CC BY
11Образовательная и научно-инновационная политика как факторы модернизации и обеспечения национальной безопасности страны
Educational and research and innovation policy as factors of modernization and national security of the country provision
УДК 37:338
О. Н. Смолин
заместитель председателя комитета Государственной Думы по образованию, член-корреспондент РАО, президент общества «Знание» России, председатель общественного движения «Образование — для всех»
103265, г. Москва, Охотный ряд, д. 1
O. N. Smolin
103265, Moscow, Okhotniy ryad, 1
В статье проведен анализ социально-политической роли образования и науки, их влияния на процессы модернизации общества. Автор статьи сделал попытку доказать, что в контексте воспроизводства человеческого потенциала образование и наука выступают универсальными факторами как модернизации, так и обеспечения национальной безопасности страны, воздействуя на все без исключения формы организации социетальной системы. Автор приводит факторы, объективно превращающие образование и науку в основу модернизации России.
The article presents the analysis of social and political role of education and science, their impact on society modernization processes. The author of the article has made an attempt to prove that in the framework of human potential reproduction education and research are universal factors both of modernization and national security provision; they influence all forms of societal system with no exception. Author names factor which objectively turn education and research in the basis of Russian modernization.
Ключевые слова: модернизация, национальная безопасность, образовательная политика, научно-инновационная политика, социально-образовательный детерминизм
Keywords: modernization, national security, educational policy, research and innovation policy, social and educational determinism
Исследование образовательной и научно-инновационной политики вообще, а в социумах, переживающих радикальные трансформации — в особенности, невозможно без анализа социально-политической роли образования и науки, одним из важнейших аспектов которой является воздействие этих общественных институтов на процесс модернизации и обеспечения национальной безопасности страны. Влияние образования и науки на процессы модернизации общества, хотя и не получило достаточно полного освещения в литературе, вполне очевидно. Напротив, взаимосвязь образования и науки с национальной безопасностью еще недавно воспринималась как нонсенс либо интерпретировалась крайне узко (секретные научные разработки, в том числе новых видов вооружений,
военная подготовка, обучение специалистов для спец- < служб и т. п.). и
Между тем, не совпадая ни по объему, ни по содер- н жанию, ни по аспекту отражения реальности, понятия н «модернизация» и «национальная безопасность» с точки " зрения их научно-образовательных аспектов имеют х между собой много общего, и это не случайно, ибо в современном мире национальная безопасность любого народа может быть обеспечена только на базе успешной модернизации. Модернизация — одно из необходимых условий национальной безопасности, условие интегральное, определяющее, но не исчерпывающее.
Национальная безопасность в научно-образовательном измерении
При таком подходе проблема национальной безопасности должна быть выведена из плоскости национального вопроса. Национальная безопасность — не безопасность одного из этносов, проживающих на территории данной страны, пусть даже самого крупного, ведущего этноса. Это совокупность условий, обеспечивающих суверенитет и защиту стратегических интересов государства, полноценное развитие общества и всех граждан. Такое понимание национальной безопасности вошло в мировую политику и науку с легкой руки американского президента Т. Рузвельта, который предложил данный термин, через «школу политического реализма» до современных теоретиков.
Рассматриваемые в контексте воспроизводства человеческого потенциала образование и наука выступают универсальным фактором как модернизации, так и обеспечения национальной безопасности страны, воздействуя на все формы организации макросоциальной (социетальной) системы, на все без исключения ее структурные элементы, а тем самым — на все уровни национальной безопасности (безопасность общества, государства, личности) и ее главные составляющие. Совершенно очевидно, что:
1) экономическая и военная безопасность современного государства немыслимы без квалифицированных кадров;
2) технологическая безопасность невозможна без тех же кадров и научных разработок;
3) по поводу экологической безопасности зарубежные и отечественные специалисты по инвайронмен-тальной социологии сходятся во мнении, что без новой культуры выживания, без так называемого инновационного обучения человечество обречено на катастрофу [1]. Спорят лишь о том, сколько времени осталось цивилизации на осознание гибельности технологической экспансии, не подкрепленной духовным совершенствованием;
4) что касается безопасности культурного развития, выделяемой особо многими специалистами, то образо-^ вание как фундамент культуры несомненно является
0 ее основой, а наука — одним из важнейших компонен-х тов, значение которого нарастает пропорционально ^ уровню развития технологической цивилизации;
^ 5) ни одна общественная система, ни одно государство не может нормально развиваться при отсут-5 ствии специфического феномена, «стержня» культу° ры — системы ценностей, объединяющей ее членов. 5 Нация, лишенная своих ценностей, превращается ^ в толпу или хуже — в гигантскую банду. Одно из к первых мест в формировании ценностей народа =Ц принадлежит образованию [2].
< Интересно, что некоторые показатели научно-инно-^ вационной политики прочно и достаточно давно вве-
< дены исследователями в систему параметров нацио-и нальной безопасности. Так, по мнению Г. В. Осипова, н одним из таких показателей является выделение на н научные исследования не менее 2% от объема ВВП
1 [3, а 47]. Однако в большинстве работ, посвященных х национальной безопасности, образовательная проблематика вообще не выделяется, а равно отсутствует понимание непосредственной связи уровня национальной безопасности и степени модернизации страны.
В этой связи представляется необходимым в первом приближении сформулировать систему образовательных параметров национальной безопасности. Эта система могла бы отчасти основываться на принятых в международной практике индикаторах, поставленных в иной контекст, и, в частности, включить в себя показатели, фиксирующие:
• долю расходов на образование от ВВП, от расходной части консолидированного бюджета и бюджетов различных уровней;
• среднее число лет обучения населения старше 16 лет;
• средние показатели уровня знаний обучающихся, получаемые при сравнительных международных исследованиях;
• долю выпускников образовательных учреждений среднего (полного) общего образования, учреждений всех уровней профессионального образования (за исключением послевузовского), признанных практически здоровыми по медицинским показателям;
• численность в расчете на 10 тыс. населения студентов высших учебных заведений, учреждений среднего профессионального образования, а также учащихся в системе начального профессионального образования;
• долю выпускников учреждений среднего (полного) общего и профессионального образования, имеющих положительную социальную мотивацию, выявляемую при социологических опросах. Совершенно очевидно: отражая основные аспекты проблемы (количественные, качественные, ценностные), данная система показателей отнюдь не является исчерпывающей и нуждается в дальнейшей разработке [4, а 89].
Образование и наука
как основа модернизации России
В контексте государственных (национальных) интересов существует целый ряд факторов, объективно превращающих образование и науку в основу модернизации России. Назовем некоторые из них.
1. Высокий уровень развития этих социальных институтов в советский период. Как известно, СССР был
второй научной державой мира и располагал одной из лучших систем образования. Популярный тезис о том, что эта система была лучшей в мире, трудно доказуем, однако ее передовые позиции в докомпьютерный период подтверждены сравнительными социологическими исследованиями [5].
2. Высокая инерционность систем образования и науки, связанная с характером преемственности в культуре вообще, а также с длительным циклом воспроизводства и особой ролью моральных стимулов к труду в этих сферах общественной жизни, в частности. Эта высокая инерционность проявилась в ходе российских радикальных трансформаций 1990-х гг., когда качественные (по преимуществу деструктивные) сдвиги в области образования и науки (хотя к последней это относится в меньшей мере) были выражены значительно слабее, чем, например, в политической жизни. В то же время чрезвычайно сложными оказались задачи поддержания необходимого уровня названных социальных институтов как ключевых сфер культуры, обеспечивающих преемственность «старой» и «новой» общественных систем.
3. Ограниченность других модернизационных ресурсов, отвечающих требованиям постиндустриальной революции:
• индустрия и сельское хозяйство страны находятся в посткатастрофическом состоянии и нуждаются в модернизации, которая, в свою очередь, может быть осуществлена прежде всего на основе развития наукоемких технологий и кадров высшей квалификации, обладающих значительным творческим потенциалом1;
• предложения ряда отечественных политических лидеров осуществлять модернизацию за счет увеличения добычи сырья (например, на основе соглашений
0 разделе продукции) приведут лишь к досрочному истощению невозобновляемых природных ресурсов и окончательному превращению страны в сырьевой придаток государств «золотого миллиарда».
Еще более бесперспективной представляется автору объявленная несколько лет назад в высоких российских властных структурах стратегема о превращении страны в энергетическую сверхдержаву. Разумеется, пользуясь благоприятной рыночной конъюнктурой и, в частности, высокими ценами на нефть и газ, можно некоторое время существенно влиять на международную политику в ближнем и дальнем зарубежье. Однако отдаленные последствия такой политики будут следующими:
• ускорение деструкции СНГ;
• более активная переориентация стран СНГ и Евросоюза на других поставщиков энергоносителей и на альтернативные источники энергии;
• неверный выбор инвестиционной стратегии внутри России (стимулирование инвестиций не в высокие технологии и человеческий потенциал, но в топливно-энергетический сектор);
1 Министр финансов России А. Кудрин объявил о том, что к 2007 г. в России достигнут объем ВВП, равный его величине в 1990 г. Правда, экс-советник Президента А. Илларионов назвал другие данные — 85% от уровня ВВП 1990 г. Во-первых, определилась цена отечественных радикальных трансформаций в единицах исторического времени — 17 лет (мировой рекорд продолжительности экономического кризиса в мирное время, по меньшей мере, за четыре века Новой и Новейшей истории человечества); во-вторых, достижение выраженного в денежной форме объема ВВП 1990 г. отнюдь не означает, что этот объем достигнут и в натуральных показателях, поскольку значительную его часть образуют доходы от нефти, резко выросшей в цене.
• в итоге — консервация догоняющего типа развития
с высокими шансами остаться на обочине современного исторического процесса.
В связи с этим создание громадного Стабилизационного (Резервного) фонда на фоне хронического недофинансирования образования, медицины, науки и культуры представляется абсурдом, тогда как его превращение в инвестиционный фонд — «категорическим императивом» для национальной безопасности и модернизации страны. Забегая вперед, стоит заметить: на взгляд автора, не менее половины дополнительных доходов федерального бюджета необходимо инвестировать в «человеческий капитал».
4. Исчерпанность возможностей осуществления «варварской» (т. е. авторитарной и насильственной) модернизации, причем как левого, так и правого толка. История России (и не только России) знает примеры того, как модернизация общества осуществлялась за счет истощения, частичной деградации или даже частичного уничтожения главного ресурса общественного развития — человеческого.
Однако, во-первых, такой антагонистический характер прогресса был возможен либо на стадии доиндус-триальной цивилизации (петровские реформы), либо на стадии экстенсивной индустриализации (сталинский «перелом»). Построение же постиндустриального общества в прямом и переносном смысле на костях миллионов людей представляется невозможным по причинам, связанным, с одной стороны, с принципиальным изменением роли «человеческого фактора» в современных производственных и социальных технологиях, а с другой — с продолжающейся в стране с 1992 г. демографической катастрофой.
Во-вторых, даже «варварские» модернизации в досоветский и особенно в советский периоды во многом базировались на форсированном развитии образования и науки, хотя этому развитию нередко придавался гипертрофированно идеологический характер. Вопрос о том, когда соответствующая необходимость будет практически реализована постсоветской отечественной политической элитой, остается открытым.
5. Ключевая роль образования для наращивания человеческого потенциала и его превращения в человеческий капитал.
Из всего сказанного следует, что, во-первых, методы реформирования науки и образования в России не могут быть заимствованы из других сфер общественной жизни, в том числе в силу высокого уровня развития этих социальных институтов в Советском Союзе и их высокой инерционности. Ныне для обеспечения модернизации страны сохранение образовательного и научного потенциала важнее проведения реформ. Эволюция здесь принципиально предпочтительнее революций.
Во-вторых, в любом случае императивом времени является формула: через образование и науку — к реформированию общества в интересах большинства народа.
Глобальный контекст российской модернизации. Проблема социально-образовательного детерминизма как новой философско-социологической парадигмы
В глобальном контексте роль науки и образования в модернизации и обеспечении национальной безопасности России связана с перспективами ее перехода к информационному обществу («обществу профессионалов», «обществу знаний» и т. п.), в связи с чем в общественной жизни лидирующих в экономическом
развитии государств происходит ряд качественных ^ изменений. £
Так, согласно далеко не полным данным, в начале ^ 1990-х гг. «накопленный человеческий капитал в раз- о витых зарубежных странах превышал объем вещного х основного капитала в среднем в 1,5 раза, а вклад Ее знаний и образования в прирост валового внутрен- ^ него продукта (ВВП) оценивался примерно в 60%» ^ [6, с. 19]. «Удельный вес сферы услуг в ВВП в нача- 5 ле XXI в. варьирует в пределах от 62% в Японии до ° 72% в США, а в ее составе опережающими темпами 5 развиваются услуги социально-культурного профиля ^ (сферы образования, здравоохранения, культуры, со- к циального обслуживания и т. д.)» [Там же]. ^
Происходящие в современном обществе процессы в < определенном смысле аналогичны тому, что соверша- ^ лось в период индустриализации, хотя и на качественно < новом уровне. Как известно, в условиях доиндустри- и альной цивилизации до 90% населения были заняты в н сельском хозяйстве при хронической нехватке продук- н тов питания и периодически возникающих «голодовках» " целых регионов, стран и даже континентов. Однако, х как впоследствии выяснилось, условием решения продовольственной проблемы, похоронившим «железный закон» Мальтуса, стало... переселение большей части крестьян в города и, соответственно, их перемещение из сферы сельского хозяйства в промышленное производство. Аналогичным образом в настоящее время для того, чтобы обеспечить удовлетворение основных рационально обоснованных материальных потребностей человека, большая часть работников должна переместиться из сферы материального производства в производство духовное [7, с. 63].
Точно так же, если в условиях классической индустриальной экономики ведущую роль в расширенном воспроизводстве играло так называемое первое подразделение первого подразделения (производство средств производства для производства средств производства), то в условиях постиндустриальной системы аналогичная роль обеспечивается воспроизводством человеческого потенциала и прежде всего — образованием [8, с. 83]. Помимо этого, а отчасти благодаря этому, как было многократно показано отечественными и зарубежными экономистами (С. Г. Струмилин, Э. Де-нисон), уже в XX в. образование стало областью с наиболее высокой отдачей долгосрочных инвестиций.
В свете всего сказанного представляется возможным предложить следующую гипотезу: одним из главных философско-экономических оснований стратегии модернизации современного общества (в том числе, разумеется, и российского) должен стать социально-образовательный детерминизм, который выступает не отрицанием, но новой фазой развития детерминизма социально-экономического, ибо означает не отказ от признания определяющей роли экономической сферы в развитии общества, но признание ведущей роли образования в развитии современной экономики как фундамента общественной жизни.
Отметим, что эта гипотеза в случае ее принятия в качестве основы управленческих решений предполагает значительные изменения в курсе отечественной социально-экономической политики и внутренней политики в целом.
Литература
1. Боткин Дж., Эльманджра М., Малица М. Нет пределов обучению: Доклад Римскому клубу. 1979.
2. Смолин О. Н. Образование и национальная безопасность России. Из доклада на парламентских слушаниях
о
m <
Государственной Думы Федерального собрания России 21 мая 1996 г. // Свободная мысль. 1996. № 11. Осипов Г. В. Россия: Национальная идея. Социальные интересы и приоритеты. М.: Фонд содействия развитию социальных и политических наук, 1997. Подробнее см.: Смолин О. Н. Социально-философские аспекты государственной образовательной политики в условиях радикальной трансформации российского общества. М., 2001.
5. Бронфенбреннер У. Два мира детства: Дети в США и в СССР / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1976.
6. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации 2002-2003. Роль государства в экономическом росте и социально-экономических реформах. М., 2003.
7. БузгалинА., КолгановА. Теория социально-экономических трансформаций. М.: ТЕИС, 2003.
8. Бузгалин А., Колганов А. Глобальный капитал. М.: УРФФ, 2004.
< m
>
Экономика Санкт-Петербурга и формирование региональной инновационной инфраструктуры
Economy of Saint-Petersburg and creation of regional innovative infrastructure
УДК 332.1(470.23-25)
М. Э. Осеевский
вице-губернатор Санкт-Петербурга, кандидат экономических наук 191016, Санкт-Петербург, Смольный
M. E. Oseyevskiy
191016, Saint-Petersburg, Smolniy
Мировой финансово-экономический кризис серьезно повлиял на устойчивость мирохозяйственного развития, итогом чего стала дестабилизация финансовых рынков, спад производства, существенное снижение темпов экономического роста. На этом фоне важно выявить положительный опыт тех национальных и региональных хозяйственных систем, которые преодолели кризис с наименьшими потерями, с тем, чтобы использовать его в стратегиях и практических действиях посткризисного развития. Одним из таких положительных примеров в России является Санкт-Петербург. В статье анализируются предпосылки обеспечения устойчивости экономики города в период кризиса и направления ее посткризисного инновационно ориентированного развития.
World financial and economic crisis made a serious impact on the stability of the global development, which resulted in destabilization of financial markets, production decrease, significant decrease of economic growth pace. It is important to identify in this light a positive experience of those national and regional economic systems which managed to overcome crisis with least losses in order to use the experience in strategic and practical actions of post-crisis development. One of such positive examples in Russia is Saint-Petersburg. The article analyses prerequisites for stable economic development provision during crisis and its direction to post-crisis innovative development.
Ключевые слова: региональная экономика, инновационное развитие, производственные кластеры, межрегиональные связи, внешнеэкономическое сотрудничество; экономическая устойчивость, государственное регулирование экономики, мировой кризис
Keywords: regional economy, innovation development, production clusters, inter-regional connections, foreign economy cooperation, economic stability, government regulation of the economy, world crisis
Кризис и инновационное развитие — как вызовы современности
В истории любой страны бывают периоды и ситуации, когда не принимать решений уже нельзя. Такие решения выступают как «поворотные пункты» истории, имеют ключевой характер и на долгие годы закрепляют новый вектор развития общества. Россия, по мнению автора, сегодня находится именно в такой ситуации. Наше общество, завершая очередной этап своего развития, нуждается в глубоком анализе исторического опыта, переосмыслении социальных и экономических принципов, выработке адекватных современным вызовам мер. В этой связи становятся жизненно необходимыми максимальное стимулирование творчества и инициативы, повышение ответственности и соблюдение законов, реализация новых эффективных подходов во всех сферах жизни общества.
Как отметил Президент России Д. А. Медведев, суть, смысл и цель современного парадигмального поворота в судьбе России состоит в том, что «вместо архаичного общества, в котором вожди думают и решают за всех, мы станем обществом умных, свободных и ответственных людей. Вместо сумбурных действий, продиктованных ностальгией и предрассудками, будем проводить умную внешнюю и внутреннюю политику, подчиненную сугубо прагматичным целям. Вместо прошлой построим настоящую Россию — современную, устремленную в будущее молодую нацию, которая займет достойные позиции в мировом разделении труда». Сущность такого поворота к новому вектору социально-экономического развития — в формировании России, конкурентоспособной в мире.
Сегодня, в период преодоления последствий мирового финансово-экономического кризиса, когда происходит коренная перестройка всей глобальной архитектуры регулирования экономических отноше-
