CC BY
140
гражданства заключается в том, что его действие распространяется на индивидуальные субъекты права, подводя основание под их неопосредованное членство в ассоциации граждан, оказывающих наравне с властными структурами активное влияние на процессы межнационального и межгосударственного объединения. В рамках современных европейских интегра-тивно-коммуникативных процессов «индивиды занимают непосредственное правовое положение» [4, с. 300], позволяющее им оказывать влияние на деятельность национальных и международных контролирующих организаций, а государство, выступая в качестве участника внешнеполитического диалога, с одной стороны, конструктивно выполняет условия международных соглашений, а с другой стороны, руководствуясь основами конституционного права, защищает основополагающие гражданские права и законные интересы.
Современное геополитическое видение гармоничного объединения европейских государств основывается на концепции их равенства, а также вовлечении всех стран в межнациональную общность, абстрагируясь не только от различий в легитимности ее членов в рамках сообщества государств, но и от различия в их
экономическом статусе, подчеркивающем особое место локальных суверенных единиц в международной стратифицированной иерархии.
Таким образом, значение работы Канта «К вечному миру» заключается в актуализации проблемы роли государства и права в решении международных и внутринациональных противоречий. Кант показал, что только правовая основа, закрепленная законодательными системами всех стран мира, позволит создать всеобщие антивоенные правила осуществления внутренней и внешней политики, основанной на уважении территориального суверенитета, а также исторически сложившихся культурных традиций. Кроме того, Кант указывал на первостепенную значимость человеческого разума как субъективного качества, позволяющего принимать политические решения, которые должны быть нацелены на достижение всеобщего мира, построенного на осмысленном законотворчестве и гражданской ответственности. Необходимо отметить, что интегратив-но-коммуникативные концепции, закрепленные Кантом в работе «К вечному миру», играют определяющую роль в процессе современного экономико-политического объединения европейских государств.
список литературы
1. Кант, И. К вечному миру [Текст] / И. Кант // Соч. В 6 т. Т. 6. - М.: Мысль, 1966. - С. 257-309.
2. Третьякова, О.В. Правовая культура как необходимый элемент демократического миропорядка [Текст] / О.В. Третьякова // Вестн. Поморского ун-та. — 2009. - № 4. - С. 33-38.
3. Мотрошилова, Н.В. Идеи единой Европы: философские традиции и современность [Текст]. Ч. 1 / Н.В. Мотрошилова // Вопр. филос. - 2004. - № 11. - С. 3-18.
4. Хабермас, Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории [Текст] / Ю. Хабермас. - СПб.: Наука, 2001. - 417 с.
УДК 168.522
образы будущего и проблемы
Исследование актуальных проблем современного общества можно проводить, беря за основу экономический или социальный анализ. Можно также рассмотреть их в культурном аспекте, проведя анализ существующих представлений о том, как будет развиваться наше техногенное общество, через обращение к тру-
Е.И. Фролова
информационного общества
дам философов и футурологов, подвергавших рефлексии процессы современности с конца 1950-х годов до наших дней.
Рассмотрим основные футурологические концепции, чтобы показать, что при всем их разнообразии и противоречивости эти концепции представляют собой концептуальную
целостность, и попытаемся вывести определение футурологии, которое объединило бы эти концепции на основании того, что придает им общенаучное значение в сфере социальной философии.
При рассмотрении постиндустриального общества исследователи чаще всего употребляют такие слова, как «прогресс», «темп жизни», «модернизация». Так или иначе эти понятия связаны с риторикой времени, со сменой восприятия будущего как формы саморепрезентации настоящего. В основе понимания времени в современной философии, как отмечает П.П. Гай-денко [1], лежит «психологически-натурфилософская концепция времени А. Бергсона и трансценденталистски-историцистская концепция В. Дильтея. Время, или длительность, есть, по Бергсону, сущность жизни, атрибутами которой являются неделимость и непрерывность, творческое развитие, становление нового» [Там же. С. 15]. Рассмотрим концепции и образы будущего и настоящего в их взаимодействии, но не в онтологическом, а в социальном ключе.
Прежде всего, мы хотим выделить тезис, ставший предпосылкой данного исследования: футурология — необходимое явление современной культуры не потому, что она предсказывает (или не предсказывает) будущие события в физическом или социальном мире, а потому, что она берется проследить все логические выводы из посылок (понятий, методов), существующих в нашей культуре. Воплощая, таким образом, императив «Познай самого себя», футурология по праву является философской дисциплиной. Футурологию можно рассматривать как некий эквивалент SWOT-анализа в экономике, однако в качестве объектов она берет в основном культурные феномены, как они представлены современностью, и рассматривает их с точки зрения возможностей для развития данной культурной парадигмы и угроз для нее.
Проблемы старого и нового, технологии и традиции, гуманизма и трансгуманизма давно занимают умы социологов, футурологов и философов. Вследствие этого в современной философии до сих пор признаются верными прогнозы таких знаменитых исследователей, как Д. Белл, Э. Тоффлер, М. Маклюэн, Ф. Фукуяма. Большинство этих прогнозов сделаны во второй половине ХХ века. Поскольку в данной статье мы предлагаем рассматривать
позицию футурологии в системе философских наук, т. е. как направление, ориентированное на прогнозирование развития культурных феноменов настоящего, где будущее выступает в форме логического вывода из посылок (этих культурных феноменов), прогноз может обладать характеристикой истинности или ложности. Тем не менее это вовсе не должно умалять вклад этих прогнозов в то, что можно назвать наукой о постиндустриальном обществе. Более того, некоторые тенденции описаны исследователями удивительно точно, а другие уточняются, так как их авторы продолжают публиковать новые сочинения и также стремятся к совершенствованию своих концепций. Исследование постиндустриального общества находится на этапе своего зарождения, и, поскольку нет серьезных оснований для предположения, что современное общество пребывает в состоянии распада, можно ожидать, что будущая философия увидит еще больше смелых и радикальных интерпретаций.
В современной футурологии существует несколько противоборствующих направлений. Идеи «классиков» теории постиндустриального общества многие современные исследователи признают эталоном. Часть этих идей, ранее игравших роль провокаций, а не реального прогноза, сейчас представляются известными «фактами» благодаря той популярности, которую они имели в те годы. Рассмотрим три наиболее известные концепции, или, можно сказать, обобщения существовавших тогда посылок — социальных теорий и тенденций:
• критику влияния технологии на общество Э. Тоффлера;
• критику влияния Интернета на культуру;
• критику влияния биотехнологий на человека (гуманизм).
В последнее время в связи с новыми историческими событиями и новыми представлениями о проблемах современного общества возникли противоположные трактовки современных процессов. Без разрешения этого разрастающегося конфликта развитие футурологии как философской дисциплины представляется крайне спорным.
Одним из значимых «классических» произведений, касающихся проблем техногенной цивилизации, является «Футурошок» (или «Шок будущего») Э. Тоффлера [2], вышедшее в 1970 году.
В нем поднимаются проблемы нарастания темпа жизни современного человека, влияния на технологические разработки ожиданий экономических, а не социальных выгод, а также проблемы экологии. Для читателя Тоффлера революции перестают быть «локомотивом истории». Революции (или «волны», как их называет Тоффлер [3]) в науке или в технологии могут иметь совершенно непредсказуемый эффект. Тоффлер пытается отбросить эйфорию, царившую в западном обществе в начале волны новых технологий, обогнувшей весь земной шар в ХХ веке. При этом он говорит о том, что не только природные, но и психические ресурсы человечества ограниченны. «Шок будущего» — это культурный шок, который начинает испытывать человечество в целом в связи с тем, что современное поколение не может хорошо адаптироваться к невероятно быстрым переменам в культурных ценностях и ориентирах, вызванным ускорением темпов экономического и технического роста. Конечно, эта концепция не призывает избавиться от всех научных достижений и вернуться к «естественному человеку». Главные требования автора — экологическая защита со стороны государства не только природы, но и психики человека, реформа образования и контроль за внедрением новых продуктов на потребительский рынок.
Спустя 36 лет в свет вышла книга Р. Саден-стикера «Future Hype» (в сравнении с книгой «Future Shock» — «Шок будущего» — ее можно перевести как «Блеф будущего») [4]. Главной целью данного исследования стало развенчание основных мифов о технологическом прогрессе, одним из которых является миф о «шоке будущего». Автор утверждает, что представление о серьезности негативного влияния техники на современного человека ошибочно, поскольку ошибочны посылки, подталкивающие к таким выводам. Одна из этих посылок — идея о том, что развитие техники в наши дни идет по экспоненте: с каждым годом темпы модернизации увеличиваются в несколько раз. Однако достаточно одного примера, чтобы разрушить, казалось бы, неоспоримое представление. Это история модернизации пассажирских самолетов. Долгое время авиастроение видело своей целью ускорение пассажирских перевозок. И, действительно, прогресс в технологическом совершенствовании летных качеств шел по экспонен-
те, пока не достиг поворотной точки — ею стало создание самого быстрого самолета «Конкорд». Одновременно его создание явилось финалом развития технологии в данном направлении. Это случилось потому, что технология в отличие от науки зависит от экономических тенденций, потребностей общества, а не наоборот.
Темп жизни человека, зависящий от скорости развития технологий, также нельзя назвать постоянно ускоряющимся. Идея непрерывного прогресса (или экономического роста) так и остается идеей. Можно проиллюстрировать это следующим образом. Человек создал автомобиль, но с течением времени появились дорожные пробки, и теперь скорость передвижения автомобилиста в мегаполисе в среднем равна скорости передвижения человека в конном экипаже. В интерьере современных автомобилей крайне редко встречаются натуральное дерево или обивка из натуральной кожи, т. е. нормы жизни человека XIX века становятся роскошью и предметом удовольствия в XXI веке.
Следующая ошибочная посылка, мешающая правильно воспринимать технику наших дней, — это тезис о том, что технологические нововведения имеют гораздо большее значение, чем изобретения предыдущих веков. Однако какими нововведениями может похвастаться современность? Персональным компьютером? Но ведь прототип его был сконструирован в середине XIX века (большая разностная машина Ч. Бэббиджа). Мобильная связь? Но и она корнями уходит в изобретение радиосвязи. Все эти идеи не более чем рекламные трюки.
С другой стороны, любая технология оказывает влияние на окружающий мир, и это влияние может оказаться как положительным, так и отрицательным. Таким образом, замечание Тоффлера о необходимости государственного контроля за экологической обстановкой представляется весьма актуальным. Однако каким образом будут взаимодействовать концепции «шока культуры» и «блефа культуры», пока не известно, ведь это позиции двух авторов, которые по-разному смотрят на современность, а не на будущее.
Другая «классическая» идея — идея «негативного воздействия Интернета на культуру» практически уже сошла со сцены, но ее следует упомянуть, так как необходимо учитывать
некоторые экспликации этой идеи. Главный вопрос состоит в том, является ли информационная эра закатом цивилизации, ведет ли она к ухудшению межличностной коммуникации? В качестве примера опровержения этой позиции можно взять лекцию У. Эко «От Интернета к Гутенбергу» [5], прочитанную на экономическом факультете МГУ 20 мая 1998 года. Эко опровергает тезис, высказанный М. Маклюэ-ном в «Галактике Гутенберга», что распространение Интернета может свести на нет влияние и достижения книжной культуры. Опровержение оказалось довольно простым. Во-первых, книга является более долговечным предметом, ее использование не зависит от электричества и другого технического оборудования. Во-вторых, Интернет не может удовлетворить все интеллектуальные потребности современного человека. Интернет изобилует аудиовизуальными посланиями, в то время как книга дополняет наш мир вербальными сообщениями. Правда, существует электронный текст, но, как показывает практика, многие читатели предпочитают книжный текст.
У. Эко видит проблему Интернета как взаимоотношение конечного текста (любой книжный текст завершен) и бесконечного гипертекста. Однако при разборе социального аспекта данной проблемы в терминологию следует ввести понятия «общество» и «сообщество».
Вот одна из возможных интерпретаций. Идеальным примером гипертекста является современный интернет-блог. Блог - это сообщение личного характера или «на злобу дня», оно может быть представлено как текст, видеозапись или изображение с небольшим комментарием. Блог функционирует должным образом тогда, когда вокруг него создается виртуальный мир. Он отбирает материал не только интересный, но «полезный» для создания мира. Главное преимущество блога - его публицистичность. Он рождается как реакция, замечание, публичное выступление, обрастает комментариями и реакциями других людей, становится частью другого блога.
Читатели и создатели блога - виртуального мира образуют уже не часть социума. Эта сфера жизни не принадлежит «социуму» в полной мере, она принадлежит «сообществу», точнее «сообществам», так как в сети человек может входить в разные сообщества.
Сообществу часто не приписываются ген-дерные, возрастные или иные роли, принятые в социуме, если только создатели сообщества не взяли их как материал для создания виртуального мира. Интернет-сообщество не регламентирует жизнь явным образом. И тут сторонники идеи «воздействия Интернета на культуру» оказываются правы. Интернет - это не обязательно бесконечный гипертекст и свобода интерпретации. Всегда есть закон, управляющий жизнью Интернета. Иногда на его формирование воздействуют экономические или политические силы (как это часто бывает при распространении «вирусных» видео), иногда - более глубокие культурные явления. Переходя из Интернета, где они актуализировались, в повседневную практику, а затем в сферу философской рефлексии, эти явления занимают прочное место в нашей жизни. Другая проблема «свободного» Интернета - в изменении понятия «маргинальное». Казалось бы, в сети возможна и легитимна любая форма самовыражения (например, различные формы политического протеста), так что маргиналов как таковых не существует. Тем не менее маргинальность приобретает новый оттенок: к маргиналам причисляется тот, кто отказывается или физически не может выходить в Интернет. Вследствие этого интересы некоторых слоев общества не артикулируются. Таким образом, различные представления об Интернете и его позитивной или негативной роли приходят к неразрешимым, но актуальным противоречиям.
Концепция «гуманизма», как было заявлено в начале статьи, является одной из «классических» концепций. Ярким ее выразителем стал Ф. Фукуяма [6]. Предметом его критики становятся биотехнологии, направленные на изменение человека, фармацевтика, изменяющая его психические состояния. Многое в человеке, по мнению Фукуямы, не стоит изменять, например интеллект, так как Щ сам повышается с повышением уровня жизни, независимо от расы или пола, или «ген преступности», так как само понятие «преступность» является социально сконструированным и изменчивым. Так кто мы такие, чтобы судить, как нашим потомкам жить в будущем? С другой стороны, трансгуманизм оставляет возможность для таких изменений по другим причинам. Он предлагает избавиться от представления, что идея «человека» существует
и что человек — уникальное явление, сверх- и антиприродное. С таким провокативным предложением выступил недавно Ж.-М. Шеффер [7]. Но что может противопоставить трансгуманизм, который тоже во многом является романтической идеей, имеющимся фактам, как используются, например, фармацевтические разработки для изменения поведения малоимущих граждан?!
Подводя итоги, необходимо отметить, что, хотя мы рассмотрели далеко не все концепции и образы будущего, уже приведенные в статье составляют сложную, полную противоречий картину — концепции негативного влияния техники, информационных и биотехнологий на современное общество и противоположные им мнения. Нельзя сказать, что эти концепции привели нас к неоспоримым результатам. Вероятно, следует вернуться к началу и снова задать вопрос о времени как таковом.
В чем же специфика настоящего и будущего? Мы отличаемся от людей античности или средневековья не скоростью развития технологий и не степенью влияния их на повседневную жизнь. На нашу современную жизнь одинаково сильно повлияли и изобретение книгопечата-нья, и создание телефона. Возможно, нас отличает отношение ко времени как таковому, к настоящему и будущему. Случилось ли это благодаря распространению секуляризма в современном обществе, или по каким-либо другим причинам, но человек западного мира потерял понимание «вечности». «Если спросить современного человека, как он воспринимает жизнь, то ответ в различных вариантах всегда сведется к одному и тому же: жизнь — это усилие... По его представлениям, жизнь неотделима от времени. Она — изменение, переход, постоянная новизна. Той жизни, которая выражается в длительности и устремляется к вечной тишине, он не понимает. Если ему случается представить себе Бога, то он думает о Нем, как о Творящем без устали. .И если он слышит о «вечной жизни», которая должна быть исполнением всяко-
го смысла, то легко приходит в замешательство: что это за существование, в котором ничего не происходит?» [8]. Таков возможный ответ со стороны духовной культуры. Но какие он дает возможности для предсказания социального развития, пока не известно.
Мы используем образы будущего в нашей культуре, потому что понятие будущего, точнее «нового», технологически измененного, стало частью нашей культуры. Не зная будущего, мы можем помещать туда наши фантазии. Так же как футуролог-исследователь, фантаст (писатель, художник или режиссер, переносящий фокус своего воображения в пространство будущего) находится под скрытым или явным влиянием настоящего, на него воздействуют проблемы современного мира. Поэтому для философии актуальны не только футурологи-ческие прогнозы, но и футурологические фантазии, функционирующие в искусстве. Образы, рождающиеся, например, в прозизведениях жанра «кибер-панк», наиболее ярко демонстрируют возможности техногенного общества. Мы можем встретить в этих мирах людей с комплексом Бога или машины с жаждой человечности, искусственные заболевания и экологические катастрофы. Но наиболее популярны образы «вольного человека», не подчиняющегося правилам технократического государства, но сохранившего жесткие моральные принципы, и образ «Татуина» из «Звездных войн» (хотя это может быть не планета, а лишь отдельное здание или небольшое сообщество), место, наиболее удаленное от центра Вселенной. Возможно, это сигнал, что современное общество не настолько свободно, как нам кажется. Однако это уже тема другого исследования.
Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что данное нами определение футурологии как концепций настоящего, эксплицированного в будущее, показывает: методология футурологии может быть применена для анализа проблем современности.
список литературы
1. Гайденко, П.П. Время. Длительность. Вечность. Проблема времени в европейской философии и науке [Текст] / П.П. Гайденко. — М.: Прогресс-Традиция, 2006. - 464 с.
2. Тоффлер, Э. Шок будущего [Текст] / Э. Тоф-флер. - М.: АСТ, 2008. - 560 с.
3. Он же. Третья волна [Текст] / Э. Тоффлер. — Там же, 2010. - 784 с.
4. Seidensticker, R. Future Hype: the myths of technology change [Text] / R. Seidensticker. — San-Francisco: Berrett-Koehler Publishers, Inc., 2006. — 255 p.
5. Эко, У. От Интернета к Гутенбергу [Текст] / У. Эко // Об-во и книга: от Гутенберга до Интернета: антология. - М.: Традиция, 2001. - 280 с.
6. Фукуяма, Ф. Наше постчеловеческое будущее: последствия биотехнологической революции [Текст] / Ф. Фукуяма. - М.: АСТ, 2004.
7. Шеффер, Ж.-М. Конец человеческой исключительности [Текст] / Ж.-М. Шеффер. - М.: Новое лит. обозр., 2010. - 392 с.
8. ГЬардини, Р. Господь [Текст] / Р. Гвардини. -Брюссель: Жизнь с Богом, 1995.
УДК 323.2
В.Е. Баранов
гражданское общество и проблема становления личностного бытия человека
Гражданское общество как специфическая область общественных отношений исторически порождается запросами функционирования возникающей капиталистической частной собственности. Эта система отношений преодолевает феодальное поглощение человека социумом и формирует человека, освобожденного для себя самого, человека индивидуалистического, свободно строящего свое собственное бытие.
Признавая все исторические достижения индивидуализма, рассмотрим следующий вопрос: предоставляет ли гражданское общество человеку условия для его бытия в качестве личности? Разве у человека, по самой его природе, нет стремления к бытию, превышающему горизонт ценностей индивидуалистического самоутверждения, успеха и потребительства, т. е. к бытию личностному?
Общепринятым сегодня является представление о гражданском обществе как о сфере общественных (социальных, экономических, духовных, правовых и др.) отношений, не контролируемых государством, как о широкой вне-политической сфере жизни общества. Гражданское общество - это целостная совокупность неполитических духовных и экономических отношений в обществе, область спонтанной самореализации людей, защищенная соответствующими правовыми нормами от любых проявлений произвольной односторонней регламентации их деятельности со стороны государства и его органов. Подчеркивается, что гражданское общество возникает прежде всего на экономической основе. В одном из «рефера-
тов» на эту тему в сети Интернет говорится, что важнейшей «причиной» возникновения такой сферы общественных отношений является экономическая, «связанная с частной собственностью». То есть гражданское общество - это в первую очередь сообщество частных собственников. «В развитом демократическом обществе большая часть населения - частные собственники». Все они погружены в напряженные рыночно-конкурентные отношения. «Противостоять законам рынка в одиночку трудно», поэтому собственники создают союзы предпринимателей, банкиров, фермеров с тем, чтобы влиять на государственные структуры -правительство, парламенты и др.
Современные авторы часто обращаются к личностной, экзистенциальной составляющей гражданского общества. Оно возникает по запросу личностного развития человека и личностными качествами его опосредствуется. «Гражданское общество, - пишет академик РАЕН А.Н. Аринин, - понятие не юридическое или политическое, а духовное и энергийное. Это проявление социальной энергии человека, его внутреннего категорического самоимператива, его возбужденной воли» [2]. «Гражданское общество - категория не абстрактная, а экзистенциальная. Она означает всего лишь специфический образ воли людей к жизни, их стремление к самоорганизации ради обеспечения жизни своей и своего потомства» [Там же].
С идеями гражданского общества сопряжены, обосновывают его и предлагают пути совершенствования современные доктрины общественных коммуникаций, философская
