Общая модель механизма преступной деятельности в сфере экономики: условия формирования Текст научной статьи по специальности «Право»

1

1

ъ

со

о

5

6 •о-§ со о £ S

S

2

0

1

8

со

0)

Q.

ф

■©■

о

о

0

1 -0 с;

£

к

ф

>s

0

1

i

о

ф

&

со

S

I

§

?!

К

CS

Ю

0

QQ

СО

со

ф

S

1

cs

£

I

S

I

А.Ф. Лубин, В.В. Губанищев

Лубин Александр Федорович — профессор кафедры криминалистики Нижегородской академии МВД России,

доктор юридических наук, профессор

E-mail: [email protected];

Губанищев Вадим Владимирович — оперуполномоченный ОБЭП ОВД по Октябрьскому району Городского округа «Саранск»

E-mail: [email protected]

Общая модель механизма преступной деятельности в сфере экономики: условия формирования

В статье раскрывается сущность принципиальных условий, влияющих на решение проблемы формирования «базовой» модели механизма преступной деятельности в сфере экономики. К этим условиям относятся следующие: 1) наличие исходной теоретической модели механизма преступлений в сфере экономики, исследование которой приведет к планируемому результату — криминалистической характеристике; 2) формирование эмпирической базы данных, отвечающей требованиям релевантности (относимости к модели) и репрезентативности; 3) поставленная цель — построить иерархическую систему версий, позволяющую понять основные закономерности механизма преступной деятельности в сфере экономики; 4) выдвинутые гипотезы о существовании системообразующих (главных) факторов; 5) возможность проверки и верификации статистических гипотез.

In the article the methodological terms of forming of scientific model of mechanism of criminal activity open up in the field of economics. To the number these terms belong: 1) presence of initial theoretical model of mechanism of crimes in the field of economics, research of which will result in the planned result — criminalistics description; 2) real possibility of capture of empiric data, answering the requirements of relevantnosti (to attributed to the model) and reprezentativnosti; 3) presence of the formulated purpose — to build the hierarchical system of versions, which allows to understand basic conformities to the law of mechanism of criminal activity in the field of economics; 4) presence of the pulled out hypotheses about existence of sistemoobrazuyuschikh (main) factors; 5) presence of possibility to conduct verification and verifikaciyu of statistical hypotheses.

Несмотря на постоянное внимание криминалистов к проблемам борьбы с экономическими преступлениями, уровень исследования этих проблем недостаточно высок. По мнению В.П. Бахина, ситуация такова, что «хотя данные и выводы исследований отражаются в публикуемых по их результатам изданиях, но процедура и методология исследований обычно остаются неизвестны массовому читателю. Это, во-первых, не дает возможности судить о научной обоснованности и достоверности сделанных выводов и сформулированных на их основе предложениях, во-вторых, исключает возможность реального сопоставления результатов, полученных различными исследователями, в-третьих, затрудняет обобщение и использование опыта научных исследований, то есть заставляет каждого исследователя «прокладывать» свой путь»1.

М.К. Каминский более жестко оценивает познавательную ситуацию: «Авторы ограничиваются заклинанием о том, что методологическую основу ихисследования образуют положения материалистической диалектики... и все. Дальше позволительно утверждать все, что угодно»2.

Наша оценка относится, во-первых, к недостаточной конкретизации исследовательской программы модели механизма преступной деятельности и абстрактной формулировке ее целей. Здесь допускаются существенные пробелы в базе данных (исходных данных) и особенностях работы с ними. Во-вторых, очевиден разрыв между заявленной исследовательской программой и ее реализацией. В-третьих, наблюдается постоянное смешение методологического и методического уровней криминалистических исследований.

К сожалению, внутринаучная рефлексия — методология криминалистики, а также исследовательская инфраструктура инноваций в практической деятельности органов дознания и предварительного следствия, по нашему мнению, слабо развиты. Настолько слабо, что допускается грубая путаница: а) практического расследования с научной моделью криминалистики; б) средств практической деятельности правоохранительных органов и суда со средствами методологического характера.

Таким образом, современный исторический период изучения криминалистических моделей преступления (в том числе и модели механизма)

оценивается как«романтический»3. Современные рекомендации, направленные на исправление этих недостатков и устранение «теоретического хаоса», достаточно противоречивы. Суммарным (обобщенным) представлением этих рекомендаций является работа Р.И. Могутина. Автор для «материализации фантома криминалистической характеристики» предлагает:

1)ликвидировать классификационное многообразие криминалистических методик расследования, а соответственно, и криминалистических характеристик;

2) фиксировать взаимосвязи различных видов преступлений в рамках одной и той же криминалистической характеристики;

3) устранить «непостоянство» элементного состава криминалистической характеристики;

4) разработать методологическую базу выявления корреляционных взаимосвязей между структурными элементами криминалистической характеристики4.

Уместно подробнее остановиться на каждом из высказанных предложений.

Что касается первого предложения Р.И. Могутина, то нужно идти от противного и представить существование «одной-единой» криминалистической методики расследования и универсальной криминалистической характеристики. В принципе, такие предложения уже были сформулированы. На наш взгляд, к выводу о необходимости обобщенной методики пришел А.М. Ларин в 1996 году: «Рассуждения о противоречиях и пробелах, белых пятнах в структуре криминалистики наводят на мысль о том, что традиционные разделы криминалистики — техника, тактика и методика раскрытия отдельных видов преступлений должны предваряться разделом, содержащим положения, общие для всех или многих следственных действий, для всех или многих уголовных дел независимо от квалификации расследуемых преступлений. Этот раздел может быть назван общей методикой расследования»5.

Более определенно и методологически верно на этот счет высказался Ю.П. Гармаев: «Прежде чем формировать конкретные методики, должна быть сформирована общая, универсальная модель, на базе которой только и можно конструировать конкретные методики расследования. Такую модель в последующем изложении можно именовать “базовой”»6.

В целом существует и «универсальная» криминалистическая характеристика преступления, если иметь в виду ее общее определение с указанием на структурные элементы и значение для расследования. Р.С. Белкин еще до критического отношения к этой категории писал: «Криминалистическая характеристика преступления — абстрактная модель конкретного вида преступления, отражающая в обобщенном виде его типичные черты и особенности. Иными словами, это информационная модель преступления, содержание которой

имеет криминалистическое значение». И далее называет структурные элементы:

1) характеристика типичной исходной информации;

2) системы данных о способах совершения и сокрытия этих преступлений, о личности вероятного преступника и вероятных мотивах преступления, о личности типичной жертвы преступления, о некоторых обстоятельствах совершения преступления (место, время, обстановка).

И, наконец, Р.С. Белкин подчеркивает: «Все эти элементы составляют систему, то есть связаны друг с другом определенными корреляционными зависимостями,без определения которых криминалистическая характеристика утрачивает смысл»7.

Таким образом, главный вопрос, возможно ли установить некие структурные зависимости в общей криминалистической характеристике, имеет однозначный ответ — это сделать невозможно, поскольку не может быть учтена и задействована объективная специфика видового механизма преступной деятельности. Даже в одном виде — организованной преступной деятельности, — по мнению Л.Я. Драпкина, «из-за большого разнообразия форм... невозможно создать общую криминалистическую характеристику и методику расследования этих преступлений»8.

Второе предложение Р.И. Могутина касается фиксации взаимосвязи различных видов преступлений в рамках одной и той же криминалистической характеристики. Это предложение трудно оспорить, поскольку оно давно реализовано в большинстве «систем данных».

В.И. Куликов уделял особое внимание своеобразным и устойчивым сочетаниям («букетам») видов преступлений в системе организованной преступной деятельности: «Конкретный вид преступной деятельности может быть признан как средство для другого вида преступной деятельности (организованной преступной деятельности)»9.

В.А. Егоров также отмечал «связь между преступлениями» в финансово-кредитной сфере10. Н.Р. Герасимова также особо выделяет, «с точки зрения деятельностного подхода», взаимосвязь между незаконным получением кредита и его хищением. Иначе говоря, те субъекты, которые незаконно выдают кредит, — это субъекты хищений, которые имеют свой «пай» в результате его незаконной выдачи11. Устойчивы связи между видами преступлений и в криминалистических моделях незаконного предпринимательства (подделка документов, налоговые преступления, взятка и т. д.)12. В криминальных случаях невозвращения из-за границы средств в иностранной валюте среди сопутствующих преступлений можно назвать преступления, связанные с отмыванием денег и иного имущества (ст. 174, 1741 УК РФ), преступления против собственности (ст. 159, 160 УК РФ) и др.13

Третье предложение Р.И. Могутина — устранить «непостоянство» элементного состава криминали-

ия

I

а

СО

о

м

&

•о-

ия

со

о

£

5

и

м

о

I

S

со

е

Q.

е

О

с

о

I

ь

с;

5

еят

о

I

I

с

е

6

з

и

I

е

ь

§

?!

м

я

а

б

0 со со

со

е

и

1

а

£

1

1 <3 со О £

5

6 •О-§ со о £

2

0

1

8

СО

0)

О.

ф

■©■

о

о

0

1 -о

Й

к

ф

>5

0

1

I

О

ф

&

со

I

§

§

К

сз

ю

0

00

ад

со

1

сз

£

і

I

стическои характеристики — свидетельствуете том, что автор впадает в крайность, которая ведет к существованию тоИ самоИ «одноИ-единственноИ» криминалистической характеристике с застывшеИ структурой. ДеИствительно, во многих публикациях с отчетливым сожалением говорится о «пестроте структуры» криминалистическоИ характеристики преступлений Так, отмечается, что представления криминалистов о структуре преступноИ деятельности расходятся лишь по количествувыделяе-мых элементов. «Иначе говоря, структуризация проводилась безотносительно не только к последующему исследованию модели, но и кприкладно-му использованию криминалистическоИ характеристики в качестве некотороИ экспертноИ системы для выдвижения и разработки типовых версиИ»14.

Например, во всех публикациях авторы называют субъекта преступноИ деятельности как атрибутивным (обязательным) элемент модели15. Но далее одна группа авторов делает упор на возрастные, психологические, физические особенности личности16. Другая группа криминалистов выделяет прежде всего интересы и потребности личности, знания и убеждения человека, интеллектуальные и волевые своИства, нравственные качества и установки, темпераменти т. д.17 Третья группа имеет в виду социальное и семеИное положение, профессиональную принадлежность, образовательным и культурныИ уровень, а также биологические и психические особенности субъекта18.

По нашему мнению, каждыИ выделяемыИ элемент должен соответствовать не столько абстрактным моделям деятельностного подхода вообще, сколько прикладным задачам криминалистического исследования преступноИ деятельности, а именно: соответствует ли элемент или его параметр типологии частных версиИ. Так, В.А. Образцов перечисляет вполне конкретные и потому ценные, на наш взгляд, особенности лиц, совершающих преступления (наличие или отсутствие возможности легального доступакпредмету посягательства, соотношение места его жительства, работы, отдыха с местом совершения преступления и др.)19.

Наконец, последнее предложение Р.И. Могутина: «разработать методологическую базу выявления корреляционных взаимосвязеИ между структурными элементами криминалистическоИ характеристики». Эта проблема сформулирована не впервые. Речь шла о выполнении неотложных задач, то есть таких, которые связаны с установлением наиболее общих закономерностеИ исследования корреляционных связеИ и отношениИ между элементами преступноИ деятельности. При этом нужно выполнить обязательные условия: выявленные связи должны носить закономерныИ характер; эти связи должны быть выражены в количественных показателях.

Конкретная причина того, что связи между элементами криминалистическоИ характеристики не исследуются, по мнению Р.И. Могутина, состоит в ограниченности подхода: выявляется только час-

тота встречаемости значений элементов, а потому результат получается неудовлетворительный. И потому «к настоящему времени в криминалистике сложилось негативное отношение к использованию статистических методов исследования закономерных связей между элементами криминалистической характеристики»20. В подтверждение этой оценки автор цитирует мнение С.И. Коновалова: «...мы должны выразить свое принципиальное несогласие с методами статистического изучения взаимозависимости элементов... Как и во многих социальных науках, в криминалистике нет и не может быть жесткой детерминации связей. Все, что связано с действиями и взаимодействиями человека, имеетвероятностный характер... где бессильна статистика, необходима логика»21.

Диагноз, полагаем, верен наполовину. В самом деле, выявление частотной характеристики является традиционной задачей, которая, какправило, решается. С.И. Коновалов прав в том, что в человеческой деятельности жестких зависимостей установить невозможно, и если статистика бессильна, то необходимо применять логику. И вполне корректно Р.И. Могутин демонстрирует возможности закона совместного распределения. Но здесь же автор, полагаем, переоценивает возможности теории вероятностей и методов математической статистики: «Таким образом, знание совместного закона распределения признаков данного вида преступления позволяет находить вероятности всевозможных их комбинаций, то есть устанавливать абсолютно всевозможные закономерные связи (зависимости) между ними»22.

Это не соответствует действительности. В действительности можно говорить только о той самой традиционной частоте встречаемости каждого признака либо об их парной комбинации. Более того, формулы математической статистики совершенно нейтральны к неоднозначности факторов предметной сферы. Скажем, для построения и разработки разыскных версий действительно важно представлять соотношение места жительства преступника с местом совершения преступления или, например, пол и возраст. Но при расследовании так называемых должностных преступлений розыск субъектов явно не типичен. Перечисленные факторы, скорее всего, будут нейтральны. Представлять интерес будет «связка» должностного положения и способа совершения действий.

Учетная формализация, количественный подход и математические методы никогда не смогут заменить разработку теоретических и методологических конструктов — содержательных особенностей моделируемого объекта. Однако Р.И. Могутин видит решение проблемы не в предметной (научно-криминалистической) сфере, а в создании «информационной сети» федерального уровня, в форме «единой базы данных» По мнению автора, ожидается «множественный эффект»:

1) ликвидируется проблема классификации преступлений и криминалистических методик;

2) устраняется нужда в «регулярных» научных исследованиях, посвященных криминалистической характеристике;

3) решается «прямая задача расследования» (от преступления к преступнику);

4) осуществляется статистический мониторинг в любой комбинации классифицирующихпризнаков»23.

Представляется, что не получится не только «множества», но ничего из ожидаемого Р.И. Могутиным. Не в первый раз требования к федеральному банку данных, к системам криминалистического учета завышены, поскольку забывается, что измерению подлежат не физические явления, а фрагменты человеческой деятельности. Не разрешает и не разрешило проблему предложение Л.Я. Драп-кина, который отмечал необходимость детализации криминалистических учетов по способу совершения преступлений. «Поэтому, — указывает он, — необходимо разработать специальную карточку, в которой с помощью стандартизированного естественного языка или особым кодом описывать все элементы криминалистических характеристик уже расследованных преступлений»24.

Даже частичное решение проблемы детализации способа совершения действий приводит к еще большим проблемам оснований классификации и проблеме выбора единиц анализа25. По-видимому, подобные проблемы возникнут и при реализации предложения о создании глобальной системы «электронное уголовное дело». Задержка в том, что «огромные массивы накопленной информации просто некому обработать». Впрочем, В.И. Шаров отмечает: «Следует определиться и с принципами, на основе которых следует формировать такой банк. Конечно, начинать его формирование нужно исходя из анализа содержательной стороны, определения структуры модели формализованного описания уголовного дела. По существу, модель хранения материалов уголовных дел может быть практически любой, в том числе и в виде обычного текстового файла, но она будет практически бесполезна»26.

Пока надо признать, что исследователь и следователь, исходя из своих задач, с большим трудом и только частично могут выделить в эмпирической базе данных полезную в качественном и количественном отношении информацию. Можно только согласиться с тем, что для эмпирических баз данных как разновидности информационных систем важно и желательно их опережающее развитие27. Но это опережение недостижимо в силу методологического принципа: продукт не может быть качественнее технологии его изготовления. Эта тенденция будет наблюдаться и в обозримом будущем.

К числу принципиальных условий, влияющих на решение проблемы формирования «базовой» модели механизма преступной деятельности в сфере экономики, относятся следующие:

1) наличие исходной теоретической модели механизма преступлений в сфере экономики, ис-

следование котороИ приведет к планируемому результату — криминалистическоИ характеристике;

2) формирование эмпирическоИ базы данных, отвечающеИ требованиям релевантности (относимости кмодели) и репрезентативности;

3) поставленная цель — построить иерархическую систему версиИ, позволяющую понять основные закономерности механизма преступноИ деятельности в сфере экономики;

4) выдвинутые гипотезы о существовании системообразующих (главных) факторов;

5) возможность проверки и верификации статистических гипотез.

Это — общие методологические условия. Каждое из них нуждается в пояснениях и конкретизации.

Первым условием выступает наличие — хотя бы приблизительноИ — теоретическоИ конструкции или представления о том, какие эмпирические данные потребуется собирать. Иначе говоря, требуется соблюдать принцип изоморфности (вза-имооднозначности) теоретическоИ модели механизма преступноИ деятельности в сфере экономики и эмпирических данных. В этих данных как бы опережающим образом должна находить отражение цель исследования базы. Потому, например, К.Б. Батороев справедливо на первое место в процессе моделирования поставил «конструирование или выбор модели на основе предпос-ланноИ теории»28.

Однако реальность такова, что в источниках эмпирическоИ информации многие факторы модели не отражаются. Тогда происходит «огрубление» (упрощение) модели. Может быть и обратное: структура модели «подсказывает», какие данные следует собирать.

Предварительная модель механизма преступноИ деятельности может быть четырех видов:

1) традиционная (общепринятая, парадигмальная);

2) оригинальная (авторская);

3) комбинированная (компилятивная);

4) концептуальная.

Наша позиция также отражает взгляды опре-деленноИ научноИ школы29. В соответствии с этими взглядами:

1) криминалистическая характеристика преступноИ деятельности не служит и не может служить составным элементом частноИ методики расследования; эта характеристика выступает основоИ для формирования методики расследования30;

2) криминалистическая модель механизма преступноИ деятельности в сфере экономики есть средство формирования иерархическоИ системы типовых версиИ, которая является основоИ криминалистическоИ характеристики;

3) базовыми элементами структуры модели механизма преступноИ деятельности в сфере экономики служат: 1) субъект (в том числе группо-воИ); 2) ситуация; 3) способы совершения деИ-ствиИ; 4) следы31.

За каждым из базовых элементов скрываются многочисленные факторы, как правило, отражаю-

ия

I

а

СО

о

£

м

&

•о-

ия

со

о

£

5

и

м

о

I

8

СО

е

О.

е

О

с

о

I

ь

Й

еят

>5

о

I

I

с

е

&

з

и

I

е

ь

§

§

м

я

а

б

0

ад

ад

со

е

и

1

а

£

і

и

1

1 <3 со О £

5

6 •О-§ со о £

2

0

1

8

СО

0)

О.

ф

■©■

о

о

0

1 -о

Й

к

ф

>5

0

1

I

о

ф

&

со

I

§

?!

К

СЗ

ю

0

00

ад

со

1

сз

£

I

I

щие специфику конкретного вида преступной деятельности.

Вторым условием является реальная возможность собрать эмпирические данные, отвечающие требованиям релевантности (относимости к модели) и репрезентативности. Выполнить это условие зачастую сложно, поскольку это зависит от многих обстоятельств:

1) выбранного вида преступлений в сфере экономики (это может быть нарождающийся вид и потому отсутствует эмпирический материал, в котором бы отразилась специфика механизма преступной деятельности);

2) выбранного региона, в котором будет происходить сбор данных, отвечающих требованиям «средней пробы»;

3) выбранных источников данных по выбранному виду преступления, в выбранном регионе и по принятой исходной модели механизма преступной деятельности.

Третьим условием выступает наличие четко сформулированной цели исследования механизма преступной деятельности в сфере экономики, а именно: построить иерархическую систему версий, позволяющую понять основные закономерности.

Пожалуй, никто из криминалистов не обратил внимания на важное положение, которое в свое время высказали Р.С. Белкин, И.Е. Быховский и А.В. Дулов. Они указали, что именно перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, соответствующим образом интерпретированных применительно к особенностям конкретного вида преступлений, должен составлять ядро в криминалистической характеристике32. Логично предположить, что это «ядро» должно быть заложено и в модель механизма преступной деятельности.

Сущность элементной и фазовой разработки структуры механизма преступной деятельности одновременно означает и создание предпосылок для формирования системы типовых версий. Любой выделенный структурный элемент может выступить в качестве версии. Если выделенные элементы закономерно связаны между собой, то таким же образом между собой связаны и версии. Такая динамическая система и есть модель механизма преступления33.

Четвертое условие — это наличие гипотез о существовании системообразующих (главных) факторов. Смысл этого условия прост: в структуре механизма преступной деятельности необходимо выделить некое «центральное понятие»(элемент, фактор), которое бы служило системообразующим звеном в структуре преступной деятельности, и статистически установить его отношения с иными детерминантами. Это звено выполняет роль методологического стержня, несущего большую часть смысловой нагрузки. Здесь же заключается и сугубо прикладной аспект подобного выделения. Трудность в том, что каждый элемент модели может стать направляющим, то есть явить-

ся системообразующим фактором — статистической гипотезой. Каждый элемент может быть «испытан» на роль типовой версии или на роль признака — элемента структурного окружения версии. «Насколько связаны между собой элементы модели, настолько прочна версионная цепь»34.

Пятое условие относится к возможности провести проверку и верификацию статистических гипотез. Прямые наблюдения механизма преступной деятельности невозможны в силу его абстрактного характера. Да и то, что мы наблюдаем, скажем, уголовную статистику, нуждается в обобщениях, поскольку напрямую этими данными пользоваться нельзя. В сущности, эмпирическими данными о преступной деятельности можно называть лишь такие сведения, которые дают возможность делать обобщения.

Рассматривая туили иную закономерность, мы заранее можем быть уверены, что она в известной мере является приближенной. Мы не можем знать всех факторов, ибо число их в действительности безгранично. Необходимо, следовательно, делать между ними выбор. Порядок расположения факторов гораздо более важен, чем сами факторы.

Хотя и есть основания полагать, что существует некая иерархия факторов и что между ними может быть проведено разумное упорядочивание, все же остается проблема реМю рпгтарИ (лат. — аргументы, основанные на положениях, которые сами требуют доказательства). Во всяком случае, уверенность в том, что несколько факторов, «сцепившись» другс другом, образуют устойчивые соединения — зависимости, должна присутствовать. Одну связь мы можем заметить, выделить, абстрагировать от других. Следующую связь можем «вычислить», исходя из анализа первичной связи, и т. д. Изменение одного или нескольких элементов воздействует на другие. Речь идет о ситуации «меняющейся интенсивности взаимоотношений»35.

Из сказанного следует, что механизм преступной деятельности в сфере экономики, как всякая более или менее сложная система, являет собой причудливый клубок причинно-следственных отношений. Возможное число взаимозависимостей может не выдержать «нагрузок» числа вариативных факторов. Однако же методология исследования не должна превышать возможностей «среднего» человека для понимания того, «как это было сделано». Потому ходисследования должен соответствовать логике: от организованной сложности — к организованной простоте. Одна крайность — это «чистая методология» как «возвышенный уход» от реальности, крайность другая — приземленность. Вполне естественно, компромисс приводит к потерям некоторых основных элементов (например, градации мотивов преступлений и др.). Данное обстоятельство, надо полагать, не может снизить ценность общих моделей механизма преступной деятельности, если они (модели) действительно универсальны.

Примечания

1. Бахин В.П. Следственная практика: проблемы изучения и совершенствования. — Киев, 1991. — С. 57.

2. Каминский М.К. Что есть, что может быть и чего быть не может для системы «Криминалистика» // Вестник криминалистики / Отв. ред. А.Г. Филиппов. — М., 2002. — Вып. 1 (3). — С. 8.

3. Романтический период — это относительно небольшой период между концом донаучного периода развития представлений о криминальных явлениях и началом объединение зачатков теорий и результатов дедуктивных рассуждений. Подробнее об этом см.: Лубин А.Ф. Механизм преступной деятельности: Методология криминалистического исследования. — Н. Новгород, 1997. — С. 63.

4. См.: Могутин Р.И. Метод формирования информационной модели преступления (криминалистической характеристики) на основе единой базы данных // Вестник криминалистики / Отв. ред. А.Г. Филиппов. — М., 2006. — Вып. 2 (18). — С. 36—37.

5. Ларин А.М. Криминалистика и паракриминалистика. — М., 1996. — С. 34.

6. ГармаевЮ.П. Теоретические основы формирования частных методик расследования преступлений: Монография. — Иркутск, 2002. — С. 122.

7. Криминалистика: Учебник: В 2 т. / Под ред. Р.С. Белкина, В.Г. Коломацкого, И.М. Лузгина. — М., 1995. — Т. 1: Общая и частные теории. — С. 48.

8. Криминалистика: Учебник для вузов / Под ред. И.Ф. Герасимова, Л.Я. Драпкина. — М., 1994. — С. 340.

9. Куликов В.И. Основы криминалистической теории организованной преступной деятельности. — Ульяновск, 1994; Приложения 7—17.

10. См.: Егоров В.А. Криминалистические модели экономических преступлений в кредитно-финансовой сфере: Монография. — Саратов, 1999. — С. 118—119.

11. См.: Герасимова Н.Р. Основы криминалистической методики незаконного получения кредита: Дис... канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2004. — С. 80.

12. См.: Шляпников Ю.В. Основы криминалистической методики расследования незаконного предпринимательства: Дис... канд. юрид. наук. — Н. Новгород,

2004. — С. 67.

13. См.: Пироженков С.А. Криминалистические основы расследования преступлений, связанных с невозвращением из-за границы средств в иностранной валюте: Дис... канд. юрид. наук. — Н. Новгород,

2005. — С. 4.

14. Лубин А.Ф. Механизм преступной деятельности: Методология криминалистического исследования: Монография. — Н. Новгород, 1997. — С. 139.

15. См., например: Белкин Р.С. Криминалистическое учение о механизме преступления, способах его подготовки совершения и сокрытия / Р.С. Белкин, М.К. Каминский, В.Г. Коломацкий // Криминалистика: Учебник: В 2 т. / Под ред. Р.С. Белкина, В.Г. Коломацкого, И.М. Лузгина. — М., 1995. — Т. 1. — С. 81.

16. См.: Герасимов И.Ф. Общие положения методики расследования преступлений // Криминалистика: Учебник для вузов / Под ред. И.Ф. Герасимова, Л.Я. Драпкина. — М., 1994. — С. 332.

17. См.: Самыгин Л.Д. Преступная и криминалистическая деятельность / Л.Д. Самыгин, Н.П. Яблоков // Криминалистика / Под ред. Н.П. Яблокова. — М., 1995. — С. 22.

18. См.: Типовые модели и алгоритмы криминалистического исследования. — М., 1989. — С. 27.

19. См.: Образцов В.А. Учение о криминалистической характеристике преступлений // Криминалистика / Под ред. В.А. Образцова. — М., 1995. — С. 41.

20. Могутин Р.И. Указ. соч. — С. 37.

21. Коновалов С.И. Теоретико-методологические проблемы криминалистики: Монография. — Ростов-на-Дону, 2001. — С. 119.

22. Могутин Р.И. Указ. соч. — С. 38.

23. Там же. — С. 41—42.

24. Драпкин Л.Я. Основы теории следственных ситуаций. — Свердловск, 1987. — С. 72.

25. См.: Первухина Л. Ф. Системно-структурный анализ способа совершения преступления — необходимое условие повышения эффективности криминалистического учета // Проблемы доказывания по уголовным делам: Сборник научных статей / Под ред.

B.Е. Корноухова. — Красноярск, 1988. — С. 128—138.

26. Шаров В.И. Формализация в криминалистике. Вопросы теории и методологии криминалистического исследования: Монография. — Н. Новгород, 2003. —

C. 335—337.

27. См.: Ложе И. Информационные системы. Методы и средства. — М., 1979. — С. 14.

28. См.: Батороев К.Б. Аналогии и модели в познании. — Новосибирск, 1981. — С. 57.

29. Речь идет о научной школе «Криминалистическое обеспечение экономической безопасности России», которая функционирует в Нижегородской академии МВД России с 1987 года (см. протокол № 5 ученого совета НА МВД России от 26 мая 2008 года). В частности констатировано, что новая теоретическая модель механизма преступной деятельности отличается от прежних: а) по предпосылкам создания; б) по структуре; в) по цели и задачам исследования; г) по возможностям верификации и развития.

30. Иная точка зрения имеется, например, в учебнике: Герасимов И.Ф. Общие положения методики расследования преступлений // Криминалистика: Учебник для вузов / Под ред. И.Ф. Герасимова, Л.Я. Драпкина. — М., 1994. — С. 328, 330.

31. Данная структура апробирована при подготовке ряда публикаций: Лубин А.Ф. Криминалистическая характеристика преступлений в сфере экономики: понятие, формирование, использование: Учебное пособие. — Н. Новгород, 1991; Грабовский В.Д. Криминалистические знания в деятельности налоговой полиции / В.Д. Грабовский, А.Ф. Лубин // Налоговая полиция: Учебно-практическое пособие / Под ред. В.К. Бабаева. — М., 1994. — С. 197—237; Лубин А.Ф. Рассле-

ия

I

а

в

о

иро

м

ор

■е-

ия

в

о

£

5

и

м

о

I

S

со

е

р

е

о

с

о

I

-Q

S

еят

д

й

о

I

I

с

е

пре

со

и

I

е

-Q

§

оде

м

я

а

б

0

.В.

В.

в

е

и

1

а

Губа

ия

а

в

о

иро

м

ор

ф

ия

в

о

І

S

и

м

о

I

S

то

е

р

е

ф

c

дование преступлений в сфере экономики // Криминалистика: Учебник / Под. ред. А.Г. Филиппова. — Омск, 1995. — С. 125—136; и др.

32. См.: Белкин Р. Модное увлечение или новое слово в науке. (Еще раз о криминалистической характеристике преступлений) / Р. Белкин, И. Быховский, А. Дулов // Социалистическая законность. — 1987. — № 9. — С. 56—58.

33. См.: Ратинов А.Р. Вступительная статья // Пе-щак Я. Следственные версии. Криминалистическое

исследование. — М., 1976. — С. 10; Трофимов А.М. Мысленный эксперимент в деятельности следователя // 50 лет Союза ССР и актуальные проблемы развития Советского государства и права. — Волгоград, 1974. —

С. 241—246.

34. Лубин А.Ф. Методология криминалистического исследования механизма преступной деятельности: Дис... д-ра юрид. наук. — Н. Новгород, 1997. — С. 152.

35. Саати Т. Аналитическое планирование. Организация систем / Т. Саати, К. Кернс. — М., 1991. — С. 11.

A.M. Николаев

c

о

X

ь

5

я

е

д

й

о

I

I

c

е

6

з

и

I

е

§

оде

я

а

б

О

.B.

B.

в

е

и

I

а

Губа

Николаев Алексей Михайлович — доцент кафедры уголовного, уголовно-исполнительного права и криминологии Чебоксарского филиала Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук

E-mail: [email protected]

Законодательство о совершаемых в сфере экономики преступлениях небольшой тяжести, его комплексно-правовая структура и значение для обеспечения экономической безопасности страны

В статье анализируется законодательство о совершаемых в сфере экономики преступлениях небольшой тяжести, раскрывается его комплексноправовая структура и показывается его значение для предупреждения более опасных преступлений и, следовательно, обеспечения экономической безопасности страны. Ставится вопрос о формировании, например, таких сфер комплексно-правового законодательства, как законодательство уголовно-финансовое, уголовно-налоговое, уголовно-таможенное, уголовно-валютное, уголовно-транспортное. Подчеркивается важность исследуемой проблематики для оптимизации взаимодействия на соответствующем направлении практической уголовной политики.

The article treats the legislation about the crimes of small gravity in the sphere of economy, uncovers its complex legal structure and shows its significance for the prevention of heavier crimes and, thus, for the provision of economic security of the country. The question arises about formation, for example, of such spheres of the complex-legal legislation as criminal-financial, criminal-taxation, criminal-customs, criminal-currency, criminal-transport ones. The author underlines the significance of the topic he studies for optimal interaction on the appropriate path of the practical criminal-law policy.

і

и

$

Изучение уголовных дел о преступлениях в сфере экономики (раздел 8 УКРФ) показывает, что примерно 96% этих дошедших до судебной перспективы преступлений посягает на собственность (гл. 21 УК РФ), более 3% — на установленный законом порядокэкономической деятельности (гл. 22 УК РФ) и менее 1% — на интересы службы в коммерческих и иных организациях (гл. 23 УК РФ).

Между тем, если учесть более высокий уровень латентности преступлений, посягающих на порядокэкономической деятельности и интересы службы в коммерческих и иных организациях, а также то обстоятельство, что теневая экономика, несмотря на предпринимаемые меры противодействия, все еще продолжает наступать на экономику официальную, заставляя ее к тому же все больше ос-

ваивать незаконные методы и способы экономической деятельности, то станет совершенно очевидным, что они (эти, таксказать, малоопасные экономические преступления) в общей своей массе нисколько не уступаютпо масштабам распространенности преступлениям против собственности. А по причиняемому совокупному имущественному ущербу они, как можно предположить, и значительно превосходят их.

Анализ реального положения дел с экономической преступностью показывает также, что преступления в сфере экономики примерно на треть являются преступлениями тяжкими и особо тяжкими, еще на одну треть — средней тяжести и на оставшуюся треть — небольшой тяжести. Наиболее высокой актуальностью проблема комплексного право-