CC BY
100УДК 343.31
со a
cj z
3 =
|_Q
О _I
^ CD
ПИЧУГИН СЕРГЕИ АНДРЕЕВИЧ
доцент кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета Владимирского юридического института ФСИН России, кандидат юридических наук e-mail: [email protected]
55K 67.408.1
PICHUGIN SERGEY ANDREEVICH
Assistant Professor of Criminal Law and Criminology Department of Faculty of Law of the Vladimir law Institute of the Federal penitentiary service of Russia, Candidate of Law e-mail: [email protected]
ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ КАК ПОТЕРПЕВШИЙ В СОСТАВЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОМ
СТ. 277 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: ВОПРОСЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ И КВАЛИФИКАЦИИ
A PUBLIC FIGURE AS A VICTIM OF A CRIME UNDER ARTICLE 277 OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION: ISSUES OF DEFINITION AND QUALIFICATION
Аннотация. Актуальность работы определяется исключительной общественной опасностью посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля, на что указывает санкция ст. 277 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ), включающая в себя такие виды наказания как пожизненное лишение свободы и смертная казнь. Основной целью статьи является определение признаков общественного деятеля как потерпевшего в указанном составе преступления. В работе рассматриваются вопросы характеристики общественного деятеля как потерпевшего в составе преступления, предусмотренном ст. 277 УК РФ. С учетом рассмотренных доктринальных определений и анализа литературных источников выделены признаки и пред-
Abstract. The relevance of the work is determined by the exceptional public danger of encroachment on the life of a state or public figure, as indicated by the sanction of Article 277 of the Criminal Code of the Russian Federation (hereinafter — the Criminal Code of the Russian Federation), which includes such types of punishment as life imprisonment and the death penalty. The main purpose of the article is to determine the characteristics of a public figure as a victim in the specified composition of the crime. The paper considers the issues of characterization of a public figure as a victim in the composition of a crime under Article 277 of the Criminal Code of the Russian Federation. Taking into account the considered doctrinal definitions and the analysis of literary sources, the signs are
ложено авторское определение правовой категории «общественный деятель» применительно к ст. 277 УК РФ. Также в статье затрагиваются вопросы квалификации, в том числе отграничения посягательства на жизнь общественного деятеля от смежных составов преступлений, прежде всего, от убийства лица или его близких в связи выполнением им служебной деятельности или общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Приведены примеры из правоприменительной практики, в том числе даны ссылки на постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 и от 9 февраля 2012 г. № 1. В качестве выводов сделано предложение о необходимости законодательного закрепления в тексте УК РФ определения категории «общественный деятель», а также категории «государственный деятель».
Ключевые слова: общественный деятель, посягательство на жизнь, наказание, преступление, уголовный закон.
identified and the author's definition of the legal category "public figure" is proposed in relation to Article 277 of the Criminal Code of the Russian Federation. The article also touches upon the issues of qualification, including the differentiation of encroachment on the life of a public figure from related crimes, primarily from the murder of a person or his relatives in connection with the performance of his official activity or public duty (paragraph "b" of part 2 of Article 105 of the Criminal Code of the Russian Federation). Examples from law enforcement practice are given, including references to resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 1 of January 27, 1999 and No. 1 of February 9, 2012. As a conclusion, a proposal is made on the need for legislative consolidation in the text of the Criminal Code of the Russian Federation of the definition of the category "public figure", as well as the category"statesman".
Keywords: public figure, assault on life, punishment, crime, criminal law.
Уголовный кодекс Российской Федерации! в статье 277 устанавливает ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля.
Общественная опасность рассматриваемого деяния очевидна, т.к. в результате совершения деяния, определенного статьей 277 УК РФ, наносится вред сразу двум непосредственным объектам: во-первых, общественным отношениям по обеспечению основ конституционного строя и безопасности Российской Федерации в части функционирования её политической системы (т. к. указанная статья включена законодателем в главу 29 УК РФ), а, во-вторых, жизни государственного или общественного деятеля [1].
1 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 01.07.2021). [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 10699/ (дата обращения: 23.07.2021).
Нормативным подтверждением этого является и установленное в санкции статьи наказание за совершение рассматриваемого преступления. В сравнении с убийством (ст. 105 УК РФ) состав посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля предусматривает повышенный срок нижнего предела наказания в виде лишения свободы на определенный срок (двенадцать лет против восьми лет). С учетом того, что санкция ст. 277 УК РФ содержит наказание в виде смертной казни (которое в настоящее время не реализуется, но положения о ней из текста уголовного закона не исключены), предусмотренное всего в пяти статьях Особенной части УК РФ, следует рассматривать это деяние как преступление исключительной опасности.
На это указывает и установление ответственности за совершение рассматриваемого преступления с 14 лет (ч. 1 ст. 20 УК
go a
CD z
3 pi
|_Q
О _I
^ CD
РФ). Тем самым, законодатель отмечает осознание общественной опасности посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля лицами, достигшими указанного возраста, ее очевидность для тех, кто достиг минимального возраста уголовной ответственности.
На практике достаточно часто можно встретить упоминание о том или ином лице как об общественном деятеле. Вместе с тем, в статье 277 УК РФ законодательно не раскрывается, кого следует понимать под государственным или общественным деятелем. Иными словами, легальное определение общественного деятеля, как и альтернативного потерпевшего данного состава преступления, т.е. государственного деятеля, отсутствует, что, в свою очередь, приводит к различным вариантам его доктри-нального толкования. Полагаем, что данный вопрос является важным для правильной квалификации содеянного, отграничения деяния, предусмотренного ст. 277 УК РФ, от смежных составов преступления (прежде всего, убийства, предусмотренного ч. 1 ст. 105 и п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ), и требует подробного рассмотрения.
Общественным деятелем в широком значении этого термина можно понимать физическое «лицо, занимающееся общественной деятельностью, т.е. деятельностью по добровольному обслуживанию политических, культурных, профессиональных нужд общества» [2, с. 550]. Тем самым, общественный деятель (в широком значении) — это физическое лицо, которое добровольно обслуживает различные значимые нужды общества.
В Комментарии к Уголовному кодексу Российской Федерации под ред. А. В. Брил-лиантова отмечается, что признаки общественного деятеля следует рассматривать в качестве оценочных, «поскольку определяющим в характеристике потерпевшего является не столько его должностное или общественное положение, сколько харак-
тер его служебных функций, масштабность и активность их осуществления, значимость деятельности потерпевшего для реализации тех или иных направлений внутренней или внешней политики государства» [3, с. 315]. При этом общественные деятели определяются как «руководители и видные функционеры политических партий, других общественных объединений, массовых движений, профессиональных, религиозных организаций, иных общественных объединений федерального или регионального значения» [3, с. 315]. Также, с учетом функционально-политического признака, к числу общественных деятелей предлагается относить широко известных, влиятельных в обществе представители средств массовой информации, культуры, науки, образования.
В другом Комментарии к Уголовному кодексу Российской Федерации А.Н. Игнатов отмечает, что «общественными деятелями являются руководители и лидеры политических партий и общественных движений, члены руководящих органов таких объединений, ответственные функционеры партий, движений и объединений» [4, с. 691].
С. В. Дьяков в ещё одном Комментарии к Уголовному кодексу Российской Федерации отмечает, что «к общественным деятелям относятся лица, активно участвующие в работе общественных объединений, партий, независимо от их должностного положения» [5, с. 648].
A. А. Дегтерев под общественным деятелем понимает «лицо, которое состоит в руководстве или принимает активное участие в работе зарегистрированных в РФ политических партий, общественных объединений, профессиональных и иных союзов на федеральном или региональном уровнях» [6, с. 192-193].
B. В. Сверчков предлагает считать общественным деятелем «представителя общественной партии или объединения,лидера какого-либо общественного движения,
со a
CJ z
3 i
|_Q
о _I
^ CD
способного оказать влияние на социальные процессы в государстве, за его пределами» [7, с. 526].
А. Ю. Шумилов относит к общественным деятелям «руководителей или активных участников политической партии, общественного объединения, профессиональных союзов и т.п. (как на федеральном уровне, так и на уровне субъекта Федерации)» [8, с. 662].
М. А. Савельев предлагает понимать под общественными деятелями «лидеров общественных движений, объединений, политических партий, представителей СМИП, культуры, науки, образования, обладающих политическим влиянием в государстве» [9, с. 826].
Как видим, представленные мнения (изложенные преимущественно в Комментариях к УК РФ) разнообразны, причем различия между ними являются в ряде случаев достаточно существенными. Тем не менее, можно попытаться сформулировать общие признаки в определении понятия «общественный деятель».
В основном речь идет о не занимающих государственных должностей руководителях (лидерах) политических партий и других общественных объединений, осуществляющих политическую деятельность на федеральном или региональном уровне.
При этом указанные общественные объединения могут быть как основанными на членстве (политическая партия)2, так и не иметь такого признака (например, общественное движение3 является массовым общественным объединением, которое не связано с фиксированным членством и преследует социальные, политические и иные общественно полезные цели, поддерживаемые участниками такого движе-
Федеральный закон от 11.07.2001 № 95-ФЗ (в ред. 30.04.2021) «О политических партиях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 29. Ст. 2950. Федеральный закон от 19.05.1995 № 82-ФЗ (в ред. 30.12.2020) «Об общественных объединениях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 22. Ст. 1930.
ния). Рядовые члены политических партий при этом не рассматриваются в качестве общественных деятелей и не могут быть признаны потерпевшими по ст. 277 УК РФ.
Политическая деятельность лица должна быть связана с завоеванием, удержанием и использованием государственной власти, участием в делах государства, определением форм, задач, содержания его деятельности [10, с. 571]. Также, полагаем, что общественный деятель должен быть включен в политическую систему общества, в которую, наряду с государственными институтами, также входят такие социальные институты как политические «партии, профсоюзы, церковь, а также организации и движения, преследующие политические цели» [10, с. 571].
При этом следует обратить внимание, что политическая деятельность должна служить интересам общества, не противоречить им и действующему законодательству государства.
Итак, отметим признаки общественного деятеля: это физическое лицо, имеющее гражданство РФ, занимающееся не противоречащей действующему законодательству политической деятельностью, направленной на завоевание,удержание и использование государственной власти, участие в делах государства, определение форм, задач, содержания его деятельности в интересах общества, и не являющееся государственным деятелем, т.е. не занимающее государственную должность РФ или субъекта РФ. Общественный деятель может быть руководителем (одним из руководителей) политической партии, профсоюзов, религиозной организации, а также организации или движения, преследующих политические цели.
Полагаем, что к числу общественных деятелей в широком значении термина можно также отнести влиятельных медийных персон, крупных религиозных деятелей, из-
2
вестных писателей, журналистов, ведущих радио- и телепередач, певцов, музыкантов, актеров, блогеров, лиц, занимающихся благотворительной деятельностью (возглавляющих благотворительные фонды), крупных ученых, волонтеров и пр. лиц, которые в силу своей известности и авторитета в обществе могут оказать влияние на различные социальные процессы.
Это могут быть и активные представители неформальных движений, участвующие в политической жизни общества. Сам общественный деятель может принадлежать к сторонникам оппозиции существующего политического строя, но должен действовать в рамках закона. В связи с изложенным полагаем, что не могут быть квалифицированы по ст. 277 УК РФ убийство или покушение на убийство лица, активно использующего в своей политической деятельности запрещенные действующим законодательством (прежде всего, уголовным) методы, если это убийство или покушение на него связаны с политической деятельностью потерпевшего. В этом случае речь может идти о квалификации по ст. 105 УК РФ либо по другим статьям о преступлениях против жизни.
Также невозможно квалифицировать по ст. 277 УК РФ убийство или покушение на убийство лица, чья деятельность носит признаки террористической или экстремистской.
Отметим, что законодатель связывает ответственность за посягательство на жизнь общественного деятеля с его политической деятельностью, указывая на преследуемые субъектом преступления цель прекращения либо месть за осуществление такой деятельности (в последнем случае месть является мотивом совершения преступления). Тем самым, в иных случаях, если посягательство на жизнь общественного деятеля не связано с его политической деятельностью, квалификация содеянного по ст. 277 УК РФ исключается. Другие виды деятельности (например, научная, культурная, ре-
лигиозная) лежат за рамками рассматриваемого состава преступления и в случае посягательства на жизнь, не связанного с политической деятельностью лица, не могут служить основанием для квалификации по ст. 277 УК РФ. Также нельзя квалифицировать по указанной статье УК РФ убийство или покушение на убийство общественного деятеля, совершенное по личным мотивам (например, ревность, зависть, личная неприязнь, не связанная с политической деятельностью потерпевшего).
В качестве примера рассмотрим квалификацию убийства известного российского оппозиционного политика Бориса Немцова, которое было совершено в Москве 27 февраля 2015 г. Потерпевшая (дочь Б. Немцова) заявила ходатайство, в котором просила переквалифицировать обвинение со ст. 105 УК РФ (убийство) на ст. 277 УК РФ, учитывая политическую и государственную деятельность убитого. Кроме того, на момент смерти Б. Немцов был депутатом Ярославской областной думы. Однако следователь отклонил ходатайство потерпевшей, а впоследствии Басманный суд Москвы признал законным отказ переквалифицировать дело. Следствие пришло к выводу, что убийство Бориса Немцова никак не связано с его политической и государственной деятельностью. Согласно приговору суда, указанное преступление было признано совершенным из корыстных побуждений4.
Также в комментариях к действующему уголовному законодательству обращается внимание, что к числу потерпевших, предусмотренных ст. 277 УК РФ, не относятся представители иностранного государства или сотрудники международной организации, пользующиеся международной защитой «(их перечень определен Конвенцией ООН о предотвращении и наказании пре-
4 Дело об убийстве Бориса Немцова // РИА Новости,
03.03.2020. [Электронный ресурс]. — Режим доступа:
ria.ru/20200227/1565170067.html (дата обращения:
10.08.2021).
со a
CJ z
3 i
|_Q
о _I
^ CD
ступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, от 14 декабря 1973 г.). Посягательства на жизнь указанных лиц рассматриваются УК РФ в качестве преступлений против мира (ст. 360 УК РФ)5».
С учетом изложенного, полагаем, в ст. 277 УК РФ речь идет только о российских общественных деятелях, имеющих гражданство РФ. При этом сам гражданин не обязательно должен проживать на территории РФ, он может постоянно или временно проживать в иностранном государстве.
Близкие родственники и члены семьи общественного деятеля не относятся к числу потерпевших в составе преступления, предусмотренном ст. 277 УК РФ. По этой причине посягательство на жизнь указанных лиц, совершенное в целях прекращения политической деятельности их близкого родственника или члена семьи (если они сами не являются общественными деятелями) не может быть квалифицировано по ст. 277 УК РФ и требует правовой оценки по нормам УК РФ о преступлениях против личности6, а именно по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Следует отметить, что Пленум Верховного Суда РФ затрагивал отдельные вопросы квалификации ст. 277 УК РФ в своем постановлении от 9 февраля 2012 г. № 17, но они связаны с отграничением посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенного путем взрыва, поджога или иных действий подобного характера, от террористического акта, повлекшего умышленное причинение смерти человеку (п. 12). Критерием такого отграничения является цель совершенного деяния, а также мотив преступления, поэтому когда посягательство на жизнь общественного деятеля хотя и совершается указанными
способами, но в целях прекращения его политической деятельности либо из мести за такую деятельность, содеянное квалифицируется по ст. 277 УК РФ8.
Признаки общественного деятеля в отмеченном постановлении Пленума Верховного Суда РФ опять же не называются.
В связи с изложенным можно привести в качестве примера убийство известного религиозного деятеля — суфийского шейха Саида-афанди Чиркейского (С. А. Ацаева), совершенное 28 августа 2012 г. в с. Чир-кей (Республика Дагестан) террористкой-смертницей путем взрыва (самоподрыва). Саид-афанди Чиркейский имел большое духовное влияние в Республике Дагестан (его последователями были десятки тысяч человек), призывал к «мирному исламу», выступал против радикализма во взглядах, экстремизма и терроризма. Его деятельность была направлена на достижение вну-триконфессионального примирения между разными группами мусульман (суфиев и салафитов)9, что следует рассматривать не только как сугубо религиозную, но, с учетом многообразия этнического и религиозного состава населения РФ, и как важную государственную, политическую задачу.
Органами предварительного следствия содеянное было квалифицировано как совокупность преступлений: террористический акт, совершенный путем взрыва; убийство двух и более лиц, совершенное общеопасным способом; незаконный оборот взрывчатых веществ и взрывных устройств; незаконное изготовление оружия, а также умышленное уничтожение или повреждение имущества 10. Соглашаясь с такой квалификацией, вместе с тем, полагаем, что в данном случае необходимо было учесть и направленность умысла организа-
5 Статья 277 УК РФ — текст и комментарии. Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля. ЬШ^:// ukrf24.ru/statia-277-uk (дата обращения: 05.07.2021).
6 Статья 277 УК РФ — текст и комментарии. Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля. ukrf24.ru/statia-277-uk (дата обращения: 05.07.2021).
7 Российская газета. № 35. 17.02.2012.
8 Российская газета. № 35. 17.02.2012.
9 В Дагестане ищут заказчиков убийства шейха Саида Афанди // Российская газета, 30.08.2012 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://rg.ru/2012/08/30/sheix.html (дата обращения: 12.08.2021).
10 Теракт в Чиркее — Википедия. https://ru.wikipedia.org/wiki/ Теракт в Чиркее (дата обращения: 11.08.2021).
торов преступления на достижение сразу нескольких целей: дестабилизацию обстановки в Республике Дагестан, а также прекращение деятельности Саида-афанди Чир-кейского по примирению верующих путем его убийства. Следовательно, можно было дополнительно квалифицировать содеянное и по ст. 277 УК РФ (в части посягательства на жизнь общественного деятеля).
Отметим, что факты квалификации по ст. 277 УК РФ как посягательства на жизнь общественного деятеля практически не встречаются. Известные случаи квалификации по ст. 277 УК РФ связаны с посягательством на жизнь государственного деятеля (депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ, глав субъектов Федерации, а также лиц, ранее входивших в состав Правительства РФ).
С учетом сложности и отсутствия единообразного толкования в литературе встречаются предложения об исключении из диспозиции ст. 277 УК РФ слов «или общественного деятеля» [11, с. 278]. Мы разделяем мнение А.А. Дегтерева, который считает, что «реализация этого предложения объективно ослабит уголовно-правовую охрану основ политической системы РФ» [6, с. 193]. Так, например, убийство руководителя зарегистрированной политической партии, не представленной в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации либо в законодательном (представительном) органе субъекта Федерации, совершенное в связи с его политической деятельностью, в подобном случае будет невозможно квалифицировать по ст. 277 УК РФ.
Важным для теории является отграничение состава посягательства на жизнь общественного деятеля от смежных деяний.
В отличие от предусмотренного ст. 277 УК РФ состава, в п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ речь идет об убийстве лица или его близких, совершенном с целью воспрепятствования правомерному осуществлению данным
лицом своей служебной деятельности или выполнению общественного долга либо по мотивам мести за такую деятельность.
Если под осуществлением служебной деятельности понимаются действия лица, входящие в круг его обязанностей, вытекающих из трудового договора (контракта), деятельность которых не противоречит действующему законодательству, то выполнение общественного долга связано с осуществлением гражданином как специально возложенных на него обязанностей в интересах общества или законных интересах отдельных лиц, так и совершение других общественно полезных действий11.
В данном случае, как видим, речь вообще не идет о политической деятельности потерпевшего, а только о его служебной деятельности либо общественно значимой полезной деятельности. Кроме того, круг потерпевших включает в себя и близких потерпевшему лиц, к которым, наряду с близкими родственниками, могут относиться иные лица, состоящие с ним в родстве, свойстве (родственники супруга), а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений12.
При этом А. Н. Игнатов отмечает, что убийство рядовых членов партии, совершенное по политическим мотивам, «должно квалифицироваться по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лица в связи ... с выполнением общественного долга» [4, с. 691]. По нашему мнению, такое убийство следует квалифицировать не по п. «б», а по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство, совершенное по мотивам политической ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.
Полагаем, что в целях единообразного применения законодательства и устране-
11 Российская газета. № 24. 09.02.1999.
12 Российская газета. № 24. 09.02.1999.
ния его неопределенности следует выработать согласованные определения понятий государственного и общественного деятеля и включить их в текст уголовного закона, дополнив ст. 277 УК РФ соответствующими примечаниями. Кроме того, для исключения различных толкований в текст постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. № 1 также следует вклю-
чить разъяснения о том, какие категории лиц следует относить к государственным и общественным деятелям.
Таковы некоторые аспекты характеристики общественного деятеля как потерпевшего, предусмотренного в ст. 277 УК РФ по действующему российскому уголовному законодательству.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК:
1. Решетников А. Ю. Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля как частный случай криминализации неоконченного преступления // Legal Bulletin. — 2018. — Т. 3. — № 1-2. — С. 61-71.
2. Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / Институт русского языка имени В. В. Виноградова РАН; отв. ред. Н.Ю. Шведова. — М.: Азбуковник, — 2007. — 1175 с.
3. Бриллиантов А. В., Курганов С. И. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А.В. Бриллиантова. — М.: Проспект, — 2011. — 416 с.
4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. доктора юридических наук, Председателя Верховного Суда РФ В. М. Лебедева. — М.: НОРМА (Изд. группа НОРМА-ИНФРА М), — 2002. — 880 с.
5. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Изд. 2-е, изм и доп. / Под общ. ред. Ген. Прокурора РФ Ю.И. Скуратова и Председателя Верховного Суда РФ В. М. Лебедева. — М.: НОРМА-ИНФРА М, 1999 — 832 с.
6. Дегтерев А. А. Государственный или общественный деятель: уголовно-правовое понятие // Актуальные проблемы российского права. — 2020. Т. 15. — № 5 (114). — С. 188-198.
7. Сверчков В. В. Уголовное право. Общая и Особенная части : учеб. пособие. М.: Высшее образование, — 2008. — 574 с. (Основы наук).
8. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Расширенный уголовно-правовой анализ / Под общ. ред. В. В. Мозякова. — М.: Экзамен, — 2002. 864 с.
9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. А. Чекалин; под ред. В. Т. Томина, В. С. Устинова, В. В. Сверчкова. — М.: Юрайт-Издат, — 2002. — 1015 с.
10. Новый иллюстрированный энциклопедический словарь / Ред. кол.: В. И. Бородулин, А. П. Горкин, А. А. Гусев, Н. М. Ланда и др. — М.: Большая Российская энциклопедия, — 2000. — 912 с.: ил.
11. Яловая В.Н. Анализ законодательного закрепления посягательств на жизнь, предусмотренных ст. ст. 277, 295 и ст. 317 УК РФ // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: материалы VI Российского конгресса уголовного права (26-27 мая 2011 г.). — М., 2011. — С. 278.
REFERENCES:
1. Reshetnikov A. Yu. Posyagatel'stvo na zhizn' gosudarstvennogo ili obsh^estvennogo deyatelya kak ^astnyi slu^ai kriminalizatsii neokon^ennogo prestupleniya // Legal Bulletin. — 2018. — Т. 3. — № 1-2. — С. 61-71.
2. Tolkovyj slovar' russkogo yazyka s vklyucheniem svedenij o proiskhozhdenii slov (Russian Russian Dictionary with the inclusion of information about the origin of words), Moscow: Azbukovnik, 2007, — 1175 p.
3. Brilliantov A. V., KurganovS. I. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii (postatejnyj) (Commentary to the Criminal Code of the Russian Federation (article-by-article)), Moscow: Prospekt, 2011, — 416 p.
4. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii (Commentary to the Criminal Code of the Russian Federation), Moscow: NORMA (NORMA-INFRA M), 2002, — 880 p.
5. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii (Commentary to the Criminal Code of the Russian Federation), Moscow: NORMA-INFRA M, 1999, — 832 p.
6. Degterev A. A. Aktual'nye problemy rossijskogo prava, 2020, Vol. 15, No. 5 (114), — pp. 188-198.
7. Sverchkov V.V., Ugolovnoe pravo. Obshchaya i Osobennaya chasti (Criminal law. General and Special parts), Moscow: Vysshee obrazovanie, 2008, 574 p. (Osnovy nauk (Fundamentals of Science)).
8. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii. Rasshirennyj ugolovno-pravovoj analiz (Commentary to the Criminal Code of the Russian Federation. Advanced criminal law analysis), Moscow: Ekzamen, 2002, 864 p.
9. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii (Commentary to the Criminal Code of the Russian Federation), Moscow: Yurajt-Izdat, 2002, — 1015 p.
10. Novyj illyustrirovannyj enciklopedicheskij slovar' (The new illustrated Encyclopedic Dictionary), Moscow: Bol'shaya Rossijskaya enciklopediya, 2000, 912 p.: il.
11. Yalovaya V. N. Ugolovnoe pravo: istoki, realii, perekhod k ustojchivomu razvitiyu (Criminal law: origins, realities, transition to sustainable development), Proceedings of the 6th Russian Congress of Criminal Law, May 26-27, 2011, Moscow, 2011, — p. 278.
