CC BY
72
УДК 94(470+571)«1905»
ЛА. Жукова ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ И
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ МОСКВИЧЕЙ В 1905 Г. (К 110-ЛЕТИЮ ПЕРВОЙ РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ)
Аннотация. Статья посвящена общественно-политической ситуации в Москве в начальный период первой российской революции. Анализируется широкий спектр проблем - от земского либерализма до террористической деятельности эсеров и монархических организаций.
Ключевые слова: революция, земский либерализм, конституционализм, террор, погромы, Московская городская дума.
Liudmüa Zhukova SOCIO-POLITICAL AND EVERYDAY LIFE IN
MOSCOW IN 1905 (THE 110TH ANNIVERSARY OF THE FIRST RUSSIAN REVOLUTION)
Annotation. The article is devoted to the socio-political situation in Moscow in the early period of the first Russian revolution. Analyzed a wide range ofproblems - from Zemsky liberalism to terrorist activities SRs and monarchist organizations.
Keywords: revolution, zemstvo liberalism, constitutionalism, terror, massacres, Moscow City Duma.
В этом году исполняется 110 лет с начала первой российской революции - события, ставшего предвестником кровавой смуты второго десятилетия XX в., в которую была погружена огромная страна.
Существует обширная историография данного вопроса. Написанные в 70-х гг. прошлого века обстоятельные исследования П.В. Волобуева, Ю.А. Петрова, К.Ф. Шацилло, Е.В. Черменского и др. и сегодня не утратили своей научной актуальности. Не претендуя, в рамках журнальной публикации, на исчерпывающее исследование по данной проблематике, автор ставит своей целью обозначить основные события общественно-политической жизни Москвы в начальный период революции и выявить характерные особенности повседневной жизни москвичей в это время.
Москва, огромный по тем временам город с миллионным населением, в начале XX в. имела пеструю социальную структуру (рабочие, ремесленники, купечестве, дворянство). Однако политическое лицо Москвы, как и Российской империи в целом, определяла элита московской интеллигенции, которая на рубеже XIX-XX вв. превратилась в значительную не только культурно-созидательную, но и политическую силу. Не обладая реальной политической властью, она существенно влияла на экономические и государственные структуры страны своими знаниями, необходимыми для технической модернизации страны, и своими идеями, формирующими общественное сознание. Важно отметить, что значительная часть интеллигенции Российской империи стремилась в той или иной мере участвовать в общественно-политической жизни страны. Отмечая политизацию интеллектуальной элиты России, Н.А. Бердяев метко подметил, что в этот период для русской интеллигенции было важно не столько «творчества совершенной культуры», сколько «творчество лучшей жизни». Поэтому многие известные профессора университетов, юристы, врачи, публицисты и другие представители интеллектуальной элиты нации на первом этапе революции активно поддержали ее, надеясь, что правительство удовлетворит их требования политических свобод и создания конституционной монархии.
Уступкой либеральной общественности, политические лозунги которой радикализировались в связи с январскими событиями в Петербурге, стали изданные 18 февраля 1905 г., рескрипт на имя нового министра внутренних дел А.Г. Булыгина о намерении императора привлекать «избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предложений» и указ Сенату, легализовавший петиции на высочайшее имя. Ответная реакция общества на
© Жукова Л.А., 2015
предоставленную властью возможность участвовать в обсуждении государственных вопросов превзошла самые смелые ожидания правительства. В разных городах прошли митинги и собрания, составлялись петиции к царю, в которых утверждалось, что культурно-просветительская работа невозможна без преобразования самодержавного строя в конституционную монархию и осуществления гражданских свобод. Профессор Московского университета и активный участник общественного движения А.А. Кизеветтер, характеризуя охватившую общество зимой 1904-1905 гг. «эпидемию революций», писал, что острословы придумали анекдот, в котором говорилось, что союз акушерок вынес резолюцию о невозможности помогать детям появляться на свет в условиях отсутствия конституции и свобод [5, с. 260].
Отношение интеллигенции к правительству ярко проявилось на профессиональных съездах, которые по традиции часто проводились в Москве. Политическое настроение их участников в 1905 г. сильно отличалось от обстановки аналогичных съездов в предшествующие годы. Так, в частности, если Восьмой Пироговский съезд, проводившийся в Большом зале консерватории в 1902 г., закрылся под торжественные звуки государственного гимна «Боже царя храни», то чрезвычайный Пироговский съезд, посвященный борьбе с холерой, проходивший в том же здании в марте 1905 г. закончился антиправительственными лозунгами: «Долой самодержавие», «Да здравствует Республика».
Бурные события революции, охватившие все слои общества, отразились на активизации земского либерализма, в Москве состоялось пять общеземских съездов. «До зимы 1905 г., - размышляя о ситуации в России П.Б. Струве, - никто не знал, и мы, конечно не знали, что такое революция... Не зная, что такое революция, мы теряемся в стихийной громадности событий и стихийной неопределенности их очертаний» [8, с. 340].
С целью донести либеральные воззрения до широкой аудитории с февраля по май 1905 г. в московском особняке гласного московского земства Ю.А. Новосильцева, а также в квартирах его зятя И.П. Демидова и их друзей Варвары и Маргариты Морозовых известными профессорами и приват-доцентами П.Н. Милюковым, Ф.Ф. Фортунатовым, М.Л. Герценштейном и др. регулярно читались лекции по истории освободительного движения и государственно-правовым вопросам. На них присутствовали служащие московского земства, журналисты и издатели либеральных газет, интеллигенция и студенты.
В апреле 1905 г. в Москве состоялся первый общеземский съезд, подготовленный по инициативе председателя Московской земской управы Ф.А. Головина. На съезде в полном составе было представлено оргбюро (24 человека). Среди них деятели русского либерализма, члены «Союза освобождения», лидеры будущих либеральных партий кн. Д.И. Шаховской, кн. Петр Д. Долгоруков, И.И. Петрункевич, Ф.Ф. Кокошкин, Д.Н. Шипов, Ф.А. Головин, кн. Г.Е. Львов, В.И. Вернадский. Участники апрельского съезда одобрили резолюцию о немедленном созыве народного представительства. В то же время, на этом съезде уже наметился раскол среди земских либералов. Часть из них, во главе с гласным Московской земской управы Д.Н. Шиповым считали, что для России не совсем подходят европейские формы парламентаризма, связанные с диктатом классов и партий и выступали за Земскую палату как российский вариант парламента. Об авторитете и популярности Д.Н. Шипова у земских деятелей ярко свидетельствует отрывок из неопубликованной рукописи воспоминаний его сына С.Д. Шипова: «В свое время в феврале 1904 г. министр В.К. Плеве в беседе с отцом назвал его «самозваным лидером земских съездов» и за это самозванство отказался утвердить его председателем Московской земской управы. А реакция на это со стороны общественности России была: поток писем, адресованных отцу со всех концов страны» [7, л. 21]. Уже через месяц, в мае 1905 г. на втором московском общеземском съезде земские либералы попытались решить основной вопрос момента: выступить за поддержку правительства в условиях революции или «примирения с революцией и желать ее напряжения, чтобы власть уступила ей место». В традициях земского либерализма было решено направить к царю депутатов от общественности с петицией о даровании гражданских свобод.
Однако на приеме земских и городских деятелей Николай II отговорился обычными фразами о необходимости единения царя земскими людьми и выразил надежду на поддержку органов местного самоуправления в период революционной смуты. 6 июля 1905 г открылся третий общеземский съезд в особняке кн. Долгорукова на Большой Знаменке. В выступлениях участников съезда сказалась радикализация политических взглядов земской оппозиции. Так, в частности, И.И. Петрункевич
заявил: «я пришел к решительному убеждению, что от верховной власти земцы ничего ожидать не могут, надо обратиться к народу и стать во главе общественного движения» [6, с. 135].
В результате работы съезда было подготовлено «обращение» к населению, в котором в качестве конечной цели революционных событий ставилась задача введения «народного представительства путем всеобщей подачи голосов», но отмечалось, что новое государственное устройство должно быть установлено мирным путем, «без великих потрясений, без потоков крови и тыс.и жертв» [6, с. 139]. Из 225 делегатов съезда подписи под обращением поставили 202 человека.
Два последних московских общеземских съезда, состоявшиеся в августе и сентябре 1905 г., ярко продемонстрировали кризис земского либерализма. Основные дискуссии участников съезда развернулись вокруг целесообразности поддержки выборов в Булыгинскую думу. Несмотря на отдельные острые вопросы, прозвучавшие на последнем съезде (аграрный, о правах национальностей, децентрализации управления), стало очевидным, что земский либерализм переместился в арьергард революционных событий. Это осознавали и представители полиции. Исследователь земского либерализма Н.Г. Королева в своей монографии приводит выдержку из депеши московского охранного отделения, в которой отмечалось, что «среди земских и городских деятелей в настоящее время не замечается более резких проявлений их либеральных стремлений... Они безусловно отрешились от действий, могущих скомпрометировать их перед правительством» [6, с. 151].
Между тем, повседневная жизнь москвичей все более осложнялась. Террористический акт эсера И. Каляева, в феврале 1905 г. взорвавшего на территории Кремля экипаж московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича - потряс москвичей. Взрыв бомбы оказался столь силен, что тело губернатора было буквально разорвано на клочки. В Москве по поводу гибели непопулярного царского наместника ходила сомнительная шутка. «В первый раз великому князю пришлось раскинуть мозгами». В ней отразилась атмосфера эпохи революций, когда ненависть становилась доминантой общественных отношений.
Очевидец событий священник С. Фудель достоверно передал умонастроения, овладевшие всеми слоями российского общества в 1905 г.: «Ужас положения растет с каждым днем. Я говорю ни о политическом положении страны, ни о торжестве той или иной партии и даже не голоде и нищете, неминуемо грозящих населению. Как пастырь церкви я вижу ужас положения в том душевном настроении, которое постепенно овладевает всеми без исключения. Это настроение есть - ненависть. Вся атмосфера насыщена ею. Она растет с каждым часом: у одних к существующим порядкам, у других - к забастовщикам; одна часть населения проникается ненавистью к другой» [9, с. 373].
На радикализацию политических взглядов москвичей влияла и экономическая ситуация в стране. Русско-японская война поглощала значительную часть бюджета. Для покрытия расходов правительство повысило налоги и займы. К тому же, 1905 г. оказался неурожайным, что привело к голоду в 26 губерниях. Быстро стали расти цены на продовольственные товары, особенно в крупных городах. Все это негативно отразилось на повседневной жизни москвичей.
В сентябре-октябре 1905 г. Москва превратилась в центр революционных событий. 19 сентября началась забастовка типографских рабочих, к ним присоединились пролетарии металлообрабатывающих, текстильных предприятий, пекарен, студенты, врачи, учителя. Стачки перерастали в политические демонстрации, что часто приводило к столкновениям с полицией и войсками. Так, 25 сентября 1905 г. на Тверской улице произошло настоящее сражение между рабочими (булочниками пекарни Филиппова) и брошенными против них солдатами. В ходе столкновения более 30 рабочих получили ранения, а около 200 были арестованы.
Московские власти были дезорганизованы и не готовы к обеспечению порядка на улицах города. В конце ноября председатель Совета министров С.Ю. Витте докладывал императору: «В Москве полная анархия власти. Крайне важно скорейшее прибытие нового генерала-губернатора» [9, с. 381] (25 ноября им был назначен генерал-адъютант Дубасов). Кризис власти затронул и муниципальное управление - в конце октября, не справляясь с управлением города в сложное время, сложил с себя полномочия городской голова князь В.М. Голицын; на его место был избран Н.И. Гучков. Глава московской полиции генерал-майор барон Г.П. Медем также не отличался волевыми качествами. Очевидец событий отмечал, что «когда начались беспорядки, он совершенно спасовал. полиция
не получала нужных директив... Когда приехал генерал-губернатор Дубасов, Медем почти не выезжал их дома и все время болел». [10, с. 245].
Многие москвичи были до такой степени напуганы угрозами «черносотенцев», баррикадами и стрельбой на улицах города, что стали уезжать из города. Обстановку нестабильности, обесценивание человеческой жизни в условиях революционной анархии, «жажду крови» блестяще описал в двух своих рассказах «Так было» и «Губернатор» писатель Л. Андреев, эмигрировавший за границу в конце 1905 г.
В рассказе «Так было», написанном в жанре поэтического памфлета, писатель попытался проанализировать события 1905 г. через призму Великой французской революции 18 в. Анализируя «феномен толпы», ошалевшей от вседозволенности, он писал «Опьянели от дикой радости. Без пения, без слов кружились, задыхаясь в танце; бежали куда-то, поднимая к небу окровавленные тряпки, разливались по городу, неся с собой крики, гул и неудержимый, страшный хохот» [1, с. 626]. В другом рассказе «Губернатор», написанном под влиянием впечатлений от убийства московского генерал-губернатора Сергея Александровича, писатель передает реакцию московских обывателей на убийство великого князя: «И весь день возбужденно говорили об убийстве, одни порицая, другие -одобряя его и радуясь. Но за всеми речами, каковы бы они не были, чувствовался легкий трепет большого страха: что-то огромное и несокрушимое, подобно циклопу, пронеслось над жизнью, и за нудными мелочами ее, за самоварами, постелями и калачами, выступил в тумане образ Закона Мстителя» [1, с. 583].
Действительно, несмотря на повседневные заботы, население Москвы быстро политизировалось. По мере развития событий становилось очевидным, что дело идет к всеобщему вооруженному выступлению рабочих под руководством леворадикальных партий, взявших курс на свержение государственного строя. Еще в мае 1905 г. в Москве была создана боевая организация большевиков, занимавшаяся приобретением оружия и формированием отрядов-дружин. Московская интеллигенция и часть предпринимателей щедро субсидировали большевиков (М. Горький дал 15 тыс. руб., фабрикант С. Морозов - 20 тыс., владелец мебельной фабрики Н. Шмидт - 15 тыс.). Большой популярностью пользовались у молодежи печатные брошюры «Тактика успешного боя», «Технология взрывчатых веществ» и т.п. Идеи революционного насилия завоевывали все больше сторонников среди студентов. В.А. Гиляровский вспоминал, что Московский университет стал главной политической трибуной, с которой звучали призывы к свержению самодержавия, а «первые баррикады в центре столицы появились совершенно стихийно пятнадцатого октября... в стенах и дворах этого старейшего высшего учебного заведения» [3, с. 172]. Баррикады появились в ответ на действия вооруженных ножами и револьверами черносотенцев, окруживших здание университета, где находилось свыше 2,5 тыс. митингующих. В эти же дни толпа революционно настроенных участников уличных митингов разгромила помещение редакции газеты «Русское дело», издававшейся одним из идеологов монархизма С.Ф. Шараповым. 18 октября 1905 г. во время мирной демонстрации на углу Немецкой улицы (ныне Бауманской) и Денисовского переулка обломком газовой трубы был забит до смерти одурманенным черносотенной пропагандой Н. Михайловым один из руководителей большевистской организации в Москве Н.Э. Бауман, державший в руках красное знамя. В октябре-декабре московские газеты почти ежедневно помещали корреспонденции о кровавых происшествиях на улицах города. Полиция не справлялась со своими обязанностями по обеспечению безопасности жителей города, как из-за чрезвычайной ситуации, так и из-за острой нехватки хоть какого-либо оружия. Генерал Рейнбот (с января 1906 г. возглавлявший московскую полицию) в одним из своих донесений писал в Петербург, что в декабре 1905 г. штат московской полиции был «увеличен на 210 околоточных и 1560 городовых; на это число потребовалось вооружение, а между тем даже и прежние городовые не имели еще пригодного и необходимого оружия . Полиция, которая только что пережила борьбу с мятежниками, вооруженными револьверами самых последних образцов - маузерами, браунингами и т.п. на весь штат в 4000 с лишком человек имела лишь 1332 старых револьверов системы Смит и Вессон, к тому же наполовину неисправных, и железные шашки. Только в середине декабря 1905 г., благодаря настоянию генерал-губернатора Дубасова, городовые получили хотя какое-либо оружие, а именно старые берданки пехотного образца» [10, с. 244-245].
К декабрю 1905 г. по улицам города стало опасно ходить. М. Горький оставил нам яркие описания декабрьских событий в Москве: «у Николаевского вокзала площадь усеяна трупами, там дейст-
вуют 5 пушек, 2 пулемета, но рабочие дружины все же ухитряются наносить войскам урон. По всем сведениям, дружины терпят мало - больше зеваки, любопытные, которых десятки тыс.. Все сразу как-то привыкли к выстрелам, ранам, трупам» [4, с. 399-400]. Вечерами город словно вымирал, редкие прохожие испуганно жались к домам.
В эти дни анархии в нормализации ситуации в городе большая заслуга принадлежит городскому голове Н.И. Гучкову. Выпускник юридического факультета Московского университета он, помимо предпринимательской деятельности, с марта 1893 г. работал гласным в Московской думе, являясь председателем и членом разных комиссий, в том числе такой важной, как финансовая. Александр Иванович хорошо изучил тонкости муниципального управления, что нашло отражение в программе его деятельности, основным тезисом которой являлось заявление, что какие бы сложные события не происходили в стране, городская дума обязана непрерывно обеспечивать жизнеспособность города и выполнять задачи, возложенные на нее законодательством.
Вечером 7 декабря Московский совет рабочих депутатов объявил всеобщую политическую забастовку, в которой с его разрешения не участвовали только лица, обслуживающие городской водопровод. В забастовке приняли участие не только рабочие фабрик и заводов Москвы, железных дорог, но и служащие различных учреждений. О своем присоединении к забастовке заявил и высший технический персонал городских учреждений. 9 декабря 1905 г. полностью прекратила работу городская управа. Перед Гучковым встала сложнейшая задача вернуть городское хозяйство в режим нормальной деятельности, а город - к мирной жизни. Для решения этих проблем он сумел установить деловые контакты с городской администрацией. Так, благодаря содействию генерал-губернатора Москвы Ф.В. Дубасова в городе продолжали работать водопровод и газовый завод.
На экстренном заседании городской думы 13 декабря глава муниципалитета Н.И. Гучков поставил вопрос об оказании медицинской помощи населению, пострадавшему в вооруженных столкновениях и принятии срочных мер к прекращению уличных беспорядков. По его настоянию 15 декабря при генерал-губернаторе Москвы был создан совет с участием представителей органов городского и земского самоуправления, начальника штаба округа и управляющего московским отделением государственного банка для контроля за ситуацией в городе [2, с. 85].
Забастовка железных дорог Московского узла прервала подвоз продовольствия в город. Вооруженные столкновения революционеров с войсками и полицией привели к закрытию магазинов, лавок. Опасаясь, что подобное положение может привести к голоду, городской голова на заседании Думы 15 декабря обратился к гласным с призывом принять все возможные меры к обеспечению населения Москвы продовольствием. Этот призыв был встречен с большим пониманием, что нашло отражение в постановлении Думы.
Накануне Н.И. Гучков узнал о готовившемся 17 декабря с 5 утра артиллерийском обстреле Пресни войсками Семеновского полка, специально прибывшего из столицы. Городской голова обратился к генерал-губернатору Дубасову с просьбой перенести обстрел на 12 часов дня, чтобы вывести из-под огня женщин и детей. Впоследствии Гучков так вспоминал события этого вечера: «Летим к Дубасову. А кругом темная ночь. Дубасов сумрачно встретил нас и говорит грозно: «Никакой отсрочки не будет. Бомбардировать начнем в пять часов, как я приказал. Пусть на себя пеняют». На это Н.И. Гучков возразил: «Но если бы были одни революционеры, много заблуждающихся. Много человек, невиновных погибнет, если расстреливать начнем без предупреждения. Ведь это наши сограждане! Это будет безумное кровопролитие, ответственность за которое на вас, на нас, на всех распространится» [2, с. 86].
Ф.В. Дубасов уступил и отдал распоряжение командиру Семеновского полка полковнику Г.А. Мину оказать женщинам и детям, находящимся в районе Пресни, «содействие к удалению их из опасных для жизни жилищ». Однако приказ этот запоздал: утром 17 декабря семеновцы были обстреляны боевиками у Горбатого моста. Полк ответил артиллерийским обстрелом, который продлился весь день, в результате чего на деревянной Пресне начались пожары. В ночь на 18 декабря группа рабочих Прохоровской мануфактуры обратилась к городскому голове с просьбой убедить полковника Мина не стрелять по жилым помещениям и эвакуировать семьи из опасной зоны. Н.И. Гучков немедленно вступил в переговоры с командиром Семеновского полка, получившим печальную известность руководством расстрелами жителей Петербурга в январе 1905 г. и карательной экспедицией на
Московско-Казанской железной дороге в декабре. (В августе 1906 г. он был убит эсеркой З. Коноплянниковой). 18 декабря Пресня не обстреливалась, рабочие разбирали баррикады, а солдаты вывозили детей из горящей Пресни на санях. Семьям, пострадавшим от обстрелов на Пресне Московская дума оказала помощь (были созданы пункты питания, ассигновано 5000 руб. для оказания помощи оставшимся без крова) [2, с. 86]. Сегодня мало кто из москвичей знает, что благодаря мужеству и гуманизму Н.И. Гучкова были спасены сотни человеческих жизней рядовых городских обывателей.
Библиографический список
1. Андреев, Л. Повести и рассказы. В 2-х т. Т. 1 / Л. Андреев. - М., 1971.
2. Воробьева, Ю. С. Меж двух огней. Н. Гучков в декабре 1905 г. / Ю. С. Воробьева // Муниципальная власть. - 1998. - № 2.
3. Гиляровский, В. А. Москва и москвичи / В. А. Гиляровский. - Минск, 1981.
4. Горький, М. Собр.соч. Т. 28 / М. Горький. - М., 1954.
5. Кизеветтер, А. А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. 1881-1914 гг. / А. А. Кизеветтер. - М., 1996.
6. Королева, Н. Г. Земство на переломе (1905-1907 гг.) / Н. Г. Королева. - М., 1995.
7. ОР РГБ. Ф.440 (Д.Н. Шипов). С.Д. Шипов «Мой отец (1890-1920-е гг.): Воспоминания о Д.Н. Шипове». Карт.10, ед.хр.7.
8. Освобождение. - Париж, 1905. - № 71.
9. Петров, Ю. А. 1905 г.: пролог Гражданской войны / Ю. А. Петров // Россия в начале ХХ в. - М., 2002.
10. Руга, Р. Москва повседневная. Очерки городской жизни начала ХХ в. / Р. Руга, А. Кокорев. - М., 2006.
