CC BY
57Введение
На первый взгляд, переход на 12-летнюю систему во время режима Ким Чен Ына представляет собой разумный первый шаг в улучшении устаревшей системы образования. Когда Ким Чен Ын взял власть, ученые мужи обсуждали, были ли его годы за границей помощью в образовании могло повлиять на его мировоззрение и управление. Хотя предположение о том, что образование, которое Ким получил в Швейцарии представил совершенно иное мировоззрение, чем то, которое он испытал в Северной Корее [1].
Ким Чен Ын провел в Европе всего пять лет (1993-1998 гг.), за 14 лет до того, как он пришел к власти в КНДР. Он, безусловно, получил международное образование по швейцарской учебной программе, но нет возможности установить побудил ли его школьный опыт позже ему провести реформы в Северной Корее. В любом случае, система теперь напоминает западные аналоги, особенно Южную Корею, с обязательным образованием с 5 до 17 лет.
Реформа 2012 г. движется по двум направлениям: во-первых, она перепроектирует образование, чтобы повысить совместимость с международные требования. Северная Корея подписывается ко всем механизмам ООН для развития образования с момента присоединения к первому EFA (Education for all: Образование для всех) в 1990 году. Во-вторых, реформа укрепляет преподавание ИКТ в средних и академических уровней, намереваясь создать «мощную страна, основанная на экономике знаний», как предусмотренные статьей 46 Конституции, изменено в 2019 г. Высшее образование в Северной Корее закон был первоначально предложен 14 декабря 2011 года как постановление № 2036 Постоянного комитета Верховного народного собрания. Новая система полностью вступила в силу с апреля 2014 года. Основная цель, заключающаяся в том, что технологические достижения оживят экономику, главным сдвигом является возвращение к более практичному подходу к образованию, своего рода модернизированная версия акцента Северной Кореи на техническое образование и знание-производительность связь 1960-х годов [2].
Результаты исследования
Сегодня система образования Северной Кореи разделена на четыре категории: дошкольное образование (ученики 3 и 4 лет), образование начальной и средней школа (5-17 лет), высшее образование, включая постдокторские степени (18-25 лет), и взрослое/профессиональное образование. Система образования включает низший и старший детский сад, начальная школа, средняя школа, университеты, аспирантуры и исследования учреждений. Параллельно с очным обучением существует система обучения без отрыва от производства (например, школы, примыкающие к фабрикам, фермам и рыбным промыслам); наконец, профессиональное и обучение взрослых проходит в университетах на вечерних курсах и отделениях связи, в то время как все учреждения расширяются за счет разностороннего обучения. Дело не только в институциональном потенциале, а скорее способность разделять образование от идеологии и перевести ее на полезные практики для экономического развития.
Реформа 2012 г. и последующие дополнительные меры по улучшению образования коррелирует с декларациями и действиями правительства, направленными на возрождение экономики за счет различных драйверов производства: научно обоснованных, а не идеологизированных [3].
В то время как в середине 1970-х годов идеология затмила технические вопросы, при Ким Чен Ыне, правительство явно стремится изменить этот курс, поскольку последний воспитательные меры восстанавливают прямую связь между годами, проведенными поколением в учебных классах, и возможностью приобретать обновленные знания и повышать производительность труда [4]. Взгляд в прошлое показывает что первоначальный экономический успех Северной Кореи не возник на пустом месте; скорее, это было неразрывно связано с политикой в области образования, в которой особое внимание уделялось профессиональной подготовке и техническим навыкам. По собственной оценке Северной Кореи, девятилетнее обязательное техническое образование было «передовой системой образования, в которой все новое поколение трудоспособного возраста могло быть обучено, чтобы стать талантами с широкими общими знаниями, сочетая общее образование с базовым техническим образованием и образование с производством.
Двухгодичная система профтехучилищ позволяла получить среднее общее образование и дать современные базовые технические знания по отдельным отраслям в относительно короткие сроки. Правительство видело преимущество ПТУ, подтвержденное фактами: в 1960-е годы за счет роста послевоенного управленческого класса, который двигал экономический рост; сегодня в когортах студентов, которые производят, стремятся запустить собственную версию биотехнологии, программного обеспечения, наноиндустрии, видеоигр и платформ онлайн-обучения в Северной Корее [5].
Благодаря многочисленным реформам в сфере образования Северная Корея не изменила свою систему социального обеспечения. Реформа 2012 года не изменяет образовательную лестницу, которая призвана напоминать и увековечивать социальную структуру Сонбун, где представители разного социального происхождения направляются в школу определенного типа (техническую, художественную и т. д.) с учетом их будущей профессии [6].
На протяжении десятилетий и различных изменений в этой системе Северная Корея поддерживала крошечную группу элитных школ и академий в зените системы. У них есть доступ к лучшим материалам, помещениям и учителям; однако их ученики набираются исключительно из высших слоев элиты, чтобы гарантировать политическую стабильность среди молодого поколения; этот аспект не изменился после реформы 2012 года [7]. Конечно, подъем Донджу и экономики Чанмадана создали новый класс богатых граждан; однако эти нувориши в основном происходят из классов Сонбун, которые уже имели возможность заниматься торговлей благодаря политической принадлежности, воинскому званию или личным связям; их способность создавать богатство кажется не связанной с восхождением по образовательной лестнице.
Последним вызовом для образования в КНДР стала чрезвычайная ситуация, связанная с Covid-19. Школы закрывались на длительное время и задерживались, хотя масштабы ущерба, нанесенного пандемией, трудно оценить, поскольку Северная Корея по-прежнему не заявляет о смертельных случаях среди местного населения и почти об отсутствии инфекций среди местного населения, не допуская никаких мер контроля или каких-либо иностранных визитов в стране. В первые месяцы пандемии казалось, что режим решил ужесточить контроль над обществом и идеологической обработкой в школах. К концу сентября 2020 года ЮНИСЕФ сообщил, что КНДР входит в число трех стран Азиатско-Тихоокеанского региона, где постепенно вновь открывали школы [8].
Помимо воздействия Covid-19, остаются нерешенными некоторые проблемы, первой из которых является длительная изоляция северокорейских ученых-исследователей и школьной системы в целом. На протяжении десятилетий Северная Корея не участвовала практически ни в каких международных тестах, конкурсах и других мероприятиях, связанных с развитием образования; за исключением некоторых результатов в математических олимпиадах в последние годы, общая успеваемость северокорейских учащихся по сравнению с международными эталонами неизвестна, и страна не оказала никакого влияния на мировые публикации. Однако в последнее время на этом фронте появились признаки перемен. Стремление к научному образованию, инициированное Ким Чен Иром и осуществленное при Ким Чен Ыне, кажется, приносит свои первые плоды, поскольку Северная Корея сегодня насчитывает почти 85 000 проиндексированных статей в научных, технологических и медицинских (STM) журналах, хотя большинство из них доступны только через веб-сайты Северной Кореи [9]. Ожидается, что производительность северокорейских исследователей с точки зрения публикаций в международных журналах резко возрастет, хотя базовый уровень публикаций очень низок.
На первый взгляд, преимущества модернизированной Северной Кореи, наконец, способной присоединиться к региональной экономике Восточной Азии, трудно игнорировать, особенно для Сеула. Образование и научное развитие являются ключевыми элементы с этой целью, и в прошлом они предлагали международным организациям и региональным партнерам неполитизированные основания для расширения их сотрудничества с КНДР [10]. Однако многосторонние организации по оказанию помощи (в большей степени, чем академические) все более неохотно предоставляют Пхеньяну «чистую» помощь в целях развития, учитывая его послужной список экономической ненадежности и воинственной риторики во внешней политике. Повторяющиеся моральные вопросы («можем ли мы помочь Северной Корее модернизироваться, должны ли мы, и если да, то на каких условиях?») и характер северокорейской системы ставят под сомнение жизнеспособность образовательной и научной помощи [11].
Заключение
Чего не хватает ‒ несмотря на заявления правительства о «возобновлении усилий по расширению научного прогресса», так это существенных усилий приведению северокорейских образовательных учреждений и практик в соответствие со стандартами крупнейших систем образования (ЕС, Великобритания, и США), и измерение образовательного предложения и успеваемости учащихся по международным эталонам, таким как тест PISA.
Здесь мешают два ключевых фактора. Во-первых, в северокорейских учебных планах одновременно отсутствуют некоторые культурные компоненты, которые сейчас являются обязательными на Западе (гендерное образование, религиозный плюрализм, критическое мышление, осведомленность в социальных сетях), и они содержат элементы, которые либо несовместимы, либо отброшены – международная система, а именно чрезмерный акцент на этнической гордости, национализме, традиционных гендерных ролях и стереотипах, а также воинственный тон в образовательном содержании.
Во-вторых, Северная Корея не способствовала реальному двустороннему процессу обмена студентов, преподавателей, учебных программ, каждый из которых поглощает из принимающей страны), а скорее предпочли одностороннюю передачу знаний, то есть выборочное включение частей иностранных учебных программ, научных методов и материалов в неизменную во всем остальном систему образования; не было никакой реальной проверки и оценки северокорейских учебных заведений международными аккредитационными агентствами.
Последний вопрос – это доступ к современным образовательным материалам и технологиям. Эта проблема коренится не только в затяжном экономическом спаде Северной Кореи (недавно усугубленном международными санкциями); это переплетается с (неправильным) использованием Северной Кореей международной помощи в целях развития — когда она была доступна до 2000-х годов — поскольку международное сообщество считает IT-образование и технологические разработки потенциально вредными. В последние годы северокорейские студенты попали в заголовки газет, обойдя американских сверстников из «Лиги плюща» (Стэнфорд) в соревнованиях по программированию, вызывая любопытство к реальным IT-возможностям северокорейских элитных школ и к тому, как они соотносятся с кибервоенным комплексом. Импорт практически любого ИТ-устройства, технологических компонентов или любого оборудования или материалов, которые потенциально может использоваться в военных целях, был полностью запрещен после последнего раунда международных санкций в 2017 году.
Список литературы
1. Powell, B. Is Kim Jong Un Preparing to Become North Korea’s Economic Reformer? //The TIME: sajt. – URL: https://bit.ly/3sj2o7n (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
2. Cha, V. Kim Jong Un Is No Reformer. // Foreign Policy: сайт. – URL: https://bit.ly/39uLdXQ (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
3. Pak, J. The Education of Kim Jong Un. // Washington DC: Brookings Institution: сайт. – URL: https://brook.gs/3qhxnPi (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
4. Fifield, A. Kim Jong Un’s undercover adolescent years in Switzerland. // Politico: сайт. – URL: https://politi.co/3bAfrLV (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
5. 조선 중앙통신: сайт. – URL: www.kcna.kp (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
6. 내나라: сайт. // Government of the DPRK, Socialist Constitution, Articles 43 – 46: сайт. – URL: http://www.naenara.com.kp/ (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
7. UNESCO: сайт. DPRK National Education Commission, Final report on “Education for All”, Pyongyang: UNESCO: с. 18-19. – URL: https://unesdoc.unesco.org/ark:/48223/pf0000232205 (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
8. Spezza, G. Google Goes To North Korea: Why Not? // NK News: сайт. – URL: https://bit.ly/3iaNATC (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
9. Spezza, G. Juche 2.0. “How North Korea Uses The Web To Promote Its Ideology” // NK News: сайт. – URL: https://bit.ly/35Ceyyi (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
10. North Korea’s education news KCNA: сайт. – URL: https://kcnawatch.org/?s=distance+education&sort=recent (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
11. Kasulis, K. North Korean college coders beat Stanford University in a 2016 competition. Here’s why that matters. // MIC.com: сайт. – URL: https://bit.ly/3imkbpI (дата обращения: 09.09.2022). – Режим доступа: свободный. – Текст: электронный.
References
1. Powell, B. Is Kim Jong Un Preparing to Become North Korea’s Economic Reformer? //The TIME: sajt. – URL: https://bit.ly/3sj2o7n (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
2. Cha, V. Kim Jong Un Is No Reformer. // Foreign Policy: sajt. – URL: https://bit.ly/39uLdXQ (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
3. Pak, J. The Education of Kim Jong Un. // Washington DC: Brookings Institution: sajt. – URL: https://brook.gs/3qhxnPi (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
4. Fifield, A. Kim Jong Un’s undercover adolescent years in Switzerland. // Politico: sajt. – URL: https://politi.co/3bAfrLV (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
5. 조선 중앙통신: sajt. – URL: www.kcna.kp (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
6. 내나라: sajt. // Government of the DPRK, Socialist Constitution, Articles 43 – 46: [sajt]. – URL: http://www.naenara.com.kp/ (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
7. UNESCO: sajt. DPRK National Education Commission, Final report on “Education for All”, Pyongyang: UNESCO: p. 18-19. – URL: https://unesdoc.unesco.org/ark:/48223/pf0000232205 data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
8. Spezza, G. Google Goes To North Korea: Why Not? // NK News: sajt. – URL: https://bit.ly/3iaNATC (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
9. Spezza, G. Juche 2.0. “How North Korea Uses The Web To Promote Its Ideology” // NK News: sajt. – URL: https://bit.ly/35Ceyyi (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
10. North Korea’s education news KCNA: sajt. – URL: https://kcnawatch.org/?s=distance+education&sort=recent (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
11. Kasulis, K. North Korean college coders beat Stanford University in a 2016 competition. Here’s why that matters. // MIC.com: sajt. – URL: https://bit.ly/3imkbpI (data obrashcheniya: 09.09.2022). – Rezhim dostupa: svobodnyy. – Tekst: elektronnyj.
