CC BY
165
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2013. № 3
Н.В. Юдин
(аспирант кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки
исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАСТРОЕНИЯ ВО ФРАНЦИИ
В НАЧАЛЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
(ПО ДОНЕСЕНИЯМ ПРЕФЕКТОВ)
В статье анализируется реакция населения Франции на начало Первой мировой войны. Данная проблема привлекала к себе особое внимание французского правительства и его союзников по Антанте. На основе архивных документов и материалов печати автор рассматривает изменения в отношении французов к войне, выделяет факторы, оказывавшие определяющее влияние на моральное состояние населения.
Ключевые слова: Первая мировая война, патриотический подъем, донесения префектов, французская пресса, июльский кризис 1914 г.
The article analyzes the reaction of the population of France on the beginning of the First World War. This problem was in the focus of attention of the French government and its Entente allies. The research is based on archival documents and materials of the press. The author surveys the evolution in the attitude of the French towards the war, reveals factors which had a crucial influence on the moral of the population.
Key words: First World War, patriotic enthusiasm, reports of prefects, French press, July crisis 1914.
* * *
Первая мировая война стала одним из поворотных моментов в истории европейского общества. Она разбила прежние представления о возможных масштабах войны, получив в свое время название «мировой бойни», привела к радикальнейшим изменениям политической карты Европы, породила нескончаемые споры о ее причинах и последствиях. Характерной чертой современного этапа развития историографии Первой мировой войны следует признать все возрастающий интерес к «человеческому» измерению этого конфликта, настроениям, надеждам и страхам людей той поры. Эта тенденция не обошла стороной и отечественную науку1. При
* Юдин Николай Вадимович, тел.: 8-926-828-19-60; e-mail: [email protected]
1 Ревякин А.В. Война и интеллигенция во Франции // Первая мировая война. Пролог ХХ века. М., 1998; Поршнева О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат в России в период Первой мировой войны (1914 — март 1918 г.) Екатеринбург, 2000; Тютюкин С.В. Россия: от Великой войны — к Великой революции // Война и общество в XX веке: В 3 кн. Кн. 1. Война и общество накануне и в период Первой мировой войны. М., 2008; Дьячков В.Л., Протасов Л.Г. Великая война и общественное сознание: превратности индоктринации и восприя-
этом проблема реакции населения стран Антанты на начало войны является одной из наиболее дискуссионных. Примером тому может служить французская историография, традиционно отводящая особое место изучению социальной истории, проблемам личности, индивидуальному историческому опыту.
В первых исследованиях общественного мнения во Франции рассматриваемого периода проводилась идея, что население в целом сознавало угрозу скорой войны с Германией, понимало ее причины и поддерживало ее2. Новый взгляд на данную проблему предложил крупнейшей французский специалист по истории Первой мировой войны Ж.-Ж. Беккер. Он утверждает, что Первая мировая война оказалась для подавляющего большинства населения Франции полнейшей неожиданностью и потому была воспринята поначалу без всякого энтузиазма. Он отрицает наличие во Франции накануне войны сколько-нибудь значительных реваншистских настроений: население не воспринимало Германию как своего главного врага, не ожидало конфликта с ней3. Эта концепция доминирует в современной французской историографии проблемы4. В то же время некоторые исследователи продолжают отстаивать идею популярности войны во французском обществе, обращаясь к изучению роли школы и армии в формировании мировоззрения предвоенного поколения, моральной подготовке его к войне5. Как видно, в историографии высказываются диаметрально противоположные оценки настроений французского общества, это говорит о необходимости дальнейшего изучения проблемы.
Чтобы попытаться восстановить атмосферу, царившую во Франции в начале войны, необходимо обратиться к самому широкому кругу исторических источников, включающему материалы газет, отечественных и зарубежных архивов. Особый интерес в этой
тия // Россия и Первая мировая война. (Материалы международного научного коллоквиума). СПб., 1999; Смирнов Н.Н. Война и российская интеллигенция // Россия и Первая мировая война. СПб., 1999; Сенявская Е.С. Противники России в войнах XX в.: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М., 2006.
2 Renouvin P. La crise européenne et la Grande guerre (1904—1918). Paris, 1934. P. 152; Carroll M.E. French Public Opinion and Foreign Affairs. 1870—1914. London, 1931. P. 307—310.
3 Becker J.-J. La population française face à l'entrée en guerre // Les Sociétés européennes et la guerre de 1914—1918. Paris, 1990. P. 35—36; Idem. La première guerre mondiale. Paris, 1985. P. 138—139.
4 Keiger J.F.V. France and the Origins of the First World War. London, 1983. P. 162; Schor R. La France dans la première guerre mondial. Paris, 1997. P. 37; Loez A. La Grande Guerre. Paris, 2010; Idem. 14—18: Les refus de la guerre. Une histoire des mutins. Paris, 2010.
5 Audoin-Rouzeau S. Historiographie et histoire culturelle du Premier Conflit mondial. Une nouvelle approche par la culture de guerre? // La Grande Guerre 1914—1918: 80 ans d'historiographie et de representation. Montpellier, 2002. P. 331—333; Cochet F. Survivre au front 1914—1918: Les Poilus entre contrainte et consentement. Paris, 2005. P. 45—56.
связи представляют донесения французских префектов о состоянии общественного мнения во вверенных им департаментах. Префекты подчинялись министру внутренних дел, в круг их полномочий входили вопросы, связанные, в частности, с воинской повинностью и наблюдением за исполнением правительственных постановлений. Говоря о надежности и репрезентативности этого вида исторических источников, на наш взгляд, нельзя согласиться с мнением Ж.-Ж. Беккера, который отзывался об этих донесениях достаточно скептически6. По его мнению, префекты «имели склонность говорить правительству то, что оно желало услышать... Чиновникам меньше всего хотелось привлекать излишнее внимание центральной администрации к проблемам на вверенной им территории, рискуя в этом случае оказаться виноватыми»7. Подобная оценка представляется излишне категоричной. Действительно, можно допустить, что часть префектов могла следовать этой чиновничьей логике и сознательно замалчивать неудобные факты. В то же время существует ряд обстоятельств, которые говорят в пользу достоверности их рапортов. Во-первых, префекты не скрывали возникавших в их департаментах проблем. В донесениях нашли отражение имевшие место столкновения между сторонниками и противниками войны8, превентивные аресты антимилитаристов и социалистов9, распространение ложных новостей и панических сообщений, оказывавших влияние на настроения в обществе10, случаи антинемецких выступлений и шпиономании11. Во-вторых, речь идет о достаточно крупном массиве документов, которые направлялись в МВД из всех департаментов примерно в одно и то же время. При этом все они отличаются единообразием в оценках и характеристиках, что так же является на наш взгляд косвенным доказательством их достоверности.
В период июльского кризиса 1914 г. французская пресса была в основном сосредоточена на внутриполитических проблемах12, что дало повод Дж.Ф. Кейгеру утверждать, что общество в целом слабо представляло себе всю серьезность международного положения и уж точно не ожидало начала войны13. Этот вывод представляется недостаточно обоснованным: после австрийского ультиматума Сербии 23 июля 1914 г. крупнейшие французские газеты пристально
6 Becker J.-J. 1914: Comment les Français sont entrés dans la guerre. Paris, 1977. P. 261.
7 Ibidem.
8 Archives Nationales (Далее — A.N.). F. 7. 12936. Paris. 2 Août; Ibid. Reims. 15 Août.
9 Ibid. F. 7. 12937. Aube. 3 Août.
10 Ibid. F. 7. 12936. Lots. 13 Août; Ibid. F. 7. 12939. Rhône. 4 Août; Ibid. Seine-Inférieure. 2 Août.
11 Ibid. F. 7. 12936. Bordeaux. 4 Août; Ibid. F. 7. 12937. Corrèze. 4 Août.
12 Carroll ME Op. cit. P. 288.
13 KeigerJ.F.V. Op. cit. P. 145—146.
следили за развитием конфликта, последовательно осуждая политику Австро-Венгрии14. Вообще газетные публикации того времени рисуют красноречивую картину интенсивных переживаний, страхов и надежд, которыми жили люди в конце лета 1914 г. Надежды на локализацию конфликта и сохранение мира сменялись обвинениями в адрес Германии и Австро-Венгрии15 и заявлениями о готовности Франции во всеоружии встретить надвигающуюся угрозу16.
28 июля последовало объявление Австро-Венгрией войны Сербии, последние надежды на мирное урегулирование конфликта между двумя странами рухнули, началась Первая мировая война. Как свидетельствуют архивные источники, в частности донесения российского посла в Париже А.П. Извольского, для правительств России и Франции вопрос об участии в войне представлялся решенным17. Теперь вставала задача обосновать участие в конфликте перед общественным мнением своих стран. Официозные французские газеты особый упор делали на миротворческие инициативы стран Антанты: «Что... предпримет Германия? Мы не знаем. Мы уверены только в том, что и Франция и Англия, равно как и Россия делают все возможное, чтобы не допустить углубления кризиса. Тройственная Антанта едина и полна решимости. Она отдала все свои силы служению миру. Она отдаст все силы войне, если та будет ей навязана»18.
Далее события развивались с фатальной неизбежностью: одна за другой почти все великие державы, связанные взаимными договоренностями, оказались вовлечены в войну. 1—2 августа во Франции была объявлена всеобщая мобилизация. 3 августа «Тан» сообщила об объявлении Германией войны России, вторжении ее войск в Люксембург и нападении без объявления войны на Францию19. С этого момента французские газеты уже не испытывали нужды искать какие бы то ни было аргументы, обосновывавшие необходимость для Франции вступить в войну на стороне России и Сербии. «Тан» пишет, что эта война была навязана Франции, и та теперь вынуждена сражаться не только за «свое великое будущее, но за само свое существование»20. Еще большей эмоциональностью
14 Le Temps. 1914. 25 Juil. P. 1; 26 Juil. P. 1; 27 Juil. P. 1; Le Figaro. 1914. 25 Juil. P. 1; Le Matin. 1914. 25 Juil. P. 1.
15 Le Matin. 1914. 25 Juil. P. 1; Le Temps. 1914. 27 Juil. P. 1; Carroll M.E. Op. cit. P. 298.
16 Le Temps. 1914. 27 Juil. P. 1; 28 Juil. P. 1; 29 Juil. P. 1; Le Matin. 1914. 26 Juil. P. 1.
17 Российский государственный военно-исторический архив (далее — РГВИА). Ф. 2000. Оп. 1. Д. 3436. Л. 13; Архив внешней политики Российской империи (далее — АВПРИ). Ф. 133. Канцелярия министра. 1914 г. Оп. 470. Д. 378. Л. 213.
18 Le Temps. 1914. 30 Juil. P. 3.
19 Ibid. 3 Août. P. 1.
20 Le Petit Parisien. 1914. 3 Août. P. 1.
отличались в тот момент статьи «Матен»21. Французская печать с удовлетворением отмечала «необычайный, совершенно небывалый подъем национального самосознания», «единодушие французов, забывших внутренние распри ради борьбы с общим врагом»22.
Гораздо более сложную и неоднозначную картину рисовали в своих донесениях в Париж префекты. Префект департамента Верхняя Сона отмечал 26 июля 1914 г. крайнюю взбудораженность населения внешнеполитическими новостями и слухами о надвигающейся европейской войне23. Во многих департаментах были зафиксированы массовые изъятия средств из сберегательных касс24, организованные социалистами антивоенные демонстрации, хотя и малочисленные (до 500 человек)25. Однако доминирующими настроениями, согласно донесениям, были спокойствие, решительность, готовность выполнить гражданский долг26. Об этом же докладывал в Петербург А.П. Извольский со ссылкой на ближайшее окружение президента Пуанкаре27. Интересным с точки зрения характеристики атмосферы тех дней представляется донесение префекта в Бельфоре о прибытии нескольких молодых эльзасцев, бежавших из Германии, чтобы в случае войны воевать на стороне Франции28.
В целом следует признать, что донесения об общественных настроениях за конец июля 1914 г. не носят систематического характера, возможно отражая личную инициативу того или иного префекта. Ситуация меняется 2 августа, когда вслед за объявлением мобилизации префекты получают распоряжение докладывать о реакции населения на начало войны.
В сотнях рапортов за сухими строчками служебного документа вырисовывается чрезвычайно сложная, неоднозначная картина настроений французов, напряженность переживаний в те роковые дни.
Во многих департаментах в первые дни августа преобладали подавленность и беспокойство. Как отмечает префект в Бордо, люди, не отдававшие себе отчета в серьезности международного положения, были застигнуты врасплох приказом о мобилизации29. Не обошлось и без антивоенных выступлений: 5000 манифестантов
21 Le Matin. 1914. 4 Août. P. 1.
22 АВПРИ. Ф. 139. 2-я (газетная) экспедиция Канцелярии МИД России. 1914 г. Оп. 476. Д. 588. Л. 147.
23 A.N. F. 7. 12934. Haute-Saône. 26 Juil.
24 Ibid. Dijon. 27 Juil.; Doubs. 28 Juil.; Aube. 28 Juil.; Vesoul. 28 Juil.
25 Ibid. Vannes. 28 Juil.; Ibid. Dijon. 28 Juil.; Ibid. Amiens et Havre. 30 Juil.
26 Ibid. Rhône. 28 Juil.; Epinal. 29 Juil.; F. 7. 12936. Toulon. 31 Juil.; Bordeaux. 30 Juil.
27 АВПРИ. Ф. 133. 1914. Оп. 470. Д. 378. Л. 196, 197.
28 A.N. F. 7. 12934. Belfort. 30 Juil.
29 Ibid. F. 7. 12936. Bordeaux. 2 Août.
в Бресте, 10 000 в Монлюсоне, до 20 000 в Лионе30. Впрочем, это уступало по размаху манифестациям в Великобритании и Германии31.
Однако все эти события и обстоятельства тонут в потоке донесений, фиксирующих энтузиазм и патриотический подъем, с которыми были встречены приказ о мобилизации и начало войны32. Префекты описывали воодушевление среди призывников, манифестации под флагами Антанты, которые иногда организовывались гражданами нейтральных стран33, новые случаи массового перехода границы эльзасцами, желающими сражаться за Францию34. Многие отмечали, что объявление войны вызвало сплочение общества перед лицом внешней опасности35. Префект департамента Нижние Альпы подчеркивал, что если раньше население региона было поглощено политической борьбой, то теперь она совершенно забыта36. Более того, в некоторых департаментах социалисты отменили ранее запланированные антивоенные акции, решив поддержать правительство37.
С наибольшей силой патриотический подъем проявился, вполне предсказуемо, в Париже. Сообщалось о многочисленных демонстрациях под лозунгами «Долой Вильгельма! Долой Германию! Нам нужен Эльзас!» в разных частях города38. Такую же картину рисует в своем письме из Парижа анонимный русский автор, по всей видимости, политэмигрант (письмо было перлюстрировано): «2-го августа здесь началась мобилизация. Буквально нет семьи, из которой бы не ушел весь цвет. С виду мужчины ушли бодро и будут драться злобно. Все считают выступление необходимостью»39.
А вот как вспоминает эти дни Р. Пусти (R. Poustis), французский студент, участник войны: «Все кричали и рвались на фронт. Машины и железнодорожные вагоны, перевозившие солдат, были увешаны национальными флагами и пестрели призывами: "На Берлин!". Мы думали, война продлится два, ну или три месяца»40. В лозунгах тех дней часто фигурировали реваншистские мотивы41.
30 Loez A. La Grande Guerre. P. 12.
31 Ibidem.
32 A.N. F. 7. 12937. Aisne. 2 Août; Ardèche. 2 Août; Aveyron. 2 Août; Corrèze. 2 Août; Maine-et-Loire. 3 Août; F. 7. 12938. Pyrénées-Orientales. 3 Août; F. 7. 12939. Somme. 2 Août; Sarthe. 3 Août; Savoie. 2 Août.
33 Ibid. F. 7. 12937. Bouches-du-Rhône. 2 Août.
34 Ibid. Belfort. 5 Août.
35 Ibid. Basses-Alpes. 13 Août; Ardèche. 5 Août; F. 7. 12938. Rhône. 2 Août.
36 Ibid. F. 7. 12937. Basses-Alpes. 13 Août.
37 Ibid. F. 7. 12938. Côte-d'Or. 2 Août; F. 7. 12939. Tarn. 2 Août.
38 Ibid. F. 7. 12936. Paris. 2 Août.
39 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 976. Л. 99.
40 Arthur M. Forgotten \foices of the Great War. A History of World War I in the Words of Men and Women Who Were There. Cambridge, 2004. P. 11.
41 Arthur M. Op. cit. P. 11.
А.П. Извольский в первые дни войны достаточно часто сообщал в секретных телеграммах о состоянии французского общества. Он отмечал царящие и в столице и в провинции энтузиазм и вооду-шевление42.
На наш взгляд, уже на самом начальном этапе в реакции французского населения можно выделить некоторые ключевые мотивы и факторы, во многом задавшие тон последующей пропаганде военного времени и формированию образа врага. Война сопровождалась резким всплеском антинемецких, реваншистских настроений, которые зачастую концентрировались на фигуре германского кайзера. Сбылось предсказание консервативной прессы: общество, казавшееся накануне войны совершенно разобщенным, разделенным политическими противоречиями, сплотилось перед лицом внешней угрозы43.
Разумеется, не стоит абсолютизировать подобные свидетельства. А.П. Извольский был горячим сторонником укрепления Антанты, поэтому давал зачастую весьма тенденциозную оценку положению дел во Франции. Среди воспоминаний современников также встречаются иные описания первых военных дней в Париже. Например историк Марк Блок, участник Первой мировой войны, вспоминал, что в городе царила тишина и торжественность, заплаканные глаза женщин выдавали печаль и тревогу44. Однако он признавал, что в целом люди были охвачены неким единым порывом, не радостью, но решимостью45.
На наш взгляд, ни в коем случае нельзя слепо верить восторженным, истеричным статьям крупнейших парижских газет, когда они описывали патриотический подъем в начале войны, равно как следует с большой осторожностью подходить к свидетельствам современников, стараясь по возможности восстановить их подлинную мотивацию. В то же время ошибочной представляется и другая крайность, в которую впадают некоторые современные историки, вообще отказывая патриотическому подъему во Франции в праве на существование46. Факт остается фактом — мобилизация в стране прошла успешно, основой чему послужили не только и не столько слаженные действия военных и гражданских чиновников, сколько сознательная поддержка громадного большинства французов, в первую очередь призывников.
Эта реакция населения оказалась во многом неожиданной для правящих кругов Третьей республики. Префекты не скрывали сво-
42 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 3436. Л. 28, 33, 57; АВПРИ. Ф. 133. 1914 г. Оп. 470. Д. 60. Л. 74.
43 Le Matin. 1914. 26 Juil. P. 1.
44 Bloch M. Memoirs ofWar. 1914—1915. London, 1980. P. 78.
45 Ibidem.
46 Keiger J.F.V. Op. cit. P. 162; Loez.A. La Grande Guerre. P. 13.
его изумления как порядком во время мобилизации, так и отсутствием организованной оппозиции со стороны социалистов47. Их удивление становится понятным, если учесть, что по прогнозам МВД и Военного министерства число уклонистов должно было достигать 10% от общего числа призывников, однако в реальности оно не превысило и 1%48.
По мере развития военных действий со всей ясностью проявилась еще одна особенность динамики отношения французского общества к войне: прямая зависимость от хода военных действий и их освещения в средствах массовой информации. Дело в том, что с началом войны во Франции вступили в силу законы, жестко регламентировавшие деятельность прессы49. Данные меры, продиктованные борьбой со шпионажем, привели к тому, что население, особенно в провинции, столкнулось с острой нехваткой информации с театра военных действий.
В этой обстановке получили хождение самые невероятные слухи, как, например, рассказ о нескольких немецких женщинах, якобы замеченных во многих департаментах, которые раздавали детям отравленные фрукты и сладости50. Подобные слухи, а также сообщения о немецких зверствах по отношению к военнопленным и мирным жителям оккупированных областей получили самое широкое хождение во французских газетах. Появление этих слухов и их тиражирование в прессе было обусловлено не только недостатком достоверной информации с фронтов, но и первыми шагами правительственной пропаганды по созданию образа врага. Население, раньше не сталкивавшееся с подобной агрессивной агитацией, отвечало на нее всплесками шпиономании и антигерманских настроений, выражавшихся в преследовании лиц с немецкими фамилиями, погромах магазинов51. Префекты боролись с распространением ложных сведений о положении дел на фронтах, видя в них прямую угрозу общественному спокойствию и моральному состоянию тыла, так как они провоцировали беспорядки и пани-ку52. Одновременно они в своих донесениях неоднократно подчеркивали чрезвычайный интерес населения к войне, указывали на необходимость по возможности оперативного и подробного освещения военных операций.
47 A.N. F. 7. 12937. Basses-Alpes. 4 Août; Ariège. 4 Août.
48 Cochet F. Op. cit. P. 56; Loez. A. La Grande Guerre. P. 15.
49 Le Temps. 1914. 1 Août. P. 2; 7 Août. P. 3.
50 A.N. F. 7. 12936. Lots. 13 Août.
51 Ibid. Bordeaux. 6 Août; 10 Août; F. 7. 12938. Corrèze. 4 Août; Pas-de-Calais. 21 Août.
52 Ibid. F. 7. 12937. Charente. 7 Août; Aisne. 7 Août; F. 7. 12938. Basses-Pyrénées. 5 Août; F. 7. 12939. Rhône. 4 Août; Haute-Vienne. 27 Août.
Обеспокоенность префектов в этой связи понятна, так как именно новости с фронта имели едва ли не определяющее значение в поддержании боевого духа тыла. Население департаментов с энтузиазмом встречало известия о победах французского оружия и продвижении войск в Эльзас и Лотарингию53, прибытии на континент первых частей британской армии54. В начале войны отправка на фронт каждого очередного полка неизменно сопровождалась патриотическими манифестациями, с пением национального гимна и выступлениями видных горожан, государственных чиновников и военных55. Префект департамента Тарн описывал отправку на фронт 15-го пехотного полка: на вокзале Альби собралась большая толпа горожан, к которым обратился генерал Сибилль, сопровождавший полк. Он указал на свою медаль за кампанию 1870 г. и призвал: «Перевернем печальную страницу нашей истории, мы напишем другую!». Его слова были встречены овациями56.
Однако постепенно «запал» первых дней стал заметно угасать. Этому во многом способствовал характер освещения военных действий. Префекты с беспокойством доносили, что в некоторых департаментах наблюдается рост недоверия к официальным сводкам, особенно в связи с отсутствием в них данных о французских потерях57. В конце августа вообще образовался своеобразный информационный вакуум, так как правительство пыталось до последнего момента избежать огласки тяжелых поражений французской армии и стремительного продвижения немцев к Парижу.
Французские газеты постарались компенсировать нехватку новостей пропагандистскими публикациями. «Тан» предостерегала своих читателей от надежд на скорое завершение войны и призывала в этой связи к хладнокровию и терпению. Она подчеркивала, что именно моральная твердость и решимость служат залогом будущей победы58. Другие газеты, например «Пти Паризьен» и «Фигаро», сосредоточились на описании зверств, совершенных германской армией, и заключали, что вина за них ложится на всю Германию, которая превратилась во врага цивилизованного мира59. «Матен» подчеркивала дипломатические успехи Антанты, к которым она относила отказ Италии выступить на стороне Тройственного союза60. Эти мотивы занимали важное место в антантовской
53 Ibid. F. 7. 12937. Alpes-Maritimes. 10 Août; Ardèche. 15 Août; F. 7. 12939. Rhône. 9 Août; Yonne. 18 Août; Deux-Sèvres. 9 Août.
54 Ibid. F. 7. 12937. Pas-de-Calais. 16 Août; F. 7. 12939. Seine-Inférieure. 10 Août.
55 Ibid. F. 7. 12937. Allier. 3 Août; Ariège. 3 Août; Calvados. 5 Août; Pas-de-Calais. 6 Août.
56 Ibid. F. 7. 12939. Tarn. 7 Août.
57 Ibid. F. 7. 12937. Nièvre. 14 Août.
58 Le Temps. 1914. 25 Août. P. 1.
59 Le Petit Parisien. 1914. 20 Août. P. 1; 1 Sept. P. 1; Le Figaro. 1914. 11 Août. P. 1.
60 Le Matin. 1914. 22 Août. P. 1.
пропаганде, позволяя трактовать войну в образах решительного противостояния цивилизации и варварства, борьбы стран и народов за самое свое существование, но они не могли заменить новостей с фронта. Когда же была опубликована информация об истинном положении дел, французское общество испытало настоящий шок61. Именно на конец августа приходится наибольшее количество сообщений от префектов о росте напряженности и тревоги в департаментах, которую лишь подогревали туманные и уклончивые формулировки правительственных коммюнике62.
В сентябре 1914 г. французское правительство в спешке покинуло Париж, над которым нависла угроза вторжения германской армии, и переехало в Бордо. Французская печать сделала все, чтобы смягчить негативные последствия этого бегства. «Фигаро»63 и «Пти Паризьен»64 уверяли читателей, что переезд вызван исключительно стремлением правительства сохранить свободу управления, не мешать военным властям организовывать оборону города, избежать проблем с поддержанием порядка. Они писали, что парижане с превосходным спокойствием восприняли эту новость, признавая целесообразность действий своего правительства. К сожалению, по донесениям префектов нельзя проследить реакцию населения на эвакуацию правительства из Парижа. Лишь префект департамента Шаранта в своем донесении писал, что население в целом спокойно восприняло это известие, хотя для деревни оно и оказалось неожиданным, так как она была хуже осведомлена о ситуации на фронтах65.
Следует отметить, что в современной французской историографии доминирует идея о принципиальном различии в реакции на войну в городе и деревне. Согласно этой точке зрения, патриотические манифестации имели место исключительно в крупных городах и не могут являться показателем настроений населения в целом. Подчеркивается, что в деревне война была встречена без всякого энтузиазма66. Анализ донесений префектов позволяет по-новому взглянуть на эту проблему.
Вообще в рапортах чаще всего говорится об общественных настроениях в городах, центрах того или иного департамента. В то же время во многих из них подчеркивалось, что речь идет не об от-
61 The Contemporary Review. Vol. 107. 1915. January. P.22.
62 A.N. F. 7. 12936. Bordeaux. 23 Août; 25 Août; F. 7. 12937. Ain. 29 Août; Allier. 26 Août; Avyeron. 23 Août; Cantal. 29 Août; Charente. 24 Août; Corrèze. 24 Août; Pas-de-Calais. 25 Août.
63 Le Figaro. 1914. 4 Sept. P. 1.
64 Le Petit Parisien. 1914. 11 Sept. P. 1.
65 A.N. F. 7. 12937. Charente. 4 Sept.
66 Becker J.-J. La population française face à l'entrée en guerre. P. 36; Schor R. Op. cit. P. 37; Audoin-Rouzeau S., Becker A. 14—18: retrouver la guerre. Paris, 2000. P. 112.
дельном городе, а о ситуации в департаменте в целом, включая сельскую округу67. К тому же префекты были осведомлены о положении дел в департаменте не понаслышке: после объявления мобилизации на их плечи легла обязанность следить за ее выполнением, проводить разъяснительную работу с населением, особенно в приграничных районах, для чего они лично объезжали сельские коммуны, выступая на собраниях местных жителей68. Таким образом, приведенные выше свидетельства о настроениях общественности, зафиксированные в донесениях, можно использовать и при характеристике положения дел в деревне. Реакция сельского населения на начало войны действительно отличалась определенной спецификой, и в этом отношении следует согласиться с французскими историками. Но вряд ли ее уместно противопоставлять ситуации в городах и уж тем более — приводить в качестве антитезы патриотическим демонстрациям в столице и центрах департаментов или как пример подлинного настроения французского общества.
Постепенно характеристика состояния общественного мнения уходит в донесениях префектов на второй план и к октябрю 1914 г. практически полностью вытесняется более «приземленными», конкретными проблемами: размещения раненых и беженцев, организации сельхозработ и снабжения, содержания военнопленных и т.д.
Как показывает анализ документов французского Министерства внутренних дел, представленных рапортами префектов, правительство Третьей республики уделяло особое внимание общественному мнению и реакции населения на начало войны. В связи с этим префекты получили специальные указания регулярно сообщать в Париж о ходе мобилизации. Их донесения позволяют с достаточной полнотой воссоздать сложное и неоднозначное отношение французов к разразившейся войне. В целом она была принята с готовностью, если не с энтузиазмом. Третья республика, с ее напряженной внутриполитической борьбой, казавшаяся расколотой и разобщенной, в момент объявления войны оказалась сплоченной и сильной, на время общество объединилось перед лицом внешней угрозы. Даже социалисты, являвшиеся главными противниками войны, отказались от антиправительственных акций и выступили в его поддержку. Рапорты префектов позволяют также изучить динамику изменений в общественных настроениях: если первые дни войны были отмечены патриотическим подъемом и воодушевлением, то постепенно ситуация стала меняться. Проявилась тесная связь между настроениями в обществе и положением дел на фронтах: война стала национальным делом, в той или иной
67 A.N. F. 7. 12936. Loire-&-Cher. 5 Août; F. 7. 12937. Allier. 6 Août; Basses-Alpes. 2 Août; Hautes-Alpes. 2 Août; Aude. 2 Août.
68 Ibid. Aisne. 7 Août.
мере коснулась каждого. Префекты с тревогой отмечали рост беспокойства в департаментах, вызванного острой нехваткой новостей с театров военных действий. Поэтому уже тогда стали предприниматься первые шаги по организации пропаганды, призванные укрепить моральный дух тыла. Однако в начале войны немногие задавались вопросом о том, сколько она может продлиться, и о цене возможной победы. Отмеченные тревожные настроения в целом не подрывали национального консенсуса.
Список литературы
1. Дьячков В.Л., Протасов Л.Г. Великая война и общественное сознание: превратности индоктринации и восприятия // Россия и Первая мировая война. (Материалы международного научного коллоквиума). СПб., 1999.
2. Поршнева О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат в России в период Первой мировой войны (1914 — март 1918 г.). Екатеринбург, 2000.
3. Ревякин А.В. Война и интеллигенция во Франции // Первая мировая война. Пролог ХХ века. М., 1998
4. Сенявская Е.С. Противники России в войнах XX в.: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М., 2006.
5. Смирнов Н.Н. Война и российская интеллигенция // Россия и Первая мировая война. СПб., 1999.
6. Тютюкин С.В. Россия: от Великой войны — к Великой революции // Война и общество в XX веке: В 3 кн. Кн. 1. Война и общество накануне и в период Первой мировой войны. М., 2008.
7. Arthur M. Forgotten Voices of the Great War. A History of World War I in the Words of Men and Women Who Were There. Cambridge, 2004.
8. Audoin-Rouzeau S. Historiographie et histoire culturelle du Premier Conflit mondial. Une nouvelle approche par la culture de guerre? // La Grande Guerre 1914—1918: 80 ans d'historiographie et de representation. Montpellier, 2002.
9. Audoin-Rouzeau S., Becker A. 14—18: retrouver la guerre. Paris, 2000.
10. Becker J.-J. 1914: Comment les Français sont entrés dans la guerre. Paris, 1977.
11. Becker J.-J. La population française face à l'entrée en guerre // Les Sociétés européennes et la guerre de 1914—1918. Paris, 1990.
12. Becker J.-J. La première guerre mondiale. Paris, 1985.
13. Carroll M.E. French Public Opinion and Foreign Affairs. 1870—1914. London, 1931.
14. Cochet F. Survivre au front 1914—1918: Les Poilus entre contrainte et consentement. Paris, 2005.
15. Keiger J.F.V. France and the Origins of the First World War. London, 1983.
16. Loez A. 14—18: Les refus de la guerre. Une histoire des mutins. Paris, 2010.
17. Loez A. La Grande Guerre. Paris, 2010.
18. Renouvin P. La crise européenne et la Grande guerre (1904—1918). Paris, 1934.
19. Schor R. La France dans la première guerre mondial. Paris, 1997.
Поступила в редакцию 21 декабря 2011 г.
