CC BY
82
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2022. № 2
Борис Александрович Прокудин,
кандидат политических наук, доцент кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова (Ленинские горы, д. 1, 119991, Москва, Россия), e-mail: probor@bk.ru
ОБЩЕСТВЕННЫЙ ИДЕАЛ В РОМАНЕ Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО «ЧТО ДЕЛАТЬ?». СТАТЬЯ ПЕРВАЯ
В этой статье предпринята попытка ответить на вопросы, можно ли считать Чернышевского революционером и насколько идеи насильственной революции «пропагандировал» роман «Что делать?». На протяжении всего советского периода хрестоматийной считалась точка зрения, что роман содержит призыв к революции и образ революционера, «особенного человека» — Рахметова, последовательно готовящего себя к революционной деятельности. Однако в постсоветском литературоведении стала доминировать другая точка зрения, что в качестве «формата модернизации» Чернышевский выбирал не революцию, а мирное развитие, а сам был «реформатором и постепеновцем», из которого власть создала «фантом революционера». Роман же «Что делать?» стало принято интерпретировать не как призыв к революции, а как проповедь мирной созидательной деятельности и даже в качестве христианского сочинения, в котором Чернышевский проповедует евангельские истины. По мнению автора, эти крайние и противоположные позиции не выдерживают критики. Они, скорее, характеризуют потребность читателей разных эпох, существующих в контексте разных идеологических установок, увидеть в Чернышевском «пламенного революционера», «эволюциониста», «материалиста» или «христианского мыслителя».
Ключевые слова: Н.Г. Чернышевский, политический роман, «Что делать?», русская революция, радикализм.
Boris Alexandrovich Prokudin,
Kandidat of Political Science, Associate Professor, Program on the History of Social and Political Thought, Political Science Department, Lomonosov Moscow State University (Leninskie Gory 1, 119991 Moscow, Russia), e-mail: probor@bk.ru
THE SOCIAL IDEAL IN N.G. CHERNYSHEVSKY'S NOVEL "WHAT IS TO BE DONE?" (PART 1)
Nikolai Chernyshevsky is one of the most prominent radical thinkers of the 19th century. This article attempts to answer two questions. First, can Chernyshevsky be
considered a revolutionary? The second is whether the novel "What Is to Be Done? " is propaganda of the revolution? In Soviet times, the dominant point of view was that the novel contains a call for revolution. In the post-Soviet period, the point of view began to dominate that Chernyshevsky was not a revolutionary, but a reformer. And the novel contains a call for peaceful activity. According to the author, both positions are incorrect. They characterize the need of readers of different epochs to see Chernyshevsky as a revolutionary or reformer. Chernyshevsky does not propagandize in the novel "What Is to Be Done? "peaceful development or revolution, the novel is a reflection on possible scenarios for the development of the country.
Key words: N.G. Chernyshevsky, political novel, "What Is to Be Done?", Russian revolution, radicalism.
Был ли Чернышевский революционером?
«Что делать?» — один из самых резонансных политических романов, который значительно способствовал формированию разночинного самосознания, а воздействие его на русское общество и политический процесс в России ощущалось представителями нескольких поколений.
Долгое время в нашей науке не нуждалось в доказательствах суждение, что Чернышевский был революционером, верил, что разночинцы могут стать инициаторами восстания, поэтому герои его романа «Что делать?» представляют собой совершенно определенный «новый тип» людей с ясным мировоззрением и общественным идеалом. Его герои, действительно, — люди с ясным мировоззрением. Но был ли в действительности Чернышевский пропагандистом крестьянской революции и хотел ли видеть разночинцев инициаторами восстания? Этот вопрос совсем не праздный, ведь Чернышевский был убежден, что литература оказывает прямое воздействие на действительность. И свой роман он писал не для того, чтобы рассказать, какие были в его время разночинцы, а чтобы показать представителям молодого поколения, как нужно жить и мыслить, чтобы стать «новыми людьми».
Несмотря на долгие десятилетия существования в отечественном литературоведении образа Чернышевского-революционера, заданного В.И. Лениным, вопрос, был ли Чернышевский революционером на самом деле, оставался не до конца проясненным и даже в советское время не раз становился предметом академических дискуссий. Э. Дрозд, автор вышедшего в 2001 г. наиболее крупного на сегодняшний день англоязычного исследования, посвященного роману Чернышевского «Что делать?», приводит данные, в соответствии с которыми к 1967 г. в Советском ^юзе было защищено более 400 диссертаций о «любимом авторе Ленина», а к 1985 г. — уже
более 6001. В постсоветский период количество исследований, посвященных Чернышевскому, сократилось, однако за последние 30 лет отечественные и зарубежные авторы, получившие возможность переосмыслить его наследие, создали значительный корпус работ, посвященный как литературному, так и социально-политическому творчеству Чернышевского, в котором вопрос его революционности занимает важное место. Несмотря на обилие материалов, попытаемся в самых общих чертах и на самых ярких примерах обрисовать историю этого вопроса в советский и постсоветский периоды.
Фактическими свидетельствами непосредственной революционности Чернышевского, доказательством его участия в тайных организациях, ставивших целью насильственное свержение существующего строя, исследователи не обладают. Как не обладают и печатными призывами к революции, подписанными рукой Чернышевского. Однако есть ряд косвенных доказательств его революционности.
К 100-летнему юбилею со дня рождения Чернышевского, в 1928 г., в «Литературном наследии» впервые полностью был опубликован его дневник 1848-1853 гг., который был признан тогдашними исследователями «документом огромной ценности», ведь дневник он писал единственно для себя и не сверял с цензурой2. Помимо ряда резких высказываний в адрес существующего строя и восторженных слов о произведениях Л. Блана и Ж. Прудона, в одном месте 25-летний Чернышевский признается, что не сможет отказаться от участия в «бунте» и «пожаре», если тот начнется: «Неудовольствие народа против правительства, налогов, чиновников, помещиков все растет. Нужно только одну искру, чтобы поджечь все это. Вместе с тем растет и число людей из образованного кружка, враждебных против настоящего порядка вещей. Вот готова и искра, которая должна зажечь этот пожар. Сомнение одно — когда это вспыхнет? Может быть, лет через десять, но я думаю, скорее. А если вспыхнет, я, несмотря на свою трусость, не буду в состоянии удержаться: я приму участие. <.. .> Меня не испугает ни грязь, ни пьяные мужики с дубьем, ни резня»3. Эти слова цитировались в сотне советских исследований как безусловное подтверждение революционности Чернышевского, однако необходимо учитывать, что сказаны они были в разговоре с
1 Drozd A. Chernyshevskii's What Is to Be Done: A Réévaluation. Evanston: Northwestern University Press, 2001. Р. 185.
2 Нечкина М.В. К историографии Н.Г. Чернышевского // Нечкина М.В. Встреча двух поколений. Из истории русского революционного движения конца 1850-х — начала 1860-х годов XIX века: Сборник статей. М.: Наука, 1980. С. 6-9.
3 Чернышевский Н.Г. Дневник моих отношений с тою, которая теперь составляет мое счастье // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 1. М.: Гослитиздат, 1939. С. 418-419.
будущей женой, О.С. Васильевой, которую Чернышевский, заведомо сгущая краски, предупреждал об опасностях его образа мыслей для их дальнейшего брака.
Еще одним косвенным доказательством революционности Чернышевского была оценка его взглядов В.И. Лениным. Среди важнейших факторов, определивших «революционную ситуацию» 1859-1861 г., Ленин выделял «могучую проповедь Чернышевского, умевшего и подцензурными статьями воспитывать настоящих революционеров»4. В статье 1911 г. Ленин повторил эту мысль: «Чернышевский был не только социалистом-утопистом, — писал он. — Он был также революционным демократом, он умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе, проводя — через препоны и рогатки цензуры — идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей»5. То есть Ленин был убежден, что Чернышевский был настоящим «революционером за письменным столом», пряча между строк пропаганду крестьянской революции в «безобидных» с политической точки зрения статьях «Современника». Но не только. В той же статье Ленин добавлял: «.. .были и тогда уже (речь о 1861 г. — Б.П..) в России революционеры, стоявшие на стороне крестьянства и понимавшие всю узость, все убожество пресловутой "крестьянской реформы", весь ее крепостнический характер. Во главе этих, крайне немногочисленных тогда, революционеров стоял Н.Г. Чернышевский»6. По-видимому, Ленин имел в виду связь Чернышевского с молодыми деятелями освободительного движения того времени, однако никаких документальных улик своей связи с революционным подпольем Чернышевский не оставил.
Ленинская оценка взглядов Чернышевского и его роли в революционном движении была усвоена советской историографией, и с конца 1920-х гг. редко подвергалась сомнениям. А поначалу часто даже усиливалась. Например, Ю.М. Стеклов, автор многочисленных статей о Чернышевском, в 1928 г. с энтузиазмом писал, что Чернышевский является «основоположником русского революционного коммунизма», который предсказал советскую власть, «едва сойдя с университетской скамьи», а Октябрьская революция — именно та
4 Ленин В.И. Гонители земства и Аннибалы либерализма // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 5: Май — декабрь 1901 г. 5-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1967. С. 29-30.
5 Ленин В.И. «Крестьянская реформа» и пролетарски-крестьянская революция // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 20: Ноябрь 1910 — ноябрь 1911 г. 5-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1973. С. 175.
6 Там же. С. 174.
революция, «о которой некогда мечтал Чернышевский»7. В 1930-е гг. мнения исследователей о Чернышевском стали звучать более взвешенно, но в этих работах он неизменно предстает как «вождь крестьянской революционной демократии»8, причем не только «идейный вождь», но и практик. Б.И. Горев в книге 1934 г. писал, что Чернышевский «впервые поставил проблему крестьянского вооруженного восстания как очередную и притом практическую задачу, требовавшую не только политической, но и военно-технической подготовки». Чернышевский у Горева «не только готовил штаб будущей революции, но и сам обнаруживал, несомненно, задатки практического политического вождя»9.
В 1864 г. Чернышевский был осужден на семь лет каторги за якобы «нелегальные произведения и за секретную революционную пропаганду». Конечно, для советских исследователей, считавших его «практическим вождем» революции, такое обвинение могло звучать даже чересчур мягко. «Большинство наших ученых, — писал в 1999 г. А.А. Демченко, автор наиболее полной биографии Чернышевского, — вслед за III отделением и правительством Александра II считали Чернышевского создателем и главой революционной подпольной организации, но документальных свидетельств на этот счет не существует. Нет безусловных доказательств и того, что прокламация "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон", за которую его сослали в Сибирь, написана им»10. Вторым нелегальным произведением, автором которого многие исследователи считали Чернышевского, было «Письмо из провинции», подписанное псевдонимом «Русский человек», опубликованное в «Колоколе» в 1860 г.
Большинство, но не все. Среди советских ученых были люди, высказывавшие сомнения в том, был ли Чернышевский автором прокламаций. Например, еще в 1828 г. М.Н. Покровский в работе «Чернышевский как историк» писал о прокламации «К барским крестьянам», что цитировать этот «замечательный документ» трудно, по причине того, что «нельзя сказать, что именно в этом тексте принадлежит самому Чернышевскому, а что прибавлено и подправлено его молодыми друзьями, нашедшими текст учителя слишком сухим (а может быть, присочинено или переврано даже и провокатором,
7 Стеклов Ю.М. Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889). М.: Издательство политкаторжан, 1928. С. 2, 4, 50, 51.
8 Полянский Валерьян (Лебедев П.И.) Три великих русских демократа. М.: Художественная литература, 1938. С. 106.
9 Горев Б.И. Н.Г. Чернышевский. Мыслитель и революционер. М.: Издательство политкаторжан, 1934. С. 100.
10 Демченко А.А. От редактора // Н.Г. Чернышевский: Статьи, исследования, материалы. Вып. 13. Саратов: Издательство Саратовского педагогического университета, 1999. С. 3-4.
через руки которого прошел документ: судьба его была так сложна; во всяком случае подлинника руки Чернышевского мы не имеем)»11.
Нужно сказать, что серьезные научные исследования творчества Чернышевского начались только в 1930-е гг., тогда была инициирована подготовка академического собрания его сочинений, стали активно публиковаться документы эпохи 1860-х гг. И в конце 1930-х гг. закономерно появился ряд аргументированных работ, отрицающий авторство Чернышевского как в отношении прокламации, так и в отношении «Письма из провинции», автор которого призывал «Колокол» звать «Русь к топору»12. Это до определенной степени нарушало стройность концепции «Чернышевский — пламенный революционер».
И порядок в этом хаосе мнений восстановила в 1940 г. безусловная сторонница революционной концепции М.В. Нечкина. В статье «Н.Г. Чернышевский в годы революционной ситуации» она утверждала, что «Письмо из провинции» принадлежит руке Добролюбова, а прокламация «Барским крестьянам» все-таки написана Чернышевским. Нечкиной было важно говорить о доказанности последнего, потому что в системе ее аргументации именно прокламация «Барским крестьянам» была «центральным (документом. — Б.П.) при изучении темы "Чернышевский в годы революционной ситуации". Он представляет собой ключ к подцензурным статьям Чернышевского»13, — писала она. Получается, утверждение, что «Чернышевский был великим революционером своего времени» основано прежде всего на признании, что Чернышевский является автором этой прокламации, практически напрямую призывавшей к вооруженному восстанию, написанной «ясным языком революционера, за спиной которого не стоит цензура»14. Нечкина предлагала смотреть на статьи Чернышевского для «Современника» и роман «Что делать?» сквозь призму прокламации. Такая точка зрения была символически закреплена включением в 1950 г. прокламации «Барским крестьянам» в Полное собрание сочинений Чернышевского. В монографии 1952 г. «Политические и правовые взгляды Черны-
11 Покровский М.Н. Н.Г. Чернышевский как историк // Покровский М.Н. Избранные произведения: В 4 кн. Кн. 4. М.: Мысль, 1967. С. 423.
12 Процесс Н.Г. Чернышевского: архивные документы / Ред. и примеч. Н.А. Алексеева. Саратов: Саратов. обл. гос. изд-во, 1939. С. 283-284; Козьмин Б.П. Был ли Н.Г. Чернышевский автором письма «Русского человека» к Герцену? // Литературное наследство. Т. 25/26: [Чернышевский. Добролюбов. Писарев]. М.: Жур.-газ. объединение, 1936. С. 578.
13 Нечкина М.В. Н.Г. Чернышевский в годы революционной ситуации // Нечкина М.В. Встреча двух поколений. Из истории русского революционного движения конца 1850-х — начала 1860-х годов XIX века: Сборник статей. М.: Наука, 1980. С. 79.
14 Там же. С. 56, 57.
шевского и Добролюбова» С.А. Покровский в отдельной главе решил «дать отпор реакционной литературе, стремящейся представить Чернышевского сторонником мирного развития»15.
В отечественной литературе вплоть до 1990-х гг. «революционная» концепция оставалась доминирующей, за исключением недолгого оттепельного периода конца 1950-х — 1960-х гг. Тогда ряд авторов предприняли попытку посмотреть на Чернышевского не только как на революционного демократа. Ш.М. Левин, например, показал Чернышевского как последовательного сторонника общинного владения, выступавшего за постепенное реформирование общества16. Л.М. Лотман тоже попыталась сместить акцент с революционного творчества Чернышевского, показывая, что в своих работах он в большей степени ратовал за «демократизацию интеллигенции, вооружение знаниями людей, кровно по своим интересам связанных с народом»17. Еще более смело, предваряя уже работы периода перестройки, прозвучали предположения А.И. Володина, Ю.Ф. Ка-рякина и Е.Г. Плимака, авторов исследования «Чернышевский или Нечаев?» (с подзаголовком: «О подлинной и мнимой революционности в освободительном движении России 50-60-х гг. XIX в.»), опубликованного в 1976 г. Авторы, делая множество вынужденных реверансов в сторону утвердившихся в советской литературе мнений о Чернышевском, все-таки попытались доказать, что Чернышевский был мыслителем, настроенным реформистски, развивавшим идеи предпочтительности эволюционного пути развития общества18.
Но, разумеется, спор на этом не закончился, а только приобретал характер конфронтации. И в сборнике Саратовского университета, содержащем материалы конференции 1978 г., посвященной творчеству Чернышевского, мы читаем, что изучение «великого революционного демократа» сейчас актуально как никогда, ведь «современные буржуазные идеологи стремятся приглушить революционную активность Чернышевского, оторвать его (как и других революционных демократов) от социально-политической борьбы
15 «В практической деятельности и литературном творчестве Чернышевского <.. .> основное — это вера в народную революцию, ожидание и подготовка ее» (Покровский С.А. Политические и правовые взгляды Чернышевского и Добролюбова. М.: Издательство Академии наук СССР, 1952. С. 264).
16 Левин Ш.М. Общественное движение в России в 60-70-е годы XIX в. М.: Соцэкгиз, 1958. С. 121.
17 Лотман Л.М. Социальный идеал, этика и эстетика Чернышевского // Идеи социализма в русской классической литературе / Под ред. Н.И. Пруцкова. М.: Наука, 1969. С. 205.
18 Володин А.И., Карякин Ю.Ф., Плимак Е.Г. Чернышевский или Нечаев? О подлинной и мнимой революционности в освободительном движении России 50-60-х годов XIX века. М.: Мысль, 1976. С. 6-7, 23.
его времени, и — главное — отрицают объективную необходимость революционного преобразования эксплуататорского общества, замены его новым, социалистическим, сторонником чего и выступал Чернышевский»19. В этих словах, похожих на ответ Володину, Карякину и Плимаку, уже звучит тревожное ощущение представителей старой школы литературоведения, что молодое поколение исследователей будет добиваться пересмотра устоявшихся взглядов на освободительное движение в России и что, начав с «ревизии» Чернышевского в новых исторических условиях, они могут закончить и «отменой» советского литературоведения, и отрицанием социализма в целом. Это тревога оказалась вполне обоснованной, но новому ревизионизму они могли противопоставить только старые идеологические штампы и изъятия. Так, на последнем этапе подготовки книги «Н.Г. Чернышевский в воспоминаниях современников» (1982) из нее были изъяты воспоминания молодого знакомца Чернышевского Н.Ф. Скорикова, с которым он общался в конце 1880-х гг. и которому высказывал свое скептическое отношение к революционным пристрастиям современной молодежи. Руководство издательства посчитало такие воспоминания противоречащими образу Чернышевского — «революционера-подпольщика»20.
Важным событием в споре о революционности Чернышевского уже постсоветской поры стал выход труда А.А. Демченко «Н.Г. Чернышевский. Научная биография» (1978-1994), который остается главным, наиболее полным и объективным монографическим исследованием жизни и творчества Чернышевского последнего времени. Помимо прочего, Демченко подробно исследовал историю прокламации «Барским крестьянам», свидетельства современников, привел результаты ее текстологического изучения, предпринятого в советское время, и в очередной раз был вынужден констатировать, что «биографическое исследование дошедших до нашего времени материалов позволяет высказать сомнение в том, что автором прокламации "Барским крестьянам." был Чернышевский»21. Равно как и в том, что он был вождем революционного подполья в начале 1860-х гг.
Современные российские и зарубежные исследователи творческого наследия Чернышевского отказались от советской идеоло-
19 Морозов А.И. Социалистический общественный идеал Н.Г. Чернышевского // Н.Г. Чернышевский. История. Философия. Литература. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1982. С. 175.
20 Демченко А.А. Памяти М.И. Перпер // Новое литературное обозрение. 2002. № 53. С. 260-261.
21 Демченко А.А. Н.Г. Чернышевский: Научная биография (1859-1889). М.: Политическая энциклопедия, 2019. С. 243-292.
гической установки воспринимать Чернышевского как пламенного революционера. Важной работой нового времени стала книга русско-американской исследовательницы И. Паперно, начавшей изучать Чернышевского еще в 1977 г. в Тарту, а в 1988 г. выпустившей в издательстве Стэндфордского университета книгу «Семиотика поведения: Николай Чернышевский — человек эпохи реализма» (на русском книга была опубликована в 1996 г.). Паперно утверждала, что настоящие изменения, по мысли Чернышевского, начинаются не на революционных баррикадах, а в семьях. Если с помощью просвещения удастся преодолеть неравенство и несправедливость в частной жизни человека, возможно, не понадобится никакая революция22.
На сегодняшний день ключевым текстом зарубежного литературоведения о Чернышевском является книга Э. Дрозда «"Что делать?" Чернышевского: переоценка», опубликованная в 2001 г. Дрозд, что видно уже из названия работы, предпринимает попытку оспорить основные положения советского литературоведения относительно Чернышевского и революционной составляющей романа «Что делать?», заявляя, что идеологическая трактовка романа мешала корректно воспринимать его как литературный текст23. Сомнения в революционности Чернышевского высказывает Я.А. Никифоров, автор монографии «Модернизация в социологическом дискурсе Н.Г. Чернышевского» (2013). На материалах публицистики и художественной литературы он показывает, что в качестве формата модернизации Чернышевский выбирал не революцию, а мирное раз-витие24. Такой же позиции придерживается В.К. Кантор, написавший в 2016 г. новую биографию Чернышевского, где он называет своего героя «реформатором и постепеновцем», из которого власть создала «фантом революционера»25.
И Демченко, и Никифоров, и Кантор приводят слова Чернышевского о революции, обращенные к Александру II, из запрещенной цензурой статьи «Письма без адреса»: «Все лица и общественные слои, отдельные от народа, трепещут этой ожидаемой развязки (революции. — Б.П), — писал Чернышевский. — Не вы одни, а также и мы желали бы избежать ее. Ведь между нами также распространена мысль, что и наши интересы пострадали бы от нее, даже тот из наших интересов, который мы любим выставлять как
22 Паперно И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский — человек эпохи реализма. М.: Новое литературное обозрение, 1996. С. 137-166.
23 DrozdA. Op. cit. Р. X.
24 Никифоров Я.А. Модернизация в социологическом дискурсе Н.Г. Чернышевского. Саратов: Издательство Саратовского университета, 2013. С. 170-185.
25 Кантор В.К. «Срубленное древо жизни». Судьба Николая Чернышевского. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2016. С. 311-373.
единственный предмет наших желаний, потому что он совершенно чист и бескорыстен, — интерес просвещения. Мы думаем: народ невежествен, исполнен грубых предрассудков и слепой ненависти ко всем отказавшимся от его диких привычек. Он не делает никакой разницы между людьми, носящими немецкое платье; с ними со всеми он стал бы поступать одинаково. Он не пощадит и нашей науки, нашей поэзии, наших искусств; он станет уничтожать всю нашу цивилизацию»26.
Звучащие совсем не демократично слава о невежественности народа, исполненного «диких привычек», возвращают нас к первому высказыванию Чернышевского о революции из дневника 1853 г. Тогда он говорил будущей жене, что не сможет не принять участия в «бунте»: «Меня не испугает ни грязь, ни пьяные мужики с дубьем, ни резня». Похоже, Чернышевскому и в 25, и в 35 лет революция представлялась довольно неприглядным зрелищем насилия; событием, чреватым самыми разрушительными последствиями.
В публицистике, ссылаясь на исторические примеры, Чернышевский не раз писал, что насилие не приводит к положительным результатам для общества. Например, в статье «О причинах падения Рима» (1861) он говорит: «Варварскими нашествиями почти все существовавшее хорошее было истреблено, римский мир отодвинут на несколько сот лет назад <.> передовые части человеческого рода низвергнуты были в глубочайшую бездну одичалости»27. Основная сила прогресса — в науке, в распространении знаний, резюмировал Чернышевский, «какая же тут может быть польза для прогресса, то есть для знания, когда люди сколько-нибудь образованные заменяются людьми, еще не вышедшими из животного состояния? Какая польза для успеха в знаниях, если власть из рук людей сколько-нибудь развитых переходит в руки невежд, незнанию и неразвитости которых нет никакого предела?»28. Конечно, революция и завоевание — вещи разные, но «невежественный народ», «пьяные мужики с дубьем» или «варвары» кажутся Чернышевскому одинаково опасными для самого важного, с его точки зрения, фактора общественного развития — для просвещения.
Что же в таком случае, по мысли Чернышевского, надо было делать для модернизации социальной и политической системы России?
26 Чернышевский Н.Г. Письма без адреса // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 10. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1951. С. 92.
27 Чернышевский Н.Г. О причинах падения Рима // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 7. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1950. С. 655, 661.
28 Там же. С. 645-646.
На что, если не на революцию, он надеялся в преддверии Великих реформ и в момент освобождения крестьян? Об этом можно судить из статьи 1859 г., в которой он пишет о ходе исторического процесса в целом и о том, что главными субъектами изменений являются наиболее просвещенные и небезразличные к судьбе страны люди. Они доводят до общественного сознания свои прогрессивные идеи. Общество несколько лет работает над исполнением «тех немногих желаний, которые проникли в него от лучших людей», потом наступает некоторый консервативный откат. «Лучшие люди впадают в отчаяние», но некоторых результатов все же добиться удалось. На этом этапе отката, по словам Чернышевского, устраняются «несообразности и некрасивости» предшествующей работы, а «лучшие люди» призывают «вновь приняться за дело в широких размерах». Их идеи вновь овладевают умами масс, и прежняя преобразовательная работа возобновляется. «Таков общий вид истории, — пишет Чернышевский, — <.> Прогресс совершается чрезвычайно медленно, в том нет спора; но все-таки девять десятых частей того, в чем состоит прогресс, совершается во время кратких периодов усиленной работы»29. В советское время было принято считать, что под словами об усиленной работе Чернышевский подразумевал революцию, но из контекста статьи следует, что прогресс не нуждается в революции, старый общественный порядок не нужно крушить до основания, его нужно «перестать поддерживать» и упорно призывать к обновлению, чтобы общество было готово к следующему краткому периоду усиленной работы.
Я.А. Никифоров, анализировавший конкретные механизмы модернизации, которые в своих статьях предлагал Чернышевский, пришел к выводу, что «модернизация как замена старых форм общественно-политического устройства новыми реализуется через остановку общественного обеспечения деятельности невостребованных социально-политических институтов и запуск современных. Этот процесс реализуется через механизмы, которые включаются в общественных системах, признаваемых Чернышевским ключевыми в данном отношении. Это легальная политическая борьба, законодательство, государственное управление. Однако решающую роль в обеспечении действия этих механизмов он отводит модернизации общественного сознания, просвещению и воспитанию "нового человека" с помощью средств массовой информации»30, прежде всего литературы. Чернышевский был убежден, что художественная литература оказывает прямое воздействие на действительность и
29 Чернышевский Н.Г. [Политика. Из «Современника». № 1 — январь 1859 года] // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 6. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1949. С. 13.
30 НикифоровЯ.А. Указ. соч. С. 201-202.
обладает в этом смысле большим потенциалом, чем журнальные статьи. Она может воспитывать «нового человека», способного стать субъектом преобразований, на понятных примерах. Поэтому герои романа «Что делать?» сконструированы как желаемые общественные типы, ролевые модели для молодого поколения.
Что Чернышевский проповедует в романе «Что делать?»:
революцию или мирное развитие?
Роман Чернышевского «Что делать?» был написан в Петропавловской крепости, удачно прошел цензурные ведомства и был опубликован в журнале «Современник». Однако все читатели романа понимали, что, желая легальной публикации, Чернышевский написал о социально-политических вопросах времени, используя иносказательный эзопов язык. На протяжении всего советского периода никто из исследователей не ставил под сомнение революционное содержание романа. Вслед за Лениным и А.В. Луначарским, написавшим в 1928 г. статью о романе, во многом определившую
31
взгляд советского литературоведения на произведение31, хрестоматийной стала точка зрения, что роман содержит призыв к революции и образ революционера, «особенного человека» — Рахметова, последовательно готовящего себя к революционной деятельности.
«Эзоповским языком он владел в совершенстве, — писал о Чернышевском в 1977 г. В.Г. Смолицкий. — Он не напишет "бунт", а скажет: "попытка отомстить без соблюдения формальностей", он не употребит слова "революция", а заменит его словами: "эпоха одушевления" народа, "минута одушевления" или "светлые эпохи одушевленной исторической работы". Он не назовет "революционеры", но "люди, имеющие в себе силу инициативы"»32. Действительно, в романе, написанном в тюрьме, Чернышевский ни разу не упоминает таких слов, как революция, революционер, революционная организация, даже — социализм, однако в его лексиконе много слов и оборотов, в которых при желании можно увидеть их замену. И современники Чернышевского видели. Наиболее показателен пример восприятия романа молодым В.И. Лениным. Рассказ о Чернышевском, который оказал на Ленина наибольшее влияние в период, предшествующий его знакомству с марксизмом, мы находим в мемуарах Н. Валентинова (Н.В. Вольского) 1904 г. Судя по этим воспоминаниям, в разговоре с Лениным Валентинов позволил себе
31 Луначарский А.В. Н.Г. Чернышевский как писатель // Луначарский А.В. Статьи о Чернышевском. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1985. С. 54-86.
32 Смолицкий В.Г. Из равелина. О судьбе романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?». Изд. 2-е, доп. М.: Книга, 1977. С. 65.
высказаться о романе «Что делать?» как о произведении «примитивном и претенциозном». На это Ленин ответил: «Под его влиянием (романа "Что делать?" — Б.П) сотни людей делались революционерами. Могло ли это быть, если бы Чернышевский писал бездарно и примитивно? Он, например, увлек моего брата, он увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал. Когда вы читали "Что делать?"? Его бесполезно читать, если молоко на губах не обсохло. Роман Чернышевского слишком сложен, полон мыслей, чтобы его понять и оценить в раннем возрасте. Я сам попробовал его читать, кажется, в 14 лет. Это было никуда не годное, поверхностное чтение. А вот после казни брата, зная, что роман Чернышевского был одним из самых любимых его произведений, я взялся уже за настоящее чтение и просидел над ним не несколько дней, а недель. Только тогда я понял глубину. Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь. Такого влияния бездарные произведения не имеют. <.> До знакомства с сочинениями Маркса, Энгельса, Плеханова, — продолжал Ленин, — главное, подавляющее, влияние имел на меня только Чернышевский, и началось оно с "Что делать?". Величайшая заслуга Чернышевского в том, что он не только показал, что всякий правильно думающий и действительно порядочный человек должен быть революционером, но и другое, еще более важное: каким должен быть революционер, каковы должны быть его правила, как к своей цели он должен идти, какими способами и средствами добиваться ее осуществления. <.> Чернышевский, придавленный цензурой, не мог писать свободно, — добавил Ленин о его публицистике в целом. — О многих взглядах его нужно было догадываться, но если подолгу, как я это делал, вчитываться в его статьи, приобретается безошибочный ключ к полной расшифровке его политических взглядов, даже выраженных
33
иносказательно, в полунамеках»33.
В этих словах содержатся сразу несколько мыслей, которые дальше будут важны для определения общественного идеала в романе «Что делать?» и его восприятия современниками. Ленин говорит, что роман Чернышевского (как и его публицистика) сложен, зашифрован, но при внимательном чтении открывается как произведение революционное. Более того, роман обладает потенциалом колоссального воздействия на читателя, «дает заряд на всю жизнь», а благодаря образу Рахметова способен сделать революционерами «сотни людей». Причем последнее Ленин подтверждает собственным примером и примером своего брата, народовольца Александра Ульянова. Еще одна важная деталь, Ленин оговаривается, что
33 Валентинов Н. (Вольский Н.В.). Из книги «Встречи с В.И. Лениным» //
B.И. Ленин о литературе и искусстве. 5-е изд. М.: Художественная литература, 1976.
C. 647-648, 649.
по-настоящему понял революционное содержание романа только после казни брата, до этого — был мал и не понимал.
Ленинская оценка романа Чернышевского была усвоена советской историографией. Подробно освещать ее нет необходимости, достаточно сослаться на обобщающую работу У.А. Гуральни-ка 1980 г. «Наследие Н.Г. Чернышевского-писателя и советское литературоведение»34, в которой было рассмотрено несколько сотен публикаций, касающихся романа «Что делать?». Наиболее развернутый анализ романа и в то же время наиболее типичный для советского литературоведения взгляд на его социально-политическое содержание представлен в монографиях Г.Е. Тамарченко35.
В своей итоговой работе Тамарченко писал, что роман «Что делать?» был построен Чернышевским «в самом легком и популярном духе», чтобы такой уловкой сбить с толку следователей и цензоров, добиться легальной публикации безобидного любовного романа и только в последнем номере «Современника», когда роман будет почти издан, а бдительность цензоров притуплена, высказать основную идею, связанную с образом Рахметова. «В развитии "открытого" сюжета роль Рахметова ничтожна, — писал Тамарченко. — <.. .> Зато в идейном замысле Чернышевского и в многоэтажной сюжетной структуре романа он занимает центральное место: с его образом входит в роман "идея идей" — о необходимости революционного действия, о неотложности создания нелегальной организации революционеров»36.
Тамарченко писал о Чернышевском, что «уже в год (крестьянской. — Б.П.) реформы он видел в сложившейся исторической ситуации не одну, а две одинаково вероятные возможности развития страны (революционное и мирное. — Б.П.). Какая из них победит — зависело, в частности, и от субъективного фактора: от осознанности исторических задач людьми, представляющими ее оптимальную тенденцию, от их готовности к историческому действию и способности внести организованность в стихийное движение масс, если оно вспыхнет. Как последовательный революционер, Чернышевский ориентировал на оптимальную возможность — на вспышку революционной стихии в "низах" народа. Поэтому он был сторонником
34 Гуральник У.А. Наследие Н.Г. Чернышевского-писателя и советское литературоведение. Итоги, задачи, перспективы изучения. М.: Наука, 1980. См. также: Вайсман М.И. Проблемы освещения романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?» в научной и критической литературе (1863-2010) // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2011. № 3. С. 132-134.
35 Тамарченко Г.Е. Романы Н.Г. Чернышевского. Саратов: Саратовское книжное издательство, 1954; Он же. Чернышевский-романист. Л.: Художественная литература, 1976.
36 Тамарченко Г.Е. Чернышевский-романист. С. 204-205.
создания строго конспиративной организации, объединяющей "чисто народное меньшинство". Только при наличии такой организации, уже готовой к моменту стихийного крестьянского возмущения, оно сможет, по мысли Чернышевского, победить, если станет достаточно массовым»37. При этом вспышки крестьянского возмущения многие современники Чернышевского ожидали к моменту завершения оформления договоров крестьян с помещиками об условиях их освобождения от крепостной зависимости, т.е. весной — летом 1863 г. И по логике Тамарченко (и множества советских исследователей), Чернышевский спешил в кратчайшие сроки закончить роман «Что делать?», который был написан с 14 декабря 1862 г. по апрель 1863 г., чтобы посредством него содействовать созданию некой революционной структуры, которая могла бы организовать народную стихию и обеспечить победу крестьянской революции в России.
При кажущейся стройности аргументации Тамарченко, вся его логика покоится на допущении, что основной текст романа, его «семейно-психологическая» часть является лишь прикрытием для «идеи о необходимости революционного действия» и не имеет самостоятельной ценности. Однако если посмотреть на роман, не пытаясь найти в нем главные и второстепенные мысли, мы обнаружим, что все его фрагменты, связанные с линией Рахметова, по своему объему несоизмеримо малы по сравнению с теми фрагментами, где описывается вполне мирная стратегия встраивания «новых людей» в наличные хозяйственные отношения самодержавной России. Да и главные герои романа: Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна — настойчиво изображаются Чернышевским «обыкновенными порядочными людьми нового поколения». Они, безусловно, наделяются многими положительными достоинствами, они социалисты, но, по словам автора, и им еще свойственно искать личную выгоду в жизни, они сочетают в себе черты индивидуализма, присущие людям уходящей эпохи, с желанием служить бедным. Эти отнюдь не революционные типы занимаются тем, что в своей повседневной деятельности пытаются изменить окружающую жизнь к лучшему. Лопухов, к примеру, бросив медицинский факультет, устраивается работать в заводской конторе, получает возможность благотворно влиять «на народ целого завода» и, по словам Чернышевского, «кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул от фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины и работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных глаз»38.
37 Там же. С. 196.
38 Чернышевский Н.Г. Что делать? Из рассказов о новых людях. Л.: Наука, 1975. С. 198.
Чернышевский не говорит о конечной цели воспитания рабочих и в интересах сюжета резко меняет судьбу Лопухова, но вернувшись в Россию под фамилией Бьюмонт, Лопухов продолжает мирную созидательную деятельность, помогая развивать швейные мастерские Веры Павловны. Она, в свою очередь, тоже занимается воспитанием своих работниц, образовывает их, приучает к коллективному труду и личной ответственности. Третий же герой романа, Кирсанов, работает врачом.
Одним словом, никого из своих главных героев Чернышевский не отправляет в революционное подполье, даже не намекает на это эзоповым языком. Их деятельность легальна, открыта, построена на новых принципах, но ведется в полном соответствии с действующим законодательством. И если попытаться посчитать, какое колоссальное количество страниц романа Чернышевский тратит на то, чтобы описать все выгоды идеи кооперативной мастерской Веры Павловны и жилищной коммуны для девушек-работниц, создается впечатление, что он звал современников не «к топору», а к развитию и труду. «Поднимайтесь из вашей трущобы, друзья мои, — обращается Чернышевский к читателям, — поднимайтесь, это не так трудно, выходите на вольный белый свет, славно жить на нем, и путь легок и заманчив, попробуйте: развитие, развитие. <.. .> Жертв не требуется, лишений не спрашивается — их не нужно»39.
Если прав Тамарченко, утверждавший, что уже в 1861 г. Чернышевский видел «две одинаково вероятные возможности» развития страны, по революционному пути или мирному, то, вероятно, предпочтительным ему казалось как раз мирное развитие. Что же касается спешки, с которой писался роман «Что делать?» в Петропавловской крепости, ее можно объяснить совершенно противоположной целью — предотвратить революцию. На это обратил внимание в В.Ф. Антонов в работе 2000 г., где представил новый взгляд на социально-политическое творчество Чернышевского. Он писал: «Не подстегнуть "крестьянскую революцию" и стать ее руководством должен был роман, а, напротив, предупредить молодежь от опасных увлечений, охладить горячие головы. Что делать? — Заводить мастерские!»40 И Антонов продолжает, что в 1863 г. призыв Чернышевского к мирному социализму был услышан и понят современниками: «Роман сфокусировал в себе стихийную практику трудовых объединений»41. Последователи идей романа не были в России изобретателями первых товариществ, однако по-
39 Там же. С. 233.
40 Антонов В.Ф. Н.Г. Чернышевский: Общественный идеал анархиста. Изд. 3-е, доп. М.: ЛЕНАНД, 2017. С. 145.
41 Там же. С. 147.
сле выхода «Что делать?» молодые социалисты получили мощный дополнительный импульс к созданию разнообразных трудовых артелей на коллективных началах. И можно говорить уверенно, что в момент выхода роман был прочитан прежде всего как пропаганда легальных трудовых объединений, а не нелегальных организаций революционеров.
Остается образ Рахметова, «особенного человека». Чернышевский оставил по поводу поведения этого необычного героя такое количество недомолвок и одновременно так высоко его поставил, называя человеком «высшей натуры», «двигателем двигателей», что многие читатели романа легко разгадали в таинственном герое революционера, который пока не состоит в революционных организациях, но годами вырабатывает в себе интеллектуальные и волевые качества, необходимые для непосредственного участия в революционном восстании. В советской историографии его неизменно называли «профессиональным революционером». Однако и с образом Рахметова не все так однозначно.
4 апреля 1863 г. Чернышевский отправил из Петропавловской крепости пояснительную заметку для А.Н. Пыпина и Н.А. Некрасова по поводу продолжения уже написанного романа «Что делать?». Чернышевский рассказал там, что вторую часть романа хотел бы построить вокруг фигур Рахметова и «дамы в трауре», которая была им когда-то спасена. Это должна была быть история любви, которая закончится счастливым браком. «Общая идея второй части, — пишет Чернышевский, — показать связь обыкновенной жизни с чертами, которые ослепляют эффектом неопытный взгляд <.. .> У меня так и подделано: и Рахметов, и дама в трауре на первый раз являются очень титаническими существами; а потом будут выступать и брать верх простые человеческие черты, и в результате они оба окажутся даже людьми мирного свойства и будут откровенно улыбаться над своими экзальтациями»42. Разумеется, в советское время эта заметка считалась частью конспиративной кампании Чернышевского, она должна была ввести в заблуждение и следственную комиссию, и цензурные ведомства по поводу образа Рахметова, который готовится якобы не к революции, а к мирной семейной жизни. Так Чернышевский пытался убедить цензуру в безвредности своих героев43.
Однако в современной литературе о романе к этой заметке относятся иначе, а образ Рахметова подвергается радикальному переосмыслению. Упомянутый В.Ф. Антонов, например, склонен верить,
42 Чернышевский Н.Г. Заметка для А.Н. Пыпина и Н.А. Некрасова // Чернышевский Н.Г. Что делать? Из рассказов о новых людях. Л.: Наука, 1975. С. 744.
43 Бухштаб Б.Я. Записка Н.Г. Чернышевского о романе «Что делать?» // Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка. 1953. Т. 12. Вып. 2. С. 158-169.
что Чернышевский действительно мог бы сделать повзрослевшего Рахметова добропорядочным семьянином, ведь и в написанной части романа он только совершенствуется (что бывает свойственно молодым идеалистам 17-22 лет) и изредка дает полезные советы героям романа, выступая мудрым наставником. Кроме этого, Рахметов занимается благотворительностью (содержит на свои деньги семерых студентов), с риском для жизни спасает из дорожной катастрофы светскую незнакомку «и вообще постоянно выступает в роли доброго самаритянина»44. Упоминаний о его якобы профессиональной революционной деятельности в романе не найти, кроме единственного и достаточно туманного фрагмента: «У него беспрестанно бывали люди, то все одни и те же, то все новые; для этого у него было положено: быть всегда дома от 2 до 3 часов; в это время он говорил о делах и обедал»45. Кто бы ни были эти люди, считать их революционерами-подпольщиками — оснований мало. «Этот образ Рахметова-наставника далек от образа того героя, которого литература наделила чертами титанического разрушителя старого строя, — пишет Антонов. — Сам Чернышевский, о чем уже сказано выше, видел в нем не разрушителя, а созидателя нового, человека "мирного свойства", который будет "откровенно улыбаться над своими экзальтациями" предшествующего времени. Это — человек будущего, но титан только лишь в сравнении с современниками»46.
Если Антонов сомневается только в том, что Рахметов готовил себя исключительно к революции, то американский исследователь Дрозд, поставивший задачу переоценки романа, идет дальше и бросает вызов традиционной интерпретации Рахметова как идеала Чернышевского. В отдельной главе своей монографии он стремится доказать, что в самом тексте романа содержится «много подсказок, что Рахметов отвергнут, а не одобрен автором»47. Однако такая интерпретация иносказаний и «подсказок» Чернышевского выглядит не меньшим насилием над текстом, чем попытка советских исследователей найти в романе написанную между строк структуру революционной организации.
Итак, невозможно дать утвердительный ответ на вопросы, был ли Чернышевский революционером и что он «пропагандировал» в романе «Что делать?»: мирное развитие или революцию. Вообще, такая постановка вопроса кажется не вполне корректной. Более про-
44 Сердюченко В.Л. Футурология Достоевского и Чернышевского. Князь Мыш-кин и Рахметов как ипостаси Христа // Вопросы литературы. 2001. № 3. С. 66-84.
45 Чернышевский Н.Г. Что делать? Из рассказов о новых людях. Л.: Наука, 1975. С. 210-211.
46 Антонов В.Ф. Указ. соч. С. 153.
47 DrozdA. Op. cit. P. 113-141.
дуктивным представляется подход к роману как к размышлению Чернышевского над двумя возможными сценариями развития страны. Основной текст романа представляет собой набор поведенческих моделей для молодых разночинцев, предназначенных для мирной жизни в капиталистическом обществе самодержавной России, которая нуждается в постепенной перестройке. Это эволюционный путь медленных изменений, который при благоприятных условиях может привести к чаемому социализму. Но помимо этого, Чернышевский намекает в своем романе и на возможность другого сценария развития событий. Если правительство откажется от либерального курса, свернет реформы, продолжит подавлять любое инакомыслие, будет преследовать в том числе вполне легальные попытки молодых людей выстраивать новые хозяйственные отношения, ответом будет революция.
ЛИТЕРАТУРА
Антонов В.Ф. Н.Г. Чернышевский: Общественный идеал анархиста. Изд. 3-е, доп. М.: ЛЕНАНД, 2017.
БухштабБ.Я. Записка Н.Г. Чернышевского о романе «Что делать?» // Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка. 1953. Т. 12. Вып. 2. С. 158-169.
Вайсман М.И. Проблемы освещения романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?» в научной и критической литературе (1863-2010) // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2011. № 3. С. 130-138.
Валентинов Н. (Вольский Н.В.). Из книги «Встречи с В.И. Лениным» // В.И. Ленин о литературе и искусстве. 5-е изд. М.: Художественная литература, 1976. С. 647-650.
Володин А.И., Карякин Ю.Ф., Плимак Е.Г. Чернышевский или Нечаев? О подлинной и мнимой революционности в освободительном движении России 50-60-х годов XIX века. М.: Мысль, 1976.
ГоревБ.И. Н.Г. Чернышевский. Мыслитель и революционер. М.: Издательство политкаторжан, 1934.
Гуральник У.А. Наследие Н.Г. Чернышевского-писателя и советское литературоведение. Итоги, задачи, перспективы изучения. М.: Наука, 1980.
Демченко А.А. Н.Г. Чернышевский: Научная биография (1859-1889). М.: Политическая энциклопедия, 2019.
Демченко А.А. От редактора // Н.Г. Чернышевский: Статьи, исследования, материалы. Вып. 13. Саратов: Издательство Саратовского педагогического университета, 1999. С. 3-7.
Демченко А.А. Памяти М.И. Перпер // Новое литературное обозрение. 2002. № 53. С. 258-261.
Кантор В.К. «Срубленное древо жизни». Судьба Николая Чернышевского. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2016.
Козьмин Б.П. Был ли Н.Г. Чернышевский автором письма «Русского человека» к Герцену? // Литературное наследство. Т. 25/26: [Чернышевский. Добролюбов. Писарев]. М.: Жур.-газ. объединение, 1936. С. 576-585.
Левин Ш.М. Общественное движение в России в 60-70-е годы XIX в. М.: Соц-экгиз, 1958.
Ленин В.И. «Крестьянская реформа» и пролетарски-крестьянская революция // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 20: Ноябрь 1910 — ноябрь 1911 г. 5-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1973. С. 171-180.
Ленин В.И. Гонители земства и Аннибалы либерализма // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 5: Май — декабрь 1901 г. 5-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1967. С. 21-72.
Лотман Л.М. Социальный идеал, этика и эстетика Чернышевского // Идеи социализма в русской классической литературе / Под ред. Н.И. Пруцкова. М.: Наука, 1969. С. 184-229.
Луначарский А.В. Н.Г. Чернышевский как писатель // Луначарский А.В. Статьи о Чернышевском. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1985. С. 54-86.
Морозов А.И. Социалистический общественный идеал Н.Г. Чернышевского // Н.Г. Чернышевский. История. Философия. Литература. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1982. С. 175-181.
Нечкина М.В. Встреча двух поколений. Из истории русского революционного движения конца 1850-х — начала 1860-х годов XIX века: Сборник статей. М.: Наука, 1980.
Никифоров Я.А. Модернизация в социологическом дискурсе Н.Г. Чернышевского. Саратов: Издательство Саратовского университета, 2013.
Паперно И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский — человек эпохи реализма. М.: Новое литературное обозрение, 1996.
Покровский М.Н. Н.Г. Чернышевский как историк // Покровский М.Н. Избранные произведения: В 4 кн. Кн. 4. М.: Мысль, 1967. С. 395-426.
Покровский С.А. Политические и правовые взгляды Чернышевского и Добролюбова. М.: Издательство Академии наук СССР, 1952.
Полянский Валерьян (Лебедев П.И.) Три великих русских демократа. М.: Художественная литература, 1938.
Процесс Н.Г. Чернышевского: архивные документы / Ред. и примеч. Н.А. Алексеева. Саратов: Саратов. обл. гос. изд-во, 1939.
Сердюченко В.Л. Футурология Достоевского и Чернышевского. Князь Мыш-кин и Рахметов как ипостаси Христа // Вопросы литературы. 2001. № 3. С. 66-84.
Смолицкий В.Г. Из равелина. О судьбе романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?». Изд. 2-е, доп. М.: Книга, 1977.
Стеклов Ю.М. Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889). М.: Издательство политкаторжан, 1928.
Тамарченко Г.Е. Романы Н.Г. Чернышевского. Саратов: Саратовское книжное издательство, 1954.
Тамарченко Г.Е. Чернышевский-романист. Л.: Художественная литература, 1976.
Чернышевский Н.Г. [Политика. Из «Современника». № 1 — январь 1859 года] // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 6. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1949. С. 5-52.
Чернышевский Н.Г. Дневник моих отношений с тою, которая теперь составляет мое счастье // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 1. М.: Гослитиздат, 1939. С. 410-453.
Чернышевский Н.Г. О причинах падения Рима // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 7. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1950. С. 643-668.
Чернышевский Н.Г. Письма без адреса // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 10. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1951. С. 90-116.
Чернышевский Н.Г. Что делать? Из рассказов о новых людях. Л.: Наука, 1975.
DrozdA. Chernyshevskii's What Is to Be Done: A Réévaluation. Evanston: Northwestern University Press, 2001.
REFERENCES
Alekseev, N. A. (ed.) Protsess N. G. Chernyshevskogo: arkhivnye dokumenty. Saratov: Saratovskoe oblastnoe gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1939.
Antonov, V. F. N. G. Chernyshevskii: Obshchestvennyi ideal anarkhista. 3rd ed. Moscow: LENAND, 2017.
Bukhshtab, B. Ia. "Zapiska N. G. Chernyshevskogo o romane 'Chto delat'?'," Izvesti-ia Akademii nauk SSSR. Otdelenie literatury i iazyka, Vol. 12, No. 2, 1953, pp. 158-169.
Chernyshevskii, N. G. "[Politika. Iz 'Sovremennika'. № 1 — ianvar' 1859 goda]," Chernyshevskii, N. G. Polnoe sobranie sochinenii: In 15 vols., Vol. 6. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel'stvo khudozhestvennoi literatury, 1949, pp. 5-52.
Chernyshevskii, N. G. "Dnevnik moikh otnoshenii s toiu, kotoraia teper' sostavliaet moe schast'e," Chernyshevskii, N. G. Polnoe sobranie sochinenii: In 15 vols., Vol. 1. Moscow: Goslitizdat, 1939, pp. 410-453.
Chernyshevskii, N. G. "O prichinakh padeniia Rima," Chernyshevskii, N. G. Polnoe sobranie sochinenii: In 15 vols., Vol. 7. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel'stvo khudozhestvennoi literatury, 1950, pp. 643-668.
Chernyshevskii, N. G. "Pis'ma bez adresa," Chernyshevskii, N. G. Polnoe sobranie sochinenii: In 15 vols., Vol. 10. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel'stvo khudozhestvennoi literatury, 1951, pp. 90-116.
Chernyshevskii, N. G. Chto delat'? Iz rasskazov o novykh liudiakh. Leningrad: Nauka, 1975.
Demchenko, A. A. "Ot redaktora," N. G. Chernyshevskii: Stat'i, issledovaniia, materialy, Vol. 13. Saratov: Izdatel'stvo Saratovskogo pedagogicheskogo universiteta, 1999, pp. 3-7.
Demchenko, A. A. "Pamiati M. I. Perper," Novoe literaturnoe obozrenie, No. 53, 2002, pp. 258-261.
Demchenko, A. A. N. G. Chernyshevskii: Nauchnaia biografiia (1859-1889). Moscow: Politicheskaia entsiklopediia, 2019.
Drozd, A. Chernyshevskii's What Is to Be Done: A Reevaluation. Evanston: Northwestern University Press, 2001.
Gorev, B. I. N. G. Chernyshevskii. Myslitel' i revoliutsioner. Moscow: Izdatel'stvo politkatorzhan, 1934.
Gural'nik, U. A. Nasledie N. G. Chernyshevskogo-pisatelia i sovetskoe literaturo-vedenie. Itogi, zadachi, perspektivy izucheniia. Moscow: Nauka, 1980.
Kantor, V. K. "Srublennoe drevo zhizni". Sud'ba Nikolaia Chernyshevskogo. Moscow; St. Petersburg: Tsentr gumanitarnykh initsiativ, 2016.
Koz'min, B. P. "Byl li N. G. Chernyshevskii avtorom pis'ma 'Russkogo cheloveka' k Gertsenu?" Literaturnoe nasledstvo, Vol. 25/26: [Chernyshevskii. Dobroliubov. Pisarev]. Moscow: Zhurnal'no-gazetnoe ob"edinenie, 1936, pp. 576-585.
Lenin, V. I. " 'Krest'ianskaia reforma' i proletarski-krest'ianskaia revoliutsiia," Lenin, V. I. Polnoe sobranie sochinenii, Vol. 20: Noiabr' 1910 — noiabr' 1911 g. 5th ed. Moscow: Izdatel'stvo politicheskoi literatury, 1973, pp. 171-180.
Lenin, V. I. "Goniteli zemstva i Annibaly liberalizma," Lenin, V. I. Polnoe sobranie sochinenii, Vol. 5: Mai — dekabr' 1901 g. 5th ed. Moscow: Izdatel'stvo politicheskoi literatury, 1967, pp. 21-72.
Levin, Sh. M. Obshchestvennoe dvizhenie v Rossii v 60-70-e gody 19 veka. Moscow: Sotsekgiz, 1958.
Lotman, L. M. "Sotsial'nyi ideal, etika i estetika Chernyshevskogo," Idei sotsializma v russkoi klassicheskoi literature, ed. N. I. Prutskov. Moscow: Nauka, 1969, pp. 184-229.
Lunacharskii, A. V. "N. G. Chernyshevskii kak pisatel'," Lunacharskii, A. V. Stat'i o Chernyshevskom. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel'stvo khudozhestvennoi literatury, 1985, pp. 54-86.
Morozov, A. I. "Sotsialisticheskii obshchestvennyi ideal N. G. Chernyshevskogo," N. G. Chernyshevskii. Istoriia. Filosofiia. Literatura. Saratov: Izdatel'stvo Saratovskogo universiteta, 1982, pp. 175-181.
Nechkina, M. V. Vstrecha dvukh pokolenii. Iz istorii russkogo revoliutsionnogo dvizheniia kontsa 1850-kh — nachala 1860-kh godov 19 veka: Sbornik statei. Moscow: Nauka, 1980.
Nikiforov, Ia. A. Modernizatsiia v sotsiologicheskom diskurse N. G. Chernyshevskogo. Saratov: Izdatel'stvo Saratovskogo universiteta, 2013.
Paperno, I. Semiotika povedeniia: Nikolai Chernyshevskii — chelovek epokhi realizma. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 1996.
Pokrovskii, M. N. "N. G. Chernyshevskii kak istorik," Pokrovskii, M. N. Izbrannye proizvedeniia: In 4 vols., Vol. 4. Moscow: Mysl', 1967, pp. 395-426.
Pokrovskii, S. A. Politicheskie i pravovye vzgliady Chernyshevskogo i Dobroli-ubova. Moscow: Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR, 1952.
Polianskii Valer'ian (Lebedev, P. I.). Tri velikikh russkikh demokrata. Moscow: Khudozhestvennaia literatura, 1938.
Serdiuchenko, V. L. "Futurologiia Dostoevskogo i Chernyshevskogo. Kniaz' Myshkin i Rakhmetov kak ipostasi Khrista," Voprosy literatury, No. 3, 2001, pp. 66-84.
Smolitskii, V. G. Iz ravelina. O sud'be romana N. G. Chernyshevskogo 'Chto delat'?'. 2nd ed. Moscow: Kniga, 1977.
Steklov, Iu. M. Nikolai Gavrilovich Chernyshevskii (1828-1889). Moscow: Izdatel'stvo politkatorzhan, 1928.
Tamarchenko, G. E. Chernyshevskii-romanist. Leningrad: Khudozhestvennaia literatura, 1976.
Tamarchenko, G. E. Romany N. G. Chernyshevskogo. Saratov: Saratovskoe knizh-noe izdatel'stvo, 1954.
Vaisman, M. I. "Problemy osveshcheniia romana N. G. Chernyshevskogo 'Chto delat'?' v nauchnoi i kriticheskoi literature (1863-2010)," VestnikPermskogo universiteta. Rossiiskaia i zarubezhnaia filologiia, No. 3, 2011, pp. 130-138.
Valentinov, N. (Vol'skii, N. V.). "Iz knigi 'Vstrechi s V. I. Leninym'," V.I. Lenin o literature i iskusstve. 5th ed. Moscow: Khudozhestvennaia literatura, 1976, pp. 647-650.
Volodin, A. I., Kariakin, Iu. F., and Plimak, E. G. Chernyshevskii ili Nechaev? O podlinnoi i mnimoi revoliutsionnosti v osvoboditel'nom dvizhenii Rossii 50-60-kh godov 19 veka. Moscow: Mysl', 1976.
