CC BY
169
ДРЕВНЕРУССКАЯ ^ АС™°™К ЛИТЕРАТУРА ' ' еменюк’
Ю.В. Семенюк, аспирант кафедры истории русской литературы XI-XIX вв. Орловского государственного университета.
ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ КОМПОЗИЦИОННОГО СТРОЕНИЯ СЛАВЯНОРУССКИХ ПЕРЕВОДНЫХ ЖИТИЙ КИЕВСКОГО ПЕРИОДА
В настоящей статье представлено исследование композиционных особенностей славяно-русских переводных житий, а именно: их члени-мость на разножанровые части, состоящие в свою очередь из нескольких эпизодов; последовательность частей в соотношении с течением времени (хронологическая, ахронологическая, смешанная).
Еще В.В. Кусков, указывая на иерархичность древнерусской системы церковных жанров, отмечал, что на высшей ступени находятся Евангелия [13: 44]. К этому выводу пришел и итальянский исследователь Р Пиккио: "Ветхий и Новый Заветы, как первостепенные источники познания, возвышались не только до религиозного, но и эстетического образца" [18: 31]. "Пиком сакральности", "первообразом, к которому тяготеют и родовую печать которого несут все образы", Б.И. Берман называет образ Христа [4: 173].
Жития святых имеют достаточно четкую и прочную конструкцию, или "агиографическую схему" [См.: 14], в основе которой лежит принцип уподобления высшему сакральному образу - в конечном итоге образу Христа. Конкретные формы и способы "подражания" могли быть различными, что и определило выработанные в христианской практике представления о разных типах святости и сформировавшиеся жанровые разновидности житий святых. Признавая наличие "агиографической схемы" исследователи подчеркивают, что в основе этих разновидностей лежат разные типы конфликтов, что ведет к различному композиционному строению. Так, в основе мученического жития - непримиримое противоречие между святым и императором-язычником, поэтому в наиболее конформной части агиографии мученика значительную роль играют эпизоды, описывающие пытки, чудеса исцеления и полемику с антагонис-
том [См.: 3; 13; 16: 24]. В основе исповедническо-го жития - конфликт не только с нечестивым царем, но и с народом, поэтому главными элементами становятся проповедь и чудеса, хотя святой также может претерпевать мучения и гонения. Герой святительского жития ведет борьбу с воплощением сил зла - бесами. Центр тяжести переносится на его деяния в зрелом возрасте и благочестивую кончину. В.В. Кусков подчеркивает, что "святительское житие также состоит из ряда самостоятельных эпизодов, посвященных деяниям героя, в которые подчас вводится изложение отдельных догматических вопросов или обличения" [13: 57]. Центр тяжести преподобнического жития переносится на "психологическую сторону", поскольку его герой ведет борьбу "против низменных, плотских человеческих страстей во имя торжества духа" [13: 58]. Определенной спецификой обладают и иные разновидности житий - пустынников, столпников, Христа ради юродивых.
Евангелие для средневекового книжника оказывалось наиболее авторитетным и образцовым текстом и в идеологическом, и в эстетическом смысле. Если цель святого - уподобление Христу, если для святого Христос - высший идеал, если жизненный путь святого соотносится с путем, биографией Христа, то закономерно особенности поэтики агиографического произведения будут соотносится с Евангелием, а агиограф ориентироваться на него как на идеальный образец. В.В.
© М.В. Антонова, Ю.В. Семенюк, 2008
Кусков указывал, что в центре повествования в Евангелии находится идеальный герой, описание жизни которого "начиналось с чудесного зачатия и рождения и завершалось "страстями", крестной смертью, (мартирием), чудесным воскресением и вознесением на небо. Основу биографии героя составляли его чудесные деяния: воскрешение мертвых, исцеление недужных, изгнание бесов, хождение по водам, претворение воды в вино, преображение и т.п., а также - проповеди, поучения и подробное изображение "страстей" и казни". Важно для нашего исследования заключение ученого о том, что "жизнеописание Христа развертывалось в Евангелии не в виде связного последовательного повествования, а в виде законченных эпизодов, фрагментов..." [13: 44-45]. Этот композиционный принцип сообразуется с жанровой многослойностью Евангельского текста, который может рассматриваться как сочинение "объединяющего" жанра, включающего в свой состав "первичные" (термины Д.С. Лихачева) - мартирий, поучение-проповедь, притчу, элементы лирических жанров и пр.
Действительно, синоптические Евангелия в композиционном отношении по существу членятся на 3 повествовательные части:
■ Рождение и детство Христа. Сюда же входит и родословие, сведения о родителях. В Евангелии от Луки параллельно вплоть до крещения Иисуса развивается история Иоанна Крестителя.
■ Рассказ о жизни и об основных деяниях Христа (биографический жанр, в который вклиниваются проповедь, притча, рассказы о чудесах).
■ Мученическая смерть (мартирий) и посмертные чудеса.
Те же три основные части мы находим в житиях святых. Исследователи, начиная с Хр. Лопаре-ва, в составе "агиографической схемы" биографической (или главной) части жития выделяют ряд обязательных элементов, которые оформляются в виде повествовательных эпизодов. Тем не менее, можно заметить и некоторые отличия "агиографической схемы" от евангельской. Так, если "благо-вествование" в Евангелии предстает как эпизод чудесного рождения героя, то в житиях святых рождение, как правило, имея характер чуда, по местоположению не соотносится с евангельским эпизодом указанного типа. Агиографический эпизод, условно названный нами "благовествовани-ем", занимает иное место и выполняет иную функцию: он предваряет и предопределяет выбор святым типа подвижнического служения. Эпизоды смерти святого и посмертных чудес также в житиях святых могут быть выделены в отдельные разделы на основании того, что зачастую посмертные чудеса представляют собой многоэпизодную обширную часть, которая могла выделяться в отдельное произведение (например, чудеса Николая Мирликийского). Таким образом, с нашей точки зрения, в составе житий можно выделить уже
не три, а пять основных частей:
■ Детские годы (рождение, книжное учение, возможно, отказ от брака, хотя этот эпизод мог появляться и в другой части текста) или информация о жизни до начала деяний (подвига) или выбора пути подвижничества.
■ "Благовествование".
■ Рассказ о подвиге святого (часть наиболее конформная и многоэпизодная).
■ Смерть святого.
■ Посмертные чудеса.
Каждый из этих элементов, в свою очередь, может члениться на части (эпизоды), занимает в тексте определенное положение, выполняет конкретные функции и имеет фиксированную структуру. Совершенно справедливым нам представляется заключение В.В. Кускова: ".основу различных жанровых типов жития, сложившихся в Византии к X столетию, составляет эпизод, имеющий свой законченный сюжет со своей завязкой, кульминацией и развязкой. Житие и представляет собою свод различных эпизодов, объединенных единым героем" [13: 59-60]. Следует подчеркнуть, что конкретная композиционная структура отдельно взятого жития может не во всем соответствовать предлагаемому плану. Некоторые позиции часто оказывается невостребованными, другие же расширяются за счет дополнительных эпизодов.
Например, Житие св. Еразма, помещенное в так называемом Успенском сборнике XIII в., может быть разделено на шесть основных частей. Традиционных вступления и заключения в данном тексте нет. Первая часть включает в себя информацию о жизни святого в пустыни, весьма краткий эпизод "благовествования" и информацию о совершаемых им чудесах исцеления. Вторая часть - противостояние Еразма нечестивому царю Диоклетиану, в котором эпизоды избиений и мучений чередуются с проповедническими и обличительными речами святого. Третья часть повествует о заключении Еразма в темницу, чудесном освобождении от оков и включает второй эпизод "благовествования", благодаря которому святой чудесным образом при помощи ангела переносится в Италию. Завершается эта часть картинами гнева Диоклетиана и уверованием жителей Антиохии в истинного Бога. Четвертая часть повествует о деятельности Еразма в Лукриде, где он крестит людей и совершает чудеса. В данной части выделяются эпизод воскрешения юноши, молитва и проповедь. Пятая часть - конфликт святого с царем Мак-симианом, которая делится также на несколько эпизодов: навет некоего мужа на Еразма и повеление царя привести к нему святого, прения святого и мучителя; уничтожение идолов в языческом храме и проповедь истинной веры; избиение христиан по приказу Максимиана; предание Еразма мукам и его чудесное избавление с помощью архангела Михаила. Этот последний эпизод также
может быть расценен как своеобразное "благове-ствование". Заключительная шестая часть рассказывает о деятельности святого в "граде Сер-миньстЪ" и его кончине [См.: 19: 212-220].
Как видим, в Житии Еразма в биографической части "заполненными" оказываются три из пяти позиций предлагаемой нами общей структуры:
■ "Благовествование" предваряется общими сведениями о жизни святого и ситуации в стране, затем представляется информация о начале его деятельности (часть 1).
■ Многоэпизодный рассказ о страстях Еразма (части 2-5).
■ Последние дни жизни и кончина (часть 6).
При общей тенденции следования "агиографической схеме" композиция конкретного жития может отличаться большой сложностью, включать в себя большее или меньшее количество повествовательных эпизодов, которые в свою очередь объединяются в относительно сюжетно завершенные части.
Житие святой Февронии может быть разделено на восемь частей, Житие Феодосии - на три; Житие Вита, Модеста и Христиании - на пять (все эти произведения читаются в Успенском сборнике). Перечисленные жития относятся к разновидности мученических, но практически во всех этих текстах представлена полная агиобиография. Центральным событием и центральным конфликтом становится противостояние святого антаго-нисту-мучителю, поэтому именно эти эпизоды имеют наибольший "удельный вес" в произведении. События разворачиваются в хронологической последовательности, причем имеет значение и последовательность событий, а значит и эпизодов, при описании "страстей". По крайней мере, в двух мученических житиях в составе Успенского сборника - св. Еразма и св. Иринии - демонстрируются последовательно возникающие конфликты с несколькими антагонистами. Можно сделать вывод о том, что развитие действия во времени, хронологическая цепь событий и эпизодов в данных произведениях является существенным повествовательным и композиционным приемом.
Многоэпизодность текста характерна, естественно, не только для мартирия. Как было показано исследователями, и в иных жанровых агиографических разновидностях произведение строится как цепь эпизодов. Так, В.В. Кусков писал по этому поводу: "Святительское житие также состоит из ряда самостоятельных эпизодов, посвященных чудесным деяниям героя, в которые подчас вводится изложение отдельных догматических вопросов или обличения" [13: 57].
Деление жития на эпизоды обнаруживается даже в текстах с явными признаками порчи. Так, в Успенском сборнике помещено Житие Пахомия, в котором практически отсутствует полная агиобио-графия святого. Тем не менее, произведение может быть разделено на ряд частей. В первой, весь-
ма краткой, дается информация о черноризце Па-хомии, который был отшельником в пещере в Та-венисии близ Фиваиды, и его краткая характеристика: "мужь житиемь славьныимь достоинъ же бывъ и прорицанию, и видомъ ангельскыимъ, тъ зЪло бысть любивъ нищимъ и любивъ челове-комъ" [19: 208]. Вторая часть представляет собой эпизод "благовествования" с воспроизведением монастырского устава, полученного на медной пластине от ангела Господня, а также речь Божие-го посланника о правилах, которые необходимо установить в обители. В третьей части читатель подробно информируется о том, как живут иноки в монастырях, организованных в соответствии с вышеописанным уставом. Следующая, четвертая, часть обращает нас к женскому монастырю и, кроме общей информации, включает две новеллы о подвижницах этой обители: об оклеветанной монахине и о юродивой инокине из поварни, причем последняя может рассматриваться как отдельная (пятая) часть, состоящая из ряда эпизодов.
В Успенском сборнике также читается славяно-русская версия жития Афанасия Александрийского. Как показала Л.И. Щеголева, это сочинение было составлено на Руси на основании ряда греческих памятников [20: 12-25]. Отметим, что древнерусский книжник действовал в строгом соответствии с имплицитно выраженными композиционными правилами. Полной агиобиографии здесь нет, однако агиограф обращает внимание на ключевые, с его точки зрения, периоды в жизни святого: его детство, когда определились духовные склонности, и гонения св. Афанасия во время его епископства. По наблюдениям Л.И. Щеголевой, "первый рассказ вошел в версии, близкой к латинскому "Лугу духовному" Мосха и Синайскоиу патерику". Второй рассказ аналогичен "Хронике Георгия Амартола" IX в. и ее славяно-русскому переводу - Временнику IX в. Характерные для последних сочинений обширные морализаторские вставки древнерусским агиографом были опущены или сокращены. В объединенном житии, как полагает исследовательница, "канва рассказа приобрела более четкий вид" [20: 18].
Таким образом, Житие Афанасия Александрийского в Успенском сборнике четко делится на две части. В начале первой содержится небольшое вступление о божественном предначертании, которое проявилось уже в детстве святого: "дЪтьска повЪдая отънюду же ему и въ предъсЪдание на предъ и шьствиемь проповЪда-ниемь Божествьныимь старЪшиньство приобре-те" [19: 38]. Этот мотив - избранничества с детства - достаточно устойчив и относится к разряду традиционной житийной топики. Затем следует эпизод о детских играх Афанасия: дети подражают церковной службе, причем епископом у них избран герой жития. Мальчика отдают на воспитание в церковь, он быстро научается грамоте и Священному Писанию и сопровождает в поездках
архиепископа Александра, который приблизил юношу к себе. В конце первой части информационный эпизод кратко знакомит читателя с тем, что Афанасий впоследствии совершил множество деяний, перенес страдания и преследования, защищая веру.
Вторая часть начинается с упоминания Ни-кийского собора и включает в себя рассказ об арианской ереси, о том, как Арию удалось обмануть царя, уверив его в своем правоверии. Далее Афанасий отказывается от общения с Арием, и император Константин его изгоняет. Следующий эпизод - изгнание святого сыном Константина Констанцием (некая девица укрывает святого в течение шести лет). Эпизод возвращения Афанасия связан с временем воцарения Юлиана, который на первых порах не преследовал христиан. Однако затем в связи с новыми гонениями герой бежит к реке Нилу, собираясь отплыть в дальние края, но предсказывает, что его отсутствие будет недолгим. Действительно, Юлиан вскорости умирает. В кратком эпизоде сообщается, что Афанасий преследовался и следующим императором -Валентом. Последний эпизод - сообщение о кончине святого.
Итак, компилятивное, созданное на русской почве Житие Афанасия Александрийского представляет собой в композиционном отношении характерную для данного жанра цепочку эпизодов, объединенных в две сюжетно-повествовательные части.
Строгая хронологическая последовательность эпизодов характерна не только для мученического жития. Так, в комплексе текстов, посвященных Епифанию Кипрскому, в составе Успенского сборника (Житие Епифания Кипрского [19: 253-269]; Повесть Поливия о кончине Епифания Кипрского [19: 269-293]; Послание Поливия [19: 293-294]; Послание Савина [19: 294-297]) также в целом сохраняется указанный принцип. Как показала М.В. Антонова, в данном комплексе произведений происходит смена повествователей, которые в разные периоды были спутниками и учениками святого и проводили записи обо всех событиях, происходивших с героем [См.: 2: 3-12].
Столь же строгая хронологическая последовательность эпизодов отличается, например, в Житии Алексия человека Божия [5: 244-253]. Начинается произведение со сведений о родителях, рассказе о рождении и обучении грамоте святого (первая часть). Второй эпизод - обручение героя и его отказ от жизни в браке. Третий эпизод - побег из дома и жизнь в Эдессе. Четвертый - реакция родителей и жены на исчезновение Алексия. Пятый эпизод - чудо "признания" человека Божия святой Богородицей. Шестой эпизод - побег из Эдессы и прибытие в Рим в дом отца. Седьмой эпизод - пребывание святого в родном доме. Восьмой - написание Алексием истории своей жизни. Девятый -чтение жизнеописания Алексия и реакция родите-
лей и снохи. Одиннадцатый - погребение и посмертные чудеса. Собственно Житие Алексия человека Божия весьма компактно, отсутствуют распространенные части, повествующие о подвижнической жизни. Агиограф ограничивается указанием на то, что юродивый облекся в "худыя ризы, и сЪдяше яко проситель в папертЪ въ церкве владычица нашея пресвятыя Богородица, пощашеся от недили до недили, причащаяся святых таинъ и ядяше двЪ уки хлЪба и две уки пиаше воды, без сна пребываше вься нощи. А еже ему дааху милостыню, то все даяше нищимъ" [5: 246].
В эпизоде, рассказывающем о жизни юродивого в родном доме, подчеркиваются его терпение и стойкость, с которыми он сносит издевательства слуг. Течение времени передается указаниями: "Сътворишу же отрочатЪ 17 лЪт въ папрьтЪ Святыа Богородица" [5: 246]; "Съконь-чавъшю же въ дому отчи 17 лЪтъ незнаемъ, къто бЪ..." [5: 248]. Несмотря на то, что особой значимостью обладают эпизоды, связанные с обнаружением святости героя, течение времени, длительность пребывания в Эдессе и в доме отца в облике юродивого также весьма существенны для создания образа святого. В целом же данные эпизоды могут быть объединены в 5 повествовательных частей.
■ Детские годы, обручение и отказ от брачной жизни (эпизоды 1, 2).
■ Побег из Рима и жизнь в Эдессе (эпизоды 3,
4).
■ Побег из Эдессы и жизнь в доме отца (эпизоды 5, 6).
■ Обстоятельства, связанные со смертью святого (эпизоды 7, 8, 9, 10).
■ Погребение и посмертные чудеса (эпизод
11).
Интересно, что сама кончина Алексия оказывается как бы "за кадром". Внимание агиографа останавливают поиски человека Божия, обнаружение его, уже усопшего, горе родителей и супруги. Вообще житие достаточно лаконично, но в нем вполне явственно выделяются эпизоды, составляющие параллельную сюжетную линию, основные события которой связаны с действиями и переживаниями семьи Алексия, поэтому некоторые из эпизодов можно признать хронологически параллельными (например, 3 и 4).
Как было показано А.Н. Веселовским [8: 2931], П. Безобразовым [3], Адриановой-Перетц [1: 70] некоторые византийские жития и соответственно древнерусские переводные могут быть охарактеризованы как жития-романы. К романтическим чертам исследователи относят, в том числе и усложненный сюжет, появление нескольких повествовательных линий. К такого рода сочинениям примыкает несомненно и Житие Алексия человека Божия. Однако наиболее ярким примером жития-романа, подробно проанализированным В.П. Адриановой-Перетц, является Житие Евста-
фия Плакиды [1: 72-76]. Если в работах В.П. Адри-ановой-Перетц композиция данного произведения рассматривалась в соотнесении с жанровой разновидностью "романа-приключений", то О.В. Гладкова полагает, что "Житие Евстафия строится как роман испытания: его сложный, но тем не менее единый сюжет представляет собой нанизывание "напастей"-испытаний, предопределенных свыше. В сюжете произведения происходит подчинение приемов мартирия приемам античного романа:экспозиция(сведения о Плакиде и его семье)—*■ завязка (желание Бога спасти Плакиду; 1-й и 2-й разговор с Богом)^ развитие действия (серия испытаний) —Н кульминация (плачь Евстафия)—+развитие действия (испытания продолжа-ются)—>11 кульминация (требование принести жертву) —¥ развязка (мученическая смерть, посмертное чудо, торжество христианства)" [10: 10]. Признавая справедливость выводов исследователя о построении сюжета жития, отметим, что здесь оказались не учтены дополнительные линии судеб детей и жены Плакиды, которые не только осложняют сюжет, но и порождают особенности композиции. В частности, при общей хронологической последовательности расположения частей и эпизодов отмечаются параллельные во времени события, рассказ о которых содержится в отдельных отрывках [См.: 6: 10-27]. Для наглядности представим композиционное строение Жития Евстафия Плакиды в схеме 1. Как видим, эпизоды 4, 5 и
6, а также 7, 8, 9 в части IV хронологически одновременны.
Схема 1
I. Жизнь Плакиды и его семьи до обращения.
II. Обращение.
1). Благовествование Плакиды (1-й разговор с Богом);
2) рассказ жены о благовествовании ей;
3) крещении семьи.
III. Напасти в родном доме.
1) Благовествование Плакиды (2-ой разговор с Богом);
2) Мор: умерли все рабы;
3) Мор: пала скотина;
4) Уход семьи Плакиды из дома "на ино мЪес-
то";
5) Поиски Плакиды царем и сетования о его исчезновением.
IV. Напасти во время путешествия.
1) Уход семьи Плакиды в Египет
2) Плавание по морю и разлучение с женою;
3) Разлучение с сыновьями;
4) Спасение 5)спасение 6) горе отца
ребенка
пастухами;
ребенка
пахарями
8) Сыновья воспитаны в некоем селении;
по пути в селение Вадисон
I
7) 15 лет Плакида сторожит посевы в Вадисоне;
9) судьба жены в иных землях
V. Возвращение Плакиды на военную службу.
1) Приказ царя о поисках Плакиды;
2) Плакида узнает своих воинов;
3) Благовествование (3-й разговор с Богом);
4) Воины опознают Плакиду и с почестями отправляются к царю.
5) Возвращение на службу.
VI. Воссоединение с семьей.
1) Дети Евстафия попадают на службу в войско царя;
2) Воссоединение братьев;
3) Воссоединение супругов;
4) Воссоединение родителей и детей.
VII. Страсти и смерть.
1). Воцарение царя-мучителя Адриана;
2) Требование принести жертву богам и отказ;
3) испытания и мучения;
4) Благовествование;
5) Успение;
6) Чудо невредимости тел усопших, посрамление царя-мучителя, погребение Плакиды и его семьи.
Хронологическое расположение частей характерно для большинства переводных текстов, рассмотренных нами. Временная приуроченность и последовательность подкрепляется соотнесением событий житий с теми или иными историческими лицами или происшествиями, тем более что зачастую герои действительно являются реальными историческими персонажами.
Житие Саввы Освященного может быть разделено на более чем 90 эпизодов. Оно построено в полном соответствии с "агиографической схемой": обширное вступление, собственно житийная часть, заключение. Биографическая часть включает в себя все необходимые сюжетно-композиционные части и топосы. Савва рожден от благочестивых родителей, с детства тянулся к Богу и, в конечном счете, бежит из дома в монастырь, где и начинается совершенствование его духа. В эпизоде "благовествования" на героя снисходит Святой Дух и указывает ему тот путь, который он должен пройти, чтобы приблизиться к Богу. Подвигом святого становится создание Лавры и многочисленных монастырей, при этом Савва является пастырем для их насельников. В повествование вплетаются рассказы о борьбе с ересями и о чудесах. Описание успения Саввы Освященного вполне соответствует каноническим требованиям. Завершается житие серией рассказов (эпизодов) о посмертных чудесах, связанных с именем святого.
Хронологическая последовательность эпизодов подчеркивается постоянными указаниями на возраст святого: "Пятаго убо десяти и четвертаго лЪта отца нашего Савы, второму же лЪту по свя-щении богозданныа церкве, и епископа Иоанна в лавру пришествия въ 21 дънь епуаря месяца пятаго на десять индикта прииде отець нашь Сава на Кастелиискую гору, двЪманадесятема поприще-ма сущ отъ лавры, на восточьнЪмь мЪсте отъ сЪвера..." [7: 469]. "Въ 70 лЪто и третиее святого Савы возрастъ архиепископъ Иерусалимьскый Илия нЪкыихъ отъ игуменъ восхотЪ послати Кон-стянтину граду." [7: 498]. "Осмаго десяти лЪта и шести возраста отца нашего Савы архиепископъ Иоаннъ седмь лЪтъ и седмь месяць въ патриархие скончавъ..." [7: 524-525]. "Въ начатокъ девятидесяти лЪтъ и прьвому возраста отца нашего Савы..." [7: 526] и т.п. Действие вставлено в широкую историческую раму, Савва Освященный постоянно контактирует с теми или иными иерархами церкви, правителями, известными лицами, поэтому в целом расположение частей строго последовательно, один эпизод вытекает из другого, последующий, как правило, связан с предыдущим, в том числе и текстуальным указанием на прошедший промежуток времени, например: "Четвертое же лЪто скончавъшу во оны дъни святому отцю нашему Саве." [7: 459].
Хронологический же принцип композиции эпизодов характерен и для Жития Константина-
Кирилла. Последовательность нанизывания эпизодов определяется также биографическими особенностями: повествование о рождении, успехах в книжном учении, просветительской деятельности, блаженной кончине и погребении. Большое место в Житии занимают эпизоды богословской полемики, в которой Философ мудростью Божьего слова побеждает мрак языческого неверия. Однако все эти деяния совершаются в различных землях, куда по повелению "цесаря" (византийского императора) или патриарха славянский просветитель отправляется в строгом соответствии с исторической и биографической хронологией своей жизни. Иногда в тексте обнаруживаем четкие временные обозначения, например: "Четыре же десять мЪсяца створи в МоравЪ, где святить ученик своихъ" [5: 56]. Точных дат, тем не менее, или указаний на возраст святого в тот или иной момент в данном тексте не обнаружено (кроме указания возраста и даты смерти). Однако последовательность эпизодов мотивирована именно последовательностью событий в реальной биографии Константина Философа.
В Житии Епифания Кипрского (вернее, в комплексе текстов в составе Успенского сборника) хронологический принцип расположения эпизодов не разрушается даже внелитературными задачами, которые обусловили специфический прием смены рассказчиков [см. подробнее: 2: 3-12].
Хронология эпизодов в повествовании ученика Епифания Иоанна, автора Жития, обусловлена путешествиями святого, его перемещениями в пространстве и пребыванием в тех или иных местах. М.В. Антонова полагает, что "запись событий из жизни святого происходит не по воспоминаниям, а непосредственно "по горячим следам". Аги-ографы буквально сопровождают своего героя и в жизни, и посмертно" [2: 5]. В ряде случаев строгая последовательность подчеркивается в эпизоде указаниями типа: "въ тои же нощи поимъ Епифанъ мя и Полувия, изидохомъ изъ манастыря" [19: 263]; "БЪхомъ же 3 дни въ мори отъчаявъше ся и четвьрътыи загнаша корабль носящая вълны и привьрьгоша ны къ Салъмии граду" [19: 264].
В Повести о кончине Епифания Кипрского По-ливия хронологический принцип композиции ярко выражен только в истории конфликта святого и Иоанна Златоуста, имеющего историческую раму. Следует признать, что большинство эпизодов (или частей) рассматриваемого текста происходит "некогда", то есть автору безразлично их место в последовательности событий.
В своих странствиях Епифаний совершает много чудесных деяний, которые агиографы описывают в многочисленных новеллах. Это "умило-сердование злодеев, усмирение дикого зверя, исцеление бесноватых, прозрение слепых, наложение немоты и обездвижения на хулителя, избавление от засухи по молитве святого, обретение богатств для милосердных деяний <...> прения с фи-
лософами и жидовином, подчеркивающие книжную ученость святого, встречи с другими прозорливцами и чудотворцами, изложение чудесных знамений разным людям о Епифании и чудес, связанных с деятельностью других святых, с которыми агиографический герой был духовно близок" [2: 6]. Важно, что все эти части хронологически неопределенны по преимуществу в Повести По-ливия: "инъгда же приде етеръ отъ Иерусалима дияконъ" [Повесть Поливия 1971: 273]; "нЪкогда же гладу бывъшю" [19: 279]; "бяше же единъ диякъ в епискупии именьмь Савинъ" [19: 281]; "тъгда же сълучи ся Епифану ити въ Констянтинь градъ" [19:
282]; "сущемъ же намъ въ Костяньтини градЪ" [19:
283]; "нЪкогда же съвъпроси ся словесы Епифанъ съ Аэтъмъ" [19: 285]. Как видим, в комплексе текстов о Епифании Кипрском сосуществуют два типа композиционного соотнесения эпизодов - хронологический и ахронологический, что вполне сообразуется с задачами и принципами святительского жития.
Ахронологические части и эпизоды обнаруживаются и в других житийных текстах. Как правило, в содержательном плане они представляют собой повествование о неких подвигах самого святого, описание действий, совершающихся "по обыкновению", чудесных знамениях и событиях, время осуществления которых принципиально не важно для агиографа. Приведем ряд примеров. В Житии Саввы Освященного выделяются новеллистические эпизоды, имеющие относительно законченное содержание и рассказывающие о чудесах, совершавшихся героем при управлении и руководстве монастырем. Точного времени приурочения нет, эти события могли происходить на любом этапе сознательной подвижнической деятельности святого:
"Ксенодохию же лаврьскому твориму, пусти отець наш Сава брата нЪкоего во Ерихо древеса принести на дЪло со лаврьскыми клюсяты. И ишед, и клюсята наложивь, и идяше по пустыни къ лаврЪ. Зною же велику бывшу, вжада зЪло, и от-немогся посредЪ пути, паде, помянувъ святаго старца рече: "Боже отца моего Савы, не остави мене". И ту абие покрывыи облакомъ и столпомь огненымь наставивыи Израиля Богъ и надъ симь облакъ простеръ, росу ему отдохновениа подо-юще и посилие. И сице имыи облакъ последьству-ющь, прииде к лавре" [7: 469-470].
"Съкачии лаврЪ варити нЪкогда тыкви дЪла-телемъ, да во время обеду вкусивъ обрЪте я гор-кы: да востужився, не имый иного что положити пред ними, шед скоро припаде къ старцю, бывшее исповЪдаа. Святый же пришед к нему, знаменавь знамением Христовымъ, глаголя къ сокачии: "Иди, благословень Господь, положи на трапезе". И абие сладкы быша тыкви, и ядоша вси, и насыти-шася, и прославиши Бога" [7: 497].
Примеры подобного рода можно продолжать. Ахронологические эпизоды в Житии Саввы Освя-
щенного удачно дополняют хронологические, способствуя всесторонней характеристике героя.
Сочетание хронологических и ахронологичес-ких эпизодов в пределах одного текста встречается довольно часто в агиографии. Например, в Житии Мефодия при сохранении общего линейного хронологического композиционного строения автор вводит ахронологическую часть, призванную проиллюстрировать "пророческую благодать", вклинивающуюся в хронологическую биографическую и состоящую из трех эпизодов: "БЪ же про-рочъска благодать въ немь, яко ся суть събывала много прорицания его. От нихъ же ми едино ли дъвЪ съкажемъ.
Поганскъ князь сильнъ вельми, сЪдя въ ВислЪ, ругашеся крестьяномъ и пакости дЪяше. Посълавъ же къ нему, рече: "Добро ти ся крьстити, сыну, волею своею на своеи земли, да не плЪненъ иудьми крьщенъ будеши на чюже земли. И помя-неши мя". Еже и бысть.
Инъгда же пакы Святопълку воюющу на пога-ныя и ничьсоже успЪющу, нъ мудящю. Святаго Петра мъши приближающися, рекъше служьбЪ, посъла къ нему, глаголя яко: "Аще ми ся обЪщае-ши на святыи Петровъ дьнь съ вои своими сътво-рити у мене, вЪрую въ Богъ, яко прЪдати ти имать я въскоре". Еже и бысть.
Етеръ другъ, богатъ зЪло и съвЪтьникъ, оженися купетрою своею, рекше ятръвью, и много ка-завъ и учивъ и утЪшавъ, не може ею развести. Ини бо, Божии раба творящееся, таи развращаху я, ла-скающе имЪния ради, да сетьнЪе отлучиша я от цьркъве. И рече: "Придеть час, егда не могуть помощи ласкавьници ти, а моя словеса поминати имата, нъ не будеть чьто створити". Вънезапу по Божию оступлению паде напасть на нею, "и не об-ретЪся мЪсто ею, нъ яко и вихъръ, прахъ възьмъ, расЪя". И ина многа подобна симь, яже притьчами явЪ съказаше" [5: 76-78].
После этой части автор возвращается к хронологическому повествованию, непосредственно к рассказу о попытках моравлян, зараженных "ио-паторьскою ересью" изгнать Мефодия и возвести на него хулу. Процитированная выше часть представляется как ахронологическая вставка в общую биографическую канву. Время совершения событий агиографу безразлично, важно, что они характеризуют героя с определенной стороны. Еще одна ахронологическая вставка в данном тексте имеет несколько иной характер: "На вьсЪхъ же путьхъ въ многы напасти въпадъше от неприязни: по пустынямъ въ разбойникы и по морю въ вълны вЪтрьны, по рЪкамъ въ смьрчи незапьны, яко ся съконьчати на немь апостольскому словеси: "БЪды от разбойникъ, бЪды въ мори, бЪды въ рЪкахъ, бЪды от лъжибратии, въ трудЪхъ и по-движниихъ, въ забьдЪнии множицею, въ алъкани и жажи множицею", и прочимъ печальмъ, яже апо-столъ поминаеть" [5: 78]. Здесь перечисляются события повторяющиеся, типичные для агиобиог-
рафии Мефодия, а потому хронологически неопределенные.
Хронологический и ахронологический принципы композиции житий в славяно-русской переводной традиции сосуществуют в рамках одного текста. Несомненно, первый преобладает, а второй принципиально возможен только в разделе деяний (подвига) святого. Так, расположение частей в Житии Пахомия также ахронологично. Полная агиобиография отсутствует, и последовательность действий соблюдается лишь в частях I и II. В первой говорится о жизни святого в пещере, а во второй - о Божественном повелении создать монастырь. Последующие части (III, IV) хронологически последуют за предыдущими, но в соответствии друг с другом ахронологичны.
Житие Нифонта Констанцского в пространной редакции А.В. Рыстенко при публикации Ростовского списка 1219 г. [См.: 15] (РГБ, ф. 304, № 35) разбил на 159 разделов. Наблюдения издателей и исследователей Выголексинского сборника XII в. (В.Н. Дубровиной, РВ. Бахтурина, С.В. Голышен-ко) позволили установить, что в краткую редакцию памятника "в разном объеме вошли 30 [разделов
- М.А., Ю.С.], представленные в следующей последовательности: 1, 39, 12, 37, 52, 41, 42, 45, 46, 47, 51, 58, 61, 62, 70, 80, 74, 101, 102, 103, 127, 128, 129, 96, 57, 106, 107, 157, 158, 159. Многочисленные пропуски, характеризующие краткую редакцию, не нарушают последовательности изложения соответствующих эпизодов в тексте пространной редакции" [9: 63]. Однако простое сравнение последовательности эпизодов пространной и краткой редакций показывает, что она не совпадает полностью, в текстах имеются перестановки, свидетельствующие о том, что агиограф безразлично относился к хронологии агиобиогра-фии своего героя.
Наиболее яркий пример превалирования ах-ронологических эпизодов (частей) обнаруживаем в Житии Андрея Юродивого. А.М. Молдован указывает, что это произведение "построено как
цикл, включающий около 100 различных по объему рассказов, в которых повествуется о приключениях и чудесах Андрея, а также о различных персонажах и событиях из жизни Константинополя, имеющих часто лишь косвенное отношение к собственно житийному сюжету, а иногда и вовсе с ним не связанных" [17: 541-542]. Существенно осложняется композиция жития наличием конфидента святого - юноши Епифания, которому, как пророчествует Андрей, предстоит стать Константинопольским патриархом. Подобного рода герои "получались из праведников, пытавшихся узнать у Бога о существовании людей, более праведных, чем они сами" [11: 14; см. также: 12: 93].
В рамках биографического повествования можно выделить следующие обязательные разделы: рассказ о происхождении, обучении и образе жизни Андрея; эпизод "благовествования"; весьма обширное и многоэпизодное повествование о подвиге и чудесах святого; смерть и посмертные чудеса. Если в начальной части рассказа о юродстве можно найти некие элементы хронологии, то далее последовательность эпизодов утрачивает свою значимость. Не только характер святого статичен, но и его поведение, чудеса, им совершаемые, его высказывания постоянны и призваны лишний раз подчеркнуть прославляемые качества. То же самое можно сказать и об эпизодах, где главным действующем лицом оказывается Епи-фаний или иное лицо: это звенья в композиционной цепочке, различные по содержанию, но однотипные по функции, изменение порядка их следования не нанесло бы существенного ущерба для понимания текста.
Подводя итоги, необходимо подчеркнуть следующее: в славяно-русских переводных житиях, несомненно, как и в византийских, отразилась евангельская сюжетно-композиционная модель, существенными признаками которой являются поэпизодное строение и сочетание хронологического и ахронологического принципов следования эпизодов (частей).
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Адрианова-Перетц В.П. Сюжетное повествование в житийных памятниках Х^ХШ в. // Истоки русской беллетристики. СПб., 1970. С. 67-107.
2. Антонова М.В. Об образах авторов комплекса текстов о Епифании Кипрском (на материале Успенского сборника) // Ученые записки Орловского государственного ун-та. Т. VII: Литературоведение. Фольклористика. Вып. 1. - Орел, 2005. С. 3-12.
3. Безобразов П. Византийские сказания. Юрьев, 1917.
4. Берман Б.И. Читатель жития (Агиографический канон русского средневековья и традиция его восприятия) // Художественный язык средневековья. - М., 1982. - С. 159-183.
5. Библиотека литературы Древней Руси. Том 2. Х!-Х!!! века. - СПб., 2004.
6. Библиотека литературы Древней Руси. Том 3. Х^ХШ века. - СПб., 2004.
7. Великие Минеи Четии. Декабрь. Дни 1-5. Вып. 10. СПб., 1901.
8. Веселовский А.Н. Из истории романа и повести. Вып. 1. - СПб, 1886.
9. Выголексинский сборник. - М., 1977
10. Гладкова О.В. Житие Евстафия Плакиды - памятник переводной литературы Древней Руси Киевского периода (Текстология, жанровое своеобразие). Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Спец. 10.01.01. - русская литература. М., 1992.
11. Желтова Е.В. О житиях юродивых и "Житии Андрея Юродивого" // Житие Андрея Юродивого. -СПб., 2000. С. 5-17.
12. Иванов С.А. Византийское юродство. - М., 1994.
13. Кусков В.В. Жанры и стили древнерусской литературы XI - первой половины ХШ вв. Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. - М., 1980.
14. Лопарев Хр. Византийские жития святых VIII-IX веков // Византийский временник. Т. XVII (1910 г.).
- СПб., 1911.
15. Матер1яли з исторИ в1зантшсько-слов'янсько1 л1тератури та мови / Пщгот. А. В. Ристенко. Одеса, 1928.
16. Минеева С.В. Истоки и традиции русского агиографического жанра // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2001. № 1. С. 20-31.
17. Молдован А.М. "Житие Андрея Юродивого" в славянской письменности. - М., 2000.
18. Пиккио Р История древнерусской литературы. - М., 2002.
19. Успенский сборник. - М., 1971.
20. Щеголева Л.И. Житие святого Афанасия Александрийского в переводной литературе Древней Руси // Мир житий. Сборник материалов конференции (Москва, 3-5 октября 2001 г.) - М., 2002. С.12-25.
M.V. Antonova, Y.V. Semenuk
General principles of compositional structure of Slavic-Russian translated hagiography of the Kiev period
In the article study of the general principles of compositional structure of Slavic-Russian translated hagiography is presented that is: their division into parts diverse in terms of genre, consisting of several episodes; succession of the parts in correlation with the course of time (chronological, achronological, mixed).
