CC BY
0УДК 82-6
doi: 10.52470/2619046Х_2023_2_38
ОБРАЗЫ РУССКИХ В ПИСЬМАХ И.С. ТУРГЕНЕВА В КОНТЕКСТЕ ФЕНОМЕНА РУССКОГО ЕВРОПЕИЗМА
Э.И. Гарифуллина
Аннотация. Цель статьи - дополнение и уточнение общего представления об отношении И.С. Тургенева к западной системе ценностей на материале ряда его эпистолярных высказываний и открытого «Письма из-за границы». Проведён сопоставительный анализ эпистолярных высказываний И.С. Тургенева, касающихся оценки эмоционального фона пребывающих в Европе русских, и открытого «Письма из-за границы», имеющего схожую тематику. В основу исследования положены аналитический, компаративный и индуктивный научные методы. На базе теоретических исследований конкретизируется понятие «русский европеец» и даётся теоретическое обоснование применимости данного концепта к личности писателя. Делается логическое обобщение изложенных в частной переписке наблюдений, а также сопоставление их с соображениями, изложенными в «Письме из-за границы» как своеобразном итоге и литературном оформлении выводов писателя о настроениях его соотечественников в Европе.В заключении статьи на базе проведённого анализа делается вывод об осмыслении Тургеневым процесса взаимодействия русской и французской культур скорее как антагонизма, нежели как интеграции, что представляется ему логичным на данном историческом этапе развития общества - как русского, так и западного. Осуществлена попытка теоретического осмысления писателем наблюдаемых им психокультурных эффектов представляется небезынтересной для уточнения общей картины представлений писателя о культурном взаимодействии Европы и России.
Ключевые слова/ Тургенев, эпистолярий, диалог культур, письмо, русский европеец, переписка.
IMAGES OF RUSSIANS IN THE TURGENEV'S LETTERS IN THE CONTEXT OF THE PHENOMENON OF RUSSIAN EUROPEANISM
E.I. Garifullina
Abstract. Addition and clarification of the general idea of the attitude of I.S. Turgenev to the Western system of values on the material of a number of his epistolary statements and an open «Letter from abroad». A comparative analysis of the epistolary statements of I. S. Turgenev concerning the assessment of the emotional background of Russians living in Europe, and the open «Letter from Abroad», which has a similar theme, is carried out. The research is based on analytical, comparative and inductive scientific methods. Based on theoretical studies, the concept of «Russian European» is concretized and a theoretical justification is given for the applicability of this concept to the personality of the writer. A logical generalization of the observations presented in private correspondence is made, as well as their comparison with the considerations set forth in the «Letter from Abroad» as a kind of summary and literary formulation of the writer's conclusions about the mood of his compatriots in Europe. At the end of the article, based on the analysis carried out, a conclusion is made about Turgenev's understanding of the process of interaction between Russian and French cultures rather as antagonism than as integration, which seems to him logical at this historical stage in the development of society, both Russian and Western. The author's attempt at a theoretical understanding of the psychocultural effects he observes seems to be interesting for clarifying the general picture of the writer's ideas about the cultural interaction between Europe and Russia.
Keywords: Turgenev, epistolary, Russian Europeanism, dialogue of cultures, writing, Russian European, correspondence.
На фоне большого значения, придаваемого русской интеллигенцией взаимодействию отечественной и французской культур, для литературоведческой науки является актуальным изучение восприятия русскими путешественниками новых для них культурных, со-
циальных и политических реалий. Следует отметить, что ещё П.Я. Чаадаев в знаменитых «Философических письмах» высказал соображение, что в метафорическом смысле своего рода «путешественнический дух» присущ русскому человеку на весьма глубоком уровне: «Взгляните вокруг себя. Не кажется ли, что всем нам не сидится на месте. Мы все имеем вид путешественников» [11, с. 7]. В то же время Н. В. Володина в работе «Европа в восприятии "русского европейца": pro and contra», полемизируя c данным высказыванием, обнаруживает тесную связь между категориями русского путешественника и «русского европейца», попутно давая определение последнему: «Однако рядом с типом "русского скитальца" (или совмещаясь с ним) в отечественной культуре и литературе сформировалась иная ипостась образа русского путешественника - "русский европеец" <.. .> В этом случае речь идет о человеке, обладающем европейской системой ценностей, особой ментальностью, способностью чувствовать чужую культуру как свою и одновременно сохранять позицию вненаходимости» [2, с. 53]. Иван Сергеевич Тургенев как наиболее выразительный представитель культурного типа русского европейца своего времени отразил оценку восприятия европейской действительности его соотечественниками в личной переписке с современниками. Представляется актуальным рассмотрение ряда наиболее выразительных цитат из личной переписки Тургенева 1856-1857 гг. с целью опеределния характера и уточнения деталей указанного процесса. Выбор временного отрезка объясняется биографическими причинами: в указанные годы Тургенев впервые провёл достаточно длительное время во Франции, вследствие чего его впечатления обладают достаточной свежестью, яркостью и объективностью, но в то же время не являются поверхностными. Кроме того, внимание автора привлекает открытое Тургеневское «Письмо из-за границы», опубликованное в конце 1857 г., где автор подводит некоторые итоги своих размышлений на затронутую в письмах тему.
И.С. Тургенев как русский европеец. Большинство исследователей связывают русско-французское культурное взаимодействие с более широким понятием русского европеизма: данный феномен в современном гуманитарном пространстве привлекает внимание многих учёных. Один из наиболее известных теоретиков русского европеизма философ В.К. Кантор считает: «Сама идея русского европеизма - это вариант идеологии выживания в меняющемся мире, сохранения индивидуальности, "самости" как основы личности» [5]. Термин «русский европеец» существует в русской культуре с середины XIX в. и сейчас используется во многих гуманитарных науках, в том числе и в литературоведении. Опираясь на работы В.К. Кантора, исследовательница И.Л. Карантеева описывает понятие «русский европеец» следующим образом: «Это человек, который получил европейское воспитание и образование, усвоил европейскую манеру поведения, сориентирован на культурные и нравственные ценности, выработанные Европой и Россией, сохраняющий в изменяющихся условиях личностное достоинство и толерантность и реализующий свою личность с присущими ей национальными чертами в различных видах творческой деятельности» [7, с. 15]. Таким образом, русским европейцем можно назвать человека, характер деятельности которого был в равной мере подвержен влиянию двух культурных традиций: отечественной и европейской. Творческая и общественная деятельность «русских европейцев» и участие, принимаемое ими в формировании и развитии диалога культур, относятся к достижениям как отечественной, так и общеевропейской культуры.
Иван Сергеевич Тургенев являлся одним из крупнейших литературных и общественных деятелей своего времени, занимающих положение на стыке русской и западной культур. Исследователи В.А. Доманский и О.Б. Кафанова в статье «И.С. Тургенев - русский европеец: взгляд из России и Франции» заключают, что И.С. Тургенев соединяет всей своей деятельностью и творчеством две культуры: он не только стремится к включению России в общеевропейскую семью, но и способствует знакомству Европы с достижениями русской
культуры: «В целом именно Тургеневу, первому из русских писателей, во многом удалось разрушить во Франции стереотип восприятия России как страны варварства и насилия» [4, с. 14]. Отражение в его творчестве как традиционно русских, так и европейских ценностей, многосторонняя социальная активность, заинтересованность в культурном диалоге России и Запада делают обоснованным применение к его личности понятия «русский европеец».
К схожему выводу о несомненной принадлежности Тургенева к категории «Русские европейцы» при изучении творчества писателя приходят и другие учёные. К примеру, И.Н. Тишина, говоря о восприятии позиции Тургенева представителями русской эмиграции первой волны, отмечает: «Опыт И.С. Тургенева стал основанием для использования в целях характеристики его многогранной личности концепта «русский европеец» [8, с 503]. А профессор И.А. Беляева, рассуждая о влиянии на формирование мировоззренческой картины Тургенева произведений Н.М. Карамзина, эксплицирует заинтересованность обоих писателей в культурном взаимодействии России и Запада: «Одним из самых очевидных и основательных поводов для сближений двух писателей оказывалась столь актуальная для русской культуры XIX в. проблема «Россия и Европа» [1, с 70] - это соображение делает очевидной несомненность для исследовательницы интереса Тургенева к взаимодействию отечественной и европейской культур.
Как человек с высоким уровнем образования, хорошо знакомый с обеими культурами и обладающий достаточной степенью философской абстракции, Тургенев точно схватывал точки их соприкосновения, сходства и различия. И.Л. Карантеева так пишет о роли писателя в русско-европейском культурном взаимодействии: «Личность И.С. Тургенева в аспекте типологии "русского европейца" актуализируется в диалоге русской и европейской культур XIX в. благодаря ее многосторонней социальной активности и творческой деятельности» [7, с. 9]. Культурно-философский опыт И.С. Тургенева сложился на основе полученного им европейского образования, усвоения культурного наследия европейской цивилизации, основ русской и европейской ментальности благодаря владению европейскими языками.
Эпистолярные высказывания И.С. Тургенева о русских за границей
Во время путешествий Тургенева по Европе, в частности, его дискретного пребывания во Франции в период с середины 40-х до 1856-1857 гг., его рассуждения нашли отражение в письмах соотечественникам-литераторам. Культурно-философский опыт Тургенева явился основанием для восприятия им европейской истории и культуры, а также осмысления явлений российской действительности с позиции «русского европейца», черты «европеизма» и «русскости» в личности Тургенева конкретизируются как структурные составляющие его национальной ментальности.
Подобное заключение о характере писателя делает и И.Н. Тишина: «Для одних «русский европеец» Тургенев был первопроходцем и ориентиром в деле культурного представительства за рубежами родины, учителем и потенциальным посредником в деле воссоединения общеевропейского культурного пространства, для других - выразителем идей «западничества», априори не приемлемых для евразийской России» [8, с. 508] - несмотря на столь разнообразные оценки, тесная связь писателя с западной культурой не подвергается сомнению.
В то же время трепетное отношение Тургенева к России и всему русскому лишь усиливается со временем его пребывания за границей, им ценится каждое известие с Родины: «Что ни говори - а мне все-таки моя Русь дороже всего на свете - особенно за границей я это чувствую» [10, с. 535]. Практически всегда эпитет «русский», присваиваемый явлениям творческой и бытовой жизни, свидетельствует об их положительном восприятии писателем. Одно из немногих исключений составляет его отношение к факту абсолютного незнания русского языка его дочерью Полиной: «По-русски забыла совершенно - и я этому рад» [10, с. 529]. Однако последовавший за этой репликой комментарий: «Ей не для чего помнить язык страны,
в которую она никогда не возвратится» [10, с. 529] - объясняет такое отношение биографическими причинами. Подобная непоследовательность в данном суждении обосновывается и естественной предвзятостью Тургенева в отношении его дочери, что позволяет не включать данное высказывание писателя в корпус подобных, так как оно не является элементом общей картины. Закономерно, что об аналогичной ситуации с другой своей знакомой русского происхождения Тургенев высказывается с сожалением: «Есть одна княжна Мещерская - совершенная гетевская Гретхен - прелесть - да, к сожалению, по-русски не понимает ни слова. Она родилась и воспитывалась здесь. Не она виновата в этом безобразии, - но все-таки это неприятно. Не может быть, чтобы не было внутреннего, пока еще тайного противоречия между ее кровью, и породой - и ее языком и мыслями - и это противоречие, со временем, либо сгладится в пошлость, либо разовьется в страдание» [10, с. 555]. Как видим, связь языка с внутренней, глубинной сущностью русского человека для литератора несомненна.
В письме В.П. Боткину в сентябре 1856 г. Тургенев впервые за время своего путешествия упоминает о состоянии русского интеллигента в Европе, говоря о своём хорошем знакомом А.А. Фете: «Фет в Париже - я его видел. Скучает до исступления - ничего не понимает изо всего, что вокруг него происходит; вне своей лирики он плох - и совершенно лишен даже поверхностной наблюдательности» [10, с. 529]. Подобным же образом он высказывается о Н.А. Некрасове, пребывающем в Риме, месяцем позже (в письме В. П. Боткину от 25 октября (6 ноября) 1856 г.): «Получил я письмо от Некрасова из Рима. Он начинает поскучи-вать [курсив наш - Э.Г.] - и с нетерпеньем поджидает Фета, который поехал к нему и теперь уже давно должен быть там» [10, с. 535]. Замечание о состоянии Некрасова ещё месяцем позже: «Он теперь в Риме с Авдотьей Яковлевной и с Фетом; я от него получил несколько писем. Скучает немного - но в здоровье очень поправился» [10, с. 542], - делает обоснованным предположение о перманентном, по мнению Тургенева, характере скуки, в которой пребывают русские в заграничных путешествиях.
В следующем упоминании о скучающем в Риме Некрасове высказывается вероятная причина его состояния: «... Я от него (Некрасова) получил два письма из Рима - он скучает слегка, - да оно и понятно - всё, что в Риме есть великого, только окружает его; он не живет с ним; - а редкими мгновеньями невольного сочувствия и удивления долго пробавляться нельзя» [10, с. 545]. Вероятно, по мнению Тургенева, красоты древнего города остаются чужими русскому человеку, не даруя его душе необходимой ей гармонии, какую он получал от созерцания, например, русской природы. Эта мысль находит продолжение дальнейших письмах: «От него [Некрасова - Э.Г.] я давно не имею писем; кажется, он хандрит и скучает в Риме. Он и в России скучал - но не так едко; плохо умному человеку, уже несколько отжившему - но нисколько не образованному, хотя и развитому - плохо ему в чужой земле, среди незнакомых и неизвестных явлений! Он чует смутно их значение, и тем больше разбирает его досада и горечь - не бессилия, а невозвратно потерянного времени!» [10, с. 546].
Из письма, написанного Тургеневым Анненкову двумя месяцами позже, виден прогрессирующий характер уже упоминавшейся скуки Некрасова и Фета: «Неделю тому назад приехал сюда Некрасов, и мы теперь вместе живем - rue de l'Arcade, No 11. Avis au lecteur - т. e. au correspondant. Я нашел, что здоровье Некрасова поправилось - но Вы, я надеюсь, знаете не хуже моего, как мастерски скучает и хандрит этот человек, и потому можете представить, что мы, сидя вдвоем, не устремляемся в небеса, не поем гимн радости - и вообще о Шиллере думаем мало. <...> Фет был тоже здесь и уехал, загнанный, как заяц борзыми собаками, скукой, самой неотступной и безжалостной, скукой бесплодного скитания по отелям, гостиницам, железным дорогам, любопытным зданиям и театрам» [10, с. 576]. Если в середине осени Некрасов «начинает поскучивать», то к январю он уже «мастерски скучает и хандрит». Для описания скуки Фета Тургенев также не пожалел эпитетов.
Январское письмо Тургенева Анненкову примечательно и тем, что в нём впервые высказываются мысли, ставшие позже фундаментом письма «Из-за границы»: «Он возвращается с ненавистью к Европе, которую не видел нисколько и о которой, однако, будет судить резко и смело» [10, с. 576]. Позже писатель отметит в открытом письме, что русские, путешествуя, «в сущности мало знакомятся с чужими краями» [9, с. 304].
Исследовательницей Н.В. Володиной в работе «Русский европеец в творчестве Тургенева» изложено небезынтересное наблюдение: подобным образом ведут и ощущают себя и герои произведений Тургенева. «Большинство из них [героев - Э.Г.] - путешественники, для которых заграничная поездка - средство развлечения, отдыха, либо самоутверждения. Европа, с её культурой, её ценностями, обычаями и нравами людей, оастётся для них внутренне чужой» [3, с. 16] - как и для многих реальных путешественников, скука которых объясняется непониманием и неспособностью оценить увиденное в Европе в силу неподготовленности.
Несмотря на положительное отношение Тургенева ко всем явлениям, напоминающим ему о Родине, его отношение к русским людям за границей далеко не столь однозначно. Так, в письме М.Н. Лонгинову от 7 (19) ноября 1856 г. писатель отмечает: «Я еще не осмотрелся здесь как следует - и пока не делаю новых знакомств. Но я намерен сойтись с здешними литераторами. Русских здесь, кажется, очень много - но интересных мало между ними...» [10, с. 540]. Эту же мысль он повторяет и в письме к Л. Н. Толстому месяцем позже: «Я познакомился здесь со многими Русскими и французами; но симпатических натур нашел весьма мало.» [10, с. 552]. Совершенное отсутствие упоминания тоски в описании русских, живущих за границей давно, в отличие от путешествующих русских, делает закономерным предположение о том, что для Тургенева это два принципиально отличающихся класса людей.
«Письмо из-за границы» как итог размышлений. В декабре 1857 г. Тургенев, находясь в Риме, по предложению П.В. Анненкова пишет открытое письмо «Из-за границы», где формирует образ «скучающего за границей русского». Письмо было опубликовано месяцем позже в недавно созданном Е.Ф. Коршем журнале «Атеней» и получило положительные отклики современников. В силу различного характера открытых и частных писем сравнение замечаний и выводов, сделанных Тургеневым в этих источниках о поведении и основных чертах русского человека за границей, также представляется небезынтересным. Писатель рассуждает о русских за границей, в частности, о причине их скуки. Весьма вероятно, что это его открытое письмо основано на его предыдущих заметках в частных письмах. Представляется интересным проследить путь размышлений писателя от частного к общему.
Хотя наблюдения за своими соотечественниками в Европе Тургенев зафиксировал уже в ряде эпистолярных высказываний в частной переписке, однако впоследствии, излагая эти рассуждения в открытом «Письме из-за границы», именно в этой литературной форме писатель наиболее эффектно эксплицирует проблемный характер восприятия западной культуры русским человеком. Причину испытываемой русскими путешественниками в Европе скуки он видит в недостатке «общих интересов, сочувствий, общего знанья» [9, с. 307], обуславливающем неготовность к ознакомлению с новой средой.
В открытом «Письме из-за границы» Тургенев, обобщая свои размышления о русский интеллигенции за границей и рассуждая о причинах её скуки, приходит к выводу, что русские люди и не стремятся ничего узнавать - сидят в гостиницах, ничего не видят: «Русские, путешествующие по чужим краям, в сущности мало знакомятся с чужими краями» [9, с. 304]. Они не подготовлены к путешествиям - у них нет соответствующего кругозора и развитого вкуса, поэтому они не могут с должной глубиной воспринять и прочувствовать западную культуру.
Анализ эпистолярных высказываний Тургенева и сопоставление их с его «Письмом из-за границы» показали, что писатель осмысляет процесс взаимодействия русской и французской культур скорее, как антагонизм, нежели как интеграцию. Причину отсутствия интереса его
соотечественников к французскому культурному пространству Тургенев не без сожаления находит в нереализованности культурного потенциала французов. Однако неготовность русского человека к ознакомлению с западными ценностями также играет не последнюю роль в сложившейся неутешительной ситуации. И всё же Тургенев видит во взаимодействии культур перспективный путь развития российского и французского общества. Констатируя в письмах невозможность осуществления полноценного диалога культур на данном историческом этапе, он, тем не менее, считает очень важным для русского общества предприятие шагов к установлению этого контакта.
Библиографический список
1. Беляева И.А. Тургенев и Карамзин // Stephanos. 2017. № 2 (22).
2. Володина Н.В. Европа в восприятии «русского европейца»: pro and contra («Парижские письма» П.В. Анненкова, «Дни» Б.К. Зайцева) // Вестник Череповецкого государственного университета. Череповец, 2011. № 4-1 (33).
3. Володина Н.В. Русский европеец в творчестве Тургенева // И.С. Тургенев. Новые исследования и материалы (Санкт-Петербург, 17-26 сентября 2008 г.). СПб., 2011.
4. Доманский В.А., Кафанова О.Б. И.С. Тургенев - русский европеец: взгляд из России и Франции // Весник ТГПУ. 2019. № 6.
5. Кантор В.К. Русский европеец как задача России // Institut européen Est-Ouest. URL: http://institut-est-ouest.ens-lyon.fr/spip.php?article138 (дата обращения: 23.03.2023).
6. Кантор В.К. Русский европеец как явление культуры. М., 2008.
7. Карантеева И.Л. Историко-культурные основания и содержание концепта «русский европеец»: на материалах биографии и эпистолярия И.С. Тургенева: автореф. дис. ... канд. культурологии. Кострома, 2010.
8. Тишина И.Н. Европеизм И.С. Тургенева в оценке деятелей культуры русской эмиграции первой волны // Культура и цивилизация. 2017. Т. 7. № 5A.
9. Тургенев И.С. Из-за границы // Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. М., 1982. Т. 10.
10. Тургенев И.С. Письма: в 18 т. М., 1982. Т. 3: Письма 1855-1858.
11. Чаадаев П.Я. Философеческие письма. М., 2006.
Э.И. Гарифуллина
аспирант
Московский государственный областной университет E-mail: elvira.i.12345@gmail.com
