CC BY
116
УДК 911.3 Н. В. Каледин
Вестник СПбГУ. Сер. 7. 2014. Вып. 4
ОБЩЕСТВЕННАЯ ГЕОГРАФИЯ: ОТ ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОГО КРИЗИСА К НОВОЙ НАУЧНОЙ ПАРАДИГМЕ
Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9
С позиций смены научных методологических парадигм в развитии отечественной общественной географии рассмотрена современная проблемная научно-познавательная ситуация. В качестве основного «внутреннего» вызова выделен теоретико-методологический — проблема теоретизации науки. Показаны его причины. Отмечена ограниченность возможностей собственных методологических принципов, неспособных в рамках современной парадигмы методологического плюрализма обеспечить создание «сквозной», единой теоретической концепции общественной географии и на этой основе решить проблему её самоидентификации. С позиций диалектико-материалистических принципов теории познания в качестве выхода предлагается интегрирующий их метод — «деятельностно-геопространственный подход», открывающий новые возможности для разработки общественно-географической теоретической концепции. С деятельностно-геопространственных позиций её ядро составляют представления об «общественно-геопространственном отношении» как ключевом теоретическом принципе и понятии общественной географии, а геопространственная самоорганизация общества рассматривается как предмет данной науки. Библиогр. 16 назв.
Ключевые слова: общественная география, научная парадигма, методологический вызов, те-оретизация, деятельностно-геопространственный подход, общественно-геопространственное отношение, геопространственная самоорганизация общества.
SOCIETAL GEOGRAPHY: FROM THE CRISIS TO A NEW SCIENTIFIC PARADIGM
N. V. Kaledin
St. Peterburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
Prolonged methodological challenge is considered in this article as a central problem of theoretical development of modern Societal Geography (Human Geography). Integration of methodological principles of different levels of scientific cognition in the activity-geospatial approach forms new opportunities for further progress of the Societal Geography (Human Geography). From the standpoint of activity-geospatial approach author suggests considering «societal-geospatial attitude» a key theoretical category of Societal Geography (Human Geography) and the bases of elaboration of the theory of geospatial self-organization of society the subject of the science. The structure of the Societal Geography (Human Geography) includes economical, social, political and spiritual branches («geographies») as well as complex ones (regional planning, territorial planning, etc.). Refs 16.
Keywords: scientific paradigm, theoretization, activity-geospatial approach, societal-geospatial attitude, geospatial selforganization of society.
Смена научных парадигм как качественно-своеобразных этапов в развитии географических наук, в том числе общественно-географических — закономерное явление. Она характеризует процессы их самоорганизации и обновления, отражающие крупные изменения в обществе и окружающей среде. Каждая из парадигм имеет взаимосвязанные тематическое и теоретико-методологическое измерения.
Тематические парадигмы, являясь конкретно-научной реакцией, ответами на крупные исторические вызовы (Великие географические открытия, промышленный переворот, колониальный раздел мира, научно-техническая революция, глобализация и др.), постепенно формировали представления о предметной области
общественной географии (ОГ), обозначали новые векторы развития научного знания, преимущественно эмпирического характера.
Однако прогресс науки определяется не только расширением пределов её предметной области, но прежде всего прогрессом и сменой методологических и теоретических парадигм, каждая из которых представляет собой конкретно-историческую систему методологических и теоретических принципов, лежащих в основе познания явлений той или иной предметной области, её теоретического осмысления. Смена таких парадигм обеспечивает прогресс науке — постоянно уточняет, теоретически углубляет сложившееся знание, усиливает его практическую значимость, что обеспечивает, в конечном счёте, процесс самоидентификации науки.
В развитии отечественной ОГ смена тематических парадигм, характеризующих процесс расширения предметной области науки, схематично может быть представлена в следующем виде: страноведческая государствоописательная (в рамках политической географии XVIII-XIX вв.), отраслевая (с конца XIX в., на начальном этапе развития экономической географии), районная (с 1920-х гг.). С 1960-х гг. они обогащаются парадигмами социологизации, экономизации, океанизации, политизации, гуманизации, экологизации, регионализации, территориального (пространственного) планирования. При этом большинство названных парадигм сосуществуют, модернизируются, оформились в виде частных направлений ОГ и вместе составляют «тематический портрет» науки, демонстрируют пределы её предметной области.
В плане эволюции методологических и теоретических парадигм общественно-географического познания, обеспечивавших познавательными принципами и теоретическими обобщениями развитие указанных тематических парадигм, обозначим, в порядке заявления о себе и доминирования, следующие: описательную географо-детерминистскую, антропогеографическую, отраслёво-статистическую, комплексную территориальную, размещенческую. Две последние реализовыва-лись в советский период преимущественно на базе принципов марксистско-ленинского обществознания с акцентом на социально-экономический детерминизм и в 1970-е гг. трансформировались в концепцию территориальной организации общества. К этому следует добавить также (в первое десятилетие XXI века) новомодные «заморские инновации» — кластерную парадигму и «новую экономическую географию» П. Кругмэна. При этом «территориально-организационная» парадигма, достигнув по сравнению с другими более высокой степени обобщения общественно-географического знания, так и не стала «сквозной», единой теоретической концепцией ОГ со специфической системой её категорий и законов, представлений о собственном методе. Концепцией, «адресованной» общественно-географическим явлениям не только территориальным, но развивающимся в иных, чем территория, средах — акваториальным, аэроториальным, космоториальным, наконец, комплексным геоториальным, также вошедшим благодаря НТР в сферу общественной практики и, следовательно, интересов ОГ (1, с. 133-138.). Она стала ведущей парадигмой, но сосуществует наряду с другими в качестве эмпирической «теории территориальности».
Представляется очевидным, что современное состояние методологической и теоретической парадигмы нашей науки может быть оценено как «методологический плюрализм и эклектизм», выражающийся в пёстром спектре применяемых методологических принципов — от модернизированных вариантов географического
и социально-экономического детерминизма до, по меткому выражению В. А. Шупе-ра, «бесплодных наваждений постмодернизма» [2, с. 10].
С этих позиций следует признать наличие в ОГ затянувшейся ситуации теоретико-методологического кризиса. О нём в различной форме («проблема», «кризис», «теоретическая нищета», «теоретическая неполноценность» и др.) заявляется ещё с 1970-х годов — с Всесоюзных симпозиумов по теории географии [3] и своевременно недооцененных научных публикаций географа и философа Н. К. Мукитанова [4] и до современных научных семинаров и конференций географов-обществоведов, заметно активизировавшихся после создания в 2010 г. Ассоциации российских географов-обществоведов [5, 6, 7, 8].
О таком кризисе сигнализирует ряд признаков. Самый очевидный — противоречивая ситуация с названием науки. До сих пор не сложился общепризнанный термин. Фактически их шесть: 1) громоздкий официальный — «экономическая, социальная, политическая и рекреационная география», 2) предпочитаемый московскими коллегами краткий вариант — «социально-экономическая география», 3) наиболее распространенный, известный со средней школы — «экономическая и социальная география», 4) его вузовский вариант — «экономическая, социальная и политическая география», 5) «общественная география» — наиболее «молодой» и активно утверждающийся с начала 2000-х гг. термин, ещё из 1980-х гг., предпочитаемый питербургскими коллегами, и наконец, 6) «гуманитарная география», интро-дуцируемый в последние годы дословный перевод западной версии науки.
Среди других признаков — «разнобой» в названиях вузовских общественно-географических кафедр, отражающий «плюрализм» определений науки; «растаскивание» ещё с 1970-х годов, а особенно в постсоветские десятилетия, предмета и особенно прикладных аспектов нашей науки смежными обществоведческими сферами, в частности их региональными (начиная с «региональной науки») и прикладными ветвями (с чем, кстати, связана и усиливающаяся «утечка», «переквалификация» части общественных географов в региональных и иных прикладных экономистов, социологов, политологов, международников и т. п.), а также вполне справедливая критика методологической и теоретической «неполноценности» ОГ со стороны коллег — физико-географов [9].
Всё это прямо либо косвенно указывает на отсутствие методологически и теоретически обоснованного, систематического восприятия общественно-географической реальности, целостного понимания предмета науки. С позиций диалектико-ма-териалистических принципов научного познания и теоретизации в ОГ доминирует фрагментарное теоретическое видение предмета посредством частных конкретно-научных теоретических построений (и то лишь по отдельным направлениям — в рекреационной, политической, социальной географии, в географии культуры). По справедливому заключению Г. М. Фёдорова, «хотя по каждому из направлений социально-экономической географии можно привести примеры совершенствования теории, <...> представляется, что серьёзного теоретического прорыва пока не наблюдается» [7, с. 28]. Той же позиции придерживаются В. Е. Шувалов, Э. Л. Файбусо-вич и другие географы-обществоведы, анализирующие теоретический багаж и достижения российской общественной географии за последнее двадцатилетие [7].
Это подтверждается также отмеченной теоретической неполнотой и незавершённостью представлений о территориальной организации общества как предмете
нашей науки. Они не сложились в обобщающую теоретическую концепцию, опи-рающуяся на специфическое абстрактно-общее теоретическое основание, которое было бы присуще любому общественно-географическому явлению, и объединяющую различные частные области общественно-географического знания в целостную общественно-географическую научную картину мира. ОГ находится пока ещё преимущественно на стадии эмпирических теорий, предшествующей теоретической стадии науки, отличающейся целостным, систематическим видением предмета, отображающих его категорий, что обеспечивает самоидентификацию науки. Отсутствие единой системы категорий подтверждает содержание недавно изданного и весьма актуального словаря-справочника, но расположившего исторически накопившиеся в науке понятия и термины в алфавитном порядке [10].
Таким образом, обозначенный теоретико-методологический кризис имеет своё вполне определённое название — проблема теоретизации ОГ, её перехода в теоретическую стадию развития. Это — свидетельство прежде всего ограниченных возможностей традиционных, преимущественно внутринаучных методологических принципов, подходов, связанных с постепенным обобщением эмпирического материала по отдельным направлениям, что не позволяло исследователям выйти на более высокий уровень абстрагирования.
Возможно, одной из причин растянувшейся на несколько десятилетий описанной ситуации в отечественной ОГ является её сравнительная (с физической географией) молодость, сложность и динамизм объекта познания и «пограничное» положение с общественными науками. Последние длительное время методологически и теоретически «однонаправленно» и «настойчиво» подпитывали географов-обществоведов. Впрочем, методологический плюрализм, характерный для наших зарубежных коллег, также не способствовал появлению единой теоретической концепции human geography — западной версии нашей науки. Ей, на наш взгляд, в большей мере соответствует именно термин «общественная география». Ещё в 1980-е гг. он был предложен эстонскими географами-обществоведами У. И. Мересте и С. Я. Ным-мик, которые вероятно первыми попытались обосновать необходимость введения и содержание этого обобщающего понятия [11].
Более весомой представляется причина философско-гносеологического характера — слабое знание и применение к своей области познания отечественными географами-обществоведами в рамках марксистско-ленинской философии её ключевого звена — диалектико-материалистических методологических принципов познания, в том числе принципов теоретизации знания. При этом их профессиональное понимание философом и географом Н. К. Мукитановым позволило ему сделать в конце 1970-х годов, на наш взгляд, первые прорывные шаги в направлении создания целостной теоретической концепции географии [4].
Каков же может быть ответ ОГ на очевидный, но затянувшийся вызов времени? Возможен ли переход к новой методологической и теоретической парадигме науки, позволяющей преодолеть кризисную научно-познавательную ситуацию?
Очевидно, что если использовавшиеся долгое время собственные, внутри-научные и общенаучные познавательные принципы не позволяют сделать этого, то необходим более широкий подход — методологический «взгляд со стороны» на многообразную по формам общественно-географическую реальность, то есть с позиций методологических принципов более общих (чем конкретно-научные) уровней
познания с учетом положительного опыта их применения. К тому же в 198090-е годы преимущественно за пределами географии и на её отдельных направлениях сложились новые методологические предпосылки теоретизации ОГ.
Это, во-первых, фундаментальные принципы философско-гносеологического и логико-методологического (общеметодологического) уровней, обеспечивающие посредством принципа деятельности, синергетического подхода и других инструментов познания вычленение в объективной реальности специфической предметной области ОГ и инструменты её теоретизации (в частности, из арсенала диалектического метода восхождения от абстрактного к конкретному), во-вторых — общенаучные подходы (системный, исторический и др.) и, в-третьих, познавательные принципы крупных конкретно-научных областей познания как смежных обществоведческих, так и географических наук, позволяющие конкретизировать пути теоретизации общественно-географического знания. Именно в их интеграции, на наш взгляд, заключён тот научно-познавательный потенциал, который открывает возможности решения проблемы теоретизации ОГ, т. е. выработки обобщающей теоретической концепции науки.
Результат такой методологической интеграции может быть обозначен как дея-тельностно-геопространственный подход, способный, на наш взгляд, стать эффективным инструментом теоретизации и формирования новой парадигмы географических наук. Его познавательные возможности для прогресса теории географической науки и решения проблемы её самоидентификации были показаны автором настоящей статьи в различных публикациях, связанных с разработкой деятельностно-гео-пространственной концепции политической географии и принципов теоретизации общественной географии и географии в целом [см., например, 12, 13, 14, 15].
Деятельностно-геопространственный подход представляется методологическим инструментом, способным обеспечить объективное восприятие географической реальности, в том числе её общественно-географической составляющей, и ее целостное концептуальное теоретическое отображение, что станет продуктивным ответом на обозначенный методологический вызов в развитии ОГ. Концентрированно главные принципы парадигмы можно представить в следующем виде (более подробно она рассмотрена в указанных публикациях автора).
Названный подход представляет собой специфически географический метод познания, по сути — качественно новый уровень понимания традиционного географического подхода, опирающийся на принцип деятельности (субъектно-объектное взаимодействие), системный и синергетический подходы, на представления о качественном многообразии (полиструктурности) пространства. Применительно к познанию общественно-географических явлений он предстаёт в форме общественно-геопространственного подхода, методологическое ядро которого составляет единство синергетических представлений об обществе как о самоорганизующейся посредством разнообразной деятельности системе и о геопространстве (земном пространстве) — как специфически географическом явлении, одной из ключевых категорий и, одновременно, методологическом принципе географии. Геопространство — закономерный результат и в то же время необходимое, имманентное условие и среда, «месторазвитие» различных видов общественной деятельности, равно как и природных процессов, придающее им специфические, геопространственные (географические) формы, которые в совокупности составляют уникальный, постоянно
меняющийся и практически значимый геопространственный (географический) рисунок земной действительности [подробнее о геопространстве 1, 14, 16].
Это тот специфический метод общественно-географических наук, который служит основным познавательным инструментом в разработке общественно-географической научной картины мира и составляющих её частно-научных (отраслевых) картин. Его содержание заключается в восприятии и познании общественно-географических явлений и процессов как специфических результатов самоорганизации общества в разнокачественных условиях геопространства.
С позиций деятельностно-геопространственного подхода процесс самоорганизации общества в геопространстве (геопространственной самоорганизации общества) и обретения общественной деятельностью геопространственных форм реализуется посредством установления специфических субъектно-объектных отношений между постоянно меняющимися характером субъектов-акторов и столь же динамичными условиями, свойствами геопространства. Именно через установление в процессе познавательного движения от конкретного к абстрактному специфического отношения, посредством которого объекты предметной области «обнаруживают» себя, научное познание раскрывает их сущность, закономерности возникновения и развития [12, с. 82]. В процессе таких отношений осуществляется взаимоадаптация субъектов (их свойств, характера деятельности) и окружающего конкретно-исторического геопространства, в котором они локализованы. В результате формируется сложная система пространственно-временных геоадаптационных отношений общественно-геопространственного типа. Они разнокаче-ственны по общественному содержанию, многообразны по геопространственной форме и составляют в совокупности общественно-геопространственную (геообщественную) реальность — объективную общественно-географическую картину мира, составляющую предметную область общественной географии. При этом общественно-геопространственное отношение представляется субстанцией любого общественно-географического явления и тем теоретическим основанием, которое является ключевым инструментом теоретизации науки и разработки общественно-географической научной картины мира. Именно общественно-геопространственное отношение служит основанием и инструментом самоидентификации, т. е. установления качественного своеобразия общественной географии как науки. Такой, «отношенческий», методологический подход к определению специфики географических наук отстаивали уже упоминавшиеся Н. К. Мукитанов [4, с. 159] и эстонские географы-обществоведы: «.. .Специфический объект специфически географического исследования не вещь, а отношение, не система вещей, а система отношений.» [11, с. 17].
Расширяя представление о содержании такого подхода, отметим, что наряду с общественно-геопространственными отношениями может быть выделен при-родно-геопространственный тип геоадаптационных отношений, представляющий интерес для теоретизации системы естественно-географических наук, так же, как и интегральный, обобщающий тип геоадаптационных отношений, необходимый для самоидентификации географии в целом [13]. Геоадаптационные отношения — отношения взаимной адаптации природных, общественных, общественно-природных процессов (явлений) и геопространства, выступающего не только закономерным результатом, но и необходимым, имманентным условием и средой, «место-
развитием» этих процессов и явлений, придающим им в результате специфические геопространственные формы, составляющие содержание предмета различных географических наук. Именно геоадаптационные отношения, на наш взгляд, выражают качественное своеобразие географии как науки и её конкретных направлений, являются «ключом» для понимания на субстанциональном уровне единства их предмета и должны рассматриваться как ключевое теоретическое понятие и основание для теоретизации географических наук.
С обозначенных методологических позиций деятельностно-геопространствен-ной парадигмы ОГ предстает как наука о геопространственной самоорганизации общества, субстанцией которой являются общественно-геопространственные отношения, реализующиеся в разнообразных по форме общественно-геопространственных (общественно-географических) явлениях — интересах, целях, процессах, системах и др.
С тех же позиций структура ОГ должна отражать качественное разнообразие видов самоорганизации общества (экономическая, социальная, политическая, духовная), «опосредованных» геопространством, и соответствующую им разнока-чественность форм общественно-геопространственных отношений — экономико-геопространственных (геоэкономических), социально-геопространственных (геосоциальных), политико-геопространственных (геополитических), духовно-геопространственных (геодуховных). Они составляют предметы четырех основных функциональных (отраслевых) направлений общественно-географической науки — экономической географии, социальной географии, политической географии, духовной географии (этот термин ещё во второй половине XVIII в. применялся философом и географом И. Кантом), а также комплексных составляющих, исследующих интегральные формы общественно-геопространственных отношений, — общественно-географических страноведения и регионоведения, прикладных направлений — региональной политики, пространственного (территориального) планирования, геомаркетинга, геоурбанистики и др. В процессе познания своих специфических предметных областей они исходя из представления об общественно-геопространственном отношении как теоретическом основании интерпретации предметных областей формируют собственные деятельностно-геопространственные теоретические концепции и методы как компоненты более широкой общественно-географической научной картины мира.
Представления о системе категорий и законов ОГ как необходимой составной части целостной деятельностно-геопространственной теоретической концепции науки в рамках новой парадигмы также должны опираться на выделенное теоретическое основание и ключевое понятие науки — «общественно-геопространственное отношение». Этот завершающий этап теоретизации может быть реализован с учётом накопленного опыта формирования деятельностно-геопространственной теоретической концепции политической географии [12].
Литература
1. Каледин Н. В. О соотношении «геопространственных» и «геоториальных» категорий / Эволюция общественно-географической мысли / под ред. А. Г. Дружинина и А. И. Чистобаева // Материалы международной научной конференции (Санкт-Петербург, 29-30 сентября 2012 г.). Санкт-Петербург — Ростов н/Д, 2012. 340 с.
2. Шупер В. А. Вступительное слово // Проблемы географической реальности: сб. докладов / под ред. В. А. Шупера. М., 2012. С. 8-13.
3. III Всесоюзный симпозиум по теоретическим вопросам географии // Тезисы докладов / под ред. В. М. Гохмана. Киев, 1977. 149 с.
4. Мукитанов Н. К. От Страбона до наших дней (Эволюция географических представлений и идей). М.: Мысль, 1985. 237 с.
5. Теория социально-экономической географии: современное состояние и перспективы развития / под ред. А. Г. Дружинина, В. Е. Шувалова // Материалы международной научной конференции. Ростов-на-Дону, 2010. 476 с.
6. Социально-экономическая география-2010: теория и практика // Материалы международной научной конференции «Социально-экономическая география: фундаментальные и прикладные исследования» / под ред. А. Г. Дружинина, Г. М. Фёдорова, В. Е. Шувалова. Калининград: Изд-во Балтийского федерального ун-та им. И. Канта, 2011. 299 с.
7. Теория социально-экономической географии: спектр современных взглядов / ред. и сост. А. Г. Дружинин и В. Е. Шувалов. Ростов-на-Дону: Изд-во Южного федерального ун-та, 2010. 365 с.
8. Эволюция общественно-географической мысли / под ред. А. Г. Дружинина и А. И. Чистобаева // Материалы международной научной конференции (Санкт-Петербург, 29-30 сентября 2012 г.). Санкт-Петербург — Ростов н/Д : Изд-во Южного федерального ун-та, 2012. 340 с.
9. Исаченко А. Г. Теория и методология географической науки. М.: Изд. центр «Академия», 2004. 400 с.
10. Социально-экономическая география: понятия и термины. Словарь-справочник / отв. ред. А. П. Горкин. Смоленск: Ойкумена, 2013. 328 с.
11. Мересте У. И., Ныммик С. Я. Современная география: вопросы теории. М.: Мысль, 1984. 296 с.
12. Каледин Н. В. Политическая география: истоки, проблемы, принципы научной концепции. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996. 163 с.
13. Каледин Н. В. Деятельностно-геопространственная парадигма географии / География в системе наук о Земле: современные проблемы науки и образования: материалы междунар. конф., посвя-щённой 165-летию Русского географического общества и 85-летию организации географического факультета в Санкт-Петербургском (Ленинградском) госуниверситете / под ред. Т. А. Алиева, В. В. Дмитриева, Н. В. Каледина, К. В. Чистякова. СПб., 2011. С. 39-45.
14. Каледин Н. В. Методологические проблемы теоретизации в географии // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы XI междунар. научно-практической конф., 26-27 июня 2012 г. М., 2012. С. 351-356.
15. Каледин Н. В. Проблема и принципы теоретизации общественной географии / Теория социально-экономической географии: современное состояние и перспективы развития / под ред. А. Г. Дружинина, В. Е. Шувалова // Материалы междунар. научной конф. Ростов-на-Дону, 2010. С. 49-56.
16. Каледин Н. В. Геопространство: новые возможности теоретизации в географии // Социально-экономическая география-2010: теория и практика: материалы междунар. науч. конф. «Социально-экономическая география: фундаментальные и прикладные исследования» / под ред. А. Г. Дружинина, Г. М. Фёдорова, В. Е. Шувалова. Калининград, 2011. С. 23-29.
Статья поступила в редакцию 28 июня 2014 г.
Контактная информация
Каледин Николай Владимирович — кандидат географических наук, доцент; n.kaledin@spbu.ru Kaledin Nikolay V. — Candidate of Geographic Sciences, Associate Professor; n.kaledin@spbu.ru.
