CC BY
0
Фидарова К.К.
Кандидат исторических наук, доцент кафедры общественного здоровья здравоохранения и социально-экономических наук.
Северо-Осетинская медицинская государственная академия.
Дармилова Э.Н.
Кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных дисциплин. Северо-Кавказская государственная академия.
Мартынов О.В.
Кандидат педагогических наук, доцент кафедры историко-филологических наук. Ставропольский государственный педагогический институт (филиал в г. Железноводске).
Общественная мысль в России во второй половине XIX века
Став одной из главных проблем русской общественной мысли в первой половине XIX национальная идея, культурная модель европейского Просвещения, установившая преобладающее значение общечеловеческого принципа в истории, продолжала оставаться одной из основ мировоззрения многих российских интеллектуалов. В поисках ответов на вопрос о путях развития страны участники дискуссий, развернувшихся в то время в российском обществе, черпали свои аргументы из истории западноевропейских стран. О.А. Смирнова пишет о том, что основы историко-научной разработки проблемы начинают устанавливаться в России с середины XIX века и могут быть подразделены на три основные группы: первая, представленная наибольшим количеством работ, объясняющих отдельные точки зрения истории общественной мысли; вторая, включающая небольшое количество трудов по истории умственного, интеллектуального развития как человека в целом, так и отдельных народов, в частности, русского; третья, обобщающая работы, предлагающие комплексный анализ истории общественной мысли, созданные на базе различных методологий, дающие представления об уровне понимания и степени разработанности проблемы [1, с. 261]. Концепции «единого человечества» и «общего прошлого», сформулированные на основе творческого развития западной философской мысли
и заложившие фундамент в русской интеллектуальной традиции второй половины XIX века, легли в идеологическую основу толкования предметного поля всеобщей истории [2, с. 13].
Начало дебатам об исторической судьбе России было положено публикациями П.Я. Чаадаева, выступавшим с критикой самодержавия, крепостничества, всей официальной идеологии и находившим спасение России в использовании европейского опыта. Позже его сторонники оформились в западников, а его критики - в славянофилов. А.В.Матюхин отмечает, что зарождение полноценного консервативного проекта приходится на вторую половину XIX в., с характерной ориентацией на самодержавие, православие и народность, единение монарха-царя и народа. Яркими представителями консерваторов были: М.Н. Катков, К.П. Победоносцев, Л.А. Тихомиров, И.С. Аксаков, Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, В.Н. Мещерский, A.M. Белецкий, В.В. Ярмонкин, И.А. Ильин и др. [3, с. 235]. Со временем, «центр» идеологии русского консерватизма переместился в эмиграцию. Этот период связан с творчеством И.А. Ильина, И.Л. Соло-невича, М.Л. Бачинского, М.П. Полторацкого и др., критиковавшими либералов и радикалов, оценивая либерально-демократическую и социалистическую политическую системы как итог «нравственного падения» общества. В противовес либералам и радикалам консерваторы разработали свою стратегию развития России, с идеей целостности истории народа, особенной связи поколений, преемственной взаимосвязи в социальном развитии и прагматическом преобразовании [4, с. 39].
Лидерами славянофильства были А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин, обосновавшие самобытный путь развития России и идею самобытности исторического развития русского народа, уникальность русской культуры. Они предлагали интеллигенции сближаться с народом, изучать его жизнь, быт, культуру и язык. В основе же русской истории славянофилы выделяли общину, в которой все члены были связаны общими интересами. Власть носила самодержавный характер, но при этом чутко прислушивалась к мнению народа, поддерживая с ним постоянный контакт через Земские соборы.
Любая реформа должна была соответствовать, в первую очередь, «руководящим идеям национальной жизни и условиям национального существования», при этом модернизация не противопоставлялась «традиции», а признавалась в русле ее органического продолжения: будущее должно опираться на прошлое, генетиче-
ски вырастать из него на основе уже существующих структур. Ре- ■
зультаты конкретных преобразований должны достигаться путем постоянного развития и реформирования традиционных структур и институтов, а не их новым строительством, а реформы должны быть направлены на совершенствование и обновление уже существующего «порядка», без отказа от основополагающих принципов устройства и функционирования общества, от традиционных ценностей и культурных [5, с. 86]. В приоритете были отдельные, поэтапные изменения, а не интегративные, статусные преобразования, охватывающие все сферы общественной и государственной жизни.
Часто консерваторы обвиняли либералов, объявившими основными политическими врагами представителей революционных течений народников, анархистов, марксистов, в «потворстве революции» и в политическом радикализме.
К.Д. Кавелин, представитель либерализма, видел в интеллигенции основную силу социального развития страны, полагал, что она была призвана, во-первых, не допустить революции, повлекшей установление «диктатуры черни» со всеми ее мрачными последствиями, а во-вторых, помочь государству обеспечить мирное обновление страны, реализовать идеалы либерализма с учетом российских особенностей, обеспечить стране свой собственный, либеральный в основе, путь развития и вхождения в мировую цивилизацию [6, с. 22].
Русский классический либерализм, будучи неотъемлемой частью европейской общественно-политической мысли, представлял собой весьма своеобразное явление, основные отличия которого в общем составили национальную специфику российской либеральной идеологии [7, с. 82].
По мнению А.Ю. Минакова, несмотря на противодействие традиционалистов и консерваторов во второй половине XIX в. в русской общественной мысли, господствовали западнические по своему началу и характеру идеологии - либерализм, народничество и социализм. На основании идеологических предпочтений им были выделены: либералы, консерваторы и «левые» - анархисты, социалисты, марксисты, с делением на более мелкие группы [8, с. 7]. Часть «негосударственных» российских либералов прошла идейную эволюцию в сторону социализма - здесь показателен пример А. Герцена, Н.П.Огарева, распространявших запрещенные цензурой произведения декабристов, труды западноевропейских философов и политических деятелей. К числу влиятельных российских либералов можно
отнести ученых, публицистов, общественных деятелей: К.Д. Кавели-_
на, А.Д. Градовского, П.В. Анненкова, В.Г. Белинского, В.П. Боткина, Т.Н. Грановского, И.С. Тургенева, Б.Н. Чичерина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, В.С. Соловьева, П.Н. Милюкова, С.А. Муромцева, П.Н. Новгородцева, П.Б. Струве и др., которые считали Россию и Западную Европу неразделёнными частями одного культурно-исторического целого [9, с. 176].
Русская интеллигенция, утратившая политический опыт, склонилась к идее, что освобождения можно достичь лишь силовым разрушением действующего порядка. В то же время ее революционный пафос послужил поводом к тому, что власть со своей стороны фактически отстранила ее от политической деятельности в целом и от подготовки и реформ в частности. Политический радикализм русской интеллигенции проявился в том, что она стала выдвигать революционные действия как единственное эффективное средство. Главной задачей революционных движений было достижение социализма, уничтожение частной собственности. Революционные демократы 60-х гг. XIX в., так называемые «шестидесятники», продолжали традицию идеолога «крестьянского социализма» А.И. Герцена. Руководителем направления был Н.Г. Чернышевский. Особое место в русском радикализме занимал Д.И. Писарев, выступавший за устранение всех препятствий, стоявших на пути человеческой индивидуальности, будь то бытовые и семейные устои, традиции, религия или авторитеты. Эпоха реформ означала грандиозный крах всех отношений, институтов и прежних идей. Сторонников Д.И. Писарева называли нигилистами не только за отрицание искусства и философии во имя естественных наук, приносящих конкретную пользу, но и за отрицание всего, что составляло само содержание, важность прежней цивилизации. Не абстрактные идеалы, а «разумный эгоизм», соображения взаимной выгоды лежали, по их мнению, в основе человеческих отношений.
Начиная с 70-х гг. XIX в. социализм становится политическим принципом действия, практической задачей, а не фактом общественной мысли, как у А.И. Герцена или Н.Г. Чернышевского.
П.Л. Лавров, М.А. Бакунин, П.Н. Ткачев - идеологи «действенного народничества». Социализм стал определять образ жизни, убеждения и нравственный облик революционера. А.И. Герцен справедливо назвал вторую четверть XIX в. временем «наружного рабства» и «внутреннего освобождения». Именно тогда зародились течения, которые продолжили развиваться во второй половине XIX в.
Библиографический список
1. Смирнова О.А. История российской общественной мысли как направление отечественной историографии // Вестник РУДН. Серия «История России». 2006. № 3 (7). С. 260-268.
2. Репина Л.П. Концепции «единого человечества» и «общего прошлого» в интеллектуальном наследии русской исторической школы // «Запад-Восток». Научно-практический ежегодник. 2019. № 12. С. 13-28.
3. Матюхин А.В. Общественная мысль России XIX-начала XX века // Социально-гуманитарные знания. 2009. № 2. С. 230-245.
4. Путь. Орган русской религиозной мысли. — М.: 1992., кн. 1. C. 39- 43.
5. Матюхин А.В. Идеология русского консерватизма. Традиционализм и модернизация. — М.: 2005. С. 86.-88.
6. Арсланов Р.А. Блохин В.В. Интеллигенция в воззрениях российских либералов и реформаторов демократов конца XIX -начала XX в. // Вестник РУДН.История России. 2014. № 2. С. 22-36.
7. Коновалов А.А., Журтова А.А., Кандрокова Ф.С. Концептуальные основы русского и европейского либерализма второй половины XIX в. в сравнительной перспективе // Манускрипт. 2020. № 5. С. 82-87.
8.Минаков А.Ю. Западничество как болезнь русской цивилизации // Журнал Института Наследия. 2018. № 2 (13). С. 7-9.
9. Дакоро М.А. Самоанализ и самокритика российской интеллигенции XIX начала XX в.; до сборника «Вехи» // ИСОМ. 2014. № 3. С. 176-181.
References
1. Smirnova O.A. History of Russian social thought as a direction of domestic historiography // Bulletin of RUDN University. Series "History of Russia". 2006. № 3 (7). P. 260-268.
2. Repina L.P. The concepts of "single humanity" and "common past" in the intellectual heritage of the Russian historical school // "West-East". Scientific and practical yearbook. 2019. № 12. P. 13-28.
3. Matyukhin A.V. Social thought in Russia in the 19th and early 20th centuries // Social and humanitarian knowledge. 2009. № 2. P. 230-245.
4. Path. Organ of Russian religious thought. — M.: 1992., book. 1. P. 39-43.
5. Matyukhin A.V. The ideology of Russian conservatism. Traditionalism and modernization. — M.: 2005. P. 86.-88.
6. Arslanov R.A. Blokhin V.V. The intelligentsia in the views of Russian liberals and democratic reformers of the late 19th - early 20th centuries. // Bulletin of RUDN. History of Russia. 2014. № 2. P. 22-36.
7. Konovalov A.A., Zhurtova A.A., Kandrokova F.S. Conceptual foundations of Russian and European liberalism of the second half of the 19th century. in comparative perspective // Manuscript. 2020. № 5. P. 82-87.
8.Minakov A.Yu. Westernism as a disease of Russian civilization // Journal of the Heritage Institute. 2018. № 2 (13). P. 7-9.
9. Dakoro M.fA. Self-analysis and self-criticism of the Russian intelligentsia of the 19th and early 20th centuries; to the collection "Milestones" // ISOM. 2014. № 3. P. 176-181.
