CC BY
256
УДК 391 (09)
ББК Ч 33 (2)7
И.В. Руденко
г. Тольятти
Общественно-педагогическая деятельность Иннокентия Николаевича Жукова
Статья посвящена биографии, методам работы талантливого скульптора и организатора детского скаутского движения начала XX в. сначала в Чите, в республике ДВР, затем в Москве
— И.Н. Жукова. Рассматриваются основные методы его работы: детские отряды, конкурсы, географические викторины и другие. Анализируются его основные педагогические работы и художественные произведения.
Ключевые слова: скаутизм, внешкольное воспитание, социализация, воспитывающая игра, формы воспитательной работы, конкурсы, внутришкольное соревнование.
I.V. Rudenko Tolyatti
Public-pedagogical activity of Innokentii Nikolayevich Zhukov
The article is devoted to the biography and work methods of a talented sculptor and the children's scout movement organizer at the beginning of the twentieth century at first in Chita, in Far Eastern republic, then in Moscow — to I.N.Zhukov. The basic methods of his work are considered: children's groups, competitions, geographical quizzes and others. His main pedagogical works and art works are analyzed.
Key words: scouting, out-of-school education, socialization, educational game, forms of educational work, contests, in-school competition.
И.Н. Жукова называют идеологом русского скаутизма, старшим другом скаутов РСФСР. С его именем связано зарождение детского движения в России, становление системы внешкольного воспитания. В 20-е гг. его имя было очень популярно среди организаторов детского движения в нашей стране. Ему писали педагоги и скаутмастера, родители и дети, с ним советовались государственные деятели и руководители. Оригинальный скульптор и талантливый педагог, стаж которого исчисляется почти 30 годами, он в начале 20 гг. был активным пропагандистом воспитательной системы скаутинг и оставил педагогическое наследие, требующее глубокого осмысления и анализа.
И.Н. Жуков родился 5 октября 1875 г. в семье управляющего Горно-Зерентуйским рудником а Забайкалье. Мать его, правнучка каторжного, уделяла большое внимание развитию детей, которых в семье было шестеро. Первыми учителями Жукова стали политические ссыльные. В 12 лет его отдали в Читинскую мужскую гимназию.
По сохранившимся документам можно судить о том, что в годы учебы он был, как и все дети, непоседливым, шаловливым и неугомонным. Классный наставник записывал в журнале: «Разбил стекло, открыл форточку в морозный день, не вычистил сапог, подводил отметку преподавателя»[см.: 26]. С возрастом нарушений становилось все меньше. «Когда учился в 5 классе, проступков не было» [см.: 26].Те же записи сделаны в 6, 7, 8 классах. В старших классах Иннокентию приходилось на правах старшего помогать семье. Сохранилось его прошение на имя директора с просьбой разрешить давать частные уроки и репетировать с учениками младших классов. В гимназические годы Иннокентий Жуков писал стихи, редактировал классный рукописный журнал «Секрет», являясь одновременно оформителем, художником, переписчиком, переплетчиком, автором интересных статей.
В гимназии проявилась его страсть к лепке. Иннокентий Николаевич вспоминал, что лепить начал случайно. Как-то в 6 классе он копал колодец и нашел кусочек глины, который в его руках вдруг начал улыбаться. Потом появилась улыбающаяся голова солдата. Позднее к юбилею И.А. Крылова он вылепил его бюст с головками героев басен.
В 1895 г. он окончил гимназию, и в аттестате зрелости появилась запись: «На основании наблюдений за все время обучения в Читинской гимназии поведение его вообще было необычное, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ — весьма удовлетворительно, прилежание хорошее и любознательность особенная к изящным искусствам и поэзии».
Он поступил на филологических факультет Петербургского университета, а через 2,5 месяца ректор Петербургского университета сообщал директору Читинской гимназии об успехах его учеников, в том числе и И. Жукова. Конец прошлого века в студенческой жизни столичного университета был бурным. Жуков-студент был активным участником забастовок, демонстраций, непрекращающихся студенческих волнений. За хранение нелегальной литературы и за связь с подпольной организацией его посадили в дом предварительного заключения.
Жуков был уволен из Санкт-Петербургского университета по распоряжению учебного начальства в 1899 г. «В 1899-1901 году подвергался тюрьме», — пишет он в анкете-заявлении от 24.12.24 года об этом периоде жизни [см.: 24]. Он был сослан сначала в Псков, а затем «подальше от центра» в Нерчинский завод. Весной 1902 г. И. Жуков сдал государственный экзамен, окончательно, таким образом, распростившись с университетом. В последние годы университетской жизни он серьезно увлекся скульптурой.
Осенью поступил в одну из Петербургских школ преподавателем географии, которую, по его словам, полюбил еще с раннего детства и хорошо изучил по романам Ж.Верна, М.Рида, Ф.Купера. В одном из писем другу Николаю Александровичу Ильинскому он описал свой первый урок, на котором присутствовал окружной инспектор, сказавший директору: «Из этого молодого преподавателя выйдет хороший преподаватель» [см.: 17].
И.Н. Жуков преподавал в Петербургском училище Шрекника, давал уроки в школе Тименкова-Фролова и в Введенском коммерческом училище, занимался в скульптурном классе ректора Академии художеств В.А. Беклемишева. С 1906 года Жуков выставляет свои работы на «Осенних выставках». Эта и последующие выставки, журнальные и газетные статьи, открытки со снимками его работ, расходившиеся в сотнях тысяч экземпляров, делают скульптуры Жукова весьма популярными.
В 1912 году издание В.Л. Древс выпускает поэму И.Н. Жукова «Замок души моей» — комментарий к скульптурным произведениям. В основе дореволюционного творчества И.Жукова лежал индивидуализм, интерес к индивидуальным переживаниям человеческой души.
В 1912 г. он приехал в Париж для получения художественного образования. Еще до этого он обратился к великому французскому скульптору Огюсту Родену, но тот уже в силу возраста не занимался с учениками, а Иннокентию Николаевичу посоветовал: «У вас слишком большая индивидуальность, и вы потратили бы много времени напрасно в борьбе с другой индивидуальностью. Пусть вашим метром будет сама природа» [см.: 19]. О. Роден признал талант И. Жукова исключительно глубоким, как у Ф. Достоевского. Иннокентий Жуков поступил в студию Бурделя. В Париже он сблизился с А.В. Луначарским, дружил исключительно с революционной эмиграцией. В 1914 г. он ненадолго приехал в Петербург, но начавшаяся империалистическая война помешала ему продолжить обучение в Париже, и он снова погрузился в педагогическую деятельность. Он
преподавал в петербургском сиротском институте, а в 1914 г. стал секретарем общества «Русский скаут». «Когда разруха, вызванная войной, усилилась, и стало не до выставок и скульптуры, я невольно переключил избыток творческой энергии в педагогику и увлекся системой скаутинг, как новой и живой формой организации детей». Таким образом, в эти годы И.Н. Жукова интересует скаутизм как педагогическая система, как форма внешкольного образования и воспитания детей. Для того, чтобы он был воспринят и поддержан в России педагогическими и родительскими кругами, Жуков выпускает книгу «Русский скаутизм. Краткие сведения об организации юных разведчиков» [см.: 3]. В ней он разъясняет цели, задачи скаутских организаций в России как рыцарских, а не военных, как организаций, которые направили воспитание в привлекательное русло и увлекли сотни тысяч мальчиков и юношей своей игрой.
В сентябре 1917 г. Жуков переезжает в Читу, чтобы «спасти семью от Питерской продовольственной разрухи». Имя И.Н. Жукова пользовалось большой популярностью у интеллигенции Забайкалья. Иннокентий Николаевич стал работать во втором Читинском высшем начальном училище. Среди учеников он пользовался славой человека, который «относился к ним по-человечески, а не по-учительски» [см.: 26], его уроки увлекали ребят.
Он работал по вольному найму преподавателем рисования и лепки, географии и географических искусств. Желание занять более прочное положение в Забайкалье, где он думал остаться на службе, побуждает его просить совет 2-го Читинского высшего начального училища 31 марта 1919 г. предоставить ему штатное место. За этот период времени Иннокентий Николаевич сумел сблизиться с педагогическим коллективом училища, часто председательствовал на педагогических советах, был избран секретарем педсовета (в то время это была оплачиваемая в 20 р. должность), классным наставником 4 класса. Кроме того, когда в 1918 г. в училище происходили перевыборы педагогического персонала, он получил высокую оценку своих коллег. Тол-стихин А.М. — заведующий школьным отделом и гласный Думы (он же председатель этого заседания) говорил о Иннокентии Николаевиче как о педагоге, художнике и общественном деятеле. «И.Н. Жуков — это один из энергичнейших работников в Чите, который внес новую струю в школу, дал, если так можно выразиться, новое художественное направление»[см.: 27]. С появлением Иннокентия Николаевича в Чите начинается новый период школы — как средней, так и низшей. Работа Жукова была отмечена
мною не один раз в местной печати. Та же работа отмечена педагогическим съездом средней школы, состоявшимся весной этого года. Съезд приветствовал Жукова тепло, дружными аплодисментами.
Как общественный деятель он принимает участие во многих общественных начинаниях. И.Н. Тяжелов — инспектор училища отмечает, что Жуков много делает для училища. «Он целыми днями работает в нем. Все ученические собрания, кружки, суд протекают при ближайшем участии Иннокентия Николаевича. Работы по лепке и другим художественным искусствам увлекают учеников. Его большой навык, опытность, любовь к делу говорят о нем как о незаменимом для училища педагоге и человеке»[см.: 27].
Круг интересов И. Жукова в то время разнообразен. Он читал лекции по лепке на краткосрочных курсах по подготовке руководителей школ, устраивал праздник скаутов в городском парке столицы ДВР, вел занятия на рабфаке, организовывал «Недели ребенка», проводил летние лагеря, создал ряд пьес для школьных театров. Пьесы его, изданные в сборнике «Новые инсценировки» [см.: 4], не требовали сложных декораций и явились результатом попытки группы учителей и учеников 2-го училища на сцене поднять нравственные проблемы. Пьесы И.Н. Жукова были известны не только в Чите. Сценарий, например, одной из них («Преступление медведя») использовали в 1921 г. московские отряды в спектакле, устраиваемом в пользу голодающих Поволжья.
Иннокентий Николаевич как человек творческий и неугомонный, пытался внести новизну в театральные постановки. Ему хотелось, чтобы зрители не просто реагировали на пьесу аплодисментами, но и сами включались в число действующих лиц. Больше всего, по его мнению, для этого подходили «судебные инсценировки», об опыте постановки которых он рассказывает в письме учителю Каменеву Василию Ефремовичу. В статье «Сценические импровизации в школе» Жуков приводит примеры упражнений, придуманных им и облеченных в форму игры, которые позволяли заинтересовать актеров и зрителей [см.: 5].
Большой заслугой Иннокентия Николаевича является то, что в эти годы он стал активным пропагандистом новой системы внешкольного воспитания. Такой системой он считал скаутинг, который, по его мнению, может стать могучей силой социального воспитания, системой, создающей детское движение. Детскому движению он отводил роль того организующего начала, которое способно спасти молодежь от
тлетворного влияния улицы, хулиганства, морального разложения в период разрухи и голода. Он выступил во всех городах ДВР, пропагандируя свои педагогические идеи, вел дискуссии на страницах общественно-педагогической газеты «Думы Забайкальского учителя», журнала «Вестник просвещения».
В этих изданиях появились статьи И.Н. Жукова «Школа и два пути воспитания» (1917 г.), «Социальное воспитание в деревне» (1918 г.), «Родина и скаутизм» (1918 г.), «Новые основы социального воспитания» (1921 г.) и др. [см.: 5; 6; 7; 9]. К нему обращались скаутмастера за советом, педагоги Сибири, и через эти печатные органы Иннокентий Николаевич пытался убедить общественность в том, что «живое дело воспитания нуждается в их поддержке». Иннокентий Николаевич с горечью отмечал, что внешкольным воспитанием, которое достигло определенных результатов на Западе, в России занимаются мало. При непосредственном участии Жукова в Чите стал выходить Журнал «Забайкальский скаут». Всего вышло 5 номеров. Здесь публиковались статьи скаутмастеров о практике работы, хроника скаутского движения в Сибири, материалы в помощь патрульным и советы новичкам, обзор литературы для детей и подростков и др.
Читинская организация скаутов, старейшая во всей Сибири, насчитывала в своих рядах в 1917-18 гг. около 600 человек. Здесь были отряды бой- и герлскаутов, «стаи волчат и птенчиков», а Жуков имел звание «Старшего друга скаутов ДВР» и оказывал большую помощь начинающим. В № 5 «Забайкальского скаута» в разделе «Хроника» зафиксирован, например, факт его поездки в Иркутск для оказания помощи, устранения недочетов, после чего иркутская организация стала действовать по подобию читинской. Большое внимание отводил Иннокентий Николаевич созданию в приходских училищах стай волчат и птенчиков, наиболее рациональных, на его взгляд, форм воспитания маленьких будущих граждан республики.
Отряды скаутов к концу 1918 г. резко сократились. Видя будущее скаутских организаций в дружных и быстрорастущих «стаях волчат и птенчиков», И. Жуков призывал скаутмастеров прийти им на помощь. В 1918 г. через журнал «Забайкальский скаут» Иннокентий Николаевич обращается с предложением о проведении Всесибирского съезда скаутмастеров и создании Сибирского руководящего центра. Жуков брал на себя почин в созыве этого съезда, вел широкую переписку с сибирскими отрядами. Большим препятствием в развитии скаутского движения был недостаток литературы. Поэтому
в 1921 г. И.Н. Жуков выпускает в Чите «Спутник сибирского скаута», «Программу скаутских занятий. Руководство для скаутмастеров и патрульных», брошюру длительных воспитывающих игр «Стаи волчат и птенчиков». И.Н. Жуков объяснял успех скаутизма в том, что он учитывал психолого-педагогическую природу развития ребенка и имел в основе своей длительную воспитательную игру. Он считал это приобретение очень ценным в педагогике и призывал педагогов положить идею длительных игр в практику внешкольного воспитания. Сам он придумал и разработал «Экспедиционный корпус», который стал первым педагогическим опытом массового вовлечения детей в длительную воспитывающую игру по изучению родного Забайкалья. Название игры было обусловлено составом участников: разведчики, повара, санитары, охотники, рыболовы, ботаники и зоологи, хроникеры, фотографы и др. Дети зачислялись в них, выдержав несложный экзамен. В конкурсе участвовало около 700 ребят. Но закончить опыт помешала гражданская война.
Поиском новых форм воспитательной работы с детьми был организованный им в Чите «Картофельный конкурс». Инструкцией Министерства народного просвещения ДВР от 22 февраля 1922 года И.Жукову поручалось провести в пределах Забайкальской области I агрономический конкурс. Весной в Чите появились объявления, в которых все дети школьного возраста приглашались участвовать в конкурсе. Победителям по условиям конкурса предназначался футбольный мяч или библиотека. Школьники разбивались на группы по три человека и, более, выбирали участок земли, сажали картофель. Сбор урожая должен быть проходить в присутствии учителя школы или служащего любого учреждения, где есть печать. Члены комиссии составляли протокол, отправляли его в Министерство. В объявлении давались инструкции по выращиванию картофеля, рекомендации агронома. 500 различных протоколов получила конкурсная комиссия. Конкурс вылился в крупное мероприятие, которое захватило и детей и взрослых. И.Н. Жуков постоянно обращается к игре как форме работы с детьми. Он выпускает в Чите два издания сборника кратковременных игр наиболее употребительных в школьной и скаутской практике»[10]. Большая часть этих игр носила групповой характер и была направлена на развитие ловкости, силы, умения ориентироваться.
В 1921 г. скаутские организации в Забайкалье были распущены. И. Жуков обращается с «Открытым письмом ко всем скаутмастерам, борющимся за новую педагогику», в котором
призывает их ставить свои педагогические опыты и вести воспитательную работу по системе длительных воспитывающих игр.
В 1919 г. 2 Всероссийская конференция РКСМ в резолюции «О физическом воспитании и скаутизме» приняла решение о немедленном роспуске всех существующих в Советской России бойскаутских организаций. Но Иннокентий Николаевич продолжал надеяться, что вопрос о системе скаутинг может быть вновь поставлен на разрешение. «Освобожденный от буржуазно-политических тенденций скаутизм может быть признан Наркомпросом как новая форма социального воспитания<....>. Мои доклады на эту тему вызвали в педагогических кругах большой интерес» [9, с. 6].
Поездка в 1921 г. из Читы в Москву в качестве полномочного представителя ДВР с эскизом памятника Октябрьской революции дали возможность Иннокентию Николаевичу сделать ряд докладов на совещании в Наркомпросе об организации детского движения на основе длительной игры. Жуков призывал увидеть в скаутинге прежде всего педагогическую систему, в которой умело используются особенности возраста. В полемике с Н.К. Крупской он призывал не использовать отдельные методы скаутизма,а взять его в свои руки целиком, «очистив от исторического мусора» [см.: 28]. Думается, что некоторая непоследовательность И. Жукова в отстаивании то отдельных методов, то всей системы в целом объясняется сложившимся противоречивым характером эпохи. Он был категорическим противником «политизации» детской организации, а государственные деятели стремились именно к этому. Жуков предлагает терпимо относиться к детям верующим, а государство объявило борьбу религии. Как истинный педагог Иннокентий Николаевич пытается совместить интересы и потребности детей и запросы государства, а потому ищет, пробует, предлагает, призывает на помощь педагогическую общественность.
В последующие годы И. Жуков участвует в развертывании массового пионерского движения.
Однако в своих дневниках в дальнейшем Жуков отмечает: «С 1923 года я отошел от пионерского движения. Кроме того, молодые комсомольцы, знавшие меня лично, прохладно относились к работнику буржуазного скаутского движения и не проявили инициативы привлечь меня ближе к развертывающемуся пионердви-жению» [10, с. 27].
YI съезд РЛКСМ (1924 г.) постановил в резолюции «Об очередных задачах детского коммунистического движения» «отбросить длитель-
ную игру как основу методики пионерского движения, в работе считаться однако с особенностями детского возраста и использовать метод игры, коллективного соревнования, воздействуя на чувства ребят» [см.: 15]. И.Н. Жуков писал, что «термин этот перестал встречаться в пионерской литературе, и пионерорганизации стали рассматриваться как организации, подобные ВЛКСМ и методически стали дублировать школу, включая в свое содержание работу кружков по тем или иным направлениям.
И.Н. Жуков в эти годы не только «продвигал пионердвижение», но и преподавал географию в школах Бауманского района № 40, 15, 41, школе института физкультуры. Педагог Эльза Яновна Гробинь, работавшая тогда в 355 школе г. Москвы, записала свои воспоминания:
«У него были свои интересные методы обучения, он учил учеников самостоятельно открывать что-то новое и организовывал увлекательные заочные путешествия по карте мира. Иннокентий Николаевич готовил много интересных наглядных пособий по предмету<...>. Он непринужденно, легко, увлеченно заинтересовывал учащихся своим предметом, проводил интересные внеклассные мероприятия. В своей повседневной работе он учил умению наблюдать, понимать, прививал любовь к природе, развивал пытливый ум, умение самостоятельно вникать и познавать красоту и тайны природы. И.Н. Жуков прекрасно знал детскую психологию, любил детей, поэтому всегда был окружен ими»[см.: 2]. Давая уроки географии в школе, Иннокентий Николаевич увлекал ребят, используя географические игры. «Педагогика
— это не ремесло, а творчество, искусство», — замечал он [20, с. 14]. В школьном зале часто появлялись листовки с заголовками:
«Географина, дочь Викторины, предлагает ответить на следующие вопросы:
1. Какие города вкусны по своему названию?
2. Какие реки никуда не впадают?
3. Из начальных букв каких городов можно составить слово «ласточка»?» Географические игры назывались Африканами, Американами и др. занимательными именами. Ребята очень их любили, тем более, что правильные ответы поощрялись призами. И.Н. Жуков проводил «Географические бои» между классами. Каждый ученик одного класса должен был написать 3 вопроса. Листочки с вопросами раздавались в другом классе. Ребята не только подбирали ответы, но и в свою очередь придумывали свои вопросы для соперника [см.: 20].
В течение всей педагогической деятельности у И.Н. Жукова возникало много интересных мыслей и предложений о том, как, например,
избавиться от шума в классе и сделать его рабочим, как лучше всего проводить школьные экскурсии, как обучать мимике и жестам, как запоминать имена и отчества, как использовать фонетику в археологии, этнографии и истории, как организовать аэроигры или полет в стратосферу, как вести школьные летописи и многое другое.
Все эти проекты он поместил в рукописной книжке «Мои затеи и мысли на жизненном пути», которая содержит 57 предложений автора [см.: 20].
И.Н. Жуков был неутомим в работе. Его энергия, казалось, не убавлялась с годами. В 1928 г. с целью осмысления и изучения языков: английского, немецкого, эсперанто, а также укрепления интернациональных связей он организовал в школе кружок «Всемирных корреспондентов». В своих педагогических опытах он базировался на соревновании как новом методе школьной и внешкольной работы.
Соревнование между школами все больше распространялось в общественной жизни. На одной из конференций работников просвещения в 1928 г. И.Н. Жуков обратил внимание учителей на новые методологические тенденции — внутришкольное соревнование, которое является могучим методом в работе, создает заинтересованность учащихся. В апреле 1930 г. на слете просвещенцев Бауманского района И.Н. Жукову присуждается I премия за организацию ударнического движения, работу председателя местного комитета, выпуски бюллетеней и стенгазет в школе № 41, организацию географических игр среди учащихся школы, пионерские повести и скульптурное творчество. Первая пионерская повесть И.Н. Жукова появилась в 1923 году. Позднее, в 1924 г. она была переиздана в Харькове издательством «Юный ленинец»[см.: 12]. Эта повесть переносила читателя в 1957 г., когда на слете встретились русские и бразильские пионеры, собравшиеся на обследование Африки. И.Н. Жуков рисует черты далекого для него будущего: огромные города, высокоразвитую технику, приветливых людей, которые научились использовать лучевую энергию, управлять радиолетами.
Другая повесть «Мертвый огонь» («Приключение пионеров в Египте») вышла в 1926 г. [см.: 13]. Она написана в жанре приключения и представляет собой умелую популяризацию идеи длительной игры. Автор знакомит с далеким прошлым Египта, политической, экономической жизнью народа и одновременно, как бы незаметно, разъясняет читателям законы юных пионеров.
Все эти годы Иннокентий Николаевич не бросает и скульптурную деятельность. Наоборот, все события жизни находят отражение в искусстве. Всего себя он отдает скульптурному творчеству и по оценке Луначарского «достигает насыщенности в выражении глиной человеческих эмоций. Его работы находились в ЦПКиО им. Горького, на площади около завода «Динамо», в музеях Наркомпроса и Осовиахи-ма, на выставках. I Всесоюзному слету пионеров Иннокентий Николаевич посвятил скульптуру «Октябренок», которая в день закрытия слета появилась на страницах «Пионерской правды». О ней и другой с названием «Октябрята» Иннокентий Николаевич писал: «Придет день, когда меня не станет, а дело моих рук — веселые, жизнерадостные октябрята будут радостно приветствовать героические события и подвиги первой пролетарской столицы мира, а с ними и я, не существующий — в этом моя радость»[см.: 21].
В 1931 г. Иннокентий Николаевич решил «прервать свой педагогический путь» и уйти на пенсию. 23 июня 1931 г. И.Н. Жуков получает почтовую карточку от Н.К. Крупской с предложением о встрече в Наркомпросе. Надежда Константиновна высоко отзывается о нем как о педагоге и скульпторе и предлагает сотрудничать в ГУСе с тем, чтобы продвигать дело художественного образования молодежи. В этом же году выходит книга И.Н. Жукова «Начинающий скульптор» — пособие по экспрессивной лепке [см.: 14].
Скульптура Жукова в то время была уже широко известна. Он создал около тысячи произведений, и работы его находили отклик. В дневнике 1932 г. он описывает забавный случай, свидетельствующий о его популярности.
Однажды во время поездки он лепил в вагоне из кусочка глины. Это помогало ему коротать время. Один из пассажиров сказал на этот счет: «это очень талантливо, но Вы извините, у вас есть один недостаток: Вы подражаете Иннокентию Жукову». На что Иннокентий Николаевич ответил: «Ну, это не такой уж большой недостаток. Иннокентий Жуков — мой близкий друг, и всю жизнь я ходил в его штанах и в его обуви»[см.: 22].
Творческое отношение к делу — это было своеобразным кредитом И.Н. Жукова. В 1933 г. он направил в гороно свое очередное рационализированное предложение, имея в виду опыт передвижного детского журнала в доме по Товарищескому переулку, где он жил.
Иннокентий Николаевич надеялся, что сектор внешкольной работы с вниманием отнесется к этому опыту, который заключался в следующем:
По квартирам дома, где жили дети в возрасте 6-12 лет, он пустил передвижной детский журнал. Это был альбом для рисования, первая страница которого была оформлена Иннокентием Николаевичем, снабжена предисловием о желательном содержании журнала и маршрутным листом. По две страницы он отвел каждой квартире. Журнал вызвал большой интерес ребят, и все его листы были заполнены рисунками, литературным творчеством. Такие передвижные журналы он использовал позднее, проводя агитационную работу перед выборами в Советы. Такие странствующие журналы он предлагал использовать как литературную форму, которая обслуживала и объединяла бы несколько отрядов или школ. Жуков, как энергичный общественник, энтузиаст, проводящий большую работу в общественных организациях, дома, был представлен в 1934 г. к премированию.
Прерванный войной курс университета он закончил лишь в 1946 г.. В 1947 г. он занялся составлением «Хроники рода Жуковых». Его дети получили завещание продолжить ее. В день своей кончины 5 ноября 1948 г. он просил написать на его надгробной плите: «Любите Родину, боритесь за нее и будьте первыми в труде!» Это завещание адресовано внукам, потомкам, которых И.Н. Жуков мечтал видеть сильными, крепкими, умеющими не теряться ни при каких обстоятельствах.
Иннокентий Жуков ратовал за систему, «очищенную от всяких политических течений» [см.: 9]. Лишь позднее, когда идеи скаутизма оказались невостребованными со стороны пролетарского государства, обозначился партийный подход к явлениям жизни, И.Н. Жуков, как сын своего времени, пытался приспособить и совместить скаутизм с реально существующей действительностью. Об этом свидетельствуют его статьи, письма, переписка с директором Интернационального бюро скаутов. В основном же привлекает внимание то, что во всех работах он пытался показать, как новая система внешкольного воспитания благодатно действует на ребят, увлекает, захватывает их, воспитывает Человека в человеке. Именно это было главным для педагога Жукова. И это не должно быть забыто продолжателями традиций детского движения.
Обращение к педагогическому наследию Иннокентия Жукова приобретает особое значение в осмыслении современного детского движения, так как он стоял у истоков и скаутизма, и пионерства в нашей стране. Изучение мирового и российского опыта скаутского движения, практическое руководство скаутскими объединениями в сочетании с педагогической
практикой рядового учителя — новатора, гуманиста позволило И. Жукову в числе первых подойти к открытию нового явления, новой формы социального воспитания и самовоспитания детей — детскому движению. Трактовка социально-педагогического потенциала скаутизма, его воспитательной системы скаутинг И. Жуковым явно выходит за рамки скаутизма. В нем он увидел нечто большее — именно детское движение, средство формирования в ребенке Образа человека — гуманиста, интернационалиста силами самих детей в приемлемых, увлека-
тельных для них формах. Педагогические идеи, проекты, прогнозы, изложенные в работах И.Н. Жукова, - достаточно серьезная методологическая, теоретическая и методическая основа для понимания природы, сущности современного отечественного детского движения. Обращение к педагогике детского движения И.Н. Жукова, возможно, пробудит у современных его организаторов интерес и потребность углубиться в историю мирового и отечественного детского движения — уникального субъекта воспитания и социализации как ребенка, так и взрослого.
Библиографический список
1. Горбунова Л.В. Скульптор Иннокентий Жуков. Иркутск,1977. 127 с.
2. Гробинь Э.Я. Современность и искусство // Школа и семья. 1975. № 10.
3. Жуков И.Н. Русский скаутизм. Краткие сведения об организации юных разведчиков. Петербург,1916. 32 с.
4. Жуков И.Н. Новые инсценировки» Чита,1919. 24 с.
5. Жуков И.Н. Сценические импровизации в школе // Вестник просвещения. 1921. № 2.
6. Жуков И.Н. Школа и два пути воспитания //Думы забайкальского учителя. 1917. №365. С. 33-37.
7. Жуков И.Н. Социальное воспитание в деревне // Думы забайкальского учителя. 1921. №21-22.
8. Жуков И.Н. Родина и скаутизм //Забайкальский скаут, 1918. С.7.
9. Жуков И.Н. Новые основы социального воспитания //Вестник просвещения, 1921. №2. С. 36.
10. Жуков И.Н. 31 игра из числа наиболее употребительных в школьной и скаутской практике. Чита, 1921. 16 с.
11. Жуков И.Н. Путешествие звена пи-
онеров «Красная звезда в страну чудес». Харьков,1924. 80 с.
12. Жуков И.Н. Мертвый огонь (Приключение пионеров в Египте). М.-Л., 1928. 111 с.
13. Жуков И.Н. Начинающий скульптор. М.,1931. 42 с.
14.Товарищ комсомол: документы съездов, конференций ЦК ВЛКСМ. М.,1969. Т.1. С. 69.
15. Центральный государственный архив деятелей литературы и искусства, ф.2042, оп.1, д. 62.
16. ЦГАЛИ, ф.2042. оп1.д.31с.38. Переписка И.Жукова с Н.Ильинским.
17. ЦГАЛИ, ф.2042, оп.1, д. 12.
18. ЦГАЛИ, ф.2042, оп.1, д.102, л.23.
19. ЦГАЛИ, ф.2042, оп. I, д.7.
20. ЦГАЛИ ,ф.2042, оп.1, д.22.
21. ЦГАЛИ, ф.2042, оп.1, д.24.
22. ЦГАЛИ, ф.2042, оп.1, д.28.
23. Хроника рода Жуковых. ЦГАЛИ, ф. 2042, оп. 1, д.102.
24. Государственный архив Читинской области ф.1456,оп.4, л.21.
25. ГАЧО, ф.4,оп.6, д.36,л.2.
26. ГАЧО, ф.1456,оп.2, д.49,л.5.
27. Центральный государственный архив РФ, ф.298, оп.1, д.44, л. 68.
