CC BY
4
УДК: 141.3
ПОГОРЕЛЬСКАЯ С.В.* ОБРЕТЕННЫЙ АБСОЛЮТ. - РЕЦ. НА КН. Д. ЦОРНА «КРИЗИС АБСОЛЮТА. ЧЕМ МОГ БЫ СТАТЬ ПОСТМОДЕРН». DOI: 10.31249/rphil/2022.04.24
Аннотация. Рецензия посвящена вышедшей весной 2022 г. книге Д.-П. Цорна о новом понимании постмодерна, получившей широкий резонанс в мире немецкой философии и в СМИ.
Ключевые слова: постмодерн; современная западная философия.
POGORELSKAYA S.V. Acquired absolute. - Book review: Zorn D-P. Die Krise des Absoluten. Was die Postmoderne hätte sein können. -Stuttgart : Klett-Cotta Verlag, 2022. - 648 S.
Annotation. The review is devoted to D.P. Zorn's book published in the spring of 2022 on a new understanding of postmodernism, which has received wide resonance in the world of German philosophy and in the media.
Keywords: postmodern; modern western philosophy.
Для цитирования: Погорельская С.В. Обретенный абсолют // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3 : Философия. - 2022. - № 4. - С. 197-201. - Рец. на кн.: Zorn D-P. Die Krise des Absoluten. Was die Postmoderne hätte sein können. - Stuttgart : Klett-Cotta Verlag, 2022. - 648 S. DOI: 10.31249/rphil/2022.04.24
Даниэль Паскаль Цорн, немецкий философ, несмотря на свою молодость автор целого ряда резонансных публикаций, вес-
* Погорельская Светлана Вадимовна - кандидат политических наук, доктор философии Боннского университета, старший научный сотрудник отдела философии ИНИОН РАН ^СГО: 0000-0001-9208-5889, ОМЭ: 115267158).
ной 2022 г. издал 600-страничный труд, завоевавший широкий отклик как в философском мире Германии, так и в прессе.
Причина интереса читателей и рецензентов - не в последнюю очередь сама тема работы: автор решил «разобраться» с постмодерном и его наследием - богатым, но в то же время, как полагает автор, непонятым как в своей сути, так и в своих возможностях.
Действительно, постмодерн, если говорить не о стиле архитектуры или же литературных направлениях, а о характере и методе мышления - одна из самых противоречивых эпох современной философии. На него возлагают ответственность за все беды современности. Его, как пишет автор, считают «истоком всех зол нашего времени», приведшим к нам «четырех апокалиптических всадников, имя которым - конструктивизм, релятивизм, морализм и политика идентичности» (с. 9). Каждый, кто хочет навесить ярлык на что-то сомнительное, полагает автор, сошлется на постмодерн. Вопрос о сути постмодерна вытесняется, таким образом, вопросом о том, какие последствия он якобы принес человечеству. Более того, если модерн отождествляют с просвещением, рациональностью, либерализмом, то постмодерн как бы негласно подразумевает не просто нечто, следующее за модерном, но и отрицающее его, хоть и на ином нежели пред-модерн уровне. «Многое из того, что говорят о постмодерне сейчас, было спроецировано на него уже позже», - уверяет автор (с. 11).
Так знаем ли мы постмодерн на самом деле таким, как он есть, правильно ли он был нами понят?
Уже в прологе автор определяет, что в его исследовании речь идет о виде мышления, о «движении мысли», т.е. о философии. Она возникает «на рубеже 50-х на руинах старого и в преддверии нового мира в Париже, Франкфурте, Нью-Йорке, Мюнсте-ре и Чикаго... в пространстве, координаты которого определены двумя мировыми войнами» (с. 12), - поясняет он. Это движение мысли носило разные названия, «каждое из которых отражало его отдельные аспекты, но ни одно - его целиком» (там же). Будь то «конструктивизм», «релятивизм», «скептицизм» и т. д. - все они были своего рода боевыми понятиями этой новой мысли, стремящейся определить врага, чтобы его устранить. Но в то же время это и попытка соединить то, что осталось после войны от европей-
ской философской мысли, с новыми экономическими, политическими и социальными реалиями, формировавшимися в первые послевоенные десятилетия.
Все эти движения были сведены к понятию, которое, возможно именно в силу своей широты и неопределенности, звучало поляризующе: «постмодерн».
В работе дана широкая панорама философского постмодерна в его многообразии и противоречивости, причем под призмой возникновения и формирования современного состояния мысли. Автор проводит читателя через немецкий, французский и американский постмодерн, обращаясь к выбранным им самим представителям того, «чем постмодерн мог бы стать». Это прежде всего знаменитые французские философы 70-80-х годов - Мишель Фуко, Жак Деррида, Жиль Делез и Жан-Франсуа Лиотар. Из немецких философов выбраны два философа старшего поколения - Теодор В. Адорно и Иоахим Риттер (франкфуртская и мюнстерская школы), а из американских - неопрагматик Ричард Рорти и кибернетик Хайнц фон Фоерстер. Всех их, как представителей постгегелевской философии, объединяет противостояние любым формам единого мышления (мышления, сводящего разнообразие к единству), называемого автором «абсолютом».
Исторически, по мнению автора, абсолют проявлялся не только в философии, а во всех сферах жизни - например в политическом абсолютизме монархов или в идее божественного единства в религии. Поэтому задача постабсолютистской философии была двоякой - с одной стороны, осмыслить множественность, избегая в то же время искушения свести ее к единству, а с другой - разглядеть и идентифицировать те новые обличья абсолюта, в которых он снова и снова возвращался в мир.
В понимании Цорна, философский постмодерн - это «рефлексия модерна», целенаправленное его осмысление с задачей, впрочем, так и не реализованной, «уйти от абсолюта». Подразумевается, - если бы этот уход удался, постмодерн смог бы стать узловым пунктом развития общества и ознаменовать эру принципиально нового философского мышления, которое могло бы дать толчок новым институтам общества.
На короткий срок, в конце 60-х - начале 70-х, казалось, что это мышление может утвердиться как определяющее. Как «корот-
кий отрезок» характеризует автор «послевоенный период», перелом эпох, когда после Второй мировой войны «открытость ситуации соединялась с духом нового начала» (с. 14). Ключевым годом, по мнению автора, стал 1979 г. Во-первых, публикация «Зеркала природы» Рорти и «Постмодернистского знания» Лиотара» окончательно сформулировали принципы постмодерна в философии. А во-вторых, новый экономический порядок к этому времени тоже сформировался окончательно, закрепился после потрясений - и принял форму абсолюта. Таким образом, шанс постмодернистского направления мысли на то, чтобы стать определяющим, исчез как раз в то время, когда выражение «постмодерн» начало получать широкое употребление. Развитие капитализма к «экономике внимания», в политической сфере предпочитающей многообразию убедительный и «дешевый морализм», практически перечеркнуло возможности философского постмодерна на реализацию. Когда, после падения Берлинской стены и окончания Холодной войны, мир на короткий срок, казалось, снова встал на перепутье, «постмодерн уже перестал быть теорией, он стал мифом» (с. 17).
Заканчивая на этом рассмотрение темы, автор не считает нужным упоминать дальнейшее развитие тех философов, которых он выбрал протагонистами постмодерна - ни, например, так называемый «субъект-философский поворот» Фуко, ни поздние работы Деррида с их этической и политической ориентацией. В стремлении сделать работу читабельной (и соответственно продаваемой), автор кроме того иной раз соскальзывает в публицистичность, отказавшись например от четкого хронологического изложения темы, делая в рассуждениях о философах многочисленные биографические и тематические отступления. Например, критически размышляя о так называемой «экономизации университетов» 60-х годов и ее роли в формировании новых элит, придумывает броские заголовки и подзаголовки для частей и глав работы - и в то же время отказывается снабдить столь увесистый труд необходимым для любого читателя, менее сведующего в теме, нежели автор, предметным и персональным регистром.
Работа состоит из пролога, эпилога и 15 глав, структурированных в три части и поделенных по конкретным проблемам.
Первая - «Наука абсолюта» (с. 53-233) - содержит главы «В поисках утерянного духа», «Время мечтаний», «Современные
методы ведения войн», «Философское ученичество», «Владыка противоречий», «Фатальная свобода» и «Киберспейс». Вторая -«Кризис абсолюта» (с. 233-467) - главы «Всё сначала», «Антиреволюция», «Катаклизм», «Плотное описание», «Кэмбриджский взрыв». Третья, «Возвращение абсолюта» (с. 467-565) - главы «Переменная лихорадка истории», «Список инструментального разума» и «Повторение». Причем сами главы к тому же разбиты на небольшие отрывки, вероятно для лучшей воспринимаемости текста, однако чтобы оценить тонкие смыслы их заголовков, требуется хороший интеллектуальный багаж. Например, в разделе «Высота 937» (гл. 13, с. 477) речь идет о восстании студентов в Париже в 1970 г., и лишь современники этих событий да историки вспомнят, пожалуй, что кровавая битва за ненужную с военной точки зрения высоту была одним из самых бессмысленных эпизодов войны США во Вьетнаме.
Подводя итог, можно сказать, что книга Цорна, несмотря на некоторые издержки, практически неизбежные, когда масштабный научный труд хотят сделать еще и продаваемым, - одна из тех удачных философских работ, в которых о сложном написано живо и легко, так что их можно рекомендовать для чтения не только специалистам, но и широкому кругу интересующихся генезисом постмодерна читателей.
