата в начале весны этого года. Буквально несколько месяцев назад в стране началось движение в данном направлении, определяемое перечнем поручений президента Российской Федерации8. Именно из
8 См. «Перечень поручений по реализации Послания Президента Федеральному Собранию», утвержденный Президентом РФ 27.02.2019 № Пр-294. URL: http://kremlin.ru/acts/assignments/orders/59898, дата посещения: 10 апреля 2019 года. В нем в п.2 пп. «г» дано указание правительству Российской Федерации обеспечить разработку национальной стратегии в области искусственного интеллекта в срок до 15 июня 2019 г., в п.2 пп. «д» - обеспечить реализацию дополнительных мер, направленных на стимулирование роста инвестиций в высокотехнологичные проекты, в том числе в области искусственного интеллекта и робототехники, осуществляемые субъектами малого и среднего предпринимательства. В марте 2019 г. были проведены девять конкурсов на разработку дорожных карт по
52
формируемых за счет междисциплинарной экспертизы дорожных карт развития и стратегий будут понятны ключевые вехи и задачи государства.
Отдельное направление развития - разработка предметного законодательства - сегодня актуальная тема многих научных исследований.
Нужны компетентные органы власти, уполномоченные не только и не столько контролировать, сколько поддерживать и защищать отрасль и имеющие критерии оценки деятельности (как по налаженным процессам, так и по конкретным социальным и экономическим показателям).
В качестве идеи построения системы предметного управления можно рассмотреть двухзвенную конструкцию. В начале возможно создание национального центра робототехники и искусственного интеллекта. Он необходим для оперативной координации на государственном уровне деятельности государственных органов, бизнеса, науки и образования в этой сфере. Именно консолидация общих усилий и междисциплинарной экспертизы может без «конкуренции» имен, бюджетов или функций эффективнее дать правильное направление развития, чему есть уже примеры в мировой практике, где пионером выступила Южная Корея. Рекомендации и экспертиза центра помогут сформировать устойчивую горизонтальную систему взаимодействия всех заинтересованных лиц.
Следующим шагом в среднесрочной перспективе станет создание федерального агентства робототехники и искусственного интеллекта. Здесь также возможно перераспределение полномочий между исполнительными органами власти или комбинации последнего с одновременным созданием указанной структуры.
На этом этапе будет создан именно регулятор с классическими и контрольно-надзорными функциями в отношении рынка робототехники и искусственного интеллекта, и функциями управления развития отрасли, где также бы осуществлялось взаимодействие с национальным центром и представление интересов страны в условиях жесткой геополитической конкуренции в рамках международных процессов развития мирового рынка. Здесь аналогов гораздо больше (Япония, ОАЭ, появляющиеся решения в ЕС и Великобритании и др.).
Конечно, за «защитой роботов» нельзя упустить сложную проблематику защиты граждан и населения от процессов роботизации и обеспечения
направлениям «сквозных» цифровых технологий, по направлению «Нейротехнологии и искусственный интеллект» работы выполняются ПАО «Сбербанк», по направлению «Компоненты робототехники и сенсорика» - АНО высшего образования «Университет Иннополис».
53
их безопасности. Архиважной темой является контроль за развитием военной робототехники. Дискуссия в мире о том, необходимо ли включать «смертоносные автономные системы» в систему международного регулирования о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия и проблематика классификации военных роботов по уровню контроля со стороны человека как в сфере их использования, так и на этапе обучения свидетельствуют о развивающихся глубоких противоречиях между государствами, влияние на которые также оказывают транснациональные корпорации.
Работа над этими и другими идеями в сфере регулирования робототехники и искусственного интеллекта началась в России недавно9, но уже сейчас данная тема стала предметом пристального внимания научной общественности.
После рассмотрения приведенных общих для права и государственного управления выявленных групп вызовов нужно отметить, что у каждого из них существуют свои, присущие только им особые причины и обстоятельства, приводящие к их трансформации.
В системе права, несомненно, это объективное увеличивающееся отставание института от общественных потребностей регулирования и деформация под давлением технологий существующих институтов и единой системы понятий и принципов регулирования [7].
Отдельного анализа заслуживает ситуация недооценки роли и места информационного права в современных условиях. Здесь хотелось бы солидаризироваться с М. А. Кудрявцевым, который сравнил информационное право с «дирижером оркестра» правовой системы, т. е. одним из важнейших ее организующих начал [5].
Важный нерешенный сейчас вопрос представляет собой нестабильную «поверхность соприкосновения» правовых и технических норм, когда техническое регулирование за последнее время стало все более значимым и создается опасность, что технические нормы станут преподноситься в качестве правовых.
9 Первым результатом стал «законопроект Дмитрия Гришина», выполненный в декабре 2016 г. по заказу известного бизнесмена и евангелиста в сфере информационных технологий и основателя компании Grishin Robotics российской практикой Dentons по интеллектуальной собственности, информационным технологиям и телекоммуникаций (авт. А. Архипов, В. Наумов). В числе других нужно выделить подготовленный в ноябре 2017 г. проект «Модельной конвенции о робототехнике и искусственном интеллекте» (авт. А. Незна-мов, В. Наумов).
Соглашаясь с известным выводом акад. Б. Н. Топорнина о том, что «Юридическая наука не должна играть роль "пожарной команды", вызываемой каждый раз для разрешения критических ситуаций: она должна усилить свою методологическую, прогностическую функцию», можно заключить, что сейчас у права одна из ключевых задач - определить, как оно должно видоизменяться на обозримую перспективу. Представляется, что такой глобальной задачи перед правом ранее не стояло.
У государства в условиях цифровой трансформации есть собственные политические и социальные вызовы. Давно критикуется несбалансированная система экспертизы проектов нормативно-правовых актов, законотворчество осуществляется в отрыве от юридической науки и от иных областей знаний, предметные специалисты которых, так же как и правоведы, узнают о предлагаемых скороспелых сиюминутных изменениях регулирования из Интернета, не успевая даже отслеживать огромный поток нередко противоречивой информации.
Возникает т. н. парадигма «управления изменениями», когда нужно научиться управлять постоянно изменяющейся из-за развивающихся технологий и иных факторов социальной средой. И вызовы, формируемые технологической повесткой, здесь могут улучшить качество государственного управления, что подтверждается комплексными междисциплинарными прогнозами, когда «использование цифровых технологий способно значительно сократить вмешательство государства в экономические и социальные процессы, повысить результативность и эффективность государственного управления» [4].
Есть еще одно общее и важное, что объединяет вызовы права и государственного управления - это потребность в профессионализме и ответственности профессионалов, занимающихся государственным регулированием, нормотворчеством и правоприменением.
Представляется, что сейчас для страны наступает момент, когда без соответствующих государственных решений, разрабатываемых именно ответственными за свою экспертизу и действия профессионалами, страна может надолго отстать от ряда других регионов и стран, и ликвидация этого отставания может оказаться при определенных негативных условиях невозможной.
Чтобы этого не произошло, есть очень короткий промежуток времени, по сути, крайне ограниченное окно возможностей, которыми мы должны воспользоваться.
Список литературы
1. Бачило И.Л. Концепция Информационного кодекса Российской Федерации / под ред. И.Л. Бачило. - М.: ИГП РАН - Изд-во «Канон+», 2014. - С. 10.
2. Блинкин М. Я., Дупан А. С., Иванов А. Ю. и др. Развитие регулирования: новые вызовы в условиях радикальных технологических изменений: докл. к ХХ Апр. междунар. науч. конф. По проблемам развития экономики и общества, Москва, 9-12 апр. 2019 г. / рук. авт. кол. Ю. В. Симачев; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». - М.: Изд. дом Высш. шк. экономики, 2019. - С. 82.
3. Бодрунов С.Д. Ноономика: моногр. - М.: Культурная революция, 2018. -
С. 310.
4. Добролюбова Е. И., Южаков В. Н., Ефремов А. А. и др. Цифровое будущее государственного управления по результатам: науч. докл. - М.: Дело РАН-ХиГС. - С. 59.
5. Кудрявцев М.А. Новые горизонты информационного права // Информационное пространство: обеспечение информационной безопасности и право, ИГП РАН: сб. науч. тр. - М., 2018. - С. 100.
6. Ленин В.И. Наше внешнее и внутреннее положение и задачи партии // ПСС. - 5-е изд. - М.: Изд-во полит. лит., 1970. - Т. 42. - С. 606.
7. Наумов В.Б. Право в эпоху цифровой трансформации: в поисках решений // Российское право: образование, практика, наука. - 2018. - № 6. - С. 4-11.
