ОБЩЕСТВЕННЫЕ САМОУПРАВЛЕНИЯ КАК ИНСТРУМЕНТ ДЕВИКТИМИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА (ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ) Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 340

РО! 10.23672/П7109-8416-5638-т

Вишневецкий Кирилл Валерьевич

доктор юридических наук,

профессор,

начальник кафедры

уголовного права и криминологии,

Краснодарский университет МВД России

kvishnevecky@mail.ru

Kirill V. Vishnevetskiy

Doctor of Law Sciences, Professor,

Head of Criminal law Department and Criminology,

Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia kvishnevecky@mail.ru

Общественные самоуправления

как инструмент девиктимизации общества (зарубежный опыт)

Аннотация. Статья посвящена актуальным вопросам профилактики преступлений, направленной на де-виктимизацию общества с использованием потенциала общественных органов самоуправления. В ней проанализированы некоторые модели профилактики преступлений на основе действия городского сообщества. Кроме того, определены приоритетные направления виктимологической политики, которые сводятся к работе с общественными объединениями и усилению виктимологической составляющей в предупредительной деятельности органов внутренних дел.

Ключевые слова: криминология, виктимология, виктимность, виктимизация, девиктимизация, профилактика преступлений.

Public self-government

as a tool for devictimization of society (foreign experience)

Annotation. The article is devoted to the topical issue of crime prevention aimed at the devictimization of society using the potential of public self-government bodies. It analyzes some models of crime prevention based on the actions of the urban community. In addition, priority areas of victimological policy have been identified, which are reduced to working with public associations and strengthening the victimological component in the preventive activities of the internal affairs bodies.

Keywords: criminology, victimology, victimization, victimization, devictimization, crime prevention.

Ориентация государств Запада на нейтрализацию факторов виктимизации населения, прямо или косвенно связанных с процессами его криминализации, привела после Второй мировой войны к созданию целой индустрии «ситуативного предотвращения преступления», направленной на то, чтобы минимизировать действие социальных детерминант криминогенной виктимизации. Приоритетным направлением стало комплексное управление урбанизированной окружающей средой, включающее возведение зданий со встроенной системой антикриминальной защиты; планировку кварталов, позволяющую постоянно вести наблюдение за положением дел на улицах; приватизацию открытых пространств, прилегающих к домам; фронтальное расположение жилых зданий.

Вместе с тем, данная стратегия нередко подвергалась критике как грубый «архитектурный детерминизм», который не принимает во внимание сложность отношений между преступлением и всей совокупностью его социальных факторов [1]. Представители чикагской школы криминологов призвали сосредоточить деятельность виктимо-логической профилактики на факторах социальной дезорганизации в виктимогенных регионах. По их мнению, недостаток и дезорганизованность социальных связей вносит наибольший вклад в развитие незащищенности населения перед

лицом преступности [2]. Эта дезорганизованность проявляется в том, что люди становятся очень подозрительны друг к другу, теряют «чувство сообщества», имеют низкий уровень влияния на положение дел в своем районе [3]. Важным фактором криминализации и виктимизации населения становится выделение устойчивой группы лиц, ценности и социальные идеалы которых вступают в противоречие с представлениями большинства в обществе.

Разработка данного аспекта проблемы в 1980— 1990-е гг. осуществлялась в рамках «теории люмпенизированного слоя» К. Марри [4]. Общий вывод состоял в том, что сообщество, локализованное в том или ином месте, не менее ответственно за состояние преступности, чем полиция. Задача при этом виделась не просто в том, чтобы грамотно организовать защиту своего жилья и имущества, но прежде, в том, чтобы, используя современные средства управления социальными процессами, оптимизировать параметры локального сообщества и свести к минимуму возможности его дальнейшей криминализации.

Под влиянием этих идей в Соединенных Штатах и в Великобритании получает распространение термин «безопасность сообщества». Соответственно, и Министерство внутренних дел Великобритании начинает проводить активную работу

по институционализации процессов девиктимиза-ции городских сообществ, формируя различного рода агентства, организации граждан, контактные группы, координируя свою деятельность по вопросам безопасности с органами местного самоуправления, заинтересованными компаниями и фирмами [5].

С этой цель была сформирована Рабочая группа безопасности сообщества Ассоциации местных властей (Local Authority Associa tion's Community Safety Working Party). В 1996 г. эта группа предложила расширенную рабочую трактовку понятия «безопасность сообщества»: «Понятие «безопасность сообщества» фундирует концепцию действия на основе принципов социальности сообщества, чтобы пресекать и исправлять причины и последствия преступления, его угрозы и иного, связанного с этим антиобщественного поведения. Цель состоит в том, чтобы обеспечить реальное снижение преступности и опасения относительно возможных преступления в местных общинах. Общий подход базируется на формировании товариществ и специальных агентств викти-мологической помощи населению с тем, чтобы вырабатывать и осуществлять меры в пределах местных сообществ по профилактике преступлений» [6].

В рамках данной концепции выделяется несколько моделей профилактики преступления на основе действия городского сообщества. Первая модель основана на методах выявления характера дезорганизации общины и определения того ядра активных, ориентированных на право и законность, сообществ, которые могли бы помочь в деле предотвращения преступлений. Вторая модель предполагает работу с наиболее виктим-ными сообществами с тем, чтобы организовать их самооборону и систематическое наблюдение за положением дел в данном районе города. Третья модель строится на методах восстановления поврежденных социальных связей, с тем, чтобы сохранить социальный порядок и тем самым снизить степень уязвимости десоциализированных элементов. Если первые две модели наиболее популярны среди представителей официальных инстанций, в том числе - правоохранительных органов, то третья вписывается в социально-правовые модели местного самоуправления, разрабатываемые правоведами, социологами, криминологами коммунитаристского направления. Последнее особенно близко сторонникам радикальной виктимологии.

Правоведы коммунитаристской ориентации призывают к созданию и распространению локальных сообществ в самых различных формах: семья, рабочий коллектив, фирма, корпорация, клуб, церковный приход [7]. Эти сообщества, по их мнению, обеспечивают формирование основных человеческих добродетелей, а также, предполагают согласие между людьми по поводу основополагающих нравственных ценностей. «В них категория «мы» дана как переживаемая и открывающая себя реальность» [8]. Такого рода сообщества могут стать в современных условиях первичными «ячейками» декриминализации и де-виктимизации урбанизированных населенных

пунктов. Коммунитарная модель местного самоуправления обладает некоторой привлекательностью, поскольку подтверждает, что нравственно-правовые ценности не только возможны, но и необходимы в нынешнем разделенном обществе, так как могут стать реальной основой практически функционирующих институтов управления и самоуправления в обществе, которые могли бы решать его насущные проблемы, включая и проблему преступности.

По мысли западных социологов, криминологов, виктимологов, общественное самоуправление обладает мощным потенциалом социального регулирования, способным нейтрализовать викти-мизирующее воздействие на общество со стороны современных процессов урбанизации. Именно общественное самоуправление может выступить выражением принципиальной культурной разнородности, существующей как в мировом масштабе, так и на региональном и локальном уровнях. Оно представляется наиболее демократичным ответом на вызовы глобализации, заявляющим о необходимости уважения к особенному, уникальному, неповторимому. Кроме того, общественное самоуправление способно смягчить негативные последствия радикализации стратификационных процессов, прежде всего, те, которые связаны с локальным сосредоточением и концентрацией в неблагополучных районах городов представителей низших страт (как местных, так и эмигрантов из стран «третьего мира»).

Соответствующе идеи нашли свое преломление и в практике деятельности по предупреждению преступности. В целом мы видим четко выраженную тенденцию развития системы виктимологи-ческой профилактики в странах Запада (прежде всего - в США). Здесь можно выделить три этапа:

1) вторая половина 1940-х - начало 1960-х гг. Виктимологическая проблематика поднимается преимущественно в научных кругах, разрабатываются как теоретические, так и прикладные аспекты виктимологии;

2) середина 1960-х - конец 1970-х гг. Активное формирование общественных организаций вик-тимологического характера, осуществляющих работу по реальной помощи жертвам, пропаганду виктимологической информации, а также, активную лоббистскую деятельность по законодательной защите прав жертв преступлений. В этот период времени особенно активно поднимаются вопросы защиты прав жертв в суде и в ходе следствия, что можно объяснить влиянием радикальной криминологии, именно в 1970-е гг. переживавшей свой подъем;

3) начало 1980-х гг. и до настоящего времени. Основным субъектом виктимологической профилактики становится государство, хотя его роль реализуется опосредствовано, через деятельность частных организаций, ассоциаций, агентств и фондов. В этот период времени резко активизируется и разработка нормативно-правовой базы виктимологической профилактики.

Общественные движения, объединяющие жертв преступлений или (и) лиц, заинтересованных в оказании помощи жертвам, появились более сорока лет назад в Великобритании и США и послужили образцом для создания подобных объединений в других западных странах. Эти организации оказывали поддержку жертвам, по крайней мере, в трех формах:

1) помощь во взаимодействии с полицией в период расследования дела, психологическая поддержка жертвы в первые дни после преступления;

2) помощь на стадии суда;

3) помощь в форме финансовых или других форм компенсации, предоставление помещений для временного проживания.

В каждом случае представители организаций стремятся помочь в вопросах взаимодействия с адвокатом в случае возникновения разногласий или каких-либо проблемных моментах и, что более важно и оказывается чаще востребовано, во взаимодействии со страховыми агентствами.

Анализируя опыт работы различных организаций виктимологической направленности, ученые, обычно, выделяют четыре позиции: организационную структуру; отношение с другими организациями виктимологического профиля; характер объекта предоставляемой помощи; приоритетные направления преступлений, по которым ведется работа [9].

Рассматривая организационную структуру, различают добровольные неправительственные организации и организации, в работе которых в той или иной форме участвует государство. Последние существуют в Испании, Бельгии и Германии. Однако они представляют собой исключение: подавляющее большинство программ помощи жертвам в странах Запада обеспечено негосударственными организациями и агентствами, которые зачастую получают значительную финансовую помощь от государства. Так, в Нидерландах принята система прямого правительственного финансирования общественных виктимологиче-ских фондов, в Германии определенные налоги или штрафы могут идти непосредственно на финансирование помощи и компенсационных выплат жертве. Однако правительственная финансовая поддержка редко учитывает затраты на организационную деятельность фондов, которые поэтому постоянно нуждаются в помощи добровольцев. И, зачастую, сама финансовая помощь ставится в зависимость от наличия достаточного числа энтузиастов. Например, в Канаде для получения правительственной помощи требуется привлечь к работе не менее 140 добровольцев [10].

Для координации деятельности виктимологиче-ских организаций в ряде стран Запада создаются общенациональные органы, комитеты, советы и т. п., которые обеспечивают соответствие работы фондов и организаций национальным стандартам благотворительной деятельности, разрабатывают методические рекомендации по совер-

шенствованию виктимологической пропаганды, собирают и обобщают наиболее интересный опыт, обеспечивают связь общественных организаций с правительственными структурами и способствуют установлению контактов с аналогичными организациями за рубежом. В Англии - это Национальная ассоциация поддержки жертвы преступлений. Во Франции - Национальный институт помощи жертвам преступлений, созданный в 1986 г. для координирования деятельности местных виктимологических ассоциаций. В Нидерландах действует Национальная организация поддержки жертвы. В Соединенных Штатах нет подобной официальной организации, но ее функции во многом выполняет Национальная организация помощи жертвам. В Италии также нет единой организации помощи жертвам преступлений, но существуют ассоциации для помощи жертвам террористов, организованной преступности, пострадавшим от краж и т.п., обычно, создаваемые оставшимися в живых и родственниками пострадавших.

Среди государственных органов, с которыми вик-тимологические организации осуществляют систематическое взаимодействие, центральное место занимает полиция. В некоторых случаях офисы организаций непосредственно расположены в полицейских отделениях. Ключевое преимущество этого - возможности координации действий и сотрудничества между полицией и общественностью по оказанию помощи жертве. Впрочем, существенен и недостаток, связанный с тем, что многие жертвы могут отказываться входить в контакт с агентством, которое воспринимается ими как часть полицейской структуры. Нередкими являются такие формы сотрудничества, когда полиция и общественная организация совместно создают выставочный центр и магазин, в котором предлагают населению средства индивидуальной защиты, систему дверных запоров, системы видеонаблюдений и т.п. Подобный комплекс работает также в режиме информационно-консультационного центра, где консультации нередко проводят офицеры полиции.

Специализация виктимологических организаций в ряде стран определяется согласно социальным характеристикам жертв. В США много виктимологических программ ориентировано исключительно на лиц пожилого возраста, женщин, детей. В Ирландии существует специальная организация для виктимологической профилактики преступлений против туристов. В Англии специализация преимущественно связана с характером преступления (тяжкие преступления против личности, изнасилование, финансовые мошенничества и т.п.). Различается и эффективность деятельности организаций, их привлекательность и значимость для виктимных групп населения.

Программы помощи жертвам преступления появились в странах Запада примерно в одно время (в США лет на десять раньше). Принципиальных различий в системе виктимологической профилактики и виктимологической политики в этих странах нет: в основе лежат общие теоретические принципы позитивистской, критической или

радикальной виктимологии; ориентиры практической работы основаны на серьезной социологической базе; основным субъектом виктимологиче-ской профилактики являются общественные организации при активной поддержке и регулятивной деятельности со стороны государства. Общие принципы виктимологической политики определяются понятиями справедливости и общественной солидарности, что зафиксировано в Конвенции по возмещению ущерба жертвам насильственных преступлений, принятой государствами - членами Европейского совета. Различия, таким образом, состоят в расстановке акцентов в профилактической деятельности.

Так, конструктивные отношения с полицией везде трактуются как ключевое условие оказания эффективной помощи жертве преступления. Однако в Нидерландах степень взаимодействия общественных организаций с полицией выше, чем в Англии или США. В США больший акцент делается на предоставление виктимологических рекомендаций жертве (или потенциальной жертве), в странах Европы на первом месте стоит практическая помощь. Хотя в Великобритании жертвы краж были основным объектом помощи только на первом этапе становления системы виктимологи-ческой профилактики, и затем, диапазон жертв, с которыми входили в контакт, расширился, тем не менее, в сравнении с США и Нидерландами процент жертв краж среди объектов деятельности виктимологических организаций Великобритании продолжает оставаться высоким.

Существующие различия связаны с различиями в качественных параметрах правовой и общей культуры, они зависят от степени сплоченности общества, сложившейся практики деятельности полиции и стереотипных отношений к ней со стороны населения, пределов открытости приватного пространства личности.

Поэтому, несмотря на то, что глобализация позволяет субъектам виктимологической профилактики быть лучше информированными о методах, реализуемых в других странах, государство всячески стимулирует такого рода контакты, поощряет обмен мнением и выражает стремление к унификации методов, различия продолжают иметь место.

Приоритетными направлениями виктимологиче-ской политики становится работа с общественными объединениями и усиление виктимологиче-ской составляющей в предупредительной деятельности органов внутренних дел. Последнее направление не только отвечает общим тенденциям гуманизации правоохранительной деятельности в условиях правового государства, но и может существенно повысить эффективность этой деятельности, адекватно реагировать на новые

Литература:

1. Merry S. Defensible space undefended // Urban Affairs Quarterly. № 16. Р. 397-422.

реалии гражданского общества в изменяющимся мире.

Мировой опыт учит, что центральным звеном системы организации виктимологической профилактики должны быть различные институты гражданского общества: общественные и религиозные организации, органы местного самоуправления. Они призваны:

- проводить систематическую работу по виктимологической пропаганде;

- разрабатывать и доносить до каждой аудитории (в первую очередь, детской) обучающие курсы прикладной виктимологии, с учетом региональной и стратовой специфики готовить информацию виктимологического характера для освещения в СМИ;

- осуществлять деятельность по защите и представительстве в органах власти, страховых компаниях, в адвокатуре интересов жертв криминальных преступлений, особенно в том случае, если они не способны это сделать сами (больные, неадаптированные мигранты, дети и т.п.);

- оказывать моральную и материальную поддержку жертвам преступлений;

- осуществлять коррекцию межличностных и групповых отношений, складывающихся в рамках внутристратовых связей или на определенной территории;

- в пределах своей компетенции осуществлять меры по социальной защите, социальной реабилитации и ресоциализации жертвы.

Наряду со стимулированием образования и развития организаций, призванных специально заниматься проблемами жертвы преступлений, важно привлекать к этой работе и другие общественные организации, не являющиеся виктимологиче-скими по своему профилю. Поскольку, эти организации могут представлять самые разные слои общества, работа с ними позволит реализовать установки диффренцированной девиктимизации социальных групп.

В современных условиях появляются новые разновидности жертв, наращивается степень их вик-тимности, трансформируются пути и способы вик-тимизации общества, изменяется структура вик-тимогенности социальных слоев и статусов. В связи с этим, нам представляется особенно важной задача разработки и внедрения в практику деятельности институтов гражданского общества таких способов предупреждения виктимизации, которые наряду с решением других социальных задач будут способствовать повышению эффективности борьбы с преступностью.

Literature:

1. Merry S. Defensible space undefended // Urban Affairs Quarterly. № 16. P. 397-422.

2. Skogan W.G. Disorder, crime and community decline // Communities and Crime Reduction. London, 1988. Р. 39-42.

3. Ср.: «Городской образ жизни приводит к частичной утрате чувства солидарности в отношении совместного противодействия преступным проявлениям как в сфере улицы, так и в других городских сферах» (Гришин А.Н. Уличная преступность и ее профилактика службой милиции общественной безопасности в условиях крупного города : автореф. дис... канд .юрид. наук. СПб., 1999. С. 10).

4. Murray C. The Emerging British Underclass. London : Institute for Economic Affairs, 1990.

5. Уитмор К. Участие общественности в предупреждении преступности в городах / К. Уитмор // Предупреждение преступности и уменьшение безопасности в городах. Материалы международной научно-практической конференции. М., 1999. С. 56-58. См. также: Минникес И.В. Местное управление Великобритании. Свердловск, 1988.

6. The Local Solution. Current Practice. London, 1997. Р. 9.

7. См.: Мотрошилова Н.В. Дискуссии в социальной философии / Н.В. Мотрошилова // История философии: Запад - Россия - Восток. М., 1999. С. 429-432.

8. См.: Интервью с А. Макинтайром // Вопросы философии. 1996. № 1. С. 94.

9. Mawby R.I. Crime Victims: Needs, Services and the Voluntary Sector / R.I. Mawby, M.L. Gill. London, 1997.

10. Ibid.

2. Skogan W.G. Disorder, crime and community decline // Communities and Crime Reduction. London, 1988. Р. 39-42.

3. Wed: «Urban lifestyle leads to partial loss of sense of solidarity in respect of joint counteraction to criminal manifestations in the sphere of the streets and other urban areas» (Grishin A.N. Street crime and its prevention service of the public security police in a large city : abstract. dis ... cand. jurid. SPb., 1999, p. 10).

4. Murray C. The Emerging British Underclass. London : Institute for Economic Affairs, 1990.

5. Whitmore K. Public participation in the prevention of crime in cities / K. Whitmore // Crime prevention and reducing security in cities. Proceedings of the international scientific and practical conference. M., 1999. P. 56-58. See also: Minnikes I.V. Local government of Great Britain. Sverdlovsk, 1988.

6. The Local Solution. Current Practice. London, 1997. P. 9.

7. See: Motroshilova N.V. Discussions in social philosophy / N.V. Motroshilova / N.V. Motroshilova // History of Philosophy: West-Russia-East. Moscow, 1999. P. 429-432.

8. See: Interview with A. Mclntyre // Questions of Philosophy. 1996. № 1. P. 94.

9. Mawby R.I. Crime Victims: Needs, Services and the Voluntary Sector / R.I. Mawby, M.L. Gill. London, 1997.

10. Ibid.