CC BY
215
УДК 94 (32.019.5)
Дин Юлия Ивановна [email protected]
ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ ЗА РЕПАТРИАЦИЮ САХАЛИНСКИХ КОРЕЙЦЕВ НА ТЕРРИТОРИИ ЯПОНИИ И ЮЖНОЙ КОРЕИ (1945-1991 ГГ.)
Din Yulia Ivanovna [email protected]
CAMPAIGN FOR REPATRIATION OF THE SAKHALIN KOREANS IN JAPAN AND SOUTH KOREA (1945-1991)
Аннотация:
В статье исследуется история общественного движения за репатриацию сахалинских корейцев, которое проходило на территории Японии и Южной Кореи во второй половине 1940-х - начале 1990-х гг. Это движение оказало большое влияние не только на жизнедеятельность корейской диаспоры на Сахалине, но привлекло внимание японской и южнокорейской общественности.
Ключевые слова:
общественное движение, репатриация, Сахалин, Карафуто, сахалинские корейцы.
Summary:
The paper deals with the history of the campaign for repatriation of the Sakhalin Koreans occurred in Japan and South Korea in the late 1940-s - early 1990-s. This movement highly effected not only the Korean diaspo-ras’ life in Sakhalin, but also attracted Japanese and Korean publics’ attention.
Keywords:
public movement, repatriation, Sakhalin, Karafuto, Sakhalin Koreans.
Современная корейская диаспора Сахалина имеет особую историю миграции, отличающуюся от истории тех переселенцев с Корейского полуострова, что заселили Дальний Восток Российской империи (включая Северный Сахалин) в конце XIX - начале XX в. и были депортированы в Среднюю Азию в 1937 г. [1]. Предки ныне проживающих на Сахалине корейцев прибыли на остров в 1905-1945 гг., когда его южная часть была колонией Японской империи, носившей название губернаторства Карафуто. В 1945 г. Южный Сахалин вместе с Курильскими островами согласно Ялтинским соглашениям перешел во владение Советского Союза, а в 1947 г. эти территории были объединены с Северным Сахалином и составили Сахалинскую область РСФСР.
Переход территорий от Японии к Советскому Союзу поставил перед советским правительством задачу перестройки всей политической и экономической системы управления островами. В короткие сроки Гражданское управление под руководством Д.Н. Крюкова, созданное на Южном Сахалине и Курильских островах, провело ряд необходимых мер. Были введены советские законы, осуществлена национализация промышленности, ликвидированы японские правительственные органы, началось переселение на острова советских граждан, а также была осуществлена репатриация японского населения на Хоккайдо. Репатриация 23 тыс. корейцев, проживавших на Карафуто, также планировалась советским правительством, но из-за комплекса экономических и политических причин не была проведена [2, с. 81]. Несостоявшаяся репатриация станет одной из актуальных проблем сахалинской корейской диаспоры и долгое время будет привлекать к себе внимание общественности России, Японии и Южной Кореи.
Целью данной статьи является изучение истории общественного движения за репатриацию сахалинских корейцев, развернувшегося на территории Японии и Южной Кореи в 1940-1990-х гг. Это движение вызвало немалый резонанс в данных странах и, хотя на политику СССР заметного влияния не оказало, привлекло большое внимание со стороны общественности и политических деятелей. Позже, после развала СССР и падения «железного занавеса», разделяющего коммунистические и капиталистические страны (к которым и относились Япония и Южная Корея), движение за репатриацию выйдет на новый уровень и добьется значительных успехов.
Изучение данной темы не вызвало большого интереса со стороны российских ученых. Некоторое внимание ему уделяет Бок Зи Коу в своей монографии «Корейцы на Сахалине» [3], а А.Т. Кузин как самый известный исследователь, занимающийся вопросами истории сахалинских корейцев, упоминает о нем только вскользь [4]. Существенно лучше эту тему осветили японские [5; 6] и корейские [7] авторы, зачастую сами бывшие активными участниками общественного движения.
Вопрос о репатриации корейцев Сахалина в Японии возник уже в 1945 г., когда корейцы с Карафуто, подвергшиеся «повторной вербовке» в 1944 г. [8], устроили забастовку, требуя репатриации их семей, оставшихся на Южном Сахалине [9, с. 246-247]. В 1947 г. в Сеуле появляется общественная организация «Ассоциация скорейшего осуществления репатриации корейцев с Сахалина», руководитель которой, Ли Пон Сон, неоднократно обращался в Штаб главнокомандующего союзных сил (глава штаба - генерал Дуглас Макартур) с просьбами и требованиями провести скорейшую репатриацию корейцев Сахалина. Штаб главнокомандующего, существовавший до 1952 г., так и не захотел взвалить на себя дополнительные проблемы по организации репатриации сахалинских корейцев [10].
В связи с сильнейшей международной напряженностью, вызванной Корейской войной 1950-1953 гг. и глобальной политической конфронтацией между СССР и США, на некоторое время про сахалинских корейцев «забыли». Проблема возникла вновь после подписания между правительствами СССР и Японии Московской декларации в 1956 г. Одним из результатов данной декларации стала репатриация японского этнического населения, которое еще находилось в СССР. В основном это были военнопленные, а также гражданские лица, оставшиеся по собственному желанию.
На территории Сахалинской области проживало некоторое количество японцев, состоявших в браке с корейцами, и по этой причине не вернувшихся на родину сразу после Второй мировой войны. После подписания Московской декларации они получили возможность выехать на родину вместе с супругами и детьми. Всего вернулось в Японию в 1957-1959 гг. 2 300 человек (японцев - 604, корейцев - 456, детей от смешанных браков - 1 240) [11, с. 259].
Одним из репатриировавшихся в 1958 г. был Пак Но Хак - человек, стоявший у истоков движения за репатриацию сахалинских корейцев в Японии.
Пак Но Хак родился в 1912 г. в провинции Северная Чхунчхон в Корее. В 1943 г. он приехал работать по вербовке на одной из шахт Карафуто. После выезда в Японию с женой-японкой 6 февраля 1959 г. Пак организует «Общество по возвращению интернированных на Сахалине корейцев». В состав общества вошли 50 корейцев, а впоследствии оно было переименовано в «Ассоциацию сахалинских корейцев, проживающих в Японии» [12].
Несмотря на то, что почтовое сообщение между СССР с одной стороны и Японией и Южной Кореей с другой было затруднено, Пак Но Хаку удалось в 1965 г. наладить обмен письмами с Сахалином. В Сахалинской области между тем стали активно циркулировать слухи о том, что корейцы могут получить возможность поехать в Южную Корею через Японию. После этого Пак Но Хаку стали приходить письма с Сахалина. В одном из этих писем был список корейцев из имен 239 человек, желающих выехать из г. Корсакова в Японию. В январе 1966 г. южнокорейская газета «Тона Ильбо» опубликовала это письмо, что привлекло большое внимание южнокорейского общества к проблеме репатриации сахалинских корейцев. Тогда же правительство Республики Корея сделало запрос японскому правительству с просьбой разобраться в этом деле [13].
Приходили Пак Но Хаку и письма из Южной Кореи с просьбами о поисках родственников, оставшихся на Сахалине. Члены Корейского гуманитарного общества для ответа на подобные просьбы развернули широкомасштабную работу по составлению списка сахалинских корейцев, желающих вернуться на родину. Для этого они проанализировали письма Пак Но Хаку от сахалинских корейцев. В результате проделанной работы в июле 1967 г. был завершен список, содержащий имена около 7 тыс. человек. Туда входили желающие проживать в Корее - 1 410 записавшихся и 5 348 членов их семей и желающие проживать в Японии - 334 записавшихся и 1 576 членов семей. Эта работа заложила документальную основу для возможности добиваться решения проблемы репатриации в суде [14].
В 1975 г. Пак Но Хак и его сторонники подготовили документы для подачи искового заявления к японскому правительству. С этого времени и до 1989 г. в Японии регулярно шли заседания суда по рассмотрению вопроса о репатриации сахалинских корейцев (так называемый «Сахалинский суд»).
17 июля 1975 г. была организована «Группа по защите иска сахалинских корейцев», которая затем была переименована в «Группу по защите сахалинского суда». В состав этой группы вошли 23 японских адвоката во главе с Касиоки Сироси. Начальником ее канцелярии стал Та-каги Кэнити. Целью Группы являлось ускорение процесса репатриации сахалинских корейцев. 17 апреля 1983 г. образовалось «Общество по размышлению о послевоенной ответственности Японии в Азии», основной задачей которого также провозглашалось возвращение сахалинских корейцев на историческую родину. В состав этого общества вошли некоторые бывшие члены Группы по защите сахалинского суда во главе с Касиваки Сироси. Кроме того, проблемами сахалинских корейцев занималась группа депутатов японского парламента во главе с депутатом
Хара Бунбей. Был создан «Совет депутатов по проблеме южнокорейцев и корейцев, оставшихся на Сахалине» [15].
Все эти и другие организации, возникавшие на территории Японии, ставили перед собой главную задачу - добиться репатриации сахалинских корейцев при содействии японского правительства.
Движение за репатриацию сахалинских корейцев, начавшееся в Японии, постепенно распространилось и на Южную Корею, где его поддерживали местные власти. В Государственном архиве Республики Корея (г. Сеул) хранятся документы, имеющие непосредственное отношение к движению за репатриацию. Письма, запросы, ответы, отчеты, газетные статьи - дают довольно полную картину южнокорейского движения за возвращение сахалинских корейцев. Хранятся в архиве также документы и материалы о тех, кому удалось вернуться с Сахалина в Южную Корею до 1990-х гг. [16].
Несмотря на огромное внимание, которое общественное движение за репатриацию сахалинских корейцев привлекло на территории Японии и Южной Кореи, реальное влияния на ситуацию, разумеется, имело не оно, а официальная позиция правительств этих стран.
В 1988 г. японская газета «Хоккайдо синбун» следующим образом описала официальную позицию Японии и Южной Кореи:
«Япония. Поскольку сахалинские корейцы потеряли японское гражданство, то юридически правительство Японии не несет за них ответственности. И поэтому в течение длительного времени оно было “глухим” к этой проблеме. Но в результате усилий некоторых депутатов парламента за последнее время японское правительство, рассматривая данную проблему как вопрос, связанный с правами человека, стало оказывать финансовую помощь для встречи родственников Сахалина и Южной Кореи в Японии. На 1988 г., например, на эту цель выделено 3 910 тыс. иен.
Южная Корея. Поскольку за решение проблемы сахалинских корейцев несет ответственность японское правительство, то пусть оно и выходит с ним на СССР» [17].
По мнению автора, большую роль в равнодушной позиции правительств обоих стран сыграл «Договор об основных отношениях между Республикой Корея и Японией», подписанный 22 июня 1965 г. В соответствии с этим договором, Япония выплачивала Южной Кореи 300 млн долл. в качестве репараций (а также предоставляло 500 млн долл. в качестве кредита на льготных условиях) за вред, причиненный в период колониального господства, а Республика Корея, в свою очередь, отказывалась от любых претензий к Японии от имени всех южнокорейских граждан [18, с. 315-316]. Представляется, что Япония, исходя из этого договора, считает юридическую ответственность перед насильно мобилизованными корейцами ликвидированной, а отстраненное отношение Южной Кореи к этой проблеме объясняется тем, что все полученные от Японии репарации правительство Республики Корея потратило на экономическое развитие страны, а не на выплату компенсаций своим гражданам [19].
Несмотря на то, что официальная позиция японских и южнокорейских властей была довольно сдержанной, движению за репатриацию сахалинских корейцев удалось достичь некоторых успехов. В период с 1971 по 1989 гг. в Японию и Южную Корею удалось вернуться 6 сахалинским корейцам [20].
Несмотря на то, что число переехавших было ничтожно мало, все же учитывая обстоятельства, даже такое количество кажется невероятным, если принять во внимание исторические обстоятельства, сопутствовавшие проблеме репатриации сахалинских корейцев в тот период.
Период «железного занавеса» и открытой конфронтации, заложниками которых стали сахалинские корейцы, подходил к концу. Он растянулся практически на 45 лет, породив проблему несостоявшейся репатриации, и в силу протяженности срока, когда решение откладывалось, проблема, оказав влияние на процессы интеграции и адаптации сахалинской корейской диаспоры, стала практически неразрешимой. Второе и третье поколение, родившееся и воспитанное на Сахалине, интегрировалось в советское и российское общество, а, встретившись непосредственно лицом к лицу с реалиями южнокорейской жизни, не захотело снова менять родину.
Ссылки и примечания:
1. О миграции и депортации см., например: Петров А.И. Корейская диаспора в России 1897-1917 гг. Владивосток: ДВО РАН, 2001. 400 с.; Пак Б.Д. Корейцы в Советской России (1917 - конец 1930-х гг.). М.; Иркутск, 1995. 259 с.
2. Дин Ю.И. Репатриация корейцев Сахалина как нерешенная проблема послевоенного урегулирования (1945-50 гг.) // Вопросы истории. 2013. № 8.
3. Бок Зи Коу. Корейцы на Сахалине. Южно-Сахалинск: Южно-Сахалинский государственный педагогический институт, Сахалинский центр документации новейшей истории, 1993. 222 с.
4. См., например: самый обширный труд по истории сахалинских корейцев: Кузин А.Т. Исторические судьбы сахалинских корейцев. В 3 кн. Южно-Сахалинск, 2010.
5. Такаги Кэнити. Сахарин дзарю канкокудзин - тёсэндзин мондай нихон-но сэнго сэкинин (Сахалин и послевоенная ответственность Японии). Токио, 1990. С. 80 (на яп. яз.).
6. Оонума Ясуаки. Сахарин кимин сэнго сэкинин-но тэнкей (Люди, брошенные на Сахалине). Токио: Тёкё-рондза, 1992. 228 с. (на яп. яз.).
7. Чан Мин Ку. Сахалинэсо он пёнчи (Письма, пришедшие с Сахалина). Сеул: Ханкук бансонконса, 1976. 284 с. (на кор. яз.).
8. В 1944 г. правительство Японии приняло решение закрыть 19 шахт Карафуто в связи с транспортными проблемами и переместить около 10 тыс. рабочих (включая 3 100 корейцев) для работы на шахтах г. Дзёбан и о. Кюсю // Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 122. Д. 92. Л. 2.
9. Нагасава Сигэру. Сэндзика тёсэндзин ругокидзин рэнгогун фугё кёсэйсурусидзайсу: сэкитантосэйкай гокухи бунсо (Сборник документов по принудительной мобилизации китайцев, корейцев и военнопленных в годы Второй мировой войны). В 4 т. Токио: Собо Рёкуин, 1996 (на яп. яз.).
10. Чан Сок Хын. Сахалин чиёг ханин квихван (Материалы о репатриации сахалинских корейцев) // Ханкук кынхёнтэса ёнгу. 2007. № 43 (на кор. яз.).
11. Подпечников В.Л. О репатриации японского населения с территории Южного Сахалина и Курильских островов // Вестник Сахалинского музея. 2003. № 10.
12. Бок Зи Коу. Указ. соч. С. 169.
13. Оонума Ясуаки. Указ. соч. С. 72.
14. Там же. С. 72-73.
15. Бок Зи Коу. Указ. соч. С. 169-170.
16. Государственный архив Республики Корея. Ф. BA0881063. Д. 1260349-99999999-000019.
17. Бок Зи Коу. Указ. соч. С. 113.
18. Курбанов С.О. История Кореи: с древности до начала XIX в. СПб., 2009.
19. Там же.
20. Бок Зи Коу. Указ. соч. С. 192.
